Страница:
Она резко обернулась, руки взлетели в умоляющем жесте.
– Что ты хочешь этим сказать? – вскричала она, стремясь добиться правды.
Карлос продолжал удерживать прядь волос Присциллы, намотав ее на руку, темные глаза смотрели в упор.
– Хочу, чтобы этот день был моим, Присцилла. Или, точнее, ночь. Тебе нужен автобус. А мне нужно еще раз вкусить тебя.
До нее медленно доходило: еще раз вкусить… всего лишь раз… Плата за автобус.
– Простая сделка, не находишь? Всего лишь дай мне то, что два года назад дарила мне добровольно… желая получить от меня…
– Я ничего не получила тогда, – запротестовала Присцилла срывающимся голосом, содрогнувшись под тяжким грузом разбитых надежд. Злые огоньки загорелись в его глазах.
– Разве я не дал тебе все, что ты стремилась получить от любовника-латиноамериканца? Нет? Так позволь мне постараться и не разочаровать тебя сегодня ночью. У нас впереди много времени. Обещаю тебе пир жаркой чувственности.
Пылко, грубо, безжалостно!
Самое ужасное, что только с ним ей довелось испытать экстаз, запредельное блаженство. Никто другой за прошедшие два года не доставлял Присцилле такого наслаждения. Одна лишь мысль о его прикосновениях вызвала внутреннюю дрожь.
Но сейчас Карлос обращался с ней, как со шлюхой, – автобус был платой за ее тело.
Секс – это не любовь. Даже малейшего сходства между ними нет! Сердце Присциллы мучительно сжалось. А он тем временем, все крепче закручивая волосы вокруг ладони, притянул ее к себе. Второй рукой он поглаживал груди Присциллы, чувствуя, как твердеют соски. Глаза его загорелись торжеством – он понял, что это по-прежнему доставляет ей удовольствие.
– Прекрати! – прошипела она, ненавидя его за ту власть, что он имел над ней. Карлос насмешливо изогнул бровь.
– Тебе больше так не нравится?
Словно дьявол во плоти искушал ее. Да ей и самой не хотелось, чтобы он остановился. Однако она нужна ему лишь на одну ночь. Он сам так сказал, если только…
Что-то глубоко запрятанное, первобытное пробудилось в Присцилле. Карлос ведь сказал, что неженат… и все еще хочет ее. К тому же он явно собирается отплатить ей за оскорбленное самолюбие. Значит, дело за ней!
– Я так не могу… одна ночь… – пробормо тала она.
– Таковы обстоятельства, – вкрадчиво заметил он.
– Тогда позволь мне кое в чем убедиться, Карлос…
С бьющимся сердцем Присцилла скользнула рукой ему под рубашку, нащупала и медленно сжала сосок. Его прерывистое дыхание зазвучало музыкой: у нее тоже есть власть над ним. Это вам не улица с односторонним движением!
Вызывающе глядя ему в глаза, Присцилла заговорила, продолжая возбуждать его:
– Если я останусь с тобой на ночь и позволю тебе… вкусить меня… – она сделала паузу, взмахнула ресницами, – я получу автобус? Это действительно сделка?
– Да, – шепнул он ей.
– В таком случае, Карлос, дай мне убедиться, что ты выполнишь свою часть договора. Как только ты это сделаешь, я позвоню Роберу, заверю его, что все в порядке, и останусь с тобой до утра.
У Карлоса на скулах заходили желваки, глаза сузились. Ему явно не нравилось, что она диктует условия, но он сам дал ей карты в руки и установил правила игры, в которой не могло быть проигравших.
На губах Присциллы заиграла лукавая полуулыбка.
– Как ты сказал, пир жаркой чувственности? Звучит неплохо. Хочется надеяться, что ты способен на такое, Карлос Рикардо.
Сказала и тут же почувствовала, как от него повеяло мраком и жестокостью, – она спиной ощутила опасность. Отпустив ее волосы, Карлос улыбнулся в ответ самодовольной улыбкой. Потом вынул ее руку из-под рубашки и медленно потянул ее внизу.
– Суди сама, дорогая, – растягивая слова, произнес Карлос, а второй рукой провел вверх по ее шее, приподнимая подбородок.
Присцилла почувствовала, как натянулась ткань его брюк. Он заставил ее гладить свой возбужденный член. Затем, склонив к ней голову, шепнул: «Теперь ты убедилась, как я хочу тебя» – и закрыл ее рот своим, не дав возможности ответить.
У Присциллы и в мыслях не было отвергать его. Слишком велико было ее желание, а поцелуй – нежный и страстный – еще больше разжег его. Неужели взаимная страсть, которую они когда-то испытали, не может вспыхнуть вновь, несмотря на все, что разделяло их? Свободной рукой Присцилла, подчиняясь инстинкту, обвила его за шею, чтобы продлить поцелуй, обещавший так много волнующей близости.
Она все глубже и глубже погружалась в сладостный мир грез, когда ее безжалостно вернули к действительности. Карлос прервал поцелуй, отвел ее руку и освободился из объятий.
– Должно быть, ты здорово изголодалась по мужику, детка, – насмешливо сказал он, поднеся к губам пальцы, только что ласкавшие его плоть. – Очень возбуждающе. Однако извини меня, я должен выполнить свою часть договора. Но, клянусь, я буду с нетерпением ждать продолжения.
Карлос отошел от нее, полностью владея собой. Тогда как сердце Присциллы ныло, к горлу подкатывала тошнота, мысли беспомощно путались, а ноги обессиленно подкашивались. Сплошное противоречие: она любила и ненавидела его. Страстно желала и в то же время жаждала вырвать его черствое сердце из груди. Чем обернется для нее эта ночь? Возвращением к полноценной жизни или губительным для всего ее существа одиночеством? Присцилла не знала, не могла разобраться в себе, да и не желала… Только одно занимало ее мысли – то, что могло сейчас произойти между ними.
Карлос поднял трубку и заговорил с надменной властностью человека, чье имя Карлос Рикардо де Мелло. Человека, который единственный был способен так завести ее. Присцилла не встречала никого, похожего на Карлоса, и скорее всего никогда не встретит.
«Что я выиграю, оставшись на ночь? – спросила себя Присцилла. И сама ответила: – Автобус». Но автобус не решит ее личную проблему. А ей хотелось… нет, ей было просто необходимо выйти из этой схватки победительницей. Так или иначе, а она останется, даже если потеряет все!
Одна ночь… всего лишь одна ночь… Если только она не сумеет превратить ее в нечто большее.
Карлос испытывал тяжесть и боль в паху, но растерянное выражение на лице Присциллы стоило нескольких минут дискомфорта. Нет, ей не удастся обыграть его! Гореть этой ведьме синим пламенем! Он специально повернулся к ней спиной, пока разговаривал с Умберто Варгасом, который мог организовать в Боготе любой вид транспорта.
Как дань местной традиции разговор велся на одном из диалектов, чему Карлос был несказанно рад. Присцилла владела довольно сносно и испанским, и португальским, но понять, о чем шла речь в данном случае, не могла. Пусть помается в неизвестности, решил он. Уж слишком она уверена, что в ее власти добиться желаемого. Ничего, еще до исхода ночи ей придется уразуметь, кто истинный хозяин положения. А напоследок он подарит ей такой же прощальный поцелуй, каким Присцилла одарила его два года назад.
– Проблема не в автобусе, Карлос, – раздалось на другом конце провода, – а в…
– В чем?
– Нет смысла обращаться к местным водителям. Их могут задержать и даже арестовать еще на пути к отелю. У военных приказ не допускать скопления людей. Для них три человека уже толпа. Местный за рулем… Слишком подозрительно!
Карлос призадумался. Этот момент он упустил из виду. Выходит, автобуса не будет?.. Нет! Он добудет автобус во что бы то ни стало! Иначе, как он будет выглядеть в глазах Присциллы Деламбр?! Должен же быть какой-то выход.
– А твой знакомый из Канады… может, он сам сядет за руль? Он ведь иностранец, – предложил Умберто. – Если он готов рисковать группой туристов, пытаясь вывезти их из города, скажи ему, пусть подъезжает к базе и сам забирает автобус. Он уже будет заправлен.
Резонно, но по условиям сделки с Присциллой не проходит. Автобус должен быть подан к отелю. Это все, о чем просил его бывший друг.
– А если кто-то другой заберет автобус с базы? – спросил Карлос.
– Комендантский час закончится в шесть. В шесть тридцать я поставлю своего человека у ворот.
– Спасибо, Умберто.
– Твой друг поступает глупо, Карлос.
– Это его дело.
– Да, но автобус-то наш. Как он собирается вернуть его?
– Не беспокойся, Умберто. Я беру это на себя.
– Как скажешь.
Карлос медленно опустил трубку на рычаг, приходилось переоценивать создавшуюся ситуацию. Да, затея и впрямь была глупостью чистой воды и чревата серьезными неприятностями. Туристы Робера были в полной безопасности, оставаясь в отеле. Что изменится в их жизни, если они проведут в нем одну-две недели? Лучше быть узником роскошной тюрьмы, чем трупом. И он тоже глупец, раз ввязался в это. И ради кого? Ради женщины, которая использовала его… ради ничтожной, презренной женщины!
Впрочем, безумие еще можно обратить в сладкую месть. Это в его власти. Он выгонит ее прямо сейчас из своего номера – пусть уходит не солоно хлебавши. Чем не достойная расплата за долг двухлетней давности?
Он повернулся к Присцилле, собираясь осуществить задуманное.
Молодая женщина стояла у окна на фоне черной ночи в обрамлении мерцающих огней города. Длинные волосы переливались словно поток лунного света, от золотистой кожи исходило сияние, а глаза сверкали словно изумруды. Полные губы были слегка приоткрыты, как после поцелуя, и, казалось, ждали нового.
Карлос не мог отвести от нее глаз. У нее нет сердца, твердил он себе, нет сердца. Да и как это возможно желать женщину, которую ненавидишь столь яростно?
– Обещали автобус подать утром? – спросила Присцилла, голос выдавал ее внутреннее напряжение.
Чувство уверенности вернулось к Карлосу. Сейчас ей не до шуток – это ясно. Но в тот, последний, раз она подшутила над ним, причем довольно зло. Сегодня ночью его черед. Он мог бы прямо сейчас отправить прочь ее, потерпевшую неудачу. Но что это ему даст? Абсолютно ничего. А он жаждал… ему необходимо было получить такое же физическое удовлетворение, какое получала от него неоднократно она.
– Да, – сказал Карлос, сопровождая слова медленным кивком, – ты получишь автобус. Итак, сделка вступила в силу!
Он пристально наблюдал за тем, как она реагирует на его ответ. Откровенный вызов в его глазах заставил Присциллу отвести взгляд. Руками она судорожно обхватила себя за плечи, пальцы вонзились в кожу… Обольстительные груди приподнялись в глубоком, прерывистом вдохе. Карлос поймал себя на том, что сдерживает дыхание в ожидании ее решения, желая, чтобы она уступила ему.
Присцилла заговорила, уставившись в пол, еле слышно:
– Если у тебя есть жена, Карлос, то ты играешь в отвратительную игру, и мне не хочется участвовать в ней.
Карлос стиснул зубы. Это из-за нее у него нет жены, но он скорее сгорит в аду, чем унизится до подобного признания.
– Если бы у меня была жена, тебя бы здесь не было, детка, – едко заметил он.
Присцилла медленно подняла ресницы и посмотрела ему в глаза со странным выражением горькой иронии. Он уловил в ее взгляде какую-то обреченность, скорее даже жертвенность. Не было ни намека на сопротивление. Это обескуражило Карлоса – он не ожидал от нее такой покорности… да и не хотел.
– В какое время подадут автобус к отелю? Я должна сообщить Роберу, чтобы группа была готова к этому часу, – спросила Присцилла.
К отелю! У Карлоса вертелось на языке сообщение, что Роберу придется забирать автобус с базы, но чувство собственного достоинства возобладало. Если он сейчас скажет правду, то проиграет этой женщине и в ее глазах всегда будет чувствовать себя опозоренным, а это для него невыносимо. Нельзя давать Присцилле малейшего повода презирать его. Возможно, это безумие рисковать собственной шкурой, рисковать репутацией семейства, но лучше самому пригнать этот чертов автобус, чем дать Присцилле лазейку разорвать сделку. В эту ночь она должна принадлежать ему. В противном случае он не мужчина!
– В семь часов, – коротко ответил Карлос. – Если, конечно, не остановят для проверки военные. Это я не могу проконтролировать.
Легкий вздох облегчения сорвался с ее губ. Присцилла согласно кивнула.
– Вполне честно! Я позвоню Роберу сейчас.
Есть! Он победил!
Однако у триумфа Карлоса был горький привкус. Присцилла получила от него больше, чем заслуживала. Но она заплатит, пообещал он самому себе. К исходу ночи он не даст ей и намека на ту власть, которую непостижимая женщина имела над ним. И тогда он освободится от нее. Освободится навсегда!
Присцилла безуспешно пыталась придумать, как ей сообщить Роберу, что она проведет ночь с мужчиной, который украл ее сердце два года назад, а затем выбросил, словно ненужный хлам… С мужчиной, который относился к ней как к красивой безделушке, а когда лишился этой безделушки, обрушил свое неудовольствие на ее брата. В любом случае Робер этого не поймет.
Еще одна ночь… Удастся ли ей извлечь из этого свидания хоть что-то положительное: или навсегда освободиться от Карлоса Рикардо де Мелло, или вернуть себе надежду на нечто большее в их отношениях? Впрочем, в большее верилось с трудом.
Его тянуло к ней, возможно, так же сильно, как ее к нему. Вот на этом она и намерена была сыграть. К тому же он не женат. Не заполучила-таки его пока наследница семейства Арбэлоэс. А может, Элда Регина де Мелло знала своего сына вовсе не так хорошо, как считала?
– Телефон свободен, можешь звонить, – сухо напомнил ей Карлос. Похоже, ему не терпелось услышать о ее решении остаться с ним.
Присцилла вышла из оцепенения и улыбнулась. Однако улыбка вышла смущенной и растерянной.
– Разговор предстоит не из легких.
Карлос насмешливо смотрел на нее.
– А ты полагаешь, мне было легко, когда я, как дурак, договаривался об автобусе, чтобы помочь выбраться из страны, охваченной волнениями и беспорядками, кучке перепуганных любителей экзотики?
Он был прав. Впрочем, оба они дураки. В определенной степени эта мысль поддержала Присциллу морально.
Карлос явно не собирался отойти от телефона и дать ей возможность поговорить с Робером конфиденциально. Он не скрывал намерения не упустить ни слова из ее разговора. Таким образом, выбора не оставалось и Присцилле пришлось встать рядом с ним, оказавшись в эпицентре его притяжения. Набрав номер, она тут же повернулась к Карлосу спиной. Пусть слушает, но хотя бы не видит выражения ее лица, пока она будет объясняться с братом.
– Откуда ты звонишь? – встревоженно спросил Робер, как только услышал голос сестры.
– Я все еще в номере Карлоса. Робер, он добыл для тебя автобус.
– Что он за это хочет?
– Никаких проблем. Можешь сообщить моим, чтобы собрались к семи часам в вестебюле отеля с вещами. Все хорошо.
– Все хорошо? – с подозрением переспросил Робер. – Что задумал Карлос, Присцилла?
– Робер, повторяю, он договорился об автобуce. Правда, Карлос не может поручить, что военные не остановят его на пути к отелю.
Она услышала, как брат тяжело перевел дыхание. Одновременно Присцилла заметила, что Карлос переместился ближе к ней и остановился прямо за ее спиной.
– Естественно! Тогда, как я понимаю, переговоры закончились, – решил Робер, – и ты можешь уходить. Дай мне пять минут, и я встречу тебя у бокового выхода из «Шератона», чтобы…
Руки, обвившие ее талию, привели Присциллу в смятение. Карлос стоял так близко, что тело женщины напряглось. А сердце неистово забилось, когда он стал расстегивать ремень.
– Присцилла?
Она поняла, что не расслышала последние слова брата.
– Э-э-э, нет… не надо. Мы еще не закончили, – пролепетала она.
– Мы только начинаем, – прошептал Карлос ей на ухо. Он уже справился с пряжкой и принялся за молнию на ее брюках.
У Присцилла перехватило дыхание. Все ее существо замерло в ожидании.
– Что там у вас происходит? – Судя по голосу, Робер был на грани срыва.
Присцилле не хватало воздуха, ей стоило больших усилий сосредоточиться. Нужно было отвечать, и отвечать быстро!
– Я проведу ночь с Карлосом, Робер, – пробормотала она, чуть не ахнув в трубку, когда ее брюки и трусики были сдернуты на бедра.
– Нет! – завопил Робер.
Но что значило для Присциллы потрясение, испытанное братом, когда она сама уже бьиа во власти Карлоса, который мог делать с ней что угодно. Все произошло так стремительно. Однако крик Робера привел ее в сознание. Ей мгновенно захотелось бросить трубку и привести себя в порядок, натянуть одежду.
– Я сейчас приду за тобой!
– Нет! – бросила она в лицо Карлосу, желая остановить его. – Нет! – повторила Присцилла и увидела на его лице гримасу похотливого злобного сатира.
Не обращая внимания на протесты, Карлос приподнял ее и посадил на письменный стол, затем взял ее ногу, поставил себе на бедро и принялся расшнуровывать кроссовку. Мысли Присциллы опять спутались – близость его тела, прикосновения завораживали. Но, может, ей следует остановить его натиск? Стоит только ударить ногой…
– Присцилла! – надрывался Робер. – Если это плата за услугу, то он ведет себя как мерзавец…
– Робер, я выполнила твое поручение, – отрезала она, безумно желая закончить разговор. – Все остальное это наше с Карлосом дело. Личное! Понял?!
Одну ногу Карлос уже разул и принялся за вторую.
– Ты сошла с ума? Этот тип снова воспользуется тобой, а потом и думать забудет о какой-то там Присцилле Деламбр! – гремело в трубке.
Вторая нога была свободна, теперь черед за одеждой… и времени на то, чтобы успокаивать Робера, не оставалось. Со стесненным сердцем наблюдая за действиями Карлоса, Присцилла испытывала одновременно и возбуждение, и страх, разрываясь между противоречивыми чувствами. Она не могла устоять перед непреодолимой потребностью узнать то, что хотела узнать.
– Вот и не мешай ему сделать это! – грубо крикнула она брату.
– Значит, сделка с автобусом держится на твоей покорности этому… этому…
Будет лучше, если она ответит спокойно… хотя ее брюки и трусы уже стянуты до икр… до щиколоток…
– Сделай одолжение, Робер, собери и упакуй мои вещи. Я вернусь утром, когда кончится комендантский час.
Карлос встал перед ней, возбужденный, со сверкающими глазами, в упоении оттого, что теперь и ночь, и эта женщина… все принадлежит только ему.
– Присцилла, ради Бога! Неужели ты…
Карлос выхватил у нее трубку.
– Отстань Робер! – приказал он. – Нам с твоей сестрой предстоит много потрудиться, и это очень, очень личное.
Затем просто положил трубку. И без малейшей паузы принялся стаскивать с нее майку. Руки Присциллы безвольно упали, когда он приступил к последней детали ее одежды. И вот клочок белоснежного шелка уже полетел на пол. Она была полностью обнажена. От быстроты происходящего кружилась голова…
Не давая опомниться, Карлос подхватил ее и на вытянутых руках понес в спальню… словно какой-то отвратительный предмет. Присцилла была так потрясена подобным отношением, что буквально лишилась дара речи. В довершение всего Карлос грубо швырнул ее на постель и хрипло произнес, слегка задыхаясь от предпринятых усилий:
– Вот твое место. Ты ведь так умело используешь эту игровую площадку!
Оскорбительные слова, оскорбительный взгляд, шарящий по ее телу, навели Присциллу на мысль, что поведение Карлоса продиктовано лишь одним – желанием отомстить за то, что некогда она отнеслась к нему как к очередному сексуальному партнеру. Даже хуже того, как к мужчине мимолетного постельного эпизода, который мгновенно утратил ценность новизны. Расхожий ярлык темпераментного латиноамериканского любовника занозой вонзился в его сердце. А она для него?.. Тоже всего лишь заноза?
Карлос не потерял над собой контроля, полный решимости оставаться хозяином положения. Но какой силы чувство к ней скрывалось за его ощетинившейся гордостью? Если бы она могла пробиться сквозь эту броню…
Соблазнительно изгибаясь; она устроилась на постели поудобнее и перекинула волосы через плечо на грудь.
– Карлос, ты и сам был классным игроком, – ответила Присцилла, улыбаясь своим воспоминаниям. – Жаль, что ты, похоже, утратил свой стиль общения. – Она окинула взглядом его фигуру. – Грубая сила – это печальный признак упадка.
Он разразился невеселым смехом.
– При твоей любви к разнообразию немного грубости не помешает, – сказал он, сверкнув глазами, и стянул с себя рубашку. – Это только придаст нашим отношениям оттенок новизны.
– Но мне не нужна новизна, – искренне призналась Присцилла. – Я всегда считала наши отношения на редкость гармоничными.
– Потому и ушла, чтобы не испортить их, – с сарказмом парировал Карлос.
«Они были испорчены еще до моего ухода», – подумала Присцилла.
– Мне предсказали грядущее несчастье, – тихо сказала Присцилла, вспоминая, какой наивной была и ничего не видела, пока ее не ткнули носом. – Я ушла, чтобы оно не пало на мою голову.
– Какое еще предсказание? – презрительно усмехнулся Карлос, всем видом выражая недоверие к любым ее объяснениям.
– О твоей настоящей жизни в Каракасе.
Присцилла пристально следила, не вызовут ли ее слова у Карлоса чувства вины за то, что он скрывал от нее. Но не дождалась. На его лице читалось одно лишь желание… такое жгучее, что она внутренне содрогнулась.
– Понимаю, – манерно растягивая слова, произнес Карлос, – Романтическая идиллия на Ориноко закончилась. В Каракасе меня ждала куча дел, и ты там не получала моего обычного внимания. Можешь быть уверена, сегодня ночью я верну тебе должок, детка. – И принялся расстегивать брюки.
Присцилла была разочарована, более того – оскорблена тем, что ее низвели до положения сексуального объекта. Хотя, может, он всегда к ней так относился. Желая уязвить его так же, как он уязвил ее, Присцилла воскликнула:
– Эй, Карлос, твоим женщинам, должно быть, не хватает остроты, раз тебе понадобилась я, чтобы разнообразить меню!
Удар пришелся в цель. Карлос разозлился, губы поджались, образовав жесткую линию, полыхающий гневом взгляд не сулил ей пощады этой ночью.
– Воображаешь, что ты особенная? – Он разделся и теперь стоял перед ней абсолютно обнаженный – властный и агрессивный, с мстительным ухмылкой глядя на нее сверху вниз. – Впрочем, ты такая и есть… Роскошный эротический десерт… Есть где разгуляться и попировать.
А утром выплюнуть, мысленно докончила Присцилла. Внутри у нее вдруг образовалась пустота. Похоже, в этой игре все карты черные, одни пики и трефы. Ни тебе сердечек, ни бриллиантов. Но даже при таком раскладе нельзя отказываться от надежды на победу. Ни за что нельзя!
– Рискнешь? – небрежно обронила она. – Человеку свойственно привыкать к роскошным эротическим десертам.
Карлос засмеялся. Внезапно лицо его просветлело и приобрело то выражение, которое она так хорошо знала и любила. Сердце Присциллы радостно дрогнуло. А тело ожило, готовое принять его, когда Карлос лег рядом и склонился над ней. Он собрал с ее груди волосы и разложил их веером вокруг головы. Черные глаза горели нетерпением.
– Десерт нужно соответственно оформить, чтобы он был готов к употреблению, – пробормотал он, соблазнительно касаясь ее губ. – Сегодня я собираюсь насладиться им в полной мере.
«Готов к употреблению» – эхом отозвалось в голове Присциллы. А секундой позже Карлос уже завладел ее ртом и они слились в долгом жадном поцелуе, который разбудил ее голод, голод, от которого она страдала в течение двух лет, тоскливых и пустых. Если бы она осталась тогда, может быть, Карлос пренебрег бы традицией, чтобы сохранить ее.
Неразумная, безмерная гордыня… Если бы тогда они поговорили откровенно, насколько сейчас все было бы проще и яснее. А вдруг судьба дает им еще один шанс?
Присцилла с наслаждением зарылась пальцами в его волосы, и ее переполнило сладостное чувство обладания. Этот мужчина должен принадлежать ей. Только ей! Другого такого нет на свете.
Внезапно схватив за запястья, Карлос поднял ее руки и прижал их у нее за головой к постели.
– Это моя ночь, Присцилла! Играть будем по моим правилам.
Он склонился, мимолетно коснулся ее губ, провел языком по шее и припал ртом к жилке, бьющейся у ключицы. Затем чуть помедлил. От его прикосновений сердце Присциллы бешено забилось, дыхание прервалось. Удовлетворенный Карлос двинулся ниже, к упругим холмикам грудей с торчащими вверх сосками. Их он подверг мучительно-сладостной пытке – дразнил языком, сосал, покусывал. Карлос умело растягивал удовольствие, вознося Присциллу на гребень наслаждения, пока у нее не вырвалась полумольба-полутребование:
– Карлос… пожалуйста…
Он отреагировал быстро, так быстро, что Присцилла не успела понять его намерения. Перевернув лицом вниз и раздвинув ей ноги коленями, Карлос обхватил ее одной рукой за живот и передвинул назад так, что бедра ее скользнули по его бедрам. Присцилла почувствовала, как он входит в нее резко и глубоко…
Они никогда не занимались любовью в такой позе. Но еще больше Присцилла была потрясена прямо-таки звериной яростью этого совокупления. И в то же время испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение. Вдруг, не выходя из нее, Карлос скользнул рукой к ее грудям, обхватил и сжал их, играя сосками, затем поцеловал в шею. Он поднял в ее душе такую бурю эмоций, какую невозможно было унять.
Ей было безразлично, что Карлос все контролировал. Нежная и послушная, она подчинялась всем его молчаливым командам до последнего, пока он, обессиленный, не рухнул на постель, по-прежнему сжимая Присциллу в объятиях. И словно не было расставания… Всем существом она наслаждалась чувством единения с ним. Карлос Рикардо… Светлый ангел или темный демон? Какая разница? Это был ее мужчина. И когда он снова начал гладить и ласкать ее тело, Присцилла подумала только, что – Карлос так же, как и она, еще не утолил свой голод.
– Что ты хочешь этим сказать? – вскричала она, стремясь добиться правды.
Карлос продолжал удерживать прядь волос Присциллы, намотав ее на руку, темные глаза смотрели в упор.
– Хочу, чтобы этот день был моим, Присцилла. Или, точнее, ночь. Тебе нужен автобус. А мне нужно еще раз вкусить тебя.
До нее медленно доходило: еще раз вкусить… всего лишь раз… Плата за автобус.
– Простая сделка, не находишь? Всего лишь дай мне то, что два года назад дарила мне добровольно… желая получить от меня…
– Я ничего не получила тогда, – запротестовала Присцилла срывающимся голосом, содрогнувшись под тяжким грузом разбитых надежд. Злые огоньки загорелись в его глазах.
– Разве я не дал тебе все, что ты стремилась получить от любовника-латиноамериканца? Нет? Так позволь мне постараться и не разочаровать тебя сегодня ночью. У нас впереди много времени. Обещаю тебе пир жаркой чувственности.
Пылко, грубо, безжалостно!
Самое ужасное, что только с ним ей довелось испытать экстаз, запредельное блаженство. Никто другой за прошедшие два года не доставлял Присцилле такого наслаждения. Одна лишь мысль о его прикосновениях вызвала внутреннюю дрожь.
Но сейчас Карлос обращался с ней, как со шлюхой, – автобус был платой за ее тело.
Секс – это не любовь. Даже малейшего сходства между ними нет! Сердце Присциллы мучительно сжалось. А он тем временем, все крепче закручивая волосы вокруг ладони, притянул ее к себе. Второй рукой он поглаживал груди Присциллы, чувствуя, как твердеют соски. Глаза его загорелись торжеством – он понял, что это по-прежнему доставляет ей удовольствие.
– Прекрати! – прошипела она, ненавидя его за ту власть, что он имел над ней. Карлос насмешливо изогнул бровь.
– Тебе больше так не нравится?
Словно дьявол во плоти искушал ее. Да ей и самой не хотелось, чтобы он остановился. Однако она нужна ему лишь на одну ночь. Он сам так сказал, если только…
Что-то глубоко запрятанное, первобытное пробудилось в Присцилле. Карлос ведь сказал, что неженат… и все еще хочет ее. К тому же он явно собирается отплатить ей за оскорбленное самолюбие. Значит, дело за ней!
– Я так не могу… одна ночь… – пробормо тала она.
– Таковы обстоятельства, – вкрадчиво заметил он.
– Тогда позволь мне кое в чем убедиться, Карлос…
С бьющимся сердцем Присцилла скользнула рукой ему под рубашку, нащупала и медленно сжала сосок. Его прерывистое дыхание зазвучало музыкой: у нее тоже есть власть над ним. Это вам не улица с односторонним движением!
Вызывающе глядя ему в глаза, Присцилла заговорила, продолжая возбуждать его:
– Если я останусь с тобой на ночь и позволю тебе… вкусить меня… – она сделала паузу, взмахнула ресницами, – я получу автобус? Это действительно сделка?
– Да, – шепнул он ей.
– В таком случае, Карлос, дай мне убедиться, что ты выполнишь свою часть договора. Как только ты это сделаешь, я позвоню Роберу, заверю его, что все в порядке, и останусь с тобой до утра.
У Карлоса на скулах заходили желваки, глаза сузились. Ему явно не нравилось, что она диктует условия, но он сам дал ей карты в руки и установил правила игры, в которой не могло быть проигравших.
На губах Присциллы заиграла лукавая полуулыбка.
– Как ты сказал, пир жаркой чувственности? Звучит неплохо. Хочется надеяться, что ты способен на такое, Карлос Рикардо.
Сказала и тут же почувствовала, как от него повеяло мраком и жестокостью, – она спиной ощутила опасность. Отпустив ее волосы, Карлос улыбнулся в ответ самодовольной улыбкой. Потом вынул ее руку из-под рубашки и медленно потянул ее внизу.
– Суди сама, дорогая, – растягивая слова, произнес Карлос, а второй рукой провел вверх по ее шее, приподнимая подбородок.
Присцилла почувствовала, как натянулась ткань его брюк. Он заставил ее гладить свой возбужденный член. Затем, склонив к ней голову, шепнул: «Теперь ты убедилась, как я хочу тебя» – и закрыл ее рот своим, не дав возможности ответить.
У Присциллы и в мыслях не было отвергать его. Слишком велико было ее желание, а поцелуй – нежный и страстный – еще больше разжег его. Неужели взаимная страсть, которую они когда-то испытали, не может вспыхнуть вновь, несмотря на все, что разделяло их? Свободной рукой Присцилла, подчиняясь инстинкту, обвила его за шею, чтобы продлить поцелуй, обещавший так много волнующей близости.
Она все глубже и глубже погружалась в сладостный мир грез, когда ее безжалостно вернули к действительности. Карлос прервал поцелуй, отвел ее руку и освободился из объятий.
– Должно быть, ты здорово изголодалась по мужику, детка, – насмешливо сказал он, поднеся к губам пальцы, только что ласкавшие его плоть. – Очень возбуждающе. Однако извини меня, я должен выполнить свою часть договора. Но, клянусь, я буду с нетерпением ждать продолжения.
Карлос отошел от нее, полностью владея собой. Тогда как сердце Присциллы ныло, к горлу подкатывала тошнота, мысли беспомощно путались, а ноги обессиленно подкашивались. Сплошное противоречие: она любила и ненавидела его. Страстно желала и в то же время жаждала вырвать его черствое сердце из груди. Чем обернется для нее эта ночь? Возвращением к полноценной жизни или губительным для всего ее существа одиночеством? Присцилла не знала, не могла разобраться в себе, да и не желала… Только одно занимало ее мысли – то, что могло сейчас произойти между ними.
Карлос поднял трубку и заговорил с надменной властностью человека, чье имя Карлос Рикардо де Мелло. Человека, который единственный был способен так завести ее. Присцилла не встречала никого, похожего на Карлоса, и скорее всего никогда не встретит.
«Что я выиграю, оставшись на ночь? – спросила себя Присцилла. И сама ответила: – Автобус». Но автобус не решит ее личную проблему. А ей хотелось… нет, ей было просто необходимо выйти из этой схватки победительницей. Так или иначе, а она останется, даже если потеряет все!
Одна ночь… всего лишь одна ночь… Если только она не сумеет превратить ее в нечто большее.
Карлос испытывал тяжесть и боль в паху, но растерянное выражение на лице Присциллы стоило нескольких минут дискомфорта. Нет, ей не удастся обыграть его! Гореть этой ведьме синим пламенем! Он специально повернулся к ней спиной, пока разговаривал с Умберто Варгасом, который мог организовать в Боготе любой вид транспорта.
Как дань местной традиции разговор велся на одном из диалектов, чему Карлос был несказанно рад. Присцилла владела довольно сносно и испанским, и португальским, но понять, о чем шла речь в данном случае, не могла. Пусть помается в неизвестности, решил он. Уж слишком она уверена, что в ее власти добиться желаемого. Ничего, еще до исхода ночи ей придется уразуметь, кто истинный хозяин положения. А напоследок он подарит ей такой же прощальный поцелуй, каким Присцилла одарила его два года назад.
– Проблема не в автобусе, Карлос, – раздалось на другом конце провода, – а в…
– В чем?
– Нет смысла обращаться к местным водителям. Их могут задержать и даже арестовать еще на пути к отелю. У военных приказ не допускать скопления людей. Для них три человека уже толпа. Местный за рулем… Слишком подозрительно!
Карлос призадумался. Этот момент он упустил из виду. Выходит, автобуса не будет?.. Нет! Он добудет автобус во что бы то ни стало! Иначе, как он будет выглядеть в глазах Присциллы Деламбр?! Должен же быть какой-то выход.
– А твой знакомый из Канады… может, он сам сядет за руль? Он ведь иностранец, – предложил Умберто. – Если он готов рисковать группой туристов, пытаясь вывезти их из города, скажи ему, пусть подъезжает к базе и сам забирает автобус. Он уже будет заправлен.
Резонно, но по условиям сделки с Присциллой не проходит. Автобус должен быть подан к отелю. Это все, о чем просил его бывший друг.
– А если кто-то другой заберет автобус с базы? – спросил Карлос.
– Комендантский час закончится в шесть. В шесть тридцать я поставлю своего человека у ворот.
– Спасибо, Умберто.
– Твой друг поступает глупо, Карлос.
– Это его дело.
– Да, но автобус-то наш. Как он собирается вернуть его?
– Не беспокойся, Умберто. Я беру это на себя.
– Как скажешь.
Карлос медленно опустил трубку на рычаг, приходилось переоценивать создавшуюся ситуацию. Да, затея и впрямь была глупостью чистой воды и чревата серьезными неприятностями. Туристы Робера были в полной безопасности, оставаясь в отеле. Что изменится в их жизни, если они проведут в нем одну-две недели? Лучше быть узником роскошной тюрьмы, чем трупом. И он тоже глупец, раз ввязался в это. И ради кого? Ради женщины, которая использовала его… ради ничтожной, презренной женщины!
Впрочем, безумие еще можно обратить в сладкую месть. Это в его власти. Он выгонит ее прямо сейчас из своего номера – пусть уходит не солоно хлебавши. Чем не достойная расплата за долг двухлетней давности?
Он повернулся к Присцилле, собираясь осуществить задуманное.
Молодая женщина стояла у окна на фоне черной ночи в обрамлении мерцающих огней города. Длинные волосы переливались словно поток лунного света, от золотистой кожи исходило сияние, а глаза сверкали словно изумруды. Полные губы были слегка приоткрыты, как после поцелуя, и, казалось, ждали нового.
Карлос не мог отвести от нее глаз. У нее нет сердца, твердил он себе, нет сердца. Да и как это возможно желать женщину, которую ненавидишь столь яростно?
– Обещали автобус подать утром? – спросила Присцилла, голос выдавал ее внутреннее напряжение.
Чувство уверенности вернулось к Карлосу. Сейчас ей не до шуток – это ясно. Но в тот, последний, раз она подшутила над ним, причем довольно зло. Сегодня ночью его черед. Он мог бы прямо сейчас отправить прочь ее, потерпевшую неудачу. Но что это ему даст? Абсолютно ничего. А он жаждал… ему необходимо было получить такое же физическое удовлетворение, какое получала от него неоднократно она.
– Да, – сказал Карлос, сопровождая слова медленным кивком, – ты получишь автобус. Итак, сделка вступила в силу!
Он пристально наблюдал за тем, как она реагирует на его ответ. Откровенный вызов в его глазах заставил Присциллу отвести взгляд. Руками она судорожно обхватила себя за плечи, пальцы вонзились в кожу… Обольстительные груди приподнялись в глубоком, прерывистом вдохе. Карлос поймал себя на том, что сдерживает дыхание в ожидании ее решения, желая, чтобы она уступила ему.
Присцилла заговорила, уставившись в пол, еле слышно:
– Если у тебя есть жена, Карлос, то ты играешь в отвратительную игру, и мне не хочется участвовать в ней.
Карлос стиснул зубы. Это из-за нее у него нет жены, но он скорее сгорит в аду, чем унизится до подобного признания.
– Если бы у меня была жена, тебя бы здесь не было, детка, – едко заметил он.
Присцилла медленно подняла ресницы и посмотрела ему в глаза со странным выражением горькой иронии. Он уловил в ее взгляде какую-то обреченность, скорее даже жертвенность. Не было ни намека на сопротивление. Это обескуражило Карлоса – он не ожидал от нее такой покорности… да и не хотел.
– В какое время подадут автобус к отелю? Я должна сообщить Роберу, чтобы группа была готова к этому часу, – спросила Присцилла.
К отелю! У Карлоса вертелось на языке сообщение, что Роберу придется забирать автобус с базы, но чувство собственного достоинства возобладало. Если он сейчас скажет правду, то проиграет этой женщине и в ее глазах всегда будет чувствовать себя опозоренным, а это для него невыносимо. Нельзя давать Присцилле малейшего повода презирать его. Возможно, это безумие рисковать собственной шкурой, рисковать репутацией семейства, но лучше самому пригнать этот чертов автобус, чем дать Присцилле лазейку разорвать сделку. В эту ночь она должна принадлежать ему. В противном случае он не мужчина!
– В семь часов, – коротко ответил Карлос. – Если, конечно, не остановят для проверки военные. Это я не могу проконтролировать.
Легкий вздох облегчения сорвался с ее губ. Присцилла согласно кивнула.
– Вполне честно! Я позвоню Роберу сейчас.
Есть! Он победил!
Однако у триумфа Карлоса был горький привкус. Присцилла получила от него больше, чем заслуживала. Но она заплатит, пообещал он самому себе. К исходу ночи он не даст ей и намека на ту власть, которую непостижимая женщина имела над ним. И тогда он освободится от нее. Освободится навсегда!
Присцилла безуспешно пыталась придумать, как ей сообщить Роберу, что она проведет ночь с мужчиной, который украл ее сердце два года назад, а затем выбросил, словно ненужный хлам… С мужчиной, который относился к ней как к красивой безделушке, а когда лишился этой безделушки, обрушил свое неудовольствие на ее брата. В любом случае Робер этого не поймет.
Еще одна ночь… Удастся ли ей извлечь из этого свидания хоть что-то положительное: или навсегда освободиться от Карлоса Рикардо де Мелло, или вернуть себе надежду на нечто большее в их отношениях? Впрочем, в большее верилось с трудом.
Его тянуло к ней, возможно, так же сильно, как ее к нему. Вот на этом она и намерена была сыграть. К тому же он не женат. Не заполучила-таки его пока наследница семейства Арбэлоэс. А может, Элда Регина де Мелло знала своего сына вовсе не так хорошо, как считала?
– Телефон свободен, можешь звонить, – сухо напомнил ей Карлос. Похоже, ему не терпелось услышать о ее решении остаться с ним.
Присцилла вышла из оцепенения и улыбнулась. Однако улыбка вышла смущенной и растерянной.
– Разговор предстоит не из легких.
Карлос насмешливо смотрел на нее.
– А ты полагаешь, мне было легко, когда я, как дурак, договаривался об автобусе, чтобы помочь выбраться из страны, охваченной волнениями и беспорядками, кучке перепуганных любителей экзотики?
Он был прав. Впрочем, оба они дураки. В определенной степени эта мысль поддержала Присциллу морально.
Карлос явно не собирался отойти от телефона и дать ей возможность поговорить с Робером конфиденциально. Он не скрывал намерения не упустить ни слова из ее разговора. Таким образом, выбора не оставалось и Присцилле пришлось встать рядом с ним, оказавшись в эпицентре его притяжения. Набрав номер, она тут же повернулась к Карлосу спиной. Пусть слушает, но хотя бы не видит выражения ее лица, пока она будет объясняться с братом.
– Откуда ты звонишь? – встревоженно спросил Робер, как только услышал голос сестры.
– Я все еще в номере Карлоса. Робер, он добыл для тебя автобус.
– Что он за это хочет?
– Никаких проблем. Можешь сообщить моим, чтобы собрались к семи часам в вестебюле отеля с вещами. Все хорошо.
– Все хорошо? – с подозрением переспросил Робер. – Что задумал Карлос, Присцилла?
– Робер, повторяю, он договорился об автобуce. Правда, Карлос не может поручить, что военные не остановят его на пути к отелю.
Она услышала, как брат тяжело перевел дыхание. Одновременно Присцилла заметила, что Карлос переместился ближе к ней и остановился прямо за ее спиной.
– Естественно! Тогда, как я понимаю, переговоры закончились, – решил Робер, – и ты можешь уходить. Дай мне пять минут, и я встречу тебя у бокового выхода из «Шератона», чтобы…
Руки, обвившие ее талию, привели Присциллу в смятение. Карлос стоял так близко, что тело женщины напряглось. А сердце неистово забилось, когда он стал расстегивать ремень.
– Присцилла?
Она поняла, что не расслышала последние слова брата.
– Э-э-э, нет… не надо. Мы еще не закончили, – пролепетала она.
– Мы только начинаем, – прошептал Карлос ей на ухо. Он уже справился с пряжкой и принялся за молнию на ее брюках.
У Присцилла перехватило дыхание. Все ее существо замерло в ожидании.
– Что там у вас происходит? – Судя по голосу, Робер был на грани срыва.
Присцилле не хватало воздуха, ей стоило больших усилий сосредоточиться. Нужно было отвечать, и отвечать быстро!
– Я проведу ночь с Карлосом, Робер, – пробормотала она, чуть не ахнув в трубку, когда ее брюки и трусики были сдернуты на бедра.
– Нет! – завопил Робер.
Но что значило для Присциллы потрясение, испытанное братом, когда она сама уже бьиа во власти Карлоса, который мог делать с ней что угодно. Все произошло так стремительно. Однако крик Робера привел ее в сознание. Ей мгновенно захотелось бросить трубку и привести себя в порядок, натянуть одежду.
– Я сейчас приду за тобой!
– Нет! – бросила она в лицо Карлосу, желая остановить его. – Нет! – повторила Присцилла и увидела на его лице гримасу похотливого злобного сатира.
Не обращая внимания на протесты, Карлос приподнял ее и посадил на письменный стол, затем взял ее ногу, поставил себе на бедро и принялся расшнуровывать кроссовку. Мысли Присциллы опять спутались – близость его тела, прикосновения завораживали. Но, может, ей следует остановить его натиск? Стоит только ударить ногой…
– Присцилла! – надрывался Робер. – Если это плата за услугу, то он ведет себя как мерзавец…
– Робер, я выполнила твое поручение, – отрезала она, безумно желая закончить разговор. – Все остальное это наше с Карлосом дело. Личное! Понял?!
Одну ногу Карлос уже разул и принялся за вторую.
– Ты сошла с ума? Этот тип снова воспользуется тобой, а потом и думать забудет о какой-то там Присцилле Деламбр! – гремело в трубке.
Вторая нога была свободна, теперь черед за одеждой… и времени на то, чтобы успокаивать Робера, не оставалось. Со стесненным сердцем наблюдая за действиями Карлоса, Присцилла испытывала одновременно и возбуждение, и страх, разрываясь между противоречивыми чувствами. Она не могла устоять перед непреодолимой потребностью узнать то, что хотела узнать.
– Вот и не мешай ему сделать это! – грубо крикнула она брату.
– Значит, сделка с автобусом держится на твоей покорности этому… этому…
Будет лучше, если она ответит спокойно… хотя ее брюки и трусы уже стянуты до икр… до щиколоток…
– Сделай одолжение, Робер, собери и упакуй мои вещи. Я вернусь утром, когда кончится комендантский час.
Карлос встал перед ней, возбужденный, со сверкающими глазами, в упоении оттого, что теперь и ночь, и эта женщина… все принадлежит только ему.
– Присцилла, ради Бога! Неужели ты…
Карлос выхватил у нее трубку.
– Отстань Робер! – приказал он. – Нам с твоей сестрой предстоит много потрудиться, и это очень, очень личное.
Затем просто положил трубку. И без малейшей паузы принялся стаскивать с нее майку. Руки Присциллы безвольно упали, когда он приступил к последней детали ее одежды. И вот клочок белоснежного шелка уже полетел на пол. Она была полностью обнажена. От быстроты происходящего кружилась голова…
Не давая опомниться, Карлос подхватил ее и на вытянутых руках понес в спальню… словно какой-то отвратительный предмет. Присцилла была так потрясена подобным отношением, что буквально лишилась дара речи. В довершение всего Карлос грубо швырнул ее на постель и хрипло произнес, слегка задыхаясь от предпринятых усилий:
– Вот твое место. Ты ведь так умело используешь эту игровую площадку!
Оскорбительные слова, оскорбительный взгляд, шарящий по ее телу, навели Присциллу на мысль, что поведение Карлоса продиктовано лишь одним – желанием отомстить за то, что некогда она отнеслась к нему как к очередному сексуальному партнеру. Даже хуже того, как к мужчине мимолетного постельного эпизода, который мгновенно утратил ценность новизны. Расхожий ярлык темпераментного латиноамериканского любовника занозой вонзился в его сердце. А она для него?.. Тоже всего лишь заноза?
Карлос не потерял над собой контроля, полный решимости оставаться хозяином положения. Но какой силы чувство к ней скрывалось за его ощетинившейся гордостью? Если бы она могла пробиться сквозь эту броню…
Соблазнительно изгибаясь; она устроилась на постели поудобнее и перекинула волосы через плечо на грудь.
– Карлос, ты и сам был классным игроком, – ответила Присцилла, улыбаясь своим воспоминаниям. – Жаль, что ты, похоже, утратил свой стиль общения. – Она окинула взглядом его фигуру. – Грубая сила – это печальный признак упадка.
Он разразился невеселым смехом.
– При твоей любви к разнообразию немного грубости не помешает, – сказал он, сверкнув глазами, и стянул с себя рубашку. – Это только придаст нашим отношениям оттенок новизны.
– Но мне не нужна новизна, – искренне призналась Присцилла. – Я всегда считала наши отношения на редкость гармоничными.
– Потому и ушла, чтобы не испортить их, – с сарказмом парировал Карлос.
«Они были испорчены еще до моего ухода», – подумала Присцилла.
– Мне предсказали грядущее несчастье, – тихо сказала Присцилла, вспоминая, какой наивной была и ничего не видела, пока ее не ткнули носом. – Я ушла, чтобы оно не пало на мою голову.
– Какое еще предсказание? – презрительно усмехнулся Карлос, всем видом выражая недоверие к любым ее объяснениям.
– О твоей настоящей жизни в Каракасе.
Присцилла пристально следила, не вызовут ли ее слова у Карлоса чувства вины за то, что он скрывал от нее. Но не дождалась. На его лице читалось одно лишь желание… такое жгучее, что она внутренне содрогнулась.
– Понимаю, – манерно растягивая слова, произнес Карлос, – Романтическая идиллия на Ориноко закончилась. В Каракасе меня ждала куча дел, и ты там не получала моего обычного внимания. Можешь быть уверена, сегодня ночью я верну тебе должок, детка. – И принялся расстегивать брюки.
Присцилла была разочарована, более того – оскорблена тем, что ее низвели до положения сексуального объекта. Хотя, может, он всегда к ней так относился. Желая уязвить его так же, как он уязвил ее, Присцилла воскликнула:
– Эй, Карлос, твоим женщинам, должно быть, не хватает остроты, раз тебе понадобилась я, чтобы разнообразить меню!
Удар пришелся в цель. Карлос разозлился, губы поджались, образовав жесткую линию, полыхающий гневом взгляд не сулил ей пощады этой ночью.
– Воображаешь, что ты особенная? – Он разделся и теперь стоял перед ней абсолютно обнаженный – властный и агрессивный, с мстительным ухмылкой глядя на нее сверху вниз. – Впрочем, ты такая и есть… Роскошный эротический десерт… Есть где разгуляться и попировать.
А утром выплюнуть, мысленно докончила Присцилла. Внутри у нее вдруг образовалась пустота. Похоже, в этой игре все карты черные, одни пики и трефы. Ни тебе сердечек, ни бриллиантов. Но даже при таком раскладе нельзя отказываться от надежды на победу. Ни за что нельзя!
– Рискнешь? – небрежно обронила она. – Человеку свойственно привыкать к роскошным эротическим десертам.
Карлос засмеялся. Внезапно лицо его просветлело и приобрело то выражение, которое она так хорошо знала и любила. Сердце Присциллы радостно дрогнуло. А тело ожило, готовое принять его, когда Карлос лег рядом и склонился над ней. Он собрал с ее груди волосы и разложил их веером вокруг головы. Черные глаза горели нетерпением.
– Десерт нужно соответственно оформить, чтобы он был готов к употреблению, – пробормотал он, соблазнительно касаясь ее губ. – Сегодня я собираюсь насладиться им в полной мере.
«Готов к употреблению» – эхом отозвалось в голове Присциллы. А секундой позже Карлос уже завладел ее ртом и они слились в долгом жадном поцелуе, который разбудил ее голод, голод, от которого она страдала в течение двух лет, тоскливых и пустых. Если бы она осталась тогда, может быть, Карлос пренебрег бы традицией, чтобы сохранить ее.
Неразумная, безмерная гордыня… Если бы тогда они поговорили откровенно, насколько сейчас все было бы проще и яснее. А вдруг судьба дает им еще один шанс?
Присцилла с наслаждением зарылась пальцами в его волосы, и ее переполнило сладостное чувство обладания. Этот мужчина должен принадлежать ей. Только ей! Другого такого нет на свете.
Внезапно схватив за запястья, Карлос поднял ее руки и прижал их у нее за головой к постели.
– Это моя ночь, Присцилла! Играть будем по моим правилам.
Он склонился, мимолетно коснулся ее губ, провел языком по шее и припал ртом к жилке, бьющейся у ключицы. Затем чуть помедлил. От его прикосновений сердце Присциллы бешено забилось, дыхание прервалось. Удовлетворенный Карлос двинулся ниже, к упругим холмикам грудей с торчащими вверх сосками. Их он подверг мучительно-сладостной пытке – дразнил языком, сосал, покусывал. Карлос умело растягивал удовольствие, вознося Присциллу на гребень наслаждения, пока у нее не вырвалась полумольба-полутребование:
– Карлос… пожалуйста…
Он отреагировал быстро, так быстро, что Присцилла не успела понять его намерения. Перевернув лицом вниз и раздвинув ей ноги коленями, Карлос обхватил ее одной рукой за живот и передвинул назад так, что бедра ее скользнули по его бедрам. Присцилла почувствовала, как он входит в нее резко и глубоко…
Они никогда не занимались любовью в такой позе. Но еще больше Присцилла была потрясена прямо-таки звериной яростью этого совокупления. И в то же время испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение. Вдруг, не выходя из нее, Карлос скользнул рукой к ее грудям, обхватил и сжал их, играя сосками, затем поцеловал в шею. Он поднял в ее душе такую бурю эмоций, какую невозможно было унять.
Ей было безразлично, что Карлос все контролировал. Нежная и послушная, она подчинялась всем его молчаливым командам до последнего, пока он, обессиленный, не рухнул на постель, по-прежнему сжимая Присциллу в объятиях. И словно не было расставания… Всем существом она наслаждалась чувством единения с ним. Карлос Рикардо… Светлый ангел или темный демон? Какая разница? Это был ее мужчина. И когда он снова начал гладить и ласкать ее тело, Присцилла подумала только, что – Карлос так же, как и она, еще не утолил свой голод.