Улисс Мур. В жерле вулкана

Улисс Мур
В жерле вулкана

   ©2010 Edizioni Piemme S.p.A., via Tiziano 32-20145 Milano – Italia
   ©Atlantyca S.p.A. – via Leopardi 8, 20123 Milano, Italia – [e-mail] Original title: Il Giardino di Cenere www.ulissesmoore.ripol.ru www.battelloavapore.it
   ©Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2013
 
   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
 
   ©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

   Дорогие редакционные друзья, пишу вам это письмо, находясь далеко в море. Но не спрашивайте, в каком, потому что вряд ли смогу ответить.
   Короче говоря, ситуация такая: один путешествует, остальные ищут его. Другой, как вы знаете, упал в пропасть, и с ним покончено. Но вместо него на сцене появилась новая фигура. И это полная неожиданность, потому что она более двенадцати лет пребывала, так сказать, в изоляции.
   У меня и в самом деле очень мало времени, чтобы подробно всё объяснить, так как соединение с Интернетом то и дело прерывается, а мне хотелось бы успеть отправить вам последнюю рукопись Улисса Мура. Как всегда, я позволил себе поправить её и дополнить недостающие части.
   Что касается нас с Фредом Засоней, а он тут, рядом, то признаюсь: мы заняты интересным чтением, хотя я и не назвал бы это занятие «приятным развлечением».
   Об остальном пока молчу, но поверьте, выясняются поистине поразительные вещи.
   Кто бы мог подумать!

Искренне ваш, издатель

Глава 1. Как она сюда попала?

   В коридоре кондитерской «Лакомка» скрипнула дверь – старая деревянная, ничем не отличающаяся от точно таких же других.
   Впрочем, если присмотреться, кое-какое отличие всё же имелось – необычная замочная скважина с чеканной накладкой, украшенной узорчатыми завитушками, слегка поблёскивавшими в полу тьме.
   Дверь скрипнула ещё раз, теперь уже громче, и тревожный звук этот эхом отозвался в пустом помещении.
   Глубокая ночь, столики в кондитерской сдвинуты в угол, на полу толстый слой ила и множество других следов потопа. На прилавке чудом уцелел серебряный поднос с крошками. В воздухе по-прежнему ощущается аромат ванильного крема, изюма и кекса с цукатами. Входная дверь в кондитерскую приоткрыта, на улице ни души.
   Мутный поток несёт из центра города вниз, к порту, обломки и разный мусор.
   Город погружён во тьму: не горят уличные фонари, нет света в окнах домов, не светится и лампадка, которую отец Феникс всегда зажигает на колокольне.
   И маяк Леонардо Минаксо на высоком мысе этой ночью тоже тонет во мраке. При мерцающем свете звёзд лишь иногда серебрится волнистое море.
   Килморская бухта полностью погружена во тьму. И в ночной тишине особенно громко прозвучали удары в дверь кондитерской.
   Сначала один.
   Потом второй.
   После третьего удара старая дверь распахнулась, впустив целый рой мошкары, жаркий, влажный и удушливый воздух.
   И в проёме двери появились двое ребят. Они едва держались на ногах от усталости и, переступив порог, прислонились к стене, чтобы не упасть.
   Один из них захлопнул дверь ногой, и оба стали отмахиваться от насекомых.
   На голове одного из ребят смешной, похожий на кокосовый орех железный шлем со вмятиной на боку, на мальчике жёлтые шаровары, с крупными пряжками на голенях, какие носили зуавы. Грязные, босые ноги покрыты царапинами и укусами.
   – Они съели меня заживо! – воскликнул другой мальчик и принялся судорожно чесать шею и красные зудящие руки. Он в лохмотьях: рваная рубашка, такие же, как у первого мальчика, штаны и изношенные кожаные сандалии. – Самая мерзкая мошкара, какая только может быть!
   – И не говори! – кивнул его друг в смятом шлеме.
   Ребята вышли на улицу и, убедившись, что поблизости никого нет, направились к морю.
   – Хватит! – заявил мальчик в лохмотьях и побежал, на ходу срывая с себя рваную одежду и обнажая светлокожее тело, покрытое красными волдыриками.
   Перепрыгнув через невысокое ограждение прибрежной дороги, он помчался по холодному песку, обогнул валявшиеся там кресло и скамейку и с разбегу бросился в воду.
   Другой мальчик двигался не спеша: он снял помятый шлем, взъерошил рыжие, мокрые от пота волосы и не торопясь ступил в воду.
   – Ну как, лучше? – спросил он, когда друг вернулся на берег.
   – Мне казалось, крыша поедет!
   – В джунглях все насекомые такие.
   – Да, но… – Мальчик с волдырями на коже со злостью взглянул на низкое здание кондитерской. – Никак не думал, что они такие голодные! Смотри, сколько укусов!
   Рыжеволосый мальчик зевнул, потёр глаза и подождал, пока его друг попрыгает на одной ноге, вытряхивая воду из ушей.
   – Ну что, можем идти? – спросил он. – Умираю, так хочу спать.
   Его приятель кивнул и, подобрав свои лохмотья, оделся. Мальчики поднялись на дорогу и молча вернулись к кондитерской.
   И тут вдруг услышали, как там что-то громко щёлкнуло.
   – Слышал? – спросил рыжеволосый мальчик, останавливаясь.
   Прокричала чайка. Прошелестел прибой. И больше ничего.
   Рыжеволосый мальчик жестом дал понять приятелю, чтобы тот подождал, и заглянул в вит рину.
   Ночной воздух казался густым и неподвижным. Главная улица Килморской бухты пересекала центр города и тянулась дальше, к холмам, к старому заброшенному вокзалу.
   Ставни во всех домах закрыты. И только в здании ветеринарной клиники, куда поместили горожан, пострадавших во время недавнего потопа, светились окна: там горели свечи и масляные лампы. Когда отключилось электричество, пришлось прибегнуть к старинным способам освещения.
   «Лакомка» каким-то чудом избежала беды – цунами не разрушило её.
   В кондитерской снова раздался щелчок.
   Ребята переглянулись и вошли внутрь. В полутьме что-то двигалось по прилавку.
   – Не может быть!.. – проговорил рыжеволосый мальчик.
   – Как она сюда попала? – удивился другой.
   На серебряном подносе сидел, явно довольный, что полакомился самым вкусным во всей Англии кондитерским кремом, котёнок пумы – совсем маленькая пума.
   – Наверное, проскользнула в дверь, прежде чем мы закрыли её!
   Крохотный пушистый комочек спрыгнул с прилавка и стал тереться о ноги мальчика в рваной одежде.
   – Это невероятно!.. – произнёс он, прислонясь к дверному косяку, бесконечно усталый и разбитый.
   – При том, как упорно преследуют тебя пума и насекомые – проговорил его приятель, надевая помятый шлем – путешествие через Дверь времени явно не для тебя.
   – Что же теперь делать? – спросил мальчик в рваной одежде, с тревогой глядя на маленькую пуму, которая стала кататься по полу у его ног.
   – Ну, не оставлять же её в кондитерской! – ответил его рыжеволосый друг.
   И, наклонившись, поймал пуму за лапу. Та попыталась вырваться, выпустив когти, но как только мальчик взял её на руки, успокоилась. Похоже, она нисколько не боялась людей.
   – Молодец, малышка! А теперь иди к своему новому хозяину.
   – Я не хозяин! – возразил мальчик в лохмотьях, но уже спустя мгновение котёнок оказался у него в руках. – Рик, ради бога! Не нужна мне эта пума! Я не знаю, что с ней делать!
   Маленькая пума замурлыкала, ужасно довольная.
   Мальчик в помятом шлеме улыбнулся:
   – Но ясно же, Томми, что ты нравишься ей!

Глава 2. Какую дверь выбрал Улисс Мур?

   – Об этом не может быть и речи! – воскликнул Блэк Вулкан, едва Рик Баннер и Томмазо Раньери Страмби появились перед ним.
   Заброшенный вокзал Килморской бухты представлял собой нечто вроде огромного здания викторианской эпохи, в котором, словно в оранжерее, выросла небольшая рощица.
   Блэк Вулкан, в прошлом начальник этого вокзала, привёл в порядок фасад здания, удалив все вьющиеся растения, опутавшие его, но оставил деревья.
   Перед билетной кассой, где пол когда-то покрывала плитка, образовался мягкий ковёр из мха.
   – Послушай, Блэк… – начал Рик.
   – И слушать не хочу, ребята! – перебил его Блэк Вулкан. – Я устал и замёрз. Чертовски замёрз. А кроме того, у меня аллергия на кошек. Поэтому, если хотите войти, оставляйте за дверями это животное.
   – Но это пума!
   – Хоть кенгуру – всё равно она линяет, теряет шерсть, и в доме ей не место!
   Словно поняв, что речь идёт о ней, пума теснее прижалась к мальчику. Казалось, котёнок вот-вот заплачет.
   – Тебе легко говорить… – вздохнул Томмазо. Блэк Вулкан строго посмотрел на Рика:
   – Можете хотя бы объяснить, зачем взяли с собой это несчастное животное?
   – Мы не брали. Пума сама пошла за нами… И не отставала от нас.
   Томмазо смущённо улыбнулся:
   – Жаль… Я просто не знаю, что делать.
   Блэк вздохнул, пожал плечами, хмыкнул и наконец отошёл в сторону, пропуская ребят.
   – Пусть останется здесь, среди деревьев. И думать не смейте вносить её в мою комнату.
   Ребята прошли по залу ожидания вокзала. Сверху, через стеклянный купол и из окон, падал лунный свет, придавая помещению, заросшему папоротником и высокими растениями, прямо-таки фантастический вид.
   Блэк шёл впереди, далеко не нарядный в своих мятых коротких штанах, обнаживших кривые ноги в огромных меховых башмаках. Открыв небольшую дверь, он стал подниматься по лестнице.
   – И чтобы никаких кошек! – даже не обернувшись, напомнил он Томмазо.
   Мальчики задержались. Пройдя к деревьям и осторожно отцепив от себя маленькую пуму, Томмазо опустил её на землю. Рик поспешил к двери и, открыв её и впустив друга, быстро захлопнул.
   Вскоре стало слышно, как пума царапается в дверь и мяукает, но мальчики всё же сдержались и не впустили котёнка. Отвернулись и молча стали подниматься по лестнице.
   С верхнего этажа лился дрожащий свет множества свечей.
   – Можно? – спросил Рик, открывая дверь.
   На ребят пахнуло паром, они ощутили к тому же сильный запах эвкалипта и закашлялись. Не ожидая ответа, Рик и Томмазо вошли в комнату и увидели в центре помещения два больших таза с горячей водой.
   Блэк уже успел снять свои меховые башмаки и погрузить ноги в один таз. Другой таз стоял перед Джулией Кавенант. Закутавшись в шотландский клетчатый плед, она сидела, закрыв глаза, на краю продавленного дивана и вдыхала целебный аромат, исходивший от воды. Даже при неровном свете свечей было заметно, как сильно её знобит.
   – Джулия! – обрадовался Рик, и девочка открыла глаза. Он подошёл к ней и, опустившись рядом, ласково обнял за плечи. Наверное, и сам удивился при этом, что отважился на такой заботливый жест. – Как дела?
   – Ну… – Джулия повела плечами, заставляя Рика убрать руку. – Хуже некуда, сказала бы я.
   Томмазо между тем вышел на лестничную площадку, прислушавшись к шуму, доносящемуся снизу. Когда пума перестала скрестись и мяукать, он вернулся в комнату.
   – Можешь себе представить адский холод? – спросил Блэк, обращаясь к Рику. Натянул на колени плед и тронул бороду, в которой ещё поблёскивали льдинки. – Вот мы и побывали там, где он царствует.
   Джулия чихнула, как бы подтверждая его слова, и откинулась на спинку дивана.
   Рик потрогал лоб девочки; он был очень горячий.
   Это оказалась не самая лучшая мысль – проводить её с Блэком к Двери времени, что находилась в подземелье маяка Килморской бухты. Дверь эта вела в Туле, на ледяную платформу доисторической Сибири на Крайнем Севере. Воображаемое место, которое находится где-то среди арктических льдов – на Земле Франца-Иосифа. А ещё её называют Дальняя Фула. Античные географы считали её северным пределом обитаемого мира.
   Место определённо очень холодное. Особенно для Джулии, едва оправившейся от сильной простуды.
   – Следов Нестора не нашли? – с тайной надеждой спросил Рик.
   Блэк Вулкан потёр одну о другую ноги в горячей воде.
   – Ну что ты, какие следы! Там только снег, лёд и ветер.
   Томмазо налил себе горячего чая из чайника, стоявшего на столе, и взял со стола лист с перечнем всех Воображаемых мест, куда можно добраться с помощью имеющихся у них ключей.

   Подвал маяка – Туле.
   Кондитерская «Лакомка» – Эльдорадо.
   Дом с зеркалами – Венеция.
   Черепаховый парк – Агарти.

   Первая строка в списке – Сад священника Джанни – была зачёркнута. Блэк уже побывал в этом саду и не заметил, чтобы Нестор прошёл в дверь, ведущую туда.
   Что касается Атлантиды, лучше было бы, чтобы дверь в книжной лавке Калипсо оставалась закрытой после цунами, которое едва не стёрло с лица земли Килморскую бухту.
   А вот ключа с головкой в виде кота, который открывал дверь в доме госпожи Бигглз, не было. Как и четырёх ключей от Двери времени на вилле «Арго», с помощью которых – ребята не сомневались – старый садовник открыл подпалённую, исцарапанную дверь, что вела в грот к «Метис», откуда по желанию можно попасть в любое Воображаемое место.
   Но какую дверь выбрал Улисс Мур? Он ушёл, никого не предупредив и не оставив никакой записки. Когда накануне вечером его друзья вернулись на виллу «Арго», обнаружили только шкатулку, в которой не было именно этих четырёх ключей, открывавших почерневшую дверь, и сразу поняли: Нестор отправился искать Пенелопу, свою жену.
   Очевидно, решил сделать это, когда узнал, что она ещё жива. Но он старый и хромой, и нет такого Воображаемого места, где не нашлось бы какой-нибудь западни – опаснейшей западни, даже если тебя зовут Улисс Мур. Поэтому ребята решили разыскать его и помочь найти Пенелопу. Старый садовник, однако, пропал, словно и не существовал никогда.
   – Дверь ведёт в пещеру… – продолжал Блэк Вулкан.
   – Апчхи! – опять прервала его Джулия.
   – …недалеко от селения великанов, – закончил фразу бывший железнодорожник, озабоченно посмотрев на девочку.
   – Великанов? – удивлённо переспросил Рик.
   – Это гиперборейцы – светловолосые, высокие, стройные, одетые в шкуры, увешанные амулетами и с костяным оружием в руках. А мамонты у них – домашние животные… – Блэк помолчал и выразительно посмотрел на Томмазо. – Мамонты! И слава богу, что не бросились за нами!
   – Очень весело… – покачал головой венецианский мальчик.
   – Так или иначе, Нестор туда не приходил, – заключил Блэк. – А если отправился дальше этого поселения, в Туле, то наверняка замёрз.
   Все замолчали, и Томмазо воспользовался этим, чтобы зачеркнуть ещё две строки: Туле и Эльдорадо.
   Джулия опять чихнула. И спросила:
   – А… вы?
   – Мы отдали себя на съедение насекомым, – ответил Рик, машинально почёсываясь. – И пройдя, как всегда, по непроходимым джунглям, вернулись в Золотой город. И хотя оставались там с Войничем совсем недолго, это путешествие хорошо запомнилось…
   – Да… – произнёс Томмазо, мысленно возвращаясь в Золотой город, в это необыкновенное место вне времени – сверкающий, светлый, с тысячами волшебных нитей и всевозможных украшений, подобных ожерельям и браслетам величественной королевы. И потом эти быки, пришедшие на озеро, и необыкновенный звук, который издавали на ветру тысячи золотых листьев…
   – Короче, – продолжал Рик, обращаясь к Блэку Вулкану, – мы посетили конкистадора, к которому ты послал нас.
   – Он ещё жив?
   – Жив и процветает – даже открыл какое-то заведение.
   Бывший железнодорожник с улыбкой потёр ладони.
   – Старый добрый Франсиско Бидзарро де ла Вега. Самый ленивый конкистадор в истории! Знаешь, что он сказал однажды? – снова улыбнулся Блэк. – А зачем мне снова пробираться через джунгли и возвращаться в Испанию, когда лодырничать я преспокойно могу и здесь, к тому же ловя рыбу в Золотом озере?
   – Неплохая философия.
   – Да. Жаль только, что потом…
   Блэк тяжело вздохнул.
   – Что потом? – поинтересовался Рик.
   – Ладно, не будем. Плохие воспоминания и плохие люди… Так что же он сказал вам? – спросил бывший железнодорожник, решительно сменив тему разговора.
   – Что уже очень давно не видел Улисса Мура или кого-нибудь из его друзей. По крайней мере лет десять.
   – Двенадцать, – уточнил Блэк.
   Снова наступила тишина, и тогда послышалось негромкое мяуканье: пума, очевидно, лазала по деревьям, растущим в здании вокзала.
   – Что это за звук? – удивилась Джулия.
   – Мяукает маленькая пума, которая принадлежит Томми, – объяснил Рик, весело посмотрев на друга.
   – Она неожиданно увязалась за нами, – сказал тот, смутившись.
   – Маленькая пума? Но это же чудесно! – У Джулии загорелись глаза. – Почему не принесли её сюда?
   – И думать нечего! – твёрдо произнёс Блэк Вулкан. А если побьёт стёкла, ты будешь отвечать? – строго прибавил он, обращаясь к Томмазо.
   – Вариантов может быть три, – задумчиво проговорил Рик. – Первый: Нестор не прошёл туда, куда позволяют пройти наши ключи, а отправился туда, куда можно добраться только на «Метис». Второй вариант: он прошёл, но люди, которых мы расспрашивали, не видели его…
   – А третий? – поинтересовался Томмазо.
   – Третий… Он уговорил их не рассказывать нам про него, – ответила Джулия вместо Рика.
   – А почему? – удивился мальчик, совсем растерявшись.
   Блэк покачал головой:
   – Разве поймёшь этого несчастного хромого? Он всегда предлагал загадки. Он мог уйти куда угодно. И это в самом деле означает… куда угодно.
   Ребята озабоченно переглянулись.
   – Ладно, не будем спешить, – решил Блэк. – Пойдёмте спать. А завтра снова начнём поиски.
   – Можно мне лечь тут? – спросил Томмазо, зевая.
   – Конечно, – кивнул Блэк. – Но от пумы завтра утром избавляйся как хочешь, даже если для этого придётся отнести её обратно в джунгли.
   Рик тем временем помог Джулии подняться.
   – Сможешь? – заботливо спросил он.
   Девочка дрожала, едва держась на ногах, и прильнула к нему, чтобы не упасть.
   Рик коснулся губами её лба.
   – Отведу тебя домой, – ласково произнёс он, помогая ей надеть сухие носки.
   И когда Джулия наконец отважилась снова выйти в ночной холод, они с Риком пожелали Блэку спокойной ночи.
   Но он не слышал их.
   «Нестор может оказаться где угодно…» – мысленно повторял он, держа ноги в уже остывшей воде.

Глава 3. Таинственный остров

   Мрачное побережье, покрытое чёрным песком и тёмно-фиолетовыми, битыми ракушками. Серое, словно металлическое, небо, холодное и далёкое, без единого облачка. Пальмы, согнутые за многие годы постоянным северным ветром, тянутся вдаль, образуя нескончаемую череду печальных арок.
   Нестор провёл рукой по волосам, стиснув зубы от досады.
   Место оказалось ещё более негостеприимным, чем помнилось.
 
   С трудом открыв деревянную, окрашенную голубой краской дверь, он услышал далёкий шум моря, вой ветра, поднимавшего песок, и резкие крики птиц.
   Нестор задержался на пороге, прислушиваясь.
   Осторожность прежде всего, напомнил он сам себе. У него нет оружия для защиты, если вдруг подвергнется нападению. И он совершенно не представляет, что его ждёт.
   В конце концов он всё же переступил порог, потом обернулся, поднял достаточно тяжёлый камень и положил его на порог у наличника, чтобы дверь осталась открытой. Это единственный путь, по которому можно вернуться назад.
   В доме было душно, ощущалась влажная тропическая жара.
   Нестор снял шерстяной свитер и отправился дальше, раздвигая корни, проросшие сквозь крышу в гостиную этого полуразрушенного дома шестнадцатого века. Белая штукатурка почти совсем осыпалась со стен.
   Осмотревшись, он увидел остатки старого камина и зеркало.
   И сотни надписей на стене.
   Бранные слова, выдающие гнев и ненависть, и непонятные, странные рисунки, нацарапанные чем-то острым или камнем.
   Нестор довольно долго раздумывал, не разумнее ли вернуться, ведь дверь ещё не закрыта. Он догадывался, кто сделал эти надписи.
   Среди них увидел и собственное имя: Улисс Мур.
   Подчёркнуто и окружено крестами, словно на карте какого-нибудь кладбища. Нашлись и другие имена: Пенелопа, Питер, Блэк, Леонардо.
   Буквы нацарапаны большие, угловатые. И череп со скрещёнными костями сразу же под этим списком означал только одно: месть.
   – Молись, чтобы это оказался не ты… – пробормотал сквозь зубы старый садовник и решительно направился к выходу из дома.
   Грохот волн, бросавшихся на берег, непрестанный гул ветра сразу же оглушили его, и потому Нестор не слышал, как захлопнулась в доме Дверь времени. Кто-то сдвинул большой камень, которым он подпёр её.
 
   «Надо было захватить какое-нибудь оружие, – подумал старый садовник и, прихрамывая, двинулся по берегу. – Тогда я выглядел бы грознее при встрече с ним. Шпагу или пистолет… Пистолет лучше, если вспомнить, как всё произошло в прошлый раз».
   Но у него ничего нет. Он покинул виллу «Арго» в спешке, захватив лишь рюкзак со своими дневниками и деревянными судёнышками, совершенно не представляя зачем.
   Поначалу хотел даже забрать шкатулку с ключами, чтобы никто не смог последовать за ним, но в последний момент передумал, решил: пусть делают, что хотят, это не его проблема. Никто и ничто не сможет заставить его отказаться от намерения во что бы то ни стало найти Пенелопу.
   К тому же он всегда любил путешествовать налегке.
   Так или иначе, он, конечно, сглупил. Действовал, не подумав, в порыве чувств. По правде говоря, он и не ожидал, что отправится сюда, на этот остров. Но в последнее мгновение, когда уже взялся за штурвал «Метис», его внезапно охватило сомнение.
   Мучительное сомнение.
   И вот он здесь.
   Тихий океан, видневшийся за длинным рядом склонённых ветром пальм, походил на огромную грязную лужу. На траве блестели капли, значит, недавно прошёл тропический ливень.
   Нестор переступил через дерево, выброшенное на берег прибоем, и направился к другим стволам; вырванные с корнем, обожжённые солнцем, они походили на скелеты китов.
   И подумал: «Интересно, а он наблюдает за мной сейчас?»
   И жив ли ещё?
   А Пенелопа?
   Раздался резкий крик какой-то птицы, и Нестор в тревоге огляделся, потом двинулся дальше. Обогнул примыкающий к берегу конец мола и увидел невдалеке что-то похожее на покинутую деревню. Разрушенные ветхие деревянные дома. Мостки. Десяток звеньев якорной цепи.
   Осторожно, переходя от пальмы к пальме, чтобы не оставаться на виду, двинулся дальше и заметил в песке множество крабовых норок. Почувствовал усталость, прислонился к стволу, от раздражения стиснул зубы и негромко выругался.
   «Уже не те у меня годы для таких путешествий, – заключил Нестор. – И нет прежнего терпения».
   И, решив больше не думать об осторожности, дальше пошёл по кромке прибоя.
   Если в этом забытом богом и людьми месте ещё жив кто-то, тем более лучше сразу же повстречаться с ним. Будь это он… или Пенелопа. Нестор постарался припомнить форму острова и расположение старых жилищ.
   «Это покинутое пиратами селение, значит…»
   Вдруг он услышал какой-то шум и остановился. Обернувшись, настороженно прислушался. Но услышал только, как стучит его собственное сердце: так бывает у стариков, когда они устают.
   – Эй! – сердито крикнул он. – Я знаю, что ты здесь!
   Но никто не ответил ему. Пальмы раскачивались на ветру. Возможно, упал кокосовый орех на ковёр из опавших листьев. Может, пробежало какое-то животное. Взлетела птица или прошуршал кто-то лазающий по деревьям. А может быть…
   «Спокойно, – сказал себе Нестор. – Не нужно пугаться того, чего нет».
   Он засучил рукава рубашки, потому что сильно вспотел, снял со спины рюкзак, достал из него свои дневники и постарался вспомнить, в каком из них есть карта острова. Хотя, вполне возможно, её отдали переводчику вместе с другими тетрадями.
   Опустившись на песок, он некоторое время листал записи, которые сумел сохранить и в которых рассказывалось о земле Пунто, Атлантиде, Туле, Эльдорадо… И тут ему наконец повезло: он нашёл копию карты с недвусмысленным названием: Таинственный остров.
   Перечитывая старые записи, Нестор невольно улыбнулся.
   Это не его рука. Он узнал почерк Пенелопы.
   Потом, поглядывая на карту, он направился на другую сторону острова – к старому селению пиратов и вскоре разглядел за пальмами очертания вулкана. До него оставалось не больше километра, а значит, тюрьма правителя уже недалеко.

Глава 4. Быть беде?

   – Пожар! – вскричал Джейсон, внезапно просыпаясь.
   Понадобилось несколько секунд, прежде чем он понял, что находится у себя дома, на вилле «Арго».
   Всё тело его покрывал холодный пот, и сердце колотилось, как сумасшедшее. А сознание терзало гадкое ощущение страха. Но он не мог вспомнить, что за жуткий сон снился ему. Кошмар словно испарился из памяти в тот самый момент, когда он пробудился. Джейсон попытался вспомнить сон, но так и не смог.
   Потом мальчик обнаружил, что во сне снял с себя одежду и она лежит, скомканная, в изножье кровати. Джейсон хотел потянуться за ней, но ощутил такую острую боль в спине, что даже дыхание перехватило.
   Некоторое время он лежал, боясь пошевельнуться, но боль не проходила, и тогда он кое-как вытянулся на постели, прижав руки к груди. Он почти ничего не помнил из своего путешествия в Агарти. Но тело его, видимо, хорошо запомнило всё, потому что оказалось донельзя изнурённым от долгого путешествия и холода. Настолько, что накануне вечером он не смог присоединиться к друзьям, которые отправились на поиски Нестора, и рухнул, обессиленный, на кровать.