Страница:
Вскоре приходит сообщение: неспокойно в соседнем уезде – должно быть, работа Маркелова. Надо поехать разузнать, помочь. Отправляется Нежданов, в своем простонародном одеянии. В его отсутствие появляется Машурина: все ли готово? Да, у нее еще письмо для Нежданова. Но где же оно? Отвернулась и незаметно сунула в рот бумажку. Нет, наверное, обронила. Скажите, чтобы был осторожнее.
Наконец возвращаются Павел с Неждановым, от которого разит перегаром и который едва держится на ногах. Оказавшись в толпе мужиков, он было начал с жаром ораторствовать, но какой-то парень потащил его в кабак: сухая ложка рот дерет. Павел едва вызволил его и привез домой уже пьяного.
Неожиданно с новостями появился Паклин: Маркелова схватили крестьяне, а приказчик Голушкина выдал хозяина, и тот дает откровенные показания. Полиция вот-вот нагрянет на фабрику. Он поедет к Сипягину – просить за Маркелова. (Есть и тайный расчет, что сановник оценит его услугу.)
На другое утро происходит финальное объяснение. Нежданову ясно: Марианне нужен другой человек, не как он, а как Соломин... или сам Соломин. В нем же самом два человека – и один не дает жить другому. уж лучше перестать жить обоим. Последняя попытка пропаганды доказала Нежданову его несостоятельность. Он не верит больше в дело, которое соединяет его с Марианной. Она же – верит и посвятит делу всю свою жизнь. Соединила их политика, теперь же само это основание их союза рухнуло. «А любви между ними нет».
Соломин между тем торопит с отъездом: скоро появится полиция. Да и к венчанию все готово, как договаривались. Когда Марианна отправляется укладывать вещи, Нежданов, оставшись один, кладет на стол две запечатанные бумажки, заходит в комнату Марианны и, поцеловав в ногах ее постель, отправляется во двор фабрики. У старой яблони он останавливается и, поглядев вокруг, стреляет себе в сердце.
Еще живого его переносят в комнату, где он перед смертью пытается соединить руки Марианны и Соломина. Одно письмо адресовано Соломину и Марианне, где он препоручает невесту Соломину, как бы «соединяя их загробной рукой», и передает привет Машуриной.
Нагрянувшая на фабрику полиция нашла только труп Нежданова. Соломин с Марианной уехали загодя и через два дня исполнили волю Нежданова – обвенчались.
Маркелова судили, Остродумов был убит мещанином, которого он подговаривал к восстанию. Машурина скрылась. Голушкина за «чистосердечное раскаяние» подвергли легкому наказанию. Соломина, за недостатком улик, оставили в покое. О Марианне речи и не заводилось: Сипягин поговорил-таки с губернатором. Паклина, как оказавшего следствию услугу (совершенно невольную: полагаясь на честь Сипягина, назвал, где скрывались Нежданов и Марианна), отпустили.
Зимой 1870 г. в Петербурге он встретил Машурину. В ответ на обращение она ответила по-итальянски с удивительно чистым русским акцентом, что она графиня ди Санто-Фиуме. Потом все же пошла к Паклину, пила у него чай вприкуску и рассказывала, как на границе к ней проявил интерес какой-то – в мундире, а она по-русски сказала: «Отвяжить ты от меня». Он и отстал.
«Русский Мефистофель» рассказывает «контессе» о Соломине, который и есть настоящее будущее России: «человек с идеалом – и без фразы, образованный – и из народа»... Собравшись уходить, Машурина просит что-нибудь на память о Нежданове и, получив фотографию, уходит, не ответив на вопрос Силы Самсоновича, кто теперь руководит ею: все Василий Николаевич, или Сидор Сидорыч, или безымянный какой? Уже из-за порога сказала: «Может, и безымянный!»
«Безымянная Русь!» – повторил, постояв перед закрытой дверью Паклин.
Клара Милич(После смерти)
Павел Иванович Мельников (Андрей Печерский) 1818 – 1883
В лесах
Наконец возвращаются Павел с Неждановым, от которого разит перегаром и который едва держится на ногах. Оказавшись в толпе мужиков, он было начал с жаром ораторствовать, но какой-то парень потащил его в кабак: сухая ложка рот дерет. Павел едва вызволил его и привез домой уже пьяного.
Неожиданно с новостями появился Паклин: Маркелова схватили крестьяне, а приказчик Голушкина выдал хозяина, и тот дает откровенные показания. Полиция вот-вот нагрянет на фабрику. Он поедет к Сипягину – просить за Маркелова. (Есть и тайный расчет, что сановник оценит его услугу.)
На другое утро происходит финальное объяснение. Нежданову ясно: Марианне нужен другой человек, не как он, а как Соломин... или сам Соломин. В нем же самом два человека – и один не дает жить другому. уж лучше перестать жить обоим. Последняя попытка пропаганды доказала Нежданову его несостоятельность. Он не верит больше в дело, которое соединяет его с Марианной. Она же – верит и посвятит делу всю свою жизнь. Соединила их политика, теперь же само это основание их союза рухнуло. «А любви между ними нет».
Соломин между тем торопит с отъездом: скоро появится полиция. Да и к венчанию все готово, как договаривались. Когда Марианна отправляется укладывать вещи, Нежданов, оставшись один, кладет на стол две запечатанные бумажки, заходит в комнату Марианны и, поцеловав в ногах ее постель, отправляется во двор фабрики. У старой яблони он останавливается и, поглядев вокруг, стреляет себе в сердце.
Еще живого его переносят в комнату, где он перед смертью пытается соединить руки Марианны и Соломина. Одно письмо адресовано Соломину и Марианне, где он препоручает невесту Соломину, как бы «соединяя их загробной рукой», и передает привет Машуриной.
Нагрянувшая на фабрику полиция нашла только труп Нежданова. Соломин с Марианной уехали загодя и через два дня исполнили волю Нежданова – обвенчались.
Маркелова судили, Остродумов был убит мещанином, которого он подговаривал к восстанию. Машурина скрылась. Голушкина за «чистосердечное раскаяние» подвергли легкому наказанию. Соломина, за недостатком улик, оставили в покое. О Марианне речи и не заводилось: Сипягин поговорил-таки с губернатором. Паклина, как оказавшего следствию услугу (совершенно невольную: полагаясь на честь Сипягина, назвал, где скрывались Нежданов и Марианна), отпустили.
Зимой 1870 г. в Петербурге он встретил Машурину. В ответ на обращение она ответила по-итальянски с удивительно чистым русским акцентом, что она графиня ди Санто-Фиуме. Потом все же пошла к Паклину, пила у него чай вприкуску и рассказывала, как на границе к ней проявил интерес какой-то – в мундире, а она по-русски сказала: «Отвяжить ты от меня». Он и отстал.
«Русский Мефистофель» рассказывает «контессе» о Соломине, который и есть настоящее будущее России: «человек с идеалом – и без фразы, образованный – и из народа»... Собравшись уходить, Машурина просит что-нибудь на память о Нежданове и, получив фотографию, уходит, не ответив на вопрос Силы Самсоновича, кто теперь руководит ею: все Василий Николаевич, или Сидор Сидорыч, или безымянный какой? Уже из-за порога сказала: «Может, и безымянный!»
«Безымянная Русь!» – повторил, постояв перед закрытой дверью Паклин.
Клара Милич(После смерти)
Повесть (1883)
Г. Г. Животовский
Яков Аратов проживал на Шаболовке в небольшом деревянном доме со своей теткой Платонидой Ивановной, Платошей, как называл ее еще его отец. Ему было лет 25, но жил он замкнуто, занимался фотографией, дружил лишь с Купфером, обрусевшим немцем, который искренне был привязан к Аратову. За это Платоша прощала ему некоторую бесцеремонность и шумноватую жизнерадостность. Нравом Яков пошел в отца. Тот тоже жил уединенно, занимался химией, минералогией, энтомологией, ботаникой и медициной, слыл чернокнижником, считая себя правнуком Брюса, в честь которого назвал сына, и был склонен ко всему таинственному и мистическому. Яков унаследовал эту его черту, верил в тайны, которые можно иногда прозревать, но постигнуть – невозможно. При этом верил в науку. Еще при жизни отца учился на физико-математическом факультете, но бросил.
И все же Купфер вытащил однажды Аратова на концерт в дом знакомой грузинской княгини. Но он недолго пробыл на том вечере. Несмотря на это, Купфер и в следующий раз завлек его к княгине, расхвалив первоклассный талант некой Клары Милич, про которую они пока не решили: Виардо она или Рашель. «У нее черные глаза?» – спросил Аратов. «Да, как уголь!» Оказалось, что он уже видел у княгини эту девушку. Ей было лет девятнадцать, она была высокая, прекрасно сложенная, с красивым смуглым лицом, задумчивым и почти суровым. Приняли ее очень хорошо, долго и громко хлопали.
Во время пения Аратову показалось, что ее черные глаза все время были обращены на него. Так продолжалось и потом, когда она читала из «Евгения Онегина». Чтение ее, сначала немного торопливое, со слов «Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой» сделалось выразительным и преисполнилось чувством. Глаза ее смело и прямо смотрели на Аратова.
Вскоре после концерта рассыльный принес Аратову записку с приглашением прийти около пяти на Тверской бульвар. Это очень важно.
Сначала он твердо решил не ходить, но в половине четвертого отправился на бульвар. Просидев некоторое время на лавочке с мыслями о таинственной незнакомке, он вдруг почувствовал, как кто-то подошел и стал сзади него. Клара Милич была смущена, извиняясь за свою смелость, но ей так много хотелось сказать ему.
Аратов вдруг почувствовал досаду: на себя, на нее, на нелепое свидание и на это объяснение среди публики. Раздражение продиктовало сухую и натянутую отповедь: «милостивая государыня», «мне даже удивительно», «я могу быть полезным», «готов выслушать вас».
Клара была испугана, смущена и опечалена: «Я обманулась в вас...» Внезапно вспыхнувшее лицо ее приняло злое и дерзкое выражение: «Как наше свидание глупо! Как я глупа!.. Да и вы...» Она захохотала и быстро исчезла.Прошло два-три месяца. И вот однажды он прочел в «Московских ведомостях» сообщение о самоубийстве в Казани даровитой артистки и любимицы публики Клары Милич. Причиной, по слухам, была несчастная любовь. Купфер подтвердил, что это правда. Но газета врет, амуров никаких: горда была и неприступна Тверда, как камень. Только обиду не перенесла бы. Он ездил в Казань, познакомился с семейством. Настоящее имя ее Катерина Миловидова, дочь учителя рисования, пьяницы и домашнего тирана.
Той же ночью Аратову приснилось, что он идет по голой степи. Вдруг перед ним появилось тонкое облачко, ставшее женщиной в белых одеждах. Глаза ее были закрыты, лицо белое, а руки висели неподвижно. Не сгибаясь в спине, она легла на камень, подобный могильному, и Аратов, сложив руки на груди, лег рядом с ней. Но она поднялась и пошла, а он не смог даже пошевелиться. Она обернулась, глаза были живые, и лицо тоже ожило. Она поманила его. Это была Клара: «Если хочешь знать, кто я, поезжай туда!»
Утром он объявил Платоше, что едет в Казань. Там из бесед с вдовой Миловидовой и сестрой Клары Анной Аратов узнал, что Катя с детства была строптива, своевольна и самолюбива. Отца презирала за пьянство и бездарность. Вся она была огонь, страсть и противоречие. Говорила: «Такого, как я хочу, я не встречу... а других мне не надо!» – «Ну а если встретишь?» – «Встречу... возьму». – «А если не дастся?» – «Ну, тогда... с собой покончу. Значит, не гожусь».
Анна решительно отвергла даже мысль о несчастной любви как причине гибели сестры. Вот ее дневник, разве есть там намек на несчастную любовь?
увы, на такой намек Аратов наткнулся сразу же. Он выпросил у Анны дневник и фотокарточку, пообещав вернуть его, и отправился в Москву.
Дома, в своем кабинете, он почувствовал, что находится теперь во власти Клары. Он взял ее фотокарточку, увеличил, приладил к стереоскопу: фигура получила какое-то подобие телесности, но окончательно не оживала, глаза все смотрели в сторону. Она будто не давалась ему. Он припомнил, как Анна сказала про нее: нетронутая. Вот что дало ей власть над ним, тоже нетронутым. Мысль о бессмертии души вновь посетила его. «Смерть, где жало твое?» – сказано в Библии.
В вечернем мраке ему теперь стало казаться, что он слышит голосКлары, ощущает ее присутствие. Однажды из потока звуков он сумел выделить слово «розы», в другой раз – слово «я»; почудилось, будто мягкий вихрь пронесся через комнату, через него, сквозь него. Белевшее в темноте пятно двери шевельнулось, и показалась белая женская фигура – Клара! На голове у нее венок из красных роз... Он приподнялся. Перед ним была его тетка в чепце и в белой кофте. Она забеспокоилась, услышав его крики во сне.
Сразу после завтрака Аратов отправился к Купферу, и тот рассказал, что Клара выпила яд уже в театре, перед первым актом, и играла как никогда. А как только занавес опустился, она тут же, на сцене, и упала...
В ночь после визита к другу Аратову приснилось, будто он хозяин богатого имения. Его сопровождает управляющий, маленький вертлявый человечек. Вот они подходят к озеру. У берега золотая лодочка: не угодно ли прокатиться, сама поплывет. Он шагает в нее и видит там обезьяноподобное существо, держащее в лапе склянку с темной жидкостью. «Это ничего! – кричит с берега управляющий. – Это смерть! Счастливого пути!» Вдруг черный вихрь мешает все, и Аратов видит, как Клара, в театральном костюме, подносит к губам склянку под крики «браво», а чей-то грубый голос произносит: «А! ты думал, это все комедией кончится? Нет, это трагедия!»
Аратов проснулся. Горит ночник. В комнате чувствуется присутствие Клары. Он опять в ее власти.
«– Клара, ты здесь?
– Да! – раздается в ответ.
– Если ты точно здесь, если понимаешь, как горько я раскаиваюсь, что не понял, оттолкнул тебя, – явись! Если ты теперь уверена, что я, до сих пор не любивший и не знавший ни одной женщины, после твоей смерти полюбил тебя, – явись!
Кто-то быстро подошел к нему сзади и положил руку на плечо. Он обернулся и на своем кресле увидел женщину в черном, с головой, повернутой в сторону, как в стереоскопе.
– ...Обернись ко мне, посмотри на меня, Клара! – Голова тихо повернулась к нему, веки раскрылись, строгое выражение сменилось улыбкой.
– Я прощен! – с этими словами Аратов поцеловал ее в губы». Вбежавшая на крик Платоша нашла его в обмороке.Следующей ночи он дожидался уже с нетерпением. Они с Кларой любят друг друга. Тот поцелуй все еще быстрым холодом пробегал по телу. В другой раз он будет обладать ею... Но ведь вместе жить им нельзя. Что ж, придется умереть, чтобы быть вместе с нею.
Вечером у него появился жар, и Платонида Ивановна осталась дремать в кресле. Среди ночи пронзительный крик разбудил ее. Яша опять лежал на полу. Его подняли и уложили. В правой его руке оказалась прядь черных женских волос. Он бредил, говорил о заключенном им совершенном браке, о том, что знает теперь, что такое наслаждение. На секунду придя в себя, он сказал: «Не плачь, тетя. Да разве ты не знаешь, что любовь сильнее смерти?» И на лице его засияла блаженная улыбка.
И все же Купфер вытащил однажды Аратова на концерт в дом знакомой грузинской княгини. Но он недолго пробыл на том вечере. Несмотря на это, Купфер и в следующий раз завлек его к княгине, расхвалив первоклассный талант некой Клары Милич, про которую они пока не решили: Виардо она или Рашель. «У нее черные глаза?» – спросил Аратов. «Да, как уголь!» Оказалось, что он уже видел у княгини эту девушку. Ей было лет девятнадцать, она была высокая, прекрасно сложенная, с красивым смуглым лицом, задумчивым и почти суровым. Приняли ее очень хорошо, долго и громко хлопали.
Во время пения Аратову показалось, что ее черные глаза все время были обращены на него. Так продолжалось и потом, когда она читала из «Евгения Онегина». Чтение ее, сначала немного торопливое, со слов «Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой» сделалось выразительным и преисполнилось чувством. Глаза ее смело и прямо смотрели на Аратова.
Вскоре после концерта рассыльный принес Аратову записку с приглашением прийти около пяти на Тверской бульвар. Это очень важно.
Сначала он твердо решил не ходить, но в половине четвертого отправился на бульвар. Просидев некоторое время на лавочке с мыслями о таинственной незнакомке, он вдруг почувствовал, как кто-то подошел и стал сзади него. Клара Милич была смущена, извиняясь за свою смелость, но ей так много хотелось сказать ему.
Аратов вдруг почувствовал досаду: на себя, на нее, на нелепое свидание и на это объяснение среди публики. Раздражение продиктовало сухую и натянутую отповедь: «милостивая государыня», «мне даже удивительно», «я могу быть полезным», «готов выслушать вас».
Клара была испугана, смущена и опечалена: «Я обманулась в вас...» Внезапно вспыхнувшее лицо ее приняло злое и дерзкое выражение: «Как наше свидание глупо! Как я глупа!.. Да и вы...» Она захохотала и быстро исчезла.Прошло два-три месяца. И вот однажды он прочел в «Московских ведомостях» сообщение о самоубийстве в Казани даровитой артистки и любимицы публики Клары Милич. Причиной, по слухам, была несчастная любовь. Купфер подтвердил, что это правда. Но газета врет, амуров никаких: горда была и неприступна Тверда, как камень. Только обиду не перенесла бы. Он ездил в Казань, познакомился с семейством. Настоящее имя ее Катерина Миловидова, дочь учителя рисования, пьяницы и домашнего тирана.
Той же ночью Аратову приснилось, что он идет по голой степи. Вдруг перед ним появилось тонкое облачко, ставшее женщиной в белых одеждах. Глаза ее были закрыты, лицо белое, а руки висели неподвижно. Не сгибаясь в спине, она легла на камень, подобный могильному, и Аратов, сложив руки на груди, лег рядом с ней. Но она поднялась и пошла, а он не смог даже пошевелиться. Она обернулась, глаза были живые, и лицо тоже ожило. Она поманила его. Это была Клара: «Если хочешь знать, кто я, поезжай туда!»
Утром он объявил Платоше, что едет в Казань. Там из бесед с вдовой Миловидовой и сестрой Клары Анной Аратов узнал, что Катя с детства была строптива, своевольна и самолюбива. Отца презирала за пьянство и бездарность. Вся она была огонь, страсть и противоречие. Говорила: «Такого, как я хочу, я не встречу... а других мне не надо!» – «Ну а если встретишь?» – «Встречу... возьму». – «А если не дастся?» – «Ну, тогда... с собой покончу. Значит, не гожусь».
Анна решительно отвергла даже мысль о несчастной любви как причине гибели сестры. Вот ее дневник, разве есть там намек на несчастную любовь?
увы, на такой намек Аратов наткнулся сразу же. Он выпросил у Анны дневник и фотокарточку, пообещав вернуть его, и отправился в Москву.
Дома, в своем кабинете, он почувствовал, что находится теперь во власти Клары. Он взял ее фотокарточку, увеличил, приладил к стереоскопу: фигура получила какое-то подобие телесности, но окончательно не оживала, глаза все смотрели в сторону. Она будто не давалась ему. Он припомнил, как Анна сказала про нее: нетронутая. Вот что дало ей власть над ним, тоже нетронутым. Мысль о бессмертии души вновь посетила его. «Смерть, где жало твое?» – сказано в Библии.
В вечернем мраке ему теперь стало казаться, что он слышит голосКлары, ощущает ее присутствие. Однажды из потока звуков он сумел выделить слово «розы», в другой раз – слово «я»; почудилось, будто мягкий вихрь пронесся через комнату, через него, сквозь него. Белевшее в темноте пятно двери шевельнулось, и показалась белая женская фигура – Клара! На голове у нее венок из красных роз... Он приподнялся. Перед ним была его тетка в чепце и в белой кофте. Она забеспокоилась, услышав его крики во сне.
Сразу после завтрака Аратов отправился к Купферу, и тот рассказал, что Клара выпила яд уже в театре, перед первым актом, и играла как никогда. А как только занавес опустился, она тут же, на сцене, и упала...
В ночь после визита к другу Аратову приснилось, будто он хозяин богатого имения. Его сопровождает управляющий, маленький вертлявый человечек. Вот они подходят к озеру. У берега золотая лодочка: не угодно ли прокатиться, сама поплывет. Он шагает в нее и видит там обезьяноподобное существо, держащее в лапе склянку с темной жидкостью. «Это ничего! – кричит с берега управляющий. – Это смерть! Счастливого пути!» Вдруг черный вихрь мешает все, и Аратов видит, как Клара, в театральном костюме, подносит к губам склянку под крики «браво», а чей-то грубый голос произносит: «А! ты думал, это все комедией кончится? Нет, это трагедия!»
Аратов проснулся. Горит ночник. В комнате чувствуется присутствие Клары. Он опять в ее власти.
«– Клара, ты здесь?
– Да! – раздается в ответ.
– Если ты точно здесь, если понимаешь, как горько я раскаиваюсь, что не понял, оттолкнул тебя, – явись! Если ты теперь уверена, что я, до сих пор не любивший и не знавший ни одной женщины, после твоей смерти полюбил тебя, – явись!
Кто-то быстро подошел к нему сзади и положил руку на плечо. Он обернулся и на своем кресле увидел женщину в черном, с головой, повернутой в сторону, как в стереоскопе.
– ...Обернись ко мне, посмотри на меня, Клара! – Голова тихо повернулась к нему, веки раскрылись, строгое выражение сменилось улыбкой.
– Я прощен! – с этими словами Аратов поцеловал ее в губы». Вбежавшая на крик Платоша нашла его в обмороке.Следующей ночи он дожидался уже с нетерпением. Они с Кларой любят друг друга. Тот поцелуй все еще быстрым холодом пробегал по телу. В другой раз он будет обладать ею... Но ведь вместе жить им нельзя. Что ж, придется умереть, чтобы быть вместе с нею.
Вечером у него появился жар, и Платонида Ивановна осталась дремать в кресле. Среди ночи пронзительный крик разбудил ее. Яша опять лежал на полу. Его подняли и уложили. В правой его руке оказалась прядь черных женских волос. Он бредил, говорил о заключенном им совершенном браке, о том, что знает теперь, что такое наслаждение. На секунду придя в себя, он сказал: «Не плачь, тетя. Да разве ты не знаешь, что любовь сильнее смерти?» И на лице его засияла блаженная улыбка.
Павел Иванович Мельников (Андрей Печерский) 1818 – 1883
В лесах
Роман (1871 – 1875)
В. П. Мещеряков
Середина XIX столетия. Привольный, богатый лесами и мастеровым людом край – Верхнее Заволжье. Живут здесь в труде и достатке, исповедуя старую веру. Тут немало мужиков, выбившихся в купцы, что зовутся тысячниками.
Один из таких богатеев-тысячников Патап Максимыч Чапурин обитает за Волгой в деревне Осиповка. Дела свои Чапурин ведет по совести, и за то ему ото всех почет и уважение.
Чапуринская семья невелика. Жена Аксинья Захаровна да две дочери: старшая, восемнадцатилетняя Настя, отцова любимица, и Прасковья, годом помоложе. Дочери только что возвратились в родительский дом из Комаровской обители, где игуменьей была мать Манефа, сестра Патапа Максимыча,
Есть у Чапурина еще одна богоданная дочка, воспитанная им сирота Груня, но она уже замужем за богатым купцом и живет в другой деревне.
ЗимнейстуденойпоройвозвращаетсяЧапуринизудачной деловои поездки, радуется встрече с домашними, наделяет их подарками.
Оставшись после ужина наедине с женой, Патап Максимыч объявляет ей, что на днях приедут дорогие гости – богатый купец Снежков с сыном, за которого Чапурин прочит выдать Настю. Для него этот брак почетен и выгоден.
У Трифона Лохматого трое сыновей и две девки. Самый удачный из детей – старший, красавец и первый искусник по токарному делу, Алексей. Держал Трифон токарню, и все бы хорошо, но навалились на мужика несчастья – сначала пожар, а потом неведомые злодеи обокрали дочиста. Пришлось Лохматому двух сыновей в люди на заработки отдавать. Алексей попал к Чапурину.
Чапурин не на шутку полюбил нового работника за скромность, старание и мастеровитость. Собирается он сделать его приказчиком, который всеми остальными распоряжаться будет, но намерения своего пока не объявляет.
На именины Аксиньи Захаровны приезжает мать Манефа в сопровождении двух молоденьких послушниц. Одна из них, бойкая Фленушка, выпытывает сердечную тайну подружки – Настя признается ей в любви к Алексею.
Обсуждая с домашними, каквсе лучше устроить для приема гостей, Патап Максимыч спрашивает Настю, что она думает о замуже-стве, у него уже и женишок для нее припасен.
Настя сначала слезно просит отца не выдавать ее за нелюбимого, а получив отказ, заявляет твердо, что в таком случае она примет иночество.
Бойкая и проворная Фленушка сводит Настю с Алексеем. При первом же свидании Настя «страстно взглянула в очи милому и кинулась на грудь его...».
Проведать названых родителей и поздравить Аксинью Захаровну с днем ангела приезжает и Аграфена Петровна (Груня).
Приезжают все новые гости, среди которых и Яким Прохорыч Стуколов, давний знакомец Чапурина; он больше четверти века странствовал где-то по свету. Вместе со Стуколовым держится и купец из города Дюков.
Стуколов рассказывает собравшимся о своих скитаниях, намекает на то, что является посланцем белокриницкого старообрядческого епископа, но здесь занят делами не церковными. Располагает он сведениями о залежах в заволжских лесах «земляного масла» (золота) и ищет компаньонов для добычи его.
Разговор этот слышит Алексей, и у него загораются глаза при помыслах о возможном скором обогащении.
Завязавшаяся беседа прерывается прибытием отца и сына Снежковых. Старший Снежков держится уверенно – он здесь богаче и знатнее всех, – похваляется вольными нравами московского купечества. Чапурина и его гостей рассказ этот повергает в смущение.
Настя сразу же догадывается о намерениях отца и шепчет Фленушке: «Не бывать сватовству».
Чуть не до полночи пировали гости, наконец разошлись по комнатам, но далеко не все уснули. Не спит и мать Манефа, потрясенная встречей с человеком, которого она давно считала погибшим. Был у нее грех в юности, родила она от Стуколова дочку. Скитницы укрыли ребенка, а взамен взяли с грешницы обещание «принять ангельский образ иночества». И хотя отец со временем уже соглашался на брак ее со Стуколовым, не решилась девица нарушить клятву, данную Господу.
С годами прославилась она богомольностью и умением управляться со всеми церковными делами. Девочку же, которая воспитывалась в деревне, мать Манефа себе в послушницы взяла, и никто не ведал, что Фленушка приходится ей родной дочерью.
Отказав Снежковым, немало обиженным таким неожиданным поворотом дела, Патап Максимыч возвращается к разговору со Стуколовым о золоте. Странник разъясняет: хотя местные ветлужские прииски даже богаче сибирских, но, чтобы добыть золото, потребуется не менее пятидесяти тысяч. Зато потом обернутся они пятью, если не десятью миллионами.
Чапурин осторожничает, его не устраивает, что половина барышей будет отдана епископу Софронию, владеющему картой россыпей.
В конце концов они все же договариваются, порешив держать все предприятие в тайне. Чапурин решает сам съездить на Ветлугу, на месте разобраться что к чему.
И овладевают Патапом Максимычем горделивые мечты о будущем богатстве, думает он и о дочери, прикидывает, кто бы мог стать ей достойным мужем. «И попал ему Алексей на ум. Если бы Настязнала да ведала, что промелькнуло в голове родителя, не плакала бы по ночам...»
Выехал Чапурин на двух санях вместе со Стуколовым и Дюковым. В канун львиного дня, 18 февраля, сбились они с пути.
Потом им повезло – натолкнулись на артель лесорубов, которые вывели их на нужное направление. Пока ехали, Чапурин расспросил провожатых о здешних местах, не встречается ли где-нибудь золото. Лесник отвечал, что слыхивал о золоте на Ветлуге, но где именно оно залегает, ему неведомо. Притворившийся спящим Стуколов прислушивается к разговору, ему этот слух на руку.
Чапурин решает навести справки у своего доброго знакомца, горного чиновника Колышкина. Стуколов же предлагает сначала заехать к отцу Михаилу, игумену Красноярского скита, который тоже участвует в поисках золота, а сам тайно уведомляет игумена о приезде.
Встретили их в скиту с таким почетом и радушием, что Патап Максимыч сразу проникся расположением к здоровенному, как из матерого дуба вытесанному, отцу Михаилу.
Осторожный Чапурин для верности все же собирается проведать Колышкина. Стуколов с Дюковым вынуждены подменить данный ему фальшивый золотой песок настоящим, дабы специалист не уличил их в афере. Допытывается странник и о сбыте налаженного в скиту производства фальшивых ассигнаций, а отец Михаил жалуется, что дело опасное и не такое уж прибыльное.
Отставной горный чиновник Сергей Андреич Колышкин сразу же объясняет Чапурину, что почтенного купца вовлекают в аферу. Сообщает он и об их общем знакомом, который, польстясь на баснословную прибыль, связался со сбытом фальшивок и теперь сидит в тюрьме, а деньги те, по слухам, вышли из Красноярского скита.
Снова встретясь со Стуколовым и Дюковым, Чапурин не подает вида, что раскусил их замысел, и дает им три тысячи, с тем чтобы потом поймать мошенников с поличным. В Комаровской обители же мать Манефа вникает во все хозяйственные мелочи, интересуется каждой обитательницей скита. Особое внимание проявляет она к Марье Гавриловне Масляниковой, богатой и еще молодой вдове, живущей здесь по своей воле. Немало вытерпела она горя при старике муже, а теперь обрела в Комарове тихую сердечную пристань.
К Насте за время пребывания ее в скиту Марья Гавриловна оченьпривязалась, по дочери и отцу благоволила. Патап Максимыч однажды занял у Марьи Гавриловны двадцать тысяч, а в срок не сумел вернуть, так она согласилась ждать, сколько ему надобно будет.
Через несколько дней в скит приезжает доверенный человек Чапу-рина и сокрушенно делится с монахинями своими догадками: Стуколов и Дюков, считает он, Чапурина подбивают на изготовление фальшивых денег. Услышав это, Манефа падает в обморок. Долгое время, до Пасхи, пролежала она в постели. Фленушка подговаривает Марью Гавриловну просить Чапурина, чтобы тот отпустил дочерей погостить в скиту. Марья Гавриловна, и сама соскучившаяся по Насте, охотно пишет письмо Патапу Максимычу.
А в доме Чапуриных невесело. Хозяйке неможется. Братец ее непутный в отсутствие хозяина опять запил. Параша от скуки спит непробудным сном. Настя тоскует по Алексею.
У Алексея свои думы. И хочется ему жениться на Насте, и Чапурина он боится, и золото голову туманит. И уже черная тень пробежала меж ним и Настей, что-то почуяла она и грозит возлюбленному: «Коль заведется у тебя другая – разлучнице не жить... Да и тебе не корыстно будет...»
Наконец, на шестой неделе Великого поста, возвратился Чапурин домой. Узнав о болезни Манефы, дает он разрешение дочерям навестить игуменью. Алексея Патап Максимыч посылает в Красноярский скит, чтобы предостеречь отца Михаила насчет темных стуколовских замыслов. Одновременно Чапурин намекает Алексею, что возлагает на него большие надежды.
Перед отъездом в Комаров Настя, не вытерпев душевной муки, признается матери: «Потеряла я себя!.. Нет чести девичьей!.. Понесла я, маменька...»
А в Комаров приезжает московский начетчик Василий Борисыч, елейный ходок по женской части. От него Манефа случайно узнает, что праведник Стуколов вдобавок ко всему и весьма корыстолюбив.
Прибывший к Манефе с письмом от брата Алексей видится и с Марьей Гавриловной, и вспыхивает меж ними взаимное тяготение. Для молодой вдовы словно воскресла ее первая любовь, а у Алексея к любовной новизне примешана и корысть – у Марьи Гавриловны денег не считано.
Фленушка замечает, что с парнем творится что-то неладное, но думает, что его печалит Настина гордость.Да и не до других сейчас Фленушке. Манефа предлагает ей серьезно подумать о будущем. Когда не будет Манефы, монахини ее любимицу поедом заедят. Не лучше ли сейчас принять иночество? Тогда бы Манефа сделала Фленушку своей преемницей. Пока фленушка наотрез отказывается.
Настя, которая с того самого дня, как призналась матери, лежит без памяти, наконец приходит в себя и просит прощения у родителей. Девушка знает, что жить ей осталось недолго, и просит отца простить ее «погубителя». До глубины души тронутый Патап Максимыч обещает не чинить зла Алексею.
Так, покаявшись, и преставилась раба Божия Анастасия.
Алексей из поездки возвратился в тот самый момент, когда похоронная процессия с гробом Насти вышла за околицу села.
Патап Максимыч берет с Алексея обет молчания. Алексей сообщает, что в дороге столкнулся со Стуколовым, Дюковым и отцом Михаилом – их в кандалах в острог гнали.
Марья Гавриловна, после встречи с Алексеем словно бы расцветшая, объявляет Манефе, что решила уйти из обители в город.
По весне в Заволжье для молодежи начинаются гулянки. В скитах же места гуляньям нет. Здесь в эту пору еще усерднее творят молитвы и службы.
А на Манефу сваливается новая беда, почище прежних. Из Питера потайным письмом сообщают, что грядет гонение на скиты: иконы опечатывают и отбирают, а монашествующих отправляют по месту рождения.
Игуменья решает пока держать эти сведения в тайне, дабы купить в городе для скитниц дома подешевле, известив о грядущих событиях лишь самый узкий круг доверенных матушек. Организовать съезд в Комарове берется Фленушка.
Перед тем как расстаться с Алексеем, Чапурин уведомил его, что Марья Гавриловна приказчика ищет, и он, Чапурин, ей Алексея порекомендовал.
Алексей направляется в губернский город и мается там от безделья и неопределенности своего положения, а от Марьи Гавриловны никаких известий все нет.
На сороковой день Настиной кончины к Патапу Максимычу на поминки съезжается множество гостей. Среди них и вездесущий Василий Борисыч, успевающий и стихиры распевать,и расцветшую пышность Параши Чапуриной углядеть.
Смущает Чапурин московского начетчика своими фривольными речами насчет скитских нравов.
Василий Борисыч поразил присутствующих, а Чапурина особенно, своим кругозором и свежим взглядом на вещи. В Заволжье, говорит он, следует заводить разные промыслы, и кто первым здесь будет, тот несметные барыши получит.
И начинает Чапурин сманивать начетчика к своим торговым занятиям, предлагает помочь на первых порах и советом и деньгами. Как ни отказывается Василий Борисыч, Чапурин стоит на своем.
Наконец упорный купец почти добивается своего. Обещает ему Василий Борисыч, исполнив за шесть недель все данные ему в Москве поручения, перейти к Чапурину в приказчики. «А сам на уме: „Только б выбраться подобру-поздорову“.
Марья Гавриловна стала мрачна и молчалива, спит плохо, тает ровно свеча на огне. А тут еще новая забота: получила она письмо от брата – купил он по ее поручению пароход и спрашивает, кому его передать. А от Алексея ни слуху ни духу... Наконец объявился. Без слов поняли они друг друга и расстались только на заре. Марья Гавриловна оставляет скит без малейшего сожаления.
А Алексей искусно играет на чувствах Марьи Гавриловны. Она уже и пароход на его имя записала, хоть они еще не повенчаны. Марья Гавриловна решает сама только одно: венчаться они будут в единоверческой церкви (оно и грех, да все покрепче старообрядческой).
Алексею это все равно. Ему главное – на людях покрасоваться. Он теперь оделся франтом, нахватался всяких «мудреных словец», и спеси у него с каждым днем прибавляется.
Затейница Фленушка, которой прискучила елейность Василия Борисыча, сводит его с Парашей Чапуриной. Сладка кажется начетчику новая любовь, но побаивается он гнева Чапурина, да и сама Параша ни словечка не скажет (а обниматься и целоваться горазда)... Рад он, что отправился со скитскими монахинями на богомолье к чудесному граду Китежу.
В пестрой толпе богомольцев сталкивается Василий Борисыч с почтенным купцом Марком Данилычем Смолокуровым и его красавицей дочерью Дуней.Монахини приглашают щедрого на пожертвования Смолокурова вместе с Дуней погостить в Комарове. Присоединяется к ним и Василий Борисыч, уже позавидовавший на Дунину красоту.
Один из таких богатеев-тысячников Патап Максимыч Чапурин обитает за Волгой в деревне Осиповка. Дела свои Чапурин ведет по совести, и за то ему ото всех почет и уважение.
Чапуринская семья невелика. Жена Аксинья Захаровна да две дочери: старшая, восемнадцатилетняя Настя, отцова любимица, и Прасковья, годом помоложе. Дочери только что возвратились в родительский дом из Комаровской обители, где игуменьей была мать Манефа, сестра Патапа Максимыча,
Есть у Чапурина еще одна богоданная дочка, воспитанная им сирота Груня, но она уже замужем за богатым купцом и живет в другой деревне.
ЗимнейстуденойпоройвозвращаетсяЧапуринизудачной деловои поездки, радуется встрече с домашними, наделяет их подарками.
Оставшись после ужина наедине с женой, Патап Максимыч объявляет ей, что на днях приедут дорогие гости – богатый купец Снежков с сыном, за которого Чапурин прочит выдать Настю. Для него этот брак почетен и выгоден.
У Трифона Лохматого трое сыновей и две девки. Самый удачный из детей – старший, красавец и первый искусник по токарному делу, Алексей. Держал Трифон токарню, и все бы хорошо, но навалились на мужика несчастья – сначала пожар, а потом неведомые злодеи обокрали дочиста. Пришлось Лохматому двух сыновей в люди на заработки отдавать. Алексей попал к Чапурину.
Чапурин не на шутку полюбил нового работника за скромность, старание и мастеровитость. Собирается он сделать его приказчиком, который всеми остальными распоряжаться будет, но намерения своего пока не объявляет.
На именины Аксиньи Захаровны приезжает мать Манефа в сопровождении двух молоденьких послушниц. Одна из них, бойкая Фленушка, выпытывает сердечную тайну подружки – Настя признается ей в любви к Алексею.
Обсуждая с домашними, каквсе лучше устроить для приема гостей, Патап Максимыч спрашивает Настю, что она думает о замуже-стве, у него уже и женишок для нее припасен.
Настя сначала слезно просит отца не выдавать ее за нелюбимого, а получив отказ, заявляет твердо, что в таком случае она примет иночество.
Бойкая и проворная Фленушка сводит Настю с Алексеем. При первом же свидании Настя «страстно взглянула в очи милому и кинулась на грудь его...».
Проведать названых родителей и поздравить Аксинью Захаровну с днем ангела приезжает и Аграфена Петровна (Груня).
Приезжают все новые гости, среди которых и Яким Прохорыч Стуколов, давний знакомец Чапурина; он больше четверти века странствовал где-то по свету. Вместе со Стуколовым держится и купец из города Дюков.
Стуколов рассказывает собравшимся о своих скитаниях, намекает на то, что является посланцем белокриницкого старообрядческого епископа, но здесь занят делами не церковными. Располагает он сведениями о залежах в заволжских лесах «земляного масла» (золота) и ищет компаньонов для добычи его.
Разговор этот слышит Алексей, и у него загораются глаза при помыслах о возможном скором обогащении.
Завязавшаяся беседа прерывается прибытием отца и сына Снежковых. Старший Снежков держится уверенно – он здесь богаче и знатнее всех, – похваляется вольными нравами московского купечества. Чапурина и его гостей рассказ этот повергает в смущение.
Настя сразу же догадывается о намерениях отца и шепчет Фленушке: «Не бывать сватовству».
Чуть не до полночи пировали гости, наконец разошлись по комнатам, но далеко не все уснули. Не спит и мать Манефа, потрясенная встречей с человеком, которого она давно считала погибшим. Был у нее грех в юности, родила она от Стуколова дочку. Скитницы укрыли ребенка, а взамен взяли с грешницы обещание «принять ангельский образ иночества». И хотя отец со временем уже соглашался на брак ее со Стуколовым, не решилась девица нарушить клятву, данную Господу.
С годами прославилась она богомольностью и умением управляться со всеми церковными делами. Девочку же, которая воспитывалась в деревне, мать Манефа себе в послушницы взяла, и никто не ведал, что Фленушка приходится ей родной дочерью.
Отказав Снежковым, немало обиженным таким неожиданным поворотом дела, Патап Максимыч возвращается к разговору со Стуколовым о золоте. Странник разъясняет: хотя местные ветлужские прииски даже богаче сибирских, но, чтобы добыть золото, потребуется не менее пятидесяти тысяч. Зато потом обернутся они пятью, если не десятью миллионами.
Чапурин осторожничает, его не устраивает, что половина барышей будет отдана епископу Софронию, владеющему картой россыпей.
В конце концов они все же договариваются, порешив держать все предприятие в тайне. Чапурин решает сам съездить на Ветлугу, на месте разобраться что к чему.
И овладевают Патапом Максимычем горделивые мечты о будущем богатстве, думает он и о дочери, прикидывает, кто бы мог стать ей достойным мужем. «И попал ему Алексей на ум. Если бы Настязнала да ведала, что промелькнуло в голове родителя, не плакала бы по ночам...»
Выехал Чапурин на двух санях вместе со Стуколовым и Дюковым. В канун львиного дня, 18 февраля, сбились они с пути.
Потом им повезло – натолкнулись на артель лесорубов, которые вывели их на нужное направление. Пока ехали, Чапурин расспросил провожатых о здешних местах, не встречается ли где-нибудь золото. Лесник отвечал, что слыхивал о золоте на Ветлуге, но где именно оно залегает, ему неведомо. Притворившийся спящим Стуколов прислушивается к разговору, ему этот слух на руку.
Чапурин решает навести справки у своего доброго знакомца, горного чиновника Колышкина. Стуколов же предлагает сначала заехать к отцу Михаилу, игумену Красноярского скита, который тоже участвует в поисках золота, а сам тайно уведомляет игумена о приезде.
Встретили их в скиту с таким почетом и радушием, что Патап Максимыч сразу проникся расположением к здоровенному, как из матерого дуба вытесанному, отцу Михаилу.
Осторожный Чапурин для верности все же собирается проведать Колышкина. Стуколов с Дюковым вынуждены подменить данный ему фальшивый золотой песок настоящим, дабы специалист не уличил их в афере. Допытывается странник и о сбыте налаженного в скиту производства фальшивых ассигнаций, а отец Михаил жалуется, что дело опасное и не такое уж прибыльное.
Отставной горный чиновник Сергей Андреич Колышкин сразу же объясняет Чапурину, что почтенного купца вовлекают в аферу. Сообщает он и об их общем знакомом, который, польстясь на баснословную прибыль, связался со сбытом фальшивок и теперь сидит в тюрьме, а деньги те, по слухам, вышли из Красноярского скита.
Снова встретясь со Стуколовым и Дюковым, Чапурин не подает вида, что раскусил их замысел, и дает им три тысячи, с тем чтобы потом поймать мошенников с поличным. В Комаровской обители же мать Манефа вникает во все хозяйственные мелочи, интересуется каждой обитательницей скита. Особое внимание проявляет она к Марье Гавриловне Масляниковой, богатой и еще молодой вдове, живущей здесь по своей воле. Немало вытерпела она горя при старике муже, а теперь обрела в Комарове тихую сердечную пристань.
К Насте за время пребывания ее в скиту Марья Гавриловна оченьпривязалась, по дочери и отцу благоволила. Патап Максимыч однажды занял у Марьи Гавриловны двадцать тысяч, а в срок не сумел вернуть, так она согласилась ждать, сколько ему надобно будет.
Через несколько дней в скит приезжает доверенный человек Чапу-рина и сокрушенно делится с монахинями своими догадками: Стуколов и Дюков, считает он, Чапурина подбивают на изготовление фальшивых денег. Услышав это, Манефа падает в обморок. Долгое время, до Пасхи, пролежала она в постели. Фленушка подговаривает Марью Гавриловну просить Чапурина, чтобы тот отпустил дочерей погостить в скиту. Марья Гавриловна, и сама соскучившаяся по Насте, охотно пишет письмо Патапу Максимычу.
А в доме Чапуриных невесело. Хозяйке неможется. Братец ее непутный в отсутствие хозяина опять запил. Параша от скуки спит непробудным сном. Настя тоскует по Алексею.
У Алексея свои думы. И хочется ему жениться на Насте, и Чапурина он боится, и золото голову туманит. И уже черная тень пробежала меж ним и Настей, что-то почуяла она и грозит возлюбленному: «Коль заведется у тебя другая – разлучнице не жить... Да и тебе не корыстно будет...»
Наконец, на шестой неделе Великого поста, возвратился Чапурин домой. Узнав о болезни Манефы, дает он разрешение дочерям навестить игуменью. Алексея Патап Максимыч посылает в Красноярский скит, чтобы предостеречь отца Михаила насчет темных стуколовских замыслов. Одновременно Чапурин намекает Алексею, что возлагает на него большие надежды.
Перед отъездом в Комаров Настя, не вытерпев душевной муки, признается матери: «Потеряла я себя!.. Нет чести девичьей!.. Понесла я, маменька...»
А в Комаров приезжает московский начетчик Василий Борисыч, елейный ходок по женской части. От него Манефа случайно узнает, что праведник Стуколов вдобавок ко всему и весьма корыстолюбив.
Прибывший к Манефе с письмом от брата Алексей видится и с Марьей Гавриловной, и вспыхивает меж ними взаимное тяготение. Для молодой вдовы словно воскресла ее первая любовь, а у Алексея к любовной новизне примешана и корысть – у Марьи Гавриловны денег не считано.
Фленушка замечает, что с парнем творится что-то неладное, но думает, что его печалит Настина гордость.Да и не до других сейчас Фленушке. Манефа предлагает ей серьезно подумать о будущем. Когда не будет Манефы, монахини ее любимицу поедом заедят. Не лучше ли сейчас принять иночество? Тогда бы Манефа сделала Фленушку своей преемницей. Пока фленушка наотрез отказывается.
Настя, которая с того самого дня, как призналась матери, лежит без памяти, наконец приходит в себя и просит прощения у родителей. Девушка знает, что жить ей осталось недолго, и просит отца простить ее «погубителя». До глубины души тронутый Патап Максимыч обещает не чинить зла Алексею.
Так, покаявшись, и преставилась раба Божия Анастасия.
Алексей из поездки возвратился в тот самый момент, когда похоронная процессия с гробом Насти вышла за околицу села.
Патап Максимыч берет с Алексея обет молчания. Алексей сообщает, что в дороге столкнулся со Стуколовым, Дюковым и отцом Михаилом – их в кандалах в острог гнали.
Марья Гавриловна, после встречи с Алексеем словно бы расцветшая, объявляет Манефе, что решила уйти из обители в город.
По весне в Заволжье для молодежи начинаются гулянки. В скитах же места гуляньям нет. Здесь в эту пору еще усерднее творят молитвы и службы.
А на Манефу сваливается новая беда, почище прежних. Из Питера потайным письмом сообщают, что грядет гонение на скиты: иконы опечатывают и отбирают, а монашествующих отправляют по месту рождения.
Игуменья решает пока держать эти сведения в тайне, дабы купить в городе для скитниц дома подешевле, известив о грядущих событиях лишь самый узкий круг доверенных матушек. Организовать съезд в Комарове берется Фленушка.
Перед тем как расстаться с Алексеем, Чапурин уведомил его, что Марья Гавриловна приказчика ищет, и он, Чапурин, ей Алексея порекомендовал.
Алексей направляется в губернский город и мается там от безделья и неопределенности своего положения, а от Марьи Гавриловны никаких известий все нет.
На сороковой день Настиной кончины к Патапу Максимычу на поминки съезжается множество гостей. Среди них и вездесущий Василий Борисыч, успевающий и стихиры распевать,и расцветшую пышность Параши Чапуриной углядеть.
Смущает Чапурин московского начетчика своими фривольными речами насчет скитских нравов.
Василий Борисыч поразил присутствующих, а Чапурина особенно, своим кругозором и свежим взглядом на вещи. В Заволжье, говорит он, следует заводить разные промыслы, и кто первым здесь будет, тот несметные барыши получит.
И начинает Чапурин сманивать начетчика к своим торговым занятиям, предлагает помочь на первых порах и советом и деньгами. Как ни отказывается Василий Борисыч, Чапурин стоит на своем.
Наконец упорный купец почти добивается своего. Обещает ему Василий Борисыч, исполнив за шесть недель все данные ему в Москве поручения, перейти к Чапурину в приказчики. «А сам на уме: „Только б выбраться подобру-поздорову“.
Марья Гавриловна стала мрачна и молчалива, спит плохо, тает ровно свеча на огне. А тут еще новая забота: получила она письмо от брата – купил он по ее поручению пароход и спрашивает, кому его передать. А от Алексея ни слуху ни духу... Наконец объявился. Без слов поняли они друг друга и расстались только на заре. Марья Гавриловна оставляет скит без малейшего сожаления.
А Алексей искусно играет на чувствах Марьи Гавриловны. Она уже и пароход на его имя записала, хоть они еще не повенчаны. Марья Гавриловна решает сама только одно: венчаться они будут в единоверческой церкви (оно и грех, да все покрепче старообрядческой).
Алексею это все равно. Ему главное – на людях покрасоваться. Он теперь оделся франтом, нахватался всяких «мудреных словец», и спеси у него с каждым днем прибавляется.
Затейница Фленушка, которой прискучила елейность Василия Борисыча, сводит его с Парашей Чапуриной. Сладка кажется начетчику новая любовь, но побаивается он гнева Чапурина, да и сама Параша ни словечка не скажет (а обниматься и целоваться горазда)... Рад он, что отправился со скитскими монахинями на богомолье к чудесному граду Китежу.
В пестрой толпе богомольцев сталкивается Василий Борисыч с почтенным купцом Марком Данилычем Смолокуровым и его красавицей дочерью Дуней.Монахини приглашают щедрого на пожертвования Смолокурова вместе с Дуней погостить в Комарове. Присоединяется к ним и Василий Борисыч, уже позавидовавший на Дунину красоту.