Пока мы были в душевой, Боб куда-то исчез. Я был даже рад этому: мне не хотелось собираться в город у него на глазах. Что касается Дэнторпа, то он был в прекрасном расположении духа и беспрестанно болтал о своих планах.
— Ну, давай, Иден, — упрашивал он меня. — Пошли со мной! Мы пообедаем у моего отца. Ты попробуешь такие блюда из морепродуктов, которые тебе и не снились. Знаешь, у него такой повар! Ну, давай же!
Старшина Харрис с угрюмым видом слушал эту болтовню. К счастью для Дэнторпа, зазвонил телефон.
— Есть, сэр! — прохрипел Харрис и стал внимательно слушать. — Слушаюсь, сэр!
Он положил трубку.
— Это касается вас двоих, — сказал он, откашлявшись. — Где сейчас курсант Эсков?
— Наверное в общежитии, — ответил Дэнторп. — Не тяните, Харрис. Где наши увольнительные?
— Минутку… — недовольно возразил Харрис — Со мной говорил лейтенант Цуйя. Он распорядился, чтобы Эсков явился в двадцать ноль-ноль на станцию для выполнения специального задания. А его нет в общежитии.
Мы с Харли переглянулись. Нет в общежитии? Но где ему быть, как не там?
— Интересно, что это за специальное задание? — спросил Харли.
Я пожал плечами. На самом деле мы оба знали, для чего лейтенант вызывает Эскова. Двадцать ноль-ноль — это время начала того небольшого землетрясения, которое предсказал Боб. Естественно, лейтенант хотел, чтобы Боб находился на станции именно в этот момент — это было бы лучшим доказательством ошибочности его прогноза.
Но Боб куда-то исчез.
Старшина Харрис хрипло вздохнул:
— Его увольнительная пропала. — Он выдвинул ящик стола: там было пусто. — Она лежала там. Лейтенант Цуйя отменил отпуск, и я должен был уничтожить увольнительную. Но здесь ее нет.
Я, не веря своим глазам, смотрел в пустой ящик. Боб повел себя очень странно. Все началось с его встречи с маленьким уборщиком-китайцем. Потом пропал геозонд. И все же я не мог так быстро разочароваться в своем друге!
Но я не мог понять и другого. Ради чего Боб здесь, в подводном городе, ушел в самоволку?
— Лучше подумайте, где его искать, — прохрипел Харрис — Лейтенант Цуйя относится к вам по-доброму, пока вы исправно несете службу. Но он не потерпит сухопутного бардака!
Мы получили свои увольнительные и, не говоря ни слова, пошли обратно в общежитие.
Боба там не было. Исчезла и его парадная форма.
— Он ушел в самоволку! — злорадно воскликнул Дэнторп. — Ну, что ты скажешь на это?
— Продуй свои цистерны! — со злостью посоветовал я. — Он всегда был дисциплинированным курсантом и не стал бы понапрасну нарушать устав.
— Тогда где же он?
Я не мог ответить на этот вопрос.
7
8
— Ну, давай, Иден, — упрашивал он меня. — Пошли со мной! Мы пообедаем у моего отца. Ты попробуешь такие блюда из морепродуктов, которые тебе и не снились. Знаешь, у него такой повар! Ну, давай же!
Старшина Харрис с угрюмым видом слушал эту болтовню. К счастью для Дэнторпа, зазвонил телефон.
— Есть, сэр! — прохрипел Харрис и стал внимательно слушать. — Слушаюсь, сэр!
Он положил трубку.
— Это касается вас двоих, — сказал он, откашлявшись. — Где сейчас курсант Эсков?
— Наверное в общежитии, — ответил Дэнторп. — Не тяните, Харрис. Где наши увольнительные?
— Минутку… — недовольно возразил Харрис — Со мной говорил лейтенант Цуйя. Он распорядился, чтобы Эсков явился в двадцать ноль-ноль на станцию для выполнения специального задания. А его нет в общежитии.
Мы с Харли переглянулись. Нет в общежитии? Но где ему быть, как не там?
— Интересно, что это за специальное задание? — спросил Харли.
Я пожал плечами. На самом деле мы оба знали, для чего лейтенант вызывает Эскова. Двадцать ноль-ноль — это время начала того небольшого землетрясения, которое предсказал Боб. Естественно, лейтенант хотел, чтобы Боб находился на станции именно в этот момент — это было бы лучшим доказательством ошибочности его прогноза.
Но Боб куда-то исчез.
Старшина Харрис хрипло вздохнул:
— Его увольнительная пропала. — Он выдвинул ящик стола: там было пусто. — Она лежала там. Лейтенант Цуйя отменил отпуск, и я должен был уничтожить увольнительную. Но здесь ее нет.
Я, не веря своим глазам, смотрел в пустой ящик. Боб повел себя очень странно. Все началось с его встречи с маленьким уборщиком-китайцем. Потом пропал геозонд. И все же я не мог так быстро разочароваться в своем друге!
Но я не мог понять и другого. Ради чего Боб здесь, в подводном городе, ушел в самоволку?
— Лучше подумайте, где его искать, — прохрипел Харрис — Лейтенант Цуйя относится к вам по-доброму, пока вы исправно несете службу. Но он не потерпит сухопутного бардака!
Мы получили свои увольнительные и, не говоря ни слова, пошли обратно в общежитие.
Боба там не было. Исчезла и его парадная форма.
— Он ушел в самоволку! — злорадно воскликнул Дэнторп. — Ну, что ты скажешь на это?
— Продуй свои цистерны! — со злостью посоветовал я. — Он всегда был дисциплинированным курсантом и не стал бы понапрасну нарушать устав.
— Тогда где же он?
Я не мог ответить на этот вопрос.
7
ЖИЗНЬ НА КРАЮ
— У тебя нет внутреннего чутья, — со знанием дела сказал Харли. — Помяни мое слово, Боб где-то наверху, в городе. И неплохо проводит время!
— Не может быть! — горячо возразил я, но в глубине души понял, что Дэнторп, скорее всего, прав.
Часовой проверил наши документы, и мы поднялись на лифте к основанию купола. Наш путь лежал через помещения с глухо гудящими насосами и огромными вентиляторами, мимо грузовых шлюзов, в которых поблескивающие своей гладкой поверхностью субмарины ждали разрешения на выход в океан.
— Все-таки давай поищем его! — предложил я.
— Вот то-то! — Дэнторп не мог скрыть своего злорадства. — Значит, ты все-таки признаешь…
Он осекся, вздохнул, посмотрел куда-то в сторону, а потом постучал пальцем по стеклу своих часов.
— Я же говорил тебе про свои планы, — неуверенно объяснил он. — Я бы мог составить тебе компанию, но через три часа я должен быть на обеде в доме отца. Я думал, ты тоже пойдешь…
— Хорошо, только помоги мне найти Боба, — предложил я.
Он на секунду задумался, а потом пожал плечами:
— Ну, ладно! Только учти, что я не намерен пожертвовать ради этого блюдами, которые приготовил лучший повар Маринии. Если мы не найдем Эскова к семи вечера, я выбываю из игры.
Мы воспользовались кольцевым транспортером, а потом пошли по радиальному тоннелю, который вел к центру города.
— Те, кто хочет поразвлекаться и посмотреть город, идут прежде всего в верхние ярусы юго-восточного сектора, — уверенно заявил Дэнторп. — Там находится местный Бродвей — район, где сосредоточены наши лучшие театры и рестораны. Кстати, хочу предупредить, что такому салаге, как ты, лучше держаться за поручень транспортера, а то не удержишься на ленте. Смотри, как это делаю я!
— Но вообще-то я не салага, — спокойно возразил я.
— Это ты так считаешь, — тоном умудренного жизнью человека возразил Дэнторп. — Но ты провел в этом городе всего две недели, а я живу здесь с самого рождения. Может быть, по отношению к самым зеленым новичкам ты и не салага, но по отношению ко мне…
Он снисходительно улыбнулся.
— Ладно, пойдем. Со мной не пропадешь!
Мы подошли к еще одному блоку лифтов.
— Начнем с того, что Кракатау-Доум — это правильное полушарие, — с интонацией лектора начал объяснять Дэнторп. — К этому полушарию примыкает труба, ведущая к терминалу на поверхности океана. Диаметр купола — шестьсот метров, высота — триста… Это без учета того яруса, где расположены насосная станция и склады, — он вырублен прямо в скальной породе. Ну и, конечно, не считая станции «К».
— Понятно, — с трудом следя за его рассказом, кивнул я. Я внимательно смотрел на прохожих, пытаясь высмотреть среди них Боба.
— Благодаря мощным насосам мы избавляемся от проникающей под купол морской воды. Что касается землетрясений, то они едва ли могут повредить купол — он способен выдержать восьмибалльные и даже девяти-, десятибалльные толчки. Но наше уязвимое место — это скальная подушка, на которой стоит город. Там нет иденитовой пленки, и достаточно даже небольшого землетрясения, чтобы произошла катастрофа. Если в определенной точке пройдет разлом, то под купол хлынет океан!
Я покосился на Дэнторпа — он явно увлекся собственным рассказом.
— Но только ты не паникуй заранее, — поспешил успокоить он меня. — Мы действительно живем на грани риска, в активной сейсмической зоне. Ну и что из этого? Конечно, если насосы выйдут из строя и скальная подушка даст трещину, океан проникнет под купол. Но даже в этом случае для нас еще не все будет потеряно. Я не имею в виду станцию «К» — она, конечно, погибнет. Но сам купол разделен на восемь секторов, каждый из которых может быть в течение секунды герметически изолирован от остального пространства.
— Это понятно, — покачал я головой. — Ну а если этой, секунды не будет?
— Тогда ничего не поможет, — вздохнул Харли. — Особенно если откажет система энергообеспечения и автоматика не сможет опустить изолирующую иденитовую переборку.
Я не возражал против его болтовни. Пусть отведет душу! Он пытался запугать меня как последнего салагу — но что бы он ни думал, я давно уже не принадлежал к этому сословию. Я слишком любил подводный мир, чтобы считать его своим врагом.
Как-то незаметно мы оказались на двенадцатом ярусе.
— Знаешь, Харли, — прервал я наконец своего «гида». — Мне хочется сосредоточиться на поисках Боба.
— Я вижу, ты уже сдрейфил? — улыбнулся он и тут же добавил дружеским, хотя и слегка фальшивым тоном: — Ладно, так и быть. Мы ведь проскочили больше десяти ярусов. Здесь есть большая торговая зона. Давай осмотрим ее внимательнее.
Мы вышли на заполненную народом улицу. Она почти ничем не отличалась от оживленных улиц больших надводных городов. Лишь подняв голову, можно было понять, что источниками света здесь являются мощные тройоновые лампы, укрепленные на двенадцатиметровой высоте под гладким металлическим потолком.
Нам то и дело приходилось пробираться через толпы народа возле голографических кинотеатров и ресторанов. Здесь было много штатских, встречались моряки с грузовых и пассажирских судов и даже люди в военной форме. Несколько раз я замечал в толпе курсантов нашей академии, их было легко узнать по алой форме. Но Боба нигде не было.
Встав на ленту транспортера, мы добрались до следующей радиальной улицы, а потом, воспользовавшись еще одним транспортером, вернулись к остановке лифтов.
Дэнторп многозначительно посмотрел на часы.
— Длина улиц в Кракатау составляет почти тысячу километров. Даже передвигаясь на транспортере со скоростью шесть километров в час, мы затратим на осмотр не меньше недели. А Эсков тем временем войдет в какое-нибудь здание. Так что оставь эту бесплодную затею. Пойдем вместе со мной!
— Давай осмотрим хотя бы еще один ярус, — попросил я.
Мы поднялись на следующий ярус. Транспортер вез нас мимо казино, тиров, залов с игорными автоматами, сувенирных лавок, в витринах которых были выставлены небольшие пластмассовые копии подводного купола Кракатау. И здесь встречалось немало людей в военной форме. Но я не заметил никого похожего на Боба.
— С меня хватит, — покачал головой Дэнторп. Я с досадой вздохнул.
— Предлагаю тебе подняться на следующий ярус, там находится дом моего отца, — предложил Харли. — Заодно ты можешь продолжить свои поиски.
В этом был резон. Мы поднялись еще на один ярус и вышли на широкую улицу, сплошь застроенную дорогими ресторанами. Лента транспортера доставила нас в фешенебельный жилой сектор, где жил отец Дэнторпа. Улицы здесь были гораздо шире. Под светом тройоновых ламп зеленели аккуратно подстриженные газоны. Жилые особняки сияли чистотой. У тяжелых дверей стояли дорогие электронные «лакеи».
— Давай зайдем! — повторил свое приглашение Дэнторп. — Останешься на обед. Отцовский повар может приготовить такое…
— Да нет, спасибо, — решительно отказался я. Дэнторп пожал плечами, и мы распрощались.
Я встал на ленту транспортера и доехал до проема в предохранительной переборке, обозначавшей границу сектора.
За ней начинался совсем другой квартал. В нем были сосредоточены банки и финансовые компании. Рабочий день уже закончился, и сейчас улицы представляли собой огромные пустынные тоннели из стали, стекла и гранита. Здесь едва ли можно было встретить Боба, и я перебрался в следующий сектор.
В этом уголке подводного города жизнь била ключом. Сектор занимали многонаселенные жилые дома среднего и низшего сословий. Конечно, жилье клерков, рабочих и моряков не шло ни в какое сравнение с роскошным особняком Дэнторпов. Я заметил два-три небольших магазина в нижних этажах жилых зданий. На балкончиках сидели мужчины с газетами в руках, на улице гоняли мяч мальчишки, с ними вступали в перепалку женщины в яркой домашней одежде.
Поняв, что тут Бобу тоже нечего делать, я решил продолжить свои поиски в торговом квартале и уже направился к ленте кольцевого транспортера, как вдруг увидел… Эскова!
Он разговаривал с мужчиной — тем самым маленьким пожилым китайцем, которого я видел возле нашего общежития. Я уже рванулся к ним, но, спохватившись, вовремя остановился. Как ни печально было это признавать, а я стал невольным свидетелем какой-то аферы, и в нее так или иначе оказался втянутым мой друг Боб Эсков. Я не был ни шпионом, ни частным детективом — им, наверное, доставляет удовольствие выслеживать человека и заставать его на месте преступления. Мне это удовольствия не доставляло. К тому же здесь происходило что-то странное. Я не мог перейти к решительным действиям, не разобравшись окончательно в ситуации.
Боб и его собеседник вели себя необычно. Они явно не хотели, чтобы их видели вместе. Обменявшись несколькими короткими фразами, они сразу же разошлись. Боб шагнул на ленту транспортера и, опустившись на одно колено — так, будто он завязывал шнурок на ботинке, стал незаметно осматриваться по сторонам. Маленький китаец отошел в сторону и бросил монетку в щель торгового автомата, но на самом деле он тоже с подозрением оглядывал улицу.
Я спрятался за выступом дома.
Когда Боб, а за ним и китаец уехали на ленте транспортера и скрылись за переборкой, разделяющей сектора, я тоже вскочил на движущуюся ленту. Я решил держаться на минимально безопасном расстоянии.
Эсков и китаец сошли возле лифтов. Я сделал то же самое и тут же прижался к стене.
Хотел бы я посмотреть на того секретного агента, который пошел бы на задание в ярко-красной форменной одежде! Я давно не оказывался в более глупой ситуации. Но сейчас было не до переживаний.
Боб ждал прибытия лифта в окружении целой группы громко переговаривавшихся друг с другом подводников. Маленький китаец не дошел нескольких шагов до площадки перед лифтами и остановился возле информационного телемонитора. Наклонившись над экраном, он незаметно наблюдал за всей площадкой. Подозрительность, с которой Боб и его сообщник делали каждый шаг, все больше убеждала меня в том, что остерегаются они не зря.
Я решил использовать ту же самую тактику. Возле витрины с любительским водолазным снаряжением стояли два курсанта с учебной субмарины «Саймон Лэйк». Я встал рядом с ними и повернулся лицом к витрине. Теперь ни Боб, ни маленький китаец не могли заподозрить во мне преследователя. Курсанты не обратили на меня никакого внимания — они слишком увлеченно рассматривали роскошное хромированное снаряжение, которое, впрочем, вызвало бы снисходительную улыбку у любого бывалого подводника.
Глядя в хромированную поверхность ранцевого акваланга, я увидел, как Боб вместе с шумной компанией моряков заходит в кабину лифта. Китаец тотчас же отошел от телемонитора и присоединился к группе людей, ожидающих следующей кабины.
Едва двери лифта открылись, я подскочил к кабине и успел войти в нее вслед за китайцем. Лифт устремился вниз.
Китаец серьезно и неторопливо, словно трехлетний, ребенок, принялся разворачивать пачку жевательной резинки. Но я сумел поймать на себе его короткий настороженный взгляд.
Мне стало ясно, что передо мной вовсе не дряхлый, выживший из ума изгой «поднебесной империи».
Это был ловкий и неглупый человек — достаточно было встретить настороженный взгляд его глаз, чтобы заметить светившийся в них ум. Я был уверен в том, что китаец узнал меня. Он не сделал попытки заговорить со мной, но выражение его лица было красноречивее всяких слов.
Пока я искал Боба, мне в голову не раз приходила мысль о нависшей надо мной опасности. Во взгляде маленького китайца я тоже прочитал предупреждение. Опасность грозила, но не только мне! У этого маленького человечка был взгляд измученного, затравленного зверька. Он был чем-то страшно напуган. Китаец еще раз, теперь уже долго и открыто, посмотрел на меня полными ужаса глазами и отвернулся… Зверек, попавший в западню и все же надеющийся, что его кто-нибудь вызволит…
Я ничего не понимал.
Я решил отвернуться в сторону, и мы больше не смотрели друг на друга.
Лифт остановился на первом ярусе. Двери раздвинулись, и мы вышли. Я поискал глазами Боба. Его нигде не было. У меня оставался единственный выход — не отставать от китайца.
В течение часа я не выпускал его из поля зрения. Мы долго блуждали по разным ярусам, но я довольно быстро понял, что он водит меня за нос. Он прекрасно знал, что я «сижу у него на хвосте». В такой слежке было мало толку. Но у меня не было другого выхода, и я продолжал идти за ним по пятам.
День кончался, на моих часах было около восьми. Наступало то самое время, когда Боб должен был прибыть на дежурство в бункер, чтобы в присутствии лейтенанта Цуйя убедиться в ошибочности своего прогноза. С того момента, когда я потерял Боба из виду, прошло уже немало времени, и он вполне мог вернуться на станцию. В глубине души я надеялся, что именно так он и поступит. Но даже его возвращение не могло пролить свет на некоторые загадочные обстоятельства: что заставило Эскова уйти в самоволку? Что связывало его с человеком, которого я преследовал?
Стрелки часов приближались к восьми, я заметил, что маленький китаец нервничает все сильнее. Он то и дело поворачивался и пристально смотрел на меня. Пару раз китаец даже делал шаги мне навстречу, но тут же изменял свое решение и отворачивался. Я понял, что причиной этого было не только его недоверие ко мне. Он бросал тревожные взгляды по сторонам — на стены домов, на идущих неподалеку прохожих.
Его ум точила какая-то тревожная мысль.
Я не мог понять, чем он обеспокоен, до той секунды, когда по всему куполу разнесся глухой, похожий на стон звук. Он шел откуда-то снизу, издалека и был похож на очень далекий страшный вой.
Потом пол у меня под ногами заходил ходуном, и все сразу стало понятно.
Землетрясение!
Прогноз Боба оправдался! Я слышал, как дико начали кричать люди на улице. Старый китаец бросился ко мне.
Тут я заметил, как сверху, со стены здания, на меня падает что-то большое. Я попытался отпрыгнуть, но не успел. Меня отбросило в сторону, я упал на спину и больше ничего не видел.
— Не может быть! — горячо возразил я, но в глубине души понял, что Дэнторп, скорее всего, прав.
Часовой проверил наши документы, и мы поднялись на лифте к основанию купола. Наш путь лежал через помещения с глухо гудящими насосами и огромными вентиляторами, мимо грузовых шлюзов, в которых поблескивающие своей гладкой поверхностью субмарины ждали разрешения на выход в океан.
— Все-таки давай поищем его! — предложил я.
— Вот то-то! — Дэнторп не мог скрыть своего злорадства. — Значит, ты все-таки признаешь…
Он осекся, вздохнул, посмотрел куда-то в сторону, а потом постучал пальцем по стеклу своих часов.
— Я же говорил тебе про свои планы, — неуверенно объяснил он. — Я бы мог составить тебе компанию, но через три часа я должен быть на обеде в доме отца. Я думал, ты тоже пойдешь…
— Хорошо, только помоги мне найти Боба, — предложил я.
Он на секунду задумался, а потом пожал плечами:
— Ну, ладно! Только учти, что я не намерен пожертвовать ради этого блюдами, которые приготовил лучший повар Маринии. Если мы не найдем Эскова к семи вечера, я выбываю из игры.
Мы воспользовались кольцевым транспортером, а потом пошли по радиальному тоннелю, который вел к центру города.
— Те, кто хочет поразвлекаться и посмотреть город, идут прежде всего в верхние ярусы юго-восточного сектора, — уверенно заявил Дэнторп. — Там находится местный Бродвей — район, где сосредоточены наши лучшие театры и рестораны. Кстати, хочу предупредить, что такому салаге, как ты, лучше держаться за поручень транспортера, а то не удержишься на ленте. Смотри, как это делаю я!
— Но вообще-то я не салага, — спокойно возразил я.
— Это ты так считаешь, — тоном умудренного жизнью человека возразил Дэнторп. — Но ты провел в этом городе всего две недели, а я живу здесь с самого рождения. Может быть, по отношению к самым зеленым новичкам ты и не салага, но по отношению ко мне…
Он снисходительно улыбнулся.
— Ладно, пойдем. Со мной не пропадешь!
Мы подошли к еще одному блоку лифтов.
— Начнем с того, что Кракатау-Доум — это правильное полушарие, — с интонацией лектора начал объяснять Дэнторп. — К этому полушарию примыкает труба, ведущая к терминалу на поверхности океана. Диаметр купола — шестьсот метров, высота — триста… Это без учета того яруса, где расположены насосная станция и склады, — он вырублен прямо в скальной породе. Ну и, конечно, не считая станции «К».
— Понятно, — с трудом следя за его рассказом, кивнул я. Я внимательно смотрел на прохожих, пытаясь высмотреть среди них Боба.
— Благодаря мощным насосам мы избавляемся от проникающей под купол морской воды. Что касается землетрясений, то они едва ли могут повредить купол — он способен выдержать восьмибалльные и даже девяти-, десятибалльные толчки. Но наше уязвимое место — это скальная подушка, на которой стоит город. Там нет иденитовой пленки, и достаточно даже небольшого землетрясения, чтобы произошла катастрофа. Если в определенной точке пройдет разлом, то под купол хлынет океан!
Я покосился на Дэнторпа — он явно увлекся собственным рассказом.
— Но только ты не паникуй заранее, — поспешил успокоить он меня. — Мы действительно живем на грани риска, в активной сейсмической зоне. Ну и что из этого? Конечно, если насосы выйдут из строя и скальная подушка даст трещину, океан проникнет под купол. Но даже в этом случае для нас еще не все будет потеряно. Я не имею в виду станцию «К» — она, конечно, погибнет. Но сам купол разделен на восемь секторов, каждый из которых может быть в течение секунды герметически изолирован от остального пространства.
— Это понятно, — покачал я головой. — Ну а если этой, секунды не будет?
— Тогда ничего не поможет, — вздохнул Харли. — Особенно если откажет система энергообеспечения и автоматика не сможет опустить изолирующую иденитовую переборку.
Я не возражал против его болтовни. Пусть отведет душу! Он пытался запугать меня как последнего салагу — но что бы он ни думал, я давно уже не принадлежал к этому сословию. Я слишком любил подводный мир, чтобы считать его своим врагом.
Как-то незаметно мы оказались на двенадцатом ярусе.
— Знаешь, Харли, — прервал я наконец своего «гида». — Мне хочется сосредоточиться на поисках Боба.
— Я вижу, ты уже сдрейфил? — улыбнулся он и тут же добавил дружеским, хотя и слегка фальшивым тоном: — Ладно, так и быть. Мы ведь проскочили больше десяти ярусов. Здесь есть большая торговая зона. Давай осмотрим ее внимательнее.
Мы вышли на заполненную народом улицу. Она почти ничем не отличалась от оживленных улиц больших надводных городов. Лишь подняв голову, можно было понять, что источниками света здесь являются мощные тройоновые лампы, укрепленные на двенадцатиметровой высоте под гладким металлическим потолком.
Нам то и дело приходилось пробираться через толпы народа возле голографических кинотеатров и ресторанов. Здесь было много штатских, встречались моряки с грузовых и пассажирских судов и даже люди в военной форме. Несколько раз я замечал в толпе курсантов нашей академии, их было легко узнать по алой форме. Но Боба нигде не было.
Встав на ленту транспортера, мы добрались до следующей радиальной улицы, а потом, воспользовавшись еще одним транспортером, вернулись к остановке лифтов.
Дэнторп многозначительно посмотрел на часы.
— Длина улиц в Кракатау составляет почти тысячу километров. Даже передвигаясь на транспортере со скоростью шесть километров в час, мы затратим на осмотр не меньше недели. А Эсков тем временем войдет в какое-нибудь здание. Так что оставь эту бесплодную затею. Пойдем вместе со мной!
— Давай осмотрим хотя бы еще один ярус, — попросил я.
Мы поднялись на следующий ярус. Транспортер вез нас мимо казино, тиров, залов с игорными автоматами, сувенирных лавок, в витринах которых были выставлены небольшие пластмассовые копии подводного купола Кракатау. И здесь встречалось немало людей в военной форме. Но я не заметил никого похожего на Боба.
— С меня хватит, — покачал головой Дэнторп. Я с досадой вздохнул.
— Предлагаю тебе подняться на следующий ярус, там находится дом моего отца, — предложил Харли. — Заодно ты можешь продолжить свои поиски.
В этом был резон. Мы поднялись еще на один ярус и вышли на широкую улицу, сплошь застроенную дорогими ресторанами. Лента транспортера доставила нас в фешенебельный жилой сектор, где жил отец Дэнторпа. Улицы здесь были гораздо шире. Под светом тройоновых ламп зеленели аккуратно подстриженные газоны. Жилые особняки сияли чистотой. У тяжелых дверей стояли дорогие электронные «лакеи».
— Давай зайдем! — повторил свое приглашение Дэнторп. — Останешься на обед. Отцовский повар может приготовить такое…
— Да нет, спасибо, — решительно отказался я. Дэнторп пожал плечами, и мы распрощались.
Я встал на ленту транспортера и доехал до проема в предохранительной переборке, обозначавшей границу сектора.
За ней начинался совсем другой квартал. В нем были сосредоточены банки и финансовые компании. Рабочий день уже закончился, и сейчас улицы представляли собой огромные пустынные тоннели из стали, стекла и гранита. Здесь едва ли можно было встретить Боба, и я перебрался в следующий сектор.
В этом уголке подводного города жизнь била ключом. Сектор занимали многонаселенные жилые дома среднего и низшего сословий. Конечно, жилье клерков, рабочих и моряков не шло ни в какое сравнение с роскошным особняком Дэнторпов. Я заметил два-три небольших магазина в нижних этажах жилых зданий. На балкончиках сидели мужчины с газетами в руках, на улице гоняли мяч мальчишки, с ними вступали в перепалку женщины в яркой домашней одежде.
Поняв, что тут Бобу тоже нечего делать, я решил продолжить свои поиски в торговом квартале и уже направился к ленте кольцевого транспортера, как вдруг увидел… Эскова!
Он разговаривал с мужчиной — тем самым маленьким пожилым китайцем, которого я видел возле нашего общежития. Я уже рванулся к ним, но, спохватившись, вовремя остановился. Как ни печально было это признавать, а я стал невольным свидетелем какой-то аферы, и в нее так или иначе оказался втянутым мой друг Боб Эсков. Я не был ни шпионом, ни частным детективом — им, наверное, доставляет удовольствие выслеживать человека и заставать его на месте преступления. Мне это удовольствия не доставляло. К тому же здесь происходило что-то странное. Я не мог перейти к решительным действиям, не разобравшись окончательно в ситуации.
Боб и его собеседник вели себя необычно. Они явно не хотели, чтобы их видели вместе. Обменявшись несколькими короткими фразами, они сразу же разошлись. Боб шагнул на ленту транспортера и, опустившись на одно колено — так, будто он завязывал шнурок на ботинке, стал незаметно осматриваться по сторонам. Маленький китаец отошел в сторону и бросил монетку в щель торгового автомата, но на самом деле он тоже с подозрением оглядывал улицу.
Я спрятался за выступом дома.
Когда Боб, а за ним и китаец уехали на ленте транспортера и скрылись за переборкой, разделяющей сектора, я тоже вскочил на движущуюся ленту. Я решил держаться на минимально безопасном расстоянии.
Эсков и китаец сошли возле лифтов. Я сделал то же самое и тут же прижался к стене.
Хотел бы я посмотреть на того секретного агента, который пошел бы на задание в ярко-красной форменной одежде! Я давно не оказывался в более глупой ситуации. Но сейчас было не до переживаний.
Боб ждал прибытия лифта в окружении целой группы громко переговаривавшихся друг с другом подводников. Маленький китаец не дошел нескольких шагов до площадки перед лифтами и остановился возле информационного телемонитора. Наклонившись над экраном, он незаметно наблюдал за всей площадкой. Подозрительность, с которой Боб и его сообщник делали каждый шаг, все больше убеждала меня в том, что остерегаются они не зря.
Я решил использовать ту же самую тактику. Возле витрины с любительским водолазным снаряжением стояли два курсанта с учебной субмарины «Саймон Лэйк». Я встал рядом с ними и повернулся лицом к витрине. Теперь ни Боб, ни маленький китаец не могли заподозрить во мне преследователя. Курсанты не обратили на меня никакого внимания — они слишком увлеченно рассматривали роскошное хромированное снаряжение, которое, впрочем, вызвало бы снисходительную улыбку у любого бывалого подводника.
Глядя в хромированную поверхность ранцевого акваланга, я увидел, как Боб вместе с шумной компанией моряков заходит в кабину лифта. Китаец тотчас же отошел от телемонитора и присоединился к группе людей, ожидающих следующей кабины.
Едва двери лифта открылись, я подскочил к кабине и успел войти в нее вслед за китайцем. Лифт устремился вниз.
Китаец серьезно и неторопливо, словно трехлетний, ребенок, принялся разворачивать пачку жевательной резинки. Но я сумел поймать на себе его короткий настороженный взгляд.
Мне стало ясно, что передо мной вовсе не дряхлый, выживший из ума изгой «поднебесной империи».
Это был ловкий и неглупый человек — достаточно было встретить настороженный взгляд его глаз, чтобы заметить светившийся в них ум. Я был уверен в том, что китаец узнал меня. Он не сделал попытки заговорить со мной, но выражение его лица было красноречивее всяких слов.
Пока я искал Боба, мне в голову не раз приходила мысль о нависшей надо мной опасности. Во взгляде маленького китайца я тоже прочитал предупреждение. Опасность грозила, но не только мне! У этого маленького человечка был взгляд измученного, затравленного зверька. Он был чем-то страшно напуган. Китаец еще раз, теперь уже долго и открыто, посмотрел на меня полными ужаса глазами и отвернулся… Зверек, попавший в западню и все же надеющийся, что его кто-нибудь вызволит…
Я ничего не понимал.
Я решил отвернуться в сторону, и мы больше не смотрели друг на друга.
Лифт остановился на первом ярусе. Двери раздвинулись, и мы вышли. Я поискал глазами Боба. Его нигде не было. У меня оставался единственный выход — не отставать от китайца.
В течение часа я не выпускал его из поля зрения. Мы долго блуждали по разным ярусам, но я довольно быстро понял, что он водит меня за нос. Он прекрасно знал, что я «сижу у него на хвосте». В такой слежке было мало толку. Но у меня не было другого выхода, и я продолжал идти за ним по пятам.
День кончался, на моих часах было около восьми. Наступало то самое время, когда Боб должен был прибыть на дежурство в бункер, чтобы в присутствии лейтенанта Цуйя убедиться в ошибочности своего прогноза. С того момента, когда я потерял Боба из виду, прошло уже немало времени, и он вполне мог вернуться на станцию. В глубине души я надеялся, что именно так он и поступит. Но даже его возвращение не могло пролить свет на некоторые загадочные обстоятельства: что заставило Эскова уйти в самоволку? Что связывало его с человеком, которого я преследовал?
Стрелки часов приближались к восьми, я заметил, что маленький китаец нервничает все сильнее. Он то и дело поворачивался и пристально смотрел на меня. Пару раз китаец даже делал шаги мне навстречу, но тут же изменял свое решение и отворачивался. Я понял, что причиной этого было не только его недоверие ко мне. Он бросал тревожные взгляды по сторонам — на стены домов, на идущих неподалеку прохожих.
Его ум точила какая-то тревожная мысль.
Я не мог понять, чем он обеспокоен, до той секунды, когда по всему куполу разнесся глухой, похожий на стон звук. Он шел откуда-то снизу, издалека и был похож на очень далекий страшный вой.
Потом пол у меня под ногами заходил ходуном, и все сразу стало понятно.
Землетрясение!
Прогноз Боба оправдался! Я слышал, как дико начали кричать люди на улице. Старый китаец бросился ко мне.
Тут я заметил, как сверху, со стены здания, на меня падает что-то большое. Я попытался отпрыгнуть, но не успел. Меня отбросило в сторону, я упал на спину и больше ничего не видел.
8
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ ЦЕНОЙ В МИЛЛИОН ДОЛЛАРОВ
У меня шумело в ушах, но я все же попытался сесть.
Кто-то поддерживал мою голову. Я с трудом открыл глаза и увидел, что около меня суетится старик-китаец. Теперь в его взгляде не было ни ужаса, ни настороженности. Старик с сочувствием посмотрел на меня и осторожно опустил мою голову. Когда я снова сделал попытку подняться, его уже не было рядом.
Я увидел, что ко мне на выручку спешит санитар из бригады «скорой помощи».
— Ну, как вы там? — издалека крикнул он. — Что-нибудь серьезное?
— Думаю, что нет, — слабым голосом ответил я. Санитар подбежал ко мне и принялся осматривать мою голову.
Откуда-то сверху, из динамиков, доносился ровный механический бас:
— Внимание! Сейсмическая угроза! Внимание! Сейсмическая угроза! В городе вводится особый режим безопасности. На аварийные переборки подано напряжение. Все пешеходные транспортеры остановлены. Водогазонепроницаемые двери в переборках закрываются без дополнительного предупреждения. Пересечение границы между секторами опасно для вашей жизни! Повторяю, пересечение границы между секторами опасно для вашей жизни!
— Вы и в самом деле легко отделались, — повеселев, сказал санитар.
— Я же говорил вам… — морщась от головокружения, пробормотал я, но санитар уже не слышал этих слов — неподалеку его ждали другие пострадавшие. Пошатываясь, я встал и осмотрелся по сторонам. Со стены небольшого магазинчика сорвалась вывеска из тройоновых трубок — к счастью, она задела меня самым краем. Всего несколько сантиметров отделяли меня от смерти… Впрочем, все было уже позади…
По внутренней связи продолжали передавать экстренное сообщение:
— Нет никаких оснований для паники! Ущерб, нанесенный городу, незначителен. На данный момент тяжело пострадавших нет. Принимаемые меры предосторожности носят профилактический характер. Просим вас до отмены особого режима безопасности оставаться на своих местах. Просим не скапливаться в проходах и тоннелях и не мешать передвижению и работе аварийных служб!
Переборки между секторами города были наглухо закрыты. Я был обречен на бездействие.
Особый режим отменили только через два часа. Оставшееся от долгожданного отпуска время вряд ли можно было еще на что-то употребить.
К моему удивлению, жители подводного города отнеслись к подземным толчкам очень спокойно. Похоже, землетрясение не нарушило привычного ритма их жизни. Слабые толчки не были здесь редкостью: ведь город построили в поясе высокой сейсмичности, тянущемся от Мексики через острова Вест-Индии, Южную Европу и Малую Азию до самой Индии. Без сомнения, люди, которые проектировали Кракатау-Доум, знали об этом не хуже меня и сделали все необходимое, чтобы купол обладал достаточным запасом прочности.
И все же это землетрясение было не совсем обычным. Его никто не смог спрогнозировать — никто, кроме Боба Эскова. В общем, спеша на станцию, я ломал голову над многими вопросами.
К моему разочарованию, доступ на станцию был закрыт.
Конечно, это произошло из-за землетрясения. Лейтенант Цуйя запустил в скальную платформу один из своих геозондов, а без активации иденитового щита между станцией и базой — особенно после одного толчка и при угрозе другого — проводить такое исследование запрещалось. Все это было оправдано, но мне от этого не стало легче.
Мне нужно было срочно увидеться с Бобом.
Добравшись до общежития, я решил во что бы то ни стало дождаться возвращения своего товарища, но сильная головная боль и усталость нарушили мои планы: едва добравшись до кровати, я заснул.
Проснувшись утром, я первым делом взглянул на кровать Боба — кровать была на скорую руку заправлена, а самого Эскова уже не было в комнате. Присевший на краешек кровати Харли Дэнторп как-то странно посмотрел на меня.
— Иден, — обратился он ко мне через минуту. — Я должен признать, что в этот раз ты взял верх!
— О чем ты говоришь?
Харли усмехнулся, но в его взгляде светилось уважение, да-да, уважение и что-то еще, что именно, я так и не смог понять. Дэнторп как будто выражал мне свое восхищение — и вместе с тем был чем-то разочарован.
— Я говорю про твое внутреннее чутье. — Он глубокомысленно покачал головой. — Да, парень! Вы с дядей очень здорово обставили всех остальных…
— Не понимаю, о чем это ты! — Я поднялся с постели, быстро оделся и пошел завтракать.
Когда я вернулся из столовой, в комнате уже сидел Боб. Странно, но Дэнторп посматривал на него точно такими же глазами, как и на меня.
В присутствии Дэнторпа мне не хотелось задавать Бобу вопросы, на которые ему было бы сложно ответить и наедине, — про таинственного старика-китайца, про уход в самоволку и про многое другое. Я попросту сказал, что рад его снова видеть.
Боб пожал плечами и спокойно посмотрел мне в глаза.
— Ты мог обо мне не беспокоиться, — сказал он.
— Не беспокоиться? — Меня это укололо. — А если бы лейтенант Цуйя узнал, что ты ушел в самоволку?
— Спокойно! — улыбнувшись, вмешался в наш разговор Дэнторп. — Чего сцепились, как крабы? Лучше объясните мне, как вам все это удалось?
Я посмотрел на Дэнторпа, потом на Боба. Боб был не меньше, чем я, удивлен вопросом Харли.
— Ну, что, не понимаете? — не успокоился Дэнторп. — Например, ты, Боб! Расскажи, как ты смог пронюхать о землетрясении, которое случилось вчера вечером?
— Я составил прогноз, только и всего, — пожал плечами Боб.
— Да уж, конечно! Все мы, включая лейтенанта, составляли прогноз, но в точку попал только ты. Ты что-то разнюхал!
Дэнторп с хитрым прищуром посмотрел на Боба.
— Ничего я не разнюхивал, — упрямо возразил тот. — Я брал за основу показания приборов и общие принципы сейсмологии. Я не мог знать наверняка, что случится землетрясение…
— И все-таки ты попал в точку! — не унимался Дэнторп. — Да ты, я смотрю, настоящая акула, Эсков!
Он перевел взгляд на меня.
— Да и ты, Иден, тоже парень не промах. Ты знаешь… — Он опять присел на кровать Боба и заговорщицки понизил голос — Ведь я говорил с отцом по поводу этого землетрясения. Конечно, я не рассказывал ему про то, чем мы здесь занимаемся. Но тема землетрясений… она возникла сама по себе. И… — он хитровато улыбнулся, — отец сказал, что точный прогноз землетрясения может стоить миллионы долларов.
— Это понятно, — серьезно заметил Боб. — Но о деньгах здесь надо думать в последнюю очередь. В первую очередь все измеряется человеческими жизнями. Надежная система прогнозирования землетрясений может предотвратить такие катастрофы, как та, которая произошла в Нансэй Сото.
— Конечно, конечно! — согласился Дэнторп. — Но сейчас я говорю только о деньгах. Например, толковый человек может не ждать большого землетрясения. Он может нажиться и на совсем слабеньком толчке — например, таком, как вчера…
Тут он сделал паузу и одарил меня загадочным взглядом.
— Кстати, отец сказал, что кое-кто погрел на этом землетрясении руки.
Снова наступила тишина.
— О чем ты говоришь? — нахмурился Боб.
— Спроси своего дружка, — осклабился Дэнторп. — Ведь у него есть такой толковый дядя.
— Ты говоришь про Стюарта Идена? — Я был не столько возмущен, сколько заинтригован. — Но я уже давно потерял с ним связь. Ты хочешь сказать, что он здесь, в Кракатау-Доум?
— Не знаю, здесь он или не здесь, — вздохнул Дэнторп. — Но я передаю тебе то, что сказал мой отец. Брокер твоего дяди вчера целый день не уходил с биржи — он внезапно начал избавляться от ценных бумаг. Словно знал, что вечером будет землетрясение, а на следующий день эти бумаги обвалятся в цене!
Теперь я понял, что было причиной того странного чувства восхищения, с которым на меня смотрел Дэнторп.
— Твоему дяде это землетрясение принесло не один миллион долларов!
У меня перехватило дыхание.
Я знал, что дядя Стюарт вкладывал капитал во всякого рода подводные предприятия. Иногда он получал немалые доходы, иногда — почти доходил до банкротства. Это был стиль его жизни. Задолго до изобретения иденита он начал вести рискованную игру с океаном — ставя свой ум, свои деньги, а иногда и свою жизнь против всех тех опасностей, которые скрывались в подводном мире. Иногда он выигрывал, доказательством тому были все подводные города, выросшие на дне океана. Не реже победителем в этой схватке выходил океан.
Но делать деньги на стихийных бедствиях! Я не мог в это поверить. Пожалуй, только подобный разговор мог отвлечь меня от загадочного происшествия с Эсковом.
Кто-то поддерживал мою голову. Я с трудом открыл глаза и увидел, что около меня суетится старик-китаец. Теперь в его взгляде не было ни ужаса, ни настороженности. Старик с сочувствием посмотрел на меня и осторожно опустил мою голову. Когда я снова сделал попытку подняться, его уже не было рядом.
Я увидел, что ко мне на выручку спешит санитар из бригады «скорой помощи».
— Ну, как вы там? — издалека крикнул он. — Что-нибудь серьезное?
— Думаю, что нет, — слабым голосом ответил я. Санитар подбежал ко мне и принялся осматривать мою голову.
Откуда-то сверху, из динамиков, доносился ровный механический бас:
— Внимание! Сейсмическая угроза! Внимание! Сейсмическая угроза! В городе вводится особый режим безопасности. На аварийные переборки подано напряжение. Все пешеходные транспортеры остановлены. Водогазонепроницаемые двери в переборках закрываются без дополнительного предупреждения. Пересечение границы между секторами опасно для вашей жизни! Повторяю, пересечение границы между секторами опасно для вашей жизни!
— Вы и в самом деле легко отделались, — повеселев, сказал санитар.
— Я же говорил вам… — морщась от головокружения, пробормотал я, но санитар уже не слышал этих слов — неподалеку его ждали другие пострадавшие. Пошатываясь, я встал и осмотрелся по сторонам. Со стены небольшого магазинчика сорвалась вывеска из тройоновых трубок — к счастью, она задела меня самым краем. Всего несколько сантиметров отделяли меня от смерти… Впрочем, все было уже позади…
По внутренней связи продолжали передавать экстренное сообщение:
— Нет никаких оснований для паники! Ущерб, нанесенный городу, незначителен. На данный момент тяжело пострадавших нет. Принимаемые меры предосторожности носят профилактический характер. Просим вас до отмены особого режима безопасности оставаться на своих местах. Просим не скапливаться в проходах и тоннелях и не мешать передвижению и работе аварийных служб!
Переборки между секторами города были наглухо закрыты. Я был обречен на бездействие.
Особый режим отменили только через два часа. Оставшееся от долгожданного отпуска время вряд ли можно было еще на что-то употребить.
К моему удивлению, жители подводного города отнеслись к подземным толчкам очень спокойно. Похоже, землетрясение не нарушило привычного ритма их жизни. Слабые толчки не были здесь редкостью: ведь город построили в поясе высокой сейсмичности, тянущемся от Мексики через острова Вест-Индии, Южную Европу и Малую Азию до самой Индии. Без сомнения, люди, которые проектировали Кракатау-Доум, знали об этом не хуже меня и сделали все необходимое, чтобы купол обладал достаточным запасом прочности.
И все же это землетрясение было не совсем обычным. Его никто не смог спрогнозировать — никто, кроме Боба Эскова. В общем, спеша на станцию, я ломал голову над многими вопросами.
К моему разочарованию, доступ на станцию был закрыт.
Конечно, это произошло из-за землетрясения. Лейтенант Цуйя запустил в скальную платформу один из своих геозондов, а без активации иденитового щита между станцией и базой — особенно после одного толчка и при угрозе другого — проводить такое исследование запрещалось. Все это было оправдано, но мне от этого не стало легче.
Мне нужно было срочно увидеться с Бобом.
Добравшись до общежития, я решил во что бы то ни стало дождаться возвращения своего товарища, но сильная головная боль и усталость нарушили мои планы: едва добравшись до кровати, я заснул.
Проснувшись утром, я первым делом взглянул на кровать Боба — кровать была на скорую руку заправлена, а самого Эскова уже не было в комнате. Присевший на краешек кровати Харли Дэнторп как-то странно посмотрел на меня.
— Иден, — обратился он ко мне через минуту. — Я должен признать, что в этот раз ты взял верх!
— О чем ты говоришь?
Харли усмехнулся, но в его взгляде светилось уважение, да-да, уважение и что-то еще, что именно, я так и не смог понять. Дэнторп как будто выражал мне свое восхищение — и вместе с тем был чем-то разочарован.
— Я говорю про твое внутреннее чутье. — Он глубокомысленно покачал головой. — Да, парень! Вы с дядей очень здорово обставили всех остальных…
— Не понимаю, о чем это ты! — Я поднялся с постели, быстро оделся и пошел завтракать.
Когда я вернулся из столовой, в комнате уже сидел Боб. Странно, но Дэнторп посматривал на него точно такими же глазами, как и на меня.
В присутствии Дэнторпа мне не хотелось задавать Бобу вопросы, на которые ему было бы сложно ответить и наедине, — про таинственного старика-китайца, про уход в самоволку и про многое другое. Я попросту сказал, что рад его снова видеть.
Боб пожал плечами и спокойно посмотрел мне в глаза.
— Ты мог обо мне не беспокоиться, — сказал он.
— Не беспокоиться? — Меня это укололо. — А если бы лейтенант Цуйя узнал, что ты ушел в самоволку?
— Спокойно! — улыбнувшись, вмешался в наш разговор Дэнторп. — Чего сцепились, как крабы? Лучше объясните мне, как вам все это удалось?
Я посмотрел на Дэнторпа, потом на Боба. Боб был не меньше, чем я, удивлен вопросом Харли.
— Ну, что, не понимаете? — не успокоился Дэнторп. — Например, ты, Боб! Расскажи, как ты смог пронюхать о землетрясении, которое случилось вчера вечером?
— Я составил прогноз, только и всего, — пожал плечами Боб.
— Да уж, конечно! Все мы, включая лейтенанта, составляли прогноз, но в точку попал только ты. Ты что-то разнюхал!
Дэнторп с хитрым прищуром посмотрел на Боба.
— Ничего я не разнюхивал, — упрямо возразил тот. — Я брал за основу показания приборов и общие принципы сейсмологии. Я не мог знать наверняка, что случится землетрясение…
— И все-таки ты попал в точку! — не унимался Дэнторп. — Да ты, я смотрю, настоящая акула, Эсков!
Он перевел взгляд на меня.
— Да и ты, Иден, тоже парень не промах. Ты знаешь… — Он опять присел на кровать Боба и заговорщицки понизил голос — Ведь я говорил с отцом по поводу этого землетрясения. Конечно, я не рассказывал ему про то, чем мы здесь занимаемся. Но тема землетрясений… она возникла сама по себе. И… — он хитровато улыбнулся, — отец сказал, что точный прогноз землетрясения может стоить миллионы долларов.
— Это понятно, — серьезно заметил Боб. — Но о деньгах здесь надо думать в последнюю очередь. В первую очередь все измеряется человеческими жизнями. Надежная система прогнозирования землетрясений может предотвратить такие катастрофы, как та, которая произошла в Нансэй Сото.
— Конечно, конечно! — согласился Дэнторп. — Но сейчас я говорю только о деньгах. Например, толковый человек может не ждать большого землетрясения. Он может нажиться и на совсем слабеньком толчке — например, таком, как вчера…
Тут он сделал паузу и одарил меня загадочным взглядом.
— Кстати, отец сказал, что кое-кто погрел на этом землетрясении руки.
Снова наступила тишина.
— О чем ты говоришь? — нахмурился Боб.
— Спроси своего дружка, — осклабился Дэнторп. — Ведь у него есть такой толковый дядя.
— Ты говоришь про Стюарта Идена? — Я был не столько возмущен, сколько заинтригован. — Но я уже давно потерял с ним связь. Ты хочешь сказать, что он здесь, в Кракатау-Доум?
— Не знаю, здесь он или не здесь, — вздохнул Дэнторп. — Но я передаю тебе то, что сказал мой отец. Брокер твоего дяди вчера целый день не уходил с биржи — он внезапно начал избавляться от ценных бумаг. Словно знал, что вечером будет землетрясение, а на следующий день эти бумаги обвалятся в цене!
Теперь я понял, что было причиной того странного чувства восхищения, с которым на меня смотрел Дэнторп.
— Твоему дяде это землетрясение принесло не один миллион долларов!
У меня перехватило дыхание.
Я знал, что дядя Стюарт вкладывал капитал во всякого рода подводные предприятия. Иногда он получал немалые доходы, иногда — почти доходил до банкротства. Это был стиль его жизни. Задолго до изобретения иденита он начал вести рискованную игру с океаном — ставя свой ум, свои деньги, а иногда и свою жизнь против всех тех опасностей, которые скрывались в подводном мире. Иногда он выигрывал, доказательством тому были все подводные города, выросшие на дне океана. Не реже победителем в этой схватке выходил океан.
Но делать деньги на стихийных бедствиях! Я не мог в это поверить. Пожалуй, только подобный разговор мог отвлечь меня от загадочного происшествия с Эсковом.