Устинова Анна. Загадка черного призрака

   – Да уж, – откликнулся Петька. – Такая статья нам совсем бы не помешала. И чем скорее мы раздобудем ее или что-нибудь подобное, тем будет лучше. Боюсь, времени у нас в обрез. Меня очень беспокоят Вовка и его мать.
   – Чем, интересно, они тебя так беспокоят? – удивились друзья.
   – Сами не понимаете? – воскликнул вдруг Петька. – Призрак-то явился именно им! Значит, скорее всего о чем-то их предупреждает.
   – О преступлении? – не мигая, смотрела Настя на Петьку.
   – Полагаю, что да, – тихо ответил он.
   – Да кому могут понадобиться Вовка с матерью? – покрутил пальцем возле виска Димка.
   – Насчет Вовки я не скажу, – иронически сощурилась Маша. – А вот мама его, пейзанка, кажется, очень нравится Павлу Потаповичу. – И, передразнивая почтенного академика, Маша добавила: – «Такая хогошенькая!»
   – Ага! – хохотнул Димка. – И знойный герой-любовник Павел Потапович вознамерился похитить очаровательную пейзанку вместе с Вовкой, творогом и коровой!
   Едва представив себе, как толстенький, маленький, убеленный сединами Павел Потапович крадет под покровом ночи такую команду, члены Тайного братства зашлись от хохота. Тут Маша, держась за живот, добавила:
   – А почему бы и нет? Павел Потапович их украдет, а сыночек его, крутой бизнесмен, отца родного прикроет, используя личные связи с мафией.
   Это заявление вызвало новый взрыв смеха. А когда все наконец успокоились, Петька, вновь посерьезнев, сказал:
   – На самом деле, боюсь, что призрак предупреждал Вовку и его мать о чем-то серьезном. Одно из двух. Либо Вовкиной семье грозит какая-то беда. Либо какие-нибудь его прадедушка или прабабушка принимали участие в поджоге усадьбы. А может, еще как-нибудь насолили Борским. Вот призрак и хочет теперь наказать потомков. Кстати, – поднял вверх указательный палец Командор. – Такие случаи известны. Это называется «вечное проклятие».
   – Какой ужас! – вырвалось у Насти.
   – Фигня все это, – отмахнулся Димка. – Вы разве не помните? Вовка ведь нам говорил, что его предки Борских не обижали.
   – Во-первых, Вовка может об этом просто не знать, – возразила Маша. – Его же тогда на свете не было.
   – А если его предки были замешаны в каком-нибудь преступлении, – подхватил Петька, – то вряд ли кричали бы об этом на всех углах.
   – Что же нам делать? – повернулась Настя к Командору.
   – Есть у меня одна идея, – отвечал тот.

Глава III
Книга Аполлинария

   – Какая еще идея? – с недоверием покосился Димка на Командора.
   – Вы, кажется, с Машкой говорили, что этот ваш Коркин использовал в своей статье труды Аполлона Парнасского? – отозвался Петька.
   – Это не мы говорили, – внес ясность Димка, – а Павел Потапович.
   – Неважно, – махнул рукой Петька. – В том, что касается всяких статей и книг, Павлу Потаповичу вполне можно верить. Он жутко дотошный.
   – Предположим, что он дотошный, – безо всякого воодушевления проговорил Димка. – Нам-то какая польза от Аполлона Парнасского?
   – Неужели не понимаешь? – с удивлением поглядел на него Петька. – Раз Аполлон Парнасский изучал призраков, значит, мы можем из какой-нибудь его книги вычитать об их повадках. А это для нас на данном этапе самое главное.
   – А что мы с этими повадками будем делать? – и на сей раз не захватил Димку замысел Командора.
   – Отупел совсем от жары мой братец, – фыркнула Маша. – По-моему, тут все ясно. Если мы научимся понимать язык призраков, то сможем определить, зачем князь Борский явился перед Вовкой и его матерью.
   – И предотвратим преступление! – так энергично тряхнула головой Настя, что ярко-рыжие волосы закрыли ей лицо.
   – Или узнаем о каком-нибудь уже совершившемся преступлении, – сказал Петька.
   – И, уж во всяком случае, нам станет ясно, что этому призраку понадобилось от живых людей, – подхватила Маша.
   – Насчет преступления зря надеетесь, – вяло проговорил Дима.
   – Это еще почему? – с негодованием посмотрели на него друзья.
   – Вы что же, всерьез решили, будто кто-нибудь может угрожать Вовкиной матери и ее творогу? – высокомерно изрек Терминатор.
   – И все-то наш Димочка знает, и все у него так просто, – с шутовским почтением проговорила сестра.
   Командор усмехнулся. «Надо же, как похожи и такие разные», – в который раз подумал он о близнецах. Внешне Димка и Маша и впрямь были очень похожи. Оба высокие, стройные, светловолосые и голубоглазые. А вот в характерах почти ничего общего. И вечно к тому же спорят друг с другом.
   – А тебе одни сложности подавай, – продолжал Димка. – Ты еще, Машка, скажи, что на Вовкину мать собираются рэкетиры наехать.
   – Кстати, почему бы и нет? – сказала Настя. – Между прочим, Вовкина мать торгует на каком-то московском рынке. Вдруг конкуренты решили от нее избавиться?
   – Не исключаю, – подхватил Командор. – На этих рынках, говорят, такие дела творятся.
   – Как и в любом бизнесе, – тут же прибег к обобщению Димка.
   – Ты же только что говорил, что с Вовкиной матерью ничего подобного не может быть, – мигом напомнила Маша.
   – Отстань, – стушевался Дима. – Ты вечно мои слова неправильно истолковываешь.
   Сестра в ответ лишь состроила очень выразительную мину.
   – К тому же мы не знаем, чем занимается Вовкин отец, – поторопился вмешаться Петька, пока спор между близнецами не разгорелся вновь.
   – Вот именно, – кивнула Настя. – Например, Вовкин отец должен деньги каким-нибудь бандитам…
   – Типично женская логика, – перебил девочку Димка. – Если бандиты вздумали разобраться с Вовкиным отцом, то князь Борский уж как-нибудь нашел бы способ предупредить лично его, а не жену и сына.
   – Ты когда-нибудь, интересно, научишься не перебивать? – возмутилась Настя. – Вдруг бандиты решили украсть за долги Вовкиного отца его жену. Или Вовку. Или обоих…
   – Если так, нам и впрямь нужно спешить, – вдруг резко заволновался Димка.
   – Кстати, для Вовки и его семьи все может кончиться гораздо серьезней, – счел своим долгом предупредить Командор. – Если на них лежит «вечное проклятие», то по сравнению с этим какие-то паршивые рэкетиры – просто детский лепет.
   – Но так ведь несправедливо! – воскликнула Настя. – Даже если какие-нибудь прабабушка и прадедушка грабили усадьбу Борского, чем Вовка и его мать виноваты?
   – Вот и объясни это призраку, – хмыкнул Димка.
   – Главное разобраться, чего хотел призрак, – снова заговорил Командор. – А там уж будем решать, как поступим дальше.
   Тут Петька взглянул на часы:
   – Я бы на нашем месте поторопился к Ковровой-Водкиной.
   – Да уж, – поднялась с диванной подушки Маша. – Боюсь, разговор у нас с ней выйдет долгим.
   – Как, впрочем, и всегда, – мрачно откликнулся Дима.
   – Тем более надо поторопиться, – уже вышел из шалаша Командор.
   Минуту спустя вся компания уже шагала по раскаленной улице в сторону дачи Ковровой-Водкиной. Наталья Владимировна была одной из местных достопримечательностей. Бабушка Димы и Маши, знавшая Коврову-Водкину смолоду, говорила, что та всегда отличалась большой эксцентричностью и крайне своеобразными взглядами и суждениями. С годами эти качества усилились. Когда же у Ковровой-Водкиной начал слабеть слух, ее восприятие окружающего мира стало совсем уж оригинальным. Вот почему опасения членов Тайного братства, что визит к Наталье Владимировне окажется не слишком кратким, были вполне обоснованными.
   – Сейчас насладимся, – ворчал по дороге Дима. – Дернула нас нелегкая к ней идти.
   – Ничего не попишешь, – развел руками Петька. – Труды Парнасского есть только у Ковровой-Водкиной.
   Дело в том, что под звучным псевдонимом Аполлон Парнасский скрывался философ-мистик Аполлинарий Ковров. Все свои труды он создал и опубликовал еще до революции. На склоне же лет, когда ему было уже под девяносто, древний, но знойный Аполлинарий умудрился вскружить голову совсем юной Ковровой-Водкиной. Та вышла за него замуж и до сих пор не уставала повторять, что никогда не чувствовала себя счастливее. Счастье длилось недолго. Два года спустя престарелый философ скончался.
   Правда, Коврова-Водкина уверяла, что Аполлинарий ее не оставил. После смерти он начал регулярно являться ей. И, по словам Натальи Владимировны, давал очень полезные жизненные советы. Причем Аполлинария не смутило даже наличие второго мужа Натальи Владимировны – знаменитого хирурга Вадима Леонардовича Водкина. Как рассказывала Наталья Владимировна бабушке Димы и Маши, Вадим Леонардович бывал крайне недоволен появлениями первого мужа. И невзирая на то, что Аполлинарий представал всего лишь в качестве призрака, которого видела только Коврова-Водкина, хирург Водкин устраивал ей бурные сцены ревности.
   Впрочем, ни Анна Константиновна, ни особенно ее внуки подобным россказням не верили. Тем более что Вадим Леонардович, скончавшийся всего несколько лет назад, был совершенно невозмутимым человеком. В наследство Ковровой-Водкиной он, кроме второй фамилии, оставил дачу в Красных Горах, богатую коллекцию антиквариата и картин, позволявшую Наталье Владимировне по сию пору ни в чем не нуждаться, а также дочь Светлану, которую мать называла «поздним даром небес».
   Члены Тайного братства уже подходили к дому Натальи Владимировны, когда из открытых окон гостиной послышался громкий вопль:
   – Ложись!
   В доме что-то бабахнуло, затем наступила тишина. Ребята с тревогой переглянулись. Не успели они, однако, как следует испугаться, как из окна раздался торжествующий голос Ковровой-Водкиной:
   – Татьяна Филимоновна! Дорогая! Они спасены!
   – Говорю же тебе, Владимировна, этот парень себя в обиду не даст, – громко ответила Филимоновна. – Ой, гляди! К ним еще ползет!
   – Где? – спросила Коврова-Водкина. – Не вижу!
   Ребята, усмехнувшись, двинулись к крыльцу. Им уже все стало ясно. Хозяйка и ее приходящая домработница смотрели по видео очередной боевик. Это было последним увлечением Ковровой-Водкиной. Видеомагнитофон у нее появился уже давно. Однако она долгое время не могла научиться им пользоваться. А освоив наконец нехитрую технику, начала проводить перед телевизором не только вечера, но и дни. И требовала от дочери Светланы, чтобы та каждую неделю привозила из Москвы новую порцию фильмов.
   В особенности Ковровой-Водкиной и Филимоновне нравились фильмы с участием Тома Круза. При этом Наталья Владимировна уверяла, что этот «замечательный молодой человек» похож как две капли воды на Аполлинария в молодости. А Филимоновна с той же убежденностью клялась, что Том Круз – вылитый ее взводный.
   Тут надо заметить, что в молодости Татьяна Филимоновна была снайпером и участвовала в штурме Берлина. Военное прошлое стало самой яркой страницей ее биографии. В мирное время жизнь Филимоновны как-то не сложилась. Устроившись уже много лет назад домработницей к Ковровой-Водкиной, она посвятила себя охране жизни и имущества любимой хозяйки.
   Уже поднимаясь на крыльцо, ребята услышали новые вопли из гостиной.
   – Владимировна! Я ж тебе говорила: она его любит! – ликовала Филимоновна.
   – Ах, теперь я спокойна! – вторила ей Коврова-Водкина.
   Маша и Настя прыснули. Димка нажал на звонок. За дверью послышались чеканные шаги. Затем раздался грубый окрик:
   – Стой! Кто идет?
   – Миронов! Серебряковы! Адамова! – по-военному отчитались ребята.
   С Филимоновной по-другому было опасно. Она постоянно ждала от жизни каверз и неприятностей. А в каждом незнакомом человеке видела потенциального преступника, покушающегося на имущество любимой хозяйки.
   Несколько престарелых жителей Красных Гор, решившихся нанести без предупреждения визиты Ковровой-Водкиной, стали жертвами воинственной домработницы. Позже они в один голос благославляли судьбу, что у Филимоновны давно уже нет огнестрельного оружия. Однако снайперские повадки она сохранила полностью. Ко всякому, кто казался ей подозрительным, еще очень крепкая, несмотря на свои семьдесят с лишним лет, Филимоновна тихо подкрадывалась сзади и сокрушительным ударом сбивала с ног. И лишь после этого начинала разбираться, зачем он явился и что собой представляет.
   – Миронов? Серебряковы? Адамова? – не торопилась открывать дверь Филимоновна. – А не врете?
   – Нет! – пылко заверил Петька.
   Видимо, Филимоновне аргумент показался весомым. Замок щелкнул.
   – А-а, – протянула домработница. – Вы?
   – Мы! – подтвердили хором члены Тайного братства.
   – К Водкиной? – последовал новый вопрос.
   – Да! – опять хором ответили ребята.
   – Проходите, – освободила дверной проем Филимоновна. – Как раз только что фильм досмотрели. Водкина моя в гостиной.
   Но хозяйка уже сама спешила навстречу гостям. Вид у нее был величественный. Высокая. С гордой осанкой. Седые волосы слегка подсинены и тщательно уложены. А на массивной цепочке висели очки, которыми Наталья Владимировна пользовалась только при чтении.
   – О! Молодежь!
   Приветствуя всю компанию, Наталья Владимировна продемонстрировала благородный орлиный профиль. Она происходила чуть ли не из царского рода, хотя родилась уже после революции.
   – Здравствуйте, Наталья Владимировна! – поторопились крикнуть четверо друзей.
   – Ну, как там моя подруга Анечка? – посмотрела Коврова-Водкина на близнецов.
   – Вам от нее привет, – ответила Маша.
   А Димка зачем-то добавил:
   – Она сама вечером к вам зайдет.
   Маша украдкой состроила ему зверскую рожу, однако почти тут же успокоилась, сообразив, что в Димкином вранье нет ничего страшного. Бабушка постоянно ходила к Ковровой-Водкиной по вечерам. Так что, видимо, и сегодня пожалует.
   – Ну, проходите! – широко распахнула дверь гостиной хозяйка.
   Друзья вошли.
   – И садитесь, – первой опустилась в старинное мягкое кресло Наталья Владимировна.
   – Мы вообще-то по делу, – с места в карьер начал Димка.
   – Ну, естественно, я уже поела, – не расслышав, отозвалась хозяйка. – Хотя вообще трудно назвать едой то, чем сегодня меня кормили! – добавила она по-актерски поставленным голосом.
   – Вы меня не так по… – начал было ей растолковывать Димка.
   Но тут в гостиную ворвалась Филимоновна.
   – Не так кормили! – воскликнула она. – Конечно! Сама ведь велела сделать котлеты на пару без лука.
   – Скука? – недоуменно переспросила хозяйка. – С каких это пор вам со мной стало скучно? Может, вы другое место уже подыскали? И поэтому меня так скверно кормите?
   – Фу ты, прости господи, – посетовала Филимоновна. – Ну ничего не слышит.
   – Это я не слышу? – великолепно разобрала тихую речь домработницы Наталья Владимировна.
   – Конечно, – ответила Филимоновна. – Я ей про котлеты, а она про какое-то место.
   – Нет, моя милая! – строго воззрилась на нее Наталья Владимировна. – Вы совершенно зря поставили тесто. Я вам еще два дня назад втолковывала, что сижу на диете. И жареное, и мучное, и печеное мне сейчас совершенно противопоказано!
   – Ну, что ты с ней будешь делать, – буркнула Филимоновна. – Прямо какой-то испорченный телефон.