Вадим Проскурин. Небесные воины

   Среди гурий доминируют представители белой расы, они составляют более девяноста процентов общей численности этих существ. Китаянки и индианки встречаются редко, негритянки – еще реже, а мужчин черной и желтой расы наберется не более двух десятков во всех трех дворцах.
   Гурии тупы как пробки, их умственное развитие остановилось на уровне трех-четырехлетних детей, толковая обезьяна даст гурии сто очков вперед. Гурии не умеют говорить на отвлеченные темы, они вообще почти не разговаривают, а общаются главным образом жестами. Но зато они с большим воодушевлением поют русские народные песни, впрочем, если их попросить, тут же затыкаются. Во время единственного нашего визита в ближайший дворец Лена попросила парочку гурий исполнить что-нибудь церковное, они начали петь какой-то православный гимн, Лена заткнула уши руками, велела им замолчать, а сама стала кричать, что это кощунство.
   – Вся наша жизнь – кощунство, – сказал я тогда, успокаивая ее.
   Гурии очень похожи на людей, но стоит пообщаться с ними несколько минут, как ты понимаешь, что это не люди. Это своего рода киборги-автоматы, развлекательные машины для самого элитного в мире борделя, парадоксальным образом страдающего от недостатка посетителей. «Сюда бы сутенера толкового», неожиданно подумал я и нервно хихикнул.
   – Не смешно! – возмутилась Головастик. – Они же разбегутся сейчас!
   Я положил Головастику руку на плечо, успокаивая. Головастик автоматически потерлась о руку щекой.
   – Ты сама начинаешь себя вести как гурия, – заметил я.
   – С кем поведешься… – пробурчала Головастик. – Что сказать-то хотел?
   – Я думаю, – начал я, – что разбегутся не все и ненадолго. Тебя во дворце насколько хватило?
   Головастик мечтательно закатила глаза.
   – Дня на три, наверное, – промурлыкала она.
   – А я и одного вечера не продержался. Нормального человека эти твари быстро утомляют. Не думаю, что среди гостей Бомжа наберется много придурков и извращенцев. Думаю, к вечеру раввины соберутся у грузовика в полном составе.
   – А потом капитан Бейцалов всех поубивает, – добавила Головастик. – Ты на сколько у него «урал» арендовал? Часа на три?
   – На четыре. Час я отвел на непредвиденные обстоятельства.
   – Мало отвел. Что делать будем?
   – Может, телепортировать их? – предложил я. – Я так и не понял, кстати, почему ты с самого начала так не сделала.
   Головастик нахмурилась.
   – Во-первых, это не так просто сделать, как кажется, – сказала она. – Особенно когда не знаешь точно, откуда прибыл каждый конкретный еврей. Надо каждый раз узнавать точный адрес, привязываться к ориентирам на местности… это так утомительно!
   – А во-вторых? – спросил я.
   – Во-вторых, – ответила Головастик, – мне очень не нравится то, что затеял Бомж. Ты уже понял, с какой целью он устроил этот цирк?
   – Приблизительно. Он устроил несколько групповых видений крутым церковным деятелям из разных конфессий. Он хочет их убедить, что бог реально существует, причем не где-то там в эмпиреях, а в обычном земном мире, и что он серьезно собрался заняться земными делами. Полагаю, всех католических кардиналов он уже завербовал.
   – Это уж наверняка, – согласилась Головастик. – По крайней мере, я бы на его месте начала с них. Самая многочисленная и могущественная церковь во всем мире – это тебе не хухры-мухры. Думаю, мусульман он тоже уже обслужил. Теперь ему осталось обработать основные протестантские секты и можно переходить к следующему шагу. Догадываешься, каким он будет?
   – Начнет давать задания агентам, которых завербовал на первом этапе.
   – Вот именно! – воскликнула Головастик. – Он начнет переделывать мир в соответствии со своими представлениями. А ты и сам знаешь, какие у него представления.
   – Какие? – спросил я. – Ты мне почти не рассказывала про Бомжа.
   – Лучше и не вспоминать, – вздохнула Головастик. – Хотя… Почитай при случае про Савонаролу, был такой пророк в средневековой Италии… Те события историки почти не переврали.
   – Но я все равно тебя не понимаю, – сказал я. – Почему ты не телепортировала этих несчастных обратно на Землю? Только потому, что не хотелось возиться?
   Головастик печально покачала головой.
   – Не только, – сказала она. – Одно дело, когда несколько десятков видных раввинов одновременно увидели один и тот же вещий сон, и совсем другое дело, когда на подмосковной дороге обнаруживается армейский «урал», битком набитый пейсатыми евреями без документов и регистрации. А особенно хорошо, если рядом окажется десяток-другой журналистов из желтых газет. Это будет сенсация мирового масштаба. Недолгая сенсация, всего на несколько дней, но ее запомнят. А потом, когда агенты Бомжа начнут говорить, что были в раю и видели бога, все будут вспоминать этих евреев и смеяться. Теперь понимаешь?
   – Кажется, понимаю. Но тогда вход в рай придется закрыть. А то сюда сразу попрут журналисты, ученые…
   – Журналистов и ученых никто сюда не пустит, – прервала меня Головастик. – Да и не смогут они пройти – обычный человек проход не увидит, я на него чары навесила. А вот ФСБшников я сюда, пожалуй, запущу, а если понадобится, то и ЦРУшников, и моссадовцев.
   – И треснул мир напополам, – попытался я напеть шлягер прошлого лета.
   Головастик подхватила:
   – И поперек, и через край, и от угла наискосок. Нет, Сергей, ты не прав, никаких дозоров на Земле не появится. Чтобы подобная структура смогла сформироваться, надо, чтобы магов было не четверо, а хотя бы пара сотен.
   – А если Бомж начнет вербовать агентов не только в нашем мире? – спросил я.
   Головастик резко помрачнела.
   – Надеюсь, до такого свинства он не дойдет, – сказала она. – Если он сумеет пробраться в тот мир, где ты тренировался, и выдернет оттуда… да хотя бы митрополита Филарета, этому миру мало не покажется. Против нас с Четырехглазым Бомжу не выстоять, кишка у него тонка, но простым людям он неприятностей наделает немало. Про пророков хорошо читать в исторических книгах, а когда они появляются в реальной действительности… Не дай бог, короче.
   – А почему он не сможет пробраться в тот мир? – спросил я. – Ты же, вроде, объяснила ему, как открывать миры.
   – Открыть какой-нибудь мир – это одно, – улыбнулась Головастик, – а открыть тот самый мир, который хотел открыть – совсем другое. Бомж хотел открыть рай, а что у него получилось? Коровы дохлые, гурии сумасшедшие… Магии параллельных миров надо долго учиться.
   – Понятно, – сказал я. – Так все же, что с евреями делать будем?
   Головастик немного подумала и ответила:
   – Ничего мы с ними делать не будем. Что с ними сделаешь? Собираешься по одному в траве вылавливать и с гурий снимать?
   Я отрицательно покачал головой.
   – Вот видишь, – сказала Головастик. – Я тоже не хочу этим заниматься. Мы поступим так. Всех, кого сможем, мы соберем, погрузим в грузовик, и ты отвезешь их через проход на Землю. А остальные пусть разбираются сами.
   – А как же Стас?
   – А что Стас? Успеет – молодец, а если нет – его проблемы.
   – Его будут дезертиром считать.
   – Не будут. Возьмут с него подписку о неразглашении и этим все ограничится. Завтра у прохода такое начнется…
   – А этот проход обязательно рассекречивать? – спросил я. – Может, лучше где-нибудь рядом другой проход проделать?
   – Не стоит, – покачала головой Головастик. – Такими вещами лучше без нужды не баловаться. Один проход есть и хватит.
   – Но тогда нам с Леной переезжать придется!
   – Не придется, – улыбнулась Головастик. – Потренируешься немного в боевой магии, а вернее даже не в боевой магии, а в пугательной. Самых надоедливых гостей превратишь в жаб – остальные от тебя быстро отстанут.
   – Я не умею превращать людей в жаб, – напомнил я.
   – А что умеешь? Провалы в земле делать умеешь?
   – Умею.
   – Значит, провалишь землю под парой джипов и делу конец. Клыки вампирские покажешь… На худой конец, если сам не справишься, меня позовешь, я тебе покажу наглядно, как людишек пугать.
   – Ядерного удара по раю не боишься? – спросил я.
   – Не боюсь, – ответила Головастик. – Малогабаритное ядерное оружие уже давно не производится, а то, что полвека назад изготовили, давно списано и уничтожено. А если они целую ракетную установку захотят в рай протащить, я сразу почувствую. Я охранное заклинание на вход поставила. Да и не захочет никто нас взрывать. Зачем взрывать то, что можно использовать?
   – Все равно, – сказал я, – не понимаю, почему ты решила открыться людям. По-моему, гораздо лучше, когда никто не верит всерьез, что нечистая сила действительно существует.
   – Я не хочу открываться людям, – возразила Головастик. – Я хочу открыться спецслужбам. Это совсем разные вещи.
   – Но ты говорила про журналистов…
   – Кто нынче верит желтым газетам? – риторически вопросила Головастик. – А серьезная газета статью про антихриста ни за что не опубликует, в серьезной газете редактор сразу побежит в ФСБ стучать. Понимаешь, Сергей, если мы начнем играть с Бомжом втемную, он обыграет нас легко. Религиозные чувства, тайные видения – он на этом собаку съел, тут с ним без толку соревноваться. Мы будем играть на другом поле. Бомж привык, что ему молятся, и не привык, что у него могут проверить документы и попросить предъявить регистрацию. Да и забавно это, в конце-то концов! Не знаю, как ты, а я предвкушаю самое лучшее развлечение за последние лет десять, если не больше.
   – А предыдущее было какое? – спросил я.
   Головастик загадочно улыбнулось.
   – Это было в другом мире, – сказала она. – Может, я тебе расскажу об этом, но когда-нибудь потом.
   – А то, что зимой случилось? Это ты не считаешь развлечением?
   – Не считаю, – серьезно ответила Головастик. – Конец света, пусть даже несостоявшийся – не развлечение, а ужас. Таких развлечений нам больше не надо. Короче, Сергей. Грузи раввинов и езжай отсюда, а то капитан этот тебя уже заждался.

9

   Капитан Бейцалов, действительно, нас заждался. Стоило «уралу» появиться из-за поворота, как припаркованный у обочины УАЗик защитного цвета и с черными номерами бешено загудел и заморгал дальним светом. Я послушно съехал с дороги и затормозил рядом с «козлом».
   Увидев, как я выбираюсь из кабины «урала», капитан лишился дара речи.
   – А… где Волков? – спросил он, немного придя в себя.
   Он был так потрясен, что даже перестал материться.
   – В раю Волков, – честно ответил я. – С гуриями забавляется.
   Глаза Бейцалова округлились, нижняя челюсть отвисла. Я запоздало сообразил, как он воспринял мои слова.
   – Не бойся, – сказал я и хлопнул его по плечу. – Ничего с твоим Волковым не случилось, жив он. Если хочешь, я тебя отвезу, сам все увидишь.
   Тут Бейцалов что-то увидел за моей спиной и часто-часто заморгал. Я обернулся и обнаружил, что молодой раввин Сергей вылез из кузова и подошел к нам.
   – Я таки не понимаю, – произнес он с чудовищным акцентом и с дурацкой улыбкой на лице. – Мы шо, уже приехали?
   – Приехали, – подтвердил я. – Капитан, это вам, – я протянул ему конверт с долларами. – И большое вам спасибо.
   Капитан быстро сунул конверт во внутренний карман полевой формы и спросил:
   – А Волков-то где?
   – В раю, – повторил я. – Надо ехать вон туда, – я показал пальцем. – Проход в рай отмечен бело-красными столбиками, они слева вон от той елки. Смотреть на них надо десять секунд, не отрывая взгляда, иначе не увидишь ничего. Проезжаешь между столбиками, а дальше по колее тридцать семь километров. Где-то там твой Волков с гуриями в траве кувыркается.
   – А жиденок этот, – капитан указал пальцем на моего тезку, – тоже из рая?
   – Жиденок – плохое слово, – строго сказал я. – Надо говорить «еврей», а еще лучше – «ребе». Сергей, скажите своим, пусть вылезают из машины, мы уже в нормальном мире. Натан! – крикнул я внутрь кабины. – Выходите!
   Натан выбрался из кабины и я вручил ему другой конверт, на этот раз с рублями.
   – Дальше придется ехать автостопом, – сказал я. – До Москвы этого хватит, а в Москве вы найдете израильское посольство и будете разбираться уже с ним. Это будет непросто, но вы справитесь – вам деваться некуда.
   – Это будет несложно, – улыбнулся Натан. – У меня есть хорошие знакомые в вашей городской синагоге.
   – Натан, я правильно поняла, что вы один из двух главных раввинов всего Израиля? – спросила Головастик.
   Натан кивнул.
   – Ну, так даже лучше, – сказал я. – По любому, мы с Головастиком сделали все, что могли, дальше разбирайтесь сами.
   Натан хитро прищурился и уточнил:
   – Не все, что могли, а все, что посчитали нужным. Я могу с вами поговорить?
   – Пожалуйста.
   – Нет, не сейчас. С вами можно будет потом связаться?
   – Если хотите, можете помолиться Головастику, – сказал я. – Попросите ее переместить вас в рай, в дом Сергея Иванова, который раньше был антихристом. Вряд ли она откажет. Она может, конечно, пропустить молитву мимо ушей, случайно, но обычно к просьбам верующих она прислушивается.
   – Мне казалось, сатанистов совсем немного, – заметил Натан.
   – Можно считать, их вообще нет, – уточнил я. – А те, что есть, в основной массе – отморозки безбашенные. Но на молитвы по делу Головастик обычно отвечает. Для нее они редкость, а не надоедливый фон, как для Бомжа.
   – Боюсь, это невозможно, – печально сказал Натан. – Молиться Сатане… а тем более Баалу…
   Я пожал плечами.
   – Как знаете, – сказал я. – Но если вдруг передумаете – милости прошу.
   Кто-то подергал меня за рукав. Я обернулся и увидел, что это капитан Бейцалов.
   – Вы все с ума сошли? – жалобно спросил он. – Или издеваетесь? Программу «Розыгрыш» снимаете с моим участием?
   – А ты, что, звезда? – ответил я вопросом на вопрос.
   Капитан тяжело вздохнул.
   – Так что мне делать? – спросил он еще более жалобно. Вдруг в его голосе проснулись командные нотки: – Где мой боец?! Почему ты его оставил?!
   – Я уже объяснял, – терпеливо повторил я. – Боец сбежал. Загулял с гуриями.
   – Сбежал? – переспросил Бейцалов. – Тогда поедем искать. Тимофеев! – вдруг рявкнул он неожиданно мощным баритоном. – Ко мне!
   Из «козла» выскочил худощавый солдатик в помятой полевой форме и побежал к нам, на ходу натягивая камуфляжную кепочку. Приблизившись метров на пять, он попытался перейти на строевой шаг, но капитан рявкнул:
   – Отставить!
   И добавил уже нормальным голосом:
   – Отгонишь «урал» в часть, а если ваишникам попадешься – сгною. Понял?
   – Так точно, – испуганно ответил солдатик.
   – Выполнять! – снова рявкнул Бейцалов.
   – Есть! – отозвался солдатик, четко повернулся через плечо, побежал было обратно к УАЗу, но остановился, повернулся обратно и полез в кабину.
   – Подожди, – сказал я ему. – Сейчас проверю, весь ли груз сгрузился.
   Натан неодобрительно зацокал языком.
   Я обошел грузовик сзади, заглянул в кузов и обнаружил, что, таки да, евреи сгрузились. Брр… Что-то я даже думать начинаю с еврейским акцентам, не к добру это…
   – Поехал! – крикнул я, глядя в водительское зеркало.
   И на всякий случай продублировал свои слова отмашкой руки.
   – Дух? – спросил я, обращаясь к Бейцалову.
   – Дух, – подтвердил Бейцалов. – Только-только полгода отслужил. Ну что, поехали, что ли?

10

   – Вот сюда, – сказал я, указывая пальцем на два ряда красно-белых столбиков, обозначающих дорогу в рай. – Налево и между столбиками.
   – Какими столбиками? – недоуменно переспросил Бейцалов.
   – Поворачивай и увидишь.
   Капитан нажал на тормоз и аккуратно повернул налево в узкий просвет между деревьями. Вдруг он резко ударил по тормозам.
   – Ну ничего себе! – воскликнул он. – Почему я их не видел?
   – Магия, – пояснил я.
   Бейцалов странно посмотрел на меня и ничего не сказал. Несколько секунд он сидел неподвижно, затем пощелкал рычагами в раздаточной коробке, УАЗик тронулся и продолжил движение.
   Первые триста метров дорога (если это можно назвать дорогой) петляла по густому ельнику. Головастик специально выбрала такое место, чтобы сделать переход от Земли к раю более плавным. Почему-то Головастик считает, что ставить врата в чистом поле – вульгарно и пошло, что хорошо построенный переход в параллельный мир должен быть для путешественников почти незаметным.
   Ельник кончился, мы выехали в поле. Бейцалов посмотрел назад и присвистнул. Я тоже посмотрел назад и сразу понял, чему он удивился – с этой стороны ельник выглядит как маленькая рощица в чистом поле. Совсем маленькая рощица – гораздо меньше трехсот метров в диаметре.
   – Шиза какая-то, – констатировал капитан.
   – Это не шиза, – возразил я, – это рай. Обрати внимание – тут гораздо темнее.
   – Точно, – кивнул Бейцалов, – солнце почти зашло. Не могу поверить… Погоди… Это действительно рай? Про гурий – это не шутка была?
   Я саркастически ухмыльнулся.
   – Дошло, – констатировал я. – А мы, по-твоему, едем бойца выручать или с гуриями забавляться?
   – Вообще-то мы едем ловить дезертира, – сказал Бейцалов. – И, по-моему, одно другому не мешает.
   И засмеялся.
   Мне вдруг стало противно. Я принял некорпореальность и невидимость и вылетел из машины прямо сквозь крышу. Со стороны это выглядело так, как будто я растворился в воздухе.

11

   УАЗик защитного цвета появился рядом с моим домом минут через десять. Я вышел на крыльцо, УАЗ затормозил рядом, Бейцалов заглушил двигатель, вылез из машины и подошел ко мне. От него ощутимо попахивало спиртным, не иначе, в дороге приложился.
   – Извини, командир, не обижайся, – сказал Бейцалов. – Ты, вообще, кто? Святой?
   – Антихрист, – усмехнулся я.
   Бейцалов состроил обиженную физиономию, дескать, не хочешь – не говори.
   – Проводишь? – спросил он.
   Я отрицательно покачал головой:
   – Сам доберешься. Езжай по колее «урала», от входа в рай до того места тридцать семь километров по спидометру.
   – Когда доеду, стемнеет уже, – вздохнул капитан. – Эта колея хоть прямо идет? В темноте с дороги не собьюсь?
   – Колея немного петляет, обходя холмы, – ответил я. – Но оврагов тут нет, так что даже если съедешь с дороги, ничего страшного не случится. Держи все время на восток, на тридцать восьмом километре увидишь большую поляну, всю вытоптанную. Там я видел твоего бойца в последний раз.
   – Это там гурии обитают? – поинтересовался Бейцалов.
   Мне снова стало противно. Ну почему люди все время думают только о чувственных наслаждениях? Исключения, конечно, бывают, но они только подтверждают правило.
   – Уезжай, – сказал я. – Ты мне надоел.
   – Ну будь мужиком! – воскликнул Бейцалов и попытался ухватить меня за локоть. – Поехали, дорогу покажешь.
   С этими словами капитан Бейцалов провалился под землю. Эту магию я более-менее освоил – яма получилась в точности такая, на какую я рассчитывал. В меру глубокая, в меру узкая.
   – У тебя одна минута, чтобы выбраться, – сообщил я. – Потом я закрою яму, она мне перед домом ни к чему. Прощай.
   Я повернулся и ушел в дом. Ровно через минуту я закрыл яму. УАЗик к этому времени уже удалялся от дома с максимально возможной на бездорожье скоростью.
   – Он не вернется, – сказала Лена.
   – Вернется, – возразил я. – Гурии быстро утомляют.
   – Его они не утомят, – вздохнула Лена. – Я заглянула в его мысли…
   От этих слов меня покоробило. Не люблю я ковыряться в чужих душах, а еще больше не люблю, когда это делают другие. Чтение мыслей – процесс гораздо более интимный, чем секс, а когда в твоих мозгах копаются без разрешения, это более унизительно, чем обычное сексуальное изнасилование.
   – Извини, – сказала Лена. – Я знаю, ты этого не любишь, но не удержалась. Он не вернется, потому что ему некуда возвращаться. На Земле его ждет комнатка в офицерской общаге, нищенская зарплата, солдаты-балбесы, а впереди – полная беспросветность и в конце пути алкоголизм. Жена от него ушла в позапрошлом году, с дочкой он видится раз в неделю, причем часто пропускает свидания, потому что ему стыдно, что от него разит перегаром. Костя Бейцалов останется во дворце до тех пор, пока не сопьется.