Страница:
В полном отчаянии Арнольд позвонил межпланетному старьевщику Джо в его загородный особняк.
— Никакого индетермипированного ключа у меня нет и никогда не было, — ответил Джо. — Стал бы я иначе продавать эту штуку почти даром!
Партнеры молча уставились друг па друга. Из Дарового изготовителя все так же бодро струился порошок, не имеющий цены. Куча уже сравнялась со столом; глубоко под ним остались два кресла, стулья и радиатор.
— Ах, какой очаровательный источник дохода, — сказал Грегор.
— Не волнуйся. Не может быть, чтобы мы чего-нибудь не придумали.
— Мы?!
Арнольд снова зарылся в книги; остаток ночи он провел в поисках применений тангриза. Грегор до утра таскал порошок в коридор, иначе контору засыпало бы до самого потолка.
Взошло солнце, его лучи едва пробились сквозь серые от пыли окна. Арнольд встал, потянулся и зевнул.
— Безуспешно? — спросил Грегор.
— Боюсь, что да.
Грегор выкарабкался наружу, чтобы сходить за кофе. Вернувшись, он нашел Арнольда в обществе управляющего зданием и двух меднолицых полисменов.
— Я требую, чтобы вы немедленно убрали свой песок из коридора! — вопил управляющий.
— А кроме того, вы нарушили постановление муниципалитета, запрещающее фабрики в центре города, — добавил один из полисменов.
— Это не фабрика, — объяснил ему Грегор, — а Мелдженский даровой изгото…
— А я говорю, что это фабрика, — ответил полисмен. — И я требую, чтобы вы ее немедленно закрыли.
— В том-то и вся трудность, — вмешался Арнольд. — Мы не можем ее выключить.
— Не можете выключить? — Полисмен подозрительно оглядел обоих компаньонов. — Издеваться надо мной вздумали? А ну-ка, выключайте ее к…
— Сержант, честное слово…
— Слушай, умник, даю тебе час сроку. Если через час помещение не будет очищено, я вручу вам повестку в суд.
Оставшись одни, компаньоны молча поглядели сначала друг па друга, а потом на изготовитель. Порошка было уже по пояс, и куча продолжала расти.
Арнольд был на грани истерики.
— Черт возьми! Неужели мы так ничего и не придумаем? Должен ведь существовать какой-то спрос. Весь этот тангриз нам ровно ничего не стоит. Каждая песчинка достается нам даром, даром, даром!
— Успокойся, — проговорил Грегор, устало выскребая порошок из собственных волос.
— Нет, как ты не понимаешь? Если товар существует в неограниченном количестве, то на него должен найтись покупатель. Нам он достается совершенно бесплатно…
Дверь распахнулась, и в контору вошел высокий худой мужчина в темно-сером костюме. В руках он держал какой-то портативный прибор со шкалой.
— Так вот это где, — сказал мужчина.
У Грегора мелькнула безумная надежда.
— Скажите, это у вас случайно не индетерминированный ключ?
— Какой ключ? Нет-нет. Это измеритель утечек.
— Ах, вот оно что, — протянул Грегор.
— Похоже, я наконец у цели, — сказал мужчина. — Меня зовут Герстайрс.
Он расчистил от порошка краешек стола, поставил на него прибор, снял последнее показание и принялся заполнять официального вида бланк.
— В чем дело? — спросил Арнольд.
— Я из городской энергетической компании, — ответил Герстайрс. — Вчера около полудня мы неожиданно обнаружили колоссальную утечку энергии из наших линий.
— И поиски привели вас сюда? — спросил Грегор.
— Прямиком к вашей установке, — ответил Герстайрс. Он кончил заполнять бланк, сложил его и спрятал в карман. — Благодарю вас, джентльмены, за добровольное сотрудничество. Счет вам пришлют по почте.
Он с трудом приоткрыл дверь, остановился и еще раз оглядел изготовитель.
— Чтобы оправдать такой колоссальный расход энергии, ваша установка должна производить очень дорогой продукт. Что она у вас делает? Платиновый порошок?
Любезно улыбнувшись, он поклонился и вышел.
Грегор посмотрел на компаньона.
— Так энергия, говоришь, даровая?
— Я думаю, что машина попросту забирает энергию из ближайшего доступного ей источника, — ответил Арнольд.
— Это я уже понял. Высасывает ее из космоса, из воздуха, из Солнца, но не брезгует и линиями электропередач, если они окажутся под рукой.
— Похоже, что так. Но в основе принципа действия…
— К черту все твои принципы! — взорвался Грегор. — Машину нельзя выключить без индетерминированного ключа, а ключа ни у кого нет, и никто даже не знает, как он выглядит, мы по горло увязли в никому не нужном порошке, вывозить его нам не по средствам, а вдобавок ко всему эта штука жрет энергию, словно сверхновая звезда.
— Должен же быть выход, — упрямо повторил Арнольд.
— Что ты говоришь? Может быть, ты будешь так добр, что найдешь его?
Арнольд уселся по-турецки прямо на порошок над тем самым местом, где стоял его стол, и закрыл глаза. Из прихожей послышались громкие раздраженные голоса, в дверь забарабанили.
— Не впускай никого, — сказал Арнольд.
Грегор запер дверь. После нескольких секунд глубокого раздумья Арнольд встал.
— Не все потеряно, — заявил он. — Эта машина еще озолотит нас с тобой.
— Давай сломаем ее, — жалобно попросил Грегор, — или выкинем в океан.
— Ни в коем случае! Я нашел выход. Пошли готовить звездолет.
Несколько дней компаньоны не знали ни секунды отдыха. Прежде всего им пришлось за двойную плату нанять рабочих, чтобы очистить здание от тангриза. Затем они немало повозились с перевозкой изготовителя в космопорт и установкой его в грузовом трюме звездолета. Наконец все хлопоты остались позади. Звездолет стремительно мчался к месту назначения, а Даровой изготовитель с сумасшедшей скоростью заполнял тангризом трюм.
— Вполне логичное решение, — объяснял по пути Арнольд своему компаньону. — Естественно, тангриз не может пользоваться спросом на Земле. Поэтому там бессмысленно и пытаться им торговать. Зато на планете Мелдж…
— Ох, не нравится мне эта затея, — сомневался Грегор.
— Дело беспроигрышное, посуди сам. Возить тангриз на Мелдж было бы слишком накладно. И мы переносим туда целиком всю фабрику. У нас будет неограниченный рынок сбыта.
— А вдруг и там не окажется спроса?
— Да ведь эта штука для мелдженцев все равно что хлеб насущный. Они только им и питаются. Как же там может не оказаться спроса на тангриз? Нет, уж на этот раз мы не промахнемся.
Через две недели справа по борту показалась планета Мелдж. Ее появление было более чем своевременным. Трюм был забит тангризом до отказа. Порошок угрожал разорвать обшивку звездолета. Пришлось ежедневно выгребать тонны порошка в космос. Это занятие отнимало силы и время, к тому же вместе с тангризом звездолет терял тепло и воздух.
Задыхаясь от нехватки кислорода и дрожа от холода, компаньоны вывели до отказа набитый тапгризом звездолет на спиральную орбиту покруг Мелдж.
Едва они совершили посадку, как на борт поднялся таможенник. Это был здоровенный детина апельсинового цвета.
— Добро пожаловать на Мелдж, — приветствовал он компаньонов. — Нашу бедную заброшенную планетку не часто посещают гости. Вы к нам надолго?
— Не исключено, — ответил Арнольд. — Мы хотим открыть у вас фабрику.
— Ах, как замечательно! — просиял чиновник. — Если бы вы только знали, как нашей планете необходимы предприимчивость и инициатива. Позвольте полюбопытствовать, а что именно вы собираетесь производить?
— Мы намерены торговать тангризом, основной пищей…
Радость таможенника как рукой сняло.
— Чем?! Повторите-ка еще раз, чем вы собираетесь торговать?
— Тангризом. У нас с собой Даровой изготовитель, и мы…
Чиновник нажал на кнопку портативного передатчика.
— Весьма сожалею, однако вам придется немедленно покинуть планету.
— Но ведь у нас есть визы, паспорта, разрешение…
— А у нас есть законы. Вы вместе с вашим Даровым изготовителем немедленно уберетесь обратно в космос.
— Послушайте, — обратился к нему Грегор, — но ведь на вашей планете разрешено частное предпринимательство.
— Только не для производства тангриза.
Десяток танков старой конструкции выехали па поле и кольцом окружили звездолет. Чиновник вылез в люк и принялся спускаться по трапу.
— Постойте, — в отчаянии завопил ему вслед Грегор, — вы, верно, опасаетесь конкуренции? Так и быть. Возьмите изготовитель в подарок.
— Никогда! — вскричал таможенник.
— Мы вам его дарим! Раскопайте трюм и увезите его. Будете бесплатно кормить бедняков. Мы ничего не просим взамен. Соорудите в нашу честь монумент, вот и все.
Второе кольцо танков сомкнулось вокруг звездолета. Низко над головой пронеслось звено старинных реактивных истребителей.
— Убирайтесь отсюда! — крикнул снизу чиновник. — Вы что, всерьез надумали торговать на Мелдже тангризом? Да вы только посмотрите вокруг.
Они огляделись. Поле космодрома было пыльного серого цвета. Его окружали такие же серые некрашеные здания. За ними, насколько хватало глаз, тянулась унылая серая равнина. На горизонте поднимались безрадостные серые цепи гор.
Всюду и везде был тангриз, один тангриз…
— Неужели вы хотите сказать, — начал Грегор, — что вся планета…
— Посудите сами, — перебил чиновник, не прекращая спускаться.
— Ведь именно здесь родилось когда-то Древнее Знание. А дурак, у которого чешутся руки нажать на кнопку, всегда найдется. Немедленно убирайтесь отсюда! Да, кстати: если вам когда-нибудь попадется индетерминированный ключ, можете вернуться, мы дадим за него любую цену.
Пер. изд.: Sheekley R. Indetermin Key: People trap, The Laxian, Lnd, 1966.
© Перевод на русский язык, “Мир”, Ю.Эстрин, 1983.
Роберт Шекли
За высокой конторкой сидел человек. У него был длинный нос, костлявое лицо, запавшие глаза, коричневая родинка на левой щеке, тонкие и бескровные губы.
Человек сказал: "Я — мое преподобие Клайд Бидл Сизрайт. А вы, конечно, мистер Кармоди, которого так любезно направил к нам мистер Модели. Садитесь, пожалуйста. Надеюсь, ваше путешествие с планеты мистера Модели было приятным".
— Распрекрасным, — пробурчал Кармоди. Пусть это прозвучало и невежливо, но внезапные переброски из мира в мир ему уже изрядно осточертели.
— Ну, как поживает мистер Модели? — спросил Сизрайт с сияющей улыбкой.
— Расчудесно. А где я?
— Разве мой секретарь в приемной не объяснил вам?
— Не видел я никаких секретарей и никакой приемной не видел!
— Ай-яй-яй! — нежно закудахтал Сизрайт. — Наверное, приемная опять выпала из фазы. Я уже раз десять ее чинил, но она вечно десинхронизируется. Знаете, это и клиентов раздражает, а секретарю приходится еще хуже — бедняга тоже выпадает из фазы и иногда не может попасть домой, к семье, по неделе и больше.
— Да, плохи его дела, — сказал Кармоди, чувствуя, что уже близок к истерике. — А не намерены ли вы все-таки, — продолжал он, еле сдерживаясь, — объяснить мне для начала, что же это за место и как мне отсюда попасть домой!
— Успокойтесь, — сказал Сизрайт. — Может быть, чашечку чаю, а? Нет? Так вот, это, как вы изволили сказать, место — Всегалактическое Бюро Координат. Наш устав — на стене. Можете ознакомиться.
— А как я сюда попал? — спросил Кармоди.
Сизрайт улыбнулся, поиграл пальцами.
— Очень просто, сэр. Когда я получил письмо от мистера Модели, то я распорядился предпринять розыск. Клерк нашел вас на Земле В3444123С22. Это была явно не ваша Земля. Конечно, мистер Модели сделал все, что мог, но определение координат — не его специальность. Поэтому я взял на себя смелость переместить вас в бюро. Но если вы хотите вернуться на ту вышеупомянутую Землю…
— Нет, нет, — сказал Кармоди. — Я только никак не пойму, где… Вы, кажется, сказали, что это какая-то служба по определению координат?
— Это Всегалактическое Бюро Координат, — вежливо поправил Сизрайт.
— Значит, я не на Земле?
— Конечно, не на Земле. Или выражаясь более строго, вы не в каком-либо из возможных, вероятных, потенциальных или темпоральных миров земной конфигурации.
— Так значит, — взревел Кармоди, — вы никогда не бывали на Земле! Так почему же, черт вас возьми, вы сидите в этой комнатенке при свечах да еще нахлобучив цилиндр, словно вы из книжки Диккенса? Почему, а? Я знаю сам. Меня опоили каким-то зельем. И все мне чудится… И вы сами чудитесь со всеми вашими ухмылками.
Кармоди шлепнулся на стул, пыхтя как паровоз и победно взирая на Сизрайта. И ждал, что теперь все вокруг рассыпается, все его нелепые видения исчезнут, а сам он проснется в своей кровати, в своей квартире, или на диване у приятеля, или, на худой конец, на больничной койке.
Но ничего не рассыпалось. Триумф не состоялся, и Кармоди почувствовал, что уже ничего не соображает, но и на это ему наплевать — так он устал…
— Вы закончили ваш монолог? — ледяным тоном спросил Сизрайт.
— Кончил, — вздохнул Кармоди. — Простите.
— Не терзайтесь, — спокойно сказал Сизрайт. — Вы переутомились, это естественно. Но я ничем не сумею помочь вам, если вы не возьмете себя в руки. Разум может привести вас домой, истерика не приведет никуда. Что касается этой комнаты, которая так вас напугала, то я декорировал ее специально для вас же. Конечно, эпоха подобрана приближенно, но это все, что мне удалось за недостатком времени. И лишь для того, чтобы вы чувствовали себя как дома.
— Это вы хорошо придумали, — сказал Кармоди. — Значит, и ваша внешность?..
— Конечно, — улыбнулся Сизрайт. — Я и себя декорировал, так же как и комнату. Это не слишком трудно. Но нашим клиентам такие штришки нравятся.
— Мне тоже нравится, — согласился Кармоди. — Теперь я понимаю, что это успокаивает.
— Я и хотел, чтобы успокаивало, — сказал Сизрайт. — А насчет вашего предположения, что все это сон, что ж… в нем что-то есть!.. Ведь строго говоря, — продолжал он, — между воображаемыми и подлинными событиями существенной разницы нет. Разница лишь в терминах. Между прочим, сейчас вам ничего не снится, мистер Кармоди. Но будь все это сном, вы должны были бы действовать точно так же.
— Ничего не понимаю, — сказал Кармоди. — Только верю вам на слово, что все это в действительности…
— Тогда подумаем, как доставить вас домой. В гостях хорошо, а дома лучше. Не так ли?
— Конечно, лучше, — согласился Кармоди. — А вам это очень трудно?
— Трудно? Я бы так не сказал, — протянул Сязрайт. — Это дело, конечно, сложное, требующее точности и даже связанное с известным риском. Но трудным я бы его все-таки не назвал.
— А что вы считаете действительно трудным?
— Квадратные уравнения, — не задумываясь ответил Сизрайт. — Никак не могу научиться их решать, хотя пробовал миллион раз. Вот это, сэр, трудно!
— А вы знаете, куда ушла моя Земля? — спросил Кармоди.
— "Куда" — это не проблема. «Куда» вас уже доставили, правда, толку от этого не было, поскольку «когда» оказалось таким далеким от искомого. Но теперь, я полагаю, мы попадем в ваше личное «когда» без лишней возни. «Какая» Земля — вот в чем фокус!
— Это непреодолимо?
— Да что там! — сказал Сизрайт. — Всего-навсего рассортировать Земли и выяснить, которая из них ваша. Дело простое. Как сказали бы у вас: все равно что подстрелить рыбу в бочке.
— Никогда не пробовал, — сказал Кармоди. — А это легко?
— Какая рыба и какая бочка. Акулу в ванне вы подстрелите сразу. Значительно труднее попасть в кильку в цистерне. Зависит от масштабов. Но вы все-таки должны признать, что и в том и в другом случае принцип один и тот же, и весьма простой.
— Да, наверное, — согласился Кармоди. — Но хоть это в принципе и просто, не понадобится ли слишком много времени, если будет слишком много вариантов?
— Не совсем так, но верно подмечено, — просиял Спзрайт. — Сложность, знаете ли, иногда полезна. Она способствует классификации и идентификации.
— А что теперь?
— Теперь к делу! — воскликнул Спзрайт, энергично потирая руки. — Мы с коллегами подобрали тут некоторое количество миров. И между прочим, полагаем, что ваш мир должен оказаться среди них. Но опознать его можете, конечно, только вы сами.
— Я должен буду присмотреться?
— Что-то в этом роде. Точнее, вы должны в них вжиться. И каждый раз, как только разберетесь, сообщайте мне, попали мы с вами в ваш мир или же в какой-то иной. Если это ваш мир — делу конец. Если иной, мы переместим вас в следующий из вероятных.
— Весьма разумно, — сказал Кармодп. — А много у вас этих вероятных земель?
— Невероятное множество! Но у нас есть надежда на быстрый успех, если только…
— Что "если"?
— Если только хищник не догонит вас раньше.
— Мой хищник?
— Он все еще идет по следу, — сказал Сизрайт. — И, как вы теперь знаете, устраивает вам ловушки, а материал для ловушек берет из ваших воспоминаний. Эти "земноформные сцены" — я так бы их назвал — должны убаюкать вас, обмануть и заставить, ничего не подозревая, идти к нему прямо в пасть.
— И он будет вторгаться во все ваши миры?
— Конечно! Безопасного убежища нет. Но запомните: все доброе действует открыто. Все злое непременно хитрит, трусливо прикрываясь иллюзиями, масками, грезами… Ну что ж, пока вам удавалось уходить благополучно…
— Да, мне везло. Пока.
— Значит, вы счастливчик. Вот у меня есть мастерство и нет везения. Кто скажет, что важнее? Не я, сэр. И, конечно, не вы. Так что мужайтесь, мистер Кармоди. Смелость, знаете… э-э, планеты… берет! Верно? Так что изучайте миры, берегитесь иллюзий, выходите сухим из воды и не прозевайте с перепугу свой подлинный мир.
— А что, если я нечаянно прозеваю? — спросил Кармоди.
— Тогда ваши поиски не кончатся никогда. Число возможных земель не бесконечно, но у вас просто жизни не хватит осмотреть их все и опять начать сначала!
— Ну, ладно, — неуверенно сказал Кармоди. — Видимо, другого пути нет. Прошу вас, мистер Сизрайт, приступайте. И благодарю вас за заботу и терпение…
— Пожалуйста, — сказал Сизрайт, явно довольный. — Будем надеяться, что самый первый мир и окажется тем, который вы ищете.
…И вот куда-то мы попали, но кто знает, куда, когда и на какую Землю? Будьте уверены, только не Кармоди, который оказался в городе, очень похожем на Нью-Йорк. В очень похожем, но в том ли?
— Это тот Нью-Йорк? — спросил Кармоди.
— А черт его знает! — ответил кто-то.
Кармоди огляделся и сообразил, что голос принадлежит выигранному им в галактической лотерее говорящему Призу и исходит из черного зонтика, который он держит в руке.
— Это ты, Приз? — спросил он.
— Конечно, я. А ты подумал — это шотландский пони?
— А где ты был раньше?
— В отпуске. В кратковременном, но заслуженном отпуске, — сказал Приз. — И ты не имеешь права на это жаловаться. Отпуска оговорены в соглашении между Амальгамированными Призами Галактики и Лигой Реципиентов.
— Я и не жалуюсь, — сказал Кармодп. — Я просто так… А, неважно!.. Вот что: это место точь-в-точь моя Земля! Точь-в-точь Нью-Йорк!..
Вокруг был город. Потоки машин и людей. Вспышки вывесок. Полно театров, полно киосков, полно народу. Полно магазинов с объявлениями о дешевой распродаже по случаю банкротства. Полно ресторанов — самые большие назывались «Северянин», «Южанин», «Восточник», «Западник», и во всех — фирменные бифштексы и картофельная соломка. Кроме того, были еще «Северовосточник», «Югозападнпк», "Востоксоверовосточник" и «Западсеверозападник». Кинотеатр на той стороне улицы анонсировал «Апокриф» ("Грандиозней, многокрасочней и увлекательней, чем Библия!!! Сто тысяч статистов!"). Рядом был дансинг «Омфала», где выступала труппа народного рок-н-ролла по имени «Шитлы». И девчонки-подростки в платьицах мидллесс танцевали там под хриплую музыку.
— Вот это жизнь! — воскликнул Кармоди, облизывая губы.
— Я слышу только звон монет в кассе, — заметил Приз тоном моралиста.
— Не будь ханжой, — сказал Кармоди. — Кажется, я дома.
— Надеюсь, что нет, — ответил Приз. — Это место действует мне на нервы. Присмотрись как следует. Помни, что сходство — не тождество.
Но Кармоди же видел, что это угол Бродвея и 50-й улицы! Вот и вход в метро — прямо перед ним! Да, он дома! И он поспешил вниз по лестнице. Все было знакомо, радовало и печалило одновременно. Мраморные стены гноились сыростью. Блестящий монорельс, выходя из одного тоннеля, исчезал в другом…
— Ox! — вскрикнул Кармоди.
— В чем дело? — спросил Приз.
— Ни в чем… Я передумал. Пожалуй, лучше пройтись по улице.
Кармоди поспешно повернул назад — к светлому прямоугольнику неба. Но дорогу преградила откуда-то взявшаяся толпа. Кармоди стал проталкиваться сквозь нее к выходу, а толпа тащила его назад. Мокрые стены метро вздрогнули и начали судорожно пульсировать. Сверкающий монорельс соскочил со стоек и потянулся к нему, будто бронзовое змеиное жало. Кармоди побежал, опрокидывая встречных, но они тут же вставали на ноги, словно игрушки-неваляшки. Мраморный пол сделался мягким и липким. Ноги Кармоди увязли, люди сомкнулись вокруг него, а монорельс навис над головой.
— Сизрайт! — завопил Кармоди. — Заберите меня отсюда!
— И меня! — пискнул Приз.
— И меня! — завизжал хищник, ибо это он искусно притворился подземкой, в пасть которой так неосторожно влез Кармоди.
— Сизрайт!
И ничего!.. Все осталось, как было, и Кармоди с ужасом подумал, что Сизрайт мог отлучиться: вышел пообедать или же в уборную или же заговорился по телефону. Голубой прямоугольник неба становился все меньше, выход как бы запирался. Фигуры вокруг потеряли сходство с людьми. Стены сделались пурпурнокрасными, вздулись, напряглись и начали сдвигаться. Гибкий монорельс жадно обвился вокруг ног Кармоди. Из утробы хищника послышалось урчание, обильно пошла слюна. (Давно известно, что все кармодиеды неопрятны как свиньи и совершенно не умеют вести себя за столом.)
— Помогите! — продолжал вопить Кармоди. — Сизрайт, помогите!
— Помогите, помогите ему! — зарыдал Приз. — Или же если это вам трудно, то помогите хотя бы мне. Вытащите меня отсюда, и я дам объявления во все ведущие газеты, созову комитеты, организую группы действия, выйду на улицы с плакатами, все сделаю для того, чтобы убедить мир, что Кармоди не должен остаться неотомщенным! И в дальнейшем я посвящу себя…
— Кончай болтать, — сказал голос Сизрайта. — Стыдно! Что касается вас, Кармоди, вы должны думать, прежде чем лезть в пасть своего пожирателя. Моя контора создана не для того, чтобы вытаскивать вас всякий раз из петли в последний миг!
— Но сейчас-то вы меня спасете? Спасете, да? — умолял Кармоди.
— Сделано! — сказал Спзрайт.
И снова Кармоди был в городе, похожем на Нью-Йорк, — на этот раз он стоял перед отелем "Уолдорф-Астория".
На нем было добротное пальто фирмы Барберри. Это сразу можно было узнать по ярлычку, пришитому не под воротником, а снаружи, на правом рукаве. И все прочие ярлыки тоже оказались снаружи, так что каждый мог прочесть, что у Кармоди рубашка от Ван Хейзена, галстук от Графини Мары, костюм от Харта и Шеффнера, носки Ван Кемпа, ботинки кордовской кожи от Ллойда и Хейга, шляпа «борсолино», сделанная Раиму из Милана. И кроме всего, Кармоди распространял слабый запах мужского одеколона "Дубовый мох" фирмы Аберкромбп и Фитч.
Все на нем было с иголочки, все казалось безупречным, и все-таки разве это настоящий шик! А ведь он честолюбив, ему хотелось двигаться вперед и выше — выйти в люди того сорта, у которых икра на столе не только к рождеству и которые после бритья употребляют лосьон «Оникс», носят рубашки от братьев Брукс, а куртки — только от Пола Стюарта.
Но для таких штучек нужно пробиться в категорию потребителей А-АА-ААА вместо заурядной категории В-ВВ-АААА, на которую его обрекало скромное происхождение. Высший разряд ему "просто необходим. Чем он хуже других? Черт возьми, ведь он был первым по технике потребления на своем курсе в колледже! И уже три годя его Потребиндекс был не ниже девяноста процентов. Его лимузин, его додж «Хорек» был безупречно новехонький. Он мог привести тысячу других доказательств. Так почему же ему не повысили категорию? Забыли? Не замечали?!
Теперь он сыграет ва-банк. Риск гигантский. Если дело сорвется, его могут в мгновение ока выставить со службы и он навсегда вылетит в безликие ряды потребительских париев, в категорию НТС-2 (нестандартные товары, сорт 2-й).
В нем сейчас жили два Кармоди.
Все эти мысли, чувства и действия казались естественными только одному Кармоди (его активному Я). А другой Кармоди (рефлективное Я) следил за активным с немалым удивлением.
Активное Я нуждалось в подкреплении перед испытанием огнем и водой. Кармодп прошел в бар «Астории», поймал взгляд бармена — тот и рта не успел открыть, а он уже крикнул: "Повтори, дружище!" (Неважно, что ему ничего еще не подавали и повторять было просто нечего.)
— Садись, Мак, — сказал бармен, улыбаясь. — Вот тебе «Баллантайн». Крепко, ароматно и на вкус приятно! Рекомендую!
Черт возьми, все это Кармоди должен был сказать сам — его застигли врасплох! Он уселся, задумчиво потягивая виски.
— Эй, Том!
Кармоди обернулся. Это Нейт Стин окликнул его, старый друг и сосед. Тоже из Нью-Джерси.
— Никакого индетермипированного ключа у меня нет и никогда не было, — ответил Джо. — Стал бы я иначе продавать эту штуку почти даром!
Партнеры молча уставились друг па друга. Из Дарового изготовителя все так же бодро струился порошок, не имеющий цены. Куча уже сравнялась со столом; глубоко под ним остались два кресла, стулья и радиатор.
— Ах, какой очаровательный источник дохода, — сказал Грегор.
— Не волнуйся. Не может быть, чтобы мы чего-нибудь не придумали.
— Мы?!
Арнольд снова зарылся в книги; остаток ночи он провел в поисках применений тангриза. Грегор до утра таскал порошок в коридор, иначе контору засыпало бы до самого потолка.
Взошло солнце, его лучи едва пробились сквозь серые от пыли окна. Арнольд встал, потянулся и зевнул.
— Безуспешно? — спросил Грегор.
— Боюсь, что да.
Грегор выкарабкался наружу, чтобы сходить за кофе. Вернувшись, он нашел Арнольда в обществе управляющего зданием и двух меднолицых полисменов.
— Я требую, чтобы вы немедленно убрали свой песок из коридора! — вопил управляющий.
— А кроме того, вы нарушили постановление муниципалитета, запрещающее фабрики в центре города, — добавил один из полисменов.
— Это не фабрика, — объяснил ему Грегор, — а Мелдженский даровой изгото…
— А я говорю, что это фабрика, — ответил полисмен. — И я требую, чтобы вы ее немедленно закрыли.
— В том-то и вся трудность, — вмешался Арнольд. — Мы не можем ее выключить.
— Не можете выключить? — Полисмен подозрительно оглядел обоих компаньонов. — Издеваться надо мной вздумали? А ну-ка, выключайте ее к…
— Сержант, честное слово…
— Слушай, умник, даю тебе час сроку. Если через час помещение не будет очищено, я вручу вам повестку в суд.
Оставшись одни, компаньоны молча поглядели сначала друг па друга, а потом на изготовитель. Порошка было уже по пояс, и куча продолжала расти.
Арнольд был на грани истерики.
— Черт возьми! Неужели мы так ничего и не придумаем? Должен ведь существовать какой-то спрос. Весь этот тангриз нам ровно ничего не стоит. Каждая песчинка достается нам даром, даром, даром!
— Успокойся, — проговорил Грегор, устало выскребая порошок из собственных волос.
— Нет, как ты не понимаешь? Если товар существует в неограниченном количестве, то на него должен найтись покупатель. Нам он достается совершенно бесплатно…
Дверь распахнулась, и в контору вошел высокий худой мужчина в темно-сером костюме. В руках он держал какой-то портативный прибор со шкалой.
— Так вот это где, — сказал мужчина.
У Грегора мелькнула безумная надежда.
— Скажите, это у вас случайно не индетерминированный ключ?
— Какой ключ? Нет-нет. Это измеритель утечек.
— Ах, вот оно что, — протянул Грегор.
— Похоже, я наконец у цели, — сказал мужчина. — Меня зовут Герстайрс.
Он расчистил от порошка краешек стола, поставил на него прибор, снял последнее показание и принялся заполнять официального вида бланк.
— В чем дело? — спросил Арнольд.
— Я из городской энергетической компании, — ответил Герстайрс. — Вчера около полудня мы неожиданно обнаружили колоссальную утечку энергии из наших линий.
— И поиски привели вас сюда? — спросил Грегор.
— Прямиком к вашей установке, — ответил Герстайрс. Он кончил заполнять бланк, сложил его и спрятал в карман. — Благодарю вас, джентльмены, за добровольное сотрудничество. Счет вам пришлют по почте.
Он с трудом приоткрыл дверь, остановился и еще раз оглядел изготовитель.
— Чтобы оправдать такой колоссальный расход энергии, ваша установка должна производить очень дорогой продукт. Что она у вас делает? Платиновый порошок?
Любезно улыбнувшись, он поклонился и вышел.
Грегор посмотрел на компаньона.
— Так энергия, говоришь, даровая?
— Я думаю, что машина попросту забирает энергию из ближайшего доступного ей источника, — ответил Арнольд.
— Это я уже понял. Высасывает ее из космоса, из воздуха, из Солнца, но не брезгует и линиями электропередач, если они окажутся под рукой.
— Похоже, что так. Но в основе принципа действия…
— К черту все твои принципы! — взорвался Грегор. — Машину нельзя выключить без индетерминированного ключа, а ключа ни у кого нет, и никто даже не знает, как он выглядит, мы по горло увязли в никому не нужном порошке, вывозить его нам не по средствам, а вдобавок ко всему эта штука жрет энергию, словно сверхновая звезда.
— Должен же быть выход, — упрямо повторил Арнольд.
— Что ты говоришь? Может быть, ты будешь так добр, что найдешь его?
Арнольд уселся по-турецки прямо на порошок над тем самым местом, где стоял его стол, и закрыл глаза. Из прихожей послышались громкие раздраженные голоса, в дверь забарабанили.
— Не впускай никого, — сказал Арнольд.
Грегор запер дверь. После нескольких секунд глубокого раздумья Арнольд встал.
— Не все потеряно, — заявил он. — Эта машина еще озолотит нас с тобой.
— Давай сломаем ее, — жалобно попросил Грегор, — или выкинем в океан.
— Ни в коем случае! Я нашел выход. Пошли готовить звездолет.
Несколько дней компаньоны не знали ни секунды отдыха. Прежде всего им пришлось за двойную плату нанять рабочих, чтобы очистить здание от тангриза. Затем они немало повозились с перевозкой изготовителя в космопорт и установкой его в грузовом трюме звездолета. Наконец все хлопоты остались позади. Звездолет стремительно мчался к месту назначения, а Даровой изготовитель с сумасшедшей скоростью заполнял тангризом трюм.
— Вполне логичное решение, — объяснял по пути Арнольд своему компаньону. — Естественно, тангриз не может пользоваться спросом на Земле. Поэтому там бессмысленно и пытаться им торговать. Зато на планете Мелдж…
— Ох, не нравится мне эта затея, — сомневался Грегор.
— Дело беспроигрышное, посуди сам. Возить тангриз на Мелдж было бы слишком накладно. И мы переносим туда целиком всю фабрику. У нас будет неограниченный рынок сбыта.
— А вдруг и там не окажется спроса?
— Да ведь эта штука для мелдженцев все равно что хлеб насущный. Они только им и питаются. Как же там может не оказаться спроса на тангриз? Нет, уж на этот раз мы не промахнемся.
Через две недели справа по борту показалась планета Мелдж. Ее появление было более чем своевременным. Трюм был забит тангризом до отказа. Порошок угрожал разорвать обшивку звездолета. Пришлось ежедневно выгребать тонны порошка в космос. Это занятие отнимало силы и время, к тому же вместе с тангризом звездолет терял тепло и воздух.
Задыхаясь от нехватки кислорода и дрожа от холода, компаньоны вывели до отказа набитый тапгризом звездолет на спиральную орбиту покруг Мелдж.
Едва они совершили посадку, как на борт поднялся таможенник. Это был здоровенный детина апельсинового цвета.
— Добро пожаловать на Мелдж, — приветствовал он компаньонов. — Нашу бедную заброшенную планетку не часто посещают гости. Вы к нам надолго?
— Не исключено, — ответил Арнольд. — Мы хотим открыть у вас фабрику.
— Ах, как замечательно! — просиял чиновник. — Если бы вы только знали, как нашей планете необходимы предприимчивость и инициатива. Позвольте полюбопытствовать, а что именно вы собираетесь производить?
— Мы намерены торговать тангризом, основной пищей…
Радость таможенника как рукой сняло.
— Чем?! Повторите-ка еще раз, чем вы собираетесь торговать?
— Тангризом. У нас с собой Даровой изготовитель, и мы…
Чиновник нажал на кнопку портативного передатчика.
— Весьма сожалею, однако вам придется немедленно покинуть планету.
— Но ведь у нас есть визы, паспорта, разрешение…
— А у нас есть законы. Вы вместе с вашим Даровым изготовителем немедленно уберетесь обратно в космос.
— Послушайте, — обратился к нему Грегор, — но ведь на вашей планете разрешено частное предпринимательство.
— Только не для производства тангриза.
Десяток танков старой конструкции выехали па поле и кольцом окружили звездолет. Чиновник вылез в люк и принялся спускаться по трапу.
— Постойте, — в отчаянии завопил ему вслед Грегор, — вы, верно, опасаетесь конкуренции? Так и быть. Возьмите изготовитель в подарок.
— Никогда! — вскричал таможенник.
— Мы вам его дарим! Раскопайте трюм и увезите его. Будете бесплатно кормить бедняков. Мы ничего не просим взамен. Соорудите в нашу честь монумент, вот и все.
Второе кольцо танков сомкнулось вокруг звездолета. Низко над головой пронеслось звено старинных реактивных истребителей.
— Убирайтесь отсюда! — крикнул снизу чиновник. — Вы что, всерьез надумали торговать на Мелдже тангризом? Да вы только посмотрите вокруг.
Они огляделись. Поле космодрома было пыльного серого цвета. Его окружали такие же серые некрашеные здания. За ними, насколько хватало глаз, тянулась унылая серая равнина. На горизонте поднимались безрадостные серые цепи гор.
Всюду и везде был тангриз, один тангриз…
— Неужели вы хотите сказать, — начал Грегор, — что вся планета…
— Посудите сами, — перебил чиновник, не прекращая спускаться.
— Ведь именно здесь родилось когда-то Древнее Знание. А дурак, у которого чешутся руки нажать на кнопку, всегда найдется. Немедленно убирайтесь отсюда! Да, кстати: если вам когда-нибудь попадется индетерминированный ключ, можете вернуться, мы дадим за него любую цену.
Пер. изд.: Sheekley R. Indetermin Key: People trap, The Laxian, Lnd, 1966.
© Перевод на русский язык, “Мир”, Ю.Эстрин, 1983.
Роберт Шекли
КООРДИНАТЫ ЧУДЕС
Главы из романа. Публикуется с сокращениями.
— Пойдите, войдите!За высокой конторкой сидел человек. У него был длинный нос, костлявое лицо, запавшие глаза, коричневая родинка на левой щеке, тонкие и бескровные губы.
Человек сказал: "Я — мое преподобие Клайд Бидл Сизрайт. А вы, конечно, мистер Кармоди, которого так любезно направил к нам мистер Модели. Садитесь, пожалуйста. Надеюсь, ваше путешествие с планеты мистера Модели было приятным".
— Распрекрасным, — пробурчал Кармоди. Пусть это прозвучало и невежливо, но внезапные переброски из мира в мир ему уже изрядно осточертели.
— Ну, как поживает мистер Модели? — спросил Сизрайт с сияющей улыбкой.
— Расчудесно. А где я?
— Разве мой секретарь в приемной не объяснил вам?
— Не видел я никаких секретарей и никакой приемной не видел!
— Ай-яй-яй! — нежно закудахтал Сизрайт. — Наверное, приемная опять выпала из фазы. Я уже раз десять ее чинил, но она вечно десинхронизируется. Знаете, это и клиентов раздражает, а секретарю приходится еще хуже — бедняга тоже выпадает из фазы и иногда не может попасть домой, к семье, по неделе и больше.
— Да, плохи его дела, — сказал Кармоди, чувствуя, что уже близок к истерике. — А не намерены ли вы все-таки, — продолжал он, еле сдерживаясь, — объяснить мне для начала, что же это за место и как мне отсюда попасть домой!
— Успокойтесь, — сказал Сизрайт. — Может быть, чашечку чаю, а? Нет? Так вот, это, как вы изволили сказать, место — Всегалактическое Бюро Координат. Наш устав — на стене. Можете ознакомиться.
— А как я сюда попал? — спросил Кармоди.
Сизрайт улыбнулся, поиграл пальцами.
— Очень просто, сэр. Когда я получил письмо от мистера Модели, то я распорядился предпринять розыск. Клерк нашел вас на Земле В3444123С22. Это была явно не ваша Земля. Конечно, мистер Модели сделал все, что мог, но определение координат — не его специальность. Поэтому я взял на себя смелость переместить вас в бюро. Но если вы хотите вернуться на ту вышеупомянутую Землю…
— Нет, нет, — сказал Кармоди. — Я только никак не пойму, где… Вы, кажется, сказали, что это какая-то служба по определению координат?
— Это Всегалактическое Бюро Координат, — вежливо поправил Сизрайт.
— Значит, я не на Земле?
— Конечно, не на Земле. Или выражаясь более строго, вы не в каком-либо из возможных, вероятных, потенциальных или темпоральных миров земной конфигурации.
— Так значит, — взревел Кармоди, — вы никогда не бывали на Земле! Так почему же, черт вас возьми, вы сидите в этой комнатенке при свечах да еще нахлобучив цилиндр, словно вы из книжки Диккенса? Почему, а? Я знаю сам. Меня опоили каким-то зельем. И все мне чудится… И вы сами чудитесь со всеми вашими ухмылками.
Кармоди шлепнулся на стул, пыхтя как паровоз и победно взирая на Сизрайта. И ждал, что теперь все вокруг рассыпается, все его нелепые видения исчезнут, а сам он проснется в своей кровати, в своей квартире, или на диване у приятеля, или, на худой конец, на больничной койке.
Но ничего не рассыпалось. Триумф не состоялся, и Кармоди почувствовал, что уже ничего не соображает, но и на это ему наплевать — так он устал…
— Вы закончили ваш монолог? — ледяным тоном спросил Сизрайт.
— Кончил, — вздохнул Кармоди. — Простите.
— Не терзайтесь, — спокойно сказал Сизрайт. — Вы переутомились, это естественно. Но я ничем не сумею помочь вам, если вы не возьмете себя в руки. Разум может привести вас домой, истерика не приведет никуда. Что касается этой комнаты, которая так вас напугала, то я декорировал ее специально для вас же. Конечно, эпоха подобрана приближенно, но это все, что мне удалось за недостатком времени. И лишь для того, чтобы вы чувствовали себя как дома.
— Это вы хорошо придумали, — сказал Кармоди. — Значит, и ваша внешность?..
— Конечно, — улыбнулся Сизрайт. — Я и себя декорировал, так же как и комнату. Это не слишком трудно. Но нашим клиентам такие штришки нравятся.
— Мне тоже нравится, — согласился Кармоди. — Теперь я понимаю, что это успокаивает.
— Я и хотел, чтобы успокаивало, — сказал Сизрайт. — А насчет вашего предположения, что все это сон, что ж… в нем что-то есть!.. Ведь строго говоря, — продолжал он, — между воображаемыми и подлинными событиями существенной разницы нет. Разница лишь в терминах. Между прочим, сейчас вам ничего не снится, мистер Кармоди. Но будь все это сном, вы должны были бы действовать точно так же.
— Ничего не понимаю, — сказал Кармоди. — Только верю вам на слово, что все это в действительности…
— Тогда подумаем, как доставить вас домой. В гостях хорошо, а дома лучше. Не так ли?
— Конечно, лучше, — согласился Кармоди. — А вам это очень трудно?
— Трудно? Я бы так не сказал, — протянул Сязрайт. — Это дело, конечно, сложное, требующее точности и даже связанное с известным риском. Но трудным я бы его все-таки не назвал.
— А что вы считаете действительно трудным?
— Квадратные уравнения, — не задумываясь ответил Сизрайт. — Никак не могу научиться их решать, хотя пробовал миллион раз. Вот это, сэр, трудно!
— А вы знаете, куда ушла моя Земля? — спросил Кармоди.
— "Куда" — это не проблема. «Куда» вас уже доставили, правда, толку от этого не было, поскольку «когда» оказалось таким далеким от искомого. Но теперь, я полагаю, мы попадем в ваше личное «когда» без лишней возни. «Какая» Земля — вот в чем фокус!
— Это непреодолимо?
— Да что там! — сказал Сизрайт. — Всего-навсего рассортировать Земли и выяснить, которая из них ваша. Дело простое. Как сказали бы у вас: все равно что подстрелить рыбу в бочке.
— Никогда не пробовал, — сказал Кармоди. — А это легко?
— Какая рыба и какая бочка. Акулу в ванне вы подстрелите сразу. Значительно труднее попасть в кильку в цистерне. Зависит от масштабов. Но вы все-таки должны признать, что и в том и в другом случае принцип один и тот же, и весьма простой.
— Да, наверное, — согласился Кармоди. — Но хоть это в принципе и просто, не понадобится ли слишком много времени, если будет слишком много вариантов?
— Не совсем так, но верно подмечено, — просиял Спзрайт. — Сложность, знаете ли, иногда полезна. Она способствует классификации и идентификации.
— А что теперь?
— Теперь к делу! — воскликнул Спзрайт, энергично потирая руки. — Мы с коллегами подобрали тут некоторое количество миров. И между прочим, полагаем, что ваш мир должен оказаться среди них. Но опознать его можете, конечно, только вы сами.
— Я должен буду присмотреться?
— Что-то в этом роде. Точнее, вы должны в них вжиться. И каждый раз, как только разберетесь, сообщайте мне, попали мы с вами в ваш мир или же в какой-то иной. Если это ваш мир — делу конец. Если иной, мы переместим вас в следующий из вероятных.
— Весьма разумно, — сказал Кармодп. — А много у вас этих вероятных земель?
— Невероятное множество! Но у нас есть надежда на быстрый успех, если только…
— Что "если"?
— Если только хищник не догонит вас раньше.
— Мой хищник?
— Он все еще идет по следу, — сказал Сизрайт. — И, как вы теперь знаете, устраивает вам ловушки, а материал для ловушек берет из ваших воспоминаний. Эти "земноформные сцены" — я так бы их назвал — должны убаюкать вас, обмануть и заставить, ничего не подозревая, идти к нему прямо в пасть.
— И он будет вторгаться во все ваши миры?
— Конечно! Безопасного убежища нет. Но запомните: все доброе действует открыто. Все злое непременно хитрит, трусливо прикрываясь иллюзиями, масками, грезами… Ну что ж, пока вам удавалось уходить благополучно…
— Да, мне везло. Пока.
— Значит, вы счастливчик. Вот у меня есть мастерство и нет везения. Кто скажет, что важнее? Не я, сэр. И, конечно, не вы. Так что мужайтесь, мистер Кармоди. Смелость, знаете… э-э, планеты… берет! Верно? Так что изучайте миры, берегитесь иллюзий, выходите сухим из воды и не прозевайте с перепугу свой подлинный мир.
— А что, если я нечаянно прозеваю? — спросил Кармоди.
— Тогда ваши поиски не кончатся никогда. Число возможных земель не бесконечно, но у вас просто жизни не хватит осмотреть их все и опять начать сначала!
— Ну, ладно, — неуверенно сказал Кармоди. — Видимо, другого пути нет. Прошу вас, мистер Сизрайт, приступайте. И благодарю вас за заботу и терпение…
— Пожалуйста, — сказал Сизрайт, явно довольный. — Будем надеяться, что самый первый мир и окажется тем, который вы ищете.
…И вот куда-то мы попали, но кто знает, куда, когда и на какую Землю? Будьте уверены, только не Кармоди, который оказался в городе, очень похожем на Нью-Йорк. В очень похожем, но в том ли?
— Это тот Нью-Йорк? — спросил Кармоди.
— А черт его знает! — ответил кто-то.
Кармоди огляделся и сообразил, что голос принадлежит выигранному им в галактической лотерее говорящему Призу и исходит из черного зонтика, который он держит в руке.
— Это ты, Приз? — спросил он.
— Конечно, я. А ты подумал — это шотландский пони?
— А где ты был раньше?
— В отпуске. В кратковременном, но заслуженном отпуске, — сказал Приз. — И ты не имеешь права на это жаловаться. Отпуска оговорены в соглашении между Амальгамированными Призами Галактики и Лигой Реципиентов.
— Я и не жалуюсь, — сказал Кармодп. — Я просто так… А, неважно!.. Вот что: это место точь-в-точь моя Земля! Точь-в-точь Нью-Йорк!..
Вокруг был город. Потоки машин и людей. Вспышки вывесок. Полно театров, полно киосков, полно народу. Полно магазинов с объявлениями о дешевой распродаже по случаю банкротства. Полно ресторанов — самые большие назывались «Северянин», «Южанин», «Восточник», «Западник», и во всех — фирменные бифштексы и картофельная соломка. Кроме того, были еще «Северовосточник», «Югозападнпк», "Востоксоверовосточник" и «Западсеверозападник». Кинотеатр на той стороне улицы анонсировал «Апокриф» ("Грандиозней, многокрасочней и увлекательней, чем Библия!!! Сто тысяч статистов!"). Рядом был дансинг «Омфала», где выступала труппа народного рок-н-ролла по имени «Шитлы». И девчонки-подростки в платьицах мидллесс танцевали там под хриплую музыку.
— Вот это жизнь! — воскликнул Кармоди, облизывая губы.
— Я слышу только звон монет в кассе, — заметил Приз тоном моралиста.
— Не будь ханжой, — сказал Кармоди. — Кажется, я дома.
— Надеюсь, что нет, — ответил Приз. — Это место действует мне на нервы. Присмотрись как следует. Помни, что сходство — не тождество.
Но Кармоди же видел, что это угол Бродвея и 50-й улицы! Вот и вход в метро — прямо перед ним! Да, он дома! И он поспешил вниз по лестнице. Все было знакомо, радовало и печалило одновременно. Мраморные стены гноились сыростью. Блестящий монорельс, выходя из одного тоннеля, исчезал в другом…
— Ox! — вскрикнул Кармоди.
— В чем дело? — спросил Приз.
— Ни в чем… Я передумал. Пожалуй, лучше пройтись по улице.
Кармоди поспешно повернул назад — к светлому прямоугольнику неба. Но дорогу преградила откуда-то взявшаяся толпа. Кармоди стал проталкиваться сквозь нее к выходу, а толпа тащила его назад. Мокрые стены метро вздрогнули и начали судорожно пульсировать. Сверкающий монорельс соскочил со стоек и потянулся к нему, будто бронзовое змеиное жало. Кармоди побежал, опрокидывая встречных, но они тут же вставали на ноги, словно игрушки-неваляшки. Мраморный пол сделался мягким и липким. Ноги Кармоди увязли, люди сомкнулись вокруг него, а монорельс навис над головой.
— Сизрайт! — завопил Кармоди. — Заберите меня отсюда!
— И меня! — пискнул Приз.
— И меня! — завизжал хищник, ибо это он искусно притворился подземкой, в пасть которой так неосторожно влез Кармоди.
— Сизрайт!
И ничего!.. Все осталось, как было, и Кармоди с ужасом подумал, что Сизрайт мог отлучиться: вышел пообедать или же в уборную или же заговорился по телефону. Голубой прямоугольник неба становился все меньше, выход как бы запирался. Фигуры вокруг потеряли сходство с людьми. Стены сделались пурпурнокрасными, вздулись, напряглись и начали сдвигаться. Гибкий монорельс жадно обвился вокруг ног Кармоди. Из утробы хищника послышалось урчание, обильно пошла слюна. (Давно известно, что все кармодиеды неопрятны как свиньи и совершенно не умеют вести себя за столом.)
— Помогите! — продолжал вопить Кармоди. — Сизрайт, помогите!
— Помогите, помогите ему! — зарыдал Приз. — Или же если это вам трудно, то помогите хотя бы мне. Вытащите меня отсюда, и я дам объявления во все ведущие газеты, созову комитеты, организую группы действия, выйду на улицы с плакатами, все сделаю для того, чтобы убедить мир, что Кармоди не должен остаться неотомщенным! И в дальнейшем я посвящу себя…
— Кончай болтать, — сказал голос Сизрайта. — Стыдно! Что касается вас, Кармоди, вы должны думать, прежде чем лезть в пасть своего пожирателя. Моя контора создана не для того, чтобы вытаскивать вас всякий раз из петли в последний миг!
— Но сейчас-то вы меня спасете? Спасете, да? — умолял Кармоди.
— Сделано! — сказал Спзрайт.
И снова Кармоди был в городе, похожем на Нью-Йорк, — на этот раз он стоял перед отелем "Уолдорф-Астория".
На нем было добротное пальто фирмы Барберри. Это сразу можно было узнать по ярлычку, пришитому не под воротником, а снаружи, на правом рукаве. И все прочие ярлыки тоже оказались снаружи, так что каждый мог прочесть, что у Кармоди рубашка от Ван Хейзена, галстук от Графини Мары, костюм от Харта и Шеффнера, носки Ван Кемпа, ботинки кордовской кожи от Ллойда и Хейга, шляпа «борсолино», сделанная Раиму из Милана. И кроме всего, Кармоди распространял слабый запах мужского одеколона "Дубовый мох" фирмы Аберкромбп и Фитч.
Все на нем было с иголочки, все казалось безупречным, и все-таки разве это настоящий шик! А ведь он честолюбив, ему хотелось двигаться вперед и выше — выйти в люди того сорта, у которых икра на столе не только к рождеству и которые после бритья употребляют лосьон «Оникс», носят рубашки от братьев Брукс, а куртки — только от Пола Стюарта.
Но для таких штучек нужно пробиться в категорию потребителей А-АА-ААА вместо заурядной категории В-ВВ-АААА, на которую его обрекало скромное происхождение. Высший разряд ему "просто необходим. Чем он хуже других? Черт возьми, ведь он был первым по технике потребления на своем курсе в колледже! И уже три годя его Потребиндекс был не ниже девяноста процентов. Его лимузин, его додж «Хорек» был безупречно новехонький. Он мог привести тысячу других доказательств. Так почему же ему не повысили категорию? Забыли? Не замечали?!
Теперь он сыграет ва-банк. Риск гигантский. Если дело сорвется, его могут в мгновение ока выставить со службы и он навсегда вылетит в безликие ряды потребительских париев, в категорию НТС-2 (нестандартные товары, сорт 2-й).
В нем сейчас жили два Кармоди.
Все эти мысли, чувства и действия казались естественными только одному Кармоди (его активному Я). А другой Кармоди (рефлективное Я) следил за активным с немалым удивлением.
Активное Я нуждалось в подкреплении перед испытанием огнем и водой. Кармодп прошел в бар «Астории», поймал взгляд бармена — тот и рта не успел открыть, а он уже крикнул: "Повтори, дружище!" (Неважно, что ему ничего еще не подавали и повторять было просто нечего.)
— Садись, Мак, — сказал бармен, улыбаясь. — Вот тебе «Баллантайн». Крепко, ароматно и на вкус приятно! Рекомендую!
Черт возьми, все это Кармоди должен был сказать сам — его застигли врасплох! Он уселся, задумчиво потягивая виски.
— Эй, Том!
Кармоди обернулся. Это Нейт Стин окликнул его, старый друг и сосед. Тоже из Нью-Джерси.