Уэйс Маргарет. Звёздные стражи

   «А я видел, – подумал Джон Дикстер. – Это потрясающе красиво, Таск, и обжигает как огонь. Это примерно так же, как если влюбиться в божество».
   – Я подарил ему значок своего старого «Ятагана». Мы обставили это как церемонию посвящения вроде той, что проводят в военно-космических силах. Можно было подумать, что я короновал его.
   Дикстер недоуменно поднял брови.
   – Извините, сэр, – пробормотал Таск. – Плохая метафора. По правде сказать, генерал, я пришел по другой причине. Где сейчас... Ух! Нола, то есть Райен, где она находится? Мы собирались с ней кое-что обсудить... некоторые технические усовершенствования «грузовика», прежде чем полететь со следующим рейсом.
   – Технические усовершенствования... – Лицо Дикстера оставалось спокойным, ничего не выражающим. – Понимаю. Так вот, Таск. Не думаю, что нам понадобятся пушки для перевозки грузов. Особенно после того, как вы превратили в груду металла торпедоносец. Мы будем по-прежнему посылать корабли сопровождения, но сомневаюсь, что у них возникнут подобные трудности. Кстати, о торпедоносце. Нола занимается им. Меня и Марека интересует, откуда он взялся, и я послал Райен кое-что разузнать. Ничего опасного, Таск, можешь не волноваться. Она попробует найти несколько файлов, пообедает с водителями «грузовиков», задаст пару вопросов. Она ведь всех знает, кто занимается этим делом. Но это строго между нами, хорошо?
   – Да, сэр. – Таск был сконфужен. – Благодарю, сэр. Это все, что я хотел узнать.
   Инопланетянин прервал работу на минутку, чтобы поискать нужный инструмент. Грохот утих.
   – Раз ты здесь, возьми новое расписание полетов. – Дикстер вынул отпечатанную на принтере бумажку из старенькой папки, которую держал в руке, и протянул пилоту. – Проследи, чтобы все получили по копии. Рад слышать, что Дайен так занят... А вот и он, легок на помине.
   – Таск! Я повсюду ищу тебя! Скажи, могу я и Линк... О, извините, генерал Дикстер. Не заметил вас. – Дайен, выбежавший из-за угла ангара, остановился как вкопанный, увидев генерала.
   – Все нормально. Мы закончили. Увидимся на вечернем инструктаже, Таск.
   – Да, сэр. Что случилось, парень?
   Уходя, Дикстер слышал, как Дайен говорил что-то о покупках, о Линке, готовом подвезти его в город. По дороге к штаб-квартире генерал перебирал в памяти рассказанное Таском о Дайене. Дикстер хорошо понимал, что все это значит.
   Вдруг он услышал за спиной дикий крик. Оглянувшись, увидел Таска. Тот кричал и махал руками. Дайен лежал у его ног.
   – Что случилось? – спросил, подбежав, Дикстер.
   – Господи, не знаю, сэр! Только что он стоял и мы разговаривали, как вдруг повалился на землю. Посмотрите на него, сэр. – Таск сжал руку Дикстера. – Вы что-нибудь подобное видели?
   Нет, такого Дикстер не видел, а уж он насмотрелся на всякое. Юноша лежал на спине, взгляд его был прикован к чему-то невидимому. Казалось, он внимательно вслушивается и пытается отвечать. Во всяком случае, губы его шевелились.
   Холодок пробежал по спине Дикстера. Он посмотрел вокруг. Они, конечно, привлекают внимание. Любое событие, нарушающее монотонность жизни военных, будь то пьяная потасовка или несчастный случай, воспринималось бурно.
   – У парня припадок. Принесите простыню. Что вы стоите и глазеете? Надо достать носилки и оттащить его в мой кабинет. Остальным, я думаю, есть чем заняться, кроме как толпиться здесь.
   – Посмотрите, сэр. Он пытается говорить...
   – Заткнись, Таск! – скомандовал Дикстер шепотом, наклоняясь над юношей якобы для того, чтобы ему помочь, а на самом деле прикрывая от любопытных глаз.
   Кто-то принес простыню, несколько человек помогли переложить юношу на носилки. Генерал заботливо прикрыл его и натянул ему на рот край простыни. Встревоженный случившимся Беннетт проводил людей с носилками в кабинет Дикстера и смахнул карты и бумаги со старого, потертого дивана, который иногда служил Дикстеру кроватью. Уложив юношу поудобнее, Беннетт вытолкал из кабинета любопытных, готовых сколько угодно времени околачиваться здесь, чтобы посмотреть, придет юноша в себя или отдаст концы. Дикстер послал Беннетта за врачом, а сам закрыл все двери трейлера.
   – Он приходит в себя, – сказал Таск. Вернувшись в кабинет, Дикстер увидел, как Дайен, оттолкнув руки Таска, пытается сесть. Его золотисто-рыжие волосы горели словно огонь. Глаза стали еще голубее на фоне бледного лица. Взглянув на Дикстера, он протянул к нему руки и схватил за рукава.
   – Бежать! Нам надо бежать! Саган знает!
   – Какого черта... – начал Таск успокаивать его.
   – Помолчи. – Дикстер осторожно разжал пальцы юноши, которые чуть не оторвали рукава его рубашки, и присел на диван. – Успокойся, сынок. Я что-то не понимаю. Расскажи, что случилось.
   – Времени нет! – Дайен со страхом оглянулся. Пот струился по его лицу. – Нам надо бежать! Саган летит сюда. Разве вы не слышите, сэр?
   – Парень, видимо, опять приложился к моей бутылке, – пробормотал Таск.
   – Шшш... Успокойся, Дайен. Все под контролем. Командующий не летит сюда, а если бы и прилетел, то мы готовы встретить его.
   – Где она? – спросил юноша. – Она ушла? Я хотел спросить ее... – Он замолчал, нахмурился. – О чем-то спросить. Не могу вспомнить. Верните ее! Приведите ее сюда!
   – Боже милостивый!..
   – Таск, помолчи и дай ему воды.
   Дайен зло взглянул на генерала. Лицо Дикстера было мрачным.
   – На вот, Дайен, выпей. – Он протянул юноше стакан воды. Дайен поколебался, затем взял стакан, глотнул и немного успокоился.
   – А теперь послушай меня, сынок. Подумай. Ты помнишь, что случилось? Ты стоял у ангара, просил Таска отпустить тебя в город с Линком...
   Глаза Дайена расширились, он сконфуженно посмотрел вокруг.
   – Да, правильно. Как я оказался... Что...
   – Ты потерял сознание. Тебя принесли сюда на носилках. Но ты был не в обмороке, так ведь? На самом деле ты не терял сознания.
   – Нет. – Дайен чувствовал слабость, усталость. Он лег на диван, положив голову на рулон карт.
   – Значит, вы не видели ее? Ее здесь не было?
   – Кого, сынок?
   – Женщину! Я разговаривал с Таском и... затем... Она стояла прямо передо мной! Она была... как живая! Она стояла так же близко от меня, как вы сейчас сидите, сэр. Она сказала: «Саган знает, где ты! Он собирается за тобой. Если тебе нужна помощь, то доверься Джону Дикстеру. Да поможет тебе Бог!» – Дайен нахмурился. – Значит, вы не видели ее? И почему она не могла сказать это все вам?.. Сэр, с вами все в порядке?
   Дикстер соскользнул с дивана и сел на корточки. Мускулы на его лице напряглись, кожа стала серой, широко открытые, но ничего не видящие глаза были, как у покойника. Таск вскочил.
   – Сэр, что с вами?
   Дикстер молчал. Таск, переводя взгляд с генерала на юношу, пробормотал:
   – Думаю, нам всем надо выпить. – Он выдвинул нижний ящик стола генерала.
   – Как она выглядела? – вопрос Дикстера прозвучал чуть слышно, губы еле двигались. И Дайен понял его скорее сердцем, чем головой.
   – Она была одета в синее платье, синий цвет переливался, когда она двигалась. На ней было красивое украшение, сверкавшее как звезда. Волосы длинные, прямые, разделенные пробором посередине головы.
   – Какого цвета у нее волосы?
   – Черт! Где виски? – спросил Таск, выдвигая ящик за ящиком. – Ага! Вот бренди. Это подойдет. Пожалуйста, сэр! – Он налил тягучую зеленую жидкость в стакан и протянул генералу. – Выпейте, сэр. Вы выглядите неважно.
   Дикстер не притронулся к стакану, даже не взглянул на Таска.
   – Трудно описать, какого цвета у нее волосы, сэр. Не золотистые, нет, светлые. Но и не белые. Скорее как...
   – Цвета морской пены, – сказал Дикстер так тихо, что юноше пришлось нагнуться к нему, чтобы услышать. – Цвета прибоя на фоне морской воды.
   – Не знаю, сэр, – пробормотал Дайен, чувствуя, что начинает дрожать. – Я никогда не видел моря.
   – Продолжай.
   – На лице... шрам...
   – Генерал, сэр! Где, черт возьми, Беннетт? – Таск бросился к двери.
   – Нет! – Стиснув зубы, Дикстер встал и с трудом дошел до стола. Опустившись в кресле, закрыл глаза. – Все в порядке. Не надо никого звать, Таск. Не пускай сюда никого. – Он потянулся к стакану с бренди. – Пожалуй, я выпью.
   Таск нерешительно посмотрел на него, не зная, подчиниться его просьбе или нет, но потом просто пододвинул бренди.
   Подняв стакан, генерал натянуто улыбнулся.
   – Старая рана. – Он проглотил обжигающую зеленую жидкость, глубоко вздохнул. – Шрам. Вот здесь?.. – Медленно, словно не ребром ладони, а ножом, он провел от правого виска до уголка губ.
   – Да! – Дайен откинул простыню и сел на диване. – Кто она? Вы знаете ее? У меня такое чувство, что я ее знаю. Есть в ней что-то очень знакомое, но...
   Таск махнул ему рукой, как бы прося, чтобы он помолчал.
   Дикстер смотрел на стакан, который держал в руке, затем начал вертеть его пальцами, наблюдая, как зеленая жидкость полощется между стенками стакана, наконец запрокинул голову и выпил все до дна.
   – Я знаю ее, вернее, знал. Она умерла. Семнадцать лет назад.
   Встав из-за стола, Дикстер подошел к окну. Здесь, на дне глубокой горной впадины, которую он выбрал для нового лагеря и космодрома, было прохладно. Вентиляторы не работали, но края карт все равно шелестели, словно перешептывались.
   – Дерьмо, – сказал Таск и потянулся за бутылкой. – Прошу прощения, сэр.
   Дикстер вынул из кармана платок и вытер покрытое холодным потом лицо. Снова сел за стол. Таск протянул ему бутылку. Генерал посмотрел на нее, словно не понимая, это на самом деле или она ему только мерещится. Взглянул на Дайена.
   – И ты узнал ее? Ты подумал, что она тебе знакома.
   – Да, как будто кого-то напоминает...
   – Неудивительно. Платуса. Твоего воспитателя. Я никогда не считал их похожими, но другие говорили, что они очень похожи. Она была его сестрой.
   – Мейгри Морианна! – Таск чуть не подавился, на глазах у него выступили слезы. Зеленое бренди с Ласкара было крепким. По сравнению с ним «сок-скакун» казался водой. – Отец кое-что мне о ней рассказывал. Простите, сэр, чертовски неудобно спрашивать, но почему вы уверены, что она умерла?
   – Я не видел ее тела, если ты об этом, – ответил Дикстер, криво улыбнувшись. – Но все-таки уверен. – Взгляд окруженных морщинками глаз был устремлен на стену, но, казалось, видел дальше, проникая cквозь космос и время. – Она была напугана, хотя никогда ничего не боялась. Она исчезла ночью. Она сбежала от меня, украла космолет и пыталась улететь с планеты. Пресса писала, что ее сбили над Минас Тарес. – Дикстер налил в стакан бренди и выпил. – Больше я о ней ничего не слышал. Да, я верил, что она мертва. Почему бы и нет? Остальные-то уже мертвы.
   – Но, сэр, как вы думаете, есть ли шанс, что она жива? Может быть, женщина, которую видел парень, не привидение? Может быть, она воспользовалась телепатической связью, которой, как известно, пользовались члены королевской семьи для связи друг с другом? А если это так... – Таск нервно встал и выглянул в окно. – Не стоит ли нам что-нибудь предпринять? Например, убраться отсюда?
   – И куда бы мы, например, двинулись? – По голосу Дикстера чувствовалось, что алкоголь начал действовать. – Если Саган знает, где мы, то клянусь, уже поджидает нас где-то, может быть, совсем близко. Эта бомбардировка. Я думал о ее причине. К чему столько шума? Не для того ли, чтобы вспугнуть куропатку из зарослей?
   Таск слегка нетвердой походкой направился к двери.
   – У меня есть отремонтированный «Ятаган». Я воспользуюсь им. Пойдем, парень. Мы можем подготовить «Мангейм XI» к 6.00.
   – Только не ты, Таск. Ты у Сагана на заметке. Линк. Отправь мальчика...
   – С Линком? С этим самодовольным прыщом с набриолиненными волосами? Он не Страж... – Таск замолчал, не зная, стоит ли продолжать. – Спасибо за предложение, сэр, но Линк не давал обещания умершему другу парня. А я обещал. Я отвечаю за него.
   – Больше не отвечаешь. Она возложила эту обязанность на меня. Пошли мальчика с Линком, это приказ...
   – Это не будет решать ни один из вас, – холодно прервал их Дайен. – Я никуда не тронусь, пока не получу ответа на некоторые вопросы.
   – Парень...
   – Я так решил, Таск. Не спорь со мной. Ты ничего не понимаешь.
   – Черт возьми, я действительно ничего не понимаю! С тобой разговаривает мертвая женщина. Саган собирается нас поймать и затолкнуть в дезинтегратор, а вы с генералом тут сидите...
   – Довольно, Таск, – вмешался Дикстер. – Мальчик прав. Образно говоря, мы нырнули слишком глубоко и вынырнуть теперь не так просто.
   – Остается надеяться, что не потонем, – проворчал Таск.
   Он стоял у двери в нерешительности и выглядел очень несчастным.
   Ярко-синие, большие и ясные глаза юноши ослепительно блестели. Золотисто-рыжие волосы падали на плечи и в лучах солнца, проникавших сквозь окно трейлера, были похожи на огненный каскад. Он сидел, подавшись вперед, глядя в упор на Дикстера и приоткрыв рот, словно готовясь с наслаждением утолить жажду.
   – Все подтверждается, сэр, правда? Это доказывает, кто я! Без сомнения.
   – Это ничего не доказывает, сынок, кроме того, что ты из королевской семьи. – Генерал налил себе еще бренди.
   Дайен потупился, но не сдался и снова обратился к Дикстеру:
   – Вы говорили об обещании, данном... очень дорогому вам человеку. Человеку, который умер. Это ей вы дали обещание, верно? Леди Мейгри? Как вы не понимаете, сэр? Она освободила вас от этого обещания! Она не умерла. Я знаю. Пожалуйста, расскажите мне все, что знаете, сэр!
   – Я расскажу тебе, – сказал Дикстер, глядя в стакан. – Но предупреждаю, я знаю не так уж много.
   Генерал замолчал. В кабинете было тихо, лишь слышался шелест карт. Таск, стоявший у двери, переминался с ноги на ногу и глядел с тоской в окно, но наконец вернулся в свое кресло.
   – Линк! – бросил он возмущенно и потянулся за бутылкой с бренди.
   – Что ты знаешь о кометах? – спросил Джон Дикстер.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

   Иди и поймай падающую звезду...

Джон Донн, «Песня»

 
 
   – О кометах? Сэр, мы говорили о... – Дайен замолчал.
   Дикстер его не слышал, не смотрел в его сторону. Подержал бренди на языке, проглотил и сказал:
   – Они состоят из льда, ты это знаешь. Пламенеющий лед. Они проносятся по небу, задевая тебя огненным хвостом, и исчезают. Ты когда-нибудь был на Ласкаре, Таск?
   – Где производят это пойло? – спросил Таск, переворачивая бутылку вверх дном. – Да, сэр, был.
   Дикстер открыл ящик стола, достал еще одну, откупорил ее и налил себе полный стакан.
   – Чертова дыра этот Ласкар. Планета, где все греховное, что известно людям или инопланетянам, выставлено на продажу, все можно купить за известную цену. Я много лет не был там, но не думаю, что жизнь на Ласкаре изменилась.
   – Стала еще хуже, сэр, – сказал Таск. – Города открыты для всех пороков. Законов нет. Но владельцы казино и всего прочего платят налоги. Понятно, о чем я говорю?
   – Наслышан. Так вот. В старые времена мы пытались поддерживать на планете порядок независимо от того, платили они налоги или нет. У нас была база недалеко от столицы...
   – Она и сейчас там, сэр. Там-то и собирают налоги, – сказал Таск, потягивая бренди.
   – Армия короля обычно помогала местным властям, когда дела выходили из-под контроля, а случалось это довольно регулярно. Планета была местом отдыха и развлечений, самой горячей точкой в галактике.
   – Теперь туда путь закрыт, генерал. Это случилось после того, как пираты похитили космический эсминец, перебили команду и начали атаковать коммерческие корабли. Общественность галактики подняла тогда большой шум. Хотели, чтобы президент закрыл Ласкар или сбросил на них пару атомных бомб, но все кончилось проще: планету объявили ничейной. «Граждане, можете ехать туда на свой страх и риск. Правительство не несет ответственности за то, что с вами случится». Но, как я уже сказал, Ласкар платит налоги.
   – Кто-то платит, это точно. Интересно знать, кто и за что. Ладно, это к делу не относится. Еще стаканчик, Таск? Ты не хочешь, Дайен? Что ж, на чем я остановился? Ласкар. Да, я был на Ласкаре. Служил там, когда был полковником. Было мне тридцать два года по летосчислению моей родной планеты. Я ждал перевода по службе, но приказы туда доходили плохо. Некоторым нравилась служба в этом веселом месте. Я знал парней, которые добровольно вызывались служить на Ласкаре. Я ненавидел его. Солнце на нем зеленое. Что-то такое с атмосферой. Все на нем делается зеленым. Привыкаешь спать днем. Во-первых, потому, что не переносишь окружающих пейзажей, залитых мертвенным светом, а во-вторых, потому, что служба в основном проходила по ночам.
   Жизнь на Ласкаре начинается в сумерки, а кончается под утро где-нибудь в подворотне. Веселое это местечко – Ласкар. В магазин не выйдешь без того, чтобы рука не лежала на кобуре пистолета, а друг не шел за спиной для прикрытия, если нападут сзади.
   Дикстер завороженным взглядом смотрел, как бренди переливается в стакане.
   – Наконец приказ о моем переводе пришел. Я должен был отбыть на военном крейсере, который совершал обычный патрульный полет. С несколькими приятелями я отправился отпраздновать это событие в забегаловку, которая, по меркам Ласкара, была довольно цивилизованной. Мы стояли у стойки, когда в бар ввалились несколько пилотов королевских космических сил. Стало ясно: предстоит заварушка. В баре сидели солдаты с базы, а пехота всегда недолюбливала лихих пилотов. Мои приятели тотчас ушли. Они были офицерами и дорожили своими нашивками. Я же покидал эту вонючую планету, и мне было наплевать на все. Кроме того, хозяин бара оказался хорошим парнем. Я сделал для него кое-что, и он однажды показал мне, где находится черный ход, и шифр замка сообщил. Я решил остаться и насладиться зрелищем.
   Естественно, пилоты выпили по маленькой и начали отпускать шуточки о «сухопутных увальнях». Солдаты в ответ подсказали, куда надо лететь пилотам с их кораблями, и, конечно уж, не в космос. Не знаю, кто тогда ударил первый, да это и не имеет значения, потому что в считанные секунды дрались уже все. Я стоял в конце стойки, попивая бренди. Вот это бренди. – Дикстер поднял стакан и посмотрел сквозь него на свет. – Время от времени и мне приходилось поднять бутылку, чтобы убедить какого-нибудь рядового, что не стоит бить полковника. С пилотами было посложнее. Вокруг меня не осталось ни одного целого предмета, кроме табуретки, на которой я сидел. Хозяин бара уже звонил по телефону, вызывая полицию. С минуты на минуту мог появиться военный патруль и прекратить представление. Я совсем уж было собрался улизнуть через черный ход, когда в бар вошел офицер военно-космических сил.
   Дикстер, глотнув бренди, закашлялся и вытер рот носовым платком. Таск, еле держась на ногах, встал, чтобы похлопать генерала по спине, но передумал и снова взял бутылку. Дайен сидел на краешке кресла, зажав руки между колен, и не сводил глаз с Дикстера.
   – Офицер был женщиной. Я и раньше знал офицеров-женщин, сходился с ними, бросал. Некоторые были хороши, некоторые так себе. Как и мужчины. Но эта... – Дикстер перевел дыхание. – Она была молодой. Очень молодой. И хрупкой. Волосы цвета морской пены. Цвет глаз изменчивый, как у моря: то они зеленые, то ярко-голубые, а то вдруг темно-серые. Не скажу, что я тогда обратил внимание на цвет ее глаз. Я только помню, что подумал: за эти волосы и эти глаза она и получила майорские нашивки, которыми щеголяет, только бросила взгляд и получила их. А в это время в баре дрались на кулаках, пинались ногами, выворачивали пальцы. Пол был усыпан телами, по углам они лежали штабелями.
   Но она не убежала. Я видел, как она поджала губы, и вдруг по выражению ее лица понял, за что в действительности получены нашивки. Она бросилась в самую свалку, схватила первого попавшегося под руку пилота и влепила ему пощечину, чтобы привести в чувство.
   – Убирайся отсюда, Фишер, – приказала она. – Военный патруль скоро будет здесь.
   Парень начал сопротивляться, но вдруг увидел, кто перед ним стоит.
   – Есть, майор, – пробормотал он и заковылял к выходу.
   Она хладнокровно продолжала пробираться среди дерущихся. Я подумал, что кто-то должен увести ее отсюда, пока ей не попало. Но я сидел у стойки, да и по ее виду понял, что она не станет благодарить за помощь. Она не нуждалась ни в чьей помощи. Один парень замахнулся на нее – так не успел он глазом моргнуть, как оказался на полу, ничего не понимая. Но она пришла в бар не драться. Она пришла спасать пилотов, чтобы те не попали на гауптвахту. И ей это удалось. Когда они замечали ее, сразу забывали о драке. «Вон!» – вот все, что она говорила, и они бросались из бара, прихватив с собой тех, кто уже не мог идти.
   Она прошлась между валявшимися на полу телами, поднимая опрокинутые столы, чтобы посмотреть, не остался ли там кто из пилотов. Убедившись, что все свалили из бара, она и сама направилась к выходу.
   Я человек не набожный, но тогда обратился к Богу с молитвой. Вроде той, с которой дети обращаются к нему: «Даруй мне, Господи, это, и я сделаю все, чего ты хочешь». И моя молитва была услышана. Раздались сирены и свистки. Военный патруль стоял у дверей. Драка прекратилась. Солдаты спасались, выпрыгивая в окна, но было поздно. На улице их хватали и арестовывали. Она оказалась в ловушке. Если выйдет, попадет в руки патруля, и тогда ей не отвертеться, объясняя, что она случайно оказалась в баре, потому что форма ее помята, испачкана кровью, волосы растрепались. Все закружилось перед моими глазами, но не от бренди. И все же у меня хватило сил подойти к ней и взять за руку.
   – Сюда, – сказал я.
   Не в ее привычках было колебаться. Мы выбежали через черный ход в тот момент, когда патруль ворвался в бар.
   – Быстрее! – сказала она. – Они окружают. Мы побежали по переулку, перепрыгивая через ящики, отбрасывая ногами бутылки, распугивая кошек и бродяг. Добежав до улицы, смешались с толпой, но сзади слышались вой сирен и свистки. Мы нырнули в темную подворотню. Я все еще держал ее руку.
   – Спасибо, полковник, – сказала она, переводя дух. Ее глаза горели ярче, чем фонари. – Мне бы не поздоровилось, если б моему командиру пришлось вытаскивать меня с гауптвахты. – При этих словах она засмеялась. Я не понял тогда, почему. – Я ваша должница, полковник...
   – Дикстер. Джон Дикстер.
   – Где ваша база?
   – Здесь, но завтра я отсюда улетаю. Переводят по службе.
   – Хорошо. Вы полетите с нами. – Ее рука выскользнула из моей. – Еще раз спасибо, полковник Дикстер. Я этого не забуду.
   Она ушла. Растворилась в толпе.
   Я даже не узнал, как ее зовут.
   Стакан Дикстера был пуст, но он больше не наполнял его. Таск развалился в кресле, лицо его лоснилось. Дайен не шевелился и не спускал глаз с генерала. Снаружи было слышно, как Беннетт стучит в запертую дверь трейлера, но звук этот был не более реальным, чем картина погрязшего в разврате города под зеленым солнцем.
   – Я ненавижу космические полеты! – неожиданно рявкнул Дикстер. Он посмотрел на Таска. Тот заморгал и попытался сесть прямо. – Вы этого не поймете. Ни один пилот не понимает. Теперь я понимаю, почему остался тогда в баре посмотреть, как избивают пилотов и как у них искры из глаз сыплются. О, я прекрасно знаю все эти разговоры о красоте, загадочности, романтике космоса. Для меня же он – холодное пустое пространство, где витает смерть. Какая может быть романтика в декомпрессии, когда мозги вытекают через нос? Или когда давлением тебя превращает в месиво? Или когда подолгу летишь, всеми забытый, умирающий от голода и холода, теряющий рассудок?
   К тому же в космосе меня укачивает. Первые три дня бывают сущим кошмаром, и я содрогаюсь при мысле о перелете на новое место назначения. Но в тот раз, когда пришло время явиться на корабль, я был первым на борту челнока. Конечно, чувствовал себя скверно. Три дня не вылезал из кровати, кроме как по надобности. Наконец, поняв, что оклемался и выпитая вода уже не просится наружу, в тот же момент я перешел в корабль и начал искать ее.
   Я узнал, в каком отсеке спят пилоты, где каюты офицеров, я бродил в надежде встретить ее. Каждого майора я уже знал в лицо, но ее не было среди них. Может быть, она говорила о другом корабле, но другие на Ласкар не прилетали. Кроме того, я видел пару ее парней с лицами в синяках и ссадинах после драки. Прошла неделя. Я познакомился со многими пилотами, и вот однажды с одним из них мы шли по коридору в комнату отдыха...
   Дикстер наполнил стакан, но не выпил. Он потер глаза и провел рукой по седеющим волосам.
   – Я увидел ее и в тот же момент узнал ответы на все мучившие меня вопросы: почему она расквартирована не со всеми пилотами, как получила нашивки майора, и что лет ей не больше двадцати, и что отныне все в моей жизни будет не так, как прежде.
   Она шла по коридору навстречу мне, одетая в блестящие серебряные доспехи Стражей. На ней был синий плащ с серебряной отделкой по краям, указывавшей на ее ранг, на шее сиял драгоценный камень, на поясе висел гемомеч. Рядом с ней шел мужчина – высокий, сильный, гордый. Он был в таких же серебряных доспехах и синем плаще, только отделка его была золотой.
   – Дерек Саган, – сказал мне приятель, показав глазами и думая, что я смотрю именно на него.
   Я поднял глаза. «Саган?» Даже на Ласкаре мы слышали это имя. «Что он делает на борту крейсера?» Тогда я впервые услышал, что Стражи непосредственно участвуют в боевых действиях.