Устинова Анна. Тайна украденной рукописи

   – Ну, милый мой! – развела плавно руками в разные стороны Коврова-Водкина. – Вас только за смертью посылать. Если бы, например, этот бандит меня убил, то к вашему появлению мое тело успело бы совершенно окоченеть!
   – Виноват, – тяжело переводя дух, оправдывался капитан Шмельков. – Я от Степаныча как сигнал получил на дежурстве, сразу сюда.
   – Интересно у вас получается, – вдруг стала отчетливо слышать каждое слово Коврова-Водкина. – Иван Степанович тут уже около часа. А вы только явились.
   – Так я же сегодня дежурил, – принялся объяснять капитан Шмельков. – Степаныч меня и застал в отделении. Выбегаю на улицу – ночь. Электрички не ходят. Ну я пешком.
   – Могли бы воспользоваться своим милицейским транспортом, – не успокаивалась Коврова-Водкина.
   – Если бы, – проговорил с тоской Алексей Борисович. – Транспорт уже два месяца как накрылся.
   – Так откройте, – царственно повела рукой Коврова-Водкина.
   – Нечего там открывать, – помрачнел еще больше Шмельков. – От моего мотоцикла одна структура осталась.
   Мотоцикл был действительно очень старым. До капитана Шмелькова им пользовались два предыдущих участковых. И вот наконец он совсем вышел из строя. Вот почему, осведомившись о транспорте, Коврова-Водкина затронула одно из самых больных мест в душе Алексея Борисовича.
   – Главное, с мотоциклом вообще все совсем по-другому, – с жаром объяснял он. – К происшествиям – мигом. И вообще… – не договорил капитан.
   – Неужели совсем починить мотоцикл нельзя? – посочувствовал Дима.
   – Совсем, – развел руками Шмельков. – Говорю же: это теперь не машина, а одна структура. А на новую начальство не выделяет средств. Да я и зарплаты уже три месяца не получаю.
   – Возмутительно! – заявила бабушка Димы и Маши. – А мы еще удивляемся, что преступность так быстро растет.
   – Как же ей не расти, – согласился Алексей Борисович. – Я вон по части служебного транспорта пытался на зимнее время хоть лошадь пробить. Так ведь не дают.
   – Ну и правильно, – с большим апломбом отозвалась Коврова-Водкина. – Лошадей бить нельзя.
   – Да никто и не бьет, – смутился капитан Шмельков. – Мне лошадь совсем для другого нужна.
   – Не обращайте внимания, – шепнула бабушка Димы и Маши. – Наталья Владимировна плохо слышит.
   – И вообще, где бесценная шкатулка? – вскочила на ноги Коврова-Водкина.
   – Будем искать, – с большим облегчением приступил к прямым обязанностям капитан. – Доложите, пожалуйста, обстановку.
   – Сперва удалим посторонних, – покосился Степаныч недобрым взглядом на Петьку, Диму и Машу.
   – Это я посторонний? – прикинулся, будто не понимает, Петька. – Вы же только что говорили, что с меня не снято еще подозрение.
   – На этот раз снято, – с неожиданной легкостью отверг свою прежнюю версию сторож поселка Красные Горы. – В связи с обнаруженным несоответствием твоих лично, Миронов, ног размеру следов грабителя.
   – Ты ж следов-то еще не видел, – отомстила Степанычу за недавнюю выходку с дробовиком домработница-снайпер.
   – Видел, не видел, – поморщился тот. – Я, между прочим, испытываю большое доверие к твоим показаниям, Филимоновна. Ты как-никак человек надежный. Ветеран войны.
   Ребята переглянулись. Каждый из них думал сейчас об одном: гостиную Ковровой-Водкиной нельзя покидать ни под каким видом. Иначе они непременно упустят какие-нибудь важные сведения.
   – Алексей Борисович! – хором взмолились они. – Можно мы посидим?
   – Пускай остаются, – махнул рукою Шмельков.
   В отличие от Степаныча он к ребятам относился хорошо. Кроме того, он считал, что без их помощи ему было бы прошлым летом гораздо трудней раскрыть те два преступления.
   – Зря миндальничаем, капитан, – разозлился Степаныч, отчего круглое его лицо стало красным, как помидор. – Я эту подростковую троицу знаю. От них вечно одни неприятности.
   – Не заостряй, Степаныч, – хлопнул его по плечу капитан Шмельков. – Давай лучше делом серьезно займемся. Подозрительного какого-нибудь на территории не примечал?
   – У меня сквозь шлагбаум даже чужой комар не проскочит, – обиженно проворчал Степаныч. Он просто терпеть не мог, когда подвергалась сомнениям его профессиональная бдительность. – И служебный свой навык я в другую эпоху воспитывал, – назидательным тоном добавил он.
   Впрочем, проникновению этой ночью на территорию поселка чего-нибудь мельче автомобиля Степаныч вряд ли смог бы помешать. Заперев на замок шлагбаум, сторож совместно с супругой Надеждой Денисовной отпраздновал Новый год поллитровкой водки и жареным деревенским гусем. В час ночи Степаныч уже завалился спать и был поднят с постели трезвоном сигнализации.
   – Значит, все было тихо, – продолжал капитан Шмельков.
   – Тише некуда, – подтвердил Степаныч, которому' перед внезапным подъемом почему-то снилась рыбалка.
   – Тише некуда, а предмет большой исторической ценности пропал, – скорбно произнесла домработница-снайпер.
   – Окно не трогали? – тут же сообразил Шмельков, каким образом мог проникнуть внутрь дома грабитель.
   – Вон только он руками цеплялся, – указала Татьяна Филимоновна на Петьку.
   – Так я же не знал, – принялся оправдываться мальчике. – Наталья Владимировна так кричала! Я думал, ее тут вообще убивают.
   – Стулом убивают? – изумленно переспросила Коврова-Водкина. – Нет, преступник меня не трогал. Я вообще его не видела.
   – Надо бы вам фамильное наследие прятать надежней, – укоряюще покачал головой капитан Шмельков.
   – Я росла и воспитывалась с верой в человеческую порядочность! – парировала удар хозяйка дома.
   – Ты следы, капитан, посмотри, – тем временем напомнила Филимоновна. – А то вдруг метель начнется. Тогда вообще ничего не отыщешь.
   – Ах! – вдруг схватилась за сердце Коврова-Водкина. – Боюсь, мне этой трагедии не пережить.
   Анна Константиновна кинулась к ней.
   – Валокордина, пожалуйста. Он в буфете, – слабым голосом попросила хозяйка дома.
   – Идите. А мы с Татьяной Филимоновной останемся, – распорядилась бабушка Димы и Маши.
   Остальные, спешно одевшись, высыпали на улицу. Ночь по-прежнему была тихой. Только теперь еще ярко светила луна. В ее холодном сиянии на глубоком снегу ясно виднелись огромные следы. Они шли в двух направлениях. Из леса к саду. И от окна гостиной обратно в лес.
   – Осторожней. Не затопчите! – предупредил капитан Шмельков.
   Он извлек из кармана фонарик и двинулся в лесную часть участка. Преступник, похоже, шел, не разбирая дороги. По снегу в лесу были протоптаны две тропинки. Одна к сараю, который стоял возле забора, другая – к калитке, через которую Татьяна Филимоновна ходила лесным путем в магазин – так было гораздо короче. Преступник, однако, почему-то ни тем, ни другим путем не воспользовался. Следы шли прямо через кустарник и петляли по глубокому снегу между елями.
   – Старайтесь за мной попадать след в след, – обратился Шмельков к ребятам и сторожу. – Иначе тут так натопчем, что вся картина окончательно смажется.
   – Я вообще следовать дальше не буду, – отказался Степаныч. – У меня полуботинки парадные. Портить не хочется. И застудиться боюсь. Ты, капитан, мне после расскажешь.
   Он остался. Ребята, конечно, последовали за капитаном. Проваливаясь в снег, они несколько раз падали. Сапоги у всех троих были уже насквозь мокрыми, но они останавливаться не собирались. Вот, наконец, и забор.
   – Вот черт! – поводил фонариком в разные стороны капитан.
   Ребята вмиг оказались рядом. Алексей Борисович продолжал растерянно оглядываться. Следы отчетливо доходили до забора, и все. На заборе была натянута колючая проволока. Только самоубийца мог решиться через нее Перемахнуть. Похоже, преступник взлетел в воздух и исчез.
   – Вы что-нибудь понимаете? – посмотрел Петька на капитана.
   – В том-то и дело, что ничего, – мрачно ответил тот.

Глава III
ДРУЗЬЯ БЕРУТСЯ ЗА ДЕЛО

   Такого у нас, пожалуй, еще не было, – сказал худой долговязый Дима.
   – А прошлым летом? – напомнила Маша про призрак, который явился им из старой стены.
   – Там хоть условия подходящие были, – отозвался Петька. – Призракам вроде сам Бог велел появляться в развалинах старых имений, а тут…
   – И все равно мистика, – тихо проговорила Маша.
   Трое ребят немного отстали от капитана Шмелькова. Тот, продолжая рыскать лучом фонарика по сторонам, двинулся по глубокому снегу вдоль изгороди.
   – Пошли, – сделал шаг вперед Дима.
   – Не торопись, – отозвался Петька. – Мне надо, пока он не видит, замерить след. Только вот ничего подходящего нету, – обшарил он один за другим карманы джинсов и теплой куртки.
   – А это что? – показала Маша на шнурок, который был продет внизу Петькиной куртки.
   – Молодец, – улыбнулся тот. – Растешь над собой.
   Мигом развязав узлы, он вытянул длинный шнурок из куртки и нагнулся над следом. Маша и Дима тоже нагнулись.
   – Помоги, – повернулся Петька к Маше.
   – А что надо делать? – не поняла та.
   – Придерживать вот тут, – выбрав самый отчетливый отпечаток ноги преступника, Петька натянул шнурок.
   – Все, отпускай, – скомандовал он Маше. Поднявшись с земли, он завязал на шнурке узел.
   – Теперь дома останется только сантиметром смерить, – удовлетворенно произнес он.
   Диме что-то показалось странным. Он поглядел туда, где по идее должен был находиться капитан Шмельков. Луна по-прежнему ярко светила. Следы на снегу виднелись очень отчетливо. Вот след преступника, а вот – капитана. Видно было, что он двигался вдоль забора. Затем след Алексея Борисовича обрывался столь же внезапно, как и следы преступника. Только в другом месте.
   – Вот черт! – дрогнул голос у Димы.
   – Ты что? – как раз к этому времени запихнул шнурок в карман куртки Петька.
   – Чего, чего, – пристально вглядывался в даль Дима. – Шмельков пропал.
   – Как? – хором воскликнули Петька и Маша.
   – Очень просто, – ответил Дима. – Его нигде нет.
   – Может, он к дому пошел? – предположила сестра.
   – Ну, если только по воздуху, – двинулся вдоль забора Дима. – Видите, где его следы кончаются.
   Луна вдруг исчезла за тучей. Повалил густой снег. Стало совсем темно.
   – Что-то мне это совсем не нравится, – зябко поежился Петька.
   – Хорошенький Новый год, – проворчал Дима. – Сперва ограбление, а теперь Шмельков…
   – Слышите? – застыла на месте Маша.
   – Что это? – пробормотал Петька. Где-то недалеко раздавался треск.
   – Кабан? – вздрогнул Дима. – Их, говорят, сейчас в Подмосковье много.
   – Помогите! – послышался жалобный возглас.
   – Вот тебе и кабан! – сказал Петька.
   Они побежали на голос. Возле забора со дна глубокой ямы, шурша пожухлыми листьями, пытался выбраться капитан Шмельков.
   – Держитесь, Алексей Борисович! Мы I сейчас! – бодро крикнули дети.
   Минуту спустя они помогли капитану выбраться.
   Вид у Алексея Борисовича был не слишком-то бравый. На шинель и шапку налипли пожухлые листья и снег.
   – Вспомнил! – не сводя глаз с капитана, воскликнул радостно Дима. – Филимоновна тут силосную яму устроила и сваливает всякий мусор из сада.
   – Кому силосная яма, а кто через это чуть не погиб, – мрачно отреагировал на сообщение Алексей Борисович. – Указатели в таких случаях надо ставить. Особо когда зима. Я как туда ухнул, вообще душа в пятки ушла. Запросто перелом ноги мог произойти.
   – Давайте мы вам поможем, – начали в Шесть рук отряхивать капитана ребята.
   Приняв относительно презентабельный Вид, Алексей Борисович зажег фонарик и вновь двинулся вдоль забора.
   – Е-мое, – пробормотал он чуть погодя. – След-то совсем засыпало.
   Следов грабителя теперь и впрямь уже не было видно.
   А снег все продолжал идти.
   – Чего ж делать-то? – озирался в растерянности по сторонам капитан. – У меня даже точно в сознании не зафиксировалось, на каком участке забора след оборвался. И еще это внезапное падение в яму.
   – Я помню, где обрывались следы, – ответил с уверенным видом Петька.
   – Ну, ты даешь, – с уважением поглядел на него капитан Шмельков. – Показывай.
   Петька повел всю компанию вдоль забора налево.
   – Здесь, – резко остановился он. – Видите?
   Он поднял голову. Остальные проследили за его взглядом. Чуть ниже ряда колючей проволоки из доски торчал погнутый ржавый гвоздь.
   – Не ошибаешься? – покосился с сомнением капитан на Петьку.
   – Абсолютно точно, – покачал тот головой. – Я еще, когда мы сюда первый раз подошли, пытался понять, не перелез ли грабитель через забор. Ну и запомнил, что под колючей проволокой гвоздь торчит.
   – И молодец, что запомнил, – похвалил Алексей Борисович.
   Он осветил фонариком снег. Там возле самых досок еще явственно виднелся отпечаток тупого мыска – все, что оставила метель от следов грабителя.
   – Место установили. Но что это нам дает? – начал мыслить вслух капитан Шмельков. – А ни фига не дает, – махнул он в отчаянии рукой. – Только еще один висяк.
   – Какой висяк? – не поняла Маша.
   – Тихо ты! – шепнул ей в самое ухо Петька. – Не сбивай его.
   Маша умолкла, капитан, к счастью, слов ее не расслышал и продолжал мыслить вслух.
   – У нас уж и так в отделении два висяка по поводу краж в этой местности. У одного бизнесмена «линкольн» новый угнали, пока он на даче в своей личной сауне парился. С концами машина исчезла. А у кинорежиссера Дорожкина целый зверинец исчез.
   – Как зверинец? – не выдержал Петька.
   – Обыкновенно, – уже вовсю разошелся Алексей Борисович. – Попугая редкого, крокодила живого взрослого и целый аквариум с пираньями – все увели.
   – На каждую вещь свой охотник есть, – философски заметил Дима. – Думаю, наверняка по наводке работали.
   Петька украдкой хмыкнул. Похоже, криминальная жизнь в окрестностях Красных Гор била ключом.
   Капитан умолк. И начал вновь с растерянным видом прохаживаться взад-вперед вдоль забора.
   – Может, грабитель под забором пролез? – подал идею Дима.
   – Пролезешь тут, – тут же отверг его версию Петька. – Забыл, что ли, как Филимоновна прошлым летом забор укрепила?
   – Верно! – засмеялась Маша. – Тут теперь точно никому не пролезть.
   Когда в июне прошлого года Красные Горы потрясла весть о первом за многие годы преступлении, домработница-снайпер всерьез озаботилась судьбою любимой хозяйки. Она призвала из деревни двух своих великовозрастных племянников Юрку и Борьку, и те под ее руководством всего лишь за день обнесли огромный участок Ковровой-Водкиной колючей проволокой. Словом, как сказала тогда Настя, осталось только ток по колючей проволоке провести.
   Это сейчас и рассказали наперебой друзья капитану Шмелькову.
   – А вообще-то у этой старухи Водкиной с ее Филимоновной голова в порядке? – с надеждой посмотрел на друзей Алексей Борисович.
   – Вообще не всегда, – честно ответил Петька. – Но шкатулка у нее точно на камине стояла.
   – Беда, – с досадой поморщился Шмельков. – Если шкатулка была и факт сигнала о краже имеется, хочешь – не хочешь придется заводить дело.
   Алексея Борисовича такая перспектива очень расстроила. Чтобы хоть как-нибудь разрядиться, он изо всей силы врезал рукою в перчатке по самому центру забора. Доска как-то странно клацнула.
   – Ишь ты! – уставился на забор капитан. Не успели еще ребята сообразить, что к чему, как Шмельков отодвинул доску в сторону. В заборе образовался широкий лаз.
   – Вот вам и вся загадка, – пробормотал Алексей Борисович. – Он доску внизу оторвал, и прощайте.
   Димка просунул голову сквозь лаз. Шмельков светил фонарем на снег. За забором виднелась часть еще одного, уже изрядно припорошенного метелью следа. Дальше шла тропинка к магазину. Все четверо разочарованно на нее уставились. Даже если она сейчас не была бы запорошена свежим снегом, проследить по ней путь преступника не представлялось возможным. Этой дорогой ходили в магазин жители всех близлежащих дач.
   – Ладно, – сказал Шмельков. – Хоть одной загадкой меньше. Пойду еще раз в доме осмотрю. Может, хоть там какая-то ясность возникнет.
   В прихожей дома Ковровой-Водкиной они столкнулись с Иваном Степановичем. Путь сторожа Красных Гор лежал в противоположном направлении. Он уверенно двигался к выходу.
   – Уже уходишь, Степаныч? – с явной завистью покосился на него капитан Шмельков.
   – Вынужден из-за промоченных ног, – отвечал бывший заслуженный работник органов правопорядка. – Мне сейчас одолжили теплые носки второго покойного мужа хозяйки. Но от ботинок все равно идет холод, и есть опасность здоровью. А на мне как-никак весь поселок.
   – Ладно, – зевнул Алексей Борисович. – Я к тебе завтра утром зайду. Потолкуем.
   – Это уж обязательно, – с важностью согласился Степаныч. – Ну, бывай.
   И, пройдя мимо ребят с таким видом, точно их тут «вообще не стояло», он отбыл к своему сторожевому пункту и к супруге Надежде Денисовне.
   Коврова-Водкина, напичканная валокордином, валидолом, настойкой пустырника и каплями Вотчела, сидела в столовой, где ее поили чаем и развлекали беседами Татьяна Филимоновна и Анна Константиновна.
   – Нашли бесценную шкатулку? – требовательно воззрилась она на капитана Шмелькова.
   – Ради Бога, скажите, что скоро найдете, – шепнула ему Анна Константиновна.
   – Скоро найдем. Мы на верном пути, – послушно соврал слабым голосом капитан Шмельков. После сегодняшнего дежурства и суматошной ночи он уже едва держался на ногах.
   – Прекрасно, молодой человек, – свысока похвалила хозяйка дачи. – Прошу только помнить: вам доверено дело международной важности.
   – Вы мне хоть объясните, что в шкатулке было, – попытался выяснить капитан Шмельков.
   – Я ничего не забыла! – бодро отозвалась Коврова-Водкина. – Даже и не надейтесь, юноша. Всю жизнь свою помню. Как на ладони. А в особенности счастье совместных лет с незабвенным моим покойным Вадимом Леонардовичем.
   – Да я… – пробовал оправдаться капитан.
   – Лучше слушайте, молодой человек! – сверкнула глазами Наталья Владимировна. Капитан послушно умолк. Он вспомнил, что дома, в деревне Барки, его ожидает жена с, вкусным новогодним ужином. И детишки, наверное, уже скоро проснутся, с тоскою (взглянув на часы, подумал он.
   – Мой второй муж, Вадим Леонардович (Водкин, был величайшим светилом медицины, – продолжала хозяйка дома. – Из люб-1ви к нему я даже взяла двойную фамилию. Тем более что ему я обязана поздним даром небес.
   – Какой дар небес? – решил перебить Коврову-Водкину капитан.
   – Моя драгоценная дочь Светлана! – с пафосом отвечала хозяйка дома.
   Ребята разом фыркнули. Светлана жила московской квартире матери. На дачу наезжала лишь раз в месяц. И в конце почти каждого визита мать ей устраивала бурные скандалы. На расстоянии она, однако, дочь очень любила.
   – А в этой шкатулке конкретно что содержалось? – тщетно стремился к ясности Шмельков.
   – Я же вам говорю, – начала раздражаться Коврова-Водкина. – Там фамильное наследив моего незабвенного Вадима Леонардовича!
   – Наследие тоже бывает разное, – логично заметил Шмельков.
   – Там было все наследие! – резанула ладонью воздух Коврова-Водкина. – И оно бесценно для мира!
   Капитан Шмельков озадаченно поскреб затылок. Затем с сосредоточенным видом извлек из волос прошлогодний репей.
   – Драгоценности, что ли? – наконец решил уточнить он.
   – О, молодежь! – воскликнула хозяйка дома. – Да будет вам, юноша, известно: есть ценности превыше золота и бриллиантов!
   Капитан Шмельков растерянно хмыкнул. Ребята переглянулись. Они уже знали: когда старуха Коврова-Водкина впадает в подобное состояние, добиться от нее чего-нибудь путного невозможно.
   – Знаете, Алексей Борисович, мы, пожалуй, пойдем, – зевнула Анна Константиновна. – С ней сейчас говорить все равно бесполезно. Возраст, – добавила она едва слышным сочувственным шепотом. – Пойдемте, ребята. Спать пора.
   Дима и Маша уже едва не падали от усталости и впечатлений.
   – Петька, пойдем к нам ночевать, – предложили близнецы, натягивая теплые куртки.
   – Нет, – покачал головой тот. – Як себе. Вдруг на даче что-то случится?
   Родители Петьки уехали. Он в эти каникулы жил на даче один. А Анна Константиновна кормила его и присматривала.
   – Тогда ждем тебя утром к завтраку, – сказали ему на прощание Дима и Маша.
   – Знаете, лучше позавтракайте и сразу ко мне, – многозначительно посмотрел на друзей Петька. – И вот еще что, – пользуясь тем, что Анна Константиновна в это время прощалась с Ковровой-Водкиной, оторвал он в сторону Диму. – Попытайтесь узнать у бабушки, что было в этой шкатулке. Наверняка она знает.
   – Заметано, – кивнул головой Дима. – Ты тоже тут не зевай.
   – Спокуха, – солидно ответил Петька. Анна Константиновна и внуки ушли.
   – Давай, Владимировна, спать уложу, – скомандовала Ковровой-Водкиной домработница.