Отход войск Юго-Западного фронта поставил под угрозу фланговых ударов группировку русских войск на территории Польши. Для их окружения и разгрома противник планировал с севера нанести удар 12-й германской армией, с юга — 11-й германской и 4-й австрийской армиями в общем направлении на Седлец. При успешном развитии этой операции в варшавском котле могли оказаться войска трех русских армий.
13 (26) июля южная группировка противника начала наступление на Люблин и овладела этим городом. Двумя неделями позже двинулась вперед и северная группировка противника. Под воздействием этих ударов русские войска начали постепенно отходить на восток. 23 июля без боя была оставлена Варшава, 7 августа — крепость Новогеоргиевск. Только в крепости русские потеряли 24 генерала, 2100 офицеров и более 80 тысяч нижних чинов. Кроме того, врагу досталось 1096 крепостных и 108 полевых орудий в исправном состоянии, боеприпасы и другие материальные ценности. Затем пали Ломжа, Седлец и крепость Ковно. Ковенский гарнизон потерял 20 тысяч человек пленными и 450 орудий. Только к 22 августа русскому командованию с трудом удалось несколько стабилизировать фронт по рубежу Тарнополь, Владимир-Волынский, Брест-Литовск, Гродно, Вильно, Рига.
Великое отступление русских войск летом 1915 года в очередной раз показало стратегическую слабость Верховного главнокомандующего и его штаба. За пять недель армии Северо-Западного и Юго-Западного фронтов в полосе около 300 километров отошли на глубину до 180 километров. Их потери убитыми и ранеными в этот период достигли 1 миллиона 410 тысяч человек.
Таким образом, к концу лета 1915 года положение на Восточном фронте Первой мировой войны складывалось не в пользу России. Ее войскам был нанесен ряд серьезных поражений, в результате которых они потеряли убитыми, ранеными и пленными более 2 миллионов человек из числа наиболее подготовленных в предвоенный период солдат и офицеров. Резервисты, прибывавшие в составе пополнений, по боевым и морально-политическим качествам были ниже выбывших из строя.
Значительными были и территориальные потери России. С начала войны она лишилась Курляндии, всей Польши, западных районов Белоруссии и Украины. При отходе были потеряны тысячи артиллерийских орудий, пулеметов, сотни тысяч ружей, склады с боеприпасами и военным имуществом, недостаток которых ощущался все сильнее.
Большими были и экономические потери страны. Территории оставлялись со всей их инфраструктурой: промышленно развитыми городами и сельскими регионами. Эвакуация предприятий и материальных ценностей осуществлялась крайне слабо. Поэтому вместе с продвижением войск на восток противник получал также и новые ресурсы для ведения войны, которых лишалась Россия. В то же время решение Верховного об эвакуации населения с западных областей в глубь России стоило стране сотен тысяч напрасных человеческих жизней и превратило военную неудачу в сильнейшее народное бедствие. Об эвакуации 1915 года А. А. Керсновский писал: «Ставка надеялась этим мероприятием «создать атмосферу 1812 года», но добилась как раз противоположных результатов. По дорогам Литвы и Полесья потянулись бесконечными вереницами таборы сорванных с насиженных мест, доведенных до отчаяния людей. Они загромождали и забивали редкие здесь дороги, смешивались с войсками, деморализуя их и внося беспорядок. Ставка не отдавала себе отчета в том, что, подняв всю эту четырехмиллионную массу женщин, детей и стариков, ей надлежит позаботиться и об их пропитании…»
Верховный главнокомандующий по-своему пытался влиять на ход событий. 3 (16) августа в Волковыске он провел совещание высших должностных лиц Ставки и Северо-Западного фронта. Подведя итоги последних событий, он принял ряд важных решений. Главное из них заключалось в разделе Северо-Западного фронта на два — Северный и Западный. Это было оправданным шагом, поскольку управлять восьмью армиями, отходившими севернее Полесья, одному человеку было весьма трудно. Командующим Северным фронтом назначался генерал Н. В. Рузский, Западный вверялся генералу М. В. Алексееву.
Были уточнены задачи фронтов. Основной задачей Северного фронта являлось прикрытие путей к Петрограду из Восточной Пруссии и со стороны Балтийского моря. Западному фронту надлежало обеспечить Московское направление, Юго-Западному фронту — не допустить прорыва противника на территорию Украины. Это было последнее стратегическое решение, принятое Николаем Николаевичем на посту Верховного главнокомандующего вооруженными силами России. 24 августа Николай Николаевич подписал акт о сдаче Верховного командования и покинул Ставку.
На фоне неудач на фронтах интриги против Николая Николаевича, которые постоянно плелись при дворе, приобрели исключительную остроту. В ход шло все: от жалких сплетен об оргиях, якобы происходивших в Ставке, до откровенных обвинений в государственной измене. В первую очередь старались сторонники смещенного в июне военного министра Сухомлинова, а также императрица.
Александра Федоровна не решалась, однако, открыто выступать против одного из самых авторитетных представителей дома Романовых. Она предпочитала действовать через мужа, оказывая на него все большее влияние. В письмах, отправленных царю при его поездках на фронт или по стране, Александра Федоровна всячески стремилась очернить Ставку, а Верховного главнокомандующего представить опасным честолюбцем. Ставку она называла «предательской», советовала мужу хранить в тайне дату и маршрут поездки в войска, иначе «шпионы, находящиеся в Ставке, сразу же сообщат немцам, и тогда их аэропланы начнут действовать…» В другом письме она сообщала Николаю II, что в обществе Николая Николаевича воспринимают как второго императора и, не стесняясь, называют Николаем III.
Не менее сильную оппозицию Верховному главнокомандующему составляли и некоторые чиновники Военного министерства, которые были близки к Сухомлинову. Следствием их предыдущих интриг против Николая Николаевича стал фактический раздел страны на два лагеря: фронт и тыл. Если первый, безмерно потреблявший и постоянно требовавший новых жертв, был в веденье Верховного главнокомандующего, то второй, производивший и подпитывавший фронт, целиком находился во власти военного министра. При таком распределении сфер влияния и обязанностей тыловые работники получали огромные возможности для различных злоупотреблений не только на военных поставках и снабжении действующей армии, но и для откровенного шпионажа в интересах противника.
Следствие по делу Мясоедова Николай Николаевич поручил генералу М. Д. Бонч-Бруевичу. Тот ретиво взялся за дело, грозя установить всех причастных к деятельности шпиона. Опасаясь этого, чиновники Военного министерства всячески стремились сорвать расследование. Однако сделать это было весьма трудно, пока во главе действующей армии стоял великий князь.
О деятельности великого князя в качестве Верховного главнокомандующего можно судить по тем событиям и делам, которые имели место на фронте в период с августа 1914 года по август 1915 года, когда фактически ни одна из проведенных операций, кроме наступления войск Юго-Западного фронта в 1914 году в Галиции, не достигла намеченных целей. Но результат Галицийской операции был получен благодаря не военному таланту и организаторским способностям великого князя, а только потому, что войска четко выполняли планы, разработанные накануне войны без его участия.
Многочисленные поражения русских войск, кроме разгрома их в Восточной Пруссии в августе-сентябре 1914 года, похоже не вызывали у великого князя глубоких раскаяний. Он ежедневно докладывал в Петроград сводки по результатам боев отдельных соединений и частей, не обобщая их не то что до стратегического, но и до оперативного масштаба. В результате постепенно складывалась практика оценивать войну не по действиям всех или отдельных фронтов, а по армейским операциям, боям корпусов и дивизий. Это резко снижало роль Верховного главнокомандующего и Ставки в управлении войсками, выдвигая на первый план фронтовые и армейские звенья управления.
Следствием этой политики стали и кадровые перемены в высшем командовании действующей армии, проведенные Николаем Николаевичем в сентябре — декабре 1914 г. За это время были сменены командующий Северо-Западным фронтом и несколько командующих армиями. Но эти кадровые перемены диктовались скорее необходимостью найти виновных за военные неудачи, чем стремлением видеть во главе войск талантливых и деятельных руководителей.
Имели место и другие просчеты. Великий князь и его ближайшие помощники, сделав ставку на эвакуацию населения, мало внимания уделяли спасению материальных ценностей и их вывозу с оставляемых войсками территорий. Это привело к ухудшению материальной базы армии и наводнению страны толпами беженцев, подрывавших моральный дух общества. Все это в совокупности давало негативную оценку деятельности Николая Николаевича на посту Верховного главнокомандующего.
В то же время нужно признать, что власть Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича была весьма ограниченна и фактически не выходила за пределы действующей армии. По своему статусу он не мог существенно влиять на внешнюю и внутреннюю политику страны, на деятельность ее экономики. Переговорами с союзниками даже по военным вопросам, комплектованием армии резервами, нередко и назначением высших военачальников ведал непосредственно император. За пределы компетенции Верховного главнокомандующего выходил столь важный вопрос, как снабжение действующей армии и развертывание военного производства в стране. При острой нехватке оружия, боеприпасов и другого военного имущества процесс мобилизации промышленности в России затянулся до августа 1915 года. Производство военной продукции росло крайне медленно и не удовлетворяло потребности армии даже в самом необходимом. Все это также подсказывало необходимость во время войны управление страной и действующей армией сосредоточить в одних руках.
Николай Николаевич был отправлен наместником императора на Кавказ, где войска Отдельной Кавказской армии генерала Н. Н. Юденича вели боевые действия против Турции. О кавказском периоде его деятельности можно рассуждать много, но лучшим свидетельством станут победы русского оружия на этом театре военных действий. Экспедиционный кавалерийский корпус генерала Н. Н. Баратова осенью 1915 года установил контроль над большими районами Персии. Войска Н. Н. Юденича провели ряд успешных наступательных операций. Они в декабре 1915 года заняли город Эрзурум, а в апреле 1916 года провели Трапезундскую операцию. В результате итоги кампании 1916 года на Кавказском фронте превзошли ожидания русского командования. Кавказская армия разгромила 3-ю турецкую армию и продвинулась в глубь территории этой страны более чем на 250 километров.
Но необычно снежная и суровая зима 1917 года приостановила боевые действия на Кавказском направлении. Из-за бездорожья и отсутствия коммуникаций подвоз продовольствия и фуража резко сократился. Солдаты голодали, начались эпидемии. К этому времени общие потери Кавказской армии с начала войны достигли 100 тысяч человек. В таком состоянии ее застала Февральская революция 1917 года.
Перед своим отречением от престола Николай II пожелал вернуть пост Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича: «Установлена власть в лице нового правительства. Для пользы нашей родины я, Верховный главнокомандующий, признал ее, показав тем пример нашего воинского долга. Повелеваю всем чинам славной нашей армии и флота неуклонно повиноваться установленному правительству через своих прямых начальников. Только тогда Бог даст нам победу». Предполагалось, что начальником штаба Ставки останется генерал Алексеев. Позже в своих мемуарах А. И. Деникин писал, что отречение Николая II от престола в армии было воспринято спокойно, а назначение Верховным главнокомандующим Николая Николаевича и начальником штаба генерала Алексеева было встречено с пониманием и надеждой.
Однако Временным правительством пребывание Николая Николаевича на посту Верховного главнокомандующего было признано нежелательным в связи с общим отношением к династии романовых. А. Ф. Керенский вспоминал: «Когда 7 марта я выступил в Московском Совете, рабочие обрушили на меня ряд агрессивных вопросов. Один из них — «Почему Николая Николаевича назначили главнокомандующим?»
Против назначения Николая Николаевича выступили и новый председатель Совета министров, и министр внутренних дел. В доверительном письме великому князю Львов писал: «Создавшееся положение делает неизбежным оставление Вами этого поста. Народное мнение решительно и настойчиво высказывается против занятия членами дома Романовых каких-либо государственных должностей. Временное правительство не считает себя вправе оставаться безучастным к голосу народа, пренебрежение которым могло бы привести к самым серьезным осложнениям. Временное правительство убеждено, что Вы, во имя блага Родины, пойдете навстречу требованиям положения и сложите с себя еще до приезда Вашего в Ставку звание Верховного главнокомандующего».
Это письмо нашло великого князя уже в Ставке. Он, глубоко обиженный позицией Временного правительства, сдал немедленно командование генералу Алексееву, отослав в Петроград письмо следующего содержания: «Рад вновь доказать мою любовь к Родине, в чем Россия до сих пор не сомневалась». В этот же день Николай Николаевич уехал из Могилева, навсегда покинув Российскую армию, в рядах которой прослужил 46 лет. Вскоре он со своей семьей перебрался в Крым.
В марте 1919 года Николай Николаевич эмигрировал в Италию. Свое 65-летие он отметил во Франции, где остался до конца жизни. Среди белой эмиграции великий князь считался претендентом на Российский престол, слыл высшим руководителем всех русских заграничных военных организаций, но участие в политической деятельности не принимал.
Умер Николай Николаевич 5 января 1929 года в возрасте 73 лет в местечке Антиб и похоронен в Каннах. На могиле соотечественники установили большую доску из зеленого мрамора. На ней, не тускнея от времени, отливают серебром слова вечной благодарности: «Верховному главнокомандующему русской армии, его императорскому высочеству великому князю Николаю Николаевичу от российского зарубежного воинства». Да будет мир праху его…
Генералы Н. Н. Янушкевич и Ю. Н. Данилов
Н. Н. Янушкевич
Ю. Н. Данилов
Развертывание Ставки предопределило создание в ее составе штаба и наличие у Верховного главнокомандующего хороших и авторитетных помощников, прежде всего в лице начальника штаба и генерал-квартирмейстера (начальника оперативного управления).
В самом начале войны на должность начальника штаба Ставки был назначен сорокашестилетний генерал-лейтенант Николай Николаевич Янушкевич.
Николай Янушкевич родился 1 мая 1868 года в Петербурге, в 1888 году окончил Михайловское артиллерийское училище, в 1896 году — Академию Генерального штаба. Службу проходил в Киевском военном округе, а с 1897 года работал на различных административных должностях в Главном штабе, Военном совете и канцелярии Военного министерства: с 1898 года — и. д. столоначальника Главного штаба, с 1899 года — и. д. младшего редактора кодификационного отдела при Военном совете, с 1900 года — помощник делопроизводителя канцелярии Военного министерства, с 1904 года — делопроизводитель канцелярии Военного министерства, с 1905 года — заведующий законодательным отделом канцелярии Военного министерства, генерал-майор, 1911 — помощник начальника канцелярии Военного министерства. В 1903 году был произведен в генерал-майоры. Параллельно с 1910 года Янушкевич читал курс Военной администрации в Императорской академии Генерального штаба, а в 1913 году был назначен начальником этого высшего учебного заведения. Именно тогда, по мнению современников, он и приглянулся великому князю Николаю Николаевичу (младшему) своим веселым характером, шутками, анекдотами, умением вести застолье…
Одновременно с января 1910 года экстраординарный, а с октября 1911 года — ординарный профессор военной администрации в Николаевской военной академии Генерального штаба. С 20 января 1913 года — начальник этой академии, генерал-лейтенант.
С 5 марта 1914 года — начальник Генерального штаба. Практически не разобравшись в этой должности из-за отсутствия времени и своей профессиональной неподготовленности, Н. Н. Янушкевич с началом Первой мировой войны был назначен на должность начальника штаба Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. Никак не проявив себя, но, находясь рядом с верховным, Янушкевич удостаивается нескольких наград и производится в генералы от инфантерии. «На должности начальника штаба Ставки оказался человек гостинный, мягкий до корня, где такой же воск и безволие, как и на поверхности, — писал М. Лемке. — Военный и администратор по случаю, который толкнул его туда, а не в министерство двора, финансов или департамент герольдии, без проникновения в чуждое ему по существу дело, знавший его постольку, поскольку оно освещено соответствующим докладчиком».
После отстранения великого князя от поста Верховного главнокомандующего в середине августа 1915 года Н. Н. Янушкевич также лишился должности начальника штаба Ставки. Однако после назначения Николая Николаевича наместником на Кавказе он стал его помощником по военным вопросам (с 18.08.1915 г.), а с 13 сентября 1916 года одновременно и главным начальником снабжения Кавказской армии.
Генерал Ю. Н. Данилов с чинами отдела генерал-квартирмейстера штаба Ставки.
31 марта 1917 года генерал Янушкевич Временным правительством был уволен со службы «за болезнью» с мундиром и пенсией. За свою службу он был награжден российскими орденами: Св. Станислава 3-й ст. (1893), Св. Анны 3-й ст. (1898), Св. Станислава 2-й ст. (1902), Св. Владимира 4-й ст. (1905), Св. Владимира 3-й ст. (1907), Св. Станислава 1-й ст. (10.04.1911), Св. Анны 1-й ст. (29.12.1913), Св. Георгия 4-й ст. (23.09.1914), а также несколькими иностранными орденами.
По поводу смерти Н. Н. Янушкевича также существует две версии. Согласно одной из них, в начале 1918 года он был арестован в Могилеве и отправлен в Петроград, но по пути близ станции Оредеж убит конвоирами. По второй — он был арестован в Тифлисе, где проживал после отставки, убит конвоирами и похоронен в этом городе.
Сухомлинов в своих «Воспоминаниях» писал:
«Образ действий в. к. Николая Николаевича и генерала Янушкевича отвечал таковому же игроков, ставивших на карту судьбу армии, русского народа и дома Романовых. Их политика была легкомысленной игрой… В 1914 году я не подозревал о той роли, которую играл Янушкевич в те критические дни».
Таким образом, можно отметить, что, обладая неплохой военной подготовкой, Янушкевич не имел ни стратегического кругозора, ни практики руководства штабом многомиллионной действующей армии. Это назначение стало следствием двух причин: с марта 1914 года Янушкевич занимал должность начальника Генерального штаба. Кроме того, прослужив многие годы в столице, он слыл светским человеком, мастером организации различных застолий и праздников, на которых достаточно близко познакомился с великим князем. Он не проявлял должной решительности, не пользовался необходимым для столь высокой должности влиянием в правительственных сферах и авторитетом в войсках. Зато он умел во всем угождать великому князю, не оспаривал его решений и не конфликтовал с подчиненными генералами.
В августе 1914 года генерал-квартирмейстером штаба Верховного главнокомандующего был назначен генерал-лейтенант Юрий Никифорович Данилов.
Он родился 13 августа 1866 года в Киеве в дворянской семье. В 1883 году окончил Владимирскй Киевский кадетский корпус, в 1886 году — Михайловское артиллерийское училище, произведен в подпоручики и направлен в 27-ю артиллерийскую бригаду. После окончания в 1892 году Академии Генерального штаба по первому разряду продолжал службу в штабе Киевского военного округа, капитан.
С 1898 года в Генеральном штабе — помощник делопроизводителя канцелярии комитета по мобилизации войск, с 1903 года — штаб-офицер Генерального штаба при Главном штабе, с 1904 года — начальник отделения Главного штаба, с 1905 года — начальник отделения Главного управления Генерального штаба, с 1906 года — помощник первого обер-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба.
С 1906 по 1908 год командовал 166-м пехотным Ровненским полком, но затем снова вернулся на службу в Генеральный штаб, где был назначен на должность обер-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба, получил звание генерал-майора.
Генералы Н. Н. Янушкевич и Ю. Н. Данилов.
С 1909 по лето 1914 года — генерал-квартирмейстер Главного управления Генерального штаба. Одновременно, с 1910 года, — председатель крепостной комиссии при Главном управлении Генерального штаба, с 1913 года — генерал-лейтенант. Напрямую занимался вопросами подготовки России к войне, разработкой оперативных планов.
После начала Первой мировой войны Ю. Н. Данилов был назначен генерал-квартирмейстером штаба Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. За отличия в Галицийской битве был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени, с конца 1914 года — генерал от инфантерии. Играл ключевую роль в планировании военных операций в русской армии в 1914–1915 годах в условиях, когда начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Н. Н. Янушкевич не имел стратегического опыта. Правда, его деятельность на посту генерал-квартирмейстера штаба Ставки вызывала критические отзывы.
У Ю. Н. Данилова, безусловно, были достаточно профессиональные знания, а также навыки в составлении мобилизационных планов в мирное время. Энергия и волевые качества делали этого человека одним из самых влиятельных и авторитетных руководителей Ставки, к мнению которого прислушивались не только на фронтах, но и в столице. «В моей памяти, — отмечал один из его однополчан Б. В. Геруа, — Юрий Никифорович стоит как один из лучших офицеров нашего Генерального штаба, серьезный и трудоспособный». Подчеркивалось также отсутствие у него боязни брать на себя ответственность за принятие решения.
Но он, к сожалению, также не имел практики планирования и проведения стратегических операций и руководства войсками в ходе войны.
Генерал А. А. Брусилов называл в своих воспоминаниях Данилова «человеком узким и упрямым». Он писал: «Его доклады, несомненно, влияли в значительной степени на стратегические соображения Верховного главнокомандующего, и нельзя не признать, что мы иногда действовали в некоторых отношениях наобум и рискованно разбрасывались — не в соответствии с теми силами, которыми мы располагали».
Генерал П. К. Кондзеровский, занимавший должность дежурного генерала при Верховном главнокомандующем, писал: «Генерал-квартирмейстер сразу занял в нашем Штабе более возвышенное положение, чем ему полагалось. Этому в значительной степени способствовали и свойства характера Ю. Н. Данилова, человека крайне властного, самолюбивого, с очень большим о себе мнением. Я считал его безусловно умным человеком, но иногда, в дни успехов на фронте, он изображал из себя чуть ли не гения, великого полководца, и это было уже слишком».
Генералы Н. Н. Янушкевич и Ю. Н. Данилов с чинами Ставки Верховного главнокомандующего. Зима 1915 г.
Из дневника великого князя Андрея Владимировича: «Данилов (Черный) — сухой педант. Жизни не знает. Нравственный элемент, который составляет главный успех боя, он не понимает и с ним не считается. Ведь на карте, на которой он орудует, нет людей. Есть кружки, означающие корпуса. Есть известное между ними расстояние, а всякий успех, стоивший десятки тысяч жертв, отражается на карте только тем, что наносится новый кружок, впереди старого. И печатают в газетах, такой-то город взят. А что это стоило усилий, потерь — эта ему область недоступная. Ведь что нам стоила эта стратегическая операция отхода всех армий за Сан и Вислу. Сколько напрасных жертв, а главное — моральных страданий для тех войск, которые должны были отступить назад, бросив кровью взятые места. Кто возместит эту нравственную муку? А без этой нравственной веры победы не бывает».
Протопресвитер Георгий Шавельский дал такую характеристику Данилова: «Честный, усидчивый, чрезвычайно трудолюбивый, он, однако, — думается мне, — был лишен того «огонька», который знаменует печать особого Божьего избрания. Это был весьма серьезный работник, но могущий быть полезным и, может быть, даже трудно заменимым на вторых ролях, где требуется собирание подготовленного материала, разработка уже готовой, данной идеи. Но вести огромную армию он не мог, идти за ним всей армии было не безопасно. Я любил ген. Данилова за многие хорошие качества его души, но он всегда представлялся мне тяжкодумом, без «орлиного» полета мысли, в известном отношении — узким, иногда наивным… Большое упрямство, большая, чем нужно, уверенность в себе, при недостаточной общительности с людьми и неуменье выбрать и использовать талантливых помощников, дополняли уже отмеченные особенности духовного склада ген. Данилова».
13 (26) июля южная группировка противника начала наступление на Люблин и овладела этим городом. Двумя неделями позже двинулась вперед и северная группировка противника. Под воздействием этих ударов русские войска начали постепенно отходить на восток. 23 июля без боя была оставлена Варшава, 7 августа — крепость Новогеоргиевск. Только в крепости русские потеряли 24 генерала, 2100 офицеров и более 80 тысяч нижних чинов. Кроме того, врагу досталось 1096 крепостных и 108 полевых орудий в исправном состоянии, боеприпасы и другие материальные ценности. Затем пали Ломжа, Седлец и крепость Ковно. Ковенский гарнизон потерял 20 тысяч человек пленными и 450 орудий. Только к 22 августа русскому командованию с трудом удалось несколько стабилизировать фронт по рубежу Тарнополь, Владимир-Волынский, Брест-Литовск, Гродно, Вильно, Рига.
Великое отступление русских войск летом 1915 года в очередной раз показало стратегическую слабость Верховного главнокомандующего и его штаба. За пять недель армии Северо-Западного и Юго-Западного фронтов в полосе около 300 километров отошли на глубину до 180 километров. Их потери убитыми и ранеными в этот период достигли 1 миллиона 410 тысяч человек.
Таким образом, к концу лета 1915 года положение на Восточном фронте Первой мировой войны складывалось не в пользу России. Ее войскам был нанесен ряд серьезных поражений, в результате которых они потеряли убитыми, ранеными и пленными более 2 миллионов человек из числа наиболее подготовленных в предвоенный период солдат и офицеров. Резервисты, прибывавшие в составе пополнений, по боевым и морально-политическим качествам были ниже выбывших из строя.
Значительными были и территориальные потери России. С начала войны она лишилась Курляндии, всей Польши, западных районов Белоруссии и Украины. При отходе были потеряны тысячи артиллерийских орудий, пулеметов, сотни тысяч ружей, склады с боеприпасами и военным имуществом, недостаток которых ощущался все сильнее.
Большими были и экономические потери страны. Территории оставлялись со всей их инфраструктурой: промышленно развитыми городами и сельскими регионами. Эвакуация предприятий и материальных ценностей осуществлялась крайне слабо. Поэтому вместе с продвижением войск на восток противник получал также и новые ресурсы для ведения войны, которых лишалась Россия. В то же время решение Верховного об эвакуации населения с западных областей в глубь России стоило стране сотен тысяч напрасных человеческих жизней и превратило военную неудачу в сильнейшее народное бедствие. Об эвакуации 1915 года А. А. Керсновский писал: «Ставка надеялась этим мероприятием «создать атмосферу 1812 года», но добилась как раз противоположных результатов. По дорогам Литвы и Полесья потянулись бесконечными вереницами таборы сорванных с насиженных мест, доведенных до отчаяния людей. Они загромождали и забивали редкие здесь дороги, смешивались с войсками, деморализуя их и внося беспорядок. Ставка не отдавала себе отчета в том, что, подняв всю эту четырехмиллионную массу женщин, детей и стариков, ей надлежит позаботиться и об их пропитании…»
Верховный главнокомандующий по-своему пытался влиять на ход событий. 3 (16) августа в Волковыске он провел совещание высших должностных лиц Ставки и Северо-Западного фронта. Подведя итоги последних событий, он принял ряд важных решений. Главное из них заключалось в разделе Северо-Западного фронта на два — Северный и Западный. Это было оправданным шагом, поскольку управлять восьмью армиями, отходившими севернее Полесья, одному человеку было весьма трудно. Командующим Северным фронтом назначался генерал Н. В. Рузский, Западный вверялся генералу М. В. Алексееву.
Были уточнены задачи фронтов. Основной задачей Северного фронта являлось прикрытие путей к Петрограду из Восточной Пруссии и со стороны Балтийского моря. Западному фронту надлежало обеспечить Московское направление, Юго-Западному фронту — не допустить прорыва противника на территорию Украины. Это было последнее стратегическое решение, принятое Николаем Николаевичем на посту Верховного главнокомандующего вооруженными силами России. 24 августа Николай Николаевич подписал акт о сдаче Верховного командования и покинул Ставку.
На фоне неудач на фронтах интриги против Николая Николаевича, которые постоянно плелись при дворе, приобрели исключительную остроту. В ход шло все: от жалких сплетен об оргиях, якобы происходивших в Ставке, до откровенных обвинений в государственной измене. В первую очередь старались сторонники смещенного в июне военного министра Сухомлинова, а также императрица.
Александра Федоровна не решалась, однако, открыто выступать против одного из самых авторитетных представителей дома Романовых. Она предпочитала действовать через мужа, оказывая на него все большее влияние. В письмах, отправленных царю при его поездках на фронт или по стране, Александра Федоровна всячески стремилась очернить Ставку, а Верховного главнокомандующего представить опасным честолюбцем. Ставку она называла «предательской», советовала мужу хранить в тайне дату и маршрут поездки в войска, иначе «шпионы, находящиеся в Ставке, сразу же сообщат немцам, и тогда их аэропланы начнут действовать…» В другом письме она сообщала Николаю II, что в обществе Николая Николаевича воспринимают как второго императора и, не стесняясь, называют Николаем III.
Не менее сильную оппозицию Верховному главнокомандующему составляли и некоторые чиновники Военного министерства, которые были близки к Сухомлинову. Следствием их предыдущих интриг против Николая Николаевича стал фактический раздел страны на два лагеря: фронт и тыл. Если первый, безмерно потреблявший и постоянно требовавший новых жертв, был в веденье Верховного главнокомандующего, то второй, производивший и подпитывавший фронт, целиком находился во власти военного министра. При таком распределении сфер влияния и обязанностей тыловые работники получали огромные возможности для различных злоупотреблений не только на военных поставках и снабжении действующей армии, но и для откровенного шпионажа в интересах противника.
Следствие по делу Мясоедова Николай Николаевич поручил генералу М. Д. Бонч-Бруевичу. Тот ретиво взялся за дело, грозя установить всех причастных к деятельности шпиона. Опасаясь этого, чиновники Военного министерства всячески стремились сорвать расследование. Однако сделать это было весьма трудно, пока во главе действующей армии стоял великий князь.
О деятельности великого князя в качестве Верховного главнокомандующего можно судить по тем событиям и делам, которые имели место на фронте в период с августа 1914 года по август 1915 года, когда фактически ни одна из проведенных операций, кроме наступления войск Юго-Западного фронта в 1914 году в Галиции, не достигла намеченных целей. Но результат Галицийской операции был получен благодаря не военному таланту и организаторским способностям великого князя, а только потому, что войска четко выполняли планы, разработанные накануне войны без его участия.
Многочисленные поражения русских войск, кроме разгрома их в Восточной Пруссии в августе-сентябре 1914 года, похоже не вызывали у великого князя глубоких раскаяний. Он ежедневно докладывал в Петроград сводки по результатам боев отдельных соединений и частей, не обобщая их не то что до стратегического, но и до оперативного масштаба. В результате постепенно складывалась практика оценивать войну не по действиям всех или отдельных фронтов, а по армейским операциям, боям корпусов и дивизий. Это резко снижало роль Верховного главнокомандующего и Ставки в управлении войсками, выдвигая на первый план фронтовые и армейские звенья управления.
Следствием этой политики стали и кадровые перемены в высшем командовании действующей армии, проведенные Николаем Николаевичем в сентябре — декабре 1914 г. За это время были сменены командующий Северо-Западным фронтом и несколько командующих армиями. Но эти кадровые перемены диктовались скорее необходимостью найти виновных за военные неудачи, чем стремлением видеть во главе войск талантливых и деятельных руководителей.
Имели место и другие просчеты. Великий князь и его ближайшие помощники, сделав ставку на эвакуацию населения, мало внимания уделяли спасению материальных ценностей и их вывозу с оставляемых войсками территорий. Это привело к ухудшению материальной базы армии и наводнению страны толпами беженцев, подрывавших моральный дух общества. Все это в совокупности давало негативную оценку деятельности Николая Николаевича на посту Верховного главнокомандующего.
В то же время нужно признать, что власть Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича была весьма ограниченна и фактически не выходила за пределы действующей армии. По своему статусу он не мог существенно влиять на внешнюю и внутреннюю политику страны, на деятельность ее экономики. Переговорами с союзниками даже по военным вопросам, комплектованием армии резервами, нередко и назначением высших военачальников ведал непосредственно император. За пределы компетенции Верховного главнокомандующего выходил столь важный вопрос, как снабжение действующей армии и развертывание военного производства в стране. При острой нехватке оружия, боеприпасов и другого военного имущества процесс мобилизации промышленности в России затянулся до августа 1915 года. Производство военной продукции росло крайне медленно и не удовлетворяло потребности армии даже в самом необходимом. Все это также подсказывало необходимость во время войны управление страной и действующей армией сосредоточить в одних руках.
Николай Николаевич был отправлен наместником императора на Кавказ, где войска Отдельной Кавказской армии генерала Н. Н. Юденича вели боевые действия против Турции. О кавказском периоде его деятельности можно рассуждать много, но лучшим свидетельством станут победы русского оружия на этом театре военных действий. Экспедиционный кавалерийский корпус генерала Н. Н. Баратова осенью 1915 года установил контроль над большими районами Персии. Войска Н. Н. Юденича провели ряд успешных наступательных операций. Они в декабре 1915 года заняли город Эрзурум, а в апреле 1916 года провели Трапезундскую операцию. В результате итоги кампании 1916 года на Кавказском фронте превзошли ожидания русского командования. Кавказская армия разгромила 3-ю турецкую армию и продвинулась в глубь территории этой страны более чем на 250 километров.
Но необычно снежная и суровая зима 1917 года приостановила боевые действия на Кавказском направлении. Из-за бездорожья и отсутствия коммуникаций подвоз продовольствия и фуража резко сократился. Солдаты голодали, начались эпидемии. К этому времени общие потери Кавказской армии с начала войны достигли 100 тысяч человек. В таком состоянии ее застала Февральская революция 1917 года.
Перед своим отречением от престола Николай II пожелал вернуть пост Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича: «Установлена власть в лице нового правительства. Для пользы нашей родины я, Верховный главнокомандующий, признал ее, показав тем пример нашего воинского долга. Повелеваю всем чинам славной нашей армии и флота неуклонно повиноваться установленному правительству через своих прямых начальников. Только тогда Бог даст нам победу». Предполагалось, что начальником штаба Ставки останется генерал Алексеев. Позже в своих мемуарах А. И. Деникин писал, что отречение Николая II от престола в армии было воспринято спокойно, а назначение Верховным главнокомандующим Николая Николаевича и начальником штаба генерала Алексеева было встречено с пониманием и надеждой.
Однако Временным правительством пребывание Николая Николаевича на посту Верховного главнокомандующего было признано нежелательным в связи с общим отношением к династии романовых. А. Ф. Керенский вспоминал: «Когда 7 марта я выступил в Московском Совете, рабочие обрушили на меня ряд агрессивных вопросов. Один из них — «Почему Николая Николаевича назначили главнокомандующим?»
Против назначения Николая Николаевича выступили и новый председатель Совета министров, и министр внутренних дел. В доверительном письме великому князю Львов писал: «Создавшееся положение делает неизбежным оставление Вами этого поста. Народное мнение решительно и настойчиво высказывается против занятия членами дома Романовых каких-либо государственных должностей. Временное правительство не считает себя вправе оставаться безучастным к голосу народа, пренебрежение которым могло бы привести к самым серьезным осложнениям. Временное правительство убеждено, что Вы, во имя блага Родины, пойдете навстречу требованиям положения и сложите с себя еще до приезда Вашего в Ставку звание Верховного главнокомандующего».
Это письмо нашло великого князя уже в Ставке. Он, глубоко обиженный позицией Временного правительства, сдал немедленно командование генералу Алексееву, отослав в Петроград письмо следующего содержания: «Рад вновь доказать мою любовь к Родине, в чем Россия до сих пор не сомневалась». В этот же день Николай Николаевич уехал из Могилева, навсегда покинув Российскую армию, в рядах которой прослужил 46 лет. Вскоре он со своей семьей перебрался в Крым.
В марте 1919 года Николай Николаевич эмигрировал в Италию. Свое 65-летие он отметил во Франции, где остался до конца жизни. Среди белой эмиграции великий князь считался претендентом на Российский престол, слыл высшим руководителем всех русских заграничных военных организаций, но участие в политической деятельности не принимал.
Умер Николай Николаевич 5 января 1929 года в возрасте 73 лет в местечке Антиб и похоронен в Каннах. На могиле соотечественники установили большую доску из зеленого мрамора. На ней, не тускнея от времени, отливают серебром слова вечной благодарности: «Верховному главнокомандующему русской армии, его императорскому высочеству великому князю Николаю Николаевичу от российского зарубежного воинства». Да будет мир праху его…
Генералы Н. Н. Янушкевич и Ю. Н. Данилов
Развертывание Ставки предопределило создание в ее составе штаба и наличие у Верховного главнокомандующего хороших и авторитетных помощников, прежде всего в лице начальника штаба и генерал-квартирмейстера (начальника оперативного управления).
В самом начале войны на должность начальника штаба Ставки был назначен сорокашестилетний генерал-лейтенант Николай Николаевич Янушкевич.
Николай Янушкевич родился 1 мая 1868 года в Петербурге, в 1888 году окончил Михайловское артиллерийское училище, в 1896 году — Академию Генерального штаба. Службу проходил в Киевском военном округе, а с 1897 года работал на различных административных должностях в Главном штабе, Военном совете и канцелярии Военного министерства: с 1898 года — и. д. столоначальника Главного штаба, с 1899 года — и. д. младшего редактора кодификационного отдела при Военном совете, с 1900 года — помощник делопроизводителя канцелярии Военного министерства, с 1904 года — делопроизводитель канцелярии Военного министерства, с 1905 года — заведующий законодательным отделом канцелярии Военного министерства, генерал-майор, 1911 — помощник начальника канцелярии Военного министерства. В 1903 году был произведен в генерал-майоры. Параллельно с 1910 года Янушкевич читал курс Военной администрации в Императорской академии Генерального штаба, а в 1913 году был назначен начальником этого высшего учебного заведения. Именно тогда, по мнению современников, он и приглянулся великому князю Николаю Николаевичу (младшему) своим веселым характером, шутками, анекдотами, умением вести застолье…
Одновременно с января 1910 года экстраординарный, а с октября 1911 года — ординарный профессор военной администрации в Николаевской военной академии Генерального штаба. С 20 января 1913 года — начальник этой академии, генерал-лейтенант.
С 5 марта 1914 года — начальник Генерального штаба. Практически не разобравшись в этой должности из-за отсутствия времени и своей профессиональной неподготовленности, Н. Н. Янушкевич с началом Первой мировой войны был назначен на должность начальника штаба Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. Никак не проявив себя, но, находясь рядом с верховным, Янушкевич удостаивается нескольких наград и производится в генералы от инфантерии. «На должности начальника штаба Ставки оказался человек гостинный, мягкий до корня, где такой же воск и безволие, как и на поверхности, — писал М. Лемке. — Военный и администратор по случаю, который толкнул его туда, а не в министерство двора, финансов или департамент герольдии, без проникновения в чуждое ему по существу дело, знавший его постольку, поскольку оно освещено соответствующим докладчиком».
После отстранения великого князя от поста Верховного главнокомандующего в середине августа 1915 года Н. Н. Янушкевич также лишился должности начальника штаба Ставки. Однако после назначения Николая Николаевича наместником на Кавказе он стал его помощником по военным вопросам (с 18.08.1915 г.), а с 13 сентября 1916 года одновременно и главным начальником снабжения Кавказской армии.
31 марта 1917 года генерал Янушкевич Временным правительством был уволен со службы «за болезнью» с мундиром и пенсией. За свою службу он был награжден российскими орденами: Св. Станислава 3-й ст. (1893), Св. Анны 3-й ст. (1898), Св. Станислава 2-й ст. (1902), Св. Владимира 4-й ст. (1905), Св. Владимира 3-й ст. (1907), Св. Станислава 1-й ст. (10.04.1911), Св. Анны 1-й ст. (29.12.1913), Св. Георгия 4-й ст. (23.09.1914), а также несколькими иностранными орденами.
По поводу смерти Н. Н. Янушкевича также существует две версии. Согласно одной из них, в начале 1918 года он был арестован в Могилеве и отправлен в Петроград, но по пути близ станции Оредеж убит конвоирами. По второй — он был арестован в Тифлисе, где проживал после отставки, убит конвоирами и похоронен в этом городе.
Сухомлинов в своих «Воспоминаниях» писал:
«Образ действий в. к. Николая Николаевича и генерала Янушкевича отвечал таковому же игроков, ставивших на карту судьбу армии, русского народа и дома Романовых. Их политика была легкомысленной игрой… В 1914 году я не подозревал о той роли, которую играл Янушкевич в те критические дни».
Таким образом, можно отметить, что, обладая неплохой военной подготовкой, Янушкевич не имел ни стратегического кругозора, ни практики руководства штабом многомиллионной действующей армии. Это назначение стало следствием двух причин: с марта 1914 года Янушкевич занимал должность начальника Генерального штаба. Кроме того, прослужив многие годы в столице, он слыл светским человеком, мастером организации различных застолий и праздников, на которых достаточно близко познакомился с великим князем. Он не проявлял должной решительности, не пользовался необходимым для столь высокой должности влиянием в правительственных сферах и авторитетом в войсках. Зато он умел во всем угождать великому князю, не оспаривал его решений и не конфликтовал с подчиненными генералами.
В августе 1914 года генерал-квартирмейстером штаба Верховного главнокомандующего был назначен генерал-лейтенант Юрий Никифорович Данилов.
Он родился 13 августа 1866 года в Киеве в дворянской семье. В 1883 году окончил Владимирскй Киевский кадетский корпус, в 1886 году — Михайловское артиллерийское училище, произведен в подпоручики и направлен в 27-ю артиллерийскую бригаду. После окончания в 1892 году Академии Генерального штаба по первому разряду продолжал службу в штабе Киевского военного округа, капитан.
С 1898 года в Генеральном штабе — помощник делопроизводителя канцелярии комитета по мобилизации войск, с 1903 года — штаб-офицер Генерального штаба при Главном штабе, с 1904 года — начальник отделения Главного штаба, с 1905 года — начальник отделения Главного управления Генерального штаба, с 1906 года — помощник первого обер-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба.
С 1906 по 1908 год командовал 166-м пехотным Ровненским полком, но затем снова вернулся на службу в Генеральный штаб, где был назначен на должность обер-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба, получил звание генерал-майора.
С 1909 по лето 1914 года — генерал-квартирмейстер Главного управления Генерального штаба. Одновременно, с 1910 года, — председатель крепостной комиссии при Главном управлении Генерального штаба, с 1913 года — генерал-лейтенант. Напрямую занимался вопросами подготовки России к войне, разработкой оперативных планов.
После начала Первой мировой войны Ю. Н. Данилов был назначен генерал-квартирмейстером штаба Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. За отличия в Галицийской битве был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени, с конца 1914 года — генерал от инфантерии. Играл ключевую роль в планировании военных операций в русской армии в 1914–1915 годах в условиях, когда начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Н. Н. Янушкевич не имел стратегического опыта. Правда, его деятельность на посту генерал-квартирмейстера штаба Ставки вызывала критические отзывы.
У Ю. Н. Данилова, безусловно, были достаточно профессиональные знания, а также навыки в составлении мобилизационных планов в мирное время. Энергия и волевые качества делали этого человека одним из самых влиятельных и авторитетных руководителей Ставки, к мнению которого прислушивались не только на фронтах, но и в столице. «В моей памяти, — отмечал один из его однополчан Б. В. Геруа, — Юрий Никифорович стоит как один из лучших офицеров нашего Генерального штаба, серьезный и трудоспособный». Подчеркивалось также отсутствие у него боязни брать на себя ответственность за принятие решения.
Но он, к сожалению, также не имел практики планирования и проведения стратегических операций и руководства войсками в ходе войны.
Генерал А. А. Брусилов называл в своих воспоминаниях Данилова «человеком узким и упрямым». Он писал: «Его доклады, несомненно, влияли в значительной степени на стратегические соображения Верховного главнокомандующего, и нельзя не признать, что мы иногда действовали в некоторых отношениях наобум и рискованно разбрасывались — не в соответствии с теми силами, которыми мы располагали».
Генерал П. К. Кондзеровский, занимавший должность дежурного генерала при Верховном главнокомандующем, писал: «Генерал-квартирмейстер сразу занял в нашем Штабе более возвышенное положение, чем ему полагалось. Этому в значительной степени способствовали и свойства характера Ю. Н. Данилова, человека крайне властного, самолюбивого, с очень большим о себе мнением. Я считал его безусловно умным человеком, но иногда, в дни успехов на фронте, он изображал из себя чуть ли не гения, великого полководца, и это было уже слишком».
Из дневника великого князя Андрея Владимировича: «Данилов (Черный) — сухой педант. Жизни не знает. Нравственный элемент, который составляет главный успех боя, он не понимает и с ним не считается. Ведь на карте, на которой он орудует, нет людей. Есть кружки, означающие корпуса. Есть известное между ними расстояние, а всякий успех, стоивший десятки тысяч жертв, отражается на карте только тем, что наносится новый кружок, впереди старого. И печатают в газетах, такой-то город взят. А что это стоило усилий, потерь — эта ему область недоступная. Ведь что нам стоила эта стратегическая операция отхода всех армий за Сан и Вислу. Сколько напрасных жертв, а главное — моральных страданий для тех войск, которые должны были отступить назад, бросив кровью взятые места. Кто возместит эту нравственную муку? А без этой нравственной веры победы не бывает».
Протопресвитер Георгий Шавельский дал такую характеристику Данилова: «Честный, усидчивый, чрезвычайно трудолюбивый, он, однако, — думается мне, — был лишен того «огонька», который знаменует печать особого Божьего избрания. Это был весьма серьезный работник, но могущий быть полезным и, может быть, даже трудно заменимым на вторых ролях, где требуется собирание подготовленного материала, разработка уже готовой, данной идеи. Но вести огромную армию он не мог, идти за ним всей армии было не безопасно. Я любил ген. Данилова за многие хорошие качества его души, но он всегда представлялся мне тяжкодумом, без «орлиного» полета мысли, в известном отношении — узким, иногда наивным… Большое упрямство, большая, чем нужно, уверенность в себе, при недостаточной общительности с людьми и неуменье выбрать и использовать талантливых помощников, дополняли уже отмеченные особенности духовного склада ген. Данилова».