Уильямсон Джек. Без посадок к Марсу

   Ли открыл рот.
   — Но…
   Торопясь к радио, она на секунду остановилась.
   — Я покажу вам сегодня вечером, — пообещала она ему. — Если будет достаточно видно для телескопа и если мы будем живы к тому времени.
   Она больше не обращала на него внимания. Он приготовил еду для себя, поел, затем потратил час на изготовление маленького убежища, возможно, более надежного против чего-то, что, как ожидала девушка, случится на рассвете. И затем, тяжелый от накопившейся усталости, он опять уснул.
   Когда он проснулся, воздух на пляже был необычно холодным, и еще одна заря сверхъестественного великолепия горела красным в зените. Он зажег костер из леса, прибитого к берегу моря, выставил новую еду и позвал девушку. С благодарностью делая маленькие глотки из чашки с горячим кофе, она подарила ему короткую улыбку.
   — У вас есть дар, Ли, — сказала она ему. — Дар, который тратился впустую. — Ее темные глаза изучали его. — Сейчас, я думаю, у вас есть очень маленькая возможность воспользоваться им.
   Сидя молча какое-то время в пляшущих отблесках костра, она начала ссыпать холодный коралловый песок через свои пальцы в маленькие белые пирамиды.
   — Если мои заключения оправдаются сегодня вечером, — сказала она, — я думаю, созидательные функции нашей сегодняшней цивилизации подойдут к концу. Планета, вероятно, останется пригодной для некоторых форм жизни. Люди могут даже уцелеть в таких местах, как Долина Смерти. Но это будет довольно странно, если человеческой расе удастся вернуть свое превосходство.
   — Скажите мне… — начал Ли.
   Она посмотрела на часы и стала изучать темнеющее на востоке небо. — Через десять минут, — сказала она, — я смогу показать вам, показать вам, почему Земля в дальнейшем будет небезопасным местом для беспосадочных полетов. Ли затаил свое дыхание. Он перевел взгляд с девушки на низкое многоцветное пламя дров и снова на нее.
   — Доктор Элен Гейл, — сказал он ей очень серьезно, — я чувствую, что ваши откровенные замечания дали мне право выразить такое же чистосердечное мнение о женщинах-астрономах.
   Она кивнула и вновь посмотрела на восток.
   — Я занимался своим делом не только ради развлечения, хотя я от нее получал удовольствие, — сказал он ей. — Я пытался собрать две сотни тысяч долларов, чего было бы достаточно, чтобы начать производство приспособлений, которые я придумывал для увеличения удобства пассажиров ракет, и построить дом.
   Сейчас в его голосе было усталое одиночество.
   — В течение сотен и тысяч часов, сжавшись в кабине старого «Феникса», я преодолевал усталость и потребность в сне, мечтая об этом доме. Иногда он находился на отмелях Флориды. Иногда в маленькой зеленой долине, которую я видел в горах Колорадо.
   Он смотрел на девушку через огонь.
   — Но всегда наиболее важным моментом всего этого была женщина, которая будет жить в нем вместе со мной. Я рисовал в мыслях одну, а затем другую, но никто из них, доктор Гейл, не подходила так хорошо, как вы… Полагаю, я должен поспешить добавить, в некоторых отношениях.
   — Вы, должны понимать, что я говорю вам это только для того, чтобы поставить точку… Но благодаря вашему Звездному Снаряду Тик Тинкер и я никогда не будем иметь больше пяти тысяч на общем счету.
   Улыбка коснулась ее худого лица в отблесках костра.
   — Физически, — сказал он ей, — вы подошли бы превосходно. И вы имеете ум, быстроту и, я верю, чувство юмора. Но к сожалению, вы обладаете другими качествами, которые перевешивают все эти.
   — Попробуйте вообразить себя, живущей цивилизованной жизнью в цивилизованном доме, — бросил вызов он. — Вы просто не смогли бы сделать это. Вы не приспособитесь… И не только благодаря режиму с сорока восемью минутами в день для принятия пищи. Я надеюсь, я поставил свою точку — что женщины астрономы, которые полностью игнорируют тот факт, что они женщины, так же не имеют места в цивилизованном мире, как и последние беспосадочные пилоты.
   Ее первый низкий смех и легкое веселье в глазах поколебали его аргументы. Но ее хохот становился выше и более задыхающимся, а она все не могла остановиться. Ли увидел, что она в истерике. Он плеснул холодной морской воды из маленькой консервной банки ей в лицо. Она задержала рыдающий вздох и в ее глазах появилась подавленность. После еще одного быстрого взгляда на часы она внезапно поднялась.
   — Идемте, — сказала она с дрожью в голосе. — И давайте посмотрим, будут ли какие-либо дома в будущем мире.
 
   Массивный двенадцатидюймовый рефлектор виднелся в щель в том конце здания, которое избежало разрушения. Его часовой механизм под жужжащим маленьким двигателем-генератором приглушенно тикал.
   Видимая в тусклом свете затененных электрических ламп, девушка повернула турель и быстро установила орбиты. Еще до того, как она это сделала, Ли знал, что ее объектом была красная точка Марса на востоке.
   Долгое время, прижавшись глазами к линзам, она молчала. Ли видел, как дрожала ее маленькая рука, вновь и вновь касавшаяся рычагов управления. Наконец она поднялась и стояла, молчаливо и пристально глядя на восток и время от времени потирая свои красные глаза.
   В ее лице не было ни кровинки.
   — Ну что? — спросил Ли.
   — Это то, что я думала, — прошептала она. — Марс!
   Ли двинулся к месту, которое она оставила. Его глаза нашли окуляр. В его маленьком темном диске единственная звезда пылала то красным, то синим светом. И диск Марса, все еще был слишком близок к горизонту, чтобы его можно было хорошо рассмотреть, он туманился, мигал и дрожал, как будто нарисованный на черном, бьющемся на ветру флаге.
   Даже в то мгновение, когда видимость стала хорошей, эта туманность не исчезла. Но он смог разглядеть широкие темные метки на экваторе — фактически темнее, чем он предполагал — и белый эллипс шапки на южном полюсе.
   Две увиденные им вещи озадачили его. Рядом с полярной шапкой было маленькое темное пятно — наиболее темная метка на планете — которое имело странный багровый цвет. И через всю желто-красную планету к нему была прочерчена изгибающаяся серебряная нить.
   Изображение затуманилось и замерцало вновь, и Ли нетерпеливо отошел от прибора. Слабая боль билась в его непривыкших глазах. Он озабоченно повернулся к девушке.
   — Пока что я ничего не понимаю, — сказал он. — Я видел маленький пурпурный круг недалеко от шапки полюса. И странную белую нить, которая извиваясь ведет к нему. Но все затуманено.
   — В том-то и дело, — сказала она усталым голосом. — Марс затуманен и неясен из-за атмосферы — атмосферы, украденной у Земли. Серебряная нить — это другой конец трубы той силы, которую мы назвали торнадо — всасывающей воздух от Земли к Марсу!
   До него не сразу дошел ужас сказанного. Вскоре он почувствовал, как шок от этого пробежал через все тело, и он слегка покачнулся.
   — Но, — пробормотал он наконец, — я думал, что марсиан не существует.
   — Все давно согласились, что разумных обитателей нет, — сказала она.
   — Мой отец отказался от последней большой попытки послать сигнал на Марс десять лет назад. Но с тех пор что-то случилось с Марсом.
   — Что?
   — Случилось то, — сказала она медленно, — что это красно-синее пятно, под другим концом трубы вихря, находится как раз там, где ударил в Марс объект, названный нами Звездным Снарядом. Два месяца назад.
   Он взглянул на нее в темноте обсерватории.
   — Далее — вы думаете…
   — Вывод неминуем. Звездный Снаряд был кораблем. Он принес живых существ на Марс, откуда-то. Им нужна более плотная атмосфера для выживания. На Земле сейчас, в противостоянии, меньше, чем в пятидесяти миллионах миль пути — они увидели атмосферу, которая им требуется. Благодаря той науке, которая построила и запустила Звездный Снаряд, они потянулись, чтобы взять то, что им нужно.
   Ли уловил ее мысль.
   — Почему они сразу не сели на Землю?
   — Зачем им делать это, если они способны дотянуться от одного мира к другому, чтобы взять то, что они хотят? Может быть, Марс, имеющий половину солнечного света Земли и треть ее силы тяготения, подошел им больше в других отношениях?
   Мозг Ли закрутился.
   — Похищение воздуха планеты? Как они могут это делать?
   — Я видела один ключ, — сказала девушка ему. — Два спутника очень трудные объекты, даже при усовершенствовании этого оборудования. Было трудно их найти. Когда я смотрела, они оба были слишком далеко от планеты. Они устремились в космос, прочь от своих старых орбит!
   — И это значит…
   — Это значит, что они отсечены от гравитационного притяжения Марса, Я думаю, это потому, что гравитационная тяга планеты благодаря могуществу науки, полностью вне нашего понимания, была сфокусирована в трубу силы, которая протянулась через космос на пятьдесят миллионов миль к нашей атмосфере.
   — Это странное торнадо?
   — Именно, — девушка кивнула. — Нашу атмосферу вытягивает по нему. Кажется, что он огибает Землю каждый день, потому что Земля вращается под ним. Это вызывает сильные течения воздуха, и сама потеря воздуха создает шторма. Необычные закаты и зори, несомненно, являются побочным проявлением сил, которые формируют и направляют трубу.
   Рядом с девушкой Ли всматривался сквозь узкую щель. В полосе пурпурного неба Марс был зловещей красно оранжевой точкой. Его ошеломленный мозг искал понимание этой угрозы.
   — Что мы можем сделать? — прошептал он. Голос девушки был сух. — Вероятно, они межзвездные путешественники. Они пришли с юга, вполне вероятно, что с одной из ближайших звезд Центавра. Существа, способные на такие полеты, должны быть настолько же далеки от нашего понимания, как мы от понимания муравьев. И мы должны быть настолько же беспомощны против них.
   — Муравьи могут жалить, — проворчал Ли. Но дыхание ночного воздуха через щель показалось ужасно холодным, и он снова вздрогнул. — Когда, как вы думаете, это прекратится?
   Рыжая голова Элен Гейл устало качнулась в темноте.
   — Кто знает? Мы можем выделить им половину нашей атмосферы и после этого существовать в низинах, хотя климат везде будет более суровым. Возможно, они удовлетворяться этим. Возможно, движение Земли по своей орбите разорвет их силовую трубу — до следующего противостояния, через два года.
   — Марс более маленькая планета, — сказал Ли. — Им не нужно так много воздуха.
   — Так как гравитация меньше, — сказала ему девушка, — то, чтобы получить определенное давление и плотность, требуется больше.
   — Итак, мы в их милости. И ничего не можем сделать.
   Ее лицо стало серым и отчаявшимся.
   — Люди будут реагировать согласно своим свойствам, — сказала она. — Большинство населения уже повергнуто в беспомощную панику. Оставшиеся правительства перед своей смертью будут пытаться мобилизовать свои армии — против врага, которого никогда даже не видели. Только несколько ученых попытаются провести спокойный анализ проблемы, попытаются открыть то, что можно сделать, если что-то можно сделать. Но я сомневаюсь в этом.
 
   Ракета прибыла перед полуночью. Элен Гейл провела у радио весь вечер, направляя ее своими сигналами, слушая отчеты о всепланетном смятении и ужасе и тщетно пытаясь передать хоть какое-то сообщение от лаборатории ракетных исследований своего фонда в пустыне Нью-Мехико.
   Когда голубые люминесцентные ракетные двигатели черкнули по звездам, Ли побежал с сигнальными ракетами, чтобы осветить пляж. Ракета круто спустилась под пугающим углом, передняя форсированная тяга остановила ее в большом облаке голубого пламени, и два человека выскочили из нее.
   Девушка пошла вместе с Ли навстречу прибывшим. Маленький седой человечек с торчащей бородой был доктором Лэймоном Дувалом, помощником директора Фонда. И высокий стройный пилот в черном шлеме, Ли знал без вопросов, был Лэйрд Крагин.
   Крагин был залеплен бинтами и прихрамывал. Девушка кивнула старшему мужчине, поприветствовала Крагина горячим рукопожатием. Его красивое лицо улыбнулось ей.
   — Извини за опоздание, Гей, — сказал он, — но этот странный шторм разбил меня на Маркизовых Островах. Пришлось ждать доктора Дувала, в другой ракете. Но вот мы и здесь!
   Вмешался неприятный степенный голос старшего мужчины:
   — Вы совершенно уверены, доктор Гейл — уверены в фактах, которые вы передали? Вы действительно полагаете, что звездные захватчики на Марсе лишают Землю ее атмосферы?
   — Дувал, — отрывисто спросила девушка, — я совершала ошибки?
   — Я знаю, меньше, чем какой-либо другой человек из тех, кого я знаю,
   — согласился он. — Что ты думаешь делать?
   — Сразу вернуться, — сказала Элен Гейл немедленно. — Получить полную поддержку от президента и Военного Департамента. Поторопиться с завершением подготовки нашей экспериментальной ракеты в Нью-Мехико. Вооружить ее. Послать ее к Марсу, чтобы остановить утрату атмосферы.
   Седая голова Дувала качнулась с сомнением.
   — Мы можем сделать только одну вещь, — согласился он. — Но ты знаешь, что я был ответственным в Аламогордо. И я достаточно уверен, что наша ракета не может быть завершена до того, как потери воздуха, продолжающиеся с нынешней скоростью, заставит отказаться от проекта.
   — Даже, — добавил он с плохим предчувствием, — не считая недель, необходимых для полета…
   — Во всяком случае, — прервала его девушка, — мы должны попытаться. Я полечу в Америку вместе с вами сегодня вечером.
   — Сегодня вечером? — Картер Ли повторил ее последние слова. Он инстинктивно схватил руку девушки.
   — Я должен лететь с вами, Элен, — сказал он хрипло. — Я поведу вашу ракету к Марсу.
   — Благодарю вас, Ли, — она быстро повернулась к нему. — Но вы не ракетный пилот. — Она вновь повернулась к Крагину. — Грузи топливо и кислород. У нас нет времени.
   — Алле, — в ровном голосе Лэйрда Крагина не было большой сердечной признательности. — Так вы Счастливчик Ли Без Посадок? Ну, видно, вы остановились сейчас скорее в несчастливом месте. Лучше наблюдать этот шторм во время рассвета. В тридцатых широтах вокруг всего земного шара он выкашивает большие участки. Герт и Буэнос-Айрес уже позади.
   — Подождите минуту, — сказала девушка. — Я должна взять некоторые записи.
   Картер Ли наблюдал, как она побежала назад в темень, к обсерватории. Молча слушая Крагина, и помогая поднять баллон с каппа-топливом, он пытался подавить отчаяние, овладевшее им.
   — Извини, старик, — сказала Крагин. — Но я считаю, что эта работа станет моей. Я испытывал экспериментальные модели. Если Гей пошлет свою ракету к Марсу, я отправлюсь в ней.
   Ли перестал дышать. Лэйрд Крагин был, без сомнения, храбрым и опытным человеком, даже сейчас, обещая встретиться лицом к лицу со смертью ради Земли. Но вдруг Ли почувствовал слепую дикую ненависть к нему. Он задрожал, и его кулаки сжались. Слезы наполнили его глаза, пока девушка, бегущая из темноты с толстым грубым чемоданом, была только смутной тенью.
   — Мы бы с удовольствием подбросили тебя, старик, — в голосе Крагина чувствовалось легкое сожаление. — Но это только трехместная ракета. И у нас нет времени…
   — Благодарю, — сумел сказать Ли. — Но у меня есть старый «Феникс».
   Элен Гейл остановилась, чтобы взять его руку. Он почувствовал ее сильные и холодные пальцы.
   — Продолжайте, Ли, — сказала она отрывисто. — Извините, мы должны оставить вас. Наблюдайте шторм. Сделайте что-то, используйте, если можете, наше здешнее оборудование и инструменты. Выбирайтесь, если сможете, к северу по его следу.
   Ли не ответил.
   Дувал был уже в ракете. Крагин подтолкнул девушку внутрь, прыгнул за ней, сдвинул вперед изогнутый прозрачный люк. Ли стоял в тупом оцепенении, пока пилот открывал его опять, чтобы прокричать предупреждение.
   Он спотыкаясь пошел назад. Голубые электронные выхлопные трубы взревели возле него. Его кожа горела. Озон обжег его легкие. Ослепленный, он закрыл глаза. Когда он смог опять видеть, ракета была бледной голубой звездой, снижающейся и исчезающей на северо-востоке.
   Картер Ли стоял на пляже, мягко насвистывая грустные ноты «Барбары Аллен». Один на Манумоту. Была полночь. Шесть часов, больше или меньше, до того, как эта вращающаяся вокруг мира воронка появится вновь.
   Но юге, позади темного очертания скалы, вновь разгоралась необычная заря. Брызги зеленого и оранжевого цвета перебегали через зенит. Этот жуткий свет озарил старый «Феникс», лежащий вверх дном на тусклом белом пляже. Он с трудом потащился к нему.
   — Ладно, старушка, — пробормотал он. — Была авария или нет, похоже, мы должны сделать еще один полет, если не мы не хотим, чтобы этот ветер унес нас в пространство между мирами.
   Он внезапно остановился на коралловом песке. Его глаза быстро поднялись от сплющенного старого самолета на пляже к красному и зловещему глазу Марса, сейчас уже прошедшему зенит. Его мозг нарисовал эту серебряную нить от мира к миру. И его губы сжались для беззвучного свиста.
   — А почему бы нет?
   Он заковылял к старому самолету. Его дрожащая рука прикоснулась к холодному металлу винта. Его голос был быстрый и задыхающийся.
   — Почему бы нет, старушка? — пробормотал он опять. — Воздух есть на всем пути. А где есть воздух, ты можешь лететь на бензине. Он разреженный и свирепый, может быть. Но мы и раньше летали высоко и встретили свою порцию ударов.
   Он прошелся вокруг самолета, проверяя руль направления и руль высоты.
   — Резкий ветер, я догадываюсь. Но он будет позади нас. А когда тебе надо проделать пятьдесят миллионов миль, тебе нужен ветер, который дул бы тебе в спину!
   Он всматривался в темноту поврежденного элерона.
   — Процентное соотношение может быть миллиард к одному против нас. Но какая разница? Ты уже такое же ископаемое, как додо, старушка. И я тоже. И у нас есть способ сделать это фактом.
   — В конце концов, почему нет? Она, вероятно, полетит к Марсу с Крагины, если они сделают свою ракету. А мы можем быть уже там и встретить их.
   — О'кей, Герцогиня! Давай готовиться к отправлению!
   Он знал, что будет нелегко выправить самолет и подготовить его за те шесть часов, которые остались до возвращения воронки. Но он уже был раньше в затруднительных положениях, почти в таких же тяжелых. Как-то он спустился на арктическую тундру с поломанным рулем направления и выстрогал новый свой собственный…
   К счастью он имел инструменты и оборудование покинутой станции. Он вернулся за веревками и снаряжением. Через час старый корабль опять был на своих шасси с не более, чем незначительными повреждениями.
   Он завел двигатель, поставил корабль рядом со зданием, где был электрический свет, и приступил к работе над изогнутым элероном. Когда он был грубо исправлен, Ли сделал половину других необходимых приготовлений — и все же по опыту он чувствовал, что, могут быть какие-то невидимые повреждения, которые он не сможет обнаружить, пока корабль не поднимется в воздух.
   Четыре драгоценных часа ушли прежде, чем самолет стал готов к погрузке. Необходимо было иметь две вещи — бензин и кислород. Воздух на Земле уже стал разреженным, но он будет еще разреженнее в трубе. Отшвыривая в сторону цилиндры ракетного топлива и ящики с инструментами, он начал подносить канистры с бензином и переливать его в пустые баки. Десять галлонов на рейс. Пустые баки вмещали три сотни, и он сложил канистры позади кабины.
   Южный Крест опрокинулся над пиком. Время кончилось. Он часто и тяжело дышал. Даже в утренней прохладе от промок от пота. К счастью, Фонд был очень щедр на топливо для мотора-генератора и печей. Чем ниже процент октана, тем больше оно подходит старому мотору. Но ему удалось бы стартовать и на другом топливе.
   Первый зловещий луч появился на востоке до того, как задача была уже выполнена. Теперь кислород. Он шел, шатаясь под весом длинных стальных цилиндров. Четыре штуки. Это все, что он отважился погрузить.
   Теперь красные языки прыгали на востоке, вихрь вскоре должен был быть здесь. Или должен был встретить его на высоте — какую только способен был набрать «Феникс». И даже в более мягких руках верхней атмосферы удары будут в основном против него.
   Ли сделал последний рывок для погрузки пищи. Он подобрал истертую книгу Китса, с именем Элен Гейл. Кто бы мог подумать, что женщины астрономы читают поэзию? Он поднялся в кабину и надавил пяткой педаль стартера.
   Пока мотор стартера набирал обороты, он привел в порядок свой шлем, проверил кислородные трубки и редукционный клапан. Он установил высотомер и часы, поставил триммеры дифферента руля направления и руль высоты на нейтраль. Включил сцепление и древний мотор заревел.
   Мелкие капли масла на ветровом стекле напомнили ему, что мотору требовался тщательный осмотр. Если бы было время и средства…
   — Сумасшедший, — пробормотал Ли, — к Марсу!
   Несмотря на рев, он начал насвистывать «Барбару Аллен».
   Пока двигатель разогревался, он нажал кнопку, которая выравнивала шаг винта, и распланировал взлет. Пляж сейчас был призрачной серой полоской, ниже странной зари — слишком короткий для «Феникса» со всем грузом.
   Он направился к восточному концу пляжа, разворачиваясь лицом к беспокойному западному ветру, нырнул в него со скоростью выстрела. Корабль был слишком тяжелый. Даже при отжатой вперед рукоятке на всем протяжении пути хвостовое колесо все еще волочилось. И белая капля, летящая над черными зубами скал позади пляжа, мчалась к нему.
   Но хвост поднялся над землей. Колеса хлопнули по песку, поднялись, просто оставляя горы позади. Ли испустил длинный тяжелый вздох. Он нажал кнопку, которая убирала шасси. Стрелка скорости самолета прыгнула вперед.
   Над темным беспокойным морем к северу от Манумоту от повернул на восток. С каждым мгновением небо разгоралось все краснее. Он наблюдал за нитью серебра на нем и удерживал рули высоты, чтобы сохранить устойчивый набор высоты.
   Он продвинул вперед крышку кабины. Воздух вокруг него был неожиданно спокойным. Он ощутил мгновение передышки перед кризисом впереди. Его глаза на миг оставили панели приборов, нашли потрепанную маленькую книгу рядом с ним.
   — Сентиментальный дурак, — пробормотал он. — Элен Гейл не стала бы нести ненужный груз к Марсу.
   Он опять отодвинул крышку кабины, бросил книгу в визжащий ветер, И тотчас пожалел, что сделал так. Он опять посмотрел на восток. Торнадо пока не было. Неужели он сейчас обманет его ожидания?
   «Феникс» поднимался со скоростью двенадцати сотен футов в минуту. Кабина стала холодной. Он включил согревающие блоки в своем костюме. Его глаза заболели. Легкие начали тяжело дышать в разреженном воздухе. Он отрегулировал маску в своем шлеме, открыл кислородный клапан.
   Потом он увидел воронку. Она шла к нему подобно качающейся серебряной веревке. Автоматически он накренил самолет, полетел прямо на нее. Он видел как ее пляшущий кончик коснулся Манумоту, приблизительно около шести миль внизу. Все зеленое как по волшебству исчезло с его черных скал, и гора моря встала над ними.
   Первый порыв ветра овладел им так яростно, что корабль потерял скорость. Бесполезный штурвал освободился в его руках, он толкнул его вперед, рвал двигатель до тех пор, пока корабль не ожил, дернул штурвал назад.
   Он попытался набрать высоту рядом с серебряной воронкой, втиснулся в нее. Но удар ее схватил его с жестоким и непреодолимым ускорением. Кровь отлила от его головы мрак давил на него. Он беспощадно сражался за сознание и силу, чтобы удержать нос самолета впереди.
   Он сражался целую вечность. Его пилотирование кораблем, быстрые и искусные реакции, которые сохраняли его живым и вкручивали в изгибающийся ствол серебра, его ловкость была лишь наполовину осознанной. И он не сознавал ничего, кроме жизни.
   Это убийственное давление однако наконец ослабело. Его напряженное сердце стало биться легче. Он опять почувствовал самолет, скрипящий, погнутый, мятый, но пока удивительно целый.
   Он открыл кислород, отрегулировал пропеллер, чтобы увеличить его шаг до предельного, открыл запасной нагнетатель. Холодный газ опять наполнил его легкие, и он стал осознавать вещи, находящиеся вне самолета.
   Ли знал, это был удивительный момент. Изгибы серебряной трубы казались полностью закрытыми со всех сторон. Он знал, что в них есть воздух и самолет сейчас имел скорость совершенно вне понимания. Еще казалось, что странная тишина окружает его, и он без труда удерживал самолет, двигатель на средней скорости в середине этого спокойствия.
   Хотя он и знал, что труба не может быть ничем материальным, не более, чем вихрем эфирной силы, ее стены выглядели совершенно реальными, почти похожими на стекло.
   Чем бы они ни были, он вскоре понял, что лучше их не касаться. Благодаря вертящейся впереди в воздухе палке, выросшей в большое черное бревно — ободранный ствол какого-то громадного дерева, вырванного, подумал он, в Манумоту. Он видел его приближение к этой прозрачной стене. Видел, как оно мгновенно превратилось в тонкий рассеивающийся дымок пыли и щепок.
   Он изогнулся в кабине и увидел Землю позади себя. По ту сторону мерцающих стен трубы она была громадным полушарием, висящим во мраке. Голубой и туманный, с латками огромных белых локонов облаков. Америка теснилась возле его края — безбрежное пространство белого со снегом не по сезону. Азия была невидима в темноте.