Страница:
Иностранным купцам были предоставлены в Новгороде беспошлинные льготы для торговли. Последние организовали в городе свои купеческие дворы, торговые склады, куда привозили различные изделия. К концу XIV в. Новгород успешно торгует с Киевом, Черниговом, Суздалем, Литвой, Москвой, Рязанью, Тверью.
Особенность русской торговли в этот период состояла в том, что, с одной стороны, государство располагало огромными сырьевыми запасами, с другой, отсутствовала даже скудная промышленность. В стране была слабо развита сеть дорог, не было людей опытных в ведении торговли, т. е. купцов.
По примеру Новгорода в Ганзейский союз вступил Псков, а затем Смоленск. Расширяется круг торговых отношений других русских городов с Западом. Пермь была связана со Швецией и Норвегией, Архангельск – с Ливорно. С одной стороны, вступление в этот союз носило положительный характер, а с другой, отрицательный, так как вся торговля в Новгороде практически полностью перешла к Ганзе, а русские города стали экономически зависимы. Ганзейские города до 1478 г. вывозили из новгородской и псковской земли несметные богатства. Они обогащались, используя льготные условия торговли, беспошлинный ввоз своих товаров.
«В 1478 г. по приказу Ивана III в завоеванном им Новгороде был закрыт немецкий купеческий двор, а ганзейские купцы лишены всех привилегий. Благоприятствие в торговле было предоставлено городам Дерпту, Ревелю, Риге. На российских рынках появились англичане и голландцы. Однако Ганзейский союз не сдавался. Он всячески пытался восстановить свой торговый статус в России. Более ста лет шли переговоры с русским правительством, но тщетно. Лишь в 1603 г. представители 58 городов, входящие в Ганзу, направили в Москву свое посольство. В «Инструкции» посольству были изложены ходатайства к русскому царю о восстановлении прежних привилегий в торговле. В частности, речь шла о восстановлении купеческих дворов и предоставлении права беспошлинной торговли.
Просьбы ганзейской делегации были удовлетворены. Однако Ганза не смогла восстановить свое былое положение. На первый план в торговле с Россией вышли англичане и голландцы, которые участвовали в зарождении и развитии беломорской внешней торговли, каковая была одной из древних.
Первыми открыли эту торговлю англичане Гут Виллуфби и Ричард Ченслер в середине XVI в. Корабль под командованием Р. Ченслера вошел в устье Северной Двины в 1533 г. Посланник Эдуарда VI и Елизаветы пытался открыть североморской путь в Китай и Индию, но попал в Россию. Он был принят Иваном IV. Возвратившись в Англию, Ченслер создал «Русскую компанию», которая регулярно вела торговлю с Россией. В дарованной грамоте русского царя в 1569 г. англичанам предоставлялось право беспошлинно торговать с Россией и провозить транзитом грузы в Персию и другие страны»[19].
Надо отметить, что в этот период таможенные пошлины также выступали средством политического воздействия.
Иностранные купцы имели на территории России свои склады для хранения грузов, а иногда и предприятия по производству товаров и переработке сырья. Англичане открыли в Холмогорах прядильню, в Вологде – канатную фабрику. Им было предоставлено право проводить работы по поиску железной руды.
Развивается торговля не только с Западом, но и с Востоком. В Китай доставлялись товары из Москвы, Устюга, Мангазеи, Тюмени и других городов.
Государство стремилось к совершенствованию таможенного законодательства, к защите национальных интересов России в торговле через таможенный механизм уже во второй половине XVII в.
В 1649 г. в России были отменены привилегии иностранцам в вопросах торговли.
Таможенную пошлину иностранные купцы платили гораздо большую, чем русские. Таким образом, Русский таможенный тариф отстаивал интересы государственности.
В середине XVII в. в России объективно назревали таможенные реформы.
Отдельные княжества в этот период сохраняли особые таможенные границы, а это тормозило ход экономического развития централизованного государства, так как рост общественного разделения труда приводил к концентрированию небольших местных рынков в единый всероссийский рынок.
25 октября 1653 г. Алексеем Михайловичем был подписан Именной Указ с боярским приговором «О взимании таможенной пошлины с товаров в Москве и в городах с показанием по сколько взято и с каких товаров». В указе говорилось: «Великий государь, слушав выписки и челобитья и сказок гостей и гостиной и суконной и черных сотен и слобод и городовых всяких чинов людей, указал, и Бояре приговорили: впредь свою Государеву и таможенную пошлину иметь с весчих и невесчих, со всяких товаров и с хлеба на Москве и в городах с тутошних жилищных и с приезжих со всяких чинов людей, рублевую пошлину, с продавцов по десяти денег с рубля, почему который товар ценой на деньги в продаже будет».
Пошлины с иноземцев были повышены, т. е. стали взимать по 2 алтына (т. е. 12 денег), а за товары, отвезенные в глубь страны или обратно за рубеж, – еще 4 деньги с рубля.
В историографии таможенного дела указ от 25 октября 1653 г. рассматривается как Таможенный устав, а в большинстве случаев – как Торговый устав. Так или иначе указ стал важной вехой таможенной реформы в России, документом, содержание которого положило начало перестройки таможенного дела в соответствии с потребностями экономического и торгового развития Московского государства.
Расширение связей России с международным рынком, активизация торговли иноземных купцов объективно поставили вопрос о продолжении реформы. 22 апреля 1667 г. был составлен, а 10 мая введен в действие Новоторговый устав. В нем были уточнены разделы торга с иностранцами. Резко увеличены с них пошлины (почти в 4 раза), в пять раз повышена проезжая пошлина, введены запретительные тарифы на вино, сахар и другие товары.
Новоторговый устав носил ярко выраженный протекционистский характер. Принятием устава завершился этап таможенных реформ, которые продлились до середины XVIII в., когда были ликвидированы внутренние таможни, отменена откупная система, и таможенные органы превратились в государственный аппарат со своей структурой и управлением.
Кроме общих положений, изложенных в уставе, в России практиковалась выдача иностранным купцам в каждом конкретном случае специальных жалованных грамот на торги. Привилегиями в торговле пользовались армянские, бухарские, греческие и индийские купцы.
Однако в XVII в. внешняя торговля России значительно отставала от западных стран. Торговля осуществлялась, как правило, иностранцами, которые заключали сделки с выгодой для себя, всячески стараясь не допускать развития русского купечества. Чтобы воспрепятствовать в этом иностранцам государство издает ряд законодательных документов, регулирующих взаимоотношения с западными торговцами[20].
Таможенные органы и их структура в Московском государстве
Особенность русской торговли в этот период состояла в том, что, с одной стороны, государство располагало огромными сырьевыми запасами, с другой, отсутствовала даже скудная промышленность. В стране была слабо развита сеть дорог, не было людей опытных в ведении торговли, т. е. купцов.
По примеру Новгорода в Ганзейский союз вступил Псков, а затем Смоленск. Расширяется круг торговых отношений других русских городов с Западом. Пермь была связана со Швецией и Норвегией, Архангельск – с Ливорно. С одной стороны, вступление в этот союз носило положительный характер, а с другой, отрицательный, так как вся торговля в Новгороде практически полностью перешла к Ганзе, а русские города стали экономически зависимы. Ганзейские города до 1478 г. вывозили из новгородской и псковской земли несметные богатства. Они обогащались, используя льготные условия торговли, беспошлинный ввоз своих товаров.
«В 1478 г. по приказу Ивана III в завоеванном им Новгороде был закрыт немецкий купеческий двор, а ганзейские купцы лишены всех привилегий. Благоприятствие в торговле было предоставлено городам Дерпту, Ревелю, Риге. На российских рынках появились англичане и голландцы. Однако Ганзейский союз не сдавался. Он всячески пытался восстановить свой торговый статус в России. Более ста лет шли переговоры с русским правительством, но тщетно. Лишь в 1603 г. представители 58 городов, входящие в Ганзу, направили в Москву свое посольство. В «Инструкции» посольству были изложены ходатайства к русскому царю о восстановлении прежних привилегий в торговле. В частности, речь шла о восстановлении купеческих дворов и предоставлении права беспошлинной торговли.
Просьбы ганзейской делегации были удовлетворены. Однако Ганза не смогла восстановить свое былое положение. На первый план в торговле с Россией вышли англичане и голландцы, которые участвовали в зарождении и развитии беломорской внешней торговли, каковая была одной из древних.
Первыми открыли эту торговлю англичане Гут Виллуфби и Ричард Ченслер в середине XVI в. Корабль под командованием Р. Ченслера вошел в устье Северной Двины в 1533 г. Посланник Эдуарда VI и Елизаветы пытался открыть североморской путь в Китай и Индию, но попал в Россию. Он был принят Иваном IV. Возвратившись в Англию, Ченслер создал «Русскую компанию», которая регулярно вела торговлю с Россией. В дарованной грамоте русского царя в 1569 г. англичанам предоставлялось право беспошлинно торговать с Россией и провозить транзитом грузы в Персию и другие страны»[19].
Надо отметить, что в этот период таможенные пошлины также выступали средством политического воздействия.
Иностранные купцы имели на территории России свои склады для хранения грузов, а иногда и предприятия по производству товаров и переработке сырья. Англичане открыли в Холмогорах прядильню, в Вологде – канатную фабрику. Им было предоставлено право проводить работы по поиску железной руды.
Развивается торговля не только с Западом, но и с Востоком. В Китай доставлялись товары из Москвы, Устюга, Мангазеи, Тюмени и других городов.
Государство стремилось к совершенствованию таможенного законодательства, к защите национальных интересов России в торговле через таможенный механизм уже во второй половине XVII в.
В 1649 г. в России были отменены привилегии иностранцам в вопросах торговли.
Таможенную пошлину иностранные купцы платили гораздо большую, чем русские. Таким образом, Русский таможенный тариф отстаивал интересы государственности.
В середине XVII в. в России объективно назревали таможенные реформы.
Отдельные княжества в этот период сохраняли особые таможенные границы, а это тормозило ход экономического развития централизованного государства, так как рост общественного разделения труда приводил к концентрированию небольших местных рынков в единый всероссийский рынок.
25 октября 1653 г. Алексеем Михайловичем был подписан Именной Указ с боярским приговором «О взимании таможенной пошлины с товаров в Москве и в городах с показанием по сколько взято и с каких товаров». В указе говорилось: «Великий государь, слушав выписки и челобитья и сказок гостей и гостиной и суконной и черных сотен и слобод и городовых всяких чинов людей, указал, и Бояре приговорили: впредь свою Государеву и таможенную пошлину иметь с весчих и невесчих, со всяких товаров и с хлеба на Москве и в городах с тутошних жилищных и с приезжих со всяких чинов людей, рублевую пошлину, с продавцов по десяти денег с рубля, почему который товар ценой на деньги в продаже будет».
Пошлины с иноземцев были повышены, т. е. стали взимать по 2 алтына (т. е. 12 денег), а за товары, отвезенные в глубь страны или обратно за рубеж, – еще 4 деньги с рубля.
В историографии таможенного дела указ от 25 октября 1653 г. рассматривается как Таможенный устав, а в большинстве случаев – как Торговый устав. Так или иначе указ стал важной вехой таможенной реформы в России, документом, содержание которого положило начало перестройки таможенного дела в соответствии с потребностями экономического и торгового развития Московского государства.
Расширение связей России с международным рынком, активизация торговли иноземных купцов объективно поставили вопрос о продолжении реформы. 22 апреля 1667 г. был составлен, а 10 мая введен в действие Новоторговый устав. В нем были уточнены разделы торга с иностранцами. Резко увеличены с них пошлины (почти в 4 раза), в пять раз повышена проезжая пошлина, введены запретительные тарифы на вино, сахар и другие товары.
Новоторговый устав носил ярко выраженный протекционистский характер. Принятием устава завершился этап таможенных реформ, которые продлились до середины XVIII в., когда были ликвидированы внутренние таможни, отменена откупная система, и таможенные органы превратились в государственный аппарат со своей структурой и управлением.
Кроме общих положений, изложенных в уставе, в России практиковалась выдача иностранным купцам в каждом конкретном случае специальных жалованных грамот на торги. Привилегиями в торговле пользовались армянские, бухарские, греческие и индийские купцы.
Однако в XVII в. внешняя торговля России значительно отставала от западных стран. Торговля осуществлялась, как правило, иностранцами, которые заключали сделки с выгодой для себя, всячески стараясь не допускать развития русского купечества. Чтобы воспрепятствовать в этом иностранцам государство издает ряд законодательных документов, регулирующих взаимоотношения с западными торговцами[20].
Таможенные органы и их структура в Московском государстве
Развивается государство, укрепляются таможенные органы. Основная задача таможенных органов заключается в сборе пошлин и пополнении государственной казны. Практически в XVII в. таможни имелись во всех городах и местечках, а в больших городах их было по нескольку. Так, например, в Москве имелись Большая таможня, Померная изба, где взимались пошлины с хлебных товаров, Мытная изба, в которой платились пошлины с леса, дров, скота. Кроме того, таможенные пошлины собирались также на сельских торжках и ярмарках. Для этого туда направлялись целовальники из таможен уездных городов.
Таможенные целовальники. Персональный состав целовальников определялся выборным путем на общем собрании населения посада – земского мира. Служба их «на вере», т. е. на совести, на доверии, «за страхом суда праведного Божия» не оплачивалась, а являлась по сути дела повинностью, очередным тяглом. Царские указы предписывали воеводам, осуществлявшим центральную государственную власть на местах, приводить целовальников к присяге – «хресному (крестному) целованью на том, что им, будучи у нашего дела […] у таможенного […] в верных целовальниках во всем […] искати прибыли и таможенные и всякие пошлины […] збирати на нас в правду по нашему крестному целованию и по нашей уставной грамоте»[21] (отсюда ясен смысл термина «целовальник»). Приведение «ко кресту» – к крестному целованию – считалось залогом честной и беспорочной службы выборных сборщиков таможенных пошлин. В обязанности таможенных целовальников входили досмотр, обмер, взвешивание и оценка товаров и сбор пошлин. Весьма желательным, хотя и не строго обязательным условием для исправного исполнения этих обязанностей была грамотность. Целовальники также направлялись для сбора пошлин в места сезонных торгов и ярмарок, иногда в другой уезд. Один из целовальников являлся ларечным (ларешным), т. е. казначеем (ведающим ларем с деньгами), другие – рядовыми. В крупных городах ларечных могло быть несколько. Ларечных целовальников предписывалось избирать из более состоятельных слоев посадского населения («по окладу с первых»), чем рядовых – для них подходили люди «из середних статей». Иногда в некоторых таможнях выделялись «третьи» целовальники, занимавшие, по-видимому, промежуточное положение между ларечным и рядовым целовальниками. В ряде документов упоминаются также «ходячие» и «караульные» целовальники. Как можно судить по их наименованию, они направлялись для сбора пошлин в другие торговые пункты и несли службу по охране таможенной избы или денежного ларя.
Целовальники избирались сроком на один год – с Семенова дня 1 сентября (до начала XVIII в. именно этот день считался началом нового года; Православной церковью в этот день отмечается память преподобного Симеона Столпника) по 31 августа следующего года – и ежегодно переизбирались. Их количество – «сколко человек пригоже» – зависело от величины торга и размера собираемых сумм. Например, в начале 1620-х гг. в Угличе «с верными головами болши десяти человек целовальников не бывало». Вообще, целовальники были самой многочисленной категорией таможенных служителей. На сравнительно небольшой таможне Соли Камской в 1676 г. служило 18 целовальников (из них один был ларечным, один – «третьим» и 16 – рядовыми), более 20 целовальников служило на таможне на Двине в Холмогорах, 10 – 12 – в Москве на Померной таможне[22].
Целовальники для сбора пошлин могли присылаться и из других городов. Например, в 1633 г. в числе таможенных целовальников Устюга Великого встречается имя ярославца Третьяка Лыткина[23].
Целовальникам строго запрещалось производить какие-либо операции за собственный счет. Их служба была безвозмездной и считалась почетной. Однако, если служба приводила к уменьшению суммы таможенных сборов против прежних лет (по причине неумелого или нерачительного управления) с них взыскивали неустойку, а то и наказывали кнутом.
Таможенный голова. Руководителем таможни являлся таможенный голова, избиравшийся также ежегодно, как правило, из наиболее авторитетных и именитых купцов и опытных торговцев. Выбор головы производился чаще всего заранее, за два месяца и больше «до Семеня дни» (1 сентября), «для того, чтоб те люди, кому в головах быть доведется, ведая свои службы, из тех городов для торговых своих промыслов никуды не отьезжали». Иногда голов было двое. Конечно, такая ситуация могла иметь место только в крупных таможнях больших торговых городов. Очень часто, особенно в небольших городах, таможенный голова и целовальники наряду со сбором торговых пошлин производили и сбор питейной прибыли на кружечных дворах или в кабаках, осуществляя тем самым государственную монополию на производство и продажу спиртных напитков. Несмотря на все различия в деятельности таможен и питейных заведений, их объединяло главное: с точки зрения интересов казны и таможенные пошлины, и кружечная прибыль являлись одинаково важными источниками дохода. Такое объединение устраивало и земские миры, так как и на таможню, и в кабак можно было выбирать одного голову[24].
По окончании года наступало самое важное время, когда требовалось подсчитать собранные деньги и привести в порядок отчетность для отправки ее в Москву. Как следует из документов, эта ответственная процедура была весьма хлопотной и занимала достаточно много времени.
Собирая таможенные пошлины и отчитываясь за это перед центральным приказом, таможенные головы могли также выдавать торговцам своего рода платежные свидетельства, подтверждающие факт уплаты пошлинных денег.
По Новоторговому уставу голова был вправе чинить «всякую полную расправу в торговых делах». До 1681 г. должность таможенного головы обычно занимали выходцы из посадских людей. Избранный голова приводился к присяге. Вступив в должность, таможенный голова обязан был принять от своего преемника «таможенные уставные грамоты, все таможенные дела и всякий таможенный завод, как-то месячныя печати, печатные трубки и молотки, весчие контари, терези, пудовые гири и фунты и проч. Удостовериться в верности различных мер». Несмотря на то что новый таможенный голова вступал в должность после 1 сентября, расчеты с прежним головою производились именно на этот срок. С этой целью предшественник оформлял «особенную отпись» с указанием суммы денег, собранных за установленный срок. При голове обычно состояло несколько помощников – целовальников. Таможенной голове строго запрещалось производить какие-либо операции за собственный счет. Их служба была безвозмездной и считалась почетной. Однако если служба приводила к уменьшению суммы таможенных сборов против прежних лет (по причине неумелого или нерачительного управления) с них взыскивали неустойку, а то и наказывали кнутом. Освобождение от должности головы «почиталось за особенную милость».
Таможенные подьячие. Кроме целовальников и голов на таможне работали дьяки (дьячки), или подъячие, а в XVIII в. еще и копиисты. Они вели делопроизводство, оформляли различные документы и получали жалованье за счет «писчей деньги» – канцелярских сборов. Роль владеющих письмом и счетом канцелярских служащих в деятельности таможни выявляется, например, из царской грамоты 1671 г. кольскому воеводе В. Хитрово. Давая указание воеводе обязать местных таможенных голов послать целовальников для сбора пошлин «с рыбы и с сала» на отдаленные рыбные промыслы, грамота содержала предписание посылать «целовальников грамотных людей, а которые грамоте не умеют, и с теми целовальниками посылать дьячков, и к выписям […] руки прикладывать дьячкам, которые с ними будут»[25].
Должность подьячего, человека грамотного, умеющего составлять документы и вести делопроизводство, была всегда востребованной в государственных учреждениях.
Воеводы и таможенники. Назначавшиеся царскими указами воеводы олицетворяли центральную власть на местах. Они занимались военными, финансовыми, судебными, административными и другими вопросами в «ведомых» ими городах. В области таможенных сборов воеводам принадлежал общий надзор: они должны были следить за тем, чтобы пошлины собирались «неоплошно, с великим раденьем», чтобы голова и целовальники не позволяли себе никаких злоупотреблений.
Воеводам предписывалось организовывать выборы верных сборщиков пошлин на местах и «в тех выборех чинить всякое вспоможение», а по их завершении принимать присягу у вновь выбранных голов и целовальников – «привесть их к нашему крестному целованью по записи». Царские указы по таможенным вопросам адресовались на места из центральных учреждений – приказов и четвертей – именно воеводам. Вместе с тем законодательно права воевод в отношении таможен, таможенников и таможенных сборов регламентировались недостаточно четко, очень часто многое определялось местными условиями и традициями, так что нельзя говорить о полном единообразии существовавших тогда порядков в разных районах страны[26].
Воеводы должны были содействовать таможенникам в пресечении контрабанды; в случае неподчинения законным требованиям голов и целовальников, например, при отказе платить пошлину или препятствовании процедуре досмотра, они при необходимости употребляли полицейскую власть для усмирения «ослушников», посылая «по извещению» голов приставов – ведь сама таможня не располагала аппаратом принуждения. Такой порядок распространялся и на случаи, когда таможенные пошлины собирались не в доход казны, а жаловались царем другим лицам, т. е. когда государство, казалось бы, не было кровно заинтересовано в безусловном исполнении всех предписаний в области таможенного сбора[27].
Воеводы следили также за тем, чтобы таможенные головы своевременно отчитывались перед московским приказом и отправляли в столицу ежегодную выручку. Наряду с этим воеводы обязаны были выявлять и пресекать злоупотребления самих таможенных властей при сборе пошлин, проводя при необходимости расследование.
Мы рассматривали «верный» способ укомплектования таможен и, соответственно, сбора пошлин, когда к выполнению обязанностей на таможне привлекались представители купечества, посадских людей и уездных крестьян. Они, по сути дела, отбывали повинность. Второй способ управления таможнями и сбора пошлин – сдача таможен на откуп. Суть этого способа состояла в том, что заинтересованное лицо вносило в государственную казну определенную сумму денег, не меньшую, чем средний сбор таможенной пошлины за прошедший год, и собирало пошлины в свою пользу.
Смысл откупного способа состоял в том, что заинтересованное лицо (или группа лиц) вносило в казну авансом или в рассрочку определенную сумму денег, исчисляемую из среднего таможенного дохода в данной местности за прошлые годы, как бы «откупаясь» таким образом от государства, и собирало затем пошлины в свою пользу, не изменяя, однако, по своему произволу их размер и порядок взимания. Таким образом, при откупной системе государство как бы сдавало сбор таможенных доходов в аренду на определенный срок, получая вперед гарантированную сумму откупа.
«Оброк за таможной откуп» – именно такая формулировка содержится в царской грамоте, выданной в 1563 г. Симонову монастырю на право его взимать торговые пошлины в Веси Егонской. Аналогичным образом в 1575 г. пошехонскому Адрианову монастырю была выдана жалованная грамота с разрешением «учинити торг» в монастырских землях, в которой говорилось: «А оброку с них положили откупу за тамгу, и за пуд, и за пятно, и за помер, и за явку, и за всякие пошлины с году на год по полтине»[28].
В откуп могли отдаваться сборы как с целых городов и местностей, так и с отдельных небольших торгов и ярмарок. За два месяца до истечения откупного срока (как правило, одного года) откупщик должен был заявить о своем отказе от намерения впредь «держати тамгу» («буде он тое тамги и кабака за собою ведать не похочет и ему тое тамгу и мыт и кабак отказать»), если же такого заявления не следовало («а не откажет»), то срок откупа автоматически продлевался еще на год, а его сумма удваивалась – «а наддачи у него взяти против нынешнего откупу вдвое»[29].
Место жительства откупщика роли не играло – часто откупщиками были жители той местности, в которой производилась отдача таможенных пошлин в откуп, нередки, однако, случаи, когда право откупа с торгов и ярмарок получали иногородние.
Согласно историческим данным, откупщик в одиночку не мог обеспечить сбор таможенных пошлин, ему для этого требовались помощники – «товарищи», в особенности если регион был достаточно большим.
В случае неуплаты в срок оговоренной суммы откупщиков ждали большие неприятности.
Время показало, что откупная система, как и верная, не решала всех проблем в сборе таможенных пошлин, «потому что откупщики выписи в платеже пошлин дают не по указу во многих платежех, а пошлины емлют малыя по стачке с торговыми людьми, и от того его великого государя казне чинится многая истеря, и откупщики тем напрасно корыстуются, а его великого государя казне чинят многую поруху». Нередко желающих взять таможенные сборы на откуп, рискуя своими деньгами, не находилось вовсе, особенно при большом размере откупной суммы.
В 1654 г. откупы были отменены, и все сборы пошлин перешли в руки верных выборных голов и целовальников.
Позднее откупы вновь возрождаются на некоторое время, затем опять уничтожаются в июле 1681 года «по случаю оказавшихся больших недоимок» и снова широко применяются в первой половине XVIII в., вплоть до самого момента упразднения внутренних таможен и таможенных сборов.
Централизованный орган управления таможнями начал формироваться к концу XVIII столетия.
Особенность таможенных служб заключалась в том, что они выполняли только фискальные задачи. Все денежные средства поступали в Большую казну, в то время как в западных странах таможенный доход частично оставался в местных самоуправлениях и использовался на развитие городов и торговых центров.
Таможенные целовальники. Персональный состав целовальников определялся выборным путем на общем собрании населения посада – земского мира. Служба их «на вере», т. е. на совести, на доверии, «за страхом суда праведного Божия» не оплачивалась, а являлась по сути дела повинностью, очередным тяглом. Царские указы предписывали воеводам, осуществлявшим центральную государственную власть на местах, приводить целовальников к присяге – «хресному (крестному) целованью на том, что им, будучи у нашего дела […] у таможенного […] в верных целовальниках во всем […] искати прибыли и таможенные и всякие пошлины […] збирати на нас в правду по нашему крестному целованию и по нашей уставной грамоте»[21] (отсюда ясен смысл термина «целовальник»). Приведение «ко кресту» – к крестному целованию – считалось залогом честной и беспорочной службы выборных сборщиков таможенных пошлин. В обязанности таможенных целовальников входили досмотр, обмер, взвешивание и оценка товаров и сбор пошлин. Весьма желательным, хотя и не строго обязательным условием для исправного исполнения этих обязанностей была грамотность. Целовальники также направлялись для сбора пошлин в места сезонных торгов и ярмарок, иногда в другой уезд. Один из целовальников являлся ларечным (ларешным), т. е. казначеем (ведающим ларем с деньгами), другие – рядовыми. В крупных городах ларечных могло быть несколько. Ларечных целовальников предписывалось избирать из более состоятельных слоев посадского населения («по окладу с первых»), чем рядовых – для них подходили люди «из середних статей». Иногда в некоторых таможнях выделялись «третьи» целовальники, занимавшие, по-видимому, промежуточное положение между ларечным и рядовым целовальниками. В ряде документов упоминаются также «ходячие» и «караульные» целовальники. Как можно судить по их наименованию, они направлялись для сбора пошлин в другие торговые пункты и несли службу по охране таможенной избы или денежного ларя.
Целовальники избирались сроком на один год – с Семенова дня 1 сентября (до начала XVIII в. именно этот день считался началом нового года; Православной церковью в этот день отмечается память преподобного Симеона Столпника) по 31 августа следующего года – и ежегодно переизбирались. Их количество – «сколко человек пригоже» – зависело от величины торга и размера собираемых сумм. Например, в начале 1620-х гг. в Угличе «с верными головами болши десяти человек целовальников не бывало». Вообще, целовальники были самой многочисленной категорией таможенных служителей. На сравнительно небольшой таможне Соли Камской в 1676 г. служило 18 целовальников (из них один был ларечным, один – «третьим» и 16 – рядовыми), более 20 целовальников служило на таможне на Двине в Холмогорах, 10 – 12 – в Москве на Померной таможне[22].
Целовальники для сбора пошлин могли присылаться и из других городов. Например, в 1633 г. в числе таможенных целовальников Устюга Великого встречается имя ярославца Третьяка Лыткина[23].
Целовальникам строго запрещалось производить какие-либо операции за собственный счет. Их служба была безвозмездной и считалась почетной. Однако, если служба приводила к уменьшению суммы таможенных сборов против прежних лет (по причине неумелого или нерачительного управления) с них взыскивали неустойку, а то и наказывали кнутом.
Таможенный голова. Руководителем таможни являлся таможенный голова, избиравшийся также ежегодно, как правило, из наиболее авторитетных и именитых купцов и опытных торговцев. Выбор головы производился чаще всего заранее, за два месяца и больше «до Семеня дни» (1 сентября), «для того, чтоб те люди, кому в головах быть доведется, ведая свои службы, из тех городов для торговых своих промыслов никуды не отьезжали». Иногда голов было двое. Конечно, такая ситуация могла иметь место только в крупных таможнях больших торговых городов. Очень часто, особенно в небольших городах, таможенный голова и целовальники наряду со сбором торговых пошлин производили и сбор питейной прибыли на кружечных дворах или в кабаках, осуществляя тем самым государственную монополию на производство и продажу спиртных напитков. Несмотря на все различия в деятельности таможен и питейных заведений, их объединяло главное: с точки зрения интересов казны и таможенные пошлины, и кружечная прибыль являлись одинаково важными источниками дохода. Такое объединение устраивало и земские миры, так как и на таможню, и в кабак можно было выбирать одного голову[24].
По окончании года наступало самое важное время, когда требовалось подсчитать собранные деньги и привести в порядок отчетность для отправки ее в Москву. Как следует из документов, эта ответственная процедура была весьма хлопотной и занимала достаточно много времени.
Собирая таможенные пошлины и отчитываясь за это перед центральным приказом, таможенные головы могли также выдавать торговцам своего рода платежные свидетельства, подтверждающие факт уплаты пошлинных денег.
По Новоторговому уставу голова был вправе чинить «всякую полную расправу в торговых делах». До 1681 г. должность таможенного головы обычно занимали выходцы из посадских людей. Избранный голова приводился к присяге. Вступив в должность, таможенный голова обязан был принять от своего преемника «таможенные уставные грамоты, все таможенные дела и всякий таможенный завод, как-то месячныя печати, печатные трубки и молотки, весчие контари, терези, пудовые гири и фунты и проч. Удостовериться в верности различных мер». Несмотря на то что новый таможенный голова вступал в должность после 1 сентября, расчеты с прежним головою производились именно на этот срок. С этой целью предшественник оформлял «особенную отпись» с указанием суммы денег, собранных за установленный срок. При голове обычно состояло несколько помощников – целовальников. Таможенной голове строго запрещалось производить какие-либо операции за собственный счет. Их служба была безвозмездной и считалась почетной. Однако если служба приводила к уменьшению суммы таможенных сборов против прежних лет (по причине неумелого или нерачительного управления) с них взыскивали неустойку, а то и наказывали кнутом. Освобождение от должности головы «почиталось за особенную милость».
Таможенные подьячие. Кроме целовальников и голов на таможне работали дьяки (дьячки), или подъячие, а в XVIII в. еще и копиисты. Они вели делопроизводство, оформляли различные документы и получали жалованье за счет «писчей деньги» – канцелярских сборов. Роль владеющих письмом и счетом канцелярских служащих в деятельности таможни выявляется, например, из царской грамоты 1671 г. кольскому воеводе В. Хитрово. Давая указание воеводе обязать местных таможенных голов послать целовальников для сбора пошлин «с рыбы и с сала» на отдаленные рыбные промыслы, грамота содержала предписание посылать «целовальников грамотных людей, а которые грамоте не умеют, и с теми целовальниками посылать дьячков, и к выписям […] руки прикладывать дьячкам, которые с ними будут»[25].
Должность подьячего, человека грамотного, умеющего составлять документы и вести делопроизводство, была всегда востребованной в государственных учреждениях.
Воеводы и таможенники. Назначавшиеся царскими указами воеводы олицетворяли центральную власть на местах. Они занимались военными, финансовыми, судебными, административными и другими вопросами в «ведомых» ими городах. В области таможенных сборов воеводам принадлежал общий надзор: они должны были следить за тем, чтобы пошлины собирались «неоплошно, с великим раденьем», чтобы голова и целовальники не позволяли себе никаких злоупотреблений.
Воеводам предписывалось организовывать выборы верных сборщиков пошлин на местах и «в тех выборех чинить всякое вспоможение», а по их завершении принимать присягу у вновь выбранных голов и целовальников – «привесть их к нашему крестному целованью по записи». Царские указы по таможенным вопросам адресовались на места из центральных учреждений – приказов и четвертей – именно воеводам. Вместе с тем законодательно права воевод в отношении таможен, таможенников и таможенных сборов регламентировались недостаточно четко, очень часто многое определялось местными условиями и традициями, так что нельзя говорить о полном единообразии существовавших тогда порядков в разных районах страны[26].
Воеводы должны были содействовать таможенникам в пресечении контрабанды; в случае неподчинения законным требованиям голов и целовальников, например, при отказе платить пошлину или препятствовании процедуре досмотра, они при необходимости употребляли полицейскую власть для усмирения «ослушников», посылая «по извещению» голов приставов – ведь сама таможня не располагала аппаратом принуждения. Такой порядок распространялся и на случаи, когда таможенные пошлины собирались не в доход казны, а жаловались царем другим лицам, т. е. когда государство, казалось бы, не было кровно заинтересовано в безусловном исполнении всех предписаний в области таможенного сбора[27].
Воеводы следили также за тем, чтобы таможенные головы своевременно отчитывались перед московским приказом и отправляли в столицу ежегодную выручку. Наряду с этим воеводы обязаны были выявлять и пресекать злоупотребления самих таможенных властей при сборе пошлин, проводя при необходимости расследование.
Мы рассматривали «верный» способ укомплектования таможен и, соответственно, сбора пошлин, когда к выполнению обязанностей на таможне привлекались представители купечества, посадских людей и уездных крестьян. Они, по сути дела, отбывали повинность. Второй способ управления таможнями и сбора пошлин – сдача таможен на откуп. Суть этого способа состояла в том, что заинтересованное лицо вносило в государственную казну определенную сумму денег, не меньшую, чем средний сбор таможенной пошлины за прошедший год, и собирало пошлины в свою пользу.
Смысл откупного способа состоял в том, что заинтересованное лицо (или группа лиц) вносило в казну авансом или в рассрочку определенную сумму денег, исчисляемую из среднего таможенного дохода в данной местности за прошлые годы, как бы «откупаясь» таким образом от государства, и собирало затем пошлины в свою пользу, не изменяя, однако, по своему произволу их размер и порядок взимания. Таким образом, при откупной системе государство как бы сдавало сбор таможенных доходов в аренду на определенный срок, получая вперед гарантированную сумму откупа.
«Оброк за таможной откуп» – именно такая формулировка содержится в царской грамоте, выданной в 1563 г. Симонову монастырю на право его взимать торговые пошлины в Веси Егонской. Аналогичным образом в 1575 г. пошехонскому Адрианову монастырю была выдана жалованная грамота с разрешением «учинити торг» в монастырских землях, в которой говорилось: «А оброку с них положили откупу за тамгу, и за пуд, и за пятно, и за помер, и за явку, и за всякие пошлины с году на год по полтине»[28].
Грамота Ивана IV пошехонскому Адрианову монастырю с разрешением организовать торг и собирать с него торговые пошлины на монастырские нуждыОброк представлял собой, по сути дела, разновидность откупа.
Се яз царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии пожаловал есми Успения Пречистые Адриановы пустыни, что в Пошехонском уезде на речке на Вохте, игумена Саву с братьею или по нем кто иной игумен или строитель в том монастыре будет. Били мне челом, что пожаловали есмя бывшего игумена Алексея с братиею для монастырские нужи, велели им на их роспаши на речке на Пертуе у живоначальные Троицы да у Ивана Богослова учинити торг. И по нашему приказу наши казначеи дали им на тот торг грамоту, а оброку с них положили откупу за тамгу, и за пуд, и за пятно, и за помер, и за явку, и за всякие пошлины с году на год по полтине. А торговали де и прежде того, по понедельникам съезжаяся, сельские люди с солью, и с лыки, и с рыбою, и с иными с сельскими товары, и подле де их подворья наши черные волости и села подклетные около их поопустели; и ныне де съезжаются люди, а торгуют по вторникам, а городы де от них далече: до Бела озера два девяноста верст, а до Вологды сто верст, и до ближнего города до Романова шестьдесят верст; и они де и ту полтину за тамгу платят своими деньгами, а приезжают де и торгуют у них на торгу нашего подклетного села Белого крестьяне, а тамги де им со своих товаров ни с каких не дают. И нам бы игумена Саву с братьею, или по нем [кто] в том монастыре иной игумен или строитель будет, пожаловати, велети им тое тамгу дати в дом Успения пречистые Богородицы Адриановы пустыни игумену Саве с братьею в прок на ладон и на воск и на вино на церковное, чтоб им с тою таможною пошлиною к Москве в нашу казну платити из монастыря не ездити и откупщиком бы у них тое тамги вперед откупати не велети и торгу не розочняти. И яз царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии Успения Пречистыя Адриановы пустыни пожаловал игумена Саву с братьею, или кто по нем в том монастыре иной игумен или строитель будет; велел им тое тамгу сбирать в дом Успения Пречистые на ладон и на воск и на вино на церковное, а откупщикам у них тое тамги откупать вперед не велел никому; а кто к ним на тот торг станет приезжати торговых людей белозерцов, и вологжан, и романовцев, и ярославцев, и угличан, и иных торговых людей из нашего государства, и крестьяне наших дворцовых и подклетных сел и езовых деревень, и игумену Саве, или [кто] по нем в том монастыре иной игумен или строитель будет, с их со всяких товаров тамги, и пуд, и померное, и пятно, и всякие пошлины имати по прежней уставной грамоте, какова им наша уставная грамота дана наперед сего. Да тако ж есми игумена Саву с братьею пожаловал: которые будут торговые люди в каких товарах нибудь учинят меж себя спор, а игумену учнут, приходя, бити челом о приставе, и игумену Саве с братьею тем людем давати приставом слуг монастырских и велети их приводити перед себя да их в том судити, и управа меж их чинити безволокитно. А в чем будет меж их управы учинити не мочно, и игумену Саве с братьею с суда своего списки и обоих истцов за поруками присылати к докладу ко мне, царю и великому князю. К сей грамоте яз, царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси велел печать свою приложити. Дана грамота на Москве лета 7083 [1575], июня в 12-й день.
ЯЕВ. 1893. Ч. н. № 23. Стб. 353 – 355.
В откуп могли отдаваться сборы как с целых городов и местностей, так и с отдельных небольших торгов и ярмарок. За два месяца до истечения откупного срока (как правило, одного года) откупщик должен был заявить о своем отказе от намерения впредь «держати тамгу» («буде он тое тамги и кабака за собою ведать не похочет и ему тое тамгу и мыт и кабак отказать»), если же такого заявления не следовало («а не откажет»), то срок откупа автоматически продлевался еще на год, а его сумма удваивалась – «а наддачи у него взяти против нынешнего откупу вдвое»[29].
Место жительства откупщика роли не играло – часто откупщиками были жители той местности, в которой производилась отдача таможенных пошлин в откуп, нередки, однако, случаи, когда право откупа с торгов и ярмарок получали иногородние.
Согласно историческим данным, откупщик в одиночку не мог обеспечить сбор таможенных пошлин, ему для этого требовались помощники – «товарищи», в особенности если регион был достаточно большим.
В случае неуплаты в срок оговоренной суммы откупщиков ждали большие неприятности.
Время показало, что откупная система, как и верная, не решала всех проблем в сборе таможенных пошлин, «потому что откупщики выписи в платеже пошлин дают не по указу во многих платежех, а пошлины емлют малыя по стачке с торговыми людьми, и от того его великого государя казне чинится многая истеря, и откупщики тем напрасно корыстуются, а его великого государя казне чинят многую поруху». Нередко желающих взять таможенные сборы на откуп, рискуя своими деньгами, не находилось вовсе, особенно при большом размере откупной суммы.
В 1654 г. откупы были отменены, и все сборы пошлин перешли в руки верных выборных голов и целовальников.
Позднее откупы вновь возрождаются на некоторое время, затем опять уничтожаются в июле 1681 года «по случаю оказавшихся больших недоимок» и снова широко применяются в первой половине XVIII в., вплоть до самого момента упразднения внутренних таможен и таможенных сборов.
Централизованный орган управления таможнями начал формироваться к концу XVIII столетия.
Особенность таможенных служб заключалась в том, что они выполняли только фискальные задачи. Все денежные средства поступали в Большую казну, в то время как в западных странах таможенный доход частично оставался в местных самоуправлениях и использовался на развитие городов и торговых центров.