Страница:
Карл Леопольд пережил свою русскую жену на четырнадцать лет. Но еще до ее смерти он, практически лишенный правления, перебрался в Данциг, где тайно собрал войско. Спустя некоторое время он так же тайно возвратился в Шверин и стал готовить восстание против своего брата, назначенного правителем герцогства. Однако, не получив ожидаемой поддержки, Карл Леопольд вынужден был покинуть Шверин, на этот раз навсегда. Он переехал в Визмар, но желания окончательно капитулировать у него не было. С просьбой о помощи герцог отправил своих послов в Испанию, Францию и Россию, но поддержки не нашел.
Карл Леопольд, герцог Мекленбург-Шверинский, скончался в ноябре 1747 года в возрасте шестидесяти шести лет в Доберане (неподалеку от Визмара), где и нашел свой вечный покой. Ни со своей русской супругой, ни со своей дочерью он, после того как те покинули Германию, так никогда больше не встретился…
Императрица Анна Иоанновна процарствовала до 1740 года. Еще в самом начале правления она объявила своим наследником будущего сына единственной племянницы – дочери старшей сестры и герцога Мекленбург-Шверинского. В то время племяннице было всего тринадцать лет и замужем она, естественно, не была. Звали девочку Елизавета Кристина, но через два года после издания манифеста о престолонаследии немецкая принцесса приняла православие и имя Анна, в честь своей тетки-императрицы. В двадцать лет будущая мать престолонаследника стала женой принца Антона Ульриха Брауншвейгского. На пять лет старше, он совершенно не пользовался ее расположением. Но о желании принцессы никто не спрашивал. Это была воля ее царственной тетушки.
В 1740 году, то есть через год после свадьбы, у молодых супругов родился сын, названный Иоанном в честь русского прадеда, царя Иоанна Алексеевича. После смерти императрицы согласно воле усопшей внук мекленбургского герцога, связанный с Романовыми лишь через свою бабушку, царевну Екатерину, был объявлен ее преемником.
Если бы только Анна Иоанновна могла предугадать, какую страшную судьбу она уготовила своему внучатому племяннику!
До совершеннолетия царя-младенца регентом был назначен – опять же согласно завещанию императрицы – Эрнст Бирон. После его ареста правительницей была объявлена мать ребенка, принцесса Анна Леопольдовна.
Всего лишь один год внук герцогини Мекленбургской оставался номинальным императором российским. В результате дворцового переворота, свершившегося в пользу дочери императора Петра I Елизаветы, правительница Анна Леопольдовна была свергнута. С мужем и детьми (к тому времени у нее было уже двое детей) под охраной большого конвоя она была отправлена в ссылку на север России. В строжайшей тайне брауншвейгскую семью поселили в Холмогорах, небольшом древнем городке в семидесяти верстах от Архангельска. С сыном, бывшим царем Иоанном VI, родителей разлучили навсегда. Новая государыня, императрица Елизавета Петровна, поспешила вытравить память о своем предшественнике, приказав уничтожить монеты и медали с его изображением, а также сжечь все бумаги, в которых упоминалось его имя.
Анна Леопольдовна в Холмогорах родила еще троих детей. После рождения последнего, сына Алексея, в марте 1746 года она скончалась от послеродовой горячки. Ей не было и тридцати лет.
Императрица Елизавета Петровна, узнав о смерти своей родственницы, приказала привезти тело усопшей в Петербург. Похоронили несчастную пленницу в Александро-Невской лавре рядом с ее бабушкой, царицей Прасковьей, и матерью, герцогиней Мекленбургской. Дети и муж Анны Леопольдовны еще долгие годы оставались в Холмогорах.
О смерти матери бывшему императору, которому к тому времени уже исполнилось шесть лет, естественно, не сказали. Под именем Григория мальчика содержали в полной изоляции от семьи. Когда он достиг юношеского возраста, его в полной тайне перевезли в Шлиссельбургскую крепость, находившуюся на маленьком острове посреди Невы. (Крепость в то время еще выполняла функции оборонительного военного сооружения; лишь через несколько лет она станет тюрьмой.)
Там, в небольшом темном каземате, расположенном в одной из крепостных стен, и прошла вся недолгая жизнь несчастного внука герцогини Мекленбургской. От него скрывали и имя, и происхождение. Страже был дан строгий наказ никому не рассказывать об арестанте. Здесь же, в камере, в июле 1764 года таинственный узник был убит якобы при попытке к бегству. Было ему двадцать четыре года.
Похоронили бывшего императора у крепостной стены, слегка присыпав могилу мхом и ветками, чтобы была незаметной. В официальном донесении сообщалось о «несчастном случае со смертельным исходом», происшедшем с безымянным заключенным.
Отец Иоанна, принц Брауншвейгский, скончался спустя десять лет в Холмогорах. Четверо внуков мекленбургской герцогини в 1780 году по договоренности между вдовствующей датской королевой Юлианой Марией, родной сестрой их отца, и императрицей Екатериной II были перевезены в Данию. На содержание бывших пленников из русской казны был выделен ежегодный пансион по 8 тысяч рублей на каждого. В датском городке Герсенсе они и дожили свой век.
Так трагично сложилась жизнь дочери и внуков русской царевны Екатерины и Карла Леопольда Мекленбург-Шверинского. А виной всему был сын Анны Леопольдовны, русский император без короны и трона, лишенный не только свободы и власти, но и собственного имени. К счастью, самой царевне Екатерине, по желанию дяди выданной замуж за нелюбимого и совершенно чуждого ей человека, стать свидетелем трагедии своей дочери и ее потомства не пришлось. Судьба уберегла ее от этого.
В исторических источниках XIX века о племяннице императора Петра I, герцогине Мекленбургской, говорится следующее:
«Царевна Екатерина, или, как ее называла мать, «свет-Катюшка»…не будучи красавицей, обращала на себя внимание небольшим ростом и чрезмерной полнотой. Отличалась непомерной болтливостью, громким смехом, беззаботностью и особенной способностью повторить все, что только взбредет в ее ветреную голову. Она любила танцевать, резвиться, ребячиться… Словом, могла служить типом пустой, избалованной боярышни начала XVIII века… Она умерла в 1733 году, оставив по себе в мекленбургских владениях память с прозвищем «дикой герцогини» (die wilde Herzogin), у нас же в России – никакой».
Возможно, это справедливая оценка. Но ту роль, которую Екатерине определил в своей внешней политике Петр I, его племянница выполнила: добрые взаимоотношения с Мекленбургом через это родство были не только заложены, но и продолжены в следующем столетии.
Анна Петровна
Карл Леопольд, герцог Мекленбург-Шверинский, скончался в ноябре 1747 года в возрасте шестидесяти шести лет в Доберане (неподалеку от Визмара), где и нашел свой вечный покой. Ни со своей русской супругой, ни со своей дочерью он, после того как те покинули Германию, так никогда больше не встретился…
Императрица Анна Иоанновна процарствовала до 1740 года. Еще в самом начале правления она объявила своим наследником будущего сына единственной племянницы – дочери старшей сестры и герцога Мекленбург-Шверинского. В то время племяннице было всего тринадцать лет и замужем она, естественно, не была. Звали девочку Елизавета Кристина, но через два года после издания манифеста о престолонаследии немецкая принцесса приняла православие и имя Анна, в честь своей тетки-императрицы. В двадцать лет будущая мать престолонаследника стала женой принца Антона Ульриха Брауншвейгского. На пять лет старше, он совершенно не пользовался ее расположением. Но о желании принцессы никто не спрашивал. Это была воля ее царственной тетушки.
В 1740 году, то есть через год после свадьбы, у молодых супругов родился сын, названный Иоанном в честь русского прадеда, царя Иоанна Алексеевича. После смерти императрицы согласно воле усопшей внук мекленбургского герцога, связанный с Романовыми лишь через свою бабушку, царевну Екатерину, был объявлен ее преемником.
Если бы только Анна Иоанновна могла предугадать, какую страшную судьбу она уготовила своему внучатому племяннику!
До совершеннолетия царя-младенца регентом был назначен – опять же согласно завещанию императрицы – Эрнст Бирон. После его ареста правительницей была объявлена мать ребенка, принцесса Анна Леопольдовна.
Всего лишь один год внук герцогини Мекленбургской оставался номинальным императором российским. В результате дворцового переворота, свершившегося в пользу дочери императора Петра I Елизаветы, правительница Анна Леопольдовна была свергнута. С мужем и детьми (к тому времени у нее было уже двое детей) под охраной большого конвоя она была отправлена в ссылку на север России. В строжайшей тайне брауншвейгскую семью поселили в Холмогорах, небольшом древнем городке в семидесяти верстах от Архангельска. С сыном, бывшим царем Иоанном VI, родителей разлучили навсегда. Новая государыня, императрица Елизавета Петровна, поспешила вытравить память о своем предшественнике, приказав уничтожить монеты и медали с его изображением, а также сжечь все бумаги, в которых упоминалось его имя.
Анна Леопольдовна в Холмогорах родила еще троих детей. После рождения последнего, сына Алексея, в марте 1746 года она скончалась от послеродовой горячки. Ей не было и тридцати лет.
Императрица Елизавета Петровна, узнав о смерти своей родственницы, приказала привезти тело усопшей в Петербург. Похоронили несчастную пленницу в Александро-Невской лавре рядом с ее бабушкой, царицей Прасковьей, и матерью, герцогиней Мекленбургской. Дети и муж Анны Леопольдовны еще долгие годы оставались в Холмогорах.
О смерти матери бывшему императору, которому к тому времени уже исполнилось шесть лет, естественно, не сказали. Под именем Григория мальчика содержали в полной изоляции от семьи. Когда он достиг юношеского возраста, его в полной тайне перевезли в Шлиссельбургскую крепость, находившуюся на маленьком острове посреди Невы. (Крепость в то время еще выполняла функции оборонительного военного сооружения; лишь через несколько лет она станет тюрьмой.)
Там, в небольшом темном каземате, расположенном в одной из крепостных стен, и прошла вся недолгая жизнь несчастного внука герцогини Мекленбургской. От него скрывали и имя, и происхождение. Страже был дан строгий наказ никому не рассказывать об арестанте. Здесь же, в камере, в июле 1764 года таинственный узник был убит якобы при попытке к бегству. Было ему двадцать четыре года.
Похоронили бывшего императора у крепостной стены, слегка присыпав могилу мхом и ветками, чтобы была незаметной. В официальном донесении сообщалось о «несчастном случае со смертельным исходом», происшедшем с безымянным заключенным.
Отец Иоанна, принц Брауншвейгский, скончался спустя десять лет в Холмогорах. Четверо внуков мекленбургской герцогини в 1780 году по договоренности между вдовствующей датской королевой Юлианой Марией, родной сестрой их отца, и императрицей Екатериной II были перевезены в Данию. На содержание бывших пленников из русской казны был выделен ежегодный пансион по 8 тысяч рублей на каждого. В датском городке Герсенсе они и дожили свой век.
Так трагично сложилась жизнь дочери и внуков русской царевны Екатерины и Карла Леопольда Мекленбург-Шверинского. А виной всему был сын Анны Леопольдовны, русский император без короны и трона, лишенный не только свободы и власти, но и собственного имени. К счастью, самой царевне Екатерине, по желанию дяди выданной замуж за нелюбимого и совершенно чуждого ей человека, стать свидетелем трагедии своей дочери и ее потомства не пришлось. Судьба уберегла ее от этого.
В исторических источниках XIX века о племяннице императора Петра I, герцогине Мекленбургской, говорится следующее:
«Царевна Екатерина, или, как ее называла мать, «свет-Катюшка»…не будучи красавицей, обращала на себя внимание небольшим ростом и чрезмерной полнотой. Отличалась непомерной болтливостью, громким смехом, беззаботностью и особенной способностью повторить все, что только взбредет в ее ветреную голову. Она любила танцевать, резвиться, ребячиться… Словом, могла служить типом пустой, избалованной боярышни начала XVIII века… Она умерла в 1733 году, оставив по себе в мекленбургских владениях память с прозвищем «дикой герцогини» (die wilde Herzogin), у нас же в России – никакой».
Возможно, это справедливая оценка. Но ту роль, которую Екатерине определил в своей внешней политике Петр I, его племянница выполнила: добрые взаимоотношения с Мекленбургом через это родство были не только заложены, но и продолжены в следующем столетии.
Анна Петровна
Царевна, герцогиня Голштинская, старшая дочь императора Петра I и императрицы Екатерины I.
Анна родилась 27 января 1708 года в Петербурге, когда ее мать, урожденная Марта Скавронская, еще не состояла в браке с ее отцом, царем Петром I. Понравившуюся ему девушку, родившуюся в семье «бедного ливонского крестьянина и ставшую его боевой подругой», Петр пять лет назад взял во дворец и зачислил в штат придворных девиц своей сестры Натальи. Тогда же Марта была крещена в православную веру и получила имя Екатерины Алексеевны. Анна, как и другие дети, рожденные ее матерью от царя, считалась внебрачной. Лишь спустя три года она была объявлена царевной, а несколько позже всенародно объявили о браке ее родителей.
Обряд венчания совершался в Петербурге, в небольшой, тогда еще деревянной Исаакиевской церкви. Во время церемонии, проходившей весьма скромно, присутствовавшие могли наблюдать любопытную картину: жених и невеста шли вокруг аналоя, а за ними, держась за юбку матери, семенили две маленькие девочки-сестрички с разницей в возрасте в один год. Это, собственно, и было первое появление в свете дочерей царя Петра I. Свадьбу отмечали во дворце, а Анну и ее младшую сестру Елизавету няньки унесли спать во внутренние покои.
Дочери Петра I стали жить теперь в царском дворце. Сначала по старинному русскому обычаю их окружали мамки, няньки, шуты и карлики, затем к ним приставили двух гувернанток – француженку и итальянку. Девочек начали обучать грамоте. Приглашен был и учитель немецкого языка. Мать лично следила за тем, чтобы дочери получили всестороннее образование, сама она была его лишена.
Анна рано приобщилась к чтению. Основы правописания она усваивала быстро, уже в восемь лет сама писала матери и отцу письма. «Принцесса Анна» – так подписывалась старшая дочь, приводя в восторг царя-батюшку. Прилежно Анна изучала и иностранные языки, удивляя окружающих усердием и упорством.
Екатерина хотела также, чтобы ее дочери имели хорошие манеры и вкус. Для этой цели к ним был приглашен преподаватель-француз, который начал обучать девочек танцам и изящному обхождению. В этой науке обе царевны преуспели, танцевали они превосходно и с огромным удовольствием.
Заботилась Екатерина и о нарядах для своих дочерей. Им выписывались из-за границы дорогие платья, отделанные золотыми и серебряными вышивками, тонкими кружевами и модными лентами.
Когда царевны подросли, иностранцы, бывавшие при дворе, заговорили об их красоте. Сестры были очень разные – и внешне, и по характеру. Анна, высокая, темноглазая брюнетка, была спокойной и рассудительной, скромной и застенчивой. По единодушному признанию современников она была похожа на отца. «Вылитый портрет царя-отца, слишком экономна для принцессы и хочет обо всем знать», – писали о ней иностранцы в своих донесениях. Елизавета же была блондинкой, темпераментной, подвижной, и большой модницей.
Своих дочерей царь-отец очень любил, окружая их блеском и роскошью как будущих невест иностранных принцев. Ни для кого не было секретом, что девушки в царской семье – это разменная монета: их выдают замуж за границу, чтобы страна имела от этого нужные политические выгоды.
Для Анны Петр I выбрал жениха, когда той было всего тринадцать лет. Но о будущей судьбе своей любимицы он некоторое время не говорил, тянул с ее замужеством, вызывая недоумение дипломатов и европейских женихов. Многие из них были не против стать зятем русского царя, победителя шведов под Полтавой. Он уже вошел в высшее общество Европы, породнившись с европейскими династиями: женил своего сына от первого брака, царевича Алексея, на немецкой принцессе, выдал племянниц за герцогов Курляндии и Мекленбург-Шверина. Теперь пришла очередь родных дочерей. Их Петр I тоже предназначал для осуществления своих планов в европейской политике.
Сначала велись переговоры с Францией о возможности бракосочетания младшей, Елизаветы, с королем Людовиком XV. Екатерина приложила немало усилий, чтобы ее дочь могла говорить по-французски и умела хорошо танцевать менуэт, полагая, что большего и нельзя требовать от русской принцессы в Версале. Но согласия на брак с французским королем не последовало. Из Парижа пришел отказ. Помешало, как полагали, внебрачное рождение Елизаветы. А ведь царица-мать даже готова была к тому, чтобы дочь приняла католичество.
В отношении Анны выбор царя-отца пал на герцога Голштинии Карла Фридриха. И это было неслучайно. В Голштинии правили готторпские герцоги, которым еще более ста лет назад удалось установить широкие связи со многими странами, ближними и дальними, вплоть до самой Московии. В 1633 году Москву посетила целая экспедиция из Шлезвиг-Голштинии, которую организовал голштинский герцог Фридрих III. Иноземных гостей сердечно принимал русский царь Михаил Федорович, дед Петра I.
Земли Шлезвига, которые с древнейших времен населяли германские племена, были расположены к югу от Дании, где много веков назад обосновались скандинавско-датские племена. Управлялась эта территория (Южная Ютландия – так страна называлась до 1340 года) датскими наместниками, большей частью принцами королевской семьи, носящими титул герцога. Долгое время страна являлась яблоком раздора между германскими императорами и датскими королями.
Голштиния находилась к югу от Шлезвига. Ее главным городом был Киль, основанный в начале XIII века на берегу Балтийского моря. Когда же голштинские графы и бароны приобрели в личную собственность в южном Шлезвиге обширные владения, их родовой резиденцией стал замок Готторп, расположенный около города Шлезвига.
Государство получило свое окончательное название, когда датский король Христиан I добился в 1472 году избрания на шлезвиг-голштинский трон и стал герцогом Шлезвига и графом Голштинии. Столицей соединенного герцогства считался город Шлезвиг. Страна управлялась совместно и голштинскими герцогами и датскими королями. История их сложных взаимоотношений растянулась на века.
Карл Фридрих был сыном голштейн-готторпского герцога Фридриха IV, женатого на старшей дочери шведского короля Карла XI, принцессе Ядвиге Софии. Он родился в Стокгольме. Когда мальчику было два года, отец погиб на войне, спустя шесть лет умерла мать. Заботу об осиротевшем наследнике герцогского престола взял на себя брат отца Христиан Август, который и стал правителем голштейн-готторпского герцогства до совершеннолетия своего племянника.
По своему рождению Карл Фридрих имел права и на шведский престол, поскольку у Карла XII, родного брата его матери, детей не было. Однако после смерти короля в 1718 году корону получил не племянник, а его сестра, Ульрика Элеонора, передавшая в скором времени бразды правления своему супругу, наследному принцу Гессен-Кассельскому.
Таким образом, герцог Голштинский лишился шведского престола. Лишился он и герцогских земель в Шлезвиге. Еще в 1713 году Дания, желая расширить свою территорию, оккупировала часть территории Шлезвига, а по договору, заключенному семь лет спустя, готторпская часть герцогства перешла в полное ее владение. Новой резиденцией герцогов голштейн-готторпских стал Киль.
Выдавая свою дочь за Карла Фридриха, царь Петр I вмешивался в спор Голштинии, имевшей выход к Балтийскому морю, и Дании, оккупировавшей часть суверенного герцогства Шлезвиг-Голштиния. Через своего зятя, законного наследника королевского трона Швеции, он также мог бы оказывать влияние на политику этой страны. Петр I надеялся, что благодаря контакту с Голштинией ему откроется и порт в Киле, имеющий важное значение для морских связей недавно построенного города Петербурга.
Карл Фридрих со своей стороны очень хотел жениться на дочери Петра I: при поддержке могущественного российского царя он надеялся возвратить оккупированный Данией Шлезвиг и снова приобрести право на шведский престол. Таким образом, выгода была взаимной. Этот брак вызывал интерес и в Европе, поскольку желание голштинских правителей вернуть утерянные территории создавало очаг постоянной нестабильности на севере континента.
В начале 1721 года император Петр I вместе с супругой прибыл в Ригу, чтобы встретиться там с герцогом и договориться о браке. При этом голштинцу было предложено пожить некоторое время в Петербурге.
Договоренность была достигнута, и уже летом того же года Карл Фридрих со своей свитой прибыл в российскую столицу. Поселили его в доме генерал-лейтенанта Романа Брюса, и он был официально объявлен женихом цесаревны Анны Петровны. Правда, со свадьбой не спешили…
Три года провел герцог в Петербурге в ожидании брачного контракта – по сути как изгнанник, обретший покровительство российского государя. На правах жениха он часто общался с царской семьей и сумел войти в доверие к Екатерине Алексеевне, проникшейся к своему будущему зятю особой симпатией. Весьма расположен к нему был и сам российский государь.
24 октября 1724 года молодых наконец обручили. Судьба Анны была окончательно решена. Спустя месяц подписали и давно ожидаемый герцогом брачный контракт.
Согласно этому договору Анна оставалась в греческо-ортодоксальной вере, родившиеся же в семье сыновья должны были воспитываться в лютеранской, а дочери в православной вере. Анна и ее супруг отказывались за себя и за своих будущих детей от всех прав и притязаний на российский трон. В договоре имелись еще три секретных пункта: 1. О поддержке России в получении герцогом шведской короны; 2. О помощи Голштинии в возврате готторпской части земель герцогства; 3. Об условиях возможного призвания на русский престол одного из рожденных в браке принцев. Герцог обязывался не препятствовать этому.
Последний пункт контракта имел важное внутриполитическое значение и держался в строгом секрете. Петр I рассчитывал сделать своим наследником внука, то есть решить судьбу трона через свою любимую дочь. Сама же Анна еще в 1721 году подписала отречение от всех прав на российский престол. А вот ее будущий сын мог по закону претендовать сразу на три трона – в России, Шлезвиге и Швеции.
Итак, брачный договор был подписан, но в связи с болезнью, а затем скоропостижной кончиной отца-императора бракосочетание отложили. Петру I не суждено было дожить до свадьбы своей старшей дочери.
Бракосочетание цесаревны Анны Петровны с Карлом Фридрихом Шлезвиг-Голштейн-Готторпским состоялась в мае 1725 года в Троицкой церкви Петербурга. Мать устроила дочери пышную свадьбу. После смерти императора всероссийского Петра I (этот титул он принял в 1721 году по ходатайству всех сословий государства) прошло меньше шести месяцев. Полагают, что Екатерина I хотела поскорее выдать свою старшую дочь замуж, чтобы царствовать, не имея соперницы в ее лице. Ни для кого не было секретом, что Петр всегда проявлял к Анне особую любовь. Душевный настрой старшей дочери был близок отцу. Серьезная и любознательная, она знала несколько иностранных языков, тянулась ко всему западному, откровенно не терпела многих русских обычаев. Да и характером цесаревна была похожа на него, разве что была мягче своего батюшки.
Карл Фридрих же не блистал особым интеллектом, не отличался и красотой. Брак с ним был не по душе красивой и рассудительной Анне, но волю родителей она не могла не исполнить.
Супруг дочери стал вскоре ближайшим и доверенным советником новой императрицы. Однако фактически правителем в России в годы царствования Екатерины I являлся Александр Меншиков, ближайший друг ее усопшего супруга. Именно он заправлял в учрежденном императрицей Верховном тайном совете, которому она передала все самые важные государственные дела, как внутренние, так и внешние. Место в совете, состоявшем из шести сановных вельмож, было отведено и любимому зятю императрицы, молодому герцогу Голштинскому.
Прошло совсем немного времени, и между мужем цесаревны и всесильным Светлейшим князем Меншиковым возникли неприязненные отношения. «Голубая» кровь и родственная связь с императорским домом не позволяли его королевскому высочеству герцогу смириться со столь высоким положением сына простого конюха, каковым являлся бывший друг Петра I.
Все началось с небольшого инцидента. Когда Меншиков представлял герцогу своего восьмилетнего сына, мальчик, как положено, встал, его примеру последовали все присутствовавшие. Но сам светлейший князь не соизволил оказать зятю императрицы и племяннику шведского короля подобное почтение, как бы считая это ниже своего достоинства. И продолжал сидеть. Этот инцидент вызвал немало толков.
Отношения между двумя государственными мужами резко обострились после смерти Екатерины I. А процарствовала первая российская императрица всего лишь два года и в возрасте сорока трех лет скончалась.
Согласно воле усопшей ее преемником по праву первородства был назначен двенадцатилетний внук Петра I. До совершеннолетия юного императора управление государством «с полной властью самодержавного государя» должно было перейти к Верховному тайному совету. Но эту функцию взял на себя властолюбивый Меншиков, хотя в качестве опекунов наследника престола Екатерина I в завещании указала не только князя, но и своих обеих дочерей.
Однако светлейший князь не собирался делить власть с кем бы то ни было, будь то дочери самого Петра I, его бывшего властелина и покровителя. Он предусмотрительно устроил так, что императрица перед смертью велела записать в завещании о своем согласии на брак старшей дочери Меншикова Марии с наследником престола. Как только княжна Мария официально была объявлена невестой императора Петра II, в Верховном тайном совете решили, что, пока юному государю не исполнится шестнадцати лет, править будет его будущий тесть. Относительно же дочерей Екатерины I было постановлено, что при совершеннолетии их племянника каждая получит по миллиону 800 тысяч рублей и разделят бриллианты своей матери.
В результате всех этих интриг цесаревна Анна Петровна и ее сестра, будущая императрица Елизавета Петровна, оказались в тени новой правящей верхушки.
Елизавета пока еще не была замужем. Женой Людовика ХV, о чем мечтала ее матушка, она не стала. А в тот ответственный для истории России момент младшая дочь Петра I была «в расстроенных чувствах»: два дня спустя после смерти матери скончался от оспы жених Елизаветы – полюбившийся ей принц Голштинский Карл Август, двоюродный брат мужа сестры. Меншиков был уверен, что сейчас младшей дочери Петра I не до политических разборок. И он был прав.
К Анне же у новоявленного правителя было весьма настороженное отношение. Она была женой герцога Голштинского, которого Меншиков невзлюбил. У светлейшего князя были опасения, что через Анну власть обретет и ее супруг, а этого он больше всего боялся. Ведь еще при жизни императрицы Екатерины I он должен был уступать первенство герцогу, как члену царской семьи. А что будет, если к власти придет герцогиня Голштинская?
И Меншиков начал создавать всяческие препятствия молодой чете. Под предлогом опасности распространения оспы он отправил герцога и его жену в карантин, сославшись на то, что в момент заболевания жениха сестры Анны оба находились с ним в тесном контакте. Так что супруги были практически изолированы.
Встал на повестку дня и вопрос о деньгах. Басевич, министр Голштинии и верный друг герцога Карла Фридриха, начал хлопотать о том, чтобы каждой принцессе выдали по одному миллиону рублей еще до совершеннолетия императора Петра II. Он считал, что нельзя допустить, чтобы его высочество герцог Голштинский и обе дочери российского императора дошли до нищеты. Меншиков обещал определить пенсию цесаревне Анне и ее сестре, а герцогу велел передать, чтобы тот покинул Россию и выехал в свои земли.
Итак, дочь Петра Великого вместе со своим мужем-герцогом уплывала в неведомую ей страну. Она расставалась с любимым Петербургом, расставалась с любимой сестрой. Прощание Анны и Елизаветы было очень грустным, молодые женщины словно предчувствовали, что больше они никогда не увидятся.
В распоряжение герцогской четы были предоставлены три военных корабля и три фрегата. 27 июля 1727 года вместе со свитой и багажом дочь императора Петра I и герцог Голштинский покинули российскую столицу. Корабли держали курс на Киль. До Кронштадта их сопровождал генерал-адмирал граф Апраксин.
В Кильский порт супруги прибыли в сопровождении небольшой флотилии воскресным вечером 13 августа. Их приветствовали залпы орудий всех находившихся в порту кораблей. Для торжественного приема было уже поздно, поэтому ночь и весь следующий день герцог и герцогиня провели на корабле. Тем временем в городе велась подготовка для их официальной встречи.
Анна Петровна потом написала сестре: «Вокруг нашего судна плавали многочисленные лодки с мужчинами и женщинами на борту, которые смотрели на нас, как смотрят в Петербурге на слонов. Всем хотелось поскорее увидеть меня».
К вечеру 15 августа Карл Фридрих и его русская жена вместе с сопровождавшими их лицами были доставлены на берег. В воспоминаниях герцога, написанных им незадолго до смерти, можно прочитать следующее: «Все корабли, находившиеся в порту и на рейде, были иллюминированы. Когда я со своей дорогой супругой сходил на берег, они дали залп из своих пушек. Улицы, по которым проезжали наши экипажи, были празднично украшены, мосты обтянуты синей материей. На сооруженной у ратуши трибуне разместились музыканты с фанфарами и барабанами. Весь высший свет прибыл в Киль, чтобы приветствовать нас».
Анна родилась 27 января 1708 года в Петербурге, когда ее мать, урожденная Марта Скавронская, еще не состояла в браке с ее отцом, царем Петром I. Понравившуюся ему девушку, родившуюся в семье «бедного ливонского крестьянина и ставшую его боевой подругой», Петр пять лет назад взял во дворец и зачислил в штат придворных девиц своей сестры Натальи. Тогда же Марта была крещена в православную веру и получила имя Екатерины Алексеевны. Анна, как и другие дети, рожденные ее матерью от царя, считалась внебрачной. Лишь спустя три года она была объявлена царевной, а несколько позже всенародно объявили о браке ее родителей.
Обряд венчания совершался в Петербурге, в небольшой, тогда еще деревянной Исаакиевской церкви. Во время церемонии, проходившей весьма скромно, присутствовавшие могли наблюдать любопытную картину: жених и невеста шли вокруг аналоя, а за ними, держась за юбку матери, семенили две маленькие девочки-сестрички с разницей в возрасте в один год. Это, собственно, и было первое появление в свете дочерей царя Петра I. Свадьбу отмечали во дворце, а Анну и ее младшую сестру Елизавету няньки унесли спать во внутренние покои.
Дочери Петра I стали жить теперь в царском дворце. Сначала по старинному русскому обычаю их окружали мамки, няньки, шуты и карлики, затем к ним приставили двух гувернанток – француженку и итальянку. Девочек начали обучать грамоте. Приглашен был и учитель немецкого языка. Мать лично следила за тем, чтобы дочери получили всестороннее образование, сама она была его лишена.
Анна рано приобщилась к чтению. Основы правописания она усваивала быстро, уже в восемь лет сама писала матери и отцу письма. «Принцесса Анна» – так подписывалась старшая дочь, приводя в восторг царя-батюшку. Прилежно Анна изучала и иностранные языки, удивляя окружающих усердием и упорством.
Екатерина хотела также, чтобы ее дочери имели хорошие манеры и вкус. Для этой цели к ним был приглашен преподаватель-француз, который начал обучать девочек танцам и изящному обхождению. В этой науке обе царевны преуспели, танцевали они превосходно и с огромным удовольствием.
Заботилась Екатерина и о нарядах для своих дочерей. Им выписывались из-за границы дорогие платья, отделанные золотыми и серебряными вышивками, тонкими кружевами и модными лентами.
Когда царевны подросли, иностранцы, бывавшие при дворе, заговорили об их красоте. Сестры были очень разные – и внешне, и по характеру. Анна, высокая, темноглазая брюнетка, была спокойной и рассудительной, скромной и застенчивой. По единодушному признанию современников она была похожа на отца. «Вылитый портрет царя-отца, слишком экономна для принцессы и хочет обо всем знать», – писали о ней иностранцы в своих донесениях. Елизавета же была блондинкой, темпераментной, подвижной, и большой модницей.
Своих дочерей царь-отец очень любил, окружая их блеском и роскошью как будущих невест иностранных принцев. Ни для кого не было секретом, что девушки в царской семье – это разменная монета: их выдают замуж за границу, чтобы страна имела от этого нужные политические выгоды.
Для Анны Петр I выбрал жениха, когда той было всего тринадцать лет. Но о будущей судьбе своей любимицы он некоторое время не говорил, тянул с ее замужеством, вызывая недоумение дипломатов и европейских женихов. Многие из них были не против стать зятем русского царя, победителя шведов под Полтавой. Он уже вошел в высшее общество Европы, породнившись с европейскими династиями: женил своего сына от первого брака, царевича Алексея, на немецкой принцессе, выдал племянниц за герцогов Курляндии и Мекленбург-Шверина. Теперь пришла очередь родных дочерей. Их Петр I тоже предназначал для осуществления своих планов в европейской политике.
Сначала велись переговоры с Францией о возможности бракосочетания младшей, Елизаветы, с королем Людовиком XV. Екатерина приложила немало усилий, чтобы ее дочь могла говорить по-французски и умела хорошо танцевать менуэт, полагая, что большего и нельзя требовать от русской принцессы в Версале. Но согласия на брак с французским королем не последовало. Из Парижа пришел отказ. Помешало, как полагали, внебрачное рождение Елизаветы. А ведь царица-мать даже готова была к тому, чтобы дочь приняла католичество.
В отношении Анны выбор царя-отца пал на герцога Голштинии Карла Фридриха. И это было неслучайно. В Голштинии правили готторпские герцоги, которым еще более ста лет назад удалось установить широкие связи со многими странами, ближними и дальними, вплоть до самой Московии. В 1633 году Москву посетила целая экспедиция из Шлезвиг-Голштинии, которую организовал голштинский герцог Фридрих III. Иноземных гостей сердечно принимал русский царь Михаил Федорович, дед Петра I.
* * *
Шлезвиг-Голштиния как единое государство существовало с XV века. Образовалось оно из объединения двух территорий на севере европейского континента, известных в истории как Шлезвиг и Голштиния.Земли Шлезвига, которые с древнейших времен населяли германские племена, были расположены к югу от Дании, где много веков назад обосновались скандинавско-датские племена. Управлялась эта территория (Южная Ютландия – так страна называлась до 1340 года) датскими наместниками, большей частью принцами королевской семьи, носящими титул герцога. Долгое время страна являлась яблоком раздора между германскими императорами и датскими королями.
Голштиния находилась к югу от Шлезвига. Ее главным городом был Киль, основанный в начале XIII века на берегу Балтийского моря. Когда же голштинские графы и бароны приобрели в личную собственность в южном Шлезвиге обширные владения, их родовой резиденцией стал замок Готторп, расположенный около города Шлезвига.
Государство получило свое окончательное название, когда датский король Христиан I добился в 1472 году избрания на шлезвиг-голштинский трон и стал герцогом Шлезвига и графом Голштинии. Столицей соединенного герцогства считался город Шлезвиг. Страна управлялась совместно и голштинскими герцогами и датскими королями. История их сложных взаимоотношений растянулась на века.
Карл Фридрих был сыном голштейн-готторпского герцога Фридриха IV, женатого на старшей дочери шведского короля Карла XI, принцессе Ядвиге Софии. Он родился в Стокгольме. Когда мальчику было два года, отец погиб на войне, спустя шесть лет умерла мать. Заботу об осиротевшем наследнике герцогского престола взял на себя брат отца Христиан Август, который и стал правителем голштейн-готторпского герцогства до совершеннолетия своего племянника.
По своему рождению Карл Фридрих имел права и на шведский престол, поскольку у Карла XII, родного брата его матери, детей не было. Однако после смерти короля в 1718 году корону получил не племянник, а его сестра, Ульрика Элеонора, передавшая в скором времени бразды правления своему супругу, наследному принцу Гессен-Кассельскому.
Таким образом, герцог Голштинский лишился шведского престола. Лишился он и герцогских земель в Шлезвиге. Еще в 1713 году Дания, желая расширить свою территорию, оккупировала часть территории Шлезвига, а по договору, заключенному семь лет спустя, готторпская часть герцогства перешла в полное ее владение. Новой резиденцией герцогов голштейн-готторпских стал Киль.
Выдавая свою дочь за Карла Фридриха, царь Петр I вмешивался в спор Голштинии, имевшей выход к Балтийскому морю, и Дании, оккупировавшей часть суверенного герцогства Шлезвиг-Голштиния. Через своего зятя, законного наследника королевского трона Швеции, он также мог бы оказывать влияние на политику этой страны. Петр I надеялся, что благодаря контакту с Голштинией ему откроется и порт в Киле, имеющий важное значение для морских связей недавно построенного города Петербурга.
Карл Фридрих со своей стороны очень хотел жениться на дочери Петра I: при поддержке могущественного российского царя он надеялся возвратить оккупированный Данией Шлезвиг и снова приобрести право на шведский престол. Таким образом, выгода была взаимной. Этот брак вызывал интерес и в Европе, поскольку желание голштинских правителей вернуть утерянные территории создавало очаг постоянной нестабильности на севере континента.
В начале 1721 года император Петр I вместе с супругой прибыл в Ригу, чтобы встретиться там с герцогом и договориться о браке. При этом голштинцу было предложено пожить некоторое время в Петербурге.
Договоренность была достигнута, и уже летом того же года Карл Фридрих со своей свитой прибыл в российскую столицу. Поселили его в доме генерал-лейтенанта Романа Брюса, и он был официально объявлен женихом цесаревны Анны Петровны. Правда, со свадьбой не спешили…
Три года провел герцог в Петербурге в ожидании брачного контракта – по сути как изгнанник, обретший покровительство российского государя. На правах жениха он часто общался с царской семьей и сумел войти в доверие к Екатерине Алексеевне, проникшейся к своему будущему зятю особой симпатией. Весьма расположен к нему был и сам российский государь.
24 октября 1724 года молодых наконец обручили. Судьба Анны была окончательно решена. Спустя месяц подписали и давно ожидаемый герцогом брачный контракт.
Согласно этому договору Анна оставалась в греческо-ортодоксальной вере, родившиеся же в семье сыновья должны были воспитываться в лютеранской, а дочери в православной вере. Анна и ее супруг отказывались за себя и за своих будущих детей от всех прав и притязаний на российский трон. В договоре имелись еще три секретных пункта: 1. О поддержке России в получении герцогом шведской короны; 2. О помощи Голштинии в возврате готторпской части земель герцогства; 3. Об условиях возможного призвания на русский престол одного из рожденных в браке принцев. Герцог обязывался не препятствовать этому.
Последний пункт контракта имел важное внутриполитическое значение и держался в строгом секрете. Петр I рассчитывал сделать своим наследником внука, то есть решить судьбу трона через свою любимую дочь. Сама же Анна еще в 1721 году подписала отречение от всех прав на российский престол. А вот ее будущий сын мог по закону претендовать сразу на три трона – в России, Шлезвиге и Швеции.
Итак, брачный договор был подписан, но в связи с болезнью, а затем скоропостижной кончиной отца-императора бракосочетание отложили. Петру I не суждено было дожить до свадьбы своей старшей дочери.
* * *
Екатерина Алексеевна, вступившая на престол после смерти мужа под именем императрицы Екатерины I, явно благоволила к своему будущему зятю. Дворцовым вельможам она заявила, что считает герцога Голштинского своим родным сыном: «Надеюсь, что вы по-прежнему будете любить его, как любил его покойный император».Бракосочетание цесаревны Анны Петровны с Карлом Фридрихом Шлезвиг-Голштейн-Готторпским состоялась в мае 1725 года в Троицкой церкви Петербурга. Мать устроила дочери пышную свадьбу. После смерти императора всероссийского Петра I (этот титул он принял в 1721 году по ходатайству всех сословий государства) прошло меньше шести месяцев. Полагают, что Екатерина I хотела поскорее выдать свою старшую дочь замуж, чтобы царствовать, не имея соперницы в ее лице. Ни для кого не было секретом, что Петр всегда проявлял к Анне особую любовь. Душевный настрой старшей дочери был близок отцу. Серьезная и любознательная, она знала несколько иностранных языков, тянулась ко всему западному, откровенно не терпела многих русских обычаев. Да и характером цесаревна была похожа на него, разве что была мягче своего батюшки.
Карл Фридрих же не блистал особым интеллектом, не отличался и красотой. Брак с ним был не по душе красивой и рассудительной Анне, но волю родителей она не могла не исполнить.
Супруг дочери стал вскоре ближайшим и доверенным советником новой императрицы. Однако фактически правителем в России в годы царствования Екатерины I являлся Александр Меншиков, ближайший друг ее усопшего супруга. Именно он заправлял в учрежденном императрицей Верховном тайном совете, которому она передала все самые важные государственные дела, как внутренние, так и внешние. Место в совете, состоявшем из шести сановных вельмож, было отведено и любимому зятю императрицы, молодому герцогу Голштинскому.
Прошло совсем немного времени, и между мужем цесаревны и всесильным Светлейшим князем Меншиковым возникли неприязненные отношения. «Голубая» кровь и родственная связь с императорским домом не позволяли его королевскому высочеству герцогу смириться со столь высоким положением сына простого конюха, каковым являлся бывший друг Петра I.
Все началось с небольшого инцидента. Когда Меншиков представлял герцогу своего восьмилетнего сына, мальчик, как положено, встал, его примеру последовали все присутствовавшие. Но сам светлейший князь не соизволил оказать зятю императрицы и племяннику шведского короля подобное почтение, как бы считая это ниже своего достоинства. И продолжал сидеть. Этот инцидент вызвал немало толков.
Отношения между двумя государственными мужами резко обострились после смерти Екатерины I. А процарствовала первая российская императрица всего лишь два года и в возрасте сорока трех лет скончалась.
Согласно воле усопшей ее преемником по праву первородства был назначен двенадцатилетний внук Петра I. До совершеннолетия юного императора управление государством «с полной властью самодержавного государя» должно было перейти к Верховному тайному совету. Но эту функцию взял на себя властолюбивый Меншиков, хотя в качестве опекунов наследника престола Екатерина I в завещании указала не только князя, но и своих обеих дочерей.
Однако светлейший князь не собирался делить власть с кем бы то ни было, будь то дочери самого Петра I, его бывшего властелина и покровителя. Он предусмотрительно устроил так, что императрица перед смертью велела записать в завещании о своем согласии на брак старшей дочери Меншикова Марии с наследником престола. Как только княжна Мария официально была объявлена невестой императора Петра II, в Верховном тайном совете решили, что, пока юному государю не исполнится шестнадцати лет, править будет его будущий тесть. Относительно же дочерей Екатерины I было постановлено, что при совершеннолетии их племянника каждая получит по миллиону 800 тысяч рублей и разделят бриллианты своей матери.
В результате всех этих интриг цесаревна Анна Петровна и ее сестра, будущая императрица Елизавета Петровна, оказались в тени новой правящей верхушки.
Елизавета пока еще не была замужем. Женой Людовика ХV, о чем мечтала ее матушка, она не стала. А в тот ответственный для истории России момент младшая дочь Петра I была «в расстроенных чувствах»: два дня спустя после смерти матери скончался от оспы жених Елизаветы – полюбившийся ей принц Голштинский Карл Август, двоюродный брат мужа сестры. Меншиков был уверен, что сейчас младшей дочери Петра I не до политических разборок. И он был прав.
К Анне же у новоявленного правителя было весьма настороженное отношение. Она была женой герцога Голштинского, которого Меншиков невзлюбил. У светлейшего князя были опасения, что через Анну власть обретет и ее супруг, а этого он больше всего боялся. Ведь еще при жизни императрицы Екатерины I он должен был уступать первенство герцогу, как члену царской семьи. А что будет, если к власти придет герцогиня Голштинская?
И Меншиков начал создавать всяческие препятствия молодой чете. Под предлогом опасности распространения оспы он отправил герцога и его жену в карантин, сославшись на то, что в момент заболевания жениха сестры Анны оба находились с ним в тесном контакте. Так что супруги были практически изолированы.
Встал на повестку дня и вопрос о деньгах. Басевич, министр Голштинии и верный друг герцога Карла Фридриха, начал хлопотать о том, чтобы каждой принцессе выдали по одному миллиону рублей еще до совершеннолетия императора Петра II. Он считал, что нельзя допустить, чтобы его высочество герцог Голштинский и обе дочери российского императора дошли до нищеты. Меншиков обещал определить пенсию цесаревне Анне и ее сестре, а герцогу велел передать, чтобы тот покинул Россию и выехал в свои земли.
* * *
Не прошло и двух месяцев после смерти матери, как Анна Петровна вместе со своим супругом вынуждена была оставить родной дом. Перед отъездом от нее потребовали расписку в получении денег, но бумагу долго не принимали, потому что там стоял старый титул дочери Петра – «наследная принцесса Российская». Теперь она не считалась ни принцессой, ни российской, а стала – отрезанным ломтем…Итак, дочь Петра Великого вместе со своим мужем-герцогом уплывала в неведомую ей страну. Она расставалась с любимым Петербургом, расставалась с любимой сестрой. Прощание Анны и Елизаветы было очень грустным, молодые женщины словно предчувствовали, что больше они никогда не увидятся.
В распоряжение герцогской четы были предоставлены три военных корабля и три фрегата. 27 июля 1727 года вместе со свитой и багажом дочь императора Петра I и герцог Голштинский покинули российскую столицу. Корабли держали курс на Киль. До Кронштадта их сопровождал генерал-адмирал граф Апраксин.
В Кильский порт супруги прибыли в сопровождении небольшой флотилии воскресным вечером 13 августа. Их приветствовали залпы орудий всех находившихся в порту кораблей. Для торжественного приема было уже поздно, поэтому ночь и весь следующий день герцог и герцогиня провели на корабле. Тем временем в городе велась подготовка для их официальной встречи.
Анна Петровна потом написала сестре: «Вокруг нашего судна плавали многочисленные лодки с мужчинами и женщинами на борту, которые смотрели на нас, как смотрят в Петербурге на слонов. Всем хотелось поскорее увидеть меня».
К вечеру 15 августа Карл Фридрих и его русская жена вместе с сопровождавшими их лицами были доставлены на берег. В воспоминаниях герцога, написанных им незадолго до смерти, можно прочитать следующее: «Все корабли, находившиеся в порту и на рейде, были иллюминированы. Когда я со своей дорогой супругой сходил на берег, они дали залп из своих пушек. Улицы, по которым проезжали наши экипажи, были празднично украшены, мосты обтянуты синей материей. На сооруженной у ратуши трибуне разместились музыканты с фанфарами и барабанами. Весь высший свет прибыл в Киль, чтобы приветствовать нас».