Уолкер Кейт. Влюбленный мститель

   Он криво усмехнулся, вспоминая, как часто возвращался домой в то время, когда молочник уже приносил молоко. Молодость дана для наслаждений, Джейк всегда это чувствовал и пользовался этим сполна. В его жизни было много женщин, которые хотели тех же развлечений, что и он, и никогда не просили от него никаких обещаний. Он и не загадывал, как сложатся их отношения. Если они портились, следовало спокойное прощание, после чего каждый шел своей дорогой.
   Все было очень цивилизованно.
   Так почему сейчас он просто не отвернется и не уйдет от Мерседес?
   Простой и честный ответ — он не мог уйти и, даже если бы сделал это, никогда не смог бы забыть о ней. Он желал ее больше, чем любую женщину в своей жизни, ее неуловимость только сильнее волновала его, желание усиливалось от разочарования и возможного неосуществления планов.
   — Проклятье!
   Джейк раздраженно стукнул кулаком по подоконнику.
   Он никогда ни от чего не отступался в своей жизни. Покупка контрольного пакета акций корпорацией «Алколар» была единственным его поражением. Но Джейк не позволит еще одному Алколару победить его снова!
   Может быть, если бы Мерседес осталась с ним той ночью в Лондоне, тогда, вероятно, он разгадал бы причину ее влияния на него, утолил желание, которое в нем рождалось. Тогда он мог бы продолжать жить и забыть о ней.
   Но она исчезла, запала ему в душу, и освободиться от нее можно было, только став ее любовником. А когда это произойдет, что потом? Он подождет и увидит, сбудется ли все так, как он представлял, а потом решит, что делать дальше.
   Джейк услышал звук останавливающегося автомобиля. Очевидно, рано вставший человек прибыл к месту назначения где-то рядом.
   Сердито посмотрев на остывший кофе, он пошел на кухню вылить его, когда услышал звонок в дверь и замер в изумлении.
   — Какого дьявола?
   Быстро взглянув на часы — рано! — он, долго не раздумывая, подошел к двери.
   — Ты!
   Слово само вырвалось у него из груди, когда на пороге он увидел высокую, стройную темноволосую женщину — Мерседес Алколар, — но не ту, которую привык видеть.
   Как и он, она явно надела то, что было под рукой, — мешковатая футболка и старые джинсы. Ее волосы ниспадали на плечи, и казалось, она сегодня не прикасалась к ним расческой перед выходом из дома.
   Но больше всего его поразило ее лицо. Никакого макияжа, золотистый цвет лица был мягким и нежным, так что никакая косметика не была нужна. Темные глаза казались заспанными или, скорее, уставшими от бессонницы — под глазами виднелись едва различимые круги. Длинные, густые ресницы были влажные — от слез? Она выглядела на десять лет моложе — почти девочкой.
   — Какого дьявола ты здесь делаешь?
   Ему было все равно, насколько агрессивным, враждебным он казался. Он потерял самообладание, и светская вежливость забылась.
   — Мы должны поговорить.
   Нет, мы не должны…
   Именно эта мысль промелькнула у него в голове, прежде чем он овладел собой. Он пожирал ее глазами.
   Нет, мы не должны говорить, а обязаны прикасаться друг к другу, ласкать и чувствовать. Ты должна подойти ко мне, позволить обнять и целовать тебя до тех пор, пока мы оба не потеряем голову от желания и будем думать только о нас…
   Дьявол, нет!
   Нет!
   Он не должен позволять себе думать об этом.
   Если только не случилось удивительное и она не появилась здесь, почувствовав то же самое к нему…
   — Джейк, ты слышал, что я сказала? Мы…
   — Да, да… мы должны поговорить.
   Джейку как-то удалось собраться с мыслями и попытаться привести их в некое подобие порядка.
   Конечно, Мерседес не пришла бы сюда говорить о своих чувствах. Она доказала, что ненавидит его, замечает меньше, чем грязь под своими изящными ножками.
   Так зачем она здесь?
   — Поговорить о чем?
   Мерседес осмотрела лестничную площадку и взглянула на Джейка с гневным упреком.
   — Ты же не думаешь, что я хочу говорить об этом здесь?
   — Ну, если ты хочешь говорить наедине… располагайся как дома.
   Джейк распахнул дверь как можно шире и отошел назад, чтобы она не приближалась к нему, проходя в комнату. Только мысль о том, что они сейчас останутся с Мерседес наедине, вынудила его сердце забиться чаще.
   — Итак, — продолжал он, решительно закрыв дверь и прислонясь к ней спиной, — о чем именно ты хотела со мной говорить?
   — Я… я… — она запнулась и сильно прикусила нижнюю губу в явной нерешительности. — Я хотела узнать, не могли бы мы прийти к некоему соглашению.
   — Да? И о каком соглашении ты думаешь?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   — Я хотела узнать, не могли бы мы прийти к некоему соглашению.
   О боже, для чего она это сказала!
   Она не хотела заключать никаких соглашений с Джейком, ни при каких обстоятельствах! Она пришла сюда этим утром сказать ему, что все это глупое притворство закончено и она не может больше переносить его. Пора остановиться здесь и сейчас.
   Она пришла сюда, чтобы прекратить эту пародию на помолвку!
   Ее намерение было сильным и твердым. Именно оно выгнало Мерседес из дома таким ранним утром, усадило в машину, направляло по дороге к его дому — никаких отклонений или задержек.
   Она даже отрепетировала свою речь, когда поднималась в лифте.
   Но каким-то образом в тот миг, когда дверь открылась и она увидела Джейка, вся ее решительность и тщательно отрепетированные слова испарились.
   — Я…э…
   Как она могла рационально думать, стоя рядом с этим полуобнаженным мужчиной? Поношенные выцветшие джинсы были его единственной одеждой. Широкая грудь, покрытая темными курчавыми волосами, отвлекала ее внимание.
   Она попыталась посмотреть в его лицо, но не смогла. Ее взгляд скользил по прямой, сильной линии его плеч, мощным бицепсам, заметил игру мускулов под глянцевитой кожей. Ее губы пересохли, и она нервно облизнулась.
   — Да? И о каком соглашении ты думаешь?
   — То… ты не думаешь, что тебе лучше одеться?
   Джейк быстро и хмуро посмотрел на свою обнаженную грудь, потом взглянул на нее — холодно и с вызовом.
   — Нет. Зачем?
   — Ну… ты… ты едва одет для… для того, что я собираюсь тебе сообщить.
   О, для чего она это сказала! Это дало ему прекрасную, благоприятную возможность зацепиться за ее слова.
   — Что ты собиралась мне сказать?
   — Я сказала тебе! Я сказала, что нам нужно поговорить!
   Мысли о полуобнаженном Джейке творили ужасные вещи с ее воображением, возвращая к той ночи в Лондоне. При воспоминании о прикосновении к его сильной, теплой груди ей стало трудно дышать, сердце бешено забилось. Ее груди напряглись от желания, а глубоко внутри рождалось пламя страсти.
   — Может, все-таки скажешь о самом предмете разговора? И не говори мне, что я должен одеться… Я достаточно одет для этого.
   Его сарказм показал, что он явно вынуждает себя казаться скептиком оттого, что она рядом.
   При мысли о том, как он истолковал ее слова, Мерседес покраснела.
   — Тебе повезло, что на мне надето так много, продолжал он издеваться. — Если ты будешь стучаться в дома ни свет ни заря, когда большинство нормальных людей еще спит, тогда они предстанут перед тобой в чем есть. У меня нет пижамы и…
   — О, я вытащила тебя из постели?
   Размышление о нем в постели без пижамы и понимание того, что она грубо ворвалась сюда в столь ранний час, заставили Мерседес задать этот неловкий вопрос. Она была так решительно настроена увидеть его, что даже не подумала, что он мог спать или…
   — Нет, я не спал… и до того, как ты задашь следующий вопрос, который явно возник из-за твоего богатого воображения: нет, я не был ни с кем. В квартире только я и ты.
   Почему она чувствует облегчение? В этом нет необходимости. Джейк Тавернер не значил для нее ничего. И все же напряжение ушло, и она вздохнула, слишком поздно поняв, как беспокоил ее этот незаданный ему вопрос.
   — Ты сжимаешь эту чашку, будто защищаешься.
   Застигнутый врасплох внезапной переменой в ее голосе, Джейк посмотрел на чашку в своей руке. Она права. Он совсем забыл о чашке в тот миг, когда услышал звонок в дверь. Так и стоял, сжимая ее в руках.
   Но при чем здесь защита?
   Это означало, будто он не хотел, чтобы она приближалась к нему, хотя все было наоборот он жаждал, чтобы их тела соединились…
   О дьявол!
   — Ты намерен допить кофе?
   И поцеловать эти улыбающиеся губы…
   Проклятье! Что она сказала? Что-то о выпивке.
   Очередной проясняющий мозги взгляд на неприятную коричневую жидкость в чашке вынудил его с отвращением поморщиться.
   — Я думаю, его уже нельзя пить. Если позволишь, я это вылью. Может быть, заварю новый кофе… Ты хочешь кофе?
   — С удовольствием.
   Машинально Мерседес посмотрела на дверь кухни, и он задался вопросом, не вспоминает ли она ночь, проведенную в его доме.
   — Проходи и присаживайся.
   Джейк махнул рукой в направлении гостиной, не посмотрев, следует ли она его приглашению, и направился в кухню. Вылив холодный, не вызывающий аппетита кофе в раковину, он заставил себя сосредоточиться на приготовлении свежего.
   Элегантная современная кухня наполнена нержавеющей сталью, вся в серых тонах, с удачным освещением. Практичная, рациональная комната, может быть, слишком пустынная и функциональная. Но мысли Джейка были заняты другим — чувственностью и негой, мягкостью и потворством желаниям.
   Металлическая поверхность чайника или ложки в его руке казалась теплым шелком ее кожи и волос. Запах свежемолотого кофе забивался ароматом роз и лилий, перемешивался с теплым чувственным запахом женского тела.
   — Ради бога, парень! Возьми себя в руки! пробормотал он озлобленно, когда звук кипящего чайника отвлек его от чувственных грез.
   — Что? Ты что-то сказал?
   — Нет!
   Слишком поздно — она уже появилась в дверях.
   — Тебе помочь?
   — Я сказал, чтобы ты присела.
   Не правильная позиция. Неверный тон. Он увидел ее возмущение, искру негодования в ее глазах.
   — Кто дал тебе право распоряжаться мной? Я не подчиняюсь приказам!
   — Да, я заметил. — Он глубоко вздохнул. — А просьбам?
   — Что?
   Ее полуулыбка была ошеломляющей, загадочной, слегка застенчивой и дьявольски привлекательной.
   Он определенно хотел видеть эту улыбку снова.
   — Ты сказала, что не подчиняешься приказам, а просьбы удовлетворяешь?
   Она была явно заинтригована.
   — Может быть.
   — Хорошо, тогда. Мерседес, пожалуйста, иди и присядь.
   Сработало. Она улыбнулась снова, на этот раз ярче и чувственнее.
   — Учитывая, что ты просишь настолько мило…
   — Нет! Имеется в виду… я передумал. Не уходи, — сказал он хрипло, его губы и горло пересохло. — Подойди сюда. Пожалуйста, подойди сюда.
   Какие-то секунды ему казалось, что Мерседес откажется, но потом она улыбнулась и направилась к нему.
   Каждый шаг казался вечностью, она неспешно шла к нему, не отрывая взгляда от его глаз.
   Видишь, как легко я удовлетворяю твою просьбу, словно дразнила она.
   Теперь она была настолько близко, что он мог почувствовать тепло ее тела, ее запах окружил его, словно облако.
   — Извини, я забыл о вежливости, — он пытался скрыть желание в голосе. — Этого больше не произойдет.
   Он прикоснулся кончиком пальца к ее виску, потом медленно к щеке и подбородку. Видя, как она закрыла глаза в инстинктивном, чувственном ответе, он шагнул вперед, ближе, очень осторожно поднял ее подбородок — медленно, бережно, спокойно.
   Мерседес сама не верила тому, что делает. Она словно попала в колдовскую сеть, которую он набросил на нее. Но глубоко в душе она знала, что не хочет высвобождаться от этой сети.
   Это были не горячие, поспешные, страстно овладевающие ею желания, как в ту ночь в Англии.
   Это было медленное и нежное, осторожное, спокойное соблазнение. Оно прокралось в ее сердце и мозг, упрашивая, убеждая, искушая, и она не могла и не хотела сопротивляться ему.
   Когда Джейк так улыбался, он словно околдовывал ее. Его тихая просьба разрушила ее надежды на сопротивление.
   Она едва чувствовала его нежные ласки, но в то же время закрыла глаза на краткий миг, как довольная кошка, отвечающая на поглаживания.
   Это было то, что она желала. Но это было только начало.
   И когда его сильный палец коснулся ее подбородка, поднимая его, она поддалась ему с еле скрытой жаждой. Их взгляды встретились, и она увидела, что голубые глаза Джейка стали темно-синими.
   Миг, до того как он прикоснулся к ее губам, показался целой жизнью. Ее сердце словно остановилось, дыхание перехватило, и она подумала, что несколько секунд никогда не казались настолько долгими и невыносимыми.
   Казалось, что все замедлило темп.
   Он наконец поцеловал ее. Ее чувства вспыхнули, унося прочь все мысли. Она испытывала неистовое, медленное рождение желания, распространяющегося по телу как пожар, которому невозможно было противостоять.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   Это было повторение ночи в Лондоне.
   Только сейчас Мерседес ожидала ее, предвкушала, жаждала, была уверена.
   Она не боялась, как в тот раз, потому что знала, что ее ждет, и страстно хотела этого. Она ожидала удара молнии, иссушающего жара, который опалял каждый нерв, и испытала это.
   Ее чувства были даже необузданнее, чем раньше. Единственный наплыв чувственности — и ее телом овладело слепое, примитивное, страстное желание. Она дрожала, ноги ослабли и стали ватными.
   — Д-джейк…
   Его имя она произнесла дрожащим голосом.
   Протянула трясущиеся руки, обняла его за шею и прижалась к нему, только так умудряясь удерживаться на ногах. Теперь она могла поцеловать его как следует, как мечтала.
   Его поцелуй был подобен вину, запах его тела свежий, мускусный — прибавил огня ее чувствам.
   Она настолько долго держала его на расстоянии, что теперь сама потеряла голову.
   Ее руки принялись исследовать его мощную спину, напряженные мускулы, линии ребер, изгиб его поясницы, крепкую линию позвоночника. Ее пальцы прикасались к сильным плечам, темной щетине на его щеках и подбородке.
   И все это время Джейк просто крепко ее обнимал.
   Поцелуи, которые вначале были требовательными и страстными, теперь стали более глубокими, дразнящими, мучительными. Джейк познавал вкус ее губ, кожи, целовал ее шею, слегка покусывал мягкую мочку ее уха, пока она громко не застонала, желая большего.
   Когда его провоцирующие губы исследовали ее рот, опытные руки, приподнимая свободную ярко-розовую футболку, медленно и осторожно передвигались вверх.
   У Мерседес перехватило дыхание, ее тело замерло, ожидая момента, когда эти руки-мучительницы прикоснутся к ее груди. И она не смогла сдержать протест, когда неожиданно движение его рук замедлилось и остановилось.
   — Нет! — простонала она у его губ. — О, нет!
   Джейк тихо рассмеялся.
   — Потерпите, сеньорита, — упрекнул он тихо. Потерпите. Мы же не хотим торопиться.
   — Нет… да… нет!
   Мерседес могла только покачать головой в смущении, не зная, что сказать, как ответить ему.
   Она хотела этого — жаждала узнать, испытать все это медленно и в то же время быстро и сразу.
   — Прикоснись ко мне, Джейк, — пробормотала она у его губ, потершись щекой о его подбородок, как котенок. — Дорогой, прикоснись ко мне, пожалуйста.
   Джейк взволнованно, тихо рассмеялся.
   — Так теперь ты просишь…
   Мерседес не успела вздохнуть, как он подхватил ее на руки. Толкнув плечом дверь кухни, быстро пронес через коридор и вверх по лестнице.
   Дверь в спальню уже была открыта, и он опустил ее на кровать. Резко стянул с нее футболку.
   — Ты просишь прикоснуться к тебе, — пробормотал он, ложась рядом с ней. — О да, дорогая, я прикоснусь к тебе. Но сначала ты должна избавиться от этого…
   Сильные решительные пальцы умело расстегнули застежку лифчика впереди, отбрасывая белый шелк в сторону и освобождая ее грудь. При виде его затуманенных глаз у Мерседес перехватило дыхание, и она словно вся сжалась в ожидании чудесного.
   Рука, которая расстегнула ее лифчик, поднялась, приблизилась к правой груди и остановилась, зависнув в дюйме от нее. Настолько близко, что она могла почувствовать тепло, исходящее от нее.
   — Джейк! — слабо запротестовала она и увидела его дьявольскую широкую улыбку.
   — Что нужно сказать?
   — Пожалуйста… — прошептала она. — Джейк, пожалуйста.
   У нее снова перехватило дыхание, когда с непонятной улыбкой триумфа он медленно опустил свою руку на ее жаждущую плоть.
   Когда его пальцы прикоснулись к ее груди, Мерседес вздрогнула и затрепетала под умелой, ласкающей рукой. Его имя, как стон, слетало с ее пересохших губ. Джейк лишь тихо рассмеялся.
   Целуя ее грудь, он начал расстегивать ей джинсы. Мерседес испытала массу невероятных ощущений, когда он слегка покусывал ее нежную кожу. Когда горячие губы схватили ее сосок, она судорожно выгнулась и громко вскрикнула от наслаждения.
   Наконец две пары джинсов были сняты и брошены на пол. Джейк ничего не носил под ними, на теле Мерседес осталась только крошечная полоска шелка, но она не остановила бы его сильные решительные руки, исследующие каждый дюйм ее тела.
   Мерседес так желала узнать Джейка, почувствовать его, прикоснуться к нему, что ее движения стали неконтролируемыми, резкими, почти исступленными.
   — Мерседес…
   Джейк произнес ее имя с протестом и открытым поощрением, но когда она продолжила ласкать его, он дернулся в сторону.
   — Нет… достаточно… я не смогу контролировать себя.
   — Не нужно контролировать, — пробормотала Мерседес.
   — Нет? Ну, что ты хочешь, дорогая? Этого?
   Он прикоснулся языком к напряженному соску.
   — Что еще? Ты можешь захотеть и этого…
   Сильные пальцы медленно и обольстительно скользнули вдоль мягкой кожи внутренней части ее бедер.
   Умелым прикосновением он довел ее до состояния, когда она лишилась дара речи, ослепленная восторгом, и могла только выгнуться и отдаться наслаждению.
   — Джейк… Джейк…
   Его имя было вздохом удовлетворения на ее пересохших губах, и она протянула к нему руки, обнимая, желая прижать его ближе.
   — Джейк…
   Он слегка сопротивлялся, осторожно, но достаточно, чтобы вынудить ее остановиться, открыть на миг глаза, понять сквозь туман окутавшей ее чувственности, что он делал.
   В этот раз презервативы были слишком близко в выдвижном ящике тумбочки, — прерываться не требовалось.
   И Мерседес была рада этому.
   Она не хотела думать, сомневаться и бояться, как в прошлый раз. Она жаждала почувствовать, испытать и узнать Джейка как можно полнее, узнать его страсть.
   — Моя красавица, — пробормотал он. — В этот раз ты не убежишь от меня. В этот раз ты останешься и испытаешь все до конца, моя дорогая. В этот раз ты получишь то, что просила.
   Каким-то образом слова проникли в ее мозг через горящий туман, который наполнил его, стирая мысли, отнимая способность говорить. Неужели он думает, что она снова хочет убежать? Неужели думает, что она только дразнила… обманывала…
   Только не это!
   Она не могла говорить, не могла найти слова, но могла показать ему. Ее тело говорило за нее.
   Закрыв глаза, хватаясь за его плечи, притягивая его к себе со всей силой, она дернулась и выгнулась, молча приглашая его.
   С пронзительным победным восклицанием он снова опустился на нее, приподнял руками ее ягодицы, резко вошел в нее и замер, когда услышал быстрый, отчетливый вздох боли и увидел шок в ее взгляде.
   — Проклятье!
   Джейк замер, его глаза, затуманенные от потрясения, пристально посмотрели на ее удивленное лицо, в широко раскрытые глаза.
   — Мерседес… — заскрежетал он зубами, не переводя дыхания. — Дорогая… красавица… ты?..
   Нетерпеливо она покачала головой, разметав вокруг лица черные волосы. Она не хотела говорить.
   Жалящая боль уходила, исчезала, и новое пульсирующее желание зародилось в ней — другое, неизвестное, потрясающее ощущение.
   Она почувствовала напряжение Джейка, то, как он отстранился от нее, но не хотела этого и была готова умереть от желания и мучительного горького разочарования, если он остановится.
   — Нет, — пробормотала она хрипло и быстро. Джейк… Нет, нет!
   В такт своих слов она начала двигаться — женский инстинкт учил ее тому, что делать, как увлечь Джейка с собой.
   — Мерседес, — попытался он возразить.
   Очередной провоцирующий легкий изгиб ее тела, прикосновение ее рук — и он запрокинул голову, зажмурил глаза и стиснул зубы. На его щеках пылал румянец, и он с глубоким стоном поддался желанию своего тела.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   С этим похмельем было бы легче справиться, если бы оно являлось последствием обычного опьянения, подумал Джейк, резко проведя рукой по волосам и глядя вверх на белый потолок, подыскивая способ озвучить серию вопросов, которые омрачали его мысли.
   Если бы сейчас, когда он и эта женщина занимались диким, безудержным сексом, была ночь, тогда они оба устали бы и неизбежно проспали до утра. Потом наступил бы рассвет, а у них было бы время привыкнуть друг к другу и осознать то, что произошло.
   Они могли бы проснуться вместе, посмотреть на все произошедшее при холодном свете утра и решить, что делать далее.
   Но это не тот случай.
   Женщина, с которой он занимался любовью, оказалась неопытным созданием — не из тех, с которыми он встречался прежде. Она — Мерседес Алколар — драгоценная, избалованная, обожаемая, единственная дочь Хуана Алколара.
   И, кроме того, она была невинной.
   Его беспокойное, инстинктивное движение при этой мысли потревожило женщину рядом с ним. Голова Мерседес лежала на его руке, и когда он невольно вздрогнул, она зашевелилась, пробормотала что-то, потом глубоко вздохнула и снова погрузилась в сновидения.
   Джейк криво усмехнулся. Он посмотрел на ее безмятежное выражение лица. Очевидно, ничто ее не тревожит, она видит счастливые и спокойные сны. Выражение ее лица — расслабленное и мирное, на полных сексуальных губах, которые он целовал час назад и которые так охотно и заманчиво отзывались на его поцелуи, играет едва заметная улыбка.
   Но будет ли она улыбаться, проснувшись и вспомнив произошедшее?
   — Мерседес?
   Он не был уверен, что в самом деле хочет будить ее. Они должны поговорить, но не сейчас, когда он не знает, что делать дальше.
   — Мерседес…
   — Ммм…
   Она глубоко вздохнула сквозь сон, и ничего более.
   Может быть, хорошо, что он не разбудил ее.
   Джейк не был уверен в себе, не знал, что скажет ей.
   Кто она, эта Мерседес Алколар? Кокетка, которая увлекла его, довела до отчаяния, свела с ума и бросила? Или она убежала только оттого, что была девственницей?
   Но тогда на свадьбе Рамона он встретил другую Мерседес, которая заявляла, что незнакома с ним. Настоящая Алколар — от черноволосой головки до изящных розовых пальцев ног — ледяная, равнодушная к чувствам других людей и дьявольски надменная. Именно эта Мерседес передала через подругу, что более не желает тратить на него время.
   Но если она не хотела тратить на него время, тогда что сейчас делает в его постели?
   Одно Джейк знал точно — время, которое он провел с ней, не было потерянным. С ней он познал самый лучший, страстный, удовлетворяющий секс, который хотелось повторять снова и снова.
   — Мерседес…
   Было уже поздно — солнце стояло в зените. Она приехала сюда настолько рано, что у нее наверняка не было возможности предупредить отца о том, куда идет. Ей придется как-то объяснять, где она была.
   — Мерседес… пора просыпаться, детка.
   — Ммм…
   На этот раз в сонном бормотании слышался вопрос, и она неохотно пошевелилась, нахмурилась и попыталась спрятать лицо в мягких подушках.
   — О нет, не надо…
   Джейк вытащил руку у нее из-под головы, продолжая будить.
   — Давай, соня… день давно начался.
   — Не хочу… — пробормотала Мерседес в подушку, пряча лицо в тонком египетском хлопке наволочки.
   Но Джейк не отступал.
   — Мерседес… Сеньорита Алколар…
   Он наклонился к ее лицу, почти прикасаясь щекой к ее мягким волосам, его рот находился в дюйме от ее розовых губ.
   — Пора просыпаться.
   Он увидел, как длинные густые ресницы дрогнули, слегка разомкнулись, темно-карие глаза посмотрели на него на миг.
   — Джейк, — выдохнула она протяжно.
   — Да…
   Ну, это слишком долго… Он быстро терял терпение, жаждая знать, что она затевает. Отчего она здесь? Что за план разрабатывается в этом изощренном мозгу?
   — По крайней мере ты помнишь, кто я.
   Услышав это. Мерседес широко раскрыла глаза на мгновение, но тут же веки опустились снова, скрывая выражение ее глаз.
   — Конечно, я помню, — мягко пробормотала она низким голосом. — Как я могла забыть?
   Зашевелившись, она протянула руку, медленно и легко прикоснулась указательным пальцем к его щеке, его губам.
   — Ты мужчина, которого я…
   Ее палец замер, и он мог почувствовать ее потрясение.
   — Ты мужчина, который…
   С чувственным легким движением она потянулась к нему, приподняла смятую простыню, и он ощутил запах ее тела, отчего его сердце учащенно забилось.
   — Мерседес…
   Ее глаза были все еще закрыты, она протянула руки, обняла его. Ее голова легла на его обнаженную грудь.
   — Ты мужчина, которого…
   Она пробормотала это хриплым голосом, от ее дыхания он вздрогнул и вернулся в реальный мир.