Уайт Элвин. Стюарт Литл

Автомобиль    Три дня все в доме искали Маргало, но не нашли ни перышка.
   – Я знаю, у нее весенняя лихорадка, – заявил Джордж. – Ни одна нормальная птица не усидит взаперти в такую погоду.
   – А может, ее где-то ждет муж, она полетела к нему, – предположил мистер Литл.
   – Нет у нее никакого мужа! – прорыдал Стюарт. – Нечего выдумывать всякую чепуху.
   – А ты почем знаешь? – спросил Джордж.
   – Да потому что я у нее спрашивал! И она ответила, что она одинокая.
   Допросили Снежка, но он утверждал, что знать ничего не знает про исчезновение Маргало.
   – Не понимаю, почему из меня надо делать разбойника только потому, что эта противная дворняжка сбежала, – раздраженно огрызнулся он.
   Стюарт был неутешен. Он потерял аппетит, отказывался от пищи, похудел. Наконец, он надумал тайно уйти из дому и отправиться по свету искать Маргало.
   – А заодно поищу счастья, – решил он.
   На рассвете следующего дня он достал свой самый большой носовой платок и сложил в него зубную щетку, имевшиеся у него деньги, мыло, расческу, платяную щетку, смену белья и ручной компас.
   «Надо захватить чего-нибудь на память о маме», – мелькнуло у него в голове.
   Он прокрался в спальню к спящей матери, залез по шнуру от лампы на комод и снял волос с ее гребенки, затем, аккуратно скрутив его, положил к остальным вещам в платок. Он сделал узелок, привязал его к концу спички, надел серую фетровую шляпу, франтовато сдвинул ее на один бок и с узелком через плечо крадучись вышел из дому.
   – До свидания, мой прекрасный дом, – прошептал он. – Увижу ли я тебя когда-нибудь еще?
   В нерешительности он помедлил на улице. Мир так велик, где в нем искать пропавшую птичку? Куда двинуться – на север, на юг, на восток или на запад? Стюарт решил, что по столь важному делу надо сперва посоветоваться, и он направился к своему другу доктору Кэри, зубному врачу и владельцу шхуны «Оса».
   Доктор обрадовался приходу Стюарта. Он провел его прямо в зубоврачебный кабинет, где как раз рвал зуб пациенту. Пациент, которого звали Эдуард Клайдсдейл, сидел с широко разинутым ртом, за щекой у него были напиханы комки ваты. Зуб попался трудный, и доктор разрешил Стюарту посидеть на подносе с инструментами, чтобы во время долгой операции заодно поболтать.
   – Мой друг Стюарт Литл, – представил он Стюарта человеку с ватой за щекой.
   – Как по-ы-а-ешь, У-ат, – поздоровался как мог пациент.
   – Спасибо, отлично, – ответил Стюарт.
   – Так что тебя привело ко мне, Стюарт? – Доктор Кэри зажал зуб щипцами и дернул.
   – Я убежал из дому, – объяснил Стюарт. – Иду искать по свету счастья и пропавшую птичку. Как вы считаете, в каком мне идти направлении?
   Доктор Кэри повернул щипцы и покачал зуб взад-вперед.
   – Какого она цвета? – спросил он.
   – Коричневая, – ответил Стюарт.
   – Лучше идти на север, – посоветовал доктор. – А вы как думаете, мистер Клайдсдейл?
   – Поы-и в ен-аль-ом а-ке, – проговорил мистер Клайдсдейл.
   – Что? – переспросил Стюарт.
   – Он говорит, поищи в Центральном парке, – пояснил доктор, заталкивая пациенту за щеку еще один большой комок ваты. – Неплохой совет. Как ни странно, у людей с больными зубами частенько возникают здравые идеи. Центральный парк – любимое место у птиц весной.
   Мистер Клайдсдейл энергично закивал головой и явно вознамерился сказать что-то еще.
   – Е-ли не ай-дешь ти-у в ен-аль-ом а-ке, пое-ай пое-ом в Ко-е-ти-ут. 
   – Что? – переспросил опять Стюарт, в восторге от такой непривычной беседы. – Что вы сказали, мистер Клайдсдейл?
   – Он говорит, если не найдешь птицу в Центральном парке, поезжай поездом в Коннектикут, – перевел доктор Кэри и вытащил у мистера Клайдсдейла ватные шарики изо рта.
   – Пополощите, пожалуйста!
   Мистер Клайдсдейл взял стоявший рядом с креслом стакан и пополоскал рот.
   – Скажи мне следующее, Стюарт, – продолжал доктор Кэри. – Как ты путешествуешь? Пешком?
   – Да, сэр.
   – Знаешь, лучше бы достать машину. Погоди, вот только удалю зуб, и мы что-нибудь придумаем. Откройте рот, мистер Клайдсдейл.
   Доктор снова ухватил зуб щипцами. На этот раз он дернул с такой силой и так решительно, что зуб выскочил. Все вздохнули с облегчением, а в особенности мистер Клайдсдейл. После чего доктор повел Стюарта в другую комнату. Там он взял с полки крошечный автомобиль, сантиметров пятнадцать длиной, – совершеннейший из миниатюрных автомобилей. Ярко-желтый, с черными крыльями, изящной обтекаемой формы.
   – Я сам его сделал, – объяснил доктор. – Обожаю на досуге мастерить модели машин, кораблей и прочие вещицы. У него настоящий бензиновый мотор. И мощность немалая. Как ты думаешь, Стюарт, справишься ты с ним?
   – Безусловно. – Стюарт заглянул на водительское место и нажал на гудок. – А не привлечет слишком много внимания такая маленькая машина? Не станут все останавливаться и глазеть на нее?
   – Стали бы, если бы могли ее видеть, – ответил доктор Кэр'и. – Но ни тебя, ни машины им не
   увидеть.
   – Почему?
   – Потому что машина сделана на высоком современном уровне. Она не только бесшумна, но и невидима.
   – Но я-то вижу ее, – возразил Стюарт.
   – Нажми вот ту кнопочку! – Доктор показал на щиток.
   Стюарт нажал, и машина мгновенно пропала.
   – А теперь нажми снова! – скомандовал доктор.
   – Как же я ее нажму, если ее не видно?
   – Нащупай.
   Стюарт пошарил и нащупал кнопку. Он нажал ее, услышал легкий скрежет, и в тот же миг что-то вырвалось у него из-под руки.
   – Эй, берегись! – завопил доктор. – Ты нажал кнопку стартера! Машина тронулась! Она уже на другом конце комнаты! Она мечется по комнате, нам в жизни ее не поймать!
   Доктор схватил Стюарта и поставил его на стол, чтобы его не задавила мчащаяся машина.
   – Какой ужас! Какой ужас! – закричал Стюарт, поняв наконец, что натворил.
   Положение было и впрямь безнадежное. Ни доктор Кэри, ни Стюарт не видели машины, и однако она носилась по комнате с включенным мотором, врезаясь в мебель. Послышался страшный грохот около камина. Упала каминная метелка. Доктор прыгнул туда, но опоздал, руки его схватили пустоту, а грохот раздался уже в той стороне, где стояла мусорная корзинка.
   Доктор бросился туда. Прыжок! Трах! Прыжок! Трах! Доктор метался по комнате, пытаясь схватить машину.
   И каждый раз промахиваясь. Почти немыслимо поймать на ходу крошечную да еще невидимую модель автомобиля, даже если ты искусный зубной врач.
   Ай! Ай! – кричал Стюарт, подпрыгивая на столе. Простите, доктор Кэри, это я кругом виноват!
   – Бери сачок! – прокричал доктор.
   Не могу, – отозвался Стюарт, – мне его не поднять.
   – Да, верно, я и забыл. Прошу прощения, Стюарт.
   – Но должна же она когда-нибудь остановиться, – вдруг осенило Стюарта, – бензин рано или поздно кончится.
   – Верно, – обрадованно подтвердил доктор. Они со Стюартом уселись и стали терпеливо ждать.
   Наконец треск и грохот утихли. Доктор встал на четвереньки и осторожно пополз по полу, ощупывая его. Машина нашлась в камине, погребенная под золой. Доктор нажал на нужную кнопку, и машина предстала их глазам: передние крылья были помяты, фары разбиты, ветровое стекло тоже, правая задняя шина проколота, радиатор протекал, а желтая краска во многих местах облупилась.
   – Кошмар! – простонал доктор. – Стюарт, надеюсь, ты получил урок: никогда не жми на кнопку в машине, если не уверен, что делаешь это правильно.
   – Да, сэр. – Глаза у Стюарта наполнились слезами, каждая слезинка была меньше, чем капелька росы. Все шло из рук вон плохо, Стюарт успел со скучиться по дому и уже совсем отчаялся увидеть когда-нибудь Маргало.
 

Глава XII В школе

   Пока доктор Кэри ремонтировал машину, Стюарт ходил по магазинам. По его мнению, пускаясь в долгое путешествие, следовало должным образом экипироваться. Он зашел в игрушечный магазин, где продавались вещи как раз его размера, и оделся там с головы до ног. Он также приобрел чемоданы, рубашки впрок и всякие мелочи. Записав их в кредит, он ушел крайне довольный своими покупками. Ночевал он в квартире у доктора.
   На другое утро Стюарт выехал как можно раньше, чтобы избежать сплошного потока транспорта и выбраться на загородное шоссе до того, как его заполнят легковые и грузовые машины. Он проехал через Центральный парк до Сто десятой улицы, повернул на Вестсайдское шоссе, потом взял к северу до обсаженной с двух сторон деревьями аллеи, идущей вдоль реки у лесопильни. Машина шла безупречно, и, хотя прохожие все-таки пялились на Стюарта, он изо всех сил старался не дотронуться до вчерашней кнопки, наделавшей столько хлопот. Он дал себе клятву ни за что ее больше не касаться.
   И вдруг, когда начало всходить солнце, Стюарт увидел человека, в глубокой задумчивости сидевшего на обочине. Стюарт притормозил и высунул голову.
   – Вы чем-то озабочены? – спросил он.
   – Увы, да, – обреченным голосом ответил высокий человек.
   – Не могу ли я вам помочь? – сочувственным тоном осведомился Стюарт. Человек покачал головой:
   – Нет, положение, по-моему, безнадежно. Видите ли, я школьный инспектор, я отвечаю за школы в нашем городке.
   – Я бы не назвал ваше положение безнадежным, – вставил Стюарт. – Неприятное – да, но не безнадежное.
   – Так вот, – продолжал человек, – я вечно сталкиваюсь неразрешимыми проблемами. Сегодня, на пример, заболела одна учительница, мисс Гендерсон, она преподает в школе номер семь. Мне необходимо подыскать ей замену.
   – А что с ней? – поинтересовался Стюарт.
   – Точно не знаю. Доктор говорит, у нее где-то какие-то камни.
   – Так что же, разве нельзя найти другого учителя?
   – В том-то и дело, что нельзя. Незанятых учителей нет, а все остальные в этом городе невежественные. Уроки начнутся через час.
   – Если вас устроит, я с удовольствием заменю на денек мисс Гендерсон, – любезно предложил Стюарт.
   Инспектор встрепенулся:
   – В самом деле?
   – Безусловно, с большой охотой. – Стюарт открыл дверцу и вышел. Обойдя машину, он достал из багажника чемодан. – Раз уж придется вести урок в школе, пожалуй, лучше снять этот спортивный наряд и облачиться во что-нибудь более подходящее.
   Он взобрался на откос, скрылся за кустами и через несколько минут вернулся в крапчатом шерстяном пиджаке, поношенных полосатых брюках, в галстуке бантом и в очках. Прежний костюм он уложил в чемодан. 
   – А вам удастся заставить их соблюдать дисциплину, как вы думаете? – спросил инспектор.
   – Безусловно, – ответил Стюарт. – Займу их чем-нибудь интересным, и дисциплина будет соблюдаться сама собой. Не беспокойтесь.
   Инспектор поблагодарил его, пожал ему руку, и они разошлись.
   Без четверти девять у школы номер семь собрались школьники. Услыхав, что мисс Гендерсон заболела и ее заменит незнакомый учитель, они пришли в восторг. «Какой-то новый! Новый!» – шепотом передавали они друг другу.
   Весть быстро облетела класс, и вскоре все знали, что им предстоит отдохнуть от мисс Гендерсон по меньшей мере один день, и предвкушали удовольствие познакомиться с абсолютно новым, никому не известным учителем.
   Стюарт подъехал ровно в девять. Лихо поставив машину у дверей школы, он храбро вошел в класс и, заметив прислоненную к столу линейку, забрался по ней, как по канату, перебирая руками. На столе он нашел чернильницу, указку, несколько ручек и карандашей, бутылочку чернил, мел, звонок, две шпильки и небольшую стопку книг. Стюарт проворно вскарабкался на книги и всем телом навалился на кнопку звонка. Звонок зазвенел. Стюарт соскользнул на стол, подошел к краю и провозгласил:
   – Прошу вашего внимания!
   Мальчики и девочки мигом сбежались к столу, им не терпелось разглядеть нового учителя. Они
   были вне себя от радости и тараторили все одновременно. Девчонки хихикали, мальчишки фыркали, глаза у всех горели от возбуждения – еще бы, впервые им попался такой маленький, такой симпатичный и франтоватый учитель.
   – Прошу вашего внимания! – повторил Стюарт. – Как вам известно, мисс Гендерсон заболела и я заменяю ее.
   – А что с ней? – жадно спросил Рой Харт
   – Витаминное расстройство, – ответил Стюарт. – Она принимала витамин Д, когда требовался А Принимала В, когда ей не хватало С, и в конце концов организм ее катастрофически пропитался рибофлавином, тиамином, гидрохлоридом и, более того, пиридоксином, а еще неизвестно, полезен ли он человеку или нет. Пусть это послужит для всех уроком!
   Он так свирепо засверкал глазами, что больше никто не посмел проявлять любопытство.
   – А теперь марш по местам! – приказал Стюарт. Дети послушно потянулись по проходам к своим партам, и в классе сразу наступила тишина.
   Стюарт откашлялся, взялся для солидности за лацканы пиджака и начал:
   – Кто отсутствует?
   – Все тут.
   – Кто опоздал?
   – Никто не опоздал.
   – Отлично! С чего вы обычно начинаете по утрам?
   – С арифметики! – хором закричали дети.
   – К черту арифметику, – распорядился Стюарт. – Обойдемся без нее.
   Школьники в восторге завопили. Весь класс жаждал хотя бы раз обойтись без арифметики.
   – Дальше какой урок?
   – Правописание! – закричали школьники.
   – Имейте в виду, – произнес Стюарт, – неправильно написанное слово – зрелище безобразное. Что может быть достойнее, чем писать без ошибок! Я настойчиво призываю всех обзавестись академическим словарем Вебстера и заглядывать в него в случае малейших сомнений. Так, с правописанием покончено, что дальше?
   Ученики с не меньшим ликованием отнеслись к идее покончить с правописанием. Они радостно перекликивались, переглядывались, пересмеивались, размахивали платками и линейками, а некоторые мальчишки под шумок начали кидаться в девочек шариками из жеваной бумаги. Пришлось Стюарту, чтобы восстановить порядок, снова влезть на стопку книг и налечь на звонок.
   – Что дальше? – повторил он.
   – Письмо!
   – Боже правый, – с отвращением проговорил Стюарт, – разве вы до сих пор не научились писать?
   – Конечно научились! – завопили дети.
   – Ну так и дело с концом, – заключил Стюарт.
   – Следующий урок – общественные науки, – услужливо подсказала Элизабет Гарднер.
   – Общественные науки? Первый раз слышу. А что если нам сегодня не утруждать себя специальными предметами, а просто поговорить о том о сем?
   Как вам нравится такая мысль?
   Дети выжидающе переглянулись.
   – Нельзя ли поговорить про то, как держишь в руке змею, а она вдруг обвивается вокруг запястья? – предложил Артур Гринлоу.
   – Можно, но лучше не стоит, – ответил Стюарт.
   – Не поговорить ли нам о грехе и пороке? – умоляюще произнесла Лидия Лейси.
   – Ни в коем случае. Еще?
   – Может, поговорим про толстую женщину из цирка, у нее еще весь подбородок оброс волосами? – мечтательно попросил Исидор Фейнберг.
   – Нет, – отрезал Стюарт. – Вот что я предлагаю – поговорим о Короле Мира. – Он оглядел класс, ища одобрения на лицах детей.
   – Никакого Короля Мира нет, – запротестовал Гэрри Джеймисон.
   – Какая разница? – настаивал Стюарт. – Нет, так должен быть.
   – Короли устарели, – не сдавался Гэрри.
   – Ну хорошо, тогда о Председателе Мира. В мире творится беспорядок оттого, что в нем нет Председателя. Я бы сам охотно взялся быть им.
   – Вы слишком маленького роста, – возразила Мэри Бендикс.
   – Ну и что? – Стюарт был возмущен. – Причем тут рост? Темперамент и знания – вот что главное. Председатель должен обладать знаниями и разбираться в том, что важно. Многие ли из вас знают, что важно?
   Поднялись руки.
   – Отлично. – Стюарт закинул ногу на ногу и засунул руки в карманы пиджака. – Генри Рекмейер, скажи нам, что ты считаешь важным?
   – Луч солнца в пасмурный день и еще мелодию в музыке.
   – Правильно, – одобрил Стюарт. – Важные вещи. Но одно ты забыл. Мэри Бендикс, что забыл Генри Рекмейер?
   – Мороженое, политое шоколадом, – быстро ответила Мэри.
   – Вот именно, мороженое тоже важная вещь. Так, раз уж на сегодняшнее утро мне приходится быть Председателем Мира, надо выработать законы, иначе получится страшная кутерьма, все начнут метаться туда-сюда, хватать что попало и вообще вести себя неподобающим образом. Если играть в эту игру, то играть по правилам. Кто может предложить хорошие законы для мира?
   Альберт Фернштром поднял руку:
   – Не есть грибов, а то среди них попадаются поганки.
   – Это не закон, – поправил Стюарт, – а просто дружеский совет. Благоразумный совет, Альберт, но все-таки закон – нечто более серьезное. Кто еще придумает закон для мира?
   – Ничего не тырить, – очень серьезно предложил Джон Полдовски.
   – Прекрасно, – одобрил Стюарт. – Отличный закон.
   – Отравлять одних только крыс, – высказался Энтони Брендизи.
   – Не пойдет, – отрезал Стюарт. – Несправедливо по отношению к крысам. Закон должен быть справедлив ко всем.
   Энтони надулся.
   – Но ведь крысы несправедливы к нам, – не сдавался он. – Крысы вредны для людей.
   – Согласен, – сказал Стюарт, – но с крысиной точки зрения вреден яд. Председатель должен рассматривать каждую проблему со всех точек зрения.
   – А у вас не крысиная точка зрения? – спросил Энтони. – Вы немного похожи на крысу.
   – Нет, – отрубил Стюарт, – у меня скорее мышиная, а это совсем не одно и то же. Я охватываю проблему в целом. Мне совершенно ясно, что крысы обездолены. Им никогда не дают выйти на открытое пространство.
   – Крысы не любят открытого пространства, – заявила Агнес Беретска.
   – Это оттого, что стоит им высунуться, как их тут же норовят пришибить. Очень возможно, что крысам понравилось бы открытое пространство, если бы им предоставили свободно им пользоваться. Еще какие-нибудь предложения?
   Агнес Беретска опять подняла руку:
   – Не воевать.
   – Неосуществимо, – возразил Стюарт. – Муж чины любят воевать. Но ты на верном пути, Агнес: уже теплее.
   – Не драться? – робко предложила Агнес.
   Стюарт покачал головой.
   – Ни под каким видом не делать другим гадостей, – предложила Милдред Хоффенштейн.
   – Превосходный закон, – похвалил Стюарт. – Пока я буду Председателем, всякий, кто сделает другому гадость, получит взбучку.
   – Ничего из этого не выйдет, – заметил Герберт Прендергаст. – Некоторые люди такими уж родились. Вот Альберт Фернштром всегда делает мне гадости.
   – Я и не говорю, что обязательно выйдет, – ответил Стюарт, – но закон хороший и стоит его испытать. Попробуем прямо сейчас. Кто-нибудь сделает другому гадость. Ну-ка, Гэрри Джеймисон, сделай гадость Кэтрин Стейблфорд. Погоди, что там у тебя в руке, Кэтрин?
   – Подушечка, начиненная душистыми травами.
   – А на ней написано: «По тебе одной тоскую, для тебя одной цвету»?
   – Да.
   – Ты ее очень любишь?
   – Очень.
   – О'кей. Гэрри, хватай подушечку и беги! Гэрри подбежал к Кэтрин, вырвал у нее подушечку и бросился на свое место. Кэтрин завизжала.
   – А теперь, – неумолимым тоном объявил Стюарт, – держитесь, любезные, ваш Председатель заглянет в свод законов! – Он сделал вид, будто перелистывает книгу. – Вот оно, страница четыреста девяносто два. «Никому не делать гадостей». Страница пятьсот шестьдесят. «Ничего не тырить». Гэрри Джеймисон нарушил два закона сразу. Остановим же Гэрри на этом пути, а то он так погрязнет в гадостях, что знакомые его узнавать перестанут! Скорее!
   Стюарт подбежал к линейке, соскользнул вниз, точно пожарник по шесту, и бросился к Гэрри. Дети, повскакав с мест, помчались по проходам и столпились вокруг преступника. Стюарт грозно потребовал подушечку, и напуганный Гэрри отдал подушечку Кэтрин, хотя и понимал, что это игра.
   – Вот видите, все получилось как нельзя удач нее, – заключил Стюарт. – Выходит, «Не делать гадостей» – отличный закон.
   Он утер лицо платком – уж очень он вспотел, выполняя обязанности Председателя Мира. Он и не воображал, что придется столько бегать, прыгать и соскальзывать.
   Кэтрин очень обрадовалась своей подушечке.
   – Дай-ка на нее поглядеть, – попросил вдруг Стюарт, не в силах преодолеть любопытство.
   Длина подушечки как раз совпадала с его ростом, и Стюарт вдруг подумал, какая из нее вышла бы прекрасная пахучая постель. Ему очень захотелось получить подушечку.
   – Хорошенькая вещица, – проговорил он небрежно, стараясь не показать своим видом, до какой степени она его интересует. – Не желаешь ли ее продать?
   – Ох, нет! – ответила Кэтрин. – Мне ее подарили.
   – Наверное, подарил ее мальчик, с которым ты познакомилась прошлым летом на озере Хопатконг, и теперь она напоминает тебе о нем, – задумчиво пробормотал Стюарт.
   – Да. – Кэтрин покраснела.
   – Ах, – вздохнул Стюарт, – чудесное время лето, правда, Кэтрин?
   – Правда, а прошлое лето было самое расчудесное из всех.
   – Могу себе представить, – заметил Стюарт. – Так ты уверена, что не хочешь расстаться с подушечкой?
   Кэтрин кивнула.
   – Ну что ж, не могу тебя за это осуждать, – спокойно проговорил Стюарт. – Летние каникулы то же относятся к важным вещам. К таким, как солнечный луч...
   – Или мелодия! – подхватила Элизабет Эчисон. Стюарт опять вздохнул.
   – Никогда не забывайте, дети, своих летних каникул, – сказал он. – Ну, мне пора ехать дальше. Приятно было с вами познакомиться. Урок окончен!
   Он быстро зашагал к двери, влез в машину, помахал на прощанье рукой и двинулся в северном направлении. Дети бежали рядом и кричали:
   – До свидания! До свидания!
   Им очень хотелось, чтобы каждый день им давал уроки какой-нибудь новый учитель вместо мисс Гендерсон.
 

Глава XIII Эимс-Кроссинг

   В прелестнейшем из городков, где дома были белые и высокие, а вязы зеленые и еще выше домов, где просторные палисадники радовали глаз, а густо заросшие задние дворы так и манили забраться поглубже в заросли, где улицы полого спускались вниз к речке, а речка безмятежно струилась под мостом, где лужайки перед домами переходили во фруктовые сады, сады в поля, поля в пастбища, а пастбища, взобравшись на гору, исчезали, растворяясь в широком небе, – в этом-то прелестнейшем из городков Стюарт остановился, чтобы выпить газированной воды с соком сассапарили.
   Поставив машину перед лавкой, он вышел на тротуар. Солнце пригревало так весело, что он присел на ступеньки галереи, чтобы не торопясь насладиться чувством, которое возникает, когда очутишься в незнакомом месте в прекрасный день. Городок показался Стюарту самым живописным из всех, какие попадались ему на пути. Стюарт с большим удовольствием остался бы здесь на всю жизнь, если бы не боялся соскучиться без Нью-Йорка и без своих близких и если бы не мечтал найти Маргало.
   Скоро и владелец лавки вышел покурить и уселся рядышком на ступеньках. Он хотел было угостить сигаретой Стюарта, но, разглядев, какой он маленький, отказался от своего намерения.
   – Не найдется ли у вас сассапарили? – спросил Стюарт. – Я изнемогаю от жажды.
   – Конечно, – ответил лавочник, – сколько душе угодно. Есть сассапариль, лимонад, малинад-сливонад, клюквонад, кока-кола, пепси-кола, дипси-кола, пипси-кола, попси-кола. Что пожелаете?
   – Дайте мне, пожалуйста, бутылочку сассапарили, – попросил Стюарт, – и бумажный стаканчик.
   Лавочник ушел и тотчас вернулся с питьем. Он откупорил бутылку, наполнил стаканчик и поставил его на ступеньку как раз под той, на которой сидел
   Стюарт. Тот поднял кепи, лег на живот и несколько раз зачерпнул своим кепи прохладной влаги.
   – Очень освежает, – заметил он. – Что может быть лучше холодного напитка в жаркий день во время путешествия – так бы и пил без конца!
   – Далеко едете? – поинтересовался лавочник.
   – Может статься, что очень далеко. Я ищу птичку, ее зовут Маргало. Вам она не попадалась?
   – Кто ее знает. А какая она с виду?
   – Само совершенство. – Стюарт обтер губы концом рукава. – Изумительная птичка. Ее нельзя не
   заметить.
   – Какого вы роста? – спросил лавочник, приглядываясь к Стюарту.
   – Без обуви? Да.
   – Не меньше пяти с чем-то сантиметров, – ответил Стюарт. – Меня, правда, давно не мерили; возможно, я вытянулся за последнее время.
   – Знаете, – задумчиво сказал лавочник, что-то прикидывая, – вам непременно нужно познакомиться с одной особой в нашем городе.
   – С кем же? – Стюарт зевнул.
   – С Генриеттой Эймс. Она точно такого же роста, как вы, разве чуточку пониже.
   – Как она выглядит? – спросил Стюарт. – Пышный пончик под пятьдесят? 
   – Ничего похожего. Генриетта юная и хорошенькая. Одевается лучше всех девушек в городе. Ей шьют только на заказ.
   – Неужели?
   – Да, Генриетта девушка что надо. Семья Эймсов – люди в нашем городе видные. Один из их предков был перевозчиком во времена Революции. Он любого через реку перевозил, не смотрел, кто с кем воюет, лишь бы платили за провоз. Неплохое сколотил состояние. Да и вообще у Эймсов деньги водятся. Дом у них большой, прислуги много. Генриетта с удовольствием с вами познакомится, могу вас заверить.
   – Вы очень любезны, – ответил Стюарт, – но я сейчас не очень-то склонен к светской жизни. Переезжаю с места на место, нигде не задерживаюсь, только въехал в город – и дальше, сегодня тут, завтра меня уже нет, перекати-поле, блуждающий огонек. Вечно в пути-дороге, вечно ищу Маргало. Порой мне чудится, что она близко, прямо за поворотом. А иногда у меня такое чувство, будто мне никогда ее не найти, никогда не услышать ее голоса. Кстати, мне пора в путь.