Страница:
– Лейтенант! – Растерянный голос мастера Триммлера оторвал меня от размышлений и заставил вернуться в тело.
– Что это? – вопросил гном, указывая на повисшее передо мной мутное пятно.
Призрак всколыхнулся и приобрел знакомые очертания. В воздухе качался фантом Копыла, только какой-то слабый, неубедительный. Он был почти прозрачным, едва заметным, а то и дело пробегающая по нему рябь искажала и без того малопривлекательные черты.
– Вадиус? Где Дарианна?
– Грр… – прокаркала проекция. – Кррр… Кррррасная роща… бррр… быстррррее… – Издав эти нечленораздельные звуки, маг исчез.
– Красная роща?
– Да, конечно! – воскликнул Лютый. – Красная роща – городок к югу от Виндора. Они там. Копыл должен был вывезти императрицу через Южные ворота.
– Тогда пошли, чего стоим! – скомандовал я.
– Вы идите, ребята. Вы там нужны, конечно, – сказал гном. – А я здесь останусь, помогу людям. Может, еще выжил кто. Наша-то улица Мастеров…
Он крякнул, часто заморгал и отвернулся. В этот момент я понял, что показалось мне странным в его облике: у мастера Триммлера не было ни бровей, ни ресниц, а из бороды неопрятно торчали обгоревшие клочки волос.
– Пожар, – тихо проговорил Лютый. – Все его родственники… Он тушил огонь, сам чуть не сгорел. Но не успел никого спасти.
Я скрипнул зубами. Мне очень хотелось остаться здесь, помогать людям, но Дарианна ждала. Молча пожав руку сыну гор, мы отправились дальше. Везде нас встречали развалины, пожарища, смерти и слезы. Особняк Марслейн превратился в груду обломков. Но я даже не успел огорчиться – гораздо важнее было то, что старенький дворецкий и несколько слуг остались в живых. Испуганные, потерянные, они бродили вокруг того, что осталось от здания. Я подбежал к ним.
– Господин герцог, – скорбно произнес дворецкий, – вот, не уберегли мы…
– Там есть кто-нибудь? – спросил я, указывая на руины.
– Нет. Мы все были на празднестве. Когда приказали уходить, побежали сюда. А здесь…
– Тогда идите и помогите разбирать другие дома.
Я развернулся и поспешил прочь, не желая больше смотреть на разрушенный дом, в котором родились и выросли мама и дядя. Хотел сохранить его в памяти и воображении другим – красивым и величественным, полным счастливых людей. Я мечтал, что когда-нибудь так и будет, что это я сделаю его таким, продолжу род Марслейн, и в особняке зазвучат веселые детские голоса. Не судьба…
На улице Легкого бриза, где стояли дома магов Совета, картина была не такой удручающей. Конечно, большинство зданий, едва восстановленных после предыдущего нападения тварей бездны, тоже пострадало, но не так сильно, как на остальных улицах. Зато серый особняк главного имперского затейника, благодаря которому на нас рушились все новые беды, был цел и невредим. Казалось, раскорячившиеся на крыше горгульи издевательски ухмыляются, оглядывая искалеченный Виндор. Пробормотав многоэтажное ругательство, Лютый плюнул в сторону дома Вериллия.
Мы пересекли Кольцевую дорогу и вошли в Южный луч. На улице Черной кошки, где стояли мелкие магические лавочки, салоны предсказателей и жилища не самых сильных волшебников, почти все дома превратились в руины. Их хозяев видно не было, но и спасательные работы здесь не велись. Улица Огненного дракона, на которой жили великие мастера своего дела, боевые магистры, встретила нас тишиной. Здания, покосившиеся, но не разрушившиеся под натиском стихии, равнодушно взирали на пришельцев провалами разбитых окон. Квартал опустел. Я предполагал, что все выжившие чародеи ушли в Красную рощу, чтобы поступить в распоряжение Дарианны. В свете того, что сообщила мне Вселенная, это было единственно правильное решение.
А над изуродованным Виндором памятником былым временам возвышался выстоявший в смерче убийственной волшбы императорский дворец. Только теперь он утратил свое величественное изящество: серебристый шпиль, украшавший крышу, треснул пополам и превратился в кривой обломок.
– Городские стены тоже целы, – сказал Лютый.
У меня имелось объяснение этому, но я предпочел пока промолчать, подождать до встречи с Копылом. Хромой чародей мог подтвердить или опровергнуть мои выводы.
Мы вышли из Южных ворот и зашагали к окруженной кленовым лесом долине, в которой лежал небольшой опрятный городок. Он получил свое название из-за особенных, растущих только здесь красных кленов, по осени окружавших долину пламенеющим ореолом.
У городских ворот нас уже встречали. И какова же была моя радость, когда я увидел Дрианна и Лиллу, скромно стоявших рядом со стражниками. Я обнял друга и, расчувствовавшись, даже чмокнул в смуглую щечку его возлюбленную, которая, впрочем, не оценила моего приветствия и вежливо отстранилась.
– Пойдемте, императрица ждет, – поторопил Дрианн. – Они здесь, ваше величество, – проговорил граф в связующий амулет.
– Вы что-нибудь знаете о дяде Ге?
– Приходил, – кратко ответил некромант, – сейчас в Портовом квартале, руководит спасательными работами.
От души отлегло. Все мои близкие были живы. Разумеется, только благодаря Лютому, который вовремя вывел их из эпицентра магического сражения. Только вот где Артфаал?
– Я здесь, драгоценный друг! – Демон материализовался на моем плече, ласково, совсем по-кошачьи, потерся о мою щеку, обнял шею лапами. – Вы живы, слава Лугу… Варрнавушу… Абсолюту… тьфу! Неважно, слава всем!
Я покосился на кошачью физиономию, и мне показалось… Да нет, невозможно! Но, не знай я, что лорд Феррли демон, мог бы поклясться, что в его желтых глазах блеснули слезы. Померещилось, наверное.
– Вы же понимаете, – тарахтел растроганный Артфаал, – учитывая нынешние обстоятельства, я никак не мог появиться в Виндоре.
Дарианна расположилась в здании городской ратуши, здесь же обосновался и временный штаб, в который входили лучшие маги, военачальники, Дрианн с Лиллой и Копыл. Ждали только нас с Лютым.
– Вот ее кабинет, – пояснил некромант. – Мы здесь, за дверью, подождем.
Лорд Феррли, согласно муркнув, растаял в воздухе.
Дарианна стояла посреди небольшой комнаты и нервно комкала в руках шелковый платок. При моем появлении ее губы задрожали, черные глаза наполнились слезами. Девушка бросилась ко мне, обняла, прижалась всем телом и разрыдалась.
– Ты жив, Рик! Какое счастье, что ты жив!
Я гладил ее светлые волосы, целовал мокрое лицо, шептал что-то успокаивающее и понимал, что никогда, никогда не оставлю ее. То, что произошло со мной там, в растерзанном Виндоре, было минутной слабостью, ошибкой. Сейчас понадобятся все мои возможности и – главное – все силы изначального. И я готов был платить любую цену за то, чтобы помочь любимой.
– Ты жив, ты жив, – словно молитву повторяла она.
То, что случилось в следующий момент, стало неожиданностью для меня самого. Я не хотел этого, не собирался делать. Наверное, наши души были настолько обнажены, а сознания так открыты друг другу, что я, сам того не желая, коснулся разума Дарианны. То, что я там прочитал, навсегда останется моей тайной. Многое я, возможно, предпочел бы не знать, о чем-то догадывался, но старался не верить. У императрицы было много секретов – простых девичьих, важных государственных и мрачных, темных, поистине страшных. Но я простил ей все за одно лишь чувство, увиденное в ее сознании. Дарианна любила меня – искренне, страстно, неистово. Любила по-настоящему. И я поклялся себе, что больше никогда не оскорблю недоверием свою женщину, что бы ни случилось, никогда не стану читать в ее сознании. Потому что все, что мне нужно знать о ней, я уже знаю. Мы хорошая пара, как бы там ни проклинала нас Лаурита.
– Андастанские некроманты пошли войной на Галатон, – немного успокоившись, произнесла Дарианна. – Скоро они будут у границы империи. Восточный эмират пал.
Плохая новость. Вселенная почему-то забыла сообщить мне об этом. Или не пожелала. Судя по тому, что я видел на Южном континенте, андастанские некроманты – грозные противники. Дрианн с Лиллой обладают огромными и, главное, неизученными силами. А если таких целая армия? Да еще и зомби с ними. Или как там их Лилла называла? Все время забываю… Носферату. Скоро в Виндор хлынут беженцы из провинций. Я надеялся, что хлынут, что клятые колдуны не успеют уничтожить всех на своем пути, что хоть кому-то удастся спастись. А нам нечего противопоставить андастанскому войску…
– Ничего, мы справимся, – ответил я, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности.
Все же моя любимая – удивительная женщина. Настоящая императрица – гордая, несгибаемая, бесстрашная, готовая бороться за свой народ до конца.
– Мы разрабатываем план военной кампании, – сказала она. – Я уже отдала ряд приказов, чтобы обезопасить людей из приграничных провинций, и стянула к границе войска. А сейчас пойдем к Вадиусу, ему нужно поговорить с тобой.
Кабинет Копыла находился напротив покоев Дарианны. Сам чародей, измученный, иссиня-бледный, лежал на мягком диване, укрытый шерстяным пледом. Над ним хлопотала красивая молодая целительница.
– Выпейте же укрепляющий настой! – уговаривала она.
– Не стану! – отмахиваясь от красотки, одышливо скрипел волшебник. – По запаху чувствую: вы смешали его с сонным зельем!
– Но вам необходимо отдохнуть!
Видя тщетность своих попыток облегчить состояние капризного пациента, черноволосая девушка чуть не плакала. Она кинулась к Дарианне за помощью:
– Ваше величество! Больной очень слаб, но не принимает зелья. Я ничего не могу поделать…
– Не расстраивайтесь, милая, – снизошел до объяснений старый чародей, – один разговор, и я в вашем распоряжении.
Дарианна жестом отпустила расстроенную целительницу. Копыл облегченно выдохнул:
– Ваше высоко…
– Не утруждайтесь титулами, Вадиус, – сказал я, видя, как тяжело дается ему каждое слово. – Берегите силы, говорите самое важное.
– Магия…
– Да, я уже понял.
– Дворец, ворота, стены… Они сохранились, но на это потребовалась вся защита. Они отдали волшебство и сейчас уязвимы. То же с домами магов. Выстояли только те, в которых использованы уникальные заклинания, напитанные силой мрака. Но сейчас и она не работает. Тонкая магия тоже. Астральное путешествие по Виндору чуть не стоило мне жизни.
– Я так и думал.
– Источники недоступны. Не знаю, как долго это продлится. – Копыл откинулся на подушку и закрыл глаза, показывая, что сказал все, что хотел.
Главное я узнал от Вселенной, остальное додумал сам. Старик лишь подтвердил мои догадки. Сражение двух сил, их слияние, противостояние, перекрещение породили неизвестные магической науке эманации, которые отрезали Виндор от основных источников волшебства. Теперь на его территории светлая, темная и тонкая магии были бессильны. Сам я сумел выйти в астрал только благодаря силам изначального. И именно это увидел в ауре города. Серые комки тумана – вот как выглядели загадочные эманации. Они не смогли убить лишь эльфийское волшебство, использующее силы природы, – это блестяще доказал Лютый. Впрочем, я боялся в том признаться даже себе, но вряд ли серый туман мог остановить некромантов. Это слишком хорошо, чтобы быть реальностью…
Копыл приоткрыл один глаз, с трудом прошептал:
– Дрианн с Лиллой проверяли. В Виндоре они так же сильны, как и за его пределами.
Я кивнул. На нас надвигался грозный враг, в то время как столица лишилась защиты. Магия в Виндоре была так же мертва, как погибшие во время катастрофы люди.
Но не замечал Уран-гхор ни робких солнечных лучей, ни суровой красоты родной степи, пробуждавшейся от долгого сна. Слишком занят он был своими думами, слишком важные дела ждали впереди. Многое сегодня должно было решиться. И молодой вождь с раннего утра объезжал свои владения, сам проверял, все ли готово.
Над головой ворон кружил, оглядывал с высоты Орочье гнездо, словно берег Уран-гхора от всех опасностей. Да только не было в родной степи ни зверя, ни орка, который мог бы потягаться силой с вождем племени Гра-ориг. Сам он был могуч, а шаманство Роба ему еще мощи прибавляло. Под теленгой прятались хитрые амулеты, изготовленные стариком: деревянная фигурка росомахи прибавляла ловкости и силы, железный круг удары меча отводил, а костяная пластина берегла от злых духов. Волосы перехватывал кожаный шнурок, приносящий удачу в бою, а сама теленга была заговорена от стрел.
Но лучше всяких амулетов, вернее, шаманских хитростей, дороже любого оружия был свирепый вулкорк, на котором ехал Уран-гхор. Самого лучшего зверя вырастил Роб для своего названого сына. Был он высок в холке, так что голова его достигала груди молодого вождя, широк в кости и вынослив. Мощные лапы уверенно, тяжело ступали по земле – казалось, неповоротлив вулкорк, неуклюж. Но ни один конь из человеческих земель не мог сравниться с ним в быстроте. Повинуясь приказу хозяина, мчался он по степи как вихрь. Серебристо-серое тело распластывалось в длинных прыжках, летело как стрела, легко, стремительно, словно и не чувствовал зверь тяжести седока. Был вулкорк злобен и лют, словно нордар. В селении никого не трогал, но никого и не подпускал к себе, кроме Уран-гхора и старого шамана. Да орки и не осмеливались к нему близко подходить. Всякого пугал один вид его огромной оскаленной пасти с клыками вполпальца длиной и горящих зелеными огнями глаз.
Уран-гхор назвал вулкорка Клык. Зверь был предан молодому вождю, верно служил ему, повиновался во всем и еду принимал только из его рук. Вечером орк отпускал Клыка на свободу, тогда вулкорк бежал в степь и охотился. А ночью приходил к каранге хозяина и ложился у входа. Опустив лобастую голову на лапы, засыпал, но и во сне чутко настораживал уши при любом звуке, охраняя сон вождя и его семьи. И не было во всем мире часового надежнее и храбрее.
Клык принюхался на бегу, тихо рыкнул. Ветер донес до его чуткого носа запахи дыма и грозы.
– Знаю, – отвечал Уран-гхор, – скоро будем на месте.
Обширны были земли клана ориг. Привольно кочевали по ним племена, свои стоянки кругом устраивали, таким большим, что селение соседей едва видно было. А в центре всегда была стоянка Гра-ориг. Молодой вождь охотничьи угодья объехал, наведался в другие племена, теперь в свое селение возвращался. Но сперва завернул проведать Роба.
Старый шаман собрал из всех племен клана юношей и девушек, способных к колдовству. Приказал им поставить каранги поодаль от стоянок, чтобы не мешать другим оркам, не пугать их ни молниями, ни дрожью земли. Отдельно от всех теперь жили шаманы, день и ночь учились у Роба черпать силу бездны, петь волшебные песни и творить чудеса.
Хрипло каркнул ворон, полетел к селению шаманов. Далеко еще Уран-гхор был, а Роб уже из каранги вышел, встречал гостя. То ли волшебной силой своей почувствовал, то ли ворон ему рассказал.
– Здравствуй, отец, – сказал вождь, спешиваясь. – Как живешь ты? Послушны ли твои ученики?
– Здравствуй и ты, мой сын. Все у нас идет своим чередом. И ты не страшись испытаний, все будет так, как угодно богам и древним духам степей. А ученики мои трудятся, постигают шаманскую науку.
– Где же они? – оглянулся Уран-гхор.
Молча кивнул Роб, указывая за карангу. Вождь обошел жилище и остановился, разглядывая удивительную картину. Странно вели себя ученики. Одни лежали на холодной земле, раскинув в стороны руки и неотрывно глядя в небо. Другие неподвижно стояли с закрытыми глазами. Чуть поодаль юноши и девушки, взявшись за руки, водили медленный хоровод. Плавно двигались они в полном молчании, и лица их были словно каменные.
– Что они делают? – удивился Уран-гхор.
– Впитывают силы бездны, – ответил старый шаман. – Учатся находить их, принимать и удерживать в своем разуме. Это – начало колдовства. Каждый шаман должен разговаривать с бездной.
– А готовы ли они к приходу гостей?
– Мои ученики готовы ко всему. А нам пора ехать в селение, сын.
Роб в карангу зашел, вернулся с дорожной сумкой.
– Амулеты.
Многое успевал шаман, никогда без дела не сидел, не берег свою старость. Теперь, когда о вулкорках заботились его лучшие ученики, принялся Роб изготавливать амулеты для орков. Воины приносили ему костяные и деревянные фигурки, кожаные шнуры, железные пластины – и для каждого делал шаман свой заговор. Теперь все племя Гра-ориг амулеты охраняли. У детей Уран-гхора – Арана и Дарки – на шеях маленькие бусины из самоцветов висели, болезни отгоняли. У Айки под одеждой пряталась пестрая веревочка – чтобы молоко вовремя прибывало, а браслет на руке, сплетенный из кожаных ремешков – украшение хранительницы очага, – помогал не уставать от домашней работы. Никому Роб не отказывал, всем амулеты готовил. Скоро пошли к нему на поклон вожди других племен клана ориг, а следом их воины и хозяйки – и им шаман помогал. Ведь теперь все орки клана были свои, все под рукой Уран-гхора ходили.
Вот и сейчас много разных амулетов приготовил старый Роб. Стоял у каранги и ждал своего вулкорка. Ни слова шаман не сказал, ни движения не сделал, но зверь, словно почуяв беззвучный зов, прибежал к нему, подставил спину. Поехали орки в селение Гра-ориг. За ними тоже верхом несколько учеников Роба двинулись, остальные шаманы пешком пошли.
А в селении уже готовились к празднику. Горели костры, бурлили на них котлы, суетились вокруг женщины. Большое угощение собирали: варили жирную оленину, жарили на огне птицу, запекали в золе озерную рыбу, доставали из каранг кувшины с моченой ягодой. Молодые девушки посреди стоянки стелили чистое полотно, раскладывали пушистые шкуры, на которых сидеть тепло и приятно. За всей этой работой Айка присматривала, проверяла, чтобы на празднике было все лучшее.
За полдень начали съезжаться вожди. Первыми приехали свои, из клана ориг. А уж за ними и другие подоспели.
Велики дикие степи, и много орков по ним кочует. Пятнадцать кланов, в каждом по десятку племен, а то и по два десятка. От каждого клана позвал Уран-гхор в гости по одному вождю племени. Выбрал самых сильных, самых могущественных, самых мудрых – таких, которых везде знали и уважали. Десять дней гонцы разыскивали их по всему Орочьему гнезду. А найдя, передали, что зовет их вождь Гра-ориг на проводы зимы – самый главный праздник для степняков. Мог бы принять Уран-гхор вождей всех орочьих племен, не жаль было ему ни угощения, ни даров. Но там, где слишком много чужаков, единства нет. Вот потому позвал он всех вождей своего клана, а из других кланов – лишь лучших.
Ни один от приглашения не отказался, каждому оно лестно было, каждому хотелось на ориг посмотреть: слава об их богатстве, силе и удаче птицей летела по всей степи. Никто не побоялся, что заманят его в ловушку. Все знали, что значит слово молодого вождя: закон гостеприимства для него священен.
Но не зря звались эти орки главами племен. Умны они были, опытны, понимали – не для веселья собрал их Уран-гхор. И каждый из них гадал по дороге, добром ли предложит вождь под его руку идти или грозить начнет, силой захочет заставить. А властью делиться никто не желал.
Встречал гостей Уран-гхор. Вел себя как равный – руку жал, уважительно желал здоровья, провожал к большим карангам, предлагал отдохнуть после дороги. Женщины приносили вождям горячий травяной настой, закуску. А когда все собрались в селении, пригласил вождь гостей к праздничному угощению.
Уран-гхор во главе стола сидел, по левую руку от него – Ярх, верный помощник и товарищ, по правую – старый Роб. Дальше вожди сидели – суровые воины. Горели самоцветы на их шапках, сверкали стальные пластины на теленгах. Сказал шаман ритуальную речь: возблагодарил Сацеола за то, что позволил племени вынести холодную зиму, кровавую Морриган – за то, что орки между собой в мире жили, духов степи – за то, что хранили племена от голода и холода. И начался пир.
– Хорошее угощение, – сказал Оран-гхор, немолодой, тяжелый, словно медведь, вождь племени Хаар-вирг, – видно, богатые у тебя охотничьи угодья.
– Земля везде одинаково родит, – отвечал Уран-гхор, – и все угодья одинаковы. Это шаманы наши камлают, чтобы плодились звери в лесах, птица в степи и рыба в озерах. От их волшбы всего у нас вдоволь.
Молча переглядывались вожди. Не верили они, что шаманы могут зверю и птице приказывать. Не выдержал молодой вождь племени Мха-рау, могучий воин Вели-гхор, рассмеялся:
– А что же ягоду твои шаманы не выращивают?
– Еще не время, – спокойно сказал Уран-гхор. – Придет лето, тогда и ягоду вырастят.
А старый Роб улыбнулся, зачерпнул из миски горсть моченой голубики, прошептал над ней какие-то слова и высыпал ягоды перед Вели-гхором:
– Прими, славный вождь, мое угощение.
Попробовал воин: свежей, сладкой была голубика, словно ее только что с куста сорвали. Никогда не видел он таких чудес.
Наелись гости, развалились на теплых шкурах. Ждали, чем еще хозяин их удивит.
– Хорошо живет твое племя, – сказал Оран-гхор, – да только от такой сытной жизни орки могут боевой дух потерять. Где же все твои воины, Уран-гхор? Кроме часовых, я никого не заметил.
– Все они делом заняты, – отвечал молодой вождь. – А чтобы их боевой дух увидеть, надо в воинское селение ехать. Я вас туда приглашаю.
– Мы бы поехали, но вулкорки наши устали, им после долгой дороги отдых нужен, – нахмурился Вели-гхор.
– Тогда примите мои дары.
Кивнул Уран-гхор старому шаману, тот в ладоши хлопнул. Раздался из степи далекий вой, такой злобный и свирепый, что у всех вождей мороз по коже пробежал. Не показали воины своей оторопи, ждали, что дальше будет. Скоро выбежала из-за дальних кустов стая невиданных зверей. Огромные, серебристо-серые чудища с зелеными горящими глазами и клыкастыми, злобно оскаленными пастями неслись прямо к гостям. Вскочили вожди, за оружие схватились, защищаться приготовились. Но звери подбежали к Робу и улеглись вокруг него, словно послушные щенки. Усмехнулся Уран-гхор:
– Вот и дары мои – боевые вулкорки. Или не по нраву они вам?
Молчали вожди, разглядывали жутких тварей. Первым заговорил Эр-гхор, вождь племени Эри-даг:
– Где же водятся эти вулкорки? Никогда я таких в Орочьем гнезде не видал.
– Эти звери выращены нашими шаманами, – сказал Уран-гхор. – Они свирепы и сильны, выносливы и быстры.
– Как же их объезжать? – спросил Вели-гхор.
– Объезжать их не надо, – проговорил Роб. – Позволь мне отрезать прядь твоих волос, славный вождь.
Не хотелось Вели-гхору, да делать нечего: не праздновать же труса перед всеми. Вынул он острый нож, сам с головы своей прядь волос срезал, шаману передал. Тот снял с плеча дорожную сумку, достал из нее кожаные ремешки. Затянул тихую песню, принялся переплетать полоски с волосами вождя. Быстро мелькали узловатые старческие пальцы, такой ловкости мог любой юноша позавидовать. Вскоре смастерил он тонкий, словно кружево, ошейник.
– Выбирай вулкорка, вождь племени Мха-рау.
Воин подошел к смирно лежавшим зверям, присмотрелся:
– Вот этот, с черными подпалинами на боках.
Кивнул Роб, и вулкорк послушно встал. Шаман надел на него ошейник, что-то тихо прошептал в ухо зверя, прикоснулся пальцами к его лбу.
– Вот и все, вождь. Теперь он твой верный товарищ, помощник и защитник. А десять дней спустя узы волшбы привяжут его к тебе так крепко, что и ошейник не понадобится. Но ты его не снимай, этот талисман охраняет зверя от болезней. Сейчас мои ученики упряжь принесут.
Подошли к пирующим два юноши. У одного в руках была стопа седел, у другого – сбруя. Вели-гхор оседлал своего вулкорка, проскакал вокруг селения. Послушен был зверь каждому движению руки наездника. То медленно трусил, то летел, едва касаясь лапами земли. А когда спешился вождь, вулкорк рядом с ним пошел, злобно глядел по сторонам – охранял хозяина. Остановился Вели-гхор – зверь тоже замер. Преданно смотрел на орка, ждал, что тот прикажет. Не дождался, дружески боднул Вели-гхора головой в плечо, подставил спину – поехали, мол. Рассмеялся воин:
– Благодарю тебя, Уран-гхор, и тебя, шаман, за щедрый дар. Вправду этот вулкорк целой стаи стоит.
– Пусть принесет он тебе только удачу, – важно отвечал молодой вождь. – Ешьте, пейте, гости. А Роб пока всем вулкоркам ошейники сплетет.
Скоро каждый получил в дар чудесного зверя.
– А теперь пора и воинов моих проведать, – сказал Уран-гхор.
Охотно согласились орки, каждому было интересно, чем еще удивит их глава клана ориг. Но того, что предстало их глазам в воинском селении, никто увидеть не ожидал.
Широко стелилось ровное поле перед холмами-близнецами. На его краю лагерь стоял: десяток простых каранг да часовые между ними. А над полем реял звон клинков, неслись боевые кличи. Многие сотни орков здесь собрались – все воины клана ориг, от молодых, проводивших свою шестнадцатую зиму, до крепких стариков, убеленных сединами.
На стороне стужи учебное поле боя устроено было. Молодые воины сражались на деревянных мечах, а рядом взрослые орки стояли, покрикивали на них, давали советы. Если совершали юноши ошибку – наставники их останавливали, терпеливо объясняли, показывали, как правильно держаться надо.
– Что это? – вопросил гном, указывая на повисшее передо мной мутное пятно.
Призрак всколыхнулся и приобрел знакомые очертания. В воздухе качался фантом Копыла, только какой-то слабый, неубедительный. Он был почти прозрачным, едва заметным, а то и дело пробегающая по нему рябь искажала и без того малопривлекательные черты.
– Вадиус? Где Дарианна?
– Грр… – прокаркала проекция. – Кррр… Кррррасная роща… бррр… быстррррее… – Издав эти нечленораздельные звуки, маг исчез.
– Красная роща?
– Да, конечно! – воскликнул Лютый. – Красная роща – городок к югу от Виндора. Они там. Копыл должен был вывезти императрицу через Южные ворота.
– Тогда пошли, чего стоим! – скомандовал я.
– Вы идите, ребята. Вы там нужны, конечно, – сказал гном. – А я здесь останусь, помогу людям. Может, еще выжил кто. Наша-то улица Мастеров…
Он крякнул, часто заморгал и отвернулся. В этот момент я понял, что показалось мне странным в его облике: у мастера Триммлера не было ни бровей, ни ресниц, а из бороды неопрятно торчали обгоревшие клочки волос.
– Пожар, – тихо проговорил Лютый. – Все его родственники… Он тушил огонь, сам чуть не сгорел. Но не успел никого спасти.
Я скрипнул зубами. Мне очень хотелось остаться здесь, помогать людям, но Дарианна ждала. Молча пожав руку сыну гор, мы отправились дальше. Везде нас встречали развалины, пожарища, смерти и слезы. Особняк Марслейн превратился в груду обломков. Но я даже не успел огорчиться – гораздо важнее было то, что старенький дворецкий и несколько слуг остались в живых. Испуганные, потерянные, они бродили вокруг того, что осталось от здания. Я подбежал к ним.
– Господин герцог, – скорбно произнес дворецкий, – вот, не уберегли мы…
– Там есть кто-нибудь? – спросил я, указывая на руины.
– Нет. Мы все были на празднестве. Когда приказали уходить, побежали сюда. А здесь…
– Тогда идите и помогите разбирать другие дома.
Я развернулся и поспешил прочь, не желая больше смотреть на разрушенный дом, в котором родились и выросли мама и дядя. Хотел сохранить его в памяти и воображении другим – красивым и величественным, полным счастливых людей. Я мечтал, что когда-нибудь так и будет, что это я сделаю его таким, продолжу род Марслейн, и в особняке зазвучат веселые детские голоса. Не судьба…
На улице Легкого бриза, где стояли дома магов Совета, картина была не такой удручающей. Конечно, большинство зданий, едва восстановленных после предыдущего нападения тварей бездны, тоже пострадало, но не так сильно, как на остальных улицах. Зато серый особняк главного имперского затейника, благодаря которому на нас рушились все новые беды, был цел и невредим. Казалось, раскорячившиеся на крыше горгульи издевательски ухмыляются, оглядывая искалеченный Виндор. Пробормотав многоэтажное ругательство, Лютый плюнул в сторону дома Вериллия.
Мы пересекли Кольцевую дорогу и вошли в Южный луч. На улице Черной кошки, где стояли мелкие магические лавочки, салоны предсказателей и жилища не самых сильных волшебников, почти все дома превратились в руины. Их хозяев видно не было, но и спасательные работы здесь не велись. Улица Огненного дракона, на которой жили великие мастера своего дела, боевые магистры, встретила нас тишиной. Здания, покосившиеся, но не разрушившиеся под натиском стихии, равнодушно взирали на пришельцев провалами разбитых окон. Квартал опустел. Я предполагал, что все выжившие чародеи ушли в Красную рощу, чтобы поступить в распоряжение Дарианны. В свете того, что сообщила мне Вселенная, это было единственно правильное решение.
А над изуродованным Виндором памятником былым временам возвышался выстоявший в смерче убийственной волшбы императорский дворец. Только теперь он утратил свое величественное изящество: серебристый шпиль, украшавший крышу, треснул пополам и превратился в кривой обломок.
– Городские стены тоже целы, – сказал Лютый.
У меня имелось объяснение этому, но я предпочел пока промолчать, подождать до встречи с Копылом. Хромой чародей мог подтвердить или опровергнуть мои выводы.
Мы вышли из Южных ворот и зашагали к окруженной кленовым лесом долине, в которой лежал небольшой опрятный городок. Он получил свое название из-за особенных, растущих только здесь красных кленов, по осени окружавших долину пламенеющим ореолом.
У городских ворот нас уже встречали. И какова же была моя радость, когда я увидел Дрианна и Лиллу, скромно стоявших рядом со стражниками. Я обнял друга и, расчувствовавшись, даже чмокнул в смуглую щечку его возлюбленную, которая, впрочем, не оценила моего приветствия и вежливо отстранилась.
– Пойдемте, императрица ждет, – поторопил Дрианн. – Они здесь, ваше величество, – проговорил граф в связующий амулет.
– Вы что-нибудь знаете о дяде Ге?
– Приходил, – кратко ответил некромант, – сейчас в Портовом квартале, руководит спасательными работами.
От души отлегло. Все мои близкие были живы. Разумеется, только благодаря Лютому, который вовремя вывел их из эпицентра магического сражения. Только вот где Артфаал?
– Я здесь, драгоценный друг! – Демон материализовался на моем плече, ласково, совсем по-кошачьи, потерся о мою щеку, обнял шею лапами. – Вы живы, слава Лугу… Варрнавушу… Абсолюту… тьфу! Неважно, слава всем!
Я покосился на кошачью физиономию, и мне показалось… Да нет, невозможно! Но, не знай я, что лорд Феррли демон, мог бы поклясться, что в его желтых глазах блеснули слезы. Померещилось, наверное.
– Вы же понимаете, – тарахтел растроганный Артфаал, – учитывая нынешние обстоятельства, я никак не мог появиться в Виндоре.
Дарианна расположилась в здании городской ратуши, здесь же обосновался и временный штаб, в который входили лучшие маги, военачальники, Дрианн с Лиллой и Копыл. Ждали только нас с Лютым.
– Вот ее кабинет, – пояснил некромант. – Мы здесь, за дверью, подождем.
Лорд Феррли, согласно муркнув, растаял в воздухе.
Дарианна стояла посреди небольшой комнаты и нервно комкала в руках шелковый платок. При моем появлении ее губы задрожали, черные глаза наполнились слезами. Девушка бросилась ко мне, обняла, прижалась всем телом и разрыдалась.
– Ты жив, Рик! Какое счастье, что ты жив!
Я гладил ее светлые волосы, целовал мокрое лицо, шептал что-то успокаивающее и понимал, что никогда, никогда не оставлю ее. То, что произошло со мной там, в растерзанном Виндоре, было минутной слабостью, ошибкой. Сейчас понадобятся все мои возможности и – главное – все силы изначального. И я готов был платить любую цену за то, чтобы помочь любимой.
– Ты жив, ты жив, – словно молитву повторяла она.
То, что случилось в следующий момент, стало неожиданностью для меня самого. Я не хотел этого, не собирался делать. Наверное, наши души были настолько обнажены, а сознания так открыты друг другу, что я, сам того не желая, коснулся разума Дарианны. То, что я там прочитал, навсегда останется моей тайной. Многое я, возможно, предпочел бы не знать, о чем-то догадывался, но старался не верить. У императрицы было много секретов – простых девичьих, важных государственных и мрачных, темных, поистине страшных. Но я простил ей все за одно лишь чувство, увиденное в ее сознании. Дарианна любила меня – искренне, страстно, неистово. Любила по-настоящему. И я поклялся себе, что больше никогда не оскорблю недоверием свою женщину, что бы ни случилось, никогда не стану читать в ее сознании. Потому что все, что мне нужно знать о ней, я уже знаю. Мы хорошая пара, как бы там ни проклинала нас Лаурита.
– Андастанские некроманты пошли войной на Галатон, – немного успокоившись, произнесла Дарианна. – Скоро они будут у границы империи. Восточный эмират пал.
Плохая новость. Вселенная почему-то забыла сообщить мне об этом. Или не пожелала. Судя по тому, что я видел на Южном континенте, андастанские некроманты – грозные противники. Дрианн с Лиллой обладают огромными и, главное, неизученными силами. А если таких целая армия? Да еще и зомби с ними. Или как там их Лилла называла? Все время забываю… Носферату. Скоро в Виндор хлынут беженцы из провинций. Я надеялся, что хлынут, что клятые колдуны не успеют уничтожить всех на своем пути, что хоть кому-то удастся спастись. А нам нечего противопоставить андастанскому войску…
– Ничего, мы справимся, – ответил я, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности.
Все же моя любимая – удивительная женщина. Настоящая императрица – гордая, несгибаемая, бесстрашная, готовая бороться за свой народ до конца.
– Мы разрабатываем план военной кампании, – сказала она. – Я уже отдала ряд приказов, чтобы обезопасить людей из приграничных провинций, и стянула к границе войска. А сейчас пойдем к Вадиусу, ему нужно поговорить с тобой.
Кабинет Копыла находился напротив покоев Дарианны. Сам чародей, измученный, иссиня-бледный, лежал на мягком диване, укрытый шерстяным пледом. Над ним хлопотала красивая молодая целительница.
– Выпейте же укрепляющий настой! – уговаривала она.
– Не стану! – отмахиваясь от красотки, одышливо скрипел волшебник. – По запаху чувствую: вы смешали его с сонным зельем!
– Но вам необходимо отдохнуть!
Видя тщетность своих попыток облегчить состояние капризного пациента, черноволосая девушка чуть не плакала. Она кинулась к Дарианне за помощью:
– Ваше величество! Больной очень слаб, но не принимает зелья. Я ничего не могу поделать…
– Не расстраивайтесь, милая, – снизошел до объяснений старый чародей, – один разговор, и я в вашем распоряжении.
Дарианна жестом отпустила расстроенную целительницу. Копыл облегченно выдохнул:
– Ваше высоко…
– Не утруждайтесь титулами, Вадиус, – сказал я, видя, как тяжело дается ему каждое слово. – Берегите силы, говорите самое важное.
– Магия…
– Да, я уже понял.
– Дворец, ворота, стены… Они сохранились, но на это потребовалась вся защита. Они отдали волшебство и сейчас уязвимы. То же с домами магов. Выстояли только те, в которых использованы уникальные заклинания, напитанные силой мрака. Но сейчас и она не работает. Тонкая магия тоже. Астральное путешествие по Виндору чуть не стоило мне жизни.
– Я так и думал.
– Источники недоступны. Не знаю, как долго это продлится. – Копыл откинулся на подушку и закрыл глаза, показывая, что сказал все, что хотел.
Главное я узнал от Вселенной, остальное додумал сам. Старик лишь подтвердил мои догадки. Сражение двух сил, их слияние, противостояние, перекрещение породили неизвестные магической науке эманации, которые отрезали Виндор от основных источников волшебства. Теперь на его территории светлая, темная и тонкая магии были бессильны. Сам я сумел выйти в астрал только благодаря силам изначального. И именно это увидел в ауре города. Серые комки тумана – вот как выглядели загадочные эманации. Они не смогли убить лишь эльфийское волшебство, использующее силы природы, – это блестяще доказал Лютый. Впрочем, я боялся в том признаться даже себе, но вряд ли серый туман мог остановить некромантов. Это слишком хорошо, чтобы быть реальностью…
Копыл приоткрыл один глаз, с трудом прошептал:
– Дрианн с Лиллой проверяли. В Виндоре они так же сильны, как и за его пределами.
Я кивнул. На нас надвигался грозный враг, в то время как столица лишилась защиты. Магия в Виндоре была так же мертва, как погибшие во время катастрофы люди.
* * *
Стелилась серым ковром степь под лапами вулкорка, редким, едва заметным узором зеленела на ней молодая трава. Кое-где на кочках тянулись к скупому солнцу голубые, словно осколки неба, упавшие на землю, цветы послезимника. В Орочье гнездо пришла весна – поздняя, затяжная, капризная, то баловавшая обитателей слабым теплом, то обжигавшая холодными ветрами.Но не замечал Уран-гхор ни робких солнечных лучей, ни суровой красоты родной степи, пробуждавшейся от долгого сна. Слишком занят он был своими думами, слишком важные дела ждали впереди. Многое сегодня должно было решиться. И молодой вождь с раннего утра объезжал свои владения, сам проверял, все ли готово.
Над головой ворон кружил, оглядывал с высоты Орочье гнездо, словно берег Уран-гхора от всех опасностей. Да только не было в родной степи ни зверя, ни орка, который мог бы потягаться силой с вождем племени Гра-ориг. Сам он был могуч, а шаманство Роба ему еще мощи прибавляло. Под теленгой прятались хитрые амулеты, изготовленные стариком: деревянная фигурка росомахи прибавляла ловкости и силы, железный круг удары меча отводил, а костяная пластина берегла от злых духов. Волосы перехватывал кожаный шнурок, приносящий удачу в бою, а сама теленга была заговорена от стрел.
Но лучше всяких амулетов, вернее, шаманских хитростей, дороже любого оружия был свирепый вулкорк, на котором ехал Уран-гхор. Самого лучшего зверя вырастил Роб для своего названого сына. Был он высок в холке, так что голова его достигала груди молодого вождя, широк в кости и вынослив. Мощные лапы уверенно, тяжело ступали по земле – казалось, неповоротлив вулкорк, неуклюж. Но ни один конь из человеческих земель не мог сравниться с ним в быстроте. Повинуясь приказу хозяина, мчался он по степи как вихрь. Серебристо-серое тело распластывалось в длинных прыжках, летело как стрела, легко, стремительно, словно и не чувствовал зверь тяжести седока. Был вулкорк злобен и лют, словно нордар. В селении никого не трогал, но никого и не подпускал к себе, кроме Уран-гхора и старого шамана. Да орки и не осмеливались к нему близко подходить. Всякого пугал один вид его огромной оскаленной пасти с клыками вполпальца длиной и горящих зелеными огнями глаз.
Уран-гхор назвал вулкорка Клык. Зверь был предан молодому вождю, верно служил ему, повиновался во всем и еду принимал только из его рук. Вечером орк отпускал Клыка на свободу, тогда вулкорк бежал в степь и охотился. А ночью приходил к каранге хозяина и ложился у входа. Опустив лобастую голову на лапы, засыпал, но и во сне чутко настораживал уши при любом звуке, охраняя сон вождя и его семьи. И не было во всем мире часового надежнее и храбрее.
Клык принюхался на бегу, тихо рыкнул. Ветер донес до его чуткого носа запахи дыма и грозы.
– Знаю, – отвечал Уран-гхор, – скоро будем на месте.
Обширны были земли клана ориг. Привольно кочевали по ним племена, свои стоянки кругом устраивали, таким большим, что селение соседей едва видно было. А в центре всегда была стоянка Гра-ориг. Молодой вождь охотничьи угодья объехал, наведался в другие племена, теперь в свое селение возвращался. Но сперва завернул проведать Роба.
Старый шаман собрал из всех племен клана юношей и девушек, способных к колдовству. Приказал им поставить каранги поодаль от стоянок, чтобы не мешать другим оркам, не пугать их ни молниями, ни дрожью земли. Отдельно от всех теперь жили шаманы, день и ночь учились у Роба черпать силу бездны, петь волшебные песни и творить чудеса.
Хрипло каркнул ворон, полетел к селению шаманов. Далеко еще Уран-гхор был, а Роб уже из каранги вышел, встречал гостя. То ли волшебной силой своей почувствовал, то ли ворон ему рассказал.
– Здравствуй, отец, – сказал вождь, спешиваясь. – Как живешь ты? Послушны ли твои ученики?
– Здравствуй и ты, мой сын. Все у нас идет своим чередом. И ты не страшись испытаний, все будет так, как угодно богам и древним духам степей. А ученики мои трудятся, постигают шаманскую науку.
– Где же они? – оглянулся Уран-гхор.
Молча кивнул Роб, указывая за карангу. Вождь обошел жилище и остановился, разглядывая удивительную картину. Странно вели себя ученики. Одни лежали на холодной земле, раскинув в стороны руки и неотрывно глядя в небо. Другие неподвижно стояли с закрытыми глазами. Чуть поодаль юноши и девушки, взявшись за руки, водили медленный хоровод. Плавно двигались они в полном молчании, и лица их были словно каменные.
– Что они делают? – удивился Уран-гхор.
– Впитывают силы бездны, – ответил старый шаман. – Учатся находить их, принимать и удерживать в своем разуме. Это – начало колдовства. Каждый шаман должен разговаривать с бездной.
– А готовы ли они к приходу гостей?
– Мои ученики готовы ко всему. А нам пора ехать в селение, сын.
Роб в карангу зашел, вернулся с дорожной сумкой.
– Амулеты.
Многое успевал шаман, никогда без дела не сидел, не берег свою старость. Теперь, когда о вулкорках заботились его лучшие ученики, принялся Роб изготавливать амулеты для орков. Воины приносили ему костяные и деревянные фигурки, кожаные шнуры, железные пластины – и для каждого делал шаман свой заговор. Теперь все племя Гра-ориг амулеты охраняли. У детей Уран-гхора – Арана и Дарки – на шеях маленькие бусины из самоцветов висели, болезни отгоняли. У Айки под одеждой пряталась пестрая веревочка – чтобы молоко вовремя прибывало, а браслет на руке, сплетенный из кожаных ремешков – украшение хранительницы очага, – помогал не уставать от домашней работы. Никому Роб не отказывал, всем амулеты готовил. Скоро пошли к нему на поклон вожди других племен клана ориг, а следом их воины и хозяйки – и им шаман помогал. Ведь теперь все орки клана были свои, все под рукой Уран-гхора ходили.
Вот и сейчас много разных амулетов приготовил старый Роб. Стоял у каранги и ждал своего вулкорка. Ни слова шаман не сказал, ни движения не сделал, но зверь, словно почуяв беззвучный зов, прибежал к нему, подставил спину. Поехали орки в селение Гра-ориг. За ними тоже верхом несколько учеников Роба двинулись, остальные шаманы пешком пошли.
А в селении уже готовились к празднику. Горели костры, бурлили на них котлы, суетились вокруг женщины. Большое угощение собирали: варили жирную оленину, жарили на огне птицу, запекали в золе озерную рыбу, доставали из каранг кувшины с моченой ягодой. Молодые девушки посреди стоянки стелили чистое полотно, раскладывали пушистые шкуры, на которых сидеть тепло и приятно. За всей этой работой Айка присматривала, проверяла, чтобы на празднике было все лучшее.
За полдень начали съезжаться вожди. Первыми приехали свои, из клана ориг. А уж за ними и другие подоспели.
Велики дикие степи, и много орков по ним кочует. Пятнадцать кланов, в каждом по десятку племен, а то и по два десятка. От каждого клана позвал Уран-гхор в гости по одному вождю племени. Выбрал самых сильных, самых могущественных, самых мудрых – таких, которых везде знали и уважали. Десять дней гонцы разыскивали их по всему Орочьему гнезду. А найдя, передали, что зовет их вождь Гра-ориг на проводы зимы – самый главный праздник для степняков. Мог бы принять Уран-гхор вождей всех орочьих племен, не жаль было ему ни угощения, ни даров. Но там, где слишком много чужаков, единства нет. Вот потому позвал он всех вождей своего клана, а из других кланов – лишь лучших.
Ни один от приглашения не отказался, каждому оно лестно было, каждому хотелось на ориг посмотреть: слава об их богатстве, силе и удаче птицей летела по всей степи. Никто не побоялся, что заманят его в ловушку. Все знали, что значит слово молодого вождя: закон гостеприимства для него священен.
Но не зря звались эти орки главами племен. Умны они были, опытны, понимали – не для веселья собрал их Уран-гхор. И каждый из них гадал по дороге, добром ли предложит вождь под его руку идти или грозить начнет, силой захочет заставить. А властью делиться никто не желал.
Встречал гостей Уран-гхор. Вел себя как равный – руку жал, уважительно желал здоровья, провожал к большим карангам, предлагал отдохнуть после дороги. Женщины приносили вождям горячий травяной настой, закуску. А когда все собрались в селении, пригласил вождь гостей к праздничному угощению.
Уран-гхор во главе стола сидел, по левую руку от него – Ярх, верный помощник и товарищ, по правую – старый Роб. Дальше вожди сидели – суровые воины. Горели самоцветы на их шапках, сверкали стальные пластины на теленгах. Сказал шаман ритуальную речь: возблагодарил Сацеола за то, что позволил племени вынести холодную зиму, кровавую Морриган – за то, что орки между собой в мире жили, духов степи – за то, что хранили племена от голода и холода. И начался пир.
– Хорошее угощение, – сказал Оран-гхор, немолодой, тяжелый, словно медведь, вождь племени Хаар-вирг, – видно, богатые у тебя охотничьи угодья.
– Земля везде одинаково родит, – отвечал Уран-гхор, – и все угодья одинаковы. Это шаманы наши камлают, чтобы плодились звери в лесах, птица в степи и рыба в озерах. От их волшбы всего у нас вдоволь.
Молча переглядывались вожди. Не верили они, что шаманы могут зверю и птице приказывать. Не выдержал молодой вождь племени Мха-рау, могучий воин Вели-гхор, рассмеялся:
– А что же ягоду твои шаманы не выращивают?
– Еще не время, – спокойно сказал Уран-гхор. – Придет лето, тогда и ягоду вырастят.
А старый Роб улыбнулся, зачерпнул из миски горсть моченой голубики, прошептал над ней какие-то слова и высыпал ягоды перед Вели-гхором:
– Прими, славный вождь, мое угощение.
Попробовал воин: свежей, сладкой была голубика, словно ее только что с куста сорвали. Никогда не видел он таких чудес.
Наелись гости, развалились на теплых шкурах. Ждали, чем еще хозяин их удивит.
– Хорошо живет твое племя, – сказал Оран-гхор, – да только от такой сытной жизни орки могут боевой дух потерять. Где же все твои воины, Уран-гхор? Кроме часовых, я никого не заметил.
– Все они делом заняты, – отвечал молодой вождь. – А чтобы их боевой дух увидеть, надо в воинское селение ехать. Я вас туда приглашаю.
– Мы бы поехали, но вулкорки наши устали, им после долгой дороги отдых нужен, – нахмурился Вели-гхор.
– Тогда примите мои дары.
Кивнул Уран-гхор старому шаману, тот в ладоши хлопнул. Раздался из степи далекий вой, такой злобный и свирепый, что у всех вождей мороз по коже пробежал. Не показали воины своей оторопи, ждали, что дальше будет. Скоро выбежала из-за дальних кустов стая невиданных зверей. Огромные, серебристо-серые чудища с зелеными горящими глазами и клыкастыми, злобно оскаленными пастями неслись прямо к гостям. Вскочили вожди, за оружие схватились, защищаться приготовились. Но звери подбежали к Робу и улеглись вокруг него, словно послушные щенки. Усмехнулся Уран-гхор:
– Вот и дары мои – боевые вулкорки. Или не по нраву они вам?
Молчали вожди, разглядывали жутких тварей. Первым заговорил Эр-гхор, вождь племени Эри-даг:
– Где же водятся эти вулкорки? Никогда я таких в Орочьем гнезде не видал.
– Эти звери выращены нашими шаманами, – сказал Уран-гхор. – Они свирепы и сильны, выносливы и быстры.
– Как же их объезжать? – спросил Вели-гхор.
– Объезжать их не надо, – проговорил Роб. – Позволь мне отрезать прядь твоих волос, славный вождь.
Не хотелось Вели-гхору, да делать нечего: не праздновать же труса перед всеми. Вынул он острый нож, сам с головы своей прядь волос срезал, шаману передал. Тот снял с плеча дорожную сумку, достал из нее кожаные ремешки. Затянул тихую песню, принялся переплетать полоски с волосами вождя. Быстро мелькали узловатые старческие пальцы, такой ловкости мог любой юноша позавидовать. Вскоре смастерил он тонкий, словно кружево, ошейник.
– Выбирай вулкорка, вождь племени Мха-рау.
Воин подошел к смирно лежавшим зверям, присмотрелся:
– Вот этот, с черными подпалинами на боках.
Кивнул Роб, и вулкорк послушно встал. Шаман надел на него ошейник, что-то тихо прошептал в ухо зверя, прикоснулся пальцами к его лбу.
– Вот и все, вождь. Теперь он твой верный товарищ, помощник и защитник. А десять дней спустя узы волшбы привяжут его к тебе так крепко, что и ошейник не понадобится. Но ты его не снимай, этот талисман охраняет зверя от болезней. Сейчас мои ученики упряжь принесут.
Подошли к пирующим два юноши. У одного в руках была стопа седел, у другого – сбруя. Вели-гхор оседлал своего вулкорка, проскакал вокруг селения. Послушен был зверь каждому движению руки наездника. То медленно трусил, то летел, едва касаясь лапами земли. А когда спешился вождь, вулкорк рядом с ним пошел, злобно глядел по сторонам – охранял хозяина. Остановился Вели-гхор – зверь тоже замер. Преданно смотрел на орка, ждал, что тот прикажет. Не дождался, дружески боднул Вели-гхора головой в плечо, подставил спину – поехали, мол. Рассмеялся воин:
– Благодарю тебя, Уран-гхор, и тебя, шаман, за щедрый дар. Вправду этот вулкорк целой стаи стоит.
– Пусть принесет он тебе только удачу, – важно отвечал молодой вождь. – Ешьте, пейте, гости. А Роб пока всем вулкоркам ошейники сплетет.
Скоро каждый получил в дар чудесного зверя.
– А теперь пора и воинов моих проведать, – сказал Уран-гхор.
Охотно согласились орки, каждому было интересно, чем еще удивит их глава клана ориг. Но того, что предстало их глазам в воинском селении, никто увидеть не ожидал.
Широко стелилось ровное поле перед холмами-близнецами. На его краю лагерь стоял: десяток простых каранг да часовые между ними. А над полем реял звон клинков, неслись боевые кличи. Многие сотни орков здесь собрались – все воины клана ориг, от молодых, проводивших свою шестнадцатую зиму, до крепких стариков, убеленных сединами.
На стороне стужи учебное поле боя устроено было. Молодые воины сражались на деревянных мечах, а рядом взрослые орки стояли, покрикивали на них, давали советы. Если совершали юноши ошибку – наставники их останавливали, терпеливо объясняли, показывали, как правильно держаться надо.