Страница:
Антон Иванов, Анна Устинова
Загадка бордового портфеля
Повесть
Глава I
ВПЕЧАТЛЯЮЩЕЕ НАЧАЛО
Подъезд после улицы показался прохладным. Преодолев половину лестничного марша, ребята остановились возле лифта. Павел нажал на кнопку «вызов». Лампочка не загорелась, и кабина не двинулась.
– Издевательство! – треснул в сердцах по мертвым створкам Павел. – Опять не работает. Ведь только вчера целых полдня мастера возились.
– Нам на какой этаж? – посмотрел Иван на Павла.
– Чтоб ты, Ваня, знал, Паша живет на шестом, – с усмешкой сообщила Варвара.
– Вот теперь знаю, – ответил Иван.
Павел все это время продолжал давить на кнопку вызова. Видимо, он еще на что-то надеялся.
– Бесполезно, – сказал Герасим. – Прем пехом.
– С полными рюкзаками? – охнула Маргарита.
– Кошма-ар, – вторила ей Варвара.
– Ничего, девчонки, – бодренько заявил Павел. – В жизни всегда есть место подвигу.
– Энтузиаст ты наш, – не разделил его воодушевления Герасим. – Геракл.
– Как известно, – ничуть не смутило Павла заявление Герасима, – один поход вверх по лестнице, да еще с грузом, заменяет не одно занятие на тренажере.
– Интересно, сколько же? – поинтересовалась Варвара.
– Чего не знаю, того не знаю, – развел руками Павел. – Но все равно это очень полезно.
– Вернее, другого выхода у нас нет, – уточнил Герасим.
Маргарита с жертвенным видом преодолела несколько ступенек.
– Давай свой рюкзак, – протянул руку Иван.
– Ладно. Сама как-нибудь справлюсь, – ответила Маргарита. – А то еще надорвешься.
– Верно, Марго, – ядовито заметила Варвара. – Мужчин в наше время нужно беречь. Говорят, они и так вымирают.
– Болтай, болтай, – буркнул Герасим. И, словно бы в доказательство, что его еще рано заносить в Красную книгу, прибавил шаг.
– А ну, Варька, нажмем!
Совершенно забыв о тяжелых рюкзаках, набитых учебниками, девчонки кинулись за ребятами.
Дом был постройки тридцатых годов. С высокими потолками и соответственно длинными лестничными маршами. На подходе к третьему этажу вся компания изрядно выдохлась и вынуждена была замедлить темп восхождения.
– Ну, говорила же, слабаки, – покосилась на мальчиков Варвара, которая, впрочем, и сама была при последнем издыхании.
В это время наверху хлопнула дверь. Послышались торопливые шаги. Навстречу ребятам спускался мужчина в строгом костюме. В руке он держал кожаный портфель бордового цвета.
– Здравствуйте, Владислав Николаевич, – поприветствовал его Павел.
– Здравствуй, – с рассеянным видом буркнул мужчина и деловито прошествовал дальше.
– Сосед, что ли? – полюбопытствовал Иван.
– Ну, – кивнул Павел. – Из пятнадцатой ква…
И тут тишину подъезда разорвал пронзительный крик, сменившийся шумом возни. Ребята замерли.
– Что это? – прошептал Иван.
– Не знаю, – тоже шепотом ответил Герасим. – По-моему, драка…
Павел вдруг опрометью кинулся вниз. Остальные последовали его примеру. Добежав до второго этажа, они услышали снизу хриплый голос:
– А камни куда девал, гад?
Ребята удвоили темп. И скатились на первый этаж почти кубарем. Однако там уже никого не было. Лишь громко хлопнула дверь подъезда. Иван, не останавливаясь, вылетел на улицу и осмотрелся.
Двор был почти пуст. Только двое мужчин в черных кожаных куртках торопливо садились в замызганный «жигуль». Машина рванула с места и скрылась в арке.
– Видали? – обернулся Иван.
Ребят рядом не было. Они почему-то остались в подъезде. Иван рванул на себя тяжелую дверь.
– Эй! Где вы?
– Здесь, – раздался из полумрака голос Павла.
Иван поспешил к ребятам. Они стояли в углу за лифтом.
– Что тут? – спросил Иван.
Впрочем, в следующий миг он сам все увидел. На полу неподвижно лежал Пашкин сосед, весь усыпанный стодолларовыми купюрами. Чуть поодаль валялся его растерзанный бордовый портфель. Иван тихо присвистнул.
– Ну и денек! Ни фига себе, первое сентября. У меня такого еще никогда в жизни не было.
– У нас тоже, – широко раскрыла глаза Марго.
А утро начиналось вполне обыденно. Войдя в распахнутые металлические ворота школьного двора, Иван Холмский огляделся. На площадке перед школьным зданием собралась толпа. Из двух динамиков, укрепленных на стенах школы, неслась бодрая музыка. С нею успешно соперничали вопли учеников, которые бурно радовались встрече с одноклассниками после долгой летней разлуки.
«Интересно, а мне-то куда идти?» – подумал Иван.
Вопрос был не праздный. В отличие от большинства галдящих во дворе ребят Иван явился сюда второй раз в жизни. Первый раз он пришел вместе с матерью две недели назад. Записываться в школу. Двор был тогда пуст и погружен в летнюю меланхолию. В школьном вестибюле дремала нянечка. Да и слащаво-величественную, средних лет директрису, Екатерину Дмитриевну Рогалеву-Кривицкую, посетители явно разбудили. Ивану еще подумалось тогда, что он попал в настоящее сонное царство.
Теперь от сонной атмосферы не осталось и следа. Иван еще раз огляделся. Рядом с одной из групп ребят стояла учительница. Во всяком случае, так решил Иван. Он подошел ближе.
– Простите, не подскажете ли, где тут находится восьмой «А»?
– Восьмой «А»? – с изумлением уставилась на него учительница. – Своих, что ли, за лето забыл?
– Совсем не забыл, – внес ясность Иван. – Просто я новенький.
– Ах, новенький, – кивнула учительница. Затем, словно уточняя, спросила: – Ты у Ольги Борисовны в классе?
– Да, – подтвердил Иван.
– Тогда чего спрашиваешь, – откликнулась его собеседница. – Вон она стоит.
Проследив, куда указывает учительница, Иван увидел коротко остриженную молодую женщину в строгом брючном костюме. Иван невольно отметил, что Ольга Борисовна больше похожа не на классную руководительницу, а на менеджера из какого-нибудь солидного офиса.
В это время одна из девочек, стоявших рядом с Ольгой Борисовной, неожиданно оглянулась и посмотрела прямо в глаза Ивану. Того словно током ударило. Огромные черные глаза будто просвечивали его насквозь. Красивое, с крупными чертами, увенчанное шапкой густых иссиня-черных волос лицо девочки оставалось при этом абсолютно серьезным. Ивану стало не по себе. Он невольно замедлил шаг и остановился.
Девочка словно только того и ждала. Уголки ее губ чуть дернулись в ехидной усмешке. Лицо озарила едва заметная загадочная улыбка. Вдруг, подмигнув Ивану, она показала ему язык и немедленно отвернулась. Мальчик почувствовал, как лицо его заливает краска.
«Хорошенькое начало, – подумал он. – Если в этой «Пирамиде» все такие…» Однако медлить дольше было нельзя. Собрав остатки решимости, Иван приблизился к Ольге Борисовне:
– Скажите, пожалуйста, это восьмой «А»?
– Он самый, – подтвердила она. – А ты, наверное, Иван Холмский?
Новенький молча кивнул. Ребята из восьмого «А», собравшиеся вокруг Ольги Борисовны, разом уставились на Ивана. Ощущение было не из приятных. Его изучали, как микроба под микроскопом.
Тут, к счастью для него, музыка смолкла, и кто-то хрипло произнес в микрофон:
– Раз! Два! Три!
– Ребята, строимся! – мигом засуетилась Ольга Борисовна.
Иван встал рядом с высоким белобрысым парнем. Тот сперва с подозрением на него покосился, затем вдруг резко протянул руку и с чувством собственного достоинства изрек:
– Герасим.
Едва он это произнес, к ребятам обернулась та самая черноглазая девочка, чье странное поведение привело Ивана в замешательство.
– Каменное Муму, – указав пальцем на долговязого Герасима, очень серьезно и четко произнесла она.
По поводу Муму у Ивана вопросов не возникло. Человеку с именем Герасим иного прозвища и не дашь. Но вот почему каменное?
– А почему каменное? – спросил он.
– Герочка у нас Каменев, – ответила вместо черноглазой девочки ее светловолосая ангелоподобная соседка. – Поэтому он у нас Каменное Муму.
– Не травмируй мою ранимую душу, Варвара. – Голос Герасима прозвучал мрачно и угрожающе, однако Иван заметил, что на губах у него играла улыбка.
– Здоро€во! – сзади послышался бас.
Иван обернулся и увидал толстого темноволосого кудрявого парня.
– Луна-а! – хором воскликнули обе девочки и Герасим. – Почему опоздал? Договорились ведь!
– Ну, проспал, – развел руками вновь прибывший. – И вообще, куда торопиться? По-моему, все еще только начинается!
И он указал на школьное крыльцо, куда как раз выплыла в окружении завуча и нескольких учителей директриса.
– А это у нас кто такой? – посмотрел с любопытством Луна на Ивана.
– Он еще не представился, – хмыкнула ангелоподобная Варвара.
– В жизни так много тайн, – подхватила ее черноглазая подруга и добавила со знакомой уже Ивану, словно лишь намечавшейся на губах улыбкой: – В общем, пока мы можем только сообщить тебе, что он – новенький.
– Иван Холмский, – чувствуя, что снова краснеет, Ваня поспешил внести ясность.
Четыре пары глаз пристально изучали его.
– Павел, – протянул руку Луна.
– А я Марго, – сообщила черноглазая девочка.
– Варя, – кротко улыбнулась Варвара, состроив новенькому глазки.
– Это не Варя, а настоящий Варвар, – многозначительно заявил Герасим. – Предупреждаю на полном серьезе. И советую сделать выводы. Иначе потом пожалеешь.
– Не бери в голову, – с еще более кротким видом сказала Варвара. – Это просто он мстит мне за Каменное Муму.
Герасим хотел что-то возразить, но его слова заглушила директриса.
– Дорогие ребята! – воскликнула в микрофон она. – Родители! Педагоги! Позвольте от всей души поздравить вас с началом нового учебного года!..
– Эй, Иван, – Луна склонился к его уху, – ты вообще-то к нам откуда?
– В каком смысле? – спросил тот.
– Ну, ты ведь откуда-то к нам перешел?
– А-а, ты об этом, – кивнул Иван. – Из Бибирева.
– Ну и как там? – продолжал расспросы Луна.
– Нормально, – пожал плечами Иван.
– Чего же тогда перешел? – не унимался Павел.
– Квартиру поменяли, – объяснил новенький. – Не пилить же отсюда каждый день в Бибирево и обратно.
– Пилить далековато, – согласился Луна.
– …А особенно радостно мне отметить, – продолжала тем временем директриса, – что наша экспериментальная авторская школа «Пирамида» успешно ведет своих питомцев к вершинам знаний. С удовольствием вам сообщаю, что все сто процентов наших выпускников прошлого года стали студентами. Надеюсь, это положит начало доброй традиции.
– Надейся, надейся, – Луна почему-то не проявил особого воодушевления. – А ты где теперь живешь-то? – вновь обратился он к Ивану.
– На Ленинградском проспекте. Дом восемнадцать, – пояснил тот.
– Ребята! – воскликнул Павел. – А он ведь из вашего дома!
Варя и Марго в который раз обернулись.
– В каком подъезде? – одновременно спросили они.
– В первом, – последовал ответ.
– Я тоже, – сказала Марго. – Окна у вас во двор или на проспект?
– Во двор, – внес ясность Иван.
– Везет же некоторым, – позавидовала девочка. – У нас все окна на проспект. Шум жуткий. Зато есть терраса.
– Какая еще терраса? – у Ивана от удивления округлились глаза.
– Пло-од архитектурных изли-ишеств, – протянула Марго. – Как говорит мой отец, «ложный классицизм середины пятидесятых годов». В общем, на нашем этаже из боковых квартир есть выход на крышу широкой части дома. Летом чувствуешь себя как на даче. Вот если бы еще машин было поменьше…
– И воздух почище, – вмешался Каменное Муму. – Тогда бы и впрямь, как на даче.
– Ах, – с томным видом произнесла голубоглазая Варвара. – По-моему, мечтать о несбыточном – это пустое. А вот домик ты, Ванечка, правильно выбрал. Нашего полку прибыло. Моя квартира во втором подъезде.
– И моя тоже, – сказал Герасим.
– А я живу в двадцать шестом доме, – пояснил Луна. – Такой, знаешь, желто-серый. Где ремонт фотоаппаратов.
– …Но все наши усилия по созданию экспериментальной авторской школы «Пирамида» были бы тщетны без помощи наших дорогих спонсоров! – раздалось новое восклицание директрисы. – Я имею в виду замечательный фонд «Гуманитарное наследие» и его славного учредителя Ярослава Хосе Рауля Гонсалеса, чья программа поддержки российского образования и позволяет нам в это трудное время продолжать лучшие традиции российской интеллигенции.
– Что еще за Ярослав Гонсалес? – изумился Иван.
– Миллиардер из Соединенных Штатов русского происхождения, родившийся в Латинской Америке, – фыркнула Варвара. – У нас в актовом зале его портрет висит. Во всю, между прочим, стену.
– Разма-ах, – протянул Иван.
– У нас еще есть его музей, – дополнила картину Марго.
– А он что, уже помер? – поинтересовался Иван.
– Совсем нет, – ответил Герасим. – Жив-здоров. Кует свои миллионы и миллиарды.
– Вы тут сами-то давно учитесь? – Иван посмотрел на новых знакомых.
– Я лично с прошлого года, – первым откликнулся Луна.
– А я и дорогой наш Муму грызем здесь гранит науки с первого класса, – подхватила Марго.
– А я с пятого, – сказала Варвара.
Двор огласили бурные аплодисменты. Это директриса наконец завершила торжественную речь. Затем слово взял огромный мужчина с казацкими усами.
– Значит, так! – пробасил он в микрофон. – За лето хорошо отдохнули? Сил набрались?
– Да! Еще как! – послышались вопли из толпы.
– Тогда пошли учиться! – не стал слишком долго занимать внимание собравшихся усатый оратор. – А то школа вас заждалась.
– Это у нас кто такой? – Иван указал на мужчину.
– Завуч, – усмехнулась Марго. – Афанасий Иванович Майборода.
– Прозвище Тарас Бульба, – немедленно добавил Луна.
С крыльца тем временем спустился старшеклассник. На плечах у него сидела первоклассница, громко звонившая в колокольчик.
– Ребята, пошли, – поторопила Ольга Борисовна.
Ученики помладше и их классные руководители свернули к старому зданию школы из красного кирпича. Восьмой «А» вместе с остальными старшеклассниками направился в новенький корпус, который связывала со старым длинная галерея.
Классная комната восьмого «А» располагалась на втором этаже в кабинете русского языка и литературы. Первое, что бросилось в глаза Ивану, – необычное расположение парт. Они стояли не рядами, а полукругом, огибая подковой учительский стол. По стенам были развешаны портреты писателей всех времен и народов. Причем под каждым изображением красовалась какая-нибудь из крылатых фраз автора, при отборе которых явно делался упор на пропаганду знаний. Под Пушкиным, например, значилось: «Учись, мой сын. Наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни!»
– Значит, наша классная – литераторша? – осведомился Иван у Герасима.
– Именно, – подтвердил тот. – И к тому же большая поклонница новых педагогических методов.
– Вижу, – окинул взглядом подковообразный ряд парт Иван.
– Еще не то увидишь, – с мрачным видом пообещал Герасим.
– А ты, Каменное Муму, не пугай человека раньше времени, – перебила Варвара.
– Садимся, садимся. Не теряем зря времени, – скомандовала Ольга Борисовна. Все пятеро уселись рядышком.
– Первые два урока – классный час, – объявила Ольга Борисовна. – Сейчас отправимся в библиотеку за учебниками. Сегодня мы первые. Потом вернемся сюда, побеседуем и наметим ближайшие перспективы на новый учебный год.
– Которые ничем особенным не будут отличаться от стратегических перспектив на прошлый учебный год, – громко прошептала Варвара.
В классе послышались смешки. Ольга Борисовна вспыхнула:
– Панова! Я очень надеялась, что ты за лето повзрослеешь.
– Я тоже, – с кротким видом произнесла Варвара. – Во всяком случае, я старалась.
– Думаю, плохо старалась, – не смогла сдержать улыбку классная. – Ладно. Марш в библиотеку!
В дверях, естественно, тут же возникла пробка.
– Тихо! Тихо! По очереди, пожалуйста! – пыталась урезонить питомцев классная руководительница.
Это был глас вопиющего в пустыне. То есть пустыней происходящее у выхода из восьмого «А» назвать было трудно. Скорее это напоминало вавилонское столпотворение. Словам учительницы ребята не вняли. Они вообще их не слышали. Лишь чудом не снеся с петель дверь класса, гогочущая лавина вылетела в коридор и устремилась к библиотеке.
Учебники им выдали быстро. Опытная пожилая библиотекарша Ксения Анатольевна первым делом потребовала:
– А ну, прекратить галдеж! Всем выстроиться по алфавиту!
Тише в библиотеке не стало. Даже наоборот, ибо ребята с фамилиями на одну букву немедленно затеяли спор, кто должен стоять впереди, а кто – сзади.
Библиотекарша мигом отреагировала на ситуацию:
– Построиться согласно списку в школьном журнале!
Тут как раз в библиотеку подоспела Ольга Борисовна, заметно отставшая по пути от своих подопечных.
– Сейчас, Ксения Анатольевна!
Ребята начали строиться.
– А мне куда встать? – озадаченно спросил Иван.
– В самый конец, – отвечала классная. – Вот сюда. Перед Яковлевым, – и она указала пальцем на невысокого мальчика, замыкавшего строй.
Чувствуя на себе пристальные взгляды, Иван направился туда. После чего процесс, как говорится, пошел.
К концу первого урока восьмой «А» благополучно возвратился со стопками учебников в кабинет литературы.
– Что ж, начнем классный час, – уселась за стол Ольга Борисовна. – К этому учебному году каждый из вас должен отнестись с особенной ответственностью.
– По-моему, к прошлому мы должны были отнестись точно так же, – снова вырвалось у Варвары.
– Панова! – воскликнула учительница. – Может, ты за меня классный час проведешь?
– Нет, Ольга Борисовна, что вы. Я не смогу, – с подчеркнутой вежливостью отвечала та.
– В таком случае помолчи и послушай, – повысила голос учительница. – Восьмой класс – это своеобразный этап. У вас появится много новых предметов…
– О господи! – раздался стон того самого Вовы Яковлева, перед которым Иван стоял в очереди за учебниками. – И прежних-то предметов было больше чем достаточно.
Остальные засмеялись. Ольга Борисовна, будто не слыша Яковлева, продолжала:
– К прежним дисциплинам у вас прибавятся химия, экономика, экология и мировая художественная культура.
– Я что-то не понял, – вновь подал голос Яковлев. – Экология и мировая художественная культура вместе или раздельно?
По классу вновь пронеслись смешки.
– Ты, Яковлев, сегодня крайне остроумен, – сухо произнесла Ольга Борисовна.
– Он наступил ей на больную мозоль, – склонился Луна к самому уху Ивана. – Мировая художественная культура – конек нашей Ольги.
– Я не острю, а спрашиваю совершенно серьезно, – продолжал тем временем Вова Яковлев.
– Ну, если серьезно, тогда отдельно, – решила пресечь дискуссию классная. – Экологию у вас будет вести новая учительница биологии.
– А где Нина Федоровна? – поинтересовалась одна из девочек.
– Она летом вышла замуж, – внесла ясность классная руководительница. – И переехала к мужу в Петербург.
– Жалко, – с тоской протянула та же девочка.
– Ничего не поделаешь, – развела руками Ольга Борисовна. – Жизнь есть жизнь.
– У человека семейное счастье, а Наташке жалко, – вмешалась Варвара. – Странная позиция.
– Мне не Нину Федоровну жалко, а себя, – огрызнулась Наташка. – Вечно ты, Варька, мои слова передергиваешь.
Судя по виду Варвары, она была не прочь продолжить спор. Но Ольга Борисовна опередила ее:
– Что касается мировой художественной культуры, то этот предмет поручено вести мне. Но я буду не одна. Нашей школе удалось договориться с несколькими известными литераторами, художниками и архитекторами. Они прочтут вам спецкурсы.
– Кто именно? – поинтересовалась Варвара.
– Спецкурс по мировой литературе вызвался провести наш известный поэт Владимир Дионисович Гриппов.
Вид у Ольги Борисовны сделался столь торжественным, будто она произнесла фамилию Пушкина или, по крайней мере, Бенедиктова.
– Гри-и-и-пов? – безо всякого воодушевления протянул Вова Яковлев. – Я чегой-то такого не знаю.
– Ты, Яковлев, много чего не знаешь, – вступилась за классную руководительницу Варвара. Однако тут же скороговоркой добавила: – Но Гриппова, между прочим, и я не знаю.
– Ничего! – расхохотался почти наголо бритый широкоплечий мальчик, сидящий в противоположной части подковы. – Вот теперь и познакомишься!
– Кажется, нам сказали, что это известный поэт, – заявила Варвара.
– Для тех, кто читает, известный! – многозначительно произнесла Ольга Борисовна.
– А почему вы считаете, что я не читаю? – вспыхнула Варвара. – Я как раз всех читаю, кроме этого Гриппова.
– Вот как? – улыбнулась Ольга Борисовна. – В таком случае, назови других известных современных поэтов.
Варвара на мгновение задумалась. Затем медленно произнесла:
– Ну, например, Вознесенский, Евтушенко…
– Разве они еще живы? – с искренним изумлением воскликнул Вова Яковлев.
– Живы, – заверила Маргарита. – Я точно знаю. Вчера по телевизору показывали похороны. И они там оба читали свои стихи, написанные специально по этому поводу.
– Ну, тогда молчу, – успокоился Яковлев.
Варвара тоже молчала. Список современных российских поэтов в ее голове иссяк. Ольга Борисовна выдержала многозначительную паузу. Затем с убийственной иронией изрекла:
– И это, Панова, все?
Ангельское лицо Варвары вдруг просияло. И она с очаровательной улыбкой ответила:
– Нет, не все. Еще есть Сергей Михалков. Он тоже жив.
– Ну, это скорей уже классика, – отмахнулась учительница. – Я имела в виду более молодое поколение. Тех, кто сейчас в расцвете творческих сил.
– Откуда ей знать, – вступился Луна за Варьку. – Сейчас стихов почти не печатают. Потому что это некоммерческая литература.
– Точно! – подтвердил Каменное Муму. – Вот у меня дядька пишет большие серьезные поэмы. Захотел напечататься. Так пришлось за свой счет.
– Тем более вам будет полезно познакомиться с замечательным современным поэтом Грипповым, – сказала Ольга Борисовна.
– Пусть приходит, – проявил великодушие все тот же наголо бритый белобрысый мальчик.
– За это тебе, Сеня Баскаков, большое персональное спасибо и от меня, и от Владимира Дионисовича Гриппова.
Про архитектора и художника она ничего определенного классу сказать не могла. По ее словам, возникло сразу несколько достойных кандидатур и окончательный состав ведущих спецкурса сейчас уточняется. Однако Ольга Борисовна заверила, что в любом случае ребят ждут «интересные и захватывающие лекции», а также «живой подход к истории мировой культуры».
– Жизнь покажет, – философски отнесся к ее уверениям Луна.
На этом первая часть классного часа закончилась. Ребята высыпали на перемену.
– Издевательство! – треснул в сердцах по мертвым створкам Павел. – Опять не работает. Ведь только вчера целых полдня мастера возились.
– Нам на какой этаж? – посмотрел Иван на Павла.
– Чтоб ты, Ваня, знал, Паша живет на шестом, – с усмешкой сообщила Варвара.
– Вот теперь знаю, – ответил Иван.
Павел все это время продолжал давить на кнопку вызова. Видимо, он еще на что-то надеялся.
– Бесполезно, – сказал Герасим. – Прем пехом.
– С полными рюкзаками? – охнула Маргарита.
– Кошма-ар, – вторила ей Варвара.
– Ничего, девчонки, – бодренько заявил Павел. – В жизни всегда есть место подвигу.
– Энтузиаст ты наш, – не разделил его воодушевления Герасим. – Геракл.
– Как известно, – ничуть не смутило Павла заявление Герасима, – один поход вверх по лестнице, да еще с грузом, заменяет не одно занятие на тренажере.
– Интересно, сколько же? – поинтересовалась Варвара.
– Чего не знаю, того не знаю, – развел руками Павел. – Но все равно это очень полезно.
– Вернее, другого выхода у нас нет, – уточнил Герасим.
Маргарита с жертвенным видом преодолела несколько ступенек.
– Давай свой рюкзак, – протянул руку Иван.
– Ладно. Сама как-нибудь справлюсь, – ответила Маргарита. – А то еще надорвешься.
– Верно, Марго, – ядовито заметила Варвара. – Мужчин в наше время нужно беречь. Говорят, они и так вымирают.
– Болтай, болтай, – буркнул Герасим. И, словно бы в доказательство, что его еще рано заносить в Красную книгу, прибавил шаг.
– А ну, Варька, нажмем!
Совершенно забыв о тяжелых рюкзаках, набитых учебниками, девчонки кинулись за ребятами.
Дом был постройки тридцатых годов. С высокими потолками и соответственно длинными лестничными маршами. На подходе к третьему этажу вся компания изрядно выдохлась и вынуждена была замедлить темп восхождения.
– Ну, говорила же, слабаки, – покосилась на мальчиков Варвара, которая, впрочем, и сама была при последнем издыхании.
В это время наверху хлопнула дверь. Послышались торопливые шаги. Навстречу ребятам спускался мужчина в строгом костюме. В руке он держал кожаный портфель бордового цвета.
– Здравствуйте, Владислав Николаевич, – поприветствовал его Павел.
– Здравствуй, – с рассеянным видом буркнул мужчина и деловито прошествовал дальше.
– Сосед, что ли? – полюбопытствовал Иван.
– Ну, – кивнул Павел. – Из пятнадцатой ква…
И тут тишину подъезда разорвал пронзительный крик, сменившийся шумом возни. Ребята замерли.
– Что это? – прошептал Иван.
– Не знаю, – тоже шепотом ответил Герасим. – По-моему, драка…
Павел вдруг опрометью кинулся вниз. Остальные последовали его примеру. Добежав до второго этажа, они услышали снизу хриплый голос:
– А камни куда девал, гад?
Ребята удвоили темп. И скатились на первый этаж почти кубарем. Однако там уже никого не было. Лишь громко хлопнула дверь подъезда. Иван, не останавливаясь, вылетел на улицу и осмотрелся.
Двор был почти пуст. Только двое мужчин в черных кожаных куртках торопливо садились в замызганный «жигуль». Машина рванула с места и скрылась в арке.
– Видали? – обернулся Иван.
Ребят рядом не было. Они почему-то остались в подъезде. Иван рванул на себя тяжелую дверь.
– Эй! Где вы?
– Здесь, – раздался из полумрака голос Павла.
Иван поспешил к ребятам. Они стояли в углу за лифтом.
– Что тут? – спросил Иван.
Впрочем, в следующий миг он сам все увидел. На полу неподвижно лежал Пашкин сосед, весь усыпанный стодолларовыми купюрами. Чуть поодаль валялся его растерзанный бордовый портфель. Иван тихо присвистнул.
– Ну и денек! Ни фига себе, первое сентября. У меня такого еще никогда в жизни не было.
– У нас тоже, – широко раскрыла глаза Марго.
А утро начиналось вполне обыденно. Войдя в распахнутые металлические ворота школьного двора, Иван Холмский огляделся. На площадке перед школьным зданием собралась толпа. Из двух динамиков, укрепленных на стенах школы, неслась бодрая музыка. С нею успешно соперничали вопли учеников, которые бурно радовались встрече с одноклассниками после долгой летней разлуки.
«Интересно, а мне-то куда идти?» – подумал Иван.
Вопрос был не праздный. В отличие от большинства галдящих во дворе ребят Иван явился сюда второй раз в жизни. Первый раз он пришел вместе с матерью две недели назад. Записываться в школу. Двор был тогда пуст и погружен в летнюю меланхолию. В школьном вестибюле дремала нянечка. Да и слащаво-величественную, средних лет директрису, Екатерину Дмитриевну Рогалеву-Кривицкую, посетители явно разбудили. Ивану еще подумалось тогда, что он попал в настоящее сонное царство.
Теперь от сонной атмосферы не осталось и следа. Иван еще раз огляделся. Рядом с одной из групп ребят стояла учительница. Во всяком случае, так решил Иван. Он подошел ближе.
– Простите, не подскажете ли, где тут находится восьмой «А»?
– Восьмой «А»? – с изумлением уставилась на него учительница. – Своих, что ли, за лето забыл?
– Совсем не забыл, – внес ясность Иван. – Просто я новенький.
– Ах, новенький, – кивнула учительница. Затем, словно уточняя, спросила: – Ты у Ольги Борисовны в классе?
– Да, – подтвердил Иван.
– Тогда чего спрашиваешь, – откликнулась его собеседница. – Вон она стоит.
Проследив, куда указывает учительница, Иван увидел коротко остриженную молодую женщину в строгом брючном костюме. Иван невольно отметил, что Ольга Борисовна больше похожа не на классную руководительницу, а на менеджера из какого-нибудь солидного офиса.
В это время одна из девочек, стоявших рядом с Ольгой Борисовной, неожиданно оглянулась и посмотрела прямо в глаза Ивану. Того словно током ударило. Огромные черные глаза будто просвечивали его насквозь. Красивое, с крупными чертами, увенчанное шапкой густых иссиня-черных волос лицо девочки оставалось при этом абсолютно серьезным. Ивану стало не по себе. Он невольно замедлил шаг и остановился.
Девочка словно только того и ждала. Уголки ее губ чуть дернулись в ехидной усмешке. Лицо озарила едва заметная загадочная улыбка. Вдруг, подмигнув Ивану, она показала ему язык и немедленно отвернулась. Мальчик почувствовал, как лицо его заливает краска.
«Хорошенькое начало, – подумал он. – Если в этой «Пирамиде» все такие…» Однако медлить дольше было нельзя. Собрав остатки решимости, Иван приблизился к Ольге Борисовне:
– Скажите, пожалуйста, это восьмой «А»?
– Он самый, – подтвердила она. – А ты, наверное, Иван Холмский?
Новенький молча кивнул. Ребята из восьмого «А», собравшиеся вокруг Ольги Борисовны, разом уставились на Ивана. Ощущение было не из приятных. Его изучали, как микроба под микроскопом.
Тут, к счастью для него, музыка смолкла, и кто-то хрипло произнес в микрофон:
– Раз! Два! Три!
– Ребята, строимся! – мигом засуетилась Ольга Борисовна.
Иван встал рядом с высоким белобрысым парнем. Тот сперва с подозрением на него покосился, затем вдруг резко протянул руку и с чувством собственного достоинства изрек:
– Герасим.
Едва он это произнес, к ребятам обернулась та самая черноглазая девочка, чье странное поведение привело Ивана в замешательство.
– Каменное Муму, – указав пальцем на долговязого Герасима, очень серьезно и четко произнесла она.
По поводу Муму у Ивана вопросов не возникло. Человеку с именем Герасим иного прозвища и не дашь. Но вот почему каменное?
– А почему каменное? – спросил он.
– Герочка у нас Каменев, – ответила вместо черноглазой девочки ее светловолосая ангелоподобная соседка. – Поэтому он у нас Каменное Муму.
– Не травмируй мою ранимую душу, Варвара. – Голос Герасима прозвучал мрачно и угрожающе, однако Иван заметил, что на губах у него играла улыбка.
– Здоро€во! – сзади послышался бас.
Иван обернулся и увидал толстого темноволосого кудрявого парня.
– Луна-а! – хором воскликнули обе девочки и Герасим. – Почему опоздал? Договорились ведь!
– Ну, проспал, – развел руками вновь прибывший. – И вообще, куда торопиться? По-моему, все еще только начинается!
И он указал на школьное крыльцо, куда как раз выплыла в окружении завуча и нескольких учителей директриса.
– А это у нас кто такой? – посмотрел с любопытством Луна на Ивана.
– Он еще не представился, – хмыкнула ангелоподобная Варвара.
– В жизни так много тайн, – подхватила ее черноглазая подруга и добавила со знакомой уже Ивану, словно лишь намечавшейся на губах улыбкой: – В общем, пока мы можем только сообщить тебе, что он – новенький.
– Иван Холмский, – чувствуя, что снова краснеет, Ваня поспешил внести ясность.
Четыре пары глаз пристально изучали его.
– Павел, – протянул руку Луна.
– А я Марго, – сообщила черноглазая девочка.
– Варя, – кротко улыбнулась Варвара, состроив новенькому глазки.
– Это не Варя, а настоящий Варвар, – многозначительно заявил Герасим. – Предупреждаю на полном серьезе. И советую сделать выводы. Иначе потом пожалеешь.
– Не бери в голову, – с еще более кротким видом сказала Варвара. – Это просто он мстит мне за Каменное Муму.
Герасим хотел что-то возразить, но его слова заглушила директриса.
– Дорогие ребята! – воскликнула в микрофон она. – Родители! Педагоги! Позвольте от всей души поздравить вас с началом нового учебного года!..
– Эй, Иван, – Луна склонился к его уху, – ты вообще-то к нам откуда?
– В каком смысле? – спросил тот.
– Ну, ты ведь откуда-то к нам перешел?
– А-а, ты об этом, – кивнул Иван. – Из Бибирева.
– Ну и как там? – продолжал расспросы Луна.
– Нормально, – пожал плечами Иван.
– Чего же тогда перешел? – не унимался Павел.
– Квартиру поменяли, – объяснил новенький. – Не пилить же отсюда каждый день в Бибирево и обратно.
– Пилить далековато, – согласился Луна.
– …А особенно радостно мне отметить, – продолжала тем временем директриса, – что наша экспериментальная авторская школа «Пирамида» успешно ведет своих питомцев к вершинам знаний. С удовольствием вам сообщаю, что все сто процентов наших выпускников прошлого года стали студентами. Надеюсь, это положит начало доброй традиции.
– Надейся, надейся, – Луна почему-то не проявил особого воодушевления. – А ты где теперь живешь-то? – вновь обратился он к Ивану.
– На Ленинградском проспекте. Дом восемнадцать, – пояснил тот.
– Ребята! – воскликнул Павел. – А он ведь из вашего дома!
Варя и Марго в который раз обернулись.
– В каком подъезде? – одновременно спросили они.
– В первом, – последовал ответ.
– Я тоже, – сказала Марго. – Окна у вас во двор или на проспект?
– Во двор, – внес ясность Иван.
– Везет же некоторым, – позавидовала девочка. – У нас все окна на проспект. Шум жуткий. Зато есть терраса.
– Какая еще терраса? – у Ивана от удивления округлились глаза.
– Пло-од архитектурных изли-ишеств, – протянула Марго. – Как говорит мой отец, «ложный классицизм середины пятидесятых годов». В общем, на нашем этаже из боковых квартир есть выход на крышу широкой части дома. Летом чувствуешь себя как на даче. Вот если бы еще машин было поменьше…
– И воздух почище, – вмешался Каменное Муму. – Тогда бы и впрямь, как на даче.
– Ах, – с томным видом произнесла голубоглазая Варвара. – По-моему, мечтать о несбыточном – это пустое. А вот домик ты, Ванечка, правильно выбрал. Нашего полку прибыло. Моя квартира во втором подъезде.
– И моя тоже, – сказал Герасим.
– А я живу в двадцать шестом доме, – пояснил Луна. – Такой, знаешь, желто-серый. Где ремонт фотоаппаратов.
– …Но все наши усилия по созданию экспериментальной авторской школы «Пирамида» были бы тщетны без помощи наших дорогих спонсоров! – раздалось новое восклицание директрисы. – Я имею в виду замечательный фонд «Гуманитарное наследие» и его славного учредителя Ярослава Хосе Рауля Гонсалеса, чья программа поддержки российского образования и позволяет нам в это трудное время продолжать лучшие традиции российской интеллигенции.
– Что еще за Ярослав Гонсалес? – изумился Иван.
– Миллиардер из Соединенных Штатов русского происхождения, родившийся в Латинской Америке, – фыркнула Варвара. – У нас в актовом зале его портрет висит. Во всю, между прочим, стену.
– Разма-ах, – протянул Иван.
– У нас еще есть его музей, – дополнила картину Марго.
– А он что, уже помер? – поинтересовался Иван.
– Совсем нет, – ответил Герасим. – Жив-здоров. Кует свои миллионы и миллиарды.
– Вы тут сами-то давно учитесь? – Иван посмотрел на новых знакомых.
– Я лично с прошлого года, – первым откликнулся Луна.
– А я и дорогой наш Муму грызем здесь гранит науки с первого класса, – подхватила Марго.
– А я с пятого, – сказала Варвара.
Двор огласили бурные аплодисменты. Это директриса наконец завершила торжественную речь. Затем слово взял огромный мужчина с казацкими усами.
– Значит, так! – пробасил он в микрофон. – За лето хорошо отдохнули? Сил набрались?
– Да! Еще как! – послышались вопли из толпы.
– Тогда пошли учиться! – не стал слишком долго занимать внимание собравшихся усатый оратор. – А то школа вас заждалась.
– Это у нас кто такой? – Иван указал на мужчину.
– Завуч, – усмехнулась Марго. – Афанасий Иванович Майборода.
– Прозвище Тарас Бульба, – немедленно добавил Луна.
С крыльца тем временем спустился старшеклассник. На плечах у него сидела первоклассница, громко звонившая в колокольчик.
– Ребята, пошли, – поторопила Ольга Борисовна.
Ученики помладше и их классные руководители свернули к старому зданию школы из красного кирпича. Восьмой «А» вместе с остальными старшеклассниками направился в новенький корпус, который связывала со старым длинная галерея.
Классная комната восьмого «А» располагалась на втором этаже в кабинете русского языка и литературы. Первое, что бросилось в глаза Ивану, – необычное расположение парт. Они стояли не рядами, а полукругом, огибая подковой учительский стол. По стенам были развешаны портреты писателей всех времен и народов. Причем под каждым изображением красовалась какая-нибудь из крылатых фраз автора, при отборе которых явно делался упор на пропаганду знаний. Под Пушкиным, например, значилось: «Учись, мой сын. Наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни!»
– Значит, наша классная – литераторша? – осведомился Иван у Герасима.
– Именно, – подтвердил тот. – И к тому же большая поклонница новых педагогических методов.
– Вижу, – окинул взглядом подковообразный ряд парт Иван.
– Еще не то увидишь, – с мрачным видом пообещал Герасим.
– А ты, Каменное Муму, не пугай человека раньше времени, – перебила Варвара.
– Садимся, садимся. Не теряем зря времени, – скомандовала Ольга Борисовна. Все пятеро уселись рядышком.
– Первые два урока – классный час, – объявила Ольга Борисовна. – Сейчас отправимся в библиотеку за учебниками. Сегодня мы первые. Потом вернемся сюда, побеседуем и наметим ближайшие перспективы на новый учебный год.
– Которые ничем особенным не будут отличаться от стратегических перспектив на прошлый учебный год, – громко прошептала Варвара.
В классе послышались смешки. Ольга Борисовна вспыхнула:
– Панова! Я очень надеялась, что ты за лето повзрослеешь.
– Я тоже, – с кротким видом произнесла Варвара. – Во всяком случае, я старалась.
– Думаю, плохо старалась, – не смогла сдержать улыбку классная. – Ладно. Марш в библиотеку!
В дверях, естественно, тут же возникла пробка.
– Тихо! Тихо! По очереди, пожалуйста! – пыталась урезонить питомцев классная руководительница.
Это был глас вопиющего в пустыне. То есть пустыней происходящее у выхода из восьмого «А» назвать было трудно. Скорее это напоминало вавилонское столпотворение. Словам учительницы ребята не вняли. Они вообще их не слышали. Лишь чудом не снеся с петель дверь класса, гогочущая лавина вылетела в коридор и устремилась к библиотеке.
Учебники им выдали быстро. Опытная пожилая библиотекарша Ксения Анатольевна первым делом потребовала:
– А ну, прекратить галдеж! Всем выстроиться по алфавиту!
Тише в библиотеке не стало. Даже наоборот, ибо ребята с фамилиями на одну букву немедленно затеяли спор, кто должен стоять впереди, а кто – сзади.
Библиотекарша мигом отреагировала на ситуацию:
– Построиться согласно списку в школьном журнале!
Тут как раз в библиотеку подоспела Ольга Борисовна, заметно отставшая по пути от своих подопечных.
– Сейчас, Ксения Анатольевна!
Ребята начали строиться.
– А мне куда встать? – озадаченно спросил Иван.
– В самый конец, – отвечала классная. – Вот сюда. Перед Яковлевым, – и она указала пальцем на невысокого мальчика, замыкавшего строй.
Чувствуя на себе пристальные взгляды, Иван направился туда. После чего процесс, как говорится, пошел.
К концу первого урока восьмой «А» благополучно возвратился со стопками учебников в кабинет литературы.
– Что ж, начнем классный час, – уселась за стол Ольга Борисовна. – К этому учебному году каждый из вас должен отнестись с особенной ответственностью.
– По-моему, к прошлому мы должны были отнестись точно так же, – снова вырвалось у Варвары.
– Панова! – воскликнула учительница. – Может, ты за меня классный час проведешь?
– Нет, Ольга Борисовна, что вы. Я не смогу, – с подчеркнутой вежливостью отвечала та.
– В таком случае помолчи и послушай, – повысила голос учительница. – Восьмой класс – это своеобразный этап. У вас появится много новых предметов…
– О господи! – раздался стон того самого Вовы Яковлева, перед которым Иван стоял в очереди за учебниками. – И прежних-то предметов было больше чем достаточно.
Остальные засмеялись. Ольга Борисовна, будто не слыша Яковлева, продолжала:
– К прежним дисциплинам у вас прибавятся химия, экономика, экология и мировая художественная культура.
– Я что-то не понял, – вновь подал голос Яковлев. – Экология и мировая художественная культура вместе или раздельно?
По классу вновь пронеслись смешки.
– Ты, Яковлев, сегодня крайне остроумен, – сухо произнесла Ольга Борисовна.
– Он наступил ей на больную мозоль, – склонился Луна к самому уху Ивана. – Мировая художественная культура – конек нашей Ольги.
– Я не острю, а спрашиваю совершенно серьезно, – продолжал тем временем Вова Яковлев.
– Ну, если серьезно, тогда отдельно, – решила пресечь дискуссию классная. – Экологию у вас будет вести новая учительница биологии.
– А где Нина Федоровна? – поинтересовалась одна из девочек.
– Она летом вышла замуж, – внесла ясность классная руководительница. – И переехала к мужу в Петербург.
– Жалко, – с тоской протянула та же девочка.
– Ничего не поделаешь, – развела руками Ольга Борисовна. – Жизнь есть жизнь.
– У человека семейное счастье, а Наташке жалко, – вмешалась Варвара. – Странная позиция.
– Мне не Нину Федоровну жалко, а себя, – огрызнулась Наташка. – Вечно ты, Варька, мои слова передергиваешь.
Судя по виду Варвары, она была не прочь продолжить спор. Но Ольга Борисовна опередила ее:
– Что касается мировой художественной культуры, то этот предмет поручено вести мне. Но я буду не одна. Нашей школе удалось договориться с несколькими известными литераторами, художниками и архитекторами. Они прочтут вам спецкурсы.
– Кто именно? – поинтересовалась Варвара.
– Спецкурс по мировой литературе вызвался провести наш известный поэт Владимир Дионисович Гриппов.
Вид у Ольги Борисовны сделался столь торжественным, будто она произнесла фамилию Пушкина или, по крайней мере, Бенедиктова.
– Гри-и-и-пов? – безо всякого воодушевления протянул Вова Яковлев. – Я чегой-то такого не знаю.
– Ты, Яковлев, много чего не знаешь, – вступилась за классную руководительницу Варвара. Однако тут же скороговоркой добавила: – Но Гриппова, между прочим, и я не знаю.
– Ничего! – расхохотался почти наголо бритый широкоплечий мальчик, сидящий в противоположной части подковы. – Вот теперь и познакомишься!
– Кажется, нам сказали, что это известный поэт, – заявила Варвара.
– Для тех, кто читает, известный! – многозначительно произнесла Ольга Борисовна.
– А почему вы считаете, что я не читаю? – вспыхнула Варвара. – Я как раз всех читаю, кроме этого Гриппова.
– Вот как? – улыбнулась Ольга Борисовна. – В таком случае, назови других известных современных поэтов.
Варвара на мгновение задумалась. Затем медленно произнесла:
– Ну, например, Вознесенский, Евтушенко…
– Разве они еще живы? – с искренним изумлением воскликнул Вова Яковлев.
– Живы, – заверила Маргарита. – Я точно знаю. Вчера по телевизору показывали похороны. И они там оба читали свои стихи, написанные специально по этому поводу.
– Ну, тогда молчу, – успокоился Яковлев.
Варвара тоже молчала. Список современных российских поэтов в ее голове иссяк. Ольга Борисовна выдержала многозначительную паузу. Затем с убийственной иронией изрекла:
– И это, Панова, все?
Ангельское лицо Варвары вдруг просияло. И она с очаровательной улыбкой ответила:
– Нет, не все. Еще есть Сергей Михалков. Он тоже жив.
– Ну, это скорей уже классика, – отмахнулась учительница. – Я имела в виду более молодое поколение. Тех, кто сейчас в расцвете творческих сил.
– Откуда ей знать, – вступился Луна за Варьку. – Сейчас стихов почти не печатают. Потому что это некоммерческая литература.
– Точно! – подтвердил Каменное Муму. – Вот у меня дядька пишет большие серьезные поэмы. Захотел напечататься. Так пришлось за свой счет.
– Тем более вам будет полезно познакомиться с замечательным современным поэтом Грипповым, – сказала Ольга Борисовна.
– Пусть приходит, – проявил великодушие все тот же наголо бритый белобрысый мальчик.
– За это тебе, Сеня Баскаков, большое персональное спасибо и от меня, и от Владимира Дионисовича Гриппова.
Про архитектора и художника она ничего определенного классу сказать не могла. По ее словам, возникло сразу несколько достойных кандидатур и окончательный состав ведущих спецкурса сейчас уточняется. Однако Ольга Борисовна заверила, что в любом случае ребят ждут «интересные и захватывающие лекции», а также «живой подход к истории мировой культуры».
– Жизнь покажет, – философски отнесся к ее уверениям Луна.
На этом первая часть классного часа закончилась. Ребята высыпали на перемену.
Глава II
МОНСТР
На следующем уроке Ольга Борисовна вдохновенно рассказывала о какой-то сногсшибательной эффективной новой методике преподавания литературы, которую почерпнула со страниц одного «очень серьезного американского научного журнала» и теперь собирается опробовать ее на своем родном классе.
– Как интересно, – тут же отреагировала Наташка, так искренне сокрушавшаяся по поводу ухода прежней биологички. – А в чем, Ольга Борисовна, суть?
Глаза классной заблестели. И она начала объяснять.
– Ну, поехали, – прошептала друзьям Варвара. – Теперь это всерьез и надолго.
– Тише ты, – призвал ее к порядку Герасим.
Однако предосторожности были в данном случае излишни. Ольга Борисовна сейчас никого не слышала, кроме себя.
Как поняли ребята, ее пространные объяснения сводились к тому, что новая методика позволит им воспринять великие произведения литературы как бы изнутри.
– Изну-утри? – в ошеломлении почесал затылок Вова Яковлев. – А это как?
Ольга Борисовна хотела объяснить, но тут, на счастье успевшего впасть в полусонное состояние класса, раздался звонок.
– Потом поймешь, Яковлев, – сказала учительница и покинула кабинет.
На перемене Иван хотел спуститься вместе с четырьмя новыми знакомыми во двор, однако его остановила в вестибюле Екатерина Дмитриевна Рогалева-Кривицкая.
– Ванюша! – громко просюсюкала она. – Значит, как говорится, первый раз в новый класс! Ну, расскажи, расскажи. Тебе у нас понравилось?
Слова ее достигли ушей выходящей на улицу Варвары.
– А у нашего Ванюши большие связи, – словно бы мысля вслух, сказала она и исчезла за дверью.
Иван покраснел.
– Да ты не стесняйся, – по-своему истолковала его смущение Рогалева-Кривицкая. – Говори как есть. Даже если и не понравилось. У нас – демократия.
Иван, буравя носком ботинка пол, пробормотал, что ему все нравится. Директрисе ответ понравился. И она сочла своим долгом прочесть ему краткую лекцию, посвященную передовым методам преподавания, на которых и стоит их школа. К тому времени, как Екатерина Дмитриевна передала привет Ваниной матери (они были уже много лет знакомы), перемена успешно кончилась. Четверо ребят возвратились с улицы. Иван отправился вместе с ними на следующий урок.
Завершался учебный день зоологией. Биологический кабинет имел куда более обычный вид, нежели классная комната восьмого «А». Парты здесь были расставлены традиционными тремя рядами. Вдоль стен тянулись застекленные шкафы с муляжами различных человеческих органов. Над доской висел портрет академика Павлова.
– Как интересно, – тут же отреагировала Наташка, так искренне сокрушавшаяся по поводу ухода прежней биологички. – А в чем, Ольга Борисовна, суть?
Глаза классной заблестели. И она начала объяснять.
– Ну, поехали, – прошептала друзьям Варвара. – Теперь это всерьез и надолго.
– Тише ты, – призвал ее к порядку Герасим.
Однако предосторожности были в данном случае излишни. Ольга Борисовна сейчас никого не слышала, кроме себя.
Как поняли ребята, ее пространные объяснения сводились к тому, что новая методика позволит им воспринять великие произведения литературы как бы изнутри.
– Изну-утри? – в ошеломлении почесал затылок Вова Яковлев. – А это как?
Ольга Борисовна хотела объяснить, но тут, на счастье успевшего впасть в полусонное состояние класса, раздался звонок.
– Потом поймешь, Яковлев, – сказала учительница и покинула кабинет.
На перемене Иван хотел спуститься вместе с четырьмя новыми знакомыми во двор, однако его остановила в вестибюле Екатерина Дмитриевна Рогалева-Кривицкая.
– Ванюша! – громко просюсюкала она. – Значит, как говорится, первый раз в новый класс! Ну, расскажи, расскажи. Тебе у нас понравилось?
Слова ее достигли ушей выходящей на улицу Варвары.
– А у нашего Ванюши большие связи, – словно бы мысля вслух, сказала она и исчезла за дверью.
Иван покраснел.
– Да ты не стесняйся, – по-своему истолковала его смущение Рогалева-Кривицкая. – Говори как есть. Даже если и не понравилось. У нас – демократия.
Иван, буравя носком ботинка пол, пробормотал, что ему все нравится. Директрисе ответ понравился. И она сочла своим долгом прочесть ему краткую лекцию, посвященную передовым методам преподавания, на которых и стоит их школа. К тому времени, как Екатерина Дмитриевна передала привет Ваниной матери (они были уже много лет знакомы), перемена успешно кончилась. Четверо ребят возвратились с улицы. Иван отправился вместе с ними на следующий урок.
Завершался учебный день зоологией. Биологический кабинет имел куда более обычный вид, нежели классная комната восьмого «А». Парты здесь были расставлены традиционными тремя рядами. Вдоль стен тянулись застекленные шкафы с муляжами различных человеческих органов. Над доской висел портрет академика Павлова.