Страница:
В 6 часов утра 15 марта немецкие войска вошли на территорию Богемии и Моравии. Им не было оказано сопротивления. К вечеру того же дня Гитлер с триумфом прибыл в Прагу. Чехословакия перестала существовать как самостоятельное государство.
Следующей была Польша. В конце ноября 1938 года А. Гитлер потребовал от командующих всеми видами Вооруженных сил Германии представить ему план вторжения в Польшу к 10 января 1939 года. В отличие от оккупации Чехословакии, для нападения на Польшу Гитлер выдвинул более веские причины – возврат Германии земель, незаконно отнятых у нее по Версальскому договору в 1918 году. Эта идея была поддержана большинством населения Германии, а также в армии.
Началась подготовка операции, получившей кодовое название «Вайс». Свои планы операции главнокомандующие видами вооруженных сил должны были представить фюреру к 1 мая 1939 года. Но разработка замысла войсковой операции против Польши была поручена небольшой группе офицеров ОКВ, а не Генеральному штабу Сухопутных войск Германии, так как Гитлер считал, что «иначе не стоит говорить о его полной секретности».
Только после утверждения этого замысла началась работа в штабах видов вооруженных сил. На этот раз Ф. Гальдер и его помощники добросовестно трудились над этим документом. Начальника Генерального штаба явно вовлекла идея быть причастным к столь масштабным и значимым историческим делам, где он мог полностью проявить свой военный талант.
22 июня 1939 года был создан Совет обороны рейха под председательством Г. Геринга. Ф. Гальдер вошел в его состав и в числе тридцати пяти высших чинов Германии присутствовал на его первом заседании. Теперь он уже не решался перечить фюреру или высказывать какие-либо свои сомнения. Огромная военная машина Германии уже набрала большие обороты, и было бессмысленно оказывать сопротивление этому механизму.
На рассвете 1 сентября 1939 года немецкая армия перешла границу Польши и двинулась в направлении Варшавы. Началась Вторая мировая война, и началась реализация плана войсковой операции, разработанной Ф. Гальдером.
4 сентября сражение закончилось соединением 4-й армии генерала фон Клюге, наступавшей из Померании, с войсками 3-й армии под командованием генерала фон Клюхнера, наступавшей из Восточной Пруссии в западном направлении. Именно в этом сражении впервые отличилась танковая группа генерала Г. Гудериана.
На следующий день у Гальдера состоялась беседа с генералами Браухичем и командующим группой армий «Север» фон Боком, в ходе которой все они пришли к единому выводу – противник разбит. Но на практике боевые действия между германскими и польскими войсками продолжались еще более двух недель, а закончились они победой Вермахта и вводом советских войск в районы Западной Белоруссии и Западной Украины.
Во время Польской кампании Ф. Гальдер уже в полной мере проникся воинственным духом и от всей души болел за результаты действий германской армии. В это время он практически отказывается от своих прежних антигитлеровских убеждений и начинает добросовестно работать на результат. Политические уступки Советскому Союзу со стороны берлинского руководства он расценивает как позор, но соглашается на передачу «нашими войсками всех важных объектов русским войскам». По результатам этой кампании сам Гальдер был награжден Железным крестом 1-го класса, а вскоре после этого получил Рыцарский крест.
25 сентября 1939 года в узком кругу высших офицеров А. Гитлер довел свой замысел в отношении войны против Франции. Через два дня после этого на совещании у фюрера был произведен общий разбор обстановки, сложившейся в Европе после поражения Польши, и были определены новые задачи. Ф. Гальдер, присутствовавший на этом совещании, в своем дневнике записал: «Если учитывать только требования разума, то продолжать войну не следует. Аргументы – за это. Опасно заранее считать эту надежду действительностью. Диктует не разум, а интересы страны, вопросы престижа. Их трудно оценить. Привыкнуть к мысли, что война продолжается» [19].
После этого совещания Ф. Гальдер детально уяснил предстоящую задачу, возможности Вермахта, определил перспективы дальнейшего развития Вооруженных сил Германии и начал детальную подготовку к очередной агрессии – против Франции. Но так как эта страна со стороны Германии была прикрыта линией укрепленных районов Мажино, было решено наступать в обход этой линии через Бельгию и Голландию.
14 октября Браухич и Гальдер встретились с тем, чтобы обсудить создавшееся положение и выработать единую линию поведения. Агрессия против Бельгии и Голландии очень настораживала Гальдера, который считал, что Германия не готова к большой войне на Западе. Он даже в очередной раз поднял вопрос о необходимости устранения фюрера. Но слабовольный Браухич запротестовал, считая, что данная мера только сильно ослабит Германию. Он предлагал более подробно объяснить фюреру всю сложность обстановки и предупредить его о возможных последствиях. Но Гитлер не желал слушать своего генерала, повторяя, что англичане уступят только после ощутимых ударов на Западе.
В очередной раз встал вопрос о заговоре. Но на этот раз в распоряжении заговорщиков не было ни одной надежной воинской части. Кроме того, все они искренне боялись, что устранение Гитлера вызовет беспорядки в Германии, которые западные страны сумеют использовать в своих интересах. Поэтому они решили временно ограничиться более тесным сотрудничеством с англичанами и не предпринимать более решительных шагов против Гитлера. И Гальдер, и Браухич в этой ситуации проявили явную организаторскую слабость, граничившую с трусостью.
8 ноября вечером в мюнхенской пивной, где Гитлер произносил свою традиционную речь в ознаменование «пивного путча», взорвалась бомба, заложенная в колонну за трибуной. Но взрыв прогремел тогда, когда фюрер и другие важные нацистские лидеры уже покинули пивную. До сих пор остается не ясным, было ли это покушение на жизнь вождя германского народа или хорошо спланированная акция гитлеровских спецслужб. 21 ноября Гиммлер публично заявил, что имел место заговор с целью убийства Гитлера в мюнхенской пивной, а взрыв был подготовлен по наущению английской секретной службы. Таким образом, подозрение о причастности к этому делу с генеральской оппозиции было официально снято.
Избежав смерти от покушения (или имитации его), с целью подавления сопротивления оппозиции генералов, А. Гитлер собрал высших чинов Вермахта в своей канцелярии 23 ноября.
Ф. Гальдер присутствовал на этом совещании. Идя на встречу с Гитлером, он опасался, что будет обвинен в противодействии замыслам фюрера. Но этого не случилось. Гитлер сознательно уклонялся от этой темы, понимая, что для него важнее опыт генералов, чем борьба с ними. Гальдер и Браухич уже не возражали и только просили о переносе сроков наступления на несколько дней для лучшей подготовки операции. В своем дневнике он записал: «Главком и я «проникнуты духом Цоссена». (Критический день!). Сроки наступления необходимо перенести по возможности на три дня» [20].
23 ноября, в шесть часов вечера, А. Гитлер вновь пригласил к себе Браухича и Гальдера. Главнокомандующему он прочитал мораль, а начальника Генерального штаба Сухопутных войск около получаса продержал в приемной, как провинившегося мальчишку. Главное командование Сухопутных войск фюрер обвинил в пораженческих настроениях, а Гальдера в том, что он «проявляет упрямство, которое мешает ему присоединиться к фюреру и поддержать его». Униженный Браухич, согласно его показаниям, данным позднее в Нюрнберге, предложил свою отставку, но Гитлер не принял ее.
День 23 ноября 1939 года во многих отношениях стал вехой в развитии событий. Он ознаменовал собой решительную победу Гитлера над армией, которая в Первую мировую войну свергла императора Вильгельма II и взяла на себя высшую политическую и военную власть в Германии. В частности, он предупредил Гальдера, что уничтожит любого, кто встанет на его пути, и подавит любую оппозицию со стороны Генерального штаба «со всей жестокостью».
В период с 9 апреля по 5 мая 1940 года была проведена операция «Везерюбунг» (Учения на Везере) по захвату Дании и Голландии. Немцы потеряли в ходе этой операции 1317 человек убитыми, 16 064 ранеными и 2375 пропавшими без вести. Потери норвежцев, французов и англичан составили менее 5 тысяч человек.
В ходе этой операции особенно активно действовал германский флот. Сухопутные войска привлекались лишь отчасти. Естественно, что вся слава досталась морякам, и Гальдер в душе был ущемлен, считая это недоверием со стороны фюрера. В нем постоянно боролись два человека – генштабист и заговорщик, и когда вопросы касались профессиональных знаний, первый всегда побеждал второго.
Ф. Гальдер попытался проявить себя во время операции против Франции, разработкой которой Генеральный штаб Сухопутных войск Германии занимался с конца 1939 года. Эта операция получила кодовое название «Гельб». В ее основу был положен план Шлиффена (удар на правом фланге через Бельгию и Северную Францию), и, по сути дела, ничего нового изобретать не пришлось. Но союзникам каким-то образом стал известен этот план.
Начальник штаба группы армий «А» под командованием Рудштедта генерал Эрих Манштейн предложил радикально изменить первоначальный план и нанести главный удар в центре, через Арденны, массированными бронетанковыми силами. Гальдер был взбешен вмешательством в оперативный план Манштейна и добился назначения его командиром корпуса. Но Манштейн не отказался от своей идеи и при первой же возможности изложил ее Гальдеру. Он доказывал, что главный удар через Арденны пришелся бы по тому месту, где союзники его меньше всего ожидают, считая эту сильно пересеченную, покрытую лесами, местность непригодной для массированного использования танков.
Ф. Гальдер, считавший вначале эту идею сумасбродной, вскоре начал привыкать к ней и работать над ее реализацией. 24 февраля уточненный вариант плана был одобрен.
Но вначале Гитлер решил осуществить оккупацию Голландии. Был разработан план, который начал осуществляться 10 мая 1940 года. Германские вооруженные силы по сигналу «Данциг» устремились через бельгийскую границу.
Но Ф. Гальдер снова оказался в стороне от пьедестала победы. Дело было в том, что Г. Геринг в решающий момент предложил фюреру уничтожить окруженную группировку одними только силами Люфтваффе, и Гитлер согласился с этим. Но 26 июня фюрер внезапно отдал приказ войскам остановиться и позволил англичанам начать эвакуацию своих частей из Дюнкерка в Англию. 27 мая они вывезли 7,7 тыс. человек, 28 мая – 17,8 тыс., 29 мая – 47,3 тыс., 30 мая – 53,8 тыс. человек.
5 июня 1940 года немцы предприняли массированную атаку на Сомме против французов. Вскоре они уже наступали по всему 450-км фронту, растянувшемуся от Абвиля до Верхнего Рейна. Французы были обречены. 143 немецким дивизиям, в том числе десяти танковым, они смогли противопоставить только 65 дивизий, в большинстве своем второсортных, ибо лучшие соединения и бронетанковые силы были разгромлены в Бельгии. Немного сохранилось и от маломощных французских ВВС. Англичане могли помочь своим союзникам только одной пехотной дивизией и частью танковой дивизии.
10 июня французское правительство покинуло Париж. 11 июня в войну на стороне Германии вступила Италия. 14 июня германские войска торжественно вступили в Париж. Вскоре Франция капитулировала. 22 июня в Компьене был подписан документ о капитуляции Германии.
Началась подготовка операции «Морской лев», направленной против Англии. Замысел этой операции разрабатывался ближайшим окружением А. Гитлера, и Ф. Гальдер только получал соответствующие задачи. Но на практике с проведением этой операции происходили затяжки. 3 июня в своем дневнике Ф. Гальдер впервые говорит о необходимости «удара против России, чтобы принудить ее признать господствующую роль Германии в Европе» [21].
Сам Ф. Гальдер был образованным генштабистом с более чем 20-летним опытом работы в этом высшем органе военного управления. Он хорошо знал работу всех структурных подразделений Генерального штаба и мог объединить ее во имя достижения поставленной цели. К лету 1940 года за годы длительной службы в высших штабах Сухопутных войск Германии он уже вполне сформировался как специалист оперативно-стратегического уровня, на счету которого было несколько успешных войсковых кампаний. В войсках и штабах Вермахта генерал Ф. Гальдер пользовался большим авторитетом и имел глубокие родовые корни, с которыми считались в Германии.
В то же время Ф. Гальдер не разделял многих взглядов фюрера на участие его страны в военных действиях в Европе и входил в состав мощной оппозиции, которая даже допускала физическое устранение Гитлера. Все это ставило Ф. Гальдера в двойственное положение. С одной стороны, он стремился всячески проявить свои профессиональные качества и способствовать реализации замыслов Гитлера, с другой – противился этим замыслам. Это создавало огромные трудности в его работе. Нужно было останавливаться там, где требовались огромные усилия и знания. Нужно было улыбаться и восторгаться тогда, когда по убеждениям этого не хотелось делать.
Долгое время продолжаться это не могло. А. Гитлер давно уже распознал сопротивление Ф. Гальдера и терпел его, только ценя профессионализм. Сам Гальдер также только терпел Гитлера ввиду его абсолютной власти в Германии и череды одержанных побед. И именно победы фюрера заставляли все чаще задумываться начальника Генерального штаба Сухопутных войск Германии в правоте оппозиции и его личной позиции. Разрешить эти сомнения должна была беспрецедентная по замыслу кампания против Советского Союза, в которой Ф. Гальдеру отводилась исключительно видная и ответственная роль.
Работа германского Генерального штаба в 1941 году
Следующей была Польша. В конце ноября 1938 года А. Гитлер потребовал от командующих всеми видами Вооруженных сил Германии представить ему план вторжения в Польшу к 10 января 1939 года. В отличие от оккупации Чехословакии, для нападения на Польшу Гитлер выдвинул более веские причины – возврат Германии земель, незаконно отнятых у нее по Версальскому договору в 1918 году. Эта идея была поддержана большинством населения Германии, а также в армии.
Началась подготовка операции, получившей кодовое название «Вайс». Свои планы операции главнокомандующие видами вооруженных сил должны были представить фюреру к 1 мая 1939 года. Но разработка замысла войсковой операции против Польши была поручена небольшой группе офицеров ОКВ, а не Генеральному штабу Сухопутных войск Германии, так как Гитлер считал, что «иначе не стоит говорить о его полной секретности».
Только после утверждения этого замысла началась работа в штабах видов вооруженных сил. На этот раз Ф. Гальдер и его помощники добросовестно трудились над этим документом. Начальника Генерального штаба явно вовлекла идея быть причастным к столь масштабным и значимым историческим делам, где он мог полностью проявить свой военный талант.
22 июня 1939 года был создан Совет обороны рейха под председательством Г. Геринга. Ф. Гальдер вошел в его состав и в числе тридцати пяти высших чинов Германии присутствовал на его первом заседании. Теперь он уже не решался перечить фюреру или высказывать какие-либо свои сомнения. Огромная военная машина Германии уже набрала большие обороты, и было бессмысленно оказывать сопротивление этому механизму.
На рассвете 1 сентября 1939 года немецкая армия перешла границу Польши и двинулась в направлении Варшавы. Началась Вторая мировая война, и началась реализация плана войсковой операции, разработанной Ф. Гальдером.
4 сентября сражение закончилось соединением 4-й армии генерала фон Клюге, наступавшей из Померании, с войсками 3-й армии под командованием генерала фон Клюхнера, наступавшей из Восточной Пруссии в западном направлении. Именно в этом сражении впервые отличилась танковая группа генерала Г. Гудериана.
На следующий день у Гальдера состоялась беседа с генералами Браухичем и командующим группой армий «Север» фон Боком, в ходе которой все они пришли к единому выводу – противник разбит. Но на практике боевые действия между германскими и польскими войсками продолжались еще более двух недель, а закончились они победой Вермахта и вводом советских войск в районы Западной Белоруссии и Западной Украины.
Во время Польской кампании Ф. Гальдер уже в полной мере проникся воинственным духом и от всей души болел за результаты действий германской армии. В это время он практически отказывается от своих прежних антигитлеровских убеждений и начинает добросовестно работать на результат. Политические уступки Советскому Союзу со стороны берлинского руководства он расценивает как позор, но соглашается на передачу «нашими войсками всех важных объектов русским войскам». По результатам этой кампании сам Гальдер был награжден Железным крестом 1-го класса, а вскоре после этого получил Рыцарский крест.
25 сентября 1939 года в узком кругу высших офицеров А. Гитлер довел свой замысел в отношении войны против Франции. Через два дня после этого на совещании у фюрера был произведен общий разбор обстановки, сложившейся в Европе после поражения Польши, и были определены новые задачи. Ф. Гальдер, присутствовавший на этом совещании, в своем дневнике записал: «Если учитывать только требования разума, то продолжать войну не следует. Аргументы – за это. Опасно заранее считать эту надежду действительностью. Диктует не разум, а интересы страны, вопросы престижа. Их трудно оценить. Привыкнуть к мысли, что война продолжается» [19].
После этого совещания Ф. Гальдер детально уяснил предстоящую задачу, возможности Вермахта, определил перспективы дальнейшего развития Вооруженных сил Германии и начал детальную подготовку к очередной агрессии – против Франции. Но так как эта страна со стороны Германии была прикрыта линией укрепленных районов Мажино, было решено наступать в обход этой линии через Бельгию и Голландию.
14 октября Браухич и Гальдер встретились с тем, чтобы обсудить создавшееся положение и выработать единую линию поведения. Агрессия против Бельгии и Голландии очень настораживала Гальдера, который считал, что Германия не готова к большой войне на Западе. Он даже в очередной раз поднял вопрос о необходимости устранения фюрера. Но слабовольный Браухич запротестовал, считая, что данная мера только сильно ослабит Германию. Он предлагал более подробно объяснить фюреру всю сложность обстановки и предупредить его о возможных последствиях. Но Гитлер не желал слушать своего генерала, повторяя, что англичане уступят только после ощутимых ударов на Западе.
В очередной раз встал вопрос о заговоре. Но на этот раз в распоряжении заговорщиков не было ни одной надежной воинской части. Кроме того, все они искренне боялись, что устранение Гитлера вызовет беспорядки в Германии, которые западные страны сумеют использовать в своих интересах. Поэтому они решили временно ограничиться более тесным сотрудничеством с англичанами и не предпринимать более решительных шагов против Гитлера. И Гальдер, и Браухич в этой ситуации проявили явную организаторскую слабость, граничившую с трусостью.
8 ноября вечером в мюнхенской пивной, где Гитлер произносил свою традиционную речь в ознаменование «пивного путча», взорвалась бомба, заложенная в колонну за трибуной. Но взрыв прогремел тогда, когда фюрер и другие важные нацистские лидеры уже покинули пивную. До сих пор остается не ясным, было ли это покушение на жизнь вождя германского народа или хорошо спланированная акция гитлеровских спецслужб. 21 ноября Гиммлер публично заявил, что имел место заговор с целью убийства Гитлера в мюнхенской пивной, а взрыв был подготовлен по наущению английской секретной службы. Таким образом, подозрение о причастности к этому делу с генеральской оппозиции было официально снято.
Избежав смерти от покушения (или имитации его), с целью подавления сопротивления оппозиции генералов, А. Гитлер собрал высших чинов Вермахта в своей канцелярии 23 ноября.
Ф. Гальдер присутствовал на этом совещании. Идя на встречу с Гитлером, он опасался, что будет обвинен в противодействии замыслам фюрера. Но этого не случилось. Гитлер сознательно уклонялся от этой темы, понимая, что для него важнее опыт генералов, чем борьба с ними. Гальдер и Браухич уже не возражали и только просили о переносе сроков наступления на несколько дней для лучшей подготовки операции. В своем дневнике он записал: «Главком и я «проникнуты духом Цоссена». (Критический день!). Сроки наступления необходимо перенести по возможности на три дня» [20].
23 ноября, в шесть часов вечера, А. Гитлер вновь пригласил к себе Браухича и Гальдера. Главнокомандующему он прочитал мораль, а начальника Генерального штаба Сухопутных войск около получаса продержал в приемной, как провинившегося мальчишку. Главное командование Сухопутных войск фюрер обвинил в пораженческих настроениях, а Гальдера в том, что он «проявляет упрямство, которое мешает ему присоединиться к фюреру и поддержать его». Униженный Браухич, согласно его показаниям, данным позднее в Нюрнберге, предложил свою отставку, но Гитлер не принял ее.
День 23 ноября 1939 года во многих отношениях стал вехой в развитии событий. Он ознаменовал собой решительную победу Гитлера над армией, которая в Первую мировую войну свергла императора Вильгельма II и взяла на себя высшую политическую и военную власть в Германии. В частности, он предупредил Гальдера, что уничтожит любого, кто встанет на его пути, и подавит любую оппозицию со стороны Генерального штаба «со всей жестокостью».
В период с 9 апреля по 5 мая 1940 года была проведена операция «Везерюбунг» (Учения на Везере) по захвату Дании и Голландии. Немцы потеряли в ходе этой операции 1317 человек убитыми, 16 064 ранеными и 2375 пропавшими без вести. Потери норвежцев, французов и англичан составили менее 5 тысяч человек.
В ходе этой операции особенно активно действовал германский флот. Сухопутные войска привлекались лишь отчасти. Естественно, что вся слава досталась морякам, и Гальдер в душе был ущемлен, считая это недоверием со стороны фюрера. В нем постоянно боролись два человека – генштабист и заговорщик, и когда вопросы касались профессиональных знаний, первый всегда побеждал второго.
Ф. Гальдер попытался проявить себя во время операции против Франции, разработкой которой Генеральный штаб Сухопутных войск Германии занимался с конца 1939 года. Эта операция получила кодовое название «Гельб». В ее основу был положен план Шлиффена (удар на правом фланге через Бельгию и Северную Францию), и, по сути дела, ничего нового изобретать не пришлось. Но союзникам каким-то образом стал известен этот план.
Начальник штаба группы армий «А» под командованием Рудштедта генерал Эрих Манштейн предложил радикально изменить первоначальный план и нанести главный удар в центре, через Арденны, массированными бронетанковыми силами. Гальдер был взбешен вмешательством в оперативный план Манштейна и добился назначения его командиром корпуса. Но Манштейн не отказался от своей идеи и при первой же возможности изложил ее Гальдеру. Он доказывал, что главный удар через Арденны пришелся бы по тому месту, где союзники его меньше всего ожидают, считая эту сильно пересеченную, покрытую лесами, местность непригодной для массированного использования танков.
Ф. Гальдер, считавший вначале эту идею сумасбродной, вскоре начал привыкать к ней и работать над ее реализацией. 24 февраля уточненный вариант плана был одобрен.
Но вначале Гитлер решил осуществить оккупацию Голландии. Был разработан план, который начал осуществляться 10 мая 1940 года. Германские вооруженные силы по сигналу «Данциг» устремились через бельгийскую границу.
Но Ф. Гальдер снова оказался в стороне от пьедестала победы. Дело было в том, что Г. Геринг в решающий момент предложил фюреру уничтожить окруженную группировку одними только силами Люфтваффе, и Гитлер согласился с этим. Но 26 июня фюрер внезапно отдал приказ войскам остановиться и позволил англичанам начать эвакуацию своих частей из Дюнкерка в Англию. 27 мая они вывезли 7,7 тыс. человек, 28 мая – 17,8 тыс., 29 мая – 47,3 тыс., 30 мая – 53,8 тыс. человек.
5 июня 1940 года немцы предприняли массированную атаку на Сомме против французов. Вскоре они уже наступали по всему 450-км фронту, растянувшемуся от Абвиля до Верхнего Рейна. Французы были обречены. 143 немецким дивизиям, в том числе десяти танковым, они смогли противопоставить только 65 дивизий, в большинстве своем второсортных, ибо лучшие соединения и бронетанковые силы были разгромлены в Бельгии. Немного сохранилось и от маломощных французских ВВС. Англичане могли помочь своим союзникам только одной пехотной дивизией и частью танковой дивизии.
10 июня французское правительство покинуло Париж. 11 июня в войну на стороне Германии вступила Италия. 14 июня германские войска торжественно вступили в Париж. Вскоре Франция капитулировала. 22 июня в Компьене был подписан документ о капитуляции Германии.
Началась подготовка операции «Морской лев», направленной против Англии. Замысел этой операции разрабатывался ближайшим окружением А. Гитлера, и Ф. Гальдер только получал соответствующие задачи. Но на практике с проведением этой операции происходили затяжки. 3 июня в своем дневнике Ф. Гальдер впервые говорит о необходимости «удара против России, чтобы принудить ее признать господствующую роль Германии в Европе» [21].
* * *
Германия планомерно и настойчиво готовилась к войне с СССР, особенно активизировав эту подготовку с начала 1940 года. Она осуществлялась параллельно по нескольким направлениям по четко отработанному плану и контролировалась на каждом из этапов. Основным организатором и координатором этой объемной и многоплановой работы являлся Генеральный штаб Сухопутных войск Германии, возглавляемый генерал-полковником Ф. Гальдером.Сам Ф. Гальдер был образованным генштабистом с более чем 20-летним опытом работы в этом высшем органе военного управления. Он хорошо знал работу всех структурных подразделений Генерального штаба и мог объединить ее во имя достижения поставленной цели. К лету 1940 года за годы длительной службы в высших штабах Сухопутных войск Германии он уже вполне сформировался как специалист оперативно-стратегического уровня, на счету которого было несколько успешных войсковых кампаний. В войсках и штабах Вермахта генерал Ф. Гальдер пользовался большим авторитетом и имел глубокие родовые корни, с которыми считались в Германии.
В то же время Ф. Гальдер не разделял многих взглядов фюрера на участие его страны в военных действиях в Европе и входил в состав мощной оппозиции, которая даже допускала физическое устранение Гитлера. Все это ставило Ф. Гальдера в двойственное положение. С одной стороны, он стремился всячески проявить свои профессиональные качества и способствовать реализации замыслов Гитлера, с другой – противился этим замыслам. Это создавало огромные трудности в его работе. Нужно было останавливаться там, где требовались огромные усилия и знания. Нужно было улыбаться и восторгаться тогда, когда по убеждениям этого не хотелось делать.
Долгое время продолжаться это не могло. А. Гитлер давно уже распознал сопротивление Ф. Гальдера и терпел его, только ценя профессионализм. Сам Гальдер также только терпел Гитлера ввиду его абсолютной власти в Германии и череды одержанных побед. И именно победы фюрера заставляли все чаще задумываться начальника Генерального штаба Сухопутных войск Германии в правоте оппозиции и его личной позиции. Разрешить эти сомнения должна была беспрецедентная по замыслу кампания против Советского Союза, в которой Ф. Гальдеру отводилась исключительно видная и ответственная роль.
Работа германского Генерального штаба в 1941 году
Подготовку к войне с СССР Генеральный штаб Сухопутных войск Германии проводил со всей тщательностью и немецкой пунктуальностью. Уже 31 января 1941 года была подписана директива по стратегическому развертыванию войск по плану «Барбаросса». В ней формулировались цели этой акции, освещалось положение советских войск в европейской части СССР, раскрывался замысел предстоящей операции, ставились задачи группам армий, авиации и военно-морскому флоту. На выполнение мероприятий стратегического развертывания отводилось четыре месяца. Директива была разослана всем командующим группами армий, танковыми группами и командующим армиями.
Важнейшей особенностью стратегического развертывания было то, что мобилизация в прямом ее понимании не проводилась. Наращивание группировки осуществлялось последовательно в ходе военных действий Второй мировой войны и под ее прикрытием. Так, если в мае 1940 года численность Вооруженных сил Германии составляла 5,45 млн человек, то к июню 1941 года она возросла до 7,25 млн человек. Количество дивизий возросло со 156 до 210, на Восток выдвигались дивизии, получившие боевой опыт на Западе, а на Запад направлялись преимущественно вновь сформированные дивизии, предназначенные для несения оккупационной службы и боевого слаживания.
После этого началась конкретная подготовка к предстоящей стратегической операции. В рамках этой работы начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии докладывал А. Гитлеру и руководству страны 3 февраля 1941 года:
«У западной границы русские имеют примерно 100 пехотных дивизий, 25 кавалерийских дивизий, примерно 30 механизированных дивизий.
Собственные силы примерно равные, но, по данным генерала Кестринга, немецкие войска качественно значительно превосходят противника.
Подробности о силе, структуре русских дивизий: важно только то, что и в пехотных дивизиях относительно много танков, но плохих, наскоро собранная техника.
В отношении механизированных дивизий у нас превосходство в танках, стрелках, артиллерии. Количественное превосходство у русских, качественное – у нас.
Артиллерией русские вооружены нормально, но техника неполноценная. Командование артиллерией неудовлетворительное. Намерения русского командования нераспознаваемы. На границе крупные силы, возможности отступления ограниченны, поскольку Прибалтика и Украина жизненно важны для русских с точки зрения продовольственного снабжения. Работы по созданию укреплений ведутся полным ходом, особенно на северном и южном флангах…» [22]
С целью сокрытия проводимых мероприятий 15 февраля штаб Верховного командования Германии по предложению Ф. Гальдера разработал специальную «Директиву по дезинформации». В соответствии с этой директивой на первом этапе (до апреля 1941 года) сосредоточение и развертывание германских войск по плану «Барбаросса» должно было объясняться всему миру, и прежде всего СССР, как обмен силами между Западной и Восточной Германией и подтягивание эшелонов для проведения операции «Мирита» по вторжению в Югославию. На втором этапе (с апреля до вторжения на территорию СССР) стратегическое развертывание изображалось величайшим дезинформационным маневром, который якобы проводился с целью отвлечения внимания от приготовлений для вторжения Вермахта в Англию. Вполне понятно, что такая дезинформационная операция могла иметь успех только при условии полного паралича работы советской разведки на территории Германии, и, видимо, основания для этого были.
Зимой и весной 1941 года подготовка к нападению на СССР принимала все более широкий размах и охватывала все новые звенья военного аппарата. У В. Браухича и Ф. Гальдера происходили непрерывные совещания. Сюда то и дело вызывались главнокомандующие группами войск и их штабные начальники. Один за другим прибывали представители финской, румынской и венгерской армий. В штабах согласовывались и уточнялись планы. В штабах групп армий в феврале – марте проводились военные игры, на которых по этапам проигрывались действия войск и порядок организации их снабжения по сценарию предстоящего вторжения на территорию СССР. Затем была проведена большая военная игра с участием начальника Генерального штаба Ф. Гальдера, командующих и начальников штабов армий на базе штаба группы армий «А» («Юг») в Сен-Жермене (около Парижа). Отдельно проигрывались действия танковой группы Гудериана. Только после столь тщательной проверки и доработки планы групп армий и отдельных армий 17 марта 1941 года были доложены Гитлеру, который должен был их изучить и одобрить.
В 11 часов 30 марта 1941 года состоялось большое совещание у А. Гитлера. На основании этого совещания в дневнике начальника Генерального штаба Сухопутных войск Германии генерал-полковника Ф. Гальдера имеются тезисные пометки о сильных и слабых сторонах Красной Армии. По его мнению, советские танки «заслуживают уважения: 47-мм пушка, неплохие тяжелые танки, но в своей массе – устаревшие типы». Далее он пишет, что «по численности танков русские сильнее всех в мире, однако они имеют лишь небольшое количество новых гигантских танков с длинноствольной 105-мм пушкой (танки-колоссы весом 42–45 тонн).
Проблема русской территории: бескрайние просторы делают необходимой концентрацию сил на решающих участках. Массированное использование авиации и танков на решающих направлениях. Авиация не может одновременно обработать этот гигантский район. В начале войны она должна установить господство лишь на отдельных участках этого колоссального фронта. Поэтому использовать ее нужно в тесной связи с операциями Сухопутных войск. Русские не выдержат массированных ударов танков и авиации» [23].
Во второй половине того же дня состоялось очередное совещание у А. Гитлера, на котором в числе других обсуждалась и операция «Барбаросса». На этот раз свои решения докладывали командующие группами армий, а также генерал Гудериан. Представители высшего военного руководства и наиболее опытные генштабисты внимательно слушали эти доклады, задавали наводящие или уточняющие вопросы, а затем делали свои выводы по каждому докладу. Фюрер практически не вмешивался в работу военных, но очень внимательно относился к выводам работников Генерального штаба. По мере возникновения вопроса немедленно обращался к ответственному лицу, требуя доложить сроки его решения.
4 апреля начальник отдела «Иностранные армии – Восток» доложил Ф. Гальдеру, что численность советских войск в европейской части СССР «следует считать большей, чем предполагалось до сих пор… Предполагается, что войска русских насчитывают 171 стрелковую дивизию, 36 кавалерийских дивизий и 40 мотомеханизированных бригад. Вновь сформированный танковый корпус в составе трех дивизий дислоцируется, очевидно, в районе Ленинграда».
Ф. Гальдер немедленно поставил новые задачи всем органам разведки. Отовсюду начала поступать уточненная информация. Но главному мозговому центру Сухопутных войск Германии в то время было не до России – немецкие войска вели активные бои на других театрах военных действий. А Гитлер настойчиво требовал новых побед, прежде чем вся мощь Германии обрушится на Советский Союз.
Параллельно ведутся переговоры с союзниками, которые проявляют некоторое колебание. 7 апреля была издана директива командующему германскими оккупационными войсками в Норвегии о задачах германских и финских войск в войне против СССР. В ней ставились задачи по обороне области Петсамо, где находились залежи полезных ископаемых, а также по овладению рядом советских территорий, прежде всего портом Мурманск и полуостровом Ханко.
26 апреля генерал Кинцель докладывает Ф. Гальдеру, что с начала месяца отмечено увеличение войск на западе Советского Союза на десять дивизий. «Армия мирного времени, состав которой сейчас увеличен (около 170 дивизий), может считаться армией, укомплектованной по штатам военного времени». Далее в своем дневнике начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии отмечает, что «увеличение количества войск на западе России за счет прибытия новых десяти дивизий наиболее заметно в районах Белостока и Львова. В тылу фронта, подтянувшегося к самой границе, расположены четыре танковые группы разной численности. Они находятся в Бессарабии, в районе Житомира и западнее, а также под Вильнюсом и Псковом» [24].
Гитлер немедленно пригласил Браухича и Гальдера к себе и потребовал уточнения некоторых аспектов плана предстоящих операций в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.
«Мы должны постоянно держать руку на пульсе событий, – предупредил фюрер. – Наши удары должны быть нанесены туда и тогда, где противник их меньше всего ожидает. Это – не только правило большой войны, но и залог успеха, за который вы оба отвечаете головой».
В следующий раз вопрос ведения военных действий по плану «Барбаросса» рассматривается в Генеральном штабе Сухопутных войск Германии в присутствии А. Гитлера 30 апреля. Тогда было произведено уточнение соотношения сил и средств сторон, а также составлен прогноз предстоящих приграничных сражений, особенно в полосе армий «Юг». Тогда фюрер сказал: «Россия несколько раз недружелюбно поступала с нами, поэтому мы должны обеспечить себя от всяких неожиданностей». На этом совещании Ф. Гальдер в своем дневнике записал дату готовности к войне с Советским Союзом – «ориентировочно с 23.5» [25].
Но в то время точных сроков А. Гитлер предпочитал не называть даже в своем ближайшем окружении. Только на совещании у начальника Отдела обороны страны штаба Верховного Главнокомандования Вермахта, которое состоялось 1 мая 1941 года, А. Гитлер назвал дату начала войны против СССР – 22 июня 1941 года. И уже с 23 мая был введен в действие план осуществления максимальных перевозок войск на восток.
Уже в начале мая 1941 года, оценивая полученные разведывательные данные и темпы подготовки войск по плану «Барбаросса», главнокомандующий Сухопутными войсками Германии генерал-фельдмаршал В. Браухич высказал предположение, что ожесточенные приграничные сражения продлятся до четырех недель. «В дальнейшем же ходе операций можно рассчитывать только на более слабое сопротивление», – сделал он вывод [26].
Важнейшей особенностью стратегического развертывания было то, что мобилизация в прямом ее понимании не проводилась. Наращивание группировки осуществлялось последовательно в ходе военных действий Второй мировой войны и под ее прикрытием. Так, если в мае 1940 года численность Вооруженных сил Германии составляла 5,45 млн человек, то к июню 1941 года она возросла до 7,25 млн человек. Количество дивизий возросло со 156 до 210, на Восток выдвигались дивизии, получившие боевой опыт на Западе, а на Запад направлялись преимущественно вновь сформированные дивизии, предназначенные для несения оккупационной службы и боевого слаживания.
После этого началась конкретная подготовка к предстоящей стратегической операции. В рамках этой работы начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии докладывал А. Гитлеру и руководству страны 3 февраля 1941 года:
«У западной границы русские имеют примерно 100 пехотных дивизий, 25 кавалерийских дивизий, примерно 30 механизированных дивизий.
Собственные силы примерно равные, но, по данным генерала Кестринга, немецкие войска качественно значительно превосходят противника.
Подробности о силе, структуре русских дивизий: важно только то, что и в пехотных дивизиях относительно много танков, но плохих, наскоро собранная техника.
В отношении механизированных дивизий у нас превосходство в танках, стрелках, артиллерии. Количественное превосходство у русских, качественное – у нас.
Артиллерией русские вооружены нормально, но техника неполноценная. Командование артиллерией неудовлетворительное. Намерения русского командования нераспознаваемы. На границе крупные силы, возможности отступления ограниченны, поскольку Прибалтика и Украина жизненно важны для русских с точки зрения продовольственного снабжения. Работы по созданию укреплений ведутся полным ходом, особенно на северном и южном флангах…» [22]
С целью сокрытия проводимых мероприятий 15 февраля штаб Верховного командования Германии по предложению Ф. Гальдера разработал специальную «Директиву по дезинформации». В соответствии с этой директивой на первом этапе (до апреля 1941 года) сосредоточение и развертывание германских войск по плану «Барбаросса» должно было объясняться всему миру, и прежде всего СССР, как обмен силами между Западной и Восточной Германией и подтягивание эшелонов для проведения операции «Мирита» по вторжению в Югославию. На втором этапе (с апреля до вторжения на территорию СССР) стратегическое развертывание изображалось величайшим дезинформационным маневром, который якобы проводился с целью отвлечения внимания от приготовлений для вторжения Вермахта в Англию. Вполне понятно, что такая дезинформационная операция могла иметь успех только при условии полного паралича работы советской разведки на территории Германии, и, видимо, основания для этого были.
Зимой и весной 1941 года подготовка к нападению на СССР принимала все более широкий размах и охватывала все новые звенья военного аппарата. У В. Браухича и Ф. Гальдера происходили непрерывные совещания. Сюда то и дело вызывались главнокомандующие группами войск и их штабные начальники. Один за другим прибывали представители финской, румынской и венгерской армий. В штабах согласовывались и уточнялись планы. В штабах групп армий в феврале – марте проводились военные игры, на которых по этапам проигрывались действия войск и порядок организации их снабжения по сценарию предстоящего вторжения на территорию СССР. Затем была проведена большая военная игра с участием начальника Генерального штаба Ф. Гальдера, командующих и начальников штабов армий на базе штаба группы армий «А» («Юг») в Сен-Жермене (около Парижа). Отдельно проигрывались действия танковой группы Гудериана. Только после столь тщательной проверки и доработки планы групп армий и отдельных армий 17 марта 1941 года были доложены Гитлеру, который должен был их изучить и одобрить.
В 11 часов 30 марта 1941 года состоялось большое совещание у А. Гитлера. На основании этого совещания в дневнике начальника Генерального штаба Сухопутных войск Германии генерал-полковника Ф. Гальдера имеются тезисные пометки о сильных и слабых сторонах Красной Армии. По его мнению, советские танки «заслуживают уважения: 47-мм пушка, неплохие тяжелые танки, но в своей массе – устаревшие типы». Далее он пишет, что «по численности танков русские сильнее всех в мире, однако они имеют лишь небольшое количество новых гигантских танков с длинноствольной 105-мм пушкой (танки-колоссы весом 42–45 тонн).
Г. Геринг. Постановка задач Люфтваффе
Русская авиация велика по количеству, но многие ее самолеты – устаревших типов, и лишь незначительное число – современные машины.Проблема русской территории: бескрайние просторы делают необходимой концентрацию сил на решающих участках. Массированное использование авиации и танков на решающих направлениях. Авиация не может одновременно обработать этот гигантский район. В начале войны она должна установить господство лишь на отдельных участках этого колоссального фронта. Поэтому использовать ее нужно в тесной связи с операциями Сухопутных войск. Русские не выдержат массированных ударов танков и авиации» [23].
Во второй половине того же дня состоялось очередное совещание у А. Гитлера, на котором в числе других обсуждалась и операция «Барбаросса». На этот раз свои решения докладывали командующие группами армий, а также генерал Гудериан. Представители высшего военного руководства и наиболее опытные генштабисты внимательно слушали эти доклады, задавали наводящие или уточняющие вопросы, а затем делали свои выводы по каждому докладу. Фюрер практически не вмешивался в работу военных, но очень внимательно относился к выводам работников Генерального штаба. По мере возникновения вопроса немедленно обращался к ответственному лицу, требуя доложить сроки его решения.
4 апреля начальник отдела «Иностранные армии – Восток» доложил Ф. Гальдеру, что численность советских войск в европейской части СССР «следует считать большей, чем предполагалось до сих пор… Предполагается, что войска русских насчитывают 171 стрелковую дивизию, 36 кавалерийских дивизий и 40 мотомеханизированных бригад. Вновь сформированный танковый корпус в составе трех дивизий дислоцируется, очевидно, в районе Ленинграда».
Ф. Гальдер немедленно поставил новые задачи всем органам разведки. Отовсюду начала поступать уточненная информация. Но главному мозговому центру Сухопутных войск Германии в то время было не до России – немецкие войска вели активные бои на других театрах военных действий. А Гитлер настойчиво требовал новых побед, прежде чем вся мощь Германии обрушится на Советский Союз.
Параллельно ведутся переговоры с союзниками, которые проявляют некоторое колебание. 7 апреля была издана директива командующему германскими оккупационными войсками в Норвегии о задачах германских и финских войск в войне против СССР. В ней ставились задачи по обороне области Петсамо, где находились залежи полезных ископаемых, а также по овладению рядом советских территорий, прежде всего портом Мурманск и полуостровом Ханко.
26 апреля генерал Кинцель докладывает Ф. Гальдеру, что с начала месяца отмечено увеличение войск на западе Советского Союза на десять дивизий. «Армия мирного времени, состав которой сейчас увеличен (около 170 дивизий), может считаться армией, укомплектованной по штатам военного времени». Далее в своем дневнике начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии отмечает, что «увеличение количества войск на западе России за счет прибытия новых десяти дивизий наиболее заметно в районах Белостока и Львова. В тылу фронта, подтянувшегося к самой границе, расположены четыре танковые группы разной численности. Они находятся в Бессарабии, в районе Житомира и западнее, а также под Вильнюсом и Псковом» [24].
Гитлер немедленно пригласил Браухича и Гальдера к себе и потребовал уточнения некоторых аспектов плана предстоящих операций в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.
«Мы должны постоянно держать руку на пульсе событий, – предупредил фюрер. – Наши удары должны быть нанесены туда и тогда, где противник их меньше всего ожидает. Это – не только правило большой войны, но и залог успеха, за который вы оба отвечаете головой».
В следующий раз вопрос ведения военных действий по плану «Барбаросса» рассматривается в Генеральном штабе Сухопутных войск Германии в присутствии А. Гитлера 30 апреля. Тогда было произведено уточнение соотношения сил и средств сторон, а также составлен прогноз предстоящих приграничных сражений, особенно в полосе армий «Юг». Тогда фюрер сказал: «Россия несколько раз недружелюбно поступала с нами, поэтому мы должны обеспечить себя от всяких неожиданностей». На этом совещании Ф. Гальдер в своем дневнике записал дату готовности к войне с Советским Союзом – «ориентировочно с 23.5» [25].
Но в то время точных сроков А. Гитлер предпочитал не называть даже в своем ближайшем окружении. Только на совещании у начальника Отдела обороны страны штаба Верховного Главнокомандования Вермахта, которое состоялось 1 мая 1941 года, А. Гитлер назвал дату начала войны против СССР – 22 июня 1941 года. И уже с 23 мая был введен в действие план осуществления максимальных перевозок войск на восток.
Уже в начале мая 1941 года, оценивая полученные разведывательные данные и темпы подготовки войск по плану «Барбаросса», главнокомандующий Сухопутными войсками Германии генерал-фельдмаршал В. Браухич высказал предположение, что ожесточенные приграничные сражения продлятся до четырех недель. «В дальнейшем же ходе операций можно рассчитывать только на более слабое сопротивление», – сделал он вывод [26].