Страница:
– Можно выкопать посреди улицы яму-ловушку.
– А наш дорогой друг из консервной банки все это время будет смотреть в небо, гадая, не пойдет ли дождик? – иронически осведомился Кард. – Кстати, а почему он сейчас там замер, словно памятник самому себе? Тайлер, по твоей части вопрос.
– Он по неопытности либо перегрел котел, либо, наоборот, позволил давлению слишком опуститься, сэр. И теперь ждет, пока оно вновь поднимется до рабочего уровня, – как только речь зашла о знакомых ему вещах, полугном вновь обрел уверенность и отвечал быстро и без заминки. – Но скорее верно первое – тот свисток был очень похож на сработавший аварийный клапан. Быстрый перегрев является общей проблемой для котлов с высокими параметрами пара – и системы Логана, и Виттоми, и Крэмбл-даль. А поскольку наш голем новый, то на нем, скорее всего, установлен именно такой котел. Проблемно, не очень-то надежно, но такова плата за относительно малые размеры и выдаваемую мощность, сэр.
– Скажи проще, сынок, – встрял кавалерист, – внезапная атака прямо сейчас ни к чему хорошему не приведет?
– Боюсь, что так, сэр. Там должны быть хорошие предохранительные системы. Конечно, если бы вам удалось заставить его активно двигаться хотя бы пять минут, начнутся проблемы с перегревом, но…
– Но за эти пять минут он заколотит нас всех на три фута под мостовую, – проворчал Кард. – А мы его даже не поцарапаем толком. Нет, не годится. Инспектор, как там поживают ваши идеи?
– Если нам удастся найти стальной канат или цепь… – неуверенно начала я.
– Хотите поставить на этой сцене второй акт вашей легендарной саги? – полковник изобразил, как подносит к лицу театральный бинокль. – А кто будет исполнять роль «Ходящего по небесам»?
Теперь пришла моя очередь скиснуть. Все мои довольно скудные познания по паровым големам и борьбе с ними были почерпнуты из часовой лекции на курсе боевой адаптации. Которую ветеран антиброневого отряда, с багряно-желтой наградной вышивкой на плече и жутким ожогом на пол-лица, закончил на весьма пессимистичной ноте. «Самой лучшей тактикой для вас будет следующее: забиться в какую-нибудь нору и надеяться, что у этой проклятой штуки никакущий обзор».
Никакущий обзор…
– Том, – вскинулась я, – скажи, а как устроено место водителя голема?
Глава 4
– А наш дорогой друг из консервной банки все это время будет смотреть в небо, гадая, не пойдет ли дождик? – иронически осведомился Кард. – Кстати, а почему он сейчас там замер, словно памятник самому себе? Тайлер, по твоей части вопрос.
– Он по неопытности либо перегрел котел, либо, наоборот, позволил давлению слишком опуститься, сэр. И теперь ждет, пока оно вновь поднимется до рабочего уровня, – как только речь зашла о знакомых ему вещах, полугном вновь обрел уверенность и отвечал быстро и без заминки. – Но скорее верно первое – тот свисток был очень похож на сработавший аварийный клапан. Быстрый перегрев является общей проблемой для котлов с высокими параметрами пара – и системы Логана, и Виттоми, и Крэмбл-даль. А поскольку наш голем новый, то на нем, скорее всего, установлен именно такой котел. Проблемно, не очень-то надежно, но такова плата за относительно малые размеры и выдаваемую мощность, сэр.
– Скажи проще, сынок, – встрял кавалерист, – внезапная атака прямо сейчас ни к чему хорошему не приведет?
– Боюсь, что так, сэр. Там должны быть хорошие предохранительные системы. Конечно, если бы вам удалось заставить его активно двигаться хотя бы пять минут, начнутся проблемы с перегревом, но…
– Но за эти пять минут он заколотит нас всех на три фута под мостовую, – проворчал Кард. – А мы его даже не поцарапаем толком. Нет, не годится. Инспектор, как там поживают ваши идеи?
– Если нам удастся найти стальной канат или цепь… – неуверенно начала я.
– Хотите поставить на этой сцене второй акт вашей легендарной саги? – полковник изобразил, как подносит к лицу театральный бинокль. – А кто будет исполнять роль «Ходящего по небесам»?
Теперь пришла моя очередь скиснуть. Все мои довольно скудные познания по паровым големам и борьбе с ними были почерпнуты из часовой лекции на курсе боевой адаптации. Которую ветеран антиброневого отряда, с багряно-желтой наградной вышивкой на плече и жутким ожогом на пол-лица, закончил на весьма пессимистичной ноте. «Самой лучшей тактикой для вас будет следующее: забиться в какую-нибудь нору и надеяться, что у этой проклятой штуки никакущий обзор».
Никакущий обзор…
– Том, – вскинулась я, – скажи, а как устроено место водителя голема?
Глава 4
В которой инспектор Грин изучает некоторые тонкости этикета.
По крайней мере, на этот раз Кард выслушал меня внимательно и без ироничной усмешки.
– Смотровые щели там куда больше, чем у боевых големов, – задумчиво произнес он, – и не прикрыты кольчужной сеткой или гномским сталестеклом. Поэтому ослепить его нам вряд ли удастся, но… идея про грязь мне нравится. Грязи тут много.
– О да!
На мой взгляд, «много» в данном вопросе являлось изрядным преуменьшением. Не столь давно, даже по меркам людей, возникшее фабричное предместье пока не обзавелось мощеными мостовыми – а три дождливых дня подряд обратили в грязь всю улицу, за исключением домов. К сожалению, грязь была недостаточно глубока, чтобы в ней утонул тридцатифутовый паровой голем.
– В любом случае, – продолжил Кард, – надо заканчивать с этим как можно скорее. Ротмистр?
– Слушаю вас, сэр!
– Нужно как можно дальше оттеснить зевак! – принялся командовать полковник. – А лучше вообще убрать всю толпу с улицы. Затем отправьте своих людей в ближайшие развалины. Бревна, доски, кирпичи – пусть забирают все, что пригодится для строительства.
– Строительства чего? – удивился драгун.
– Да чего угодно. Главное, чтобы наш друг из консервной банки хотя бы изредка поглядывал в вашу сторону. А вы – развернулся Кард к полицейскому, – срочно пошлите курьера в ближайший пожарный участок. Нам потребуется водометная повозка.
– Лучше бы послать конного, сэр, – почтительно возразил констебль, – выйдет не в пример быстрее.
С места, где мы стояли сейчас, не было видно пожарную каланчу, но я помнила, что характерная желтая башенка мелькнула за бортом незадолго до посадки – а значит, пожарная часть находилась не настолько уж далеко. Вероятно, констебль опасался, что на вызов, исходящий от полицейских, «длинные топоры» будут собираться очень уж неторопливо. Или не соберутся вовсе – разумеется, по крайне уважительной причине, так что и грозный полковник не найдет повода придраться. В руках опытного человека, как я уже успела убедиться, в нужный момент сломается и самый-самый надежный механизм, даже такой, где и ломаться-то вроде бы нечему.
– Пусть возьмет наш воздушный катер! – не терпящим возражений тоном велел Кард. – Мне нужно, чтобы повозка стояла здесь не позднее чем через 10 минут. Или пожарная команда вместе с вашим курьером уже завтра будет осушать болота в Думнонии. Граф Карадок постоянно жалуется на нехватку пахотной земли, так что работы хватит на всех и надолго.
На мой взгляд, подобной угрозой полковник лишь ухудшил дело. Будь на месте отставного ветерана кто-то поглупее, – а среди констеблей таких дубов хватает, – он бы наверняка попытался подставить пожарных, пусть и ценой одного из собственных подчиненных. Оставалось надеяться, что я не ошиблась в расчетах и посыльный констебля сумеет найти для «топоров» нужные слова…
…и что увлеченный командованием полковник не придумает какой-нибудь невыполнимой работы для меня. Увы, эту мысль я даже не успела толком додумать – слишком стремительно возникло вокруг полковника пустое пространство и слишком заметно выглядели в этой пустоте мы с Томом.
– А какие приказания будут нам, сэр? – полугном решил не дожидаться, пока Кард обратится к нам с традиционным для начальства вопросом: «Чего вы тут прохлаждаетесь, бездельники?»
– Вам? – хмыкнув, Кард снял шляпу и задумчиво поскреб затылок. – Вам лучше отойти куда-нибудь подальше… – я уже начала облегченный вздох, как вдруг полковник изменил курс на обратный, – хотя нет! Сгоняйте по-быстрому в табачную лавку и возьмите там дюжину пачек трубочного. Что-нибудь из дешевых сортов, мелкой нарезки.
– Сэр?! – Тайлер выглядел так, словно у него на глазах только что рухнул один из столпов мироздания, причем рухнул прямиком на макушку. – Вы же предпочитаете сигары!
– Выполняйте! – сухо велел полковник.
Полугном лишился дара речи. Я решила не дожидаться, пока он вернется и, вцепившись в рукав куртки, поволокла Тайлера за собой. Благо, Том был настолько растерян, что не пытался сопротивляться.
Лавка табачника пострадала значительно меньше своих соседей. Во всяком случае, она не была развалена до фундамента, после чего старательно втоптана в землю. То ли ее хозяин ссудил Марвину больше прочих лавочников, то ли наш бунтарь вообще не курил – но здесь он ограничился лишь одним ударом «кулака». Домик лишился крыши, чердака и верхней части фасада, но сохранил в относительной целости три стены, на которых – чудо чудное – осталась даже часть полок с товаром.
Самим табачником, разумеется, давно уже не пахло. Пахло, вернее, отвратительно воняло теми самыми дешевыми сортами, о которых возмечтал полковник – и концентрация вони была такова, что я зажала нос еще за три шага до порога.
– Э-э… мисс Грин?
– Шего?
– Я не курильщик, – выдавил Том, отчего-то покраснев до кончиков ушей. – Знаю, гном без трубки, как эльф без лука, но сколько ни пытался начать… так и не получилось. Затянусь – и кашлять начинаю так, что и не продохнуть.
– И что с тохо? – не поняла я. – Тебя ведь никто курить не заштавляет.
– Но я не разбираюсь в табаке! – с отчаянием выкрикнул полугном. – Как же мы найдем нужный полковнику сорт?!
– Тоше мне, проблема, – просипела я, – здешь етой дряни навалом. Вон, на полке шправа челая хорка.
– Эта? – Том неуверенно коснулся пачки с вставшим на дыбы медведем, – простите, но… вы точно уверены, что именно этот табак нужен полковнику?
– Во-первых, ето не табак! – заявила я. – В етой пачке шмесь опилок, навоза и отходов бумажного проишводштва, в которую добавлено немного табака. Инохда. А инохда вместо него засыпают шушеную крапиву, потому что здешние покупатели товар ошенивают очень прошто: чем шильней дерет хорло, тем луше! И, во-вторых, да, уверена – как штарая, опытная курильщица!
– Вы?! – Тайлер выпучил глаза и согнулся в приступе кашля, неосторожно вдохнув слишком большую дозу пыльного воздуха. – Кха… Перворожденные… разве вы курите?
– Приходится, – я не стала вдаваться в подробности, хотя Том наверняка бы не отказался выслушать их… после того, как прокашляется.
Снаружи донеслось шипение, лязг, пол ощутимо вздрогнул. Мы с полугномом, не сговариваясь, ринулись к выходу – и так же дружно замерли, когда следующий «бух» ухнул дальше, чем первый.
– Уходит! – Тайлер облизал пересохшие губы. – Он уходит.
Его слова были тут же опровергнуты грохочущим ударом. Ломбард, определила я, вслушиваясь в симфонию разрушения, ну да, тот красный кирпичный домик, что стоял дальше по улице, два этажа под забавной островерхой крышей, бум-хрясь-шарах, уже один.
– Полковник с ним справится, – неуверенно заявил Том. – Для него это проще простого, как гайку законтрить.
– Надеюсь, – пробормотала я, осторожно выглядывая на улицу, – что ты прав. И полковник действительно ведает, что творит.
Том с нашей добычей отправился на поиски полковника, я же, в поисках места, где меня точно не затопчут носившиеся взад-вперед солдаты, сама едва не налетела на констебля. Он стоял напротив переулка, наблюдая за действиями пожарных с таким озабоченным видом, словно те в любой миг могли бросить работу и ринуться вскачь по руинам, набивать карманы.
– Большой пожарный локомобиль. Ваши заклятые соседи богато живут.
– В прошлом году случился пожар на фабрике мистера Байера, – констебль кивнул в сторону трех высоких красных труб чуть в стороне от прочей коптящей рощи, – полыхнуло в красильном цеху, огонь перекинулся на склад… полтораста тысяч броудов только прямых убытков, не считая восстановления и прочего. После этого на «длинных топоров» пролился золотой дождь от наших магнатов.
– После сегодняшнего дня он может пролиться и на вас, – заметила я. – Кто знает, на кого будет обижен следующий мститель?
Разом помрачнев, констебль медленно стянул каску и вытер платком лоб – только сейчас я обратила внимание, что, несмотря на утреннюю прохладу, мой собеседник изрядно вспотел.
– У заводов хватает и своих стражников, – заговорил он. – Платят им щедрее, чем казна, работы меньше. В мои дела они пока не лезли, так же, как и я – в то, что творится за заборами. И должен сказать, инспектор, меня как нельзя больше устраивает нынешнее status quo.
Положительно, мне везет на знатоков древнего языка, тоскливо подумала я. В носу першило, колени ныли, действие гномского варева давно закончилось и усталость мягкой лапой давила на затылок. Домой – и спать! Ха-ачу-у!
– В соседнем предместье уже вызывали кавалерию, – констебль указал острием каски на выстроившихся поперек улицы драгун, – для разгона митинга. В тот раз обошлось без белой стали, хватило и ударов ножнами… но пять проломленных голов и десяток затоптанных заставили кое-кого задуматься. Через неделю эти «кое-кого» вломились ночью в мастерскую мистера Патерсона, оружейника, и прихватили там два десятка стволов, порох, свинцовые слитки. Когда заводчики снова призовут на помощь войска, пули полетят уже в обе стороны. В свое времечко я изрядно наслушался, как они свистят над головой, – сунув руку в карман, констебль вытащил блестящий кругляш на черно-красной ленточке, – и должен заметить, мисс инспектор, ничего хорошего в этом нет.
Приглядевшись, я успела превратить зевок в уважительный кивок – у лежащей на ладони медали «за храбрость» кроме стандартного королевского профиля имелась еще и надпись по краю, а значит, медаль была «именная».
– С каждым годом становится все хуже, – констебль спрятал награду, – и это не ворчание старого брюзги, поверьте. Хоть я и в самом деле помню времена, когда на месте этих фабрик и бараков еще стояла деревня. Тогда утренний туман приходил снежно-белый, а не грязно-серый от копоти, в канале за мельницей я однажды выловил форель весом… – констебль вдруг замолк, тяжело дыша и глядя куда-то мимо меня.
– Идет большая гроза, – после долгой паузы произнес он. – Или даже буря, такая, что королевский трон зашатается. Заводов с каждым годом прибавляется, им уже мала наша старая добрая Арания, сырье и рабочих везут из колоний. Орки, гоблины и тролли варятся в одном котле с людьми, а кипит в нем отнюдь не простая похлебка. Заводчики же, в погоне за прибылью, все подсыпают угля в топку да плотнее прикручивают крышку. Поверьте, мисс инспектор, нет нужды в агитаторах, чтобы сказать: котел уже скоро рванет, заливая все вокруг кипящей лавой, – развернув ладонь, констебль очертил «святой круг», – и да пребудет милость Единого с теми, кто в тот час окажется рядом.
С подобным пессимизмом среди «участковых» полицейских я уже встречалась не раз и причины, как разъяснил один из клерков центрального дивизиона, были географического свойства. «Старый» Клавдиум, выросший из укрепленного замка на правом берегу Эффры, испокон веков с презрительной недоверчивостью взирал с холмов на раскинувшиеся напротив «черные» предместья. В случае бунта наподобие «Трех Дней Уотта» или «Горелой весны», столичному гарнизону достаточно перекрыть мосты и пустить по реке – а теперь еще и по воздуху – патрульные катера. Шансов перекинуть пламя мятежа на другой берег у бунтовщиков практически нет, история уже не раз доказала: ярость и гнев не спасают от картечных залпов. Но так же мало надежды спастись от обезумевшей толпы у тех «левобережников», что не успеют скрыться.
Если же очередной нарыв и впрямь готов прорваться… значит, я очень вовремя переметнулась под знамена полковника Карда. «Золотой Треугольник» наверняка будут оборонять почти столь же старательно, как и дворец Ее Величества. Маленькой эльфийке лучше держаться подальше от…
– Вот вы где!
На этот раз я успела заметить приближение Карда. Впрочем, перемешанная сапогами и подковами грязевая каша любого мастера скрадывания выдала бы предательским чавканьем.
– Отличная работа, табак именно такой, как надо! – с этим словами полковник вручил мне холщовую сумку, позаимствованную, судя по вензелю, у драгун. Из распахнутого зева сумки на добрую милю несло вышеупомянутым табачищем.
– Эльфийский мэцубуси, конечно, был бы еще лучше. Но, как говорится, если нет э-э… – Кард вдруг закашлялся, – нет гнома, сойдет и тролль. Во всяком случае, сработает гораздо лучше грязи.
Полковник явно переоценивал мои сонные умственные способности. Чего хочет Кард, я с трудом, но смогла представить, а вот как он собрался осуществить свой замысел?
Воображение и тут не оставило меня – я живо представила, как здоровяк-драгун, хрипя от натуги, бежит навстречу голему с телеграфным столбом наперевес, а на верхушке столба некая инспектор пытается изобразить ярмарочную мартышку.
– Займете позицию, – тонкий конец рупора в руке полковника описал широкую дугу, – вон за той стеной. Только быстро, – Кард широко улыбнулся, – представление вот-вот начнется, а у вас одна из главных ролей.
Я начала открывать рот, чтобы высказать полковнику все, что успела подумать о нем, безумных планах и способности эльфов прыгать на высоту тридцать футов, но Кард уже рысил к пожарной машине. Людская женщина наверняка бы заорала ему в спину, да так, чтобы за три квартала окна звенели. Но для меня это был совершенно неприемлемый вариант. И вообще… если тупой вояка не понимает разницы между эльфийкой и белкой-летягой и не желает задержаться хоть на миг, чтобы ему эту разницу растолковали – пусть пеняет на себя. Он сам приказал мне спрятаться за стену – и ничего больше, а такой приказ меня вполне устраивал.
Бежать пришлось очень быстро, и все же я еле успела. Стоило только привалиться боком к уцелевшему огрызку стены, как позади надрывно завыла сирена, извещая о начале обещанного Кардом представления. Вой тянулся секунд пять, не меньше, затем оборвался на полувзвизге, и осталось лишь торопливо-захлебывающееся «чух-чух-чух» пожарного насоса.
Струя воды была направлена точно в «затылок» голема – но, как я и опасалась, напора не хватило, чтобы заставить огромную машину потерять равновесие. К тому же, давления хватило лишь на пару секунд – затем почти прямая струя превратилась в дугу, впустую проливаясь на полпути между повозкой и големом. Почти сразу из образовавшейся лужи вверх ударили брызги, заливая все вокруг, включая и одну маленькую, несчастную и очень, очень промокшую эльфийку. К счастью, буквально в последний миг я успела прикрыть сумку плащом.
Огромная машина развернулась – на миг мне показалось, что в смотровых щелях полыхнул зловещий алый отблеск, – застыла, разглядывая обидчиков, а затем двинулась вперед. Обманчиво медленно, каждый шаг, казалось, длился вечность по сравнению с мельтешением разбегающихся человечков – иллюзия, порожденная разницей в размерах. Вот железный «башмак» пошел вниз, глубоко впечатавшись в землю, злобно прошипели скрытые под обшивкой «мышцы» поршней… еще два великанских шага, и голем оказался почти рядом со мной. Умом я понимала, что из кабины меня не видно, а если даже и видно, сидящего там человека вряд ли интересует замершая в ужасе букашка. Но телом сейчас управлял не рассудок, а инстинкт, громогласно требующий слиться с остатком стены! как угодно! хоть в щели затечь, вместо штукатурки! Дыхание перехватило, зато сердце, наоборот, застучало втрое быстрее.
– А теперь – самый полный! – донесся до меня сквозь стук в висках жестяной взрев рупора.
Водная струя тут же вновь обрела прежний напор – и даже усилила его. Сверкающий брызгами поток, словно клинок шпаги, уперся в корпус голема чуть ниже водительской кабины. Несколько томительно-долгих секунд две силы боролись на равных, но вот окутанный брызгами и паром гигант чуть качнулся и начал заваливаться назад, все быстрее и быстрее. Вот с оглушительным чавканьем вывернулись из лужи «подошвы», а в следующий миг земля тяжко содрогнулась.
Голем был повержен – но еще не побежден. Пришло время моего выхода на сцену, только вот ноги актрисы будто корни пустили, напрочь отказываясь нести свою хозяйку к цели. Невозможно… противоестественно для эльфа по собственной воле приблизиться к такому огромному и опасному механизму… да к тому же, бежать придется через грязь! Нет, грязь-грязь-грязь-ГРЯЗЬ!
– Гнилые корни! – выплюнула я полный рот воды напополам с ругательством. Страх пропал разом, напрочь, полностью заменившись на омерзение. Так низко я еще не падала за всю свою жизнь. Я, Перворожденная – и в грязную лужу?!
Не пытаясь утереться – отчего-то мысль лишний раз коснуться жижи руками была еще противней ощущения потеков на лице, – я добрела до водительской кабины и вытряхнула в смотровую щель все содержимое драгунской сумки. Часть смеси подмокла, но и оставшегося вполне хватило, чтобы изнутри донесся могучий чих. Затем еще один… и еще… ну а после того, как свою сумку опорожнил добравшийся наконец-то Том, чиханье стало почти непрерывным, перемежаясь лишь кашлем и сдавленными проклятиями.
Потом набежавшие драгуны с радостными воплями стащили Тайлера за ногу вниз и принялись подбрасывать беднягу в воздух, не обращая ни малейшего внимания на отчаянные вопли «героя». Проделать то же со мной они, к счастью своему, не решились.
Решился полковник – с неожиданной для человека легкостью запрыгнув на кабину, он молча протянул мне что-то белое. Древние деревья! Чистый платок из хлопка, которым можно стереть грязь… только вот…
– Он чистый… был! – Кард жестом фокусника взмахнул у меня перед носом еще одним лоскутом, побольше, и с рваным краем. – В учебнике этикета сэра Персиваля сказано, что настоящий джентльмен должен иметь при себе два платка: для услуг дамы и личных нужд.
– А там не сказано, должен ли настоящий джентльмен посылать даму на опаснейшее задание, да еще в грязную лужу?
– Увы, об этом учебник умалчивает. Думаю, сэр Персиваль даже помыслить не мог о подобном. С другой стороны, мне очень редко удается побыть настоящим джентльменом. Специфика работы, как видите, не благоприятствует. И вообще, – полковник выудил откуда-то из-под плаща пузатую фляжку и протянул мне, – вот, глотните, а то меня сейчас загрызет совесть от вашего несчастного вида.
Внизу драгуны, наконец, перестали кидаться Тайлером и торжественно понесли героя вверх по улице. Их место заняли куда более деловито настроенные пожарные с ломами и кувалдами. Тут же нарисовался и давешний толстячок в пальто, но его вопли с края лужи были заглушены лязгом и грохотом вскрываемого металла.
– Очередной древний гномский рецепт? – с подозрением спросила я, откручивая крышку. Характерного запаха сивушных масел не чувствовалось, из горлышка струился только слабый приятный аромат с оттенками лимона и грейпфрута. Впрочем, после такого купания и насморк подхватить немудрено. Только простуды мне и не хватает для полного счастья… кха-кха-кха! Пень горелый!
Воздух застрял в обожженном горле, глаза, казалось, уже вывалились из глазниц и держались на стебельках нервов – и так длилось вечность, пока деликатное похлопывание по спине не вернуло меня к жизни.
– Очередной современный гномский рецепт, – полковник осторожно выдернул фляжку из моих застывших пальцев. – По большей части вода, очень чистая, плюс, – Кард сделал большой глоток и, как ни в чем не бывало, продолжил, – такой же чистый этиловый спирт. Подробности можно узнать у Тайлера, если захотите. У меня никогда не хватало мозгов запомнить все эти ректификационные колонны, осмотическое протягивание и прочие химические премудрости.
– Nevermore!
– К сожалению, я не понимаю воронье карканье…
– Никогда больше, – я запнулась, дыханье пока еще оставалось затрудненным, – никогда больше не шутите со мной так! ЯСНО?!
– Мне часто указывают на мое странное чувство юмора, хотя на самом деле, – полковник снова приложился к фляге, – я пользуюсь им куда реже, чем кажется со стороны. Например, сейчас я отнюдь не шутил. Вы были промокшей, дрожали, как лист на ветру и, уверен, при всем вашем знаменитом эльфийском иммунитете, глоток алкоголя пришелся к месту.
– Ах, так это забота…
– Вы уже несколько часов, как моя подчиненная, – напомнил Кард. – Привыкайте.
Я содрогнулась и вовсе не от холода.
– Что с ним будет дальше?
– Королевский суд, – полковник задумчиво глянул на фляжку, вздохнул и принялся завинчивать колпачок, – самый беспристрастный и справедливый, как общеизвестно. Дело простое, рассмотрят его быстро. «Вы осуждены и будете оставаться в тюрьме, где находились до сих пор, и выйдете оттуда к месту казни, где будете повешены за шею и будете висеть, пока не умрете. Да смилостивится Единый над Вашей душой», – судя по интонации, Кард подражал кому-то хорошо знакомому. – Приговор королева всемилостивейшие заменит на бессрочную каторгу. В очередной четверг героя-мстителя в кандалах доставят в Скаузер, на борт «Ликтора» или «Магдалены». Там скучный клерк в пыльном сюртуке и протертых до дыр нарукавниках предложит самоучке-водителю на выбор: свинцовый рудник или служба в Легкой Броневой Бригаде, Пограничный Легион и шанс через пятнадцать лет вернуться с полным помилованием. – Кард невесело усмехнулся. – В колониальные части посылают только самых примитивных големов, по большей части даже не гномских, а нашего собственного производства, да и те списаны по износу из армейских полков – поэтому машин там больше, чем водителей, хоть немного знающих, как держаться за рычаги. А еще: черная лихорадка, оркские ямы-ловушки, командиры из карабкающихся по трупам и головам юнцов-карьеристов или вышвырнутых из регуляров за полную некомпетентность стариков. И прохудившийся котел, готовый взорваться в любой миг. Самое же забавное, – после паузы добавил полковник, – что некоторые остаются и после окончания срока. Наверное, уже просто не представляют себе иной жизни.
– Вы… там были?
– Бывают дни, – медленно произнес полковник, – когда мне кажется, что я так и не вернулся.
– Смотровые щели там куда больше, чем у боевых големов, – задумчиво произнес он, – и не прикрыты кольчужной сеткой или гномским сталестеклом. Поэтому ослепить его нам вряд ли удастся, но… идея про грязь мне нравится. Грязи тут много.
– О да!
На мой взгляд, «много» в данном вопросе являлось изрядным преуменьшением. Не столь давно, даже по меркам людей, возникшее фабричное предместье пока не обзавелось мощеными мостовыми – а три дождливых дня подряд обратили в грязь всю улицу, за исключением домов. К сожалению, грязь была недостаточно глубока, чтобы в ней утонул тридцатифутовый паровой голем.
– В любом случае, – продолжил Кард, – надо заканчивать с этим как можно скорее. Ротмистр?
– Слушаю вас, сэр!
– Нужно как можно дальше оттеснить зевак! – принялся командовать полковник. – А лучше вообще убрать всю толпу с улицы. Затем отправьте своих людей в ближайшие развалины. Бревна, доски, кирпичи – пусть забирают все, что пригодится для строительства.
– Строительства чего? – удивился драгун.
– Да чего угодно. Главное, чтобы наш друг из консервной банки хотя бы изредка поглядывал в вашу сторону. А вы – развернулся Кард к полицейскому, – срочно пошлите курьера в ближайший пожарный участок. Нам потребуется водометная повозка.
– Лучше бы послать конного, сэр, – почтительно возразил констебль, – выйдет не в пример быстрее.
С места, где мы стояли сейчас, не было видно пожарную каланчу, но я помнила, что характерная желтая башенка мелькнула за бортом незадолго до посадки – а значит, пожарная часть находилась не настолько уж далеко. Вероятно, констебль опасался, что на вызов, исходящий от полицейских, «длинные топоры» будут собираться очень уж неторопливо. Или не соберутся вовсе – разумеется, по крайне уважительной причине, так что и грозный полковник не найдет повода придраться. В руках опытного человека, как я уже успела убедиться, в нужный момент сломается и самый-самый надежный механизм, даже такой, где и ломаться-то вроде бы нечему.
– Пусть возьмет наш воздушный катер! – не терпящим возражений тоном велел Кард. – Мне нужно, чтобы повозка стояла здесь не позднее чем через 10 минут. Или пожарная команда вместе с вашим курьером уже завтра будет осушать болота в Думнонии. Граф Карадок постоянно жалуется на нехватку пахотной земли, так что работы хватит на всех и надолго.
На мой взгляд, подобной угрозой полковник лишь ухудшил дело. Будь на месте отставного ветерана кто-то поглупее, – а среди констеблей таких дубов хватает, – он бы наверняка попытался подставить пожарных, пусть и ценой одного из собственных подчиненных. Оставалось надеяться, что я не ошиблась в расчетах и посыльный констебля сумеет найти для «топоров» нужные слова…
…и что увлеченный командованием полковник не придумает какой-нибудь невыполнимой работы для меня. Увы, эту мысль я даже не успела толком додумать – слишком стремительно возникло вокруг полковника пустое пространство и слишком заметно выглядели в этой пустоте мы с Томом.
– А какие приказания будут нам, сэр? – полугном решил не дожидаться, пока Кард обратится к нам с традиционным для начальства вопросом: «Чего вы тут прохлаждаетесь, бездельники?»
– Вам? – хмыкнув, Кард снял шляпу и задумчиво поскреб затылок. – Вам лучше отойти куда-нибудь подальше… – я уже начала облегченный вздох, как вдруг полковник изменил курс на обратный, – хотя нет! Сгоняйте по-быстрому в табачную лавку и возьмите там дюжину пачек трубочного. Что-нибудь из дешевых сортов, мелкой нарезки.
– Сэр?! – Тайлер выглядел так, словно у него на глазах только что рухнул один из столпов мироздания, причем рухнул прямиком на макушку. – Вы же предпочитаете сигары!
– Выполняйте! – сухо велел полковник.
Полугном лишился дара речи. Я решила не дожидаться, пока он вернется и, вцепившись в рукав куртки, поволокла Тайлера за собой. Благо, Том был настолько растерян, что не пытался сопротивляться.
Лавка табачника пострадала значительно меньше своих соседей. Во всяком случае, она не была развалена до фундамента, после чего старательно втоптана в землю. То ли ее хозяин ссудил Марвину больше прочих лавочников, то ли наш бунтарь вообще не курил – но здесь он ограничился лишь одним ударом «кулака». Домик лишился крыши, чердака и верхней части фасада, но сохранил в относительной целости три стены, на которых – чудо чудное – осталась даже часть полок с товаром.
Самим табачником, разумеется, давно уже не пахло. Пахло, вернее, отвратительно воняло теми самыми дешевыми сортами, о которых возмечтал полковник – и концентрация вони была такова, что я зажала нос еще за три шага до порога.
– Э-э… мисс Грин?
– Шего?
– Я не курильщик, – выдавил Том, отчего-то покраснев до кончиков ушей. – Знаю, гном без трубки, как эльф без лука, но сколько ни пытался начать… так и не получилось. Затянусь – и кашлять начинаю так, что и не продохнуть.
– И что с тохо? – не поняла я. – Тебя ведь никто курить не заштавляет.
– Но я не разбираюсь в табаке! – с отчаянием выкрикнул полугном. – Как же мы найдем нужный полковнику сорт?!
– Тоше мне, проблема, – просипела я, – здешь етой дряни навалом. Вон, на полке шправа челая хорка.
– Эта? – Том неуверенно коснулся пачки с вставшим на дыбы медведем, – простите, но… вы точно уверены, что именно этот табак нужен полковнику?
– Во-первых, ето не табак! – заявила я. – В етой пачке шмесь опилок, навоза и отходов бумажного проишводштва, в которую добавлено немного табака. Инохда. А инохда вместо него засыпают шушеную крапиву, потому что здешние покупатели товар ошенивают очень прошто: чем шильней дерет хорло, тем луше! И, во-вторых, да, уверена – как штарая, опытная курильщица!
– Вы?! – Тайлер выпучил глаза и согнулся в приступе кашля, неосторожно вдохнув слишком большую дозу пыльного воздуха. – Кха… Перворожденные… разве вы курите?
– Приходится, – я не стала вдаваться в подробности, хотя Том наверняка бы не отказался выслушать их… после того, как прокашляется.
Снаружи донеслось шипение, лязг, пол ощутимо вздрогнул. Мы с полугномом, не сговариваясь, ринулись к выходу – и так же дружно замерли, когда следующий «бух» ухнул дальше, чем первый.
– Уходит! – Тайлер облизал пересохшие губы. – Он уходит.
Его слова были тут же опровергнуты грохочущим ударом. Ломбард, определила я, вслушиваясь в симфонию разрушения, ну да, тот красный кирпичный домик, что стоял дальше по улице, два этажа под забавной островерхой крышей, бум-хрясь-шарах, уже один.
– Полковник с ним справится, – неуверенно заявил Том. – Для него это проще простого, как гайку законтрить.
– Надеюсь, – пробормотала я, осторожно выглядывая на улицу, – что ты прав. И полковник действительно ведает, что творит.
* * *
К нашему возвращению из табачного рейда посреди улицы уже громоздилась куча заборных досок, телеграфных столбов, стропил и обломков мебели, а в соседнем переулке – ну надо же! – суетились вокруг пузатого локомобиля люди в желтых плащах. Видно, посланный стражник был очень убедителен, раз «длинные топоры» не только появились на месте с неслыханным проворством, но и приволокли свои дорогие игрушки. Слишком дорогие, к слову, для пожарного участка далеко не самого богатого предместья. Интересно, с какой луны свалилось на них такое счастье?Том с нашей добычей отправился на поиски полковника, я же, в поисках места, где меня точно не затопчут носившиеся взад-вперед солдаты, сама едва не налетела на констебля. Он стоял напротив переулка, наблюдая за действиями пожарных с таким озабоченным видом, словно те в любой миг могли бросить работу и ринуться вскачь по руинам, набивать карманы.
– Большой пожарный локомобиль. Ваши заклятые соседи богато живут.
– В прошлом году случился пожар на фабрике мистера Байера, – констебль кивнул в сторону трех высоких красных труб чуть в стороне от прочей коптящей рощи, – полыхнуло в красильном цеху, огонь перекинулся на склад… полтораста тысяч броудов только прямых убытков, не считая восстановления и прочего. После этого на «длинных топоров» пролился золотой дождь от наших магнатов.
– После сегодняшнего дня он может пролиться и на вас, – заметила я. – Кто знает, на кого будет обижен следующий мститель?
Разом помрачнев, констебль медленно стянул каску и вытер платком лоб – только сейчас я обратила внимание, что, несмотря на утреннюю прохладу, мой собеседник изрядно вспотел.
– У заводов хватает и своих стражников, – заговорил он. – Платят им щедрее, чем казна, работы меньше. В мои дела они пока не лезли, так же, как и я – в то, что творится за заборами. И должен сказать, инспектор, меня как нельзя больше устраивает нынешнее status quo.
Положительно, мне везет на знатоков древнего языка, тоскливо подумала я. В носу першило, колени ныли, действие гномского варева давно закончилось и усталость мягкой лапой давила на затылок. Домой – и спать! Ха-ачу-у!
– В соседнем предместье уже вызывали кавалерию, – констебль указал острием каски на выстроившихся поперек улицы драгун, – для разгона митинга. В тот раз обошлось без белой стали, хватило и ударов ножнами… но пять проломленных голов и десяток затоптанных заставили кое-кого задуматься. Через неделю эти «кое-кого» вломились ночью в мастерскую мистера Патерсона, оружейника, и прихватили там два десятка стволов, порох, свинцовые слитки. Когда заводчики снова призовут на помощь войска, пули полетят уже в обе стороны. В свое времечко я изрядно наслушался, как они свистят над головой, – сунув руку в карман, констебль вытащил блестящий кругляш на черно-красной ленточке, – и должен заметить, мисс инспектор, ничего хорошего в этом нет.
Приглядевшись, я успела превратить зевок в уважительный кивок – у лежащей на ладони медали «за храбрость» кроме стандартного королевского профиля имелась еще и надпись по краю, а значит, медаль была «именная».
– С каждым годом становится все хуже, – констебль спрятал награду, – и это не ворчание старого брюзги, поверьте. Хоть я и в самом деле помню времена, когда на месте этих фабрик и бараков еще стояла деревня. Тогда утренний туман приходил снежно-белый, а не грязно-серый от копоти, в канале за мельницей я однажды выловил форель весом… – констебль вдруг замолк, тяжело дыша и глядя куда-то мимо меня.
– Идет большая гроза, – после долгой паузы произнес он. – Или даже буря, такая, что королевский трон зашатается. Заводов с каждым годом прибавляется, им уже мала наша старая добрая Арания, сырье и рабочих везут из колоний. Орки, гоблины и тролли варятся в одном котле с людьми, а кипит в нем отнюдь не простая похлебка. Заводчики же, в погоне за прибылью, все подсыпают угля в топку да плотнее прикручивают крышку. Поверьте, мисс инспектор, нет нужды в агитаторах, чтобы сказать: котел уже скоро рванет, заливая все вокруг кипящей лавой, – развернув ладонь, констебль очертил «святой круг», – и да пребудет милость Единого с теми, кто в тот час окажется рядом.
С подобным пессимизмом среди «участковых» полицейских я уже встречалась не раз и причины, как разъяснил один из клерков центрального дивизиона, были географического свойства. «Старый» Клавдиум, выросший из укрепленного замка на правом берегу Эффры, испокон веков с презрительной недоверчивостью взирал с холмов на раскинувшиеся напротив «черные» предместья. В случае бунта наподобие «Трех Дней Уотта» или «Горелой весны», столичному гарнизону достаточно перекрыть мосты и пустить по реке – а теперь еще и по воздуху – патрульные катера. Шансов перекинуть пламя мятежа на другой берег у бунтовщиков практически нет, история уже не раз доказала: ярость и гнев не спасают от картечных залпов. Но так же мало надежды спастись от обезумевшей толпы у тех «левобережников», что не успеют скрыться.
Если же очередной нарыв и впрямь готов прорваться… значит, я очень вовремя переметнулась под знамена полковника Карда. «Золотой Треугольник» наверняка будут оборонять почти столь же старательно, как и дворец Ее Величества. Маленькой эльфийке лучше держаться подальше от…
– Вот вы где!
На этот раз я успела заметить приближение Карда. Впрочем, перемешанная сапогами и подковами грязевая каша любого мастера скрадывания выдала бы предательским чавканьем.
– Отличная работа, табак именно такой, как надо! – с этим словами полковник вручил мне холщовую сумку, позаимствованную, судя по вензелю, у драгун. Из распахнутого зева сумки на добрую милю несло вышеупомянутым табачищем.
– Эльфийский мэцубуси, конечно, был бы еще лучше. Но, как говорится, если нет э-э… – Кард вдруг закашлялся, – нет гнома, сойдет и тролль. Во всяком случае, сработает гораздо лучше грязи.
Полковник явно переоценивал мои сонные умственные способности. Чего хочет Кард, я с трудом, но смогла представить, а вот как он собрался осуществить свой замысел?
Воображение и тут не оставило меня – я живо представила, как здоровяк-драгун, хрипя от натуги, бежит навстречу голему с телеграфным столбом наперевес, а на верхушке столба некая инспектор пытается изобразить ярмарочную мартышку.
– Займете позицию, – тонкий конец рупора в руке полковника описал широкую дугу, – вон за той стеной. Только быстро, – Кард широко улыбнулся, – представление вот-вот начнется, а у вас одна из главных ролей.
Я начала открывать рот, чтобы высказать полковнику все, что успела подумать о нем, безумных планах и способности эльфов прыгать на высоту тридцать футов, но Кард уже рысил к пожарной машине. Людская женщина наверняка бы заорала ему в спину, да так, чтобы за три квартала окна звенели. Но для меня это был совершенно неприемлемый вариант. И вообще… если тупой вояка не понимает разницы между эльфийкой и белкой-летягой и не желает задержаться хоть на миг, чтобы ему эту разницу растолковали – пусть пеняет на себя. Он сам приказал мне спрятаться за стену – и ничего больше, а такой приказ меня вполне устраивал.
Бежать пришлось очень быстро, и все же я еле успела. Стоило только привалиться боком к уцелевшему огрызку стены, как позади надрывно завыла сирена, извещая о начале обещанного Кардом представления. Вой тянулся секунд пять, не меньше, затем оборвался на полувзвизге, и осталось лишь торопливо-захлебывающееся «чух-чух-чух» пожарного насоса.
Струя воды была направлена точно в «затылок» голема – но, как я и опасалась, напора не хватило, чтобы заставить огромную машину потерять равновесие. К тому же, давления хватило лишь на пару секунд – затем почти прямая струя превратилась в дугу, впустую проливаясь на полпути между повозкой и големом. Почти сразу из образовавшейся лужи вверх ударили брызги, заливая все вокруг, включая и одну маленькую, несчастную и очень, очень промокшую эльфийку. К счастью, буквально в последний миг я успела прикрыть сумку плащом.
Огромная машина развернулась – на миг мне показалось, что в смотровых щелях полыхнул зловещий алый отблеск, – застыла, разглядывая обидчиков, а затем двинулась вперед. Обманчиво медленно, каждый шаг, казалось, длился вечность по сравнению с мельтешением разбегающихся человечков – иллюзия, порожденная разницей в размерах. Вот железный «башмак» пошел вниз, глубоко впечатавшись в землю, злобно прошипели скрытые под обшивкой «мышцы» поршней… еще два великанских шага, и голем оказался почти рядом со мной. Умом я понимала, что из кабины меня не видно, а если даже и видно, сидящего там человека вряд ли интересует замершая в ужасе букашка. Но телом сейчас управлял не рассудок, а инстинкт, громогласно требующий слиться с остатком стены! как угодно! хоть в щели затечь, вместо штукатурки! Дыхание перехватило, зато сердце, наоборот, застучало втрое быстрее.
– А теперь – самый полный! – донесся до меня сквозь стук в висках жестяной взрев рупора.
Водная струя тут же вновь обрела прежний напор – и даже усилила его. Сверкающий брызгами поток, словно клинок шпаги, уперся в корпус голема чуть ниже водительской кабины. Несколько томительно-долгих секунд две силы боролись на равных, но вот окутанный брызгами и паром гигант чуть качнулся и начал заваливаться назад, все быстрее и быстрее. Вот с оглушительным чавканьем вывернулись из лужи «подошвы», а в следующий миг земля тяжко содрогнулась.
Голем был повержен – но еще не побежден. Пришло время моего выхода на сцену, только вот ноги актрисы будто корни пустили, напрочь отказываясь нести свою хозяйку к цели. Невозможно… противоестественно для эльфа по собственной воле приблизиться к такому огромному и опасному механизму… да к тому же, бежать придется через грязь! Нет, грязь-грязь-грязь-ГРЯЗЬ!
– Гнилые корни! – выплюнула я полный рот воды напополам с ругательством. Страх пропал разом, напрочь, полностью заменившись на омерзение. Так низко я еще не падала за всю свою жизнь. Я, Перворожденная – и в грязную лужу?!
Не пытаясь утереться – отчего-то мысль лишний раз коснуться жижи руками была еще противней ощущения потеков на лице, – я добрела до водительской кабины и вытряхнула в смотровую щель все содержимое драгунской сумки. Часть смеси подмокла, но и оставшегося вполне хватило, чтобы изнутри донесся могучий чих. Затем еще один… и еще… ну а после того, как свою сумку опорожнил добравшийся наконец-то Том, чиханье стало почти непрерывным, перемежаясь лишь кашлем и сдавленными проклятиями.
Потом набежавшие драгуны с радостными воплями стащили Тайлера за ногу вниз и принялись подбрасывать беднягу в воздух, не обращая ни малейшего внимания на отчаянные вопли «героя». Проделать то же со мной они, к счастью своему, не решились.
Решился полковник – с неожиданной для человека легкостью запрыгнув на кабину, он молча протянул мне что-то белое. Древние деревья! Чистый платок из хлопка, которым можно стереть грязь… только вот…
– Он чистый… был! – Кард жестом фокусника взмахнул у меня перед носом еще одним лоскутом, побольше, и с рваным краем. – В учебнике этикета сэра Персиваля сказано, что настоящий джентльмен должен иметь при себе два платка: для услуг дамы и личных нужд.
– А там не сказано, должен ли настоящий джентльмен посылать даму на опаснейшее задание, да еще в грязную лужу?
– Увы, об этом учебник умалчивает. Думаю, сэр Персиваль даже помыслить не мог о подобном. С другой стороны, мне очень редко удается побыть настоящим джентльменом. Специфика работы, как видите, не благоприятствует. И вообще, – полковник выудил откуда-то из-под плаща пузатую фляжку и протянул мне, – вот, глотните, а то меня сейчас загрызет совесть от вашего несчастного вида.
Внизу драгуны, наконец, перестали кидаться Тайлером и торжественно понесли героя вверх по улице. Их место заняли куда более деловито настроенные пожарные с ломами и кувалдами. Тут же нарисовался и давешний толстячок в пальто, но его вопли с края лужи были заглушены лязгом и грохотом вскрываемого металла.
– Очередной древний гномский рецепт? – с подозрением спросила я, откручивая крышку. Характерного запаха сивушных масел не чувствовалось, из горлышка струился только слабый приятный аромат с оттенками лимона и грейпфрута. Впрочем, после такого купания и насморк подхватить немудрено. Только простуды мне и не хватает для полного счастья… кха-кха-кха! Пень горелый!
Воздух застрял в обожженном горле, глаза, казалось, уже вывалились из глазниц и держались на стебельках нервов – и так длилось вечность, пока деликатное похлопывание по спине не вернуло меня к жизни.
– Очередной современный гномский рецепт, – полковник осторожно выдернул фляжку из моих застывших пальцев. – По большей части вода, очень чистая, плюс, – Кард сделал большой глоток и, как ни в чем не бывало, продолжил, – такой же чистый этиловый спирт. Подробности можно узнать у Тайлера, если захотите. У меня никогда не хватало мозгов запомнить все эти ректификационные колонны, осмотическое протягивание и прочие химические премудрости.
– Nevermore!
– К сожалению, я не понимаю воронье карканье…
– Никогда больше, – я запнулась, дыханье пока еще оставалось затрудненным, – никогда больше не шутите со мной так! ЯСНО?!
– Мне часто указывают на мое странное чувство юмора, хотя на самом деле, – полковник снова приложился к фляге, – я пользуюсь им куда реже, чем кажется со стороны. Например, сейчас я отнюдь не шутил. Вы были промокшей, дрожали, как лист на ветру и, уверен, при всем вашем знаменитом эльфийском иммунитете, глоток алкоголя пришелся к месту.
– Ах, так это забота…
– Вы уже несколько часов, как моя подчиненная, – напомнил Кард. – Привыкайте.
Я содрогнулась и вовсе не от холода.
– Что с ним будет дальше?
– Королевский суд, – полковник задумчиво глянул на фляжку, вздохнул и принялся завинчивать колпачок, – самый беспристрастный и справедливый, как общеизвестно. Дело простое, рассмотрят его быстро. «Вы осуждены и будете оставаться в тюрьме, где находились до сих пор, и выйдете оттуда к месту казни, где будете повешены за шею и будете висеть, пока не умрете. Да смилостивится Единый над Вашей душой», – судя по интонации, Кард подражал кому-то хорошо знакомому. – Приговор королева всемилостивейшие заменит на бессрочную каторгу. В очередной четверг героя-мстителя в кандалах доставят в Скаузер, на борт «Ликтора» или «Магдалены». Там скучный клерк в пыльном сюртуке и протертых до дыр нарукавниках предложит самоучке-водителю на выбор: свинцовый рудник или служба в Легкой Броневой Бригаде, Пограничный Легион и шанс через пятнадцать лет вернуться с полным помилованием. – Кард невесело усмехнулся. – В колониальные части посылают только самых примитивных големов, по большей части даже не гномских, а нашего собственного производства, да и те списаны по износу из армейских полков – поэтому машин там больше, чем водителей, хоть немного знающих, как держаться за рычаги. А еще: черная лихорадка, оркские ямы-ловушки, командиры из карабкающихся по трупам и головам юнцов-карьеристов или вышвырнутых из регуляров за полную некомпетентность стариков. И прохудившийся котел, готовый взорваться в любой миг. Самое же забавное, – после паузы добавил полковник, – что некоторые остаются и после окончания срока. Наверное, уже просто не представляют себе иной жизни.
– Вы… там были?
– Бывают дни, – медленно произнес полковник, – когда мне кажется, что я так и не вернулся.