Уэйс Маргарет. Испытание близнецов

   И все же, поворачивая ключ в замке воспоминаний, Танис снова услышал голос Китиары. Она повторяла слова, которые он уже слышал однажды в ту ночь, когда была низвергнута Властительница Тьмы и когда Китиара помогла бежать ему и Лоране.
   — Прощай, полуэльф. Помни, я сделала это ради любви к тебе!
   Темная фигура, напоминающая живое воплощение своей собственной тени, возникла рядом с Танисом. Первое время Танис разглядывал ее с внезапным, необъяснимым страхом, ибо на мгновение ему показалось, что он сам ненароком вызвал из собственного подсознания какое-то страшное видение. Однако фигура произнесла несколько приветственных слов, и полуэльф сообразил, что на сей раз все обошлось и что перед ним — существо из плоти и крови. Впрочем, что лучше, он сказать затруднялся.
   Вздохнув с некоторым облегчением и в то же время опасаясь, не почувствовал ли темный эльф, насколько абстрактны были только что его мысли, Танис кивнул в ответ. Он был наполовину уверен, что Даламар способен угадать, о чем он только что думал. Слегка откашлявшись, полуэльф поспешил перехватить инициативу.
   — Элистан?..
   — Умер ли Элистан? — спокойно переспросил Даламар. — О нет. Еще нет.
   Просто я почувствовал приближение человека, чье присутствие мне было бы крайне тяжело переносить, и потому, видя, что мои услуги больше не нужны, откланялся.
   Отступив с дорожки на лужайку, Танис повернулся и встал напротив темного эльфа. Даламар еще не успел натянуть на голову свой черный капюшон, и рыцарь хорошо видел его лицо, освещенное мирным мягким светом безмятежных сумерек.
   — Почему ты так поступил? — требовательно спросил он. Даламар с легкой улыбкой покосился на Таниса:
   — Как именно?
   — Пришел сюда, к Элистану. Облегчил его страдания. — Танис взмахнул рукой.
   — Насколько я успел заметить, каждый час и даже лишняя минута, проведенная на священной площадке храма, причиняют тебе адские муки. Я не могу поверить, что ученику Рейстлина может быть какое-то дело до страданий простых смертных, — добавил он мрачно.
   — Нет, — ровным голосом ответил Даламар. — Ученик Рейстлина не дал бы ломаного гроша и за жизнь любого из жрецов. Но этот ученик знает, что такое честь. Его научили всегда возвращать долги и никогда ни у кого не одалживаться.
   Ну как, соответствует это твоим представлениям о моем шалафи.
   — Соответствует, — неуверенно признал Танис. — Однако...
   — Я отдавал долг, не более того, — перебил его Даламар и зашагал дальше по тропинке. Танис успел заметить на его лице болезненную гримасу; очевидно, темному эльфу и впрямь было худо во владениях Паладайна, и он стремился выбраться отсюда как можно скорее. Танис с трудом нагнал его.
   — Дело в том, — продолжил Даламар, — что Элистан однажды пришел в Башню Высшего Волшебства, чтобы помочь моему шалафи.
   — Рейстлину? — От неожиданности Танис остановился. Даламар же продолжал идти, и рыцарю пришлось догонять его чуть ли не бегом.
   — Да. — Темный эльф говорил с таким видом, будто ему было все равно, слышит его Танис или нет. — Об этом не знает никто, даже сам Рейстлин. Примерно год назад шалафи заболел. Ему было очень плохо, а я остался один и растерялся.
   Я ничего не знал об этой болезни и о том, как ее лечить. В отчаянии я послал за Элистаном. И он пришел...
   — И он...вылечил Рейстлина? — потрясение спросил Танис.
   — Нет. — Даламар покачал головой, и его длинные черные волосы разметались сзади по капюшону. — Болезнь шалафи неизлечима — это цена, которую он платит за свое магическое искусство. Но Элистан сумел облегчить его страдания и позволил Рейстлину отдохнуть и набраться сил. Сегодня я просто вернул ему долг.
   — Неужели Рейстлин тебе так...дорог7 — запинаясь, спросил Танис.
   — К чему все эти разговоры: любит — не любит, плюнет — поцелует? А, полуэльф? — нетерпеливо перебил Даламар, заметив, что за разговором они оказались уже недалеко от площадки храма, на которую легли длинные прохладные тени, похожие на ласковые пальцы, протянувшиеся, чтобы закрыть глаза умирающему. — Как и Рейстлина, меня интересует только одна вещь на свете — Искусство и то. могущество, которое оно дает. Ради этого я оставил свой народ, свою родину, свое наследство, в конце концов. За это я был лишен света.
   Рейстлин — шалафи, мой господин, он владеет Искусством, как никто из магов.
   Когда я вызвался шпионить для Конклава, я знал, что это может стоить мне жизни, однако для меня это была совсем небольшая цена за возможность учиться магии у великого мастера. Как я мог позволить себе потерять его? Даже теперь, когда я думаю о том, что мне придется с ним сделать, о тех знаниях, которые безвозвратно пропадут с его смертью, я начинаю...
   — Что? — резко спросил Танис, испытав внезапный приступ страха. — Начинаешь задумываться, не пропустить ли его сквозь Врата? Сможешь ли ты в самом деле остановить Рейстлина, когда он вернется? Захочешь ли ты сделать это?
   Даламар и Танис подошли к самой границе парка. Землю укутали мягкие теплые сумерки, напоенные запахами новой жизни. Среди осин сонно чирикали поздние пташки. В городе загорелись огни — то были выставленные на окна подсвечники, которые своим светом освещали влюбленным дорогу домой, а над горизонтом поднялся мерцающий диск Солинари, словно и боги затеплили свою главную свечу, чтобы осветить ночь. И все же взгляд Таниса был устремлен не на прекрасную луну и красоты погружающегося в сон города. Глаза полуэльфа были словно прикованы к единственному пятну ледяного мрака, тонущего в душистом полумраке весеннего вечера.
   Башня Высшего Волшебства высилась над городом — грозная, темная, зловещая.
   В узких окнах не горел ни единый огонек, и Танис на мгновение задумался, кто или что встретит возвращающегося домой молодого мага.
   — Позволь, я расскажу тебе о Вратах, полуэльф, — заметил Даламар. — Я поведаю тебе о них так, как рассказывал мне шалафи...
   Темный эльф проследил за взглядом Таниса, непроизвольно устремившимся к самой вершине Башни, и заговорил приглушенным голосом:
   — Да, в той лаборатории, в углу, есть дверь без замка. Пять драконьих голов, выкованных из серебра, охраняют ее. Загляни в нее, и ты не увидишь ничего, одну лишь ледяную пустоту. Драконьи головы тоже холодны и неподвижны.
   Это и есть Врата. Кроме них, существуют еще одни — они находятся в Вайретской Башне. Третьи Врата, о которых мы знаем, были в Истаре и перестали существовать одновременно с городом во время Катаклизма. Палантасские Врата некогда находились в Замане — так было нужно для того, чтобы оградить их от восставшей черни и Короля-Жреца, который пытался захватить здешнюю Башню. Когда же Фистандантилус уничтожил магическую крепость, Врата снова перенесли в Палантас.
   Что касается их происхождения и предназначения, то все трое Врат были сотворены магами в незапамятные времена для того, чтобы владеющие Искусством могли легко общаться между собой, однако их создания завели их слишком далеко — в другие планы бытия...
   — В Бездну, — негромко вставил Танис.
   — В том числе и в Бездну, — подтвердил Даламар. — Слишком поздно маги поняли, что за страшную дверь они приоткрыли, ибо через Врата кто угодно мог войти в Бездну и выйти обратно. Таким образом, Властительница Тьмы получила доступ в наш мир, которого так давно и настойчиво добивалась. Испугавшись дела своих рук, маги с помощью жрецов Паладайна надежно — во всяком случае, так им казалось — запечатали Врата. По их замыслу, только существо, абсолютно преданное злу, отдавшее мраку всю свою душу, могло надеяться добыть знания, необходимые для того, чтобы отворить эту страшную дверь. И только один человек — воплощение чистоты, добра и непоколебимой веры, — действуя в союзе со злом, мог удержать эту дверь открытой.
   — Рейстлин и Крисания.
   Даламар цинично улыбнулся:
   — В своей бесконечной мудрости эти жрецы и высохшие старики-маги не задумывались о том, что объединить два столь разных начала может великая и безумная любовь. Ты ведь и сам теперь видишь, полуэльф: когда Рейстлин попытается вернуться из Бездны через Врата, я должен его остановить. Потому что следом за ним в наш мир явится Темная Королева.
   И все же эти объяснения не успокоили Таниса. Темный эльф осознавал всю величину грозящей миру опасности, хотя выглядел спокойным и уверенным в своих силах...Ну и что с того?
   — Но сможешь ли ты остановить его? — настойчиво спросил Танис, непроизвольно бросая взгляд на грудь Даламара, где под черным бархатом — он знал это — зияли глубокие, кровоточащие раны, выжженные в смуглой гладкой коже.
   Темный эльф заметил его взгляд и невольно поднял руку к груди. Глаза его потемнели и наполнились тоской.
   — Я знаю пределы своих возможностей, полуэльф, — негромко сказал он и, улыбнувшись, чуть заметно передернул плечами. — Буду с тобой откровенен. Если бы шалафи возвращался через Врата, обладая всей своей силой и могуществом, которыми он потенциально владеет, тогда — нет, не смог бы. И никому другому это не по плечу. Но Рейстлин должен стать намного слабее. Он уже истратил немало сил на то, чтобы уничтожить в битве слуг Властительницы Тьмы и заставить ее выйти с ним один на один. Он будет слаб и изранен. Его единственная надежда — выманить Такхизис сюда, в наш план бытия. Только здесь Рейстлин может восстановить свои силы, и только здесь Темная Воительница будет слабее всего.
   Тогда — да, я смогу его остановить, да и то лишь потому, что он должен серьезно пострадать в Бездне. И я хочу его остановить.
   Танис все еще сомневался; очевидно, это было видно по его лицу, так как улыбка Даламара внезапно стала какой-то кривой, неестественной, нарочитой.
   — Видишь ли, полуэльф, — сказал он холодно. — Я выигрываю так много, что предпочитаю рискнуть.
   Сказав это, Даламар поклонился и, бормоча заклинания, исчез, однако Танис расслышал последние слова темного эльфа, донесшиеся до него уже из пустоты:
   — Сегодня ты видел солнце в последний раз, полуэльф. Рейстлин и Властительница Тьмы встретились, и Такхизис уже собирает свои войска. Битва начинается. Назавтра никакого рассвета не будет...

Глава 10

   — Итак, Рейстлин, мы снова встретились...
   — Моя Королева...
   — Ты кланяешься мне, маг?
   — Да, я решил в последний раз отдать тебе почести.
   — А я кланяюсь тебе, Рейстлин.
   — Для меня это великая честь, твое Темное Величество. — Напротив, я получила огромное удовольствие, наблюдая за твоей игрой. На каждый мой ход ты находил остроумный ответ. Несколько раз тебе приходилось рисковать всем, чтобы сделать хотя бы один шаг вперед. Ты доказал, что являешься умелым и достойным противником, и наша игра доставила мне немало приятных минут. И все же, мой уважаемый оппонент, эта пьеса подходит к концу, как и все в том мире, к которому ты принадлежишь. У тебя на доске осталась только одна фигура — ты сам.
   А противостоят тебе мои темные легионы, во всем их неизмеримом могуществе. И все же твои дерзость и мастерство пришлись мне по нраву, Рейстлин, и я готова отнестись к тебе со снисхождением. Вернись к своей жрице, маг. Она умирает, медленно угасает в полном одиночестве, страдая от невероятной боли души и тела, которую умею насылать только я одна. Встань рядом с ней на колени, обними ее в последний раз и крепко прижми к себе. Темное покрывало смерти падет на вас обоих. Оно накроет вас бесшумно и быстро, и ты уплывешь во мрак, где обретешь наконец вечный покой.
   — Моя Королева!
   — Ты качаешь головой?
   — Такхизис, великая Властительница! Искренне благодарю тебя за столь великодушное предложение. Но я затеял эту — как ты ее назвала — игру для того, чтобы победить. И я буду играть до конца.
   — Это будет ужасный и крайне неприятный для тебя конец, Рейстлин. Я дала тебе шанс, который ты заслужил благодаря своим знаниям и дерзости. Ты отвергаешь мое предложение?
   — Твое Темное Величество, ты слишком добра ко мне. Я недостоин столь трогательной заботы...
   — А теперь ты еще и насмехаешься надо мной! Улыбайся, улыбайся своей кривой улыбкой, маг, пока можешь! Если поскользнешься и упадешь, допустив малейшую ошибку, — тогда ты попадешь наконец в мои руки! Когти мои вонзятся в твою плоть, и ты станешь молить о смерти, но она не придет к тебе. В моем мире дни длятся миллионы лет, Рейстлин Маджере, и каждый день я буду являться к тебе в тюрьму, навещать тебя в темнице твоей собственной памяти. Раз уж ты сумел доставить мне удовольствие, то будешь развлекать меня и дальше. Я буду мучить твой разум и твое тело, ты будешь извиваться и визжать от боли, а вечером каждого дня — умирать, но только всякий раз я буду снова возвращать тебя к жизни. Ты не сможешь уснуть, тебе придется все время лежать без сна и дрожать от страха перед наступающим новым днем, и каждое утро первое, что ты будешь видеть, — это мое лицо.
   Что? Ты, кажется, побледнел, маг? Твое тщедушное тело уже дрожит, твои руки трясутся от страха? Пади ниц предо мной! Моли о прощении!..
   — Моя Королева...
   — Как? Ты все еще стоишь?!
   — Твой ход, Такхизис...

Глава 11

   — Проклятая облачность! Хоть бы ветер поднялся, уж он бы покончил с ней раз и навсегда! — пробормотал Гунтар.
   «Неблагоприятная роза ветров!» — подумал Танис насмешливо, но вслух ничего не сказал. Он также промолчал и о последних словах Даламара, зная, что полководец все равно ему не поверит. Полуэльф нервничал и был фактически на Ограни срыва. Ему всегда было нелегко общаться с неизменно добродушным, внешне всем довольным рыцарем. Сейчас, когда Танис глядел на странное, затянутое мрачными облаками небо, он чувствовал себя совсем уж скверно, вспоминая зловещие слова Даламара: «Ты видел солнце в последний раз...» Как и предсказывал темный эльф, рассвет так и не наступил. Вместо солнца к утру на небе появились причудливые лилово-красные облака, освещенные изнутри сверхъестественным светом беснующихся где-то в вышине молний. Ни ветра, ни дождя не было, а жара стояла изнуряющая; она заставляла рыцарей в тяжелых чешуйчатых доспехах, обходивших дозором бастионы Башни Верховного Жреца, бормотать что-то о весенних штормах, то и дело вытирая заливающий глаза пот.
   Всего лишь пару часов назад Танис был еще в Палантасе, ворочаясь с боку на бок на шелковых простынях в гостевых покоях властителя Амозуса и обдумывая загадочные слова, которые произнес при прощании Даламар. За всю ночь полуэльф так и не сомкнул глаз, пытаясь разгадать тайный смысл этих слов и вспоминая Элистана.
   Примерно около полуночи во дворец Амозуса примчался гонец с известием, что старейший из жрецов Паладайна перешел в другой, лучший и более светлый, мир. Он умер спокойно, без боли, положив голову на колени смешного и доброго старого мага, который таинственным образом появился в храме и столь же загадочно исчез. Эта горестная весть, тревога и горькие мысли о том, что он, Танис, повидал на своем веку слишком много смертей, не давали рыцарю уснуть.
   Задремал он лишь под утро, незадолго до того, как во дворце появился гонец с посланием, лично ему адресованным.
   Письмо было коротким и лаконичным:
   Незамедлительно требуется твое присутствие. Башня Верховного Жреца.
   Властитель Гунтар Ут Вистан.
   Плеснув на лицо холодной воды и с трудом отбившись от попыток одного из слуг Амозуса помочь ему застегнуть пряжки на доспехах, Танис оделся и выскочил из дворца, вежливо отклонив предложение Чарлза позавтракать. Снаружи его ждал молодой бронзовый дракон, назвавшийся Огнекрылым. Его настоящее, тайное драконье имя было Хирсах.
   — Я знаком с двумя твоими друзьями, Танис Полуэльф, — сказал дракон, легко взмывая на своих сильных крыльях над высокой городской стеной. — Я участвовал в битве при Вингаардских горах и имел честь нести в бой гнома Флинта Огненного Горна и кендера по имени Тассельхоф.
   — Флинт погиб, — сказал Танис и потер кулаком глаза. Много, слишком много смертей...
   — Я слышал об этом, — с уважением отозвался дракон. — Мне было грустно узнать об этом, хотя почтенный гном прожил достойную жизнь. Для таких, как он, смерть — высшая честь и последняя награда.
   «Разумеется, — устало подумал Танис. — А что стало с Тассельхофом? С веселым, беззаботным, добросердечным кендером, которому для счастья всего-то и нужно было, что приключения да кошелек с безделушками? Если Рейстлин и вправду убил его, как доверительно сообщил Даламар, то что же это были за награда и честь? А бедный пьянчужка Карамон? Смерть ли от руки собственного брата-близнеца вознаградила его за все перенесенные страдания, или же это был чей-то нож, просто-напросто положивший конец его несчастьям?»
   Размышляя подобным образом, Танис в конце концов задремал прямо на спине у дракона и проснулся только тогда, когда Хирсах опустился во внутреннем дворе крепости.
   Мрачно оглядевшись по сторонам, Танис почувствовал, что настроение у него совсем испортилось. Он летел сюда, думая о смерти, и она же встретила его здесь, ибо в Башне Верховного Жреца был похоронен Стурм Светлый Меч.
   Таким образом, Танис был далеко не в самом веселом расположении духа, когда его провели в комнаты Гунтара, находившиеся в одном из самых высоких бастионов крепости. Отсюда открывался превосходный вид во все стороны света, однако теперь земля была слишком мрачной, а небо — затянуто тучами. Зловещие предчувствия снова зашевелились в душе Таниса, как только он выглянул из окна, поэтому он едва не пропустил момент, когда в комнату вошел Гунтар.
   — Прошу прощения, властелин, — сказал Танис, поворачиваясь к нему лицом.
   — Может быть, тарбеанского чаю? — спросил Гунтар, протягивая полуэльфу большую кружку, над которой вился ароматный парок.
   — Благодарю. — Танис принял кружку с настоем и сделал несколько больших глотков, обжигая себе небо и язык.
   Властитель Гунтар тоже подошел к окну и встал рядом, глядя на грозовые тучи. При этом он потягивал свой чай с таким ледяным спокойствием, что Танису захотелось оторвать ему усы.
   «Зачем ты послал за мной?» — мысленно торопил Гунтара Танис, хотя и знал, что старый воин непременно будет придерживаться традиционного ритуала, сложившегося за века существования рыцарства.
   — Ты слышал об Элистане? — спросил наконец Танис.
   Гунтар кивнул.
   — Да, мы узнали об этом сегодня утором. Рыцари проведут траурную церемонию здесь, в Башне...если нам дадут это сделать.
   Танис едва не подавился своим чаем и поспешно глотнул. Только одна вещь могла помешать рыцарям устроить пышные похороны старейшего жреца Паладайна — война.
   — Дадут? переспросил он. — У вас, стало быть, есть новости? Возможно, какие-то донесения из Оплота? Что же сообщили вам лазутчики?
   — Наши лазутчики были перебиты все до одного, — ровным голосом ответил Гунтар.
   Танис повернулся к нему:
   — Как это понимать?!
   — Вчера вечером их изуродованные тела сбросили с высоты во двор Солантусской крепости черные драконы. Потом появились эти странные облака — возможно, как прикрытие для драконов. Кроме того... — Гунтар нахмурился и надолго замолчал, глядя в окно.
   — Что еще? — требовательно спросил Танис, оставив всякий этикет. В его голове начала понемногу формулироваться смутная догадка. Руки его задрожали так сильно, что горячий чай выплеснулся из полупустой кружки и потек по рукам.
   Танис поспешно поставил кружку на подоконник.
   Гунтар подергал себя за усы, и на его лице резче обозначились глубокие морщины.
   — Странные вести пришли к нам сначала из Солантуса, затем из Вингаарда.
   — Какие сообщения? Они видели что-нибудь подозрительное? Что это было?
   — Видеть они ничего не видели. Только слышали. Странные звуки, доносившиеся то ли из облаков, то ли из-за облаков...
   Танис вздрогнул, вспомнив, что Речной Ветер рассказывал ему об Осаде Каламана.
   — Это были драконы? — спросил он. Гунтар только покачал головой.
   — Голоса, смех, стук открывающихся и захлопывающихся дверей, скрип, лязг железа...
   — Я так и знал! — сжатый кулак Таниса с силой ударил по подоконнику. — Знал, что Китиара задумала что-то необычное. Разумеется, это она!.. Ничего другого просто не может быть!
   Он мрачно обвел взглядом облачный горизонт.
   — Воздушная Цитадель снова поднялась в небо!
   Гунтар тяжело вздохнул за его спиной.
   — Я говорил тебе, что уважаю Повелительницу Драконов, и все же я ее недооценил. Одним этим ходом она решила все проблемы, связанные с передвижением войск и их обеспечением. Ей не нужны линии коммуникаций, все, что ей необходимо, она несет с собой. Башня Жреца была выстроена, чтобы успешно противостоять атакам пеших войск, но и я не имею никакого понятия, сколько времени мы продержимся против этой Цитадели. В Каламане дракониды выпрыгивали из нее и планировали вниз на своих коротеньких крыльях, с ходу завязывая уличные бои. Черные маги засыпали Каламан огненными шарами, и, разумеется, там же были злые драконы. Я не сомневаюсь, что рыцари сумеют защитить Башню даже от Воздушной Цитадели, — добавил Гунтар сурово. — Просто это будет гораздо более свирепая и жестокая битва, чем та, к которой мы готовились. Нам нужно пересмотреть нашу стратегию. Каламан выстоял только потому, что выждал, пока большинство войск противника высадится с Цитадели, а затем светлые драконы с наездниками на спинах вылетели из укрытия и овладели этим летучим островом.
   Теперь же большинству рыцарей придется остаться внизу, чтобы сражаться с драконидами, которые попытаются проникнуть в Башню. Наготове у меня будет сто рыцарей и столько же бронзовых драконов, готовых по первому сигналу подняться в воздух и напасть на Цитадель.
   «В этом есть смысл», — не мог не признать Танис. Нечто подобное и Речной Ветер рассказывал ему о штурме Каламана. Но полуэльф знал и другое: каламанцы не сумели захватить Цитадель, защитники города лишь отогнали ее подальше.
   Войска Китиары, отступившие от стен крепости, без труда вернули себе летучий остров и доставили в Оплот, и теперь Кит, несомненно, выбрала удачный момент использовать его еще раз.
   Он как раз собирался указать на это Гунтару, но не успел.
   — Мы ожидаем нападения в любую минуту, — сказал властитель. — Фактически...
   Танис схватил старого рыцаря за плечо.
   — Смотри! Вон там!.. — И он показал рукой. Гунтар кивнул. Повернувшись к двери, он крикнул:
   — Воздушная тревога!
   Внизу загудели трубы, застучали барабаны. Быстро и слаженно рыцари занимали свои места на бастионах Башни Верховного Жреца.
   — Мы были наготове почти всю ночь, — зачем-то объяснил Гунтар.
   Рыцари были столь выдержанны и дисциплинированны, что никто из них не произнес ни слова и даже не вскрикнул, когда прямо из облаков плавно выплыла гигантская Воздушная Цитадель. Танис видел, как спокойно прохаживаются вдоль стен командиры, отдавая негромкие распоряжения, слышал, как ревут сигнальные трубы и боевые рога. Вскоре, однако, некоторые из защитников крепости начали беспокойно переминаться с ноги на ногу, позвякивая оружием, — высоко в небе послышался шум мощных крыльев, со свистом рассекающих воздух. Почти одновременно несколько эскадрилий светлых драконов, тускло сверкнув бронзовой чешуей, взмыли с башен навстречу неприятелю.
   — Я благодарен тебе за то, что ты уговорил меня укрепить Башню, — проговорил Гунтар с наигранным спокойствием. — Хотя я сумел собрать только тех рыцарей, которые явились ко мне по первому зову, все же здесь, в крепости, больше двух тысяч воинов. У нас достаточно провианта и воды...Да, — повторил он после небольшой паузы. — Мы сможем удержать Башню, вне всяких сомнений. Вряд ли в этой летучей штуке помещается больше тысячи воинов.
   Танис мрачно пожелал про себя, чтобы старый рыцарь перестал наконец говорить об этом. Со стороны все выглядело так, словно Гунтар настойчиво пытается убедить самого себя, к тому же его бормотание заглушало внутренний голос, который настойчиво пытался докричаться до Таниса, предупредить его о чем-то очень важном и опасном.
   И все же, глядя на медленно плывущую в небе крепость, Танис не мог сдвинуться с места. Цитадель, выплывшая из облаков, поглотила все его внимание.
   Полуэльф вспомнил, как он впервые увидел ее в Каламане, и столь мощным было потрясение от этого страшного и величественного зрелища, что его буквально пригвоздило к земле. И теперь, как и тогда, он не мог ничего сделать — только стоял и смотрел.
   Когда-то давно черные маги и жрецы Такхизис, работавшие в подземных лабораториях Оплота под надзором тогдашнего Повелителя драконов Ариакаса — предводителя вражеских армий, чей военный и технический гений едва не привел Властительницу Тьмы к победе, — сумели при помощи магии вырвать из земли громадный кусок скалы вместе со стоящим на ней замком и заставили его летать.
   За время войны летучая крепость атаковала несколько городов, причем Каламан был последним из них — он подвергся нападению за считанные дни до конца войны.
   Тогда город едва не захватили, хотя стены его были отлично укреплены, а гарнизон заблаговременно подготовился к обороне.
   Цитадель медленно плыла в воздухе на крыльях черной магии, окруженная облаками, в которых сверкали ослепительные молнии. Она становилась все ближе и ближе, и вскоре Танис уже мог рассмотреть огни в окнах трех ее башен и услышать гортанные голоса, громкие приказы и лязг оружия. Звуки эти, вполне обычные на земле, казались особенно грозными и зловещими, ибо они слетали с небес. Еще немного, и до него донеслось бы, наверное, монотонное бормотание магов, готовящихся сбросить вниз свои смертоносные снаряды — огненные шары и разящие молнии. Черные драконы описывали вокруг Цитадели ленивые спирали. Она была уже так близко, что Танис смог рассмотреть во всех деталях даже заваленный щебнем двор и обломки одной из стен, которая обрушилась, когда замок вырвали из земли.