Страница:
Переговоры Чэна с пакистанской стороной быстро зашли в тупик. Генерал Шафик лучезарно улыбался, клятвенно прижимал руки к груди и постоянно намекал на трудности у НОАК.
– Мистер Юаньчао! Ваша доблестная армия ведет тяжелые бои с русскими на Дальнем Востоке. Насколько мы знаем, перевес в боях на стороне ваших врагов… Пакистан всегда готов помочь своим друзьям.
Из этой по-восточному витиеватой абракадабры Чэн понял лишь одно. Над ним откровенно издевались. Спецпредставителя главы КНР послали в изящной форме.
– Послушайте, мистер Шафик, и передайте своим хозяевам. Китай существует уже тысячи лет и просуществует еще столько же, несмотря на поражения и неудачи. Мы щедры и приветливы с друзьями, но никогда, запомните, генерал, не прощали предателей.
Генерал перестал улыбаться и недобро сощурился.
– На все воля Аллаха, мистер Юаньчао. На все…
Визит продлился еще сутки и состоял из абсолютно бестолковых переговоров с различными гражданскими и дипломатическими чинами и тяжелых раздумий Чэна.
Что-то здесь не складывалось. В картине явно не хватало какой-то малозаметной детали. Откуда такая наглость у пакистанцев? Исламабад ведет собственную игру? Не имея стратегических союзников? Это невозможно. Игра Вашингтона? Эр-Рияда? Может, Москва?
Нет, это уже паранойя. Русские для Исламабада – хуже дьявола. Может, третья сила? Тогда кто?
Вопросы множились, ответов на них не было.
«Почему замолчал Аист?» – пронеслось в голове Чэна холодным ветром. Его суперагент молчал уже почти две недели. В суматохе начавшейся войны куратор спецслужб непростительно про него забыл.
«Мерседес» Чэна, несущийся сейчас к зданию китайского посольства, сопровождали два микроавтобуса с сотрудниками «Гуаньбу», числящимися в дипломатической службе безопасности, и почетный эскорт из двух десятков мотоциклистов. Джип «Лэнд Ровер» с вооруженными полицейскими, притулившийся на обочине, неожиданно взорвался с такой силой, что взрывная волна разбросала мотоциклистов и опрокинула один из микроавтобусов с охраной.
«Мерседес» не пострадал, но его здорово занесло и выкинуло на встречную полосу. Едва водитель сумел справиться с тяжелой машиной и затормозить, как одно из боковых стекол треснуло и в нем образовалась внушительная дыра. Затем еще одна.
Когда микроавтобус с охраной прикрыл своим бортом расстрелянный «Мерседес», спасать было уже некого. Глава организационного отдела Секретариата ЦК КПК и куратор специальных служб Поднебесной лежал на заднем сиденье автомобиля изломанной куклой, которой открутили голову, забрызгав кровью весь салон.
На расстоянии почти восьмисот метров от стоящего «Мерседеса» лежащий на плоской крыше офисного здания человек оторвал усталые глаза от прицела снайперской винтовки «Немезис». Работа сделана, осталось позаботиться об эвакуации.
Глава 11. Польша. Окрестности Ополе. 18 августа
– Мистер Юаньчао! Ваша доблестная армия ведет тяжелые бои с русскими на Дальнем Востоке. Насколько мы знаем, перевес в боях на стороне ваших врагов… Пакистан всегда готов помочь своим друзьям.
Из этой по-восточному витиеватой абракадабры Чэн понял лишь одно. Над ним откровенно издевались. Спецпредставителя главы КНР послали в изящной форме.
– Послушайте, мистер Шафик, и передайте своим хозяевам. Китай существует уже тысячи лет и просуществует еще столько же, несмотря на поражения и неудачи. Мы щедры и приветливы с друзьями, но никогда, запомните, генерал, не прощали предателей.
Генерал перестал улыбаться и недобро сощурился.
– На все воля Аллаха, мистер Юаньчао. На все…
Визит продлился еще сутки и состоял из абсолютно бестолковых переговоров с различными гражданскими и дипломатическими чинами и тяжелых раздумий Чэна.
Что-то здесь не складывалось. В картине явно не хватало какой-то малозаметной детали. Откуда такая наглость у пакистанцев? Исламабад ведет собственную игру? Не имея стратегических союзников? Это невозможно. Игра Вашингтона? Эр-Рияда? Может, Москва?
Нет, это уже паранойя. Русские для Исламабада – хуже дьявола. Может, третья сила? Тогда кто?
Вопросы множились, ответов на них не было.
«Почему замолчал Аист?» – пронеслось в голове Чэна холодным ветром. Его суперагент молчал уже почти две недели. В суматохе начавшейся войны куратор спецслужб непростительно про него забыл.
«Мерседес» Чэна, несущийся сейчас к зданию китайского посольства, сопровождали два микроавтобуса с сотрудниками «Гуаньбу», числящимися в дипломатической службе безопасности, и почетный эскорт из двух десятков мотоциклистов. Джип «Лэнд Ровер» с вооруженными полицейскими, притулившийся на обочине, неожиданно взорвался с такой силой, что взрывная волна разбросала мотоциклистов и опрокинула один из микроавтобусов с охраной.
«Мерседес» не пострадал, но его здорово занесло и выкинуло на встречную полосу. Едва водитель сумел справиться с тяжелой машиной и затормозить, как одно из боковых стекол треснуло и в нем образовалась внушительная дыра. Затем еще одна.
Когда микроавтобус с охраной прикрыл своим бортом расстрелянный «Мерседес», спасать было уже некого. Глава организационного отдела Секретариата ЦК КПК и куратор специальных служб Поднебесной лежал на заднем сиденье автомобиля изломанной куклой, которой открутили голову, забрызгав кровью весь салон.
На расстоянии почти восьмисот метров от стоящего «Мерседеса» лежащий на плоской крыше офисного здания человек оторвал усталые глаза от прицела снайперской винтовки «Немезис». Работа сделана, осталось позаботиться об эвакуации.
Глава 11. Польша. Окрестности Ополе. 18 августа
Логан осторожно выглянул из-за кустов, внимательно рассматривая русский чек-пойнт, установленный на перекрестке шоссе и сельской грунтовки. «Иваны» укреплялись основательно, с размахом. Помимо бетонных блоков пост был укреплен листами брони, снятыми со сгоревшей бронетехники, и мешками с песком. И мин с растяжками небось вокруг напихали. Хорошо еще, что в лесу секретов не поставили. Уже больше недели вынужденно путешествуя по оперативному тылу русских, Логан поражался, насколько четко и хорошо организована система полевой безопасности. Кроме густой сети чек-пойнтов имелись моторизованные, пешие и даже воздушные патрули, постоянно прочесывающие прифронтовую полосу и примыкающие к ней тыловые районы. Причем в отличие от американцев или тех же европейцев «чисткой» в тылах занимались специально обученные и натасканные на борьбу с возможными повстанцами и диверсантами подразделения. Не армейские, какие-то другие. Что-то вроде жандармерии. Были еще «оборотни». Роджер столкнулся с ними всего один раз, но этого вполне хватило, чтобы прятаться от появлявшейся на его пути любой вооруженной группы, вне зависимости от национальной принадлежности.
«Оборотни» здорово напоминали ему контрактников ЦРУ, с которыми Логану частенько приходилось сталкиваться в Афганистане. Угрюмые бородатые мужики в полувоенном обмундировании, выполняющие грязную работенку. Настолько грязную, что армия за нее не бралась.
Когда их AH-64D сбили, Роджеру чудом удалось «уронить» крутящуюся машину в маленькую, но быструю и глубокую речку. Вода смягчила удар и залила поврежденный двигатель. Слава богу, протока оказалась достаточно глубокой, Логан отделался легким сотрясением. Бедному стрелку Гарсиа повезло меньше. Он явно повредил позвоночник и получил тяжелый перелом ноги. Вытаскивая стонущего толстяка на берег и отплевываясь от воды, смешанной с топливом, Роджер постоянно оглядывался по сторонам, ожидая появления между деревьями русских солдат. Но ему сегодня отчаянно везло: русские не торопились появляться, занятые, видимо, другими делами.
– Помощь… помощь… скоро? – прошептал Гарсия, когда Роджер наклонился к нему.
– Да. Уже скоро. Сейчас дотащу до тех деревьев и будем спокойно ждать эвакуации.
Логан врал, но эта ложь была во спасение. Спасательный HH-60G из состава пятого батальона[24] сюда не летит. Это точно. Зона буквально кишит «иванами», и надеяться, что спасатели полезут в самую пасть к дьяволу, не стоило. Спасателей просто собьют. Нужно быстрее уходить отсюда и потом уже активировать спасательный маяк.
– Господи, Марс, какой же ты тяжелый....
Роджер волок упитанную тушу Гарсиа на срубленных ветках. Каждый шаг давался ему с трудом и приносил страдания стрелку. Марсель часто и громко стонал, облизывая пересохшие губы. Вколотые обезболивающие помогали слабо.
– Босс, ты меня угробишь… – наконец застонал он, не выдержав мучений.
Роджер остановился, часто и тяжело дыша. Что же делать? Они отошли от места падения «Апача» меньше мили, а он уже выдохся. Это хорошо, что русских пока не видно…
И тут Логан их увидел… «Иваны» вышли из пущи напротив редкой цепью, словно охотничьи псы, учуявшие желанную добычу. Три десятка мужчин в лохматом камуфляже неторопливо спускались к затонувшему вертолету, охватывая его в полукольцо.
– Черт, Марс, это «иваны»… Твою мать, Гарсиа, мы пропали…
Гарсия как-то судорожно, по-детски всхлипнул.
– Бросай меня, Роджер. Бросай, черт тебя возьми! У тебя есть шанс, так уходи! – неожиданно громко и твердо сказал он. – Русские соблюдают конвенцию, это не талибы. Беги, босс!
Логан коротко кивнул и, повернувшись, со всех ног бросился в чащу. С каждым шагом он с ужасом ждал выстрелов за спиной… Если бы он знал, что Марсель Гарсиа благополучно попал в плен и выжил… В отличие от шумной и многочисленной семьи Марселя, проживавшей в пригороде Атланты – Норд Декатур. В ночь с пятого на шестое августа Джорджия взорвалась. Мятеж подняли негры, и первым объектом нападения стали именно латиноамериканцы. Семья Гарсиа была вырезана в числе трех сотен других латиноамериканских семей той безумной ночью.
Роджеру повезло. Ему удалось уйти довольно далеко от преследователей и задействовать спасательный маяк. Логан устало привалился к сосне и закрыл глаза. Требовалось отдохнуть хотя бы несколько минут: забег по польской пуще основательно вымотал его.
Движение где-то сзади он не услышал, скорее почувствовал. Резко обернулся, выхватывая кольт из набедренной кобуры. Метрах в десяти от него застыл рослый темнокожий парень в рваном и грязном камуфляже. С М-4, крепко сжатым в руках, и испуганными глазами.
– Ты кто? – задал предельно идиотский в этой ситуации вопрос ошарашенный Логан.
Но визави, услышав английскую речь, радостно, как-то по-собачьи оскалился и ответил:
– Капрал Пратт. Джордж Пратт, сэр. Шестьсот пятнадцатый батальон обеспечения первой CAB[25].
– Батальон обеспечения? Спасательная команда?
– Так точно, сэр… Только наш «Пейв Хоук» упал в семи милях отсюда.
– Сбили?
– Нет, сэр. Сбой электроники. Хорошо шли на малой высоте, мне одному удалось спастись.
– Понятно. – Роджер одернул измазанный летный комбинезон и официально представился: – Капитан Роджер Логан, второй батальон пятьсот девятнадцатого полка, двенадцатая авиационная бригада. Сбит вчера. Присоединяйтесь, капрал, пойдем на запад. Судя по канонаде, линия фронта совсем рядом.
– Так точно, сэр. Только что-то произошло. Вся электроника почему-то вырубилась, сэр. Смотрите, капитан, ваш аварийный маяк не работает.
Логан тупо опустил голову и посмотрел на ставший мертвым куском пластика маяк и мертвые же электронные часы. Что за чертовщина?
– Это давно началось, капрал?
– Часа три назад, сэр. Все отключилось в минуту. Наш командир, майор Дуглас, даже не успел сманеврировать, как мы упали.
– Русских видел?
– Так точно, сэр. Издалека. Много. Танки и бронемашины. Милях в трех от меня выползали из леса.
– Танки?
– Очень много. Не меньше батальона, сэр.
Логан нервно потер подбородок. Странно, электроника отключилась, но русские танки спокойно шастают. Значит, помощи точно не будет. Нет связи – нет помощи. Надо отсюда выбираться. Раз началось большое наступление на «иванов», то скоро появятся свои.
– Двигаем за запад, капрал Пратт. Скоро увидим наших.
Действительно, вскоре они увидели своих. По лесной просеке неторопливо шла длинная колонна американцев. Человек сто пятьдесят, не меньше, держа руки за головой. С черно-желтыми шевронами первой кавалерийской дивизии.
– Пленные? – неожиданно для самого себя выдохнул Логан.
Пратт промолчал, но его шоколадная кожа приобрела сероватый оттенок. Его снова начало трясти от страха. Колонну охраняли всего шестеро русских. Один, видимо, главный, шел впереди, по двое сторожили колонну по бокам и еще один, с ручным пулеметом, шел чуть в отдалении, замыкая ее.
– Шестеро, их всего шестеро… на сто пятьдесят человек, – сокрушенно прошептал Логан.
Но никто из американцев даже не пытался вращать головой в надежде улизнуть в чащу. У пленных был совершенно потерянный вид.
– Пратт, снимай того, замыкающего, с пулеметом. Потом двух с ближайшего к нам фланга. По сигналу, – тихо сказал Роджер, расстегивая кобуру и вытаскивая тяжелый пистолет.
Капрал, не говоря ни слова, вцепился черной лапой в запястье Логана, а другой рукой схватил его за горло, опрокидывая на спину.
– Тихо, капитан, тихо… Мне домой надо, понимаешь, домой… Не надо стрелять.
Пратт вцепился в руку Роджера, словно клещ, не давая вытащить пистолет и тем более снять его с предохранителя. Толстые мерзкие губы едва ли не касались его ушной раковины, и потная ладонь давила на кадык. В голове Логана будто взорвалась бомба. Лютая волна ярости затопила его, не оставив даже островка для выдержки, характерной для пилота.
Перехватив руку, вцепившуюся ему в горло, Логан с размаху ткнул Пратта лбом в переносицу. Как в детстве, когда дрался с отпетым хулиганом Питером Гуликом, державшим в страхе всех малолеток его городка. Раздался треск, и на лицо Роджера стало что-то капать. Пратт мгновенно разжал захват и получил ребром ладони в горло. Беззвучно скорчившись, он упал в еловые иголки, ковром покрывавшие землю, и засучил ногами.
– Ты что, тварь? А-а? – яростно прошипел Роджер, выхватив наконец пистолет из кобуры и приставив ствол к толстой, черной, лоснящейся от пота шее Пратта.
Капрал поднял перемазанное кровью лицо, с прилипшими к коже еловыми иголками и какой то дрянью, и тихонько заскулил. Именно заскулил, не заговорил. В потоке тихого стона с трудом можно было различить слова:
– Не надо, сэр… Не стреляйте. Мне надо домой. Я из Луизианы, сэр. Из Батон-Руж… Там сейчас война. У меня жена и двое детей, сэр… Не надо, пожалуйста, не убивайте.
Логан убрал ствол «кольта» от шеи капрала и сплюнул. Затем хорошенько пнул его по заднице, заставив еще раз скорчиться и запричитать.
– Встать, капрал, – тихо, но внятно приказал Роджер. – Хватит ныть, Пратт. Приведите себя в порядок и прекратите трястись.
Капрал встал, пряча глаза и пытаясь отряхнуться. Автомат так и валялся в стороне, Пратт даже не собирался его поднимать.
– Отойди. – Логан махнул стволом, отгоняя капрала в сторону. Поднял «М-4», перекинул его через плечо.
– Теперь напряги свои куриные мозги, Пратт. Ты хочешь домой – это нормально. Я тоже хочу. Но мы, если ты заметил, находимся в русском тылу. Дойти до своих и отправиться домой мы можем только вместе. Ты меня понял?
– Да, сэр. Только я никуда с вами не пойду. Извините, капитан. Останусь здесь.
Логан понял, что этот лживый, трусливый и трясущийся кусок дерьма действительно никуда не пойдет. Он уже мертв от собственного страха. Ходячий мертвец, мечтающий поднять руки и отправиться в ближайший лагерь военнопленных. В надежде отсидеться в плену и отправиться в свою поганую Луизиану.
– Ну и подыхай здесь, слизняк.
Логан развернулся и отправился дальше. Пратт так и остался стоять у дороги, опустив голову.
Ноги исправно несли Роджера вперед, в голову же лезли всякие отвратительные мысли. Воспитанный в культе американского патриотизма и превосходства над всем окружающим миром, он никак не мог понять, что случилось с его армией и страной.
Здесь, в Польше, они дерутся уже почти месяц – и ни одного, даже тактического, успеха. Сплошные поражения и неудачи. «Иваны» читают планы американцев, словно открытую книгу.
«Либо в штабе сидят вражеские агенты, либо сами русские настолько хорошо нас изучили, что всегда знают наш следующий шаг, – говорил сам себе Логан. – Скорее всего, верно второе. Если русские так хорошо подготовились, то куда смотрела вся эта орава спецслужб с высокооплачиваемыми аналитиками? Куда, интересно, смотрели все эти ФБР, Бюро по оружию и алкоголю, администрация по борьбе с наркотиками, Министерство внутренней безопасности, если допустили настоящую гражданскую войну внутри самих США? Теперь стала понятна цена коротких и размытых сообщений СМИ о ситуации на родине. Пока мы воевали здесь, защищая тупых и ленивых европейцев, у нас загорелся собственный дом. От Калифорнии до Вирджинии протянулась кроваво-красная линия мятежа. И еще интервенция наркобандитов из Мексики. Теперь понятно, почему подкрепления сюда, в Европу, не доходят!»
Пять раз за последующие сутки Логану приходилось пересекать проселочные и шоссейные дороги, по которым безостановочно, потоком двигались русские войска. Чувствовался некий чудовищный ритм этого движения, словно паровой каток собирается сделать еще один оборот, подминая под себя окружающий ландшафт.
Несколько раз прогоняли колонны военнопленных. Глядя на своих сослуживцев, Логан видел, что они сломлены морально и утомлены физически. Черт, да что же такое происходит?! Неужели это конец?
Стрельба прямо по курсу началась совершенно внезапно. Треск «кольтов» «М-4» перемешивался с грохотом русских «АК». Роджер инстинктивно пригнулся и бросился по направлению к стрельбе.
К моменту, когда стрельба была уже совсем близко, в «разговор» вступил тяжелый пулемет, который долбил, словно клюшкой по железной бочке.
На просеке, метрах в двухстах от него, стоял русский джип, или как он там называется? Из него куда-то в лес долбил пулемет. В кузове джипа было двое русских, третий, присев на одно колено, смотрел в бинокль и изредка что-то выкрикивал. Видимо, корректировал огонь. В зарослях напротив мелькали крепкие, затянутые в камуфляж спины. Не меньше десятка.
«Ясно, кого-то из наших обложили и добивают. Надо действовать», – решил Логан. Убивать самому, своими руками Роджеру еще не приходилось. Хотя стрелял он, как и большинство простых деревенских парней, выросших в глухомани, весьма неплохо. Вскинув автомат, Логан поймал в красную точку оптического прицела бритый затылок пулеметчика и нажал на курок. Голова «ивана» взорвалась, он тряпичной куклой повалился на землю, следом за ним – второй номер расчета. Не успел Роджер оторваться от прицела, как рядом с головой просвистело несколько пуль, сбивая ветки. Он как-то и забыл про корректировщика с биноклем – тот оказался прытким и опытным малым. Спрятавшись за машину, он пытался нащупать Логана короткими, злыми очередями, одновременно что-то выкрикивая.
Услышав перестрелку в своем тылу, из леса выскочили русские. Пули стали ложиться гуще, и Роджер понимал, что если не случится чудо, то жить ему осталось совсем недолго. На кой хрен он решил в Джона Уэйна поиграть?
Неожиданно рядом оказалась группа из трех вооруженных до зубов американцев, которые появились чуть левее от Логана и увлеченно стреляли по русским.
Увидев, что бой складывается не в их пользу, «иваны» не стали упрямиться, быстро отступили на север и унесли с собой раненых. Джип с пулеметом и двоих убитых они бросили на поле боя. «Слабаки…» – дал им оценку Роджер.
Через пару минут он активно пожимал тянущиеся к нему многочисленные руки…
– Если б не вы, сэр… и не вы, ребята, нас бы здесь просто перестреляли, – с чувством говорил пожилой штаб-сержант по фамилии Итон. – Нас всего семеро, штабной батальон первой кавалерийской, рота «Чарли»… – Итон кивнул в сторону стоящих в небольшой лощине солдат.
Роджер собирался подойти, представиться, но его отвлек MSG[26]. Тот самый, который со своими парнями явился из неоткуда, переломил исход боя и спас задницу Логану.
– Вы пилот, сэр? – спроси он, буравя Роджера неприятными серыми глазами.
– Да, мастер-сержант… Капитан Логан.
– Трескотт, сэр. Мастер-сержант Рональд Трескотт. Третий специальный батальон «Гладиаторы» – BCT Grey Wolf, сэр. У меня вопрос к вам, сэр.
– Спрашивайте, Трескотт.
– Вы первый офицер, который мне попался за последние сутки. Живым и относительно невредимым, сэр. Что происходит? Где наша авиация?
Логану очень не понравился тон вопроса и сам вопрос, но одергивать Трескотта он не стал. По двум причинам. Во-первых, MGS излучал буквально волны агрессии, во-вторых, он производил впечатление смелого и жесткого человека. Это не хнычущий слизняк Пратт… Лучше поддерживать в людях злость, чем отчаяние.
– Не знаю, Трескотт. Я уже третьи сутки здесь по лесам лазаю. Меня еще до наступления «Хокумы» перехватили у этой… Бляховни… Ничего не знаю.
– Понятно… Извините, сэр, просто накипело. Никогда такого не видел.
– Да что произошло, Трескотт, черт вас возьми?!
– Что произошло?! За всю дивизию говорить не буду, отвечу за своих «серых волков». Нас разорвали, сэр. Бригада уперлась в минные поля, потом русские выключили нам весь свет.
– Это как?
– Не знаю, сэр. В науках не силен, но, как говорил наш босс, первый лейтенант Бродяга Ларссон, что это электромагнитный импульс. Короче, вся электроника, вернее, почти вся, накрылась. Пока в штабе дивизии и корпуса решали, что делать, русские ударили нам во фланг. Навалились танками при поддержке вертолетов и РСЗО. Откуда эти твари взялись в таком количестве, не знаю. Перед наступлением нам говорили, что русские наиболее боеспособные танковые бригады отправляют на китайскую границу. А как мы перешли в наступление, так они сразу появились…
– Что сделали вы? – спросил Логан, уже зная ответ.
– Ничего, сэр. Мы ничего не смогли сделать. Их танки тяжело подбить, а их артиллерия бьет очень точно… – Голос Трескотта сорвался. Помолчав, он продолжил: – Бригадная группа Grey Wolf разбита, сэр. Вдребезги. Меньше чем за пять часов…
– Где ваш командир, Рональд?
– Ларссон убит, сэр. В самом начале, когда мы отбивали атаку русской мотопехоты. Чертова мина…
– Принимайте командование у Итона, Трескотт. Задача следующая – пробиваться к своим.
– Понял, сэр!
Логан подошел к брошенному автомобилю и осмотрел трупы русских. Ничего интересного: головы разбиты, кругом кровь и сгустки мозга. Затем обшарил автомобиль в надежде найти чего-то полезное. Ему снова повезло. На переднем сиденье лежала свежеотпечатанная спутниковая карта местности с многочисленными пометками. Карта размещения постов. Теперь их можно обойти…
Его отвлек какой-то посторонний, но назойливый звук. В ту же секунду один из солдат Итона, маленький и щуплый мексиканец Пинеда, прыгнул на Роджера, сбивая на землю.
– Ложись, ложись! Обстрел!
Мины сыпались на пролесок густо, вздымая бурые взрывы и выбрасывая вверх кубометры земли, – сразу видно, корректировщик у русских толковый. Несмотря на то что стреляли не больше пяти минут, Роджеру показалось, что прошла вечность, заполненная грохотом, пылью, страхом и дрожью земли.
Повезло практически всем, кроме двух рядовых из многострадальной роты «Чарли» – Моррисона и Глэбба. Первого, ярко выраженного WASP, убило наповал, второго, здоровенного чернокожего, сильно посекло осколками.
Положение спас Трескотт, зычно заорав, что пора выдвигаться. Подхватив стонущего Глэбба, маленький отряд кинулся в пущу. День за днем, ночь за ночью они пробивались на запад, обходя расставленные ловушки русских и избегая серьезных боев. В мелких стычках, которые случались каждый день, гибли и американцы, и русские, но к отряду ежедневно присоединялись все новые отставшие от своих частей. Русские постоянно висели на хвосте, взвинчивая темп преследования. Четверо из отряда, не выдержав гонки, специально отстали, желая сдаться в плен.
Были и дезертиры. Два дня назад их отряд потерял только что присоединившегося к ним сержанта Фрэдди Галузо, схлестнувшись с шайкой дезертиров человек в восемь. С ручным пулеметом «М-249» и очень серьезно настроенных. Потеряв в ходе перестрелки двоих, дезертиры отвалили, осыпая бывших союзников проклятиями на испанском.
– Поганые латиносы, твари, хуже хаджей, – выругался Трескотт.
Чем ближе к Одре, тем реже попадались русские патрули, все чаще – брошенная и разбитая техника, выжженные леса, изрытая воронками и перепаханная гусеницами земля. Каждый день к маленькому отряду присоединялись новые бойцы, принося свежие новости. Одну хуже другой. Танковые колонны «иванов», не задерживаясь, рвутся вперед, в Германию, гоня перед собой остатки третьего армейского корпуса армии США. Поляки, блокированные в Кракове, уже сдались на милость победителям; американский пятый корпус, сидящий в Варшаве, не дождавшись помощи, тоже готов капитулировать. Там тысячи раненых и иссякли боеприпасы.
Логан и его люди сдаваться не собирались. Заросшие, грязные, вонючие и одуревшие от бесконечной гонки по польским лесам, они хотели дойти наконец до своих и влиться в ряды отступающей армии.
– Последний рывок остался, капитан. Еще рывок – и все… Как думаешь, наши еще Ополе удерживают?
– Не знаю, не знаю. Судя по канонаде, еще удерживают.
Осталось выдвинуться поближе к передовой и постараться прорваться к своим. Здесь они на «оборотней» и напоролись. Передовой дозор в составе сержанта Итона, рядового Пинеды и капрала Самуэльссона встретил неизвестных англоязычных бойцов.
– Сэр, похожи на SAS. Только акцент какой-то дерьмовый. То ли кенгуру, то ли киви[27]. Вероятно, частники, сэр.
– Какого черта им здесь надо? – спросил Трескотт, недоуменно вращая головой. – Еще англов или наемников здесь не хва…
Шквальный огонь за секунды срезал передовой дозор и обрушился на отряд, прижимая его к земле. Где-то наверху, в прихожей у Бога, решили, что Роджер должен выжить и сегодня. Трескотт принял на себя очередь… Дернувшись и захлебнувшись кровью, мастер-сержант рухнул навзничь, опрокинув Логана.
Прежде чем Роджер понял, что произошло, стрельба утихла. Небольшую узкую поляну окружили люди, говорящие на незнакомом, но похожем на польский языке. Еще через минуту до него дошло, что это «иваны». Твою ж мать, дойти почти до Одры и так попасться на переодетых русских. Как последние лохи…
Придавленный остывающим телом Трескотта, истекающего кровью, Роджер наблюдал, как «оборотни» неторопливо обходили лежащие тела американцев, о чем-то переговариваясь. Пролежав под мертвым телом больше двух часов и вымокнув от крови мертвого сержанта, Логан наконец увидел похоронную команду. Ее составляли штатские, видимо, из местных жителей, в сопровождении двух русских. Оружие, в том числе и «М-4» Логана, было тщательно собрано «оборотнями», у него остался лишь один «кольт», не замеченный русскими при беглом осмотре трупов.
Поляки с лопатами столпились у края, глядя на заваленную трупами поляну, а русские пошли вперед, снимая с тел идентификационные жетоны и складывая их в обычную картонную коробку. Как в супермаркете.
Роджер ждал, ему больше ничего не оставалось. Надо было подпустить врага поближе и использовать свой шанс. Наконец тяжелое, мертвое тело Трескотта отвалили в сторону, и лучи скупого, закатного солнца ударили Логану в лицо.
Перед ним стояло двое поляков в штатском и один русский. В каске и бронежилете, но без оружия. С картонной коробкой в руках, глаза испуганные.
Роджер вскинул «кольт» и выстрелил прямо в эти глаза из положения лежа. Затем перевернулся на живот и выстрелил четыре раза по стоящему и хлопающему глазами второму русскому и побежал. Бежал на запад, отклоняясь от хлещущих по лицу веток, бежал туда, откуда слышалась канонада. Сзади раздавались истошные крики и выстрелы.
«Оборотни» здорово напоминали ему контрактников ЦРУ, с которыми Логану частенько приходилось сталкиваться в Афганистане. Угрюмые бородатые мужики в полувоенном обмундировании, выполняющие грязную работенку. Настолько грязную, что армия за нее не бралась.
Когда их AH-64D сбили, Роджеру чудом удалось «уронить» крутящуюся машину в маленькую, но быструю и глубокую речку. Вода смягчила удар и залила поврежденный двигатель. Слава богу, протока оказалась достаточно глубокой, Логан отделался легким сотрясением. Бедному стрелку Гарсиа повезло меньше. Он явно повредил позвоночник и получил тяжелый перелом ноги. Вытаскивая стонущего толстяка на берег и отплевываясь от воды, смешанной с топливом, Роджер постоянно оглядывался по сторонам, ожидая появления между деревьями русских солдат. Но ему сегодня отчаянно везло: русские не торопились появляться, занятые, видимо, другими делами.
– Помощь… помощь… скоро? – прошептал Гарсия, когда Роджер наклонился к нему.
– Да. Уже скоро. Сейчас дотащу до тех деревьев и будем спокойно ждать эвакуации.
Логан врал, но эта ложь была во спасение. Спасательный HH-60G из состава пятого батальона[24] сюда не летит. Это точно. Зона буквально кишит «иванами», и надеяться, что спасатели полезут в самую пасть к дьяволу, не стоило. Спасателей просто собьют. Нужно быстрее уходить отсюда и потом уже активировать спасательный маяк.
– Господи, Марс, какой же ты тяжелый....
Роджер волок упитанную тушу Гарсиа на срубленных ветках. Каждый шаг давался ему с трудом и приносил страдания стрелку. Марсель часто и громко стонал, облизывая пересохшие губы. Вколотые обезболивающие помогали слабо.
– Босс, ты меня угробишь… – наконец застонал он, не выдержав мучений.
Роджер остановился, часто и тяжело дыша. Что же делать? Они отошли от места падения «Апача» меньше мили, а он уже выдохся. Это хорошо, что русских пока не видно…
И тут Логан их увидел… «Иваны» вышли из пущи напротив редкой цепью, словно охотничьи псы, учуявшие желанную добычу. Три десятка мужчин в лохматом камуфляже неторопливо спускались к затонувшему вертолету, охватывая его в полукольцо.
– Черт, Марс, это «иваны»… Твою мать, Гарсиа, мы пропали…
Гарсия как-то судорожно, по-детски всхлипнул.
– Бросай меня, Роджер. Бросай, черт тебя возьми! У тебя есть шанс, так уходи! – неожиданно громко и твердо сказал он. – Русские соблюдают конвенцию, это не талибы. Беги, босс!
Логан коротко кивнул и, повернувшись, со всех ног бросился в чащу. С каждым шагом он с ужасом ждал выстрелов за спиной… Если бы он знал, что Марсель Гарсиа благополучно попал в плен и выжил… В отличие от шумной и многочисленной семьи Марселя, проживавшей в пригороде Атланты – Норд Декатур. В ночь с пятого на шестое августа Джорджия взорвалась. Мятеж подняли негры, и первым объектом нападения стали именно латиноамериканцы. Семья Гарсиа была вырезана в числе трех сотен других латиноамериканских семей той безумной ночью.
Роджеру повезло. Ему удалось уйти довольно далеко от преследователей и задействовать спасательный маяк. Логан устало привалился к сосне и закрыл глаза. Требовалось отдохнуть хотя бы несколько минут: забег по польской пуще основательно вымотал его.
Движение где-то сзади он не услышал, скорее почувствовал. Резко обернулся, выхватывая кольт из набедренной кобуры. Метрах в десяти от него застыл рослый темнокожий парень в рваном и грязном камуфляже. С М-4, крепко сжатым в руках, и испуганными глазами.
– Ты кто? – задал предельно идиотский в этой ситуации вопрос ошарашенный Логан.
Но визави, услышав английскую речь, радостно, как-то по-собачьи оскалился и ответил:
– Капрал Пратт. Джордж Пратт, сэр. Шестьсот пятнадцатый батальон обеспечения первой CAB[25].
– Батальон обеспечения? Спасательная команда?
– Так точно, сэр… Только наш «Пейв Хоук» упал в семи милях отсюда.
– Сбили?
– Нет, сэр. Сбой электроники. Хорошо шли на малой высоте, мне одному удалось спастись.
– Понятно. – Роджер одернул измазанный летный комбинезон и официально представился: – Капитан Роджер Логан, второй батальон пятьсот девятнадцатого полка, двенадцатая авиационная бригада. Сбит вчера. Присоединяйтесь, капрал, пойдем на запад. Судя по канонаде, линия фронта совсем рядом.
– Так точно, сэр. Только что-то произошло. Вся электроника почему-то вырубилась, сэр. Смотрите, капитан, ваш аварийный маяк не работает.
Логан тупо опустил голову и посмотрел на ставший мертвым куском пластика маяк и мертвые же электронные часы. Что за чертовщина?
– Это давно началось, капрал?
– Часа три назад, сэр. Все отключилось в минуту. Наш командир, майор Дуглас, даже не успел сманеврировать, как мы упали.
– Русских видел?
– Так точно, сэр. Издалека. Много. Танки и бронемашины. Милях в трех от меня выползали из леса.
– Танки?
– Очень много. Не меньше батальона, сэр.
Логан нервно потер подбородок. Странно, электроника отключилась, но русские танки спокойно шастают. Значит, помощи точно не будет. Нет связи – нет помощи. Надо отсюда выбираться. Раз началось большое наступление на «иванов», то скоро появятся свои.
– Двигаем за запад, капрал Пратт. Скоро увидим наших.
Действительно, вскоре они увидели своих. По лесной просеке неторопливо шла длинная колонна американцев. Человек сто пятьдесят, не меньше, держа руки за головой. С черно-желтыми шевронами первой кавалерийской дивизии.
– Пленные? – неожиданно для самого себя выдохнул Логан.
Пратт промолчал, но его шоколадная кожа приобрела сероватый оттенок. Его снова начало трясти от страха. Колонну охраняли всего шестеро русских. Один, видимо, главный, шел впереди, по двое сторожили колонну по бокам и еще один, с ручным пулеметом, шел чуть в отдалении, замыкая ее.
– Шестеро, их всего шестеро… на сто пятьдесят человек, – сокрушенно прошептал Логан.
Но никто из американцев даже не пытался вращать головой в надежде улизнуть в чащу. У пленных был совершенно потерянный вид.
– Пратт, снимай того, замыкающего, с пулеметом. Потом двух с ближайшего к нам фланга. По сигналу, – тихо сказал Роджер, расстегивая кобуру и вытаскивая тяжелый пистолет.
Капрал, не говоря ни слова, вцепился черной лапой в запястье Логана, а другой рукой схватил его за горло, опрокидывая на спину.
– Тихо, капитан, тихо… Мне домой надо, понимаешь, домой… Не надо стрелять.
Пратт вцепился в руку Роджера, словно клещ, не давая вытащить пистолет и тем более снять его с предохранителя. Толстые мерзкие губы едва ли не касались его ушной раковины, и потная ладонь давила на кадык. В голове Логана будто взорвалась бомба. Лютая волна ярости затопила его, не оставив даже островка для выдержки, характерной для пилота.
Перехватив руку, вцепившуюся ему в горло, Логан с размаху ткнул Пратта лбом в переносицу. Как в детстве, когда дрался с отпетым хулиганом Питером Гуликом, державшим в страхе всех малолеток его городка. Раздался треск, и на лицо Роджера стало что-то капать. Пратт мгновенно разжал захват и получил ребром ладони в горло. Беззвучно скорчившись, он упал в еловые иголки, ковром покрывавшие землю, и засучил ногами.
– Ты что, тварь? А-а? – яростно прошипел Роджер, выхватив наконец пистолет из кобуры и приставив ствол к толстой, черной, лоснящейся от пота шее Пратта.
Капрал поднял перемазанное кровью лицо, с прилипшими к коже еловыми иголками и какой то дрянью, и тихонько заскулил. Именно заскулил, не заговорил. В потоке тихого стона с трудом можно было различить слова:
– Не надо, сэр… Не стреляйте. Мне надо домой. Я из Луизианы, сэр. Из Батон-Руж… Там сейчас война. У меня жена и двое детей, сэр… Не надо, пожалуйста, не убивайте.
Логан убрал ствол «кольта» от шеи капрала и сплюнул. Затем хорошенько пнул его по заднице, заставив еще раз скорчиться и запричитать.
– Встать, капрал, – тихо, но внятно приказал Роджер. – Хватит ныть, Пратт. Приведите себя в порядок и прекратите трястись.
Капрал встал, пряча глаза и пытаясь отряхнуться. Автомат так и валялся в стороне, Пратт даже не собирался его поднимать.
– Отойди. – Логан махнул стволом, отгоняя капрала в сторону. Поднял «М-4», перекинул его через плечо.
– Теперь напряги свои куриные мозги, Пратт. Ты хочешь домой – это нормально. Я тоже хочу. Но мы, если ты заметил, находимся в русском тылу. Дойти до своих и отправиться домой мы можем только вместе. Ты меня понял?
– Да, сэр. Только я никуда с вами не пойду. Извините, капитан. Останусь здесь.
Логан понял, что этот лживый, трусливый и трясущийся кусок дерьма действительно никуда не пойдет. Он уже мертв от собственного страха. Ходячий мертвец, мечтающий поднять руки и отправиться в ближайший лагерь военнопленных. В надежде отсидеться в плену и отправиться в свою поганую Луизиану.
– Ну и подыхай здесь, слизняк.
Логан развернулся и отправился дальше. Пратт так и остался стоять у дороги, опустив голову.
Ноги исправно несли Роджера вперед, в голову же лезли всякие отвратительные мысли. Воспитанный в культе американского патриотизма и превосходства над всем окружающим миром, он никак не мог понять, что случилось с его армией и страной.
Здесь, в Польше, они дерутся уже почти месяц – и ни одного, даже тактического, успеха. Сплошные поражения и неудачи. «Иваны» читают планы американцев, словно открытую книгу.
«Либо в штабе сидят вражеские агенты, либо сами русские настолько хорошо нас изучили, что всегда знают наш следующий шаг, – говорил сам себе Логан. – Скорее всего, верно второе. Если русские так хорошо подготовились, то куда смотрела вся эта орава спецслужб с высокооплачиваемыми аналитиками? Куда, интересно, смотрели все эти ФБР, Бюро по оружию и алкоголю, администрация по борьбе с наркотиками, Министерство внутренней безопасности, если допустили настоящую гражданскую войну внутри самих США? Теперь стала понятна цена коротких и размытых сообщений СМИ о ситуации на родине. Пока мы воевали здесь, защищая тупых и ленивых европейцев, у нас загорелся собственный дом. От Калифорнии до Вирджинии протянулась кроваво-красная линия мятежа. И еще интервенция наркобандитов из Мексики. Теперь понятно, почему подкрепления сюда, в Европу, не доходят!»
Пять раз за последующие сутки Логану приходилось пересекать проселочные и шоссейные дороги, по которым безостановочно, потоком двигались русские войска. Чувствовался некий чудовищный ритм этого движения, словно паровой каток собирается сделать еще один оборот, подминая под себя окружающий ландшафт.
Несколько раз прогоняли колонны военнопленных. Глядя на своих сослуживцев, Логан видел, что они сломлены морально и утомлены физически. Черт, да что же такое происходит?! Неужели это конец?
Стрельба прямо по курсу началась совершенно внезапно. Треск «кольтов» «М-4» перемешивался с грохотом русских «АК». Роджер инстинктивно пригнулся и бросился по направлению к стрельбе.
К моменту, когда стрельба была уже совсем близко, в «разговор» вступил тяжелый пулемет, который долбил, словно клюшкой по железной бочке.
На просеке, метрах в двухстах от него, стоял русский джип, или как он там называется? Из него куда-то в лес долбил пулемет. В кузове джипа было двое русских, третий, присев на одно колено, смотрел в бинокль и изредка что-то выкрикивал. Видимо, корректировал огонь. В зарослях напротив мелькали крепкие, затянутые в камуфляж спины. Не меньше десятка.
«Ясно, кого-то из наших обложили и добивают. Надо действовать», – решил Логан. Убивать самому, своими руками Роджеру еще не приходилось. Хотя стрелял он, как и большинство простых деревенских парней, выросших в глухомани, весьма неплохо. Вскинув автомат, Логан поймал в красную точку оптического прицела бритый затылок пулеметчика и нажал на курок. Голова «ивана» взорвалась, он тряпичной куклой повалился на землю, следом за ним – второй номер расчета. Не успел Роджер оторваться от прицела, как рядом с головой просвистело несколько пуль, сбивая ветки. Он как-то и забыл про корректировщика с биноклем – тот оказался прытким и опытным малым. Спрятавшись за машину, он пытался нащупать Логана короткими, злыми очередями, одновременно что-то выкрикивая.
Услышав перестрелку в своем тылу, из леса выскочили русские. Пули стали ложиться гуще, и Роджер понимал, что если не случится чудо, то жить ему осталось совсем недолго. На кой хрен он решил в Джона Уэйна поиграть?
Неожиданно рядом оказалась группа из трех вооруженных до зубов американцев, которые появились чуть левее от Логана и увлеченно стреляли по русским.
Увидев, что бой складывается не в их пользу, «иваны» не стали упрямиться, быстро отступили на север и унесли с собой раненых. Джип с пулеметом и двоих убитых они бросили на поле боя. «Слабаки…» – дал им оценку Роджер.
Через пару минут он активно пожимал тянущиеся к нему многочисленные руки…
– Если б не вы, сэр… и не вы, ребята, нас бы здесь просто перестреляли, – с чувством говорил пожилой штаб-сержант по фамилии Итон. – Нас всего семеро, штабной батальон первой кавалерийской, рота «Чарли»… – Итон кивнул в сторону стоящих в небольшой лощине солдат.
Роджер собирался подойти, представиться, но его отвлек MSG[26]. Тот самый, который со своими парнями явился из неоткуда, переломил исход боя и спас задницу Логану.
– Вы пилот, сэр? – спроси он, буравя Роджера неприятными серыми глазами.
– Да, мастер-сержант… Капитан Логан.
– Трескотт, сэр. Мастер-сержант Рональд Трескотт. Третий специальный батальон «Гладиаторы» – BCT Grey Wolf, сэр. У меня вопрос к вам, сэр.
– Спрашивайте, Трескотт.
– Вы первый офицер, который мне попался за последние сутки. Живым и относительно невредимым, сэр. Что происходит? Где наша авиация?
Логану очень не понравился тон вопроса и сам вопрос, но одергивать Трескотта он не стал. По двум причинам. Во-первых, MGS излучал буквально волны агрессии, во-вторых, он производил впечатление смелого и жесткого человека. Это не хнычущий слизняк Пратт… Лучше поддерживать в людях злость, чем отчаяние.
– Не знаю, Трескотт. Я уже третьи сутки здесь по лесам лазаю. Меня еще до наступления «Хокумы» перехватили у этой… Бляховни… Ничего не знаю.
– Понятно… Извините, сэр, просто накипело. Никогда такого не видел.
– Да что произошло, Трескотт, черт вас возьми?!
– Что произошло?! За всю дивизию говорить не буду, отвечу за своих «серых волков». Нас разорвали, сэр. Бригада уперлась в минные поля, потом русские выключили нам весь свет.
– Это как?
– Не знаю, сэр. В науках не силен, но, как говорил наш босс, первый лейтенант Бродяга Ларссон, что это электромагнитный импульс. Короче, вся электроника, вернее, почти вся, накрылась. Пока в штабе дивизии и корпуса решали, что делать, русские ударили нам во фланг. Навалились танками при поддержке вертолетов и РСЗО. Откуда эти твари взялись в таком количестве, не знаю. Перед наступлением нам говорили, что русские наиболее боеспособные танковые бригады отправляют на китайскую границу. А как мы перешли в наступление, так они сразу появились…
– Что сделали вы? – спросил Логан, уже зная ответ.
– Ничего, сэр. Мы ничего не смогли сделать. Их танки тяжело подбить, а их артиллерия бьет очень точно… – Голос Трескотта сорвался. Помолчав, он продолжил: – Бригадная группа Grey Wolf разбита, сэр. Вдребезги. Меньше чем за пять часов…
– Где ваш командир, Рональд?
– Ларссон убит, сэр. В самом начале, когда мы отбивали атаку русской мотопехоты. Чертова мина…
– Принимайте командование у Итона, Трескотт. Задача следующая – пробиваться к своим.
– Понял, сэр!
Логан подошел к брошенному автомобилю и осмотрел трупы русских. Ничего интересного: головы разбиты, кругом кровь и сгустки мозга. Затем обшарил автомобиль в надежде найти чего-то полезное. Ему снова повезло. На переднем сиденье лежала свежеотпечатанная спутниковая карта местности с многочисленными пометками. Карта размещения постов. Теперь их можно обойти…
Его отвлек какой-то посторонний, но назойливый звук. В ту же секунду один из солдат Итона, маленький и щуплый мексиканец Пинеда, прыгнул на Роджера, сбивая на землю.
– Ложись, ложись! Обстрел!
Мины сыпались на пролесок густо, вздымая бурые взрывы и выбрасывая вверх кубометры земли, – сразу видно, корректировщик у русских толковый. Несмотря на то что стреляли не больше пяти минут, Роджеру показалось, что прошла вечность, заполненная грохотом, пылью, страхом и дрожью земли.
Повезло практически всем, кроме двух рядовых из многострадальной роты «Чарли» – Моррисона и Глэбба. Первого, ярко выраженного WASP, убило наповал, второго, здоровенного чернокожего, сильно посекло осколками.
Положение спас Трескотт, зычно заорав, что пора выдвигаться. Подхватив стонущего Глэбба, маленький отряд кинулся в пущу. День за днем, ночь за ночью они пробивались на запад, обходя расставленные ловушки русских и избегая серьезных боев. В мелких стычках, которые случались каждый день, гибли и американцы, и русские, но к отряду ежедневно присоединялись все новые отставшие от своих частей. Русские постоянно висели на хвосте, взвинчивая темп преследования. Четверо из отряда, не выдержав гонки, специально отстали, желая сдаться в плен.
Были и дезертиры. Два дня назад их отряд потерял только что присоединившегося к ним сержанта Фрэдди Галузо, схлестнувшись с шайкой дезертиров человек в восемь. С ручным пулеметом «М-249» и очень серьезно настроенных. Потеряв в ходе перестрелки двоих, дезертиры отвалили, осыпая бывших союзников проклятиями на испанском.
– Поганые латиносы, твари, хуже хаджей, – выругался Трескотт.
Чем ближе к Одре, тем реже попадались русские патрули, все чаще – брошенная и разбитая техника, выжженные леса, изрытая воронками и перепаханная гусеницами земля. Каждый день к маленькому отряду присоединялись новые бойцы, принося свежие новости. Одну хуже другой. Танковые колонны «иванов», не задерживаясь, рвутся вперед, в Германию, гоня перед собой остатки третьего армейского корпуса армии США. Поляки, блокированные в Кракове, уже сдались на милость победителям; американский пятый корпус, сидящий в Варшаве, не дождавшись помощи, тоже готов капитулировать. Там тысячи раненых и иссякли боеприпасы.
Логан и его люди сдаваться не собирались. Заросшие, грязные, вонючие и одуревшие от бесконечной гонки по польским лесам, они хотели дойти наконец до своих и влиться в ряды отступающей армии.
– Последний рывок остался, капитан. Еще рывок – и все… Как думаешь, наши еще Ополе удерживают?
– Не знаю, не знаю. Судя по канонаде, еще удерживают.
Осталось выдвинуться поближе к передовой и постараться прорваться к своим. Здесь они на «оборотней» и напоролись. Передовой дозор в составе сержанта Итона, рядового Пинеды и капрала Самуэльссона встретил неизвестных англоязычных бойцов.
– Сэр, похожи на SAS. Только акцент какой-то дерьмовый. То ли кенгуру, то ли киви[27]. Вероятно, частники, сэр.
– Какого черта им здесь надо? – спросил Трескотт, недоуменно вращая головой. – Еще англов или наемников здесь не хва…
Шквальный огонь за секунды срезал передовой дозор и обрушился на отряд, прижимая его к земле. Где-то наверху, в прихожей у Бога, решили, что Роджер должен выжить и сегодня. Трескотт принял на себя очередь… Дернувшись и захлебнувшись кровью, мастер-сержант рухнул навзничь, опрокинув Логана.
Прежде чем Роджер понял, что произошло, стрельба утихла. Небольшую узкую поляну окружили люди, говорящие на незнакомом, но похожем на польский языке. Еще через минуту до него дошло, что это «иваны». Твою ж мать, дойти почти до Одры и так попасться на переодетых русских. Как последние лохи…
Придавленный остывающим телом Трескотта, истекающего кровью, Роджер наблюдал, как «оборотни» неторопливо обходили лежащие тела американцев, о чем-то переговариваясь. Пролежав под мертвым телом больше двух часов и вымокнув от крови мертвого сержанта, Логан наконец увидел похоронную команду. Ее составляли штатские, видимо, из местных жителей, в сопровождении двух русских. Оружие, в том числе и «М-4» Логана, было тщательно собрано «оборотнями», у него остался лишь один «кольт», не замеченный русскими при беглом осмотре трупов.
Поляки с лопатами столпились у края, глядя на заваленную трупами поляну, а русские пошли вперед, снимая с тел идентификационные жетоны и складывая их в обычную картонную коробку. Как в супермаркете.
Роджер ждал, ему больше ничего не оставалось. Надо было подпустить врага поближе и использовать свой шанс. Наконец тяжелое, мертвое тело Трескотта отвалили в сторону, и лучи скупого, закатного солнца ударили Логану в лицо.
Перед ним стояло двое поляков в штатском и один русский. В каске и бронежилете, но без оружия. С картонной коробкой в руках, глаза испуганные.
Роджер вскинул «кольт» и выстрелил прямо в эти глаза из положения лежа. Затем перевернулся на живот и выстрелил четыре раза по стоящему и хлопающему глазами второму русскому и побежал. Бежал на запад, отклоняясь от хлещущих по лицу веток, бежал туда, откуда слышалась канонада. Сзади раздавались истошные крики и выстрелы.