Вопросы вызывал не только пол вновь созданных клонов, но и огромное количество сомнительных экспериментов. Так, американские ученые заявили, что им удалось клонировать трех поросят из уха взрослого кабана. Но независимых экспертов к ним так и не подпустили, а фотографии, публиковавшиеся в журнале, могли изображать любых поросят-близнецов, так что доказательством их считать нельзя. Еще более странный случай произошел с фирмой «Сору Cat», которая заявила любителям домашних животных о новой услуге. Они взялись за клонирование домашних любимцев. Но показанный по телевизору котенок отличался по окрасу и рисунку шкурки от своего «оригинала», что дало основания для сомнений в чистоте эксперимента… Правда, генетики объяснили расхождения тем, что «генотип на цвет не влияет».
   В ходе проверок внимание ученых коснулось и Долли. И выяснилось несколько подробностей, которые заставили серьезно задуматься о будущем клонирования. Оказалось, что знаменитая овечка Долли все же отличалась от «оригинала», причем не в лучшую сторону. До русскоязычного научного мира эти сведения дошли благодаря ученому Герману Малиничеву, заявившему через год после сенсации: «Клонированная в прошлом году английскими учеными овца Долли становится монстром». Ученый, ссылаясь на шотландские источники, рассказал, что овечка Долли стала агрессивной, несколько раз кусала служащих, которые за ней ухаживали, а оставленную с ней в загоне молодую овечку едва не покалечила. Правда, в тот момент Долли была беременна, и ее поведение пытались объяснить именно этим. Хотя многие специалисты открыто заявляли о том, что такая агрессия никак не может объясняться «интересным положением» овечки. Кстати, Долли вполне успешно справилась с рождением ягнят, отцом которых (на сей раз – настоящим) стал валлийский горный баран Дэвид. В апреле 1998 года появился на свет Бонни, а в следующем году – еще три ягненка. Но после их рождения здоровье Долли стало ухудшаться.
   В 2002 году ученые с удивлением обнаружили, что у Долли появились признаки артрита – заболевания, характерного для пожилых овец. Средняя продолжительность жизни овец составляет 11–12 лет, так что Долли находилась в самом расцвете сил. Анализы показали, что у клонированной овечки начался процесс преждевременного старения клеток. А в 2003 году у Долли обнаружили серьезное заболевание легких. После этого овечку решили усыпить. Она умерла 14 февраля 2003 года, прожив менее семи лет.
   На экспериментаторов тут же посыпались вопросы: не связано ли преждевременное старение Долли с ее «искусственным» происхождением? Ян Вильмут, один из создателей клона, поначалу решительно отвергал это предположение: «Вряд ли заболевание Долли имеет отношение к самой технологии клонирования. Куда более очевидное объяснение – то, что в мире животных, так же как в мире людей, есть весьма неприятные и тяжелые заболевания. Вполне возможно, что инфекция попала в ее организм естественным путем». Но данные, полученные другими экспериментаторами, вскоре подтвердили печальный факт: клонированные животные, несмотря на почти полную генетическую идентичность, гораздо сильнее подвержены разным патологиям, чем их собратья, появившиеся на свет естественным путем. Самым ярким доказательством стали опыты по клонированию обезьян. Оказалось, что ядра клеток эмбрионов формируются неправильно: количество хромосом в них отличается от нормы. В результате уже на шестой-седьмой день эмбрионы начинают выглядеть ненормально. Якобы успешно клонированная американцами обезьяна – макак резус по имени Тетра – на поверку оказалась обычной макакой, а полученный после 724 попыток зародыш настолько серьезно отличался от обычных, что эксперимент прекратили.
   Что заставило ученых пойти на подлог? Ответ прост и циничен: деньги. Сегодня подсчитали, что изготовление одного клона обходится в три-четыре миллиона долларов – учитывая затраты на «брак». Ведь далеко не все «прооперированные» клетки развиваются нормально. Когда ученые проводили эксперимент по клонированию Долли, они сделали пересадку 277 клеток, и лишь 29 эмбрионов сумели прожить больше шести дней. Одним из главных направлений работы исследовательских групп является поиск методов, способных снизить себестоимость клонов. И гранты на эти поиски выделяются немалые – миллионы долларов. Это серьезное искушение для нечистоплотных ученых: ведь, заявляя на весь мир об очередном успехе, они могут с полным правом требовать продолжения ассигнований.
   После смерти овечки Долли статей о ней поубавилось. Но в 2006 году этот проект оказался в фокусе нового скандала, на сей раз связанного с Яном Вильмутом. Ученый предстал перед судом по довольно серьезному обвинению. Его бывший коллега Прим Сингх заявил, что Вильмут незаконно присвоил себе плоды коллективной работы. В ходе процесса прозвучали слова о преследовании по расовым мотивам, которые в современном мире считаются намного более серьезным нарушением закона, чем фальсификация результатов опытов. Вильмут категорически отверг это обвинение, но был вынужден признаться в том, что эксперимент по клонированию Долли на 66 % был заслугой другого специалиста. Впрочем, этим «другим» оказался не инициатор судебного процесса, Прим Сингх, а Кейт Кэмпбелл. Именно этому ученому, в настоящее время работающему в Ноттингемском университете, первому пришла в голову идея скоординировать циклы лишенной ядра клетки-реципиента и клетки, генетический материал которой был предназначен для клонирования.
   Большой вклад в реализацию эксперимента внес еще один человек – лаборант Билл Ритчи. Еще до рождения Долли он принимал участие в экспериментах по клонированию и даже поставил подпись (вместе с Вильмутом и Кэмпбеллом) под статьей о появлении на свет Меган и Мораг – двух первых клонированных овец, полученных из клеток одного эмбриона. Однако в истории с овечкой Долли о Ритчи просто забыли: его имя было всего лишь упомянуто в числе тех, кому выражалась благодарность за участие в эксперименте. Теперь Яну Вильмуту придется не только публично извиниться перед коллегами и признать их соавторами эксперимента, но и, вероятно, поделиться прибылью. Что же касается скандальной известности, Вильмут уже начал к ней привыкать. В 2005 году германские газеты подняли волну протеста против награждения ученого премией от германского Общества Пауля Эрлиха. Протест был вызван тем, что Вильмут не скрывал своего интереса к терапевтическому клонированию человека и участвовал в ряде экспериментов этого направления. А в Германии подобные опыты запрещены. Общество Пауля Эрлиха может пересмотреть решение о присуждении премии, и в этом случае Вильмут должен будет вернуть 100 тысяч евро. Существует еще один вопрос, требующий решения. За выдающиеся результаты в области клонирования Елизавета II наградила ученого орденом Британской империи. Но если заслуга, по признанию самого Вильмута, принадлежит другим, награда также должна сменить владельца? Британия пока никак не отреагировала на результаты судебного процесса. Возможно, соавторы Яна Вильмута все же получат заслуженные награды.
   Скандалы, связанные с авторством той или иной научной идеи, к сожалению, имеют давнюю традицию. Даже знаменитый Луи Пастер, создавший вакцину от сибирской язвы, как недавно выяснилось, воспользовался плодами труда своего коллеги – Шарля Шамберлена. Именно его вакцина, приготовление которой отличалось от пастеровской, помогла вылечить стадо овец от сибирской язвы. А «причесыванием» полученных результатов занимались и Ньютон, и основоположник учения о наследственности Мендель, и Зигмунд Фрейд. Возможно ли прекратить эту практику? Сегодня надежных методов, увы, не существует. И остается полагаться только на сознательность самих ученых и корпоративную этику. Что же касается овечки Долли, во всех справочниках ее «отцом» все еще считается Ян Вильмут, а не Кейт Кэмпбелл…

ГРОМКИЕ РАЗОБЛАЧЕНИЯ ФИНАНСОВЫХ МАХИНАЦИЙ

Панама: суета вокруг канала

 
   Панамский канал сегодня
 
   Панамский канал, который соединил Атлантический и Тихий океаны, стал вторым детищем «отца» Суэцкого канала Фердинанда Лeccenca. Но это великое деяние француза-энтузиаста оказалось омрачено большим скандалом.
   Сначала – сухие данные. Общая протяженность Панамского канала составляет 81,6 км, из них 65,2 км – по суше и 16,4 км – по дну Панамской и Лимонской бухт. Трасса канала на Атлантическом склоне проходит по долине реки Чагрес, где создано искусственное озеро Гатун, а на Тихоокеанском – по долине реки Рио-Гранде. Минимальная высота над уровнем моря – 83 метра. Минимальная ширина по дну – 150 метров. Глубина шлюзов – 12,5 метра. Панамский канал имеет шесть ступеней (по три на каждом склоне) парных шлюзов с размером камер 305×33,5 метра. Водораздельный участок канала, основная часть которого проходит по озеру Гатун и так называемой Кулебрской выемке, находится на высоте 25,9 метра над уровнем моря. Среднее время прохождения судов через канал – 7–8 часов, минимальное – 4 часа. Средняя пропускная способность – 36 судов в сутки, максимальная (при использовании двух линий шлюзов) – 48. На сегодняшний момент в среднем через канал ежегодно проходит 13 100 судов. А по прогнозам специалистов, в ближайшие 50 лет это количество удвоится. В связи с этим планируется расширить водораздельный массив Кулебра со 152 до 192 метров на прямом участке и до 222 – на изогнутых. Это позволит проходить по каналу двум судам одновременно. Это сооружение, без сомнения, может считаться одним из самых грандиозных в истории человечества, поскольку участок суши, по которому проложен канал, является одним из самых сложных геологических участков земной поверхности. Шлюзовые же камеры со стенами высотой с шестиэтажный дом можно спокойно приравнивать к современным чудесам света. Но история появления удивительного сооружения, равно как и самой Панамы, – это история величайшего скандала конца XIX – начала XX веков, история разбитых надежд, рухнувших мечтаний, обнищания тысяч и тысяч людей. История беззастенчивой коррупции и политики взяточничества.
   Идея строительства Панамского канала родилась еще в начале XVI века. Принадлежала она знаменитому конкистадору, виновнику гибели империи ацтеков Э. Кортесу. В то время под началом завоевателя служил талантливый математик и географ Альваро Сааведра, которому и было поручено разработать план создания этого канала. Математик подошел к заданию весьма ответственно и представил на суд короля Испании Карла V сразу четыре проекта строительства. Монарх отнесся к этой идее весьма прохладно и отложил ее в долгий ящик; тем не менее она не почила в бозе, и в 1814 году вице-король испанских колоний в Новом Свете – Новой Испании – получил приказ начать сооружение канала. И снова все осталось только на бумаге, поскольку приступить к строительству помешало народно-освободительное движение, которое развернулось в Латинской Америке.
   Реанимировал старый проект французский инженер Гарелла; в 40-х годах XIX века он закончил собственные расчеты, необходимые для создания канала и железной дороги к нему. Гарелла также получил концессию на строительство железной дороги. Казалось, дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Но не тут-то было. Проект снова застопорился. Причин этому было несколько, но главная оказалась банальной – нехватка денег. Когда же срок концессии, оформленной французом, истек, за работу взялись американцы, которые и открыли дорогу в 1855 году.
   Идея создания Панамского канала тем временем так и оставалась всего лишь идеей. Многие видные политические деятели (например Наполеон III) интересовались этой проблемой, но ни к каким ощутимым последствиям это не приводило. Но вот каналом всерьез «заболели» молодые Соединенные Штаты. Новое государство уже предпринимало попытки открыть проходящий по территории Никарагуа канал, мотивируя его необходимость собственной безопасностью. Тем временем Великобритания в лице лорда Пальмерстона усиленно вставляла Штатам палки в колеса.
   Наконец лед тронулся. 19 апреля 1850 года непримиримые до сих пор оппоненты подписали англо-американский договор, который вошел в историю под названием договора Клейтона-Булвера. Согласно данному документу, обе стороны отказывались от каких-либо попыток установить односторонний контроль над каналом в Никарагуа, колонизировать Центральную Америку или возводить на трассе канала укрепления. В дальнейшем, кстати, американцы не раз настаивали на пересмотре «кабального» договора. А пока Великобритания и США тщательно следили друг за другом, в игру вступил «отец» Суэцкого канала (он был введен в строй в 1876 году) Фердинанд Лессепс.
   Сначала в Боготе появились французы – эмиссары дипломата. Они быстренько расписали плюсы проведения канала по территории Колумбии. Собственно, французы даже не особенно старались уговорить представителей местной власти, поскольку выгоды такого проекта были вполне очевидными, тем более что Лессепс заранее оговаривал: речь идет лишь о коммерческом частном деле, от колумбийцев не требуются ни уступки, ни льготы; Франция не претендует ни на ограничение суверенитете, ни на контроль над областью канала.
   71-летний Лессепс тем временем подготавливал почву в Париже. Он создал Международную компанию по постройке межокеанского пути сообщения и добился предоставления ей преимущественного права на строительство канала на территории Панамского перешейка, который в то время относился к Колумбии. Там же, в Париже, было проведено международное совещание с участием мореплавателей, экономистов и инженеров, на котором обсуждались различные варианты планов строительства. Наряду с явно фантастическими идеями – подземный туннель, железная дорога для кораблей, канал со 120 шлюзами – рассматривалась и единственно разумная версия: канал с небольшим числом шлюзов, расположенных только в тех местах, где путь преграждали горы. Однако эта версия была отвергнута в пользу проекта самого де Лессепса. А он хотел строить прямой канал на уровне моря, точно такой, как был построен в Суэце. К сожалению, данное решение сильно попахивало авантюрой, вот только почувствовать этот «душок» никто сразу не смог. Ведь Суэцкий канал перерезал зеркально гладкую поверхность африканской пустыни, а Панамский перешеек был сплошным месивом совершенно непроходимых болот, скалистых холмов и непролазных джунглей. «Очаровательную» картинку дополняли невероятные извивы капризной бурной реки Чагрес. Что заставило собравшихся принять проект Лессепа? По всей видимости, только его авторитет… Ведь этот человек – безусловно, невероятно талантливый дипломат и политик – не имел никакого инженерного образования!
   Англичане не пришли в восторг от появления «третьей силы», поскольку вообще противились любым преобразованиям в Новом Свете, а американцы по-прежнему настаивали на идее строительства канала через Никарагуа и потому тоже пополнили стан врагов Лессепса.
   Тем временем проект француза привлекал все больше сторонников. Во-первых, он отличался дешевизной: создание пути через Колумбию предусматривало, что канал будет иметь длину всего лишь в 75 км, в то время как американцы собирались прорыть артерию длиной 290 км. Экономически оба проекта были просто несопоставимы: Лессепсу требовалось немногим больше одного миллиарда франков, а подданным Дяди Сэма – 800 миллиардов. Уже один этот аргумент мог перевесить любые доводы. И, естественно, перевесил: члены совещания проголосовали за строительство канала на Панамском перешейке по плану Великого Француза. Тот, кстати, уверял, что работы займут не более 12 лет. Однако французское правительство изначально устранилось от участия в финансировании этого предприятия, и поэтому проект акционирования был адресован мелким вкладчикам. Подобная система действовала к тому времени во Франции всего лет 20 и считалась модной; риск был невелик, поскольку люди вкладывали только те деньги, на которые, собственно, они покупали акции. Но при этом не существовало ни серьезной законодательной базы, которая регулировала бы работу подобных обществ, ни разработанной системы контроля.
   В 1879 году Лессепс организовал новое акционерное общество – Всеобщая компания Панамского межокеанского канала, председателем которого стал он сам. В США рвали и метали, но поделать ничего не могли: Колумбия была независимой страной, а Штаты еще не вошли в силу и потому не могли диктовать Боготе свои условия. Так что 1 февраля 1881 года на берегу Карибского моря, у города-порта Колон, состоялось торжественное открытие начала работ. Правда, высокопоставленные лица на праздник не явились, и потому первую символическую борозду провела дочь инициатора проекта.
   Попутно французу пришлось улаживать еще одну проблему. Дело в том, что канал должен был пересекаться с действующей с 1855 года американской железной дорогой. Чтобы убрать этот камень преткновения, Лессепс выкупил «железку» полностью – вместе со складами, зданиями, оборудованием. Выложил он за это весьма приличные деньги. Если до начала строительства акции дороги продавались по 140 долларов за штуку, то к началу переговоров их цена подскочила до 250 долларов. Так что Всеобщая компания, в итоге, заплатила за дорогу сумму, в три раза превышающую ее реальную стоимость. И тут случилось непредвиденное. Когда провели первую подписку на акции канала в размере 400 миллионов франков, оказалось, что компании не удалось продать даже трети ценных бумаг.
   Чтобы найти выход из положения, Лессепс лично отправился в специальную экспедицию и установил новую стоимость работ – 843 миллиона. Затем он развернул грамотную рекламную акцию, заслав своих агентов в глубинку Франции. Соотечественникам дипломата рассказывали о небывалых доходах, взывали к их патриотизму. Акция принесла ощутимый результат, хотя и не совсем такой, как рассчитывал Лессепс. В то время ходила байка о том, как какой-то ясновидящий в начале рекламной кампании говорил, что ушлого дипломата нужно срочно арестовать, а «отец» Суэцкого канала только отшутился в ответ на эту новость: мол, его, кавалера ордена Почетного легиона, может судить только сенат; если бы он все же откликнулся на такой призыв, реклама для Панамы получилась бы сногсшибательная.
   В 1885 году расходы на строительство уже превышали плановые затраты в несколько раз, и на Лессепса посыпались требования прекратить авантюру и вернуть деньги вкладчикам. Несгибаемый старик шум вокруг канала игнорировал и продолжал изобретать все новые способы привлечения денег. Попутно оказалось, что дальнейшее продолжение строительства канала на уровне моря невозможно. Профессионалам это было понятно с самого начала, но теперь эта очевидная истина дошла даже до изрядно подряхлевшего Великого Француза. Тогда он скрепя сердце обратился к знаменитому Г. Эйфелю, который как раз заканчивал строительство легендарной башни, ставшей символом Парижа. Лессепс просил инженера подготовить новый проект канала с использованием шлюзов. Эйфель согласился; согласно новым подсчетам, на реализацию этой идеи требовался еще 1 миллиард 600 миллионов. Как только эта «утешительная» новость просочилась в прессу, акции компании Великого Француза упали практически до нуля.
   Тогда банкир Корнелиус Герц придумал транш… денежной лотереи, да еще под гарантии правительства. Однако частные компании не имели юридического права на проведение подобных акций. А значит… нужно было поменять закон! Для этого следовало также привлечь на свою сторону депутатов. Тут к делу подключился барон де Райнах, который вложил в дело «убеждения» тех, от кого зависело принятие решения по займу, огромные суммы. Только на наличные взятки во все эшелоны власти было затрачено более четырех миллионов франков! Однако для завершения этой бумажной эпопеи, тем не менее, потребовалось три года. Новый законопроект вступил в силу только 8 июня 1888 года. Дело подкупа чинуш стало одной из самых неприглядных страниц в истории Франции. На лапу получили все – от премьера до рядового депутата. Тогда же словарь французского языка обогатился особым словом для политической элиты – «чекисты». Оно обозначало, собственно, взяточников, поскольку в те времена взятки проплачивались исключительно банковскими чеками, а не наличностью.
   И снова прокол: лотерейные билеты принесли только 35 % от ожидаемой прибыли – 254 миллиона франков вместо 720 миллионов. Всего с начала строительства компания вытянула из кошельков мелких вкладчиков сумму в 1 335 538 454 франка! Прошло семь лет с начала строительных работ, но трасса продвинулась едва ли на четверть запланированного расстояния. Проект поистине становился «золотым»: сооружение Суэцкого канала уже на тот момент потребовало в 2,9 раза меньше средств. Лессепс попытался исправить ситуацию, 11 декабря 1888 года выбросив в продажу 400 000 облигаций, но Франция больше ему не верила.
   В 1889 году Всеобщая компания Панамского межокеанского канала прекратила платежи и приостановила проведение работ. 4 февраля Парижский трибунал вынес постановление о ликвидации общества Великого Француза. Это привело к разорению свыше 85 000 держателей акций (у них не осталось никакой надежды вернуть хотя бы часть своих денег), а депутат Ришар, докладывавший Национальному собранию законопроект об издании выигрышного займа, предпочел покончить жизнь самоубийством. Политический и финансовый скандал во Франции, связанный с деятельностью компании Лессепса, стал одним из самых знаменитых в истории рынка ценных бумаг и надолго отбил у французов желаниевкладывать деньги в разного рода проекты – как государственные, так и частные.
   Крах компании послужил сигналом для начала судебного процесса, который закончился только в 1893 году. А годом ранее в газете «Либр Пароль» («Свободное слово») была опубликована статья скандально известного журналиста Дрюмона под названием «Изнанка Панамы». Она содержала разоблачение всех махинаций, правду о подкупе депутатов, министров, требования расследования деятельности не только компании Лессепса, а вообще проблемы коррупции в самых верхах французского общества. Журналист прямо говорил: у общества нет гаранта, защитника от ушлых жуликов и воров. А значит, общество нуждается в серьезном лечении… Правда, если верить Дрюмону, главными виновниками Панамского скандала все же были аферисты-евреи из окружения Лессепса. Он же, его сын, премьер, депутаты, министры и прочие участники скандала превращались в недалеких и жадноватых жертв заговора.
   На процессе всплыли факты коррупции власти, которые привели законопослушных французов в состояние шока. Еще бы: обвинения в получении взяток были выдвинуты против 510 депутатов парламента. Правительство республики ушло в отставку. В то время само слово «Панама» стало нарицательным обозначением крупных афер. Ликвидационная комиссия, которая подсчитывала расходы на само строительство, обнаружила интересную вещь: стоимость машин, работ, выплата жалованья и т. п. «затянули» на 450 миллионов франков, а расходы на рекламу не превысили 50 миллионов. Так куда же исчезло еще 500 миллионов?! А они были банально растрачены: на подкуп газет, на проведение незаконных решений через правительство и парламент. Здесь стоит упомянуть, что среди «подкупных» изданий фигурировали действующие и поныне «Фигаро», одна из ведущих на тот момент во Франции газета «Ле Гулюа», «Ля Жюсти» (ирония судьбы: название переводится как «справедливость»!). Таким образом, к облапошиванию граждан оказались причастными столпы тогдашней республиканской прессы. Все они исправно сообщали об успехе строительства, о великолепных быстрых темпах работ; газеты пестрели заметками о том, какие великолепные дивиденды сулит в будущем это предприятие, какой гениальный Лессепс, какие великолепные у него сотрудники. Параллельно публике постоянно напоминали: Суэцкий канал принес небывалые доходы, автор у проектов один – так стоит ли волноваться? Кстати: подкупать депутатов и министров, как оказалось, Лессепсу посоветовали субсидирующие его банкиры; в основном речь идет о представителях видных еврейских фамилий. Конкретно же эта «свежая» идея целиком и полностью на совести одного из банкиров – барона де Райнаха. В связи с принятием такого подхода к делу только министр общественных работ за продвижение проекта получил на руки миллион франков! Кроме него, рыльце в пушку оказалось у многих крупных политических фигур, у большинства депутатов и даже у председателя совета министров. Часть денег «пристала» к рукам ушлых подрядчиков и членов самой компании. Фактически Панама стала своего рода образцом создания акционерных обществ для финансовых афер, впоследствии неоднократно «сдублированным» жуликами разных мастей.
   В связи с обнаруженными фактами против самого Фердинанда Лессепса, его сына Шарля, инженера Эйфеля были возбуждены уголовные дела. Фердинанда Лессепса приговорили к пяти годам заключения. Адвокаты добились отмены приговора. Но судебные разбирательства подорвали здоровье 88-летнего «авантюриста века», он вскоре впал в старческий маразм и тихо скончался в нищете у себя в поместье в 1894 году. Физическое состояние авантюриста даже заставило медиков усомниться в том, что он был вполне здоров на момент начала проекта. Похоже, «отец» Суэцкого канала жил уже в мечтах и потому легко согласился и с предложениями своих советчиков сознательно занизить сумму, необходимую для строительства, чтобы сделать проект более привлекательным, и с необходимостью развернуть широкую рекламную кампанию. Адвокаты Лессепса также строили свою защиту на том, что он не намеренно занижал сумму строительства: это, мол, выяснилось значительно позже, так как только при геодезических работах стало ясно, с какими трудностями придется столкнуться строителям. Сложный рельеф, тяжелый климат, специфические болезни и т. д. забирали жизни тысяч рабочих, требовали все новых средств. Особенно тяжелым участком оказался массив Кулебра (протяженность – 13 км, высота – 98 м над уровнем моря). Там пришлось прорезать скалистую породу и рыть траншею глубиной 55 и шириной 90 метров. А современная техника оказалась малопригодной для эксплуатации в тропических условиях и очень быстро вышла из строя. К тому же Лессепс не учел растянутость коммуникаций и связанных с этим значительных транспортных и накладных расходов. И вообще, похоже, за спиной дряхлеющего Великого Француза не разворовывал средства только ленивый.