Страница:
А для нас? Что такое для нас Тускула? Для нас - это родная планета - Земля! И другой Земли нам не надо. А эти, на Старой Земле, не братья по классу и не классовые враги, а просто инопланетяне... - Постой, Бен, - Лу растерянно посмотрела на брата, потом на плакат с неулыбчивым Президентом Сэмом и вновь на Бена. - Ты это что - серьезно? Здесь же люди живут! Такие же, как и мы! Только мы родились на Тускуле... - Чиф, а ты чего молчишь? Ты тоже считаешь, что мы такие же люди, как и здешние аборигены? Чиф не ответил. Бен подождал несколько секунд и хмыкнул: - Ага, молчишь! Эх, Лу! Ты знаешь, что отдел здравоохранения уже несколько лет как засекретил часть своих данных? Догадываешься, из-за чего? Могу подсказать: засекречены данные по ежегодному обследованию тех, кто родился на Тускуле. Продолжать? - Ты хочешь сказать... - Лу совсем растерялась. - Что мы... - Мы - другие, Лу! Это уже видно невооруженным глазом! Ты что, не догадывалась? Смотри! Он вытащил из кармана две монетки и положил их на ладонь. Затем подождал секунду, прикрыл глаза - и монетки начали медленно приподниматься, пока наконец не повисли в нескольких сантиметрах над раскрытой рукой. - Ну и что? - Лу пожала плечами. - Это каждый может. Мы еще в детском саду... - Мы! в детском! саду! - отчеканил брат. - Вот именно! А покажи это здесь - что будет? Это телекинез! На Старой Земле - редчайшее явление! А то, что мы не болеем? Травмы, переломы и все прочее - и ни одной болезни, ни простудной, ни инфекционной. Ни одного случая аппендицита!.. - Я тебя понял, Бен, - кивнул Чиф. - Мы, те, кто родился на Тускуле, имеем несколько иную биологию... - Несколько иную? А ты знаешь, насколько - иную? Исследования на клеточном уровне засекречены, но кое-что я узнал! Интересно, ох интересно! - Это не главное, Бен, - Лу, похоже, тоже успокоилась. - Психически мы - люди. Эти отличия - мелочь. Мы люди. - Мы - люди, сестричка, - согласно кивнул Бен. - А вот они, здесь, на Старой Земле - инопланетяне. Ну а психически... Выросло лишь первое поколение - наше. Наши дети, уверен, еще преподнесут сюрпризы. Но уже сейчас... Лу, ты хочешь остаться здесь, на этой чудной, прекрасной планете? Так чтобы навсегда? - Конечно нет! - удивилась девушка. - Ведь мой дом - там. Я там родилась... - Вот! Вот именно! И дядя Сэм понял это! Представьте, если бы сюда направили кого-нибудь из отцов-основателей! Да у них бы просто нервы не выдержали! Как же! Родная земля - под игом озверевших большевиков! Да они бы тут таких дров наломали! - А ты, значит, академически спокоен, - грустно улыбнулся Чиф. - Нет, Джонни-бой, я не спокоен. Но все же я знаю, что главное интересы нашей Земли. И Сэм это знает. Поэтому он сейчас старается быстрее заменить стариков нами, тускуланцами. Чтоб Тускула стала Тускулой. Он действительно Отец-Основатель. И не нового города или нового государства, а новой цивилизации. Не думайте, что я против помощи землянам, здешним. Я двумя руками - за. Даже за этот филантропический прожект массового переселения местных страдальцев под наше небо. Но Тускулой должны править тускуланцы. И вообще, планету пора переименовать. Она должна стать Землей - первой и единственной. - А как ты назовешь Землю? - без всякой иронии спросила Лу. - Да как угодно, сестричка! Гея, Деметра - да мало ли кто там еще есть в мифологии! Главное - новое человечество уже существует! И мне, признаться, очень приятно это констатировать. - Гобино, - покачал головой Чиф. - Граф Гобино или Альфред Розенберг. Из твоей сегрегации ничего не выйдет, Бен. В ближайшее время на Тускулу прибудут сотни, а может и тысячи, землян... - У них тоже будут дети, - по лицу Бена мелькнула снисходительная улыбка. - И кроме того, они прибудут в уже действующий монастырь, куда не положено соваться со своим уставом. Через три года - выборы. "Генерация" выставит своего кандидата в Председатели Думы. - И этим кандидатом будешь, конечно, ты, - вздохнула Лу. - Эх, Бен, твои бы фантазии... - Этим кандидатом буду не я, - спокойно возразил брат. - За меня не проголосуют... Из-за фамилии... У "Генерации" будет другой кандидат. - Ты что, Кента имеешь в виду? - поинтересовался Чиф. Бен вновь снисходительно усмехнулся: - Мистер Кент унаследовал от дяди Сэма только его серые клетки. Воли у него ни на грош. Мы его сделаем президентом академии наук... потом. Нашим кандидатом будешь ты, Чиф. - Ага, - энтузиазма в голосе будущего кандидата не чувствовалось. Это кто же придумал? - Сказать? Сам дядя Сэм. Идейку он подкинул Кенту, а тот выступил на координационном совете "Генерации". Как раз в твое отсутствие... - Дядя Семен? - от удивления Чиф даже назвал крестного его нормальным именем. - Но... Но это же глупо! Я ведь социалист! Да нет, Бен, это чушь. - Я же говорю - дядя Сэм мудр. Для "Генерации" нужен свой лидер. Не монархист, не кадет и не социалист. Ты идеальная фигура, Чиф. Сын Железного Генри, крестник Сэма, племянник командора Лебедева... Между прочим, один из первых среди "Генерации", кто получил Президентский Знак. А то, что ты веришь в светлое будущее, скоро станет неактуальным. Вот увидишь... - Постой, Бен, - вмешалась Лу. - Ведь Сэм будет переизбираться! - Ну конечно! Первые выборы - это лишь заявка. Чиф получит процентов десять голосов, войдет в наш истэблишмент... Следующие выборы принесут уже процентов двадцать пять... А еще через пять лет Сэм откажется баллотироваться. Вопросы есть? - Есть, - кивнул Чиф. - А если я не захочу? - То есть как - не захочешь? - удивился Бен. - Координационный совет "Генерации" решит - и захочешь. Кроме того, наживка вкусная, Чиф. Тебе придется принимать интересное наследство. Большая Программа Сэма - слыхал о такой? - Термоядерный синтез? - вновь вмешалась Лу. - Но на это уйдет лет пятнадцать! - Двадцать, сестренка. Сэм все подсчитал. Но это только часть. Есть еще две... А вот уж это, как говорится, военная тайна. - А-а, - махнул рукой Чиф. - Тоже мне, тайна! Дядя Сэм хочет пробить через Думу реанимацию программы "Мономах". Мне отец говорил. - Это номер два, - согласился Бен. - Но есть и номер три. Молекулярный синтез! Понимаете, о чем речь? - Безумная идея Кента. Он это придумал в шестом классе. Синтезирование любого вещества на молекулярном уровне. В приемник засыпаешь мусор, легкое жужжание - и получаем черную икру. - Но с ауэритом у него получилось, - возразила Лу. - А ведь тоже не верили. - Ауэрит - частный случай. А тут понадобится столько энергии... Не говоря о том, что это еще даже не решено на бумаге. - Кент решит, - твердо заметил Бен. - Энергию даст термояд. К концу двадцатилетней программы Тускула сможет забыть о фермах, а твой предок может больше не расширять производство. Нам понадобятся лишь образцы - и энергия. Так что программа коллективизации фермеров потеряет актуальность - вместе с правами профсоюзов. И тогда вступит в действие следующая часть программы. Но дальнейшее - молчание. Я правильно процитировал? - Правильно, - кивнул Чиф. - За политинформацию - спасибо. Теперь я, по крайней мере, знаю, что мне делать по возвращении домой. - Пойдешь слесарем-сборщиком на конвейер, - вздохнул Бен. - Ты мне это уже говорил. Не выйдет, Чиф. Большая Программа будет поддержана всеми партиями, в том числе и социалистами. А если дядя Сэм скажет, что ты нужен ему и стране... Это что, тебя еще женят - династическим браком! - Да ты что, Бен? На ком? - в голосе Лу прозвучала искренняя заинтересованность. - На дочке лорда Бара. Наши считают, что такой брак поможет смягчить некоторые политические трения. - На Сью? - возмутилась Лу. - На этой... этой... И вообще, ей только пятнадцать исполнилось! - Через три года исполнится восемнадцать. Старый Бар, похоже, сам это придумал. А что - дочь первого пилота "Мономаха" выходит замуж за племянника пилота номер два! - Но почему Сью? - девушка никак не могла успокоиться. - Эта гордячка... Нет, ее маман ни за что не согласится! - Выдать дочку за племянника командора Лебедева? - улыбнулся брат. - Выдать дочку за сына красного комиссара, - отрезала Лу. - Слава Богу, Чиф, что дядя Генри - большевик. И что ты - не дворянин. А то и в самом деле, с них станется... - Чиф - потомственный дворянин, - разочаровал ее брат. - В шестнадцатом году Государь пожаловал всей семье командора Лебедева дворянство. Увы, Лу, забудь и выходи замуж за Кента. Он обыкновенный скромный гений. Мемуары напишешь. - Все? Почесали языки? - осведомился Чиф, откладывая в сторону тетрадь, которую листал на протяжении всего диалога. - Лу, как прошел контрольный сеанс? - Канал "А" - хорошо, канал "Б" - удовлетворительно, - сообщила девушка, мгновенно забыв о только что обсуждавшихся матримониальных проблемах. Были помехи. - Канал "Б" нам пока не нужен, - заметил Бен. - Но могу посмотреть... Посмотри. Вечером повтори сеанс. И вот еще, Бен, на всякий случай... Может понадобиться резервный канал. Это возможно? - Внутренний? - Да. Километров... Ну, в пределах десяти тысяч... - На Северный Полюс, - кивнул его приятель. - Сделаю. Чиф, а может, тебе не идти? Засветишься ведь! - Я уже засветился, Бен. Иногда плохо быть так похожим на своих родителей. В общем, может понадобиться рокировка... Все обсудили? - Кроме Сью, - вмешалась девушка. - Чиф, не вздумай на ней жениться! - Как скажешь, - пожал плечами руководитель группы. - Бен, вечером никуда не выходите. Если я не вернусь, ждите сутки... И смените пароль на входе... - Не выдумывай, Джон! - начал было Бен, но умолк, остановленный взглядом приятеля: - Это приказ. Действуй по запасному варианту. И обязательно выйди на Тернема. - Тестаменты слушать не желаю, - Бен встал. - Будем выходить на Тернема вместе. Тем более, без этого домой мы можем не возвращаться. Дяде Сэму нужны гарантии, что в ближайшие четверть века нас не потревожат... А в остальном - я все понял... - Ну и хорошо, - Чиф встал и потер затылок. - Посплю-ка часок. Никак не привыкну к здешнему времени... Когда Бен и Лу остались одни, сестра осторожно прикрыла дверь и, подойдя поближе, негромко проговорила: - Бен, ты не слишком? Зачем ты сказал ему все сразу? - Я и не хотел вначале, - так же тихо ответил брат, - но ты же видишь, его тянет на подвиги. Пусть подумает - это полезно... А может, ну ее, эту Сью! Выдам тебя за Чифа, будешь мадам президентшей, а? Странно, но эта мысль, похоже, никак не заинтересовала его сестру. - Бен, мне это не нравится. Ты не должен отпускать его одного. - Сам не в восторге, - пожал плечами брат, - но я обязан выполнять приказ. Тут уже, Лу, игры кончаются. - Да, игры кончаются! - резко проговорила девушка. - В Долине Больших Ветров Чиф кое-кого вытащил с того света. И как раз после приказа о прекращении поисков. Напомнить кого? - Нет, не надо, - совсем тихо ответил Бен. - Я все понял, Лу. Пойду за ним. Правда, Чиф меня отправит домой за невыполнение приказа... - Стерпишь, - усмехнулась сестра. - А за то, что ты наговорил об этой Сью, я с тобой еще посчитаюсь! Вот что, надо ему прикрепить передатчик. На пальто. - Я уже прикрепил, - вздохнул Бен. - И не на пальто, а на пиджак. За кого ты меня принимаешь, Лу? Будешь следить. Девушка кивнула. Бен подошел к стоящему в углу небольшому контейнеру, порылся в нем и достал оттуда маленький, размером с копейку, кружок. Подумав некоторое время он прикрепил его к поясу, затем достал из кармана пиджака небольшую пластинку и нажал на широкую плоскую кнопку. На пластинке замигал синий огонек. Бен передал пластинку девушке, та вновь кивнула и спрятала пластинку в ящик стола... Уже темнело, когда Чиф вновь появился у уже знакомого ему здания с множеством подъездов. Рабочий день кончился, и тротуар возле дома был заполнен людьми. Чиф не спеша прошелся вдоль дома, мельком взглянул на часы, повернул назад и вошел в третий с конца подъезд. Вахтер не обратил на него внимания: в этот час мимо проходили десятки людей, а кроме того, респектабельный вид модно одетого молодого человека не мог вызвать ни малейших подозрений. Чиф не стал пользоваться лифтом и легко взбежал на шестой этаж. На лестничной площадке было пусто. Четыре двери - одинаковые, обитые свежей черной клеенкой. Он взглянул на бронзовые номерки - нужная квартира первая слева... Тот, с кем он разговаривал по телефону, велел прийти сюда ровно в пять вечера. Странно, ему назначили встречу в том же доме, но совсем в другом подъезде. Чиф плохо разбирался в конспирации, но почему-то был уверен, что так поступать не следует. Объяснение он нашел только одно те, что желали с ним поговорить, уверены в собственной безопасности. Это был интересный вывод, и Чиф мельком подумал, что он, возможно, недооценивает тех, кого циник Бен называл "аборигенами". На звонок следовало нажимать три раза. Когда Чиф опустил руку, дверь быстро отворилась. - Заходите! Сказано было тихо, почти шепотом. Того, кто встретил его, Чиф не сумел разглядеть: в передней было темно, можно понять лишь, что этот человек очень небольшого роста. - Проходите... Встречающий закрыл дверь, но свет включать не стал. - Я... пальто... - немного растерялся Чиф. Встречавший, казалось, задумался, затем легко подтолкнул гостя куда-то в сторону: - Там... Пошарьте рукой... Получалось как-то излишне по-конспиративному. Впрочем, спорить не приходилось, Чиф нащупал свободный крючок и пристроил туда пальто со шляпой. - Пойдемте, пойдемте! - невидимый в темноте человек явно торопился. Чиф мельком отметил легкий иностранный акцент - то ли немецкий, то ли польский. Они прошли длинным коридором и остановились перед закрытой дверью, из-за которой пробивался узкий луч света. - Ждите здесь! - на мгновение дверь растворилась, закрылась вновь, и Чиф остался в коридоре один. Он использовал это время, чтобы привести в порядок прическу. Особого волнения не было, впрочем, как и страха. Скорее, одолевало любопытство. Впрочем, Джон тут же одернул себя: люди, которые решили встретиться с ним, рисковали жизнью. Это не голливудский фильм о карбонариях, и он пришел сюда не ради праздного интереса... - Заходите, товарищ! Дверь открылась, и Чиф шагнул через порог. Да, здесь было светлее, но не намного. Огромная комната освещалась небольшой настольной лампой, горевшей вполнакала. Лампа, как ей и полагалось, стояла на столе - большом, напоминающем букву "Т". Такой стол больше подходил для солидного кабинета, чем для квартиры. Впрочем, помещение и вправду напоминало кабинет. Стены украшены обязательными в этой стране бородатыми портретами, под которыми висела большая цветная карта СССР. Высокие окна наглухо закрыты тяжелыми черными портьерами. Их было трое, и сидели они за широкой частью Т-образного стола. При появлении Чифа все встали. - Здравствуйте. Проходите, товарищ Косухин! Это произнес невысокий плечистый человек, сидевший в центре. Теперь он не спеша шел навстречу Чифу, протягивая руку. - Чижиков. Странная фамилия не удивила. Тот, кто так представился, назвал себя "Чижиковым" так же, как он, Иван Степанович Косухин, в свою очередь, отзывался на "Джона", "Жанно" и "Чифа". Только для Чижикова это не было детской игрой в Америку. - Тарек. Тот, кто встречал его, - худой коротышка, носивший большие роговые очки и говоривший с еле заметным акцентом... - Иваныч. "Иваныч" оказался повыше прочих, как раз одного роста с Чифом, зато крепче его в плечах и, конечно, значительно старше. Из всех троих он единственный улыбался. Лицо показалось знакомым, и Чиф тут же сообразил: Иваныч немного походил на Ленина - с такой же бородкой и лысиной. Правда, на этом сходство кончалось: лицо того, кто избрал себе такой странный псевдоним, было не скуластым и плоским, а типично русским, правильным и куда более приятным. Итак, из этой тройки Тарек был, очевидно, самым младшим - если не по возрасту, то по должности, Иваныч - самым симпатичным, а вот товарищ Чижиков - похоже, главным. Чижикова разглядеть было сложно: случайно ли, намеренно ли, но он предпочитал оставаться в тени, уклоняясь от света лампы. - Садитесь, товарищ Косухин. Чифу на миг стало весело. "Садитесь, товарищ" - это слегка напоминало центральный комитет соцпартии, куда он привык забегать еще с детства, навещая отца. Но там не прятались по темным углам, да и стола такого не стояло - очевидно, традиции правящей партии были утеряны на его родине. Итак, оставалось присесть - естественно, не на почетном месте, у вершины "Т", а сбоку, где и полагалось сидеть гостям. Похоже, и здесь субординация сохранялась. Если так, то предстоит нелегкий разговор. Опыта подобных бесед у Чифа не было: дома даже самого Председателя Российской Трудовой Общины Тускулы Семена Аскольдовича Богораза многие в глаза называли Дядей Сэмом. Что ж, приходилось играть по местным правилам... - Вы чаю хотите, товарищ Косухин? Чаю Чифу не хотелось, но отказываться было неудобно: очевидно, это тоже входило в непременный ритуал. Он ждал, что за чаем пойдет самый младший, то есть товарищ Тарек, но ошибся. Чижиков поднялся сам, неторопливо вышел в соседнюю комнату и вернулся с большим чайником. Впрочем, для остальных тоже нашлась работа: Иваныч расставил чашки, а Тарек принес сахарницу. - Вам с коньяком? - Я... я не пью... Наверное, это прозвучало совсем по-детски, но трое даже не улыбнулись. Чиф действительно не употреблял алкоголя, впрочем, как и вся молодежь Тускулы. Только в дальних походах, когда температура падала ниже минус двадцати, в ход шел спирт, но это никак нельзя считать выпивкой. Товарищ Чижиков вновь встал, не спеша подошел к стоящему у стены шкафу, достав оттуда темную пузатую бутылку. Коньяк достался лишь ему. Ни Иваныч, ни Тарек, очевидно, прав на это не имели. Похоже, церемонии кончились, и можно было начинать разговор...
Глава третья
ЯЙЛА
До Перевального добрались уже почти в полной темноте. Короткий ноябрьский день кончился, над близкими горами стало совсем черно, низкие тучи ползли от недалекого моря к Симферополю; было зябко и сыро. Дождь, правда, перестал, и можно было скинуть капюшоны. Автостанция была пуста и безлюдна. Пришлось долго идти по узкой сельской улице, прежде чем от позднего прохожего удалось узнать адрес директора школы. Это оказалось совсем рядом с самой школой, новой, двухэтажной, очевидно построенной совсем недавно. На стук отворила молодая симпатичная женщина, из-за спины которой выглядывала любопытствующая физиономия пацаненка лет семи. Ерофеев солидно представился, и через минуту "археологи" уже знакомились с хозяином. Павел Иванович Семин оказался крепким черноволосым мужчиной лет тридцати, улыбчивым и гостеприимным. Вскоре гости были усажены за стол: Семин отказался говорить о делах, пока "археологи" из Столицы не поужинают. Ахилло с интересом осматривался. Скромное, небогато обставленное жилище краеведа выглядело необычно. Конечно, на стене присутствовал обязательный портрет товарища Сталина и несколько грамот в деревянных рамочках, зато повсюду - в углах, на серванте и даже на полу - лежали диковинного вида обломки, древние, грубо отесанные камни, черепки и просто кости. Возле окна стояла большая амфора с отбитым горлом, а рядом красовалась нижняя часть ноги какого-то неведомого зверя, сложенная из скрепленных проволокой костей. Было видно, что Семин не в шутку увлекается древностями. За ужином Михаил предпочел помалкивать. Гонжабов - тот вообще не проронил ни звука, зато Ерофеев говорил без умолку. Ахилло с интересом отметил, что майор старается избегать привычных "крутых" словечек, изъясняясь вежливо и даже вполне культурно. Майор передал хозяину приветы от знакомых директору столичных знаменитостей, сыпал новостями из жизни таинственной науки археологии и даже поведал о своей недавней поездке в Среднюю Азию на научный симпозиум. Было заметно, что майор подготовился к разговору весьма тщательно. После ужина перешли к делу. Ерофеев вручил хозяину дома письмо от профессора Бонч-Осмоловского, с которым Семин был знаком по совместным крымским экспедициям. Тот явно обрадовался и быстро прочел послание. - Но ведь это здорово, товарищи! - воскликнул он, аккуратно складывая письмо профессора. - Нижний палеолит в Крыму! Неужели правда? Чердаш... Там в самом деле есть пещеры, их, правда, уже обследовали, но почему бы и нет... Я бы и сам с вами пошел... Нет, не могу! Завтра собрание в честь двадцатилетия Октября, мне выступать... - Успеете, товарищ Семин! - улыбнулся Ерофеев. - Мы - только разведка. Летом приедет экспедиция, для вас место всегда найдется. - Сам Бонч-Осмоловский собирается? - вскинулся директор. - Собирается, - солидно подтвердил майор. - Дело серьезное. Вот товарищ Гонжабов специально из Ташкента приехал. Он там с профессором Окладниковым работал... - Правда? - Семин повернулся к невозмутимому бхоту. Тот чуть улыбнулся одними губами - и кивнул. - Средняя Азия!.. - горячо проговорил Семин. - Вот где Эльдорадо! Тешик-Таш - это же открытие века! Самый северный неандерталец в Азии! Но и у нас, я верю, есть еще много неизвестного! Знаете, Крым обычно недооценивают. Ну, генуэзцы, греки - это понятно. Но ведь это древнейшая земля! Тут еще столько неоткрытого! В прошлом году товарищ Бонч-Осмоловский как раз в том районе, что вас интересует, нашел любопытный слой. Это даже не медный век, это настоящий неолит - но там уже была каменная кладка! Даже поверить трудно! Эх, денег бы побольше... - Насколько я знаю, правительство собирается выделить большую сумму на расширение раскопок, - авторитетно заявил Ерофеев. - Так что не уйдет ваш неолит, товарищ Семин. Ну, давайте взглянем на маршрут... Стол освободили, майор развернул большую крупномасштабную карту. Семин долго рассматривал ее, потом странно улыбнулся: - Прекрасная у вас карта, товарищи! Ну хорошо, смотрите... - Он взял карандаш. - В общем, маршрут несложный. Правда, сейчас ноябрь, прошли дожди, скользко... Но если не спешить, то, думаю, трудностей не будет... Вам лучше подъехать к Ангарскому перевалу там, где Чатыр-Даг, видите? А затем есть два пути. Можно в обход, а можно через Демерджи... - Покажите, - прервал его майор, став очень серьезным. Карандаш забегал по карте. Ахилло кивал: В этих местах ему уже приходилось бывать, на Демерджи он заходил даже дважды, правда, летом и совсем с иными целями... - Можно прямо через Демерджи, там есть дорога... Ну а дальше тоже по дороге, до урочища Тырки, затем поворот к реке Малая Бурульча. Потом, не доходя Ай-Алексия, снова поворот. Там Караби-Яйла, вам надо пройти ее западным краем. А вот и Чердаш... Гора на карте казалась маленькой, но отметка говорила, что ее вершина поднимается на высоту более километра. - По дороге будут пастушьи стоянки, можно ночевать, так что палатка вам понадобится один раз - не больше. А карта окрестностей самой горы у вас есть? - Увы, - покачал головой Ерофеев. - Поможете? - Конечно, - улыбнулся Семин. - Вот, смотрите... На столе появился лист бумаги, и карандаш краеведа быстро набросал простую, но вполне ясную схему. - Вот тропа, она там единственная, идет вдоль подножия. Пещеры могут быть только с западного склона, вот здесь. Там уже имеются две маленькие, новая - наверно, рядом с ними. Во всяком случае, оползень, я слыхал, был именно там... Майор, поблагодарив, аккуратно спрятал схему в планшет. Затем еще долго беседовали, причем разговор перешел на столичные новости. Директор оказался заядлым театралом, не пропускавшим во время нечастых поездок в Столицу ни одной новой постановки. Тут уж настал черед Михаила, который с удовольствием поведал краеведу о новостях Мельпомены. Семин грустно улыбался, качая головой и сетуя, что едва ли сможет выбраться в Столицу раньше весны. Гонжабов по-прежнему молчал, казалось совершенно не интересуясь происходящим. Ерофееву даже пришлось специально упомянуть, что уважаемый профессор из Ташкента, к сожалению, недостаточно владеет русским языком. Впрочем, все обошлось. Заночевали в одной из комнат прямо на полу: выручили спальники. Михаил заснул сразу, успев подумать, что с удовольствием принял бы участие в настоящей археологической экспедиции. Впрочем, обследование таинственной пещеры было тоже делом интересным, хотя таинственность, окружавшая их поход, по-прежнему оставалась совершенно непонятной. Или начальство перемудрило, или майор знал еще что-то, но предпочел покуда не делиться со своими спутниками... Вышли рано утром, когда на востоке только начинало белеть. Хозяин, пожелав удачи, просил написать о результатах разведки. Ерофеев обещал, крепко пожал руку Павлу Ивановичу и потрепал по непокорной шевелюре вскочившего с постели мальчишку, тоже желавшего проводить научную экспедицию. Сын директора, как оказалось, тоже мечтал принять участие в летних раскопках, что майором было ему твердо обещано... - Ну что, капитан, - усмехнулся Ерофеев, когда они оказались на пустом в этот утренний час шоссе. - Вроде нигде не прокололся? - Преклоняюсь, - кивнул Ахилло. - Я уж было подумал, что ты и в самом деле археолог-любитель. - А-а! - махнул ручищей майор. - Что археология, что иная хрень - все одно! Я как-то под ветеринара работал - вот это был цирк! Знаешь, как в анекдоте определяли, что у лошади запор? Ерофеев снова стал прежним, маска интеллигента была отброшена, причем с явным облегчением. - До Ангарского попутку поймаем, а там - прямо через Демерджи, так короче. Вроде этому Семину можно верить, как думаешь? Ахилло пожал плечами: - Думаю, на минное поле он нас не направил. А вообще - интересный человек. - Мечтатель, - скривился майор, - толку от них никакого. Правда, под видом археологов всегда можно послать совсем другую экспедицию - вроде как наша. Всего и пользы. Но ты прав - мужик толковый, азартный даже. Жалко, если ваши его загребут как шпиона японского. - Он опасен... От неожиданности Ахилло вздрогнул: это произнес Гонжабов. Майор тоже обомлел: - Так ты... Ты, значит, по-русски говоришь? Так чего молчал? Но бхот и не думал отвечать. Он даже не повернул головы, словно вопрос был обращен к кому-то другому. Ерофеев, однако, не отставал: - Нет, ты это, гражданин Гонжабов, брось! Сказал - объясни! И вообще, чего дурака валяешь? Вместе же идем - команда вроде! - Я - узник, вы - тюремщики. - Голос зэка был спокоен и бесстрастен. Говорил он с легким акцентом, чуть проглатывая "р". - Ну вот еще! - Ерофеев, похоже, обиделся.
Глава третья
ЯЙЛА
До Перевального добрались уже почти в полной темноте. Короткий ноябрьский день кончился, над близкими горами стало совсем черно, низкие тучи ползли от недалекого моря к Симферополю; было зябко и сыро. Дождь, правда, перестал, и можно было скинуть капюшоны. Автостанция была пуста и безлюдна. Пришлось долго идти по узкой сельской улице, прежде чем от позднего прохожего удалось узнать адрес директора школы. Это оказалось совсем рядом с самой школой, новой, двухэтажной, очевидно построенной совсем недавно. На стук отворила молодая симпатичная женщина, из-за спины которой выглядывала любопытствующая физиономия пацаненка лет семи. Ерофеев солидно представился, и через минуту "археологи" уже знакомились с хозяином. Павел Иванович Семин оказался крепким черноволосым мужчиной лет тридцати, улыбчивым и гостеприимным. Вскоре гости были усажены за стол: Семин отказался говорить о делах, пока "археологи" из Столицы не поужинают. Ахилло с интересом осматривался. Скромное, небогато обставленное жилище краеведа выглядело необычно. Конечно, на стене присутствовал обязательный портрет товарища Сталина и несколько грамот в деревянных рамочках, зато повсюду - в углах, на серванте и даже на полу - лежали диковинного вида обломки, древние, грубо отесанные камни, черепки и просто кости. Возле окна стояла большая амфора с отбитым горлом, а рядом красовалась нижняя часть ноги какого-то неведомого зверя, сложенная из скрепленных проволокой костей. Было видно, что Семин не в шутку увлекается древностями. За ужином Михаил предпочел помалкивать. Гонжабов - тот вообще не проронил ни звука, зато Ерофеев говорил без умолку. Ахилло с интересом отметил, что майор старается избегать привычных "крутых" словечек, изъясняясь вежливо и даже вполне культурно. Майор передал хозяину приветы от знакомых директору столичных знаменитостей, сыпал новостями из жизни таинственной науки археологии и даже поведал о своей недавней поездке в Среднюю Азию на научный симпозиум. Было заметно, что майор подготовился к разговору весьма тщательно. После ужина перешли к делу. Ерофеев вручил хозяину дома письмо от профессора Бонч-Осмоловского, с которым Семин был знаком по совместным крымским экспедициям. Тот явно обрадовался и быстро прочел послание. - Но ведь это здорово, товарищи! - воскликнул он, аккуратно складывая письмо профессора. - Нижний палеолит в Крыму! Неужели правда? Чердаш... Там в самом деле есть пещеры, их, правда, уже обследовали, но почему бы и нет... Я бы и сам с вами пошел... Нет, не могу! Завтра собрание в честь двадцатилетия Октября, мне выступать... - Успеете, товарищ Семин! - улыбнулся Ерофеев. - Мы - только разведка. Летом приедет экспедиция, для вас место всегда найдется. - Сам Бонч-Осмоловский собирается? - вскинулся директор. - Собирается, - солидно подтвердил майор. - Дело серьезное. Вот товарищ Гонжабов специально из Ташкента приехал. Он там с профессором Окладниковым работал... - Правда? - Семин повернулся к невозмутимому бхоту. Тот чуть улыбнулся одними губами - и кивнул. - Средняя Азия!.. - горячо проговорил Семин. - Вот где Эльдорадо! Тешик-Таш - это же открытие века! Самый северный неандерталец в Азии! Но и у нас, я верю, есть еще много неизвестного! Знаете, Крым обычно недооценивают. Ну, генуэзцы, греки - это понятно. Но ведь это древнейшая земля! Тут еще столько неоткрытого! В прошлом году товарищ Бонч-Осмоловский как раз в том районе, что вас интересует, нашел любопытный слой. Это даже не медный век, это настоящий неолит - но там уже была каменная кладка! Даже поверить трудно! Эх, денег бы побольше... - Насколько я знаю, правительство собирается выделить большую сумму на расширение раскопок, - авторитетно заявил Ерофеев. - Так что не уйдет ваш неолит, товарищ Семин. Ну, давайте взглянем на маршрут... Стол освободили, майор развернул большую крупномасштабную карту. Семин долго рассматривал ее, потом странно улыбнулся: - Прекрасная у вас карта, товарищи! Ну хорошо, смотрите... - Он взял карандаш. - В общем, маршрут несложный. Правда, сейчас ноябрь, прошли дожди, скользко... Но если не спешить, то, думаю, трудностей не будет... Вам лучше подъехать к Ангарскому перевалу там, где Чатыр-Даг, видите? А затем есть два пути. Можно в обход, а можно через Демерджи... - Покажите, - прервал его майор, став очень серьезным. Карандаш забегал по карте. Ахилло кивал: В этих местах ему уже приходилось бывать, на Демерджи он заходил даже дважды, правда, летом и совсем с иными целями... - Можно прямо через Демерджи, там есть дорога... Ну а дальше тоже по дороге, до урочища Тырки, затем поворот к реке Малая Бурульча. Потом, не доходя Ай-Алексия, снова поворот. Там Караби-Яйла, вам надо пройти ее западным краем. А вот и Чердаш... Гора на карте казалась маленькой, но отметка говорила, что ее вершина поднимается на высоту более километра. - По дороге будут пастушьи стоянки, можно ночевать, так что палатка вам понадобится один раз - не больше. А карта окрестностей самой горы у вас есть? - Увы, - покачал головой Ерофеев. - Поможете? - Конечно, - улыбнулся Семин. - Вот, смотрите... На столе появился лист бумаги, и карандаш краеведа быстро набросал простую, но вполне ясную схему. - Вот тропа, она там единственная, идет вдоль подножия. Пещеры могут быть только с западного склона, вот здесь. Там уже имеются две маленькие, новая - наверно, рядом с ними. Во всяком случае, оползень, я слыхал, был именно там... Майор, поблагодарив, аккуратно спрятал схему в планшет. Затем еще долго беседовали, причем разговор перешел на столичные новости. Директор оказался заядлым театралом, не пропускавшим во время нечастых поездок в Столицу ни одной новой постановки. Тут уж настал черед Михаила, который с удовольствием поведал краеведу о новостях Мельпомены. Семин грустно улыбался, качая головой и сетуя, что едва ли сможет выбраться в Столицу раньше весны. Гонжабов по-прежнему молчал, казалось совершенно не интересуясь происходящим. Ерофееву даже пришлось специально упомянуть, что уважаемый профессор из Ташкента, к сожалению, недостаточно владеет русским языком. Впрочем, все обошлось. Заночевали в одной из комнат прямо на полу: выручили спальники. Михаил заснул сразу, успев подумать, что с удовольствием принял бы участие в настоящей археологической экспедиции. Впрочем, обследование таинственной пещеры было тоже делом интересным, хотя таинственность, окружавшая их поход, по-прежнему оставалась совершенно непонятной. Или начальство перемудрило, или майор знал еще что-то, но предпочел покуда не делиться со своими спутниками... Вышли рано утром, когда на востоке только начинало белеть. Хозяин, пожелав удачи, просил написать о результатах разведки. Ерофеев обещал, крепко пожал руку Павлу Ивановичу и потрепал по непокорной шевелюре вскочившего с постели мальчишку, тоже желавшего проводить научную экспедицию. Сын директора, как оказалось, тоже мечтал принять участие в летних раскопках, что майором было ему твердо обещано... - Ну что, капитан, - усмехнулся Ерофеев, когда они оказались на пустом в этот утренний час шоссе. - Вроде нигде не прокололся? - Преклоняюсь, - кивнул Ахилло. - Я уж было подумал, что ты и в самом деле археолог-любитель. - А-а! - махнул ручищей майор. - Что археология, что иная хрень - все одно! Я как-то под ветеринара работал - вот это был цирк! Знаешь, как в анекдоте определяли, что у лошади запор? Ерофеев снова стал прежним, маска интеллигента была отброшена, причем с явным облегчением. - До Ангарского попутку поймаем, а там - прямо через Демерджи, так короче. Вроде этому Семину можно верить, как думаешь? Ахилло пожал плечами: - Думаю, на минное поле он нас не направил. А вообще - интересный человек. - Мечтатель, - скривился майор, - толку от них никакого. Правда, под видом археологов всегда можно послать совсем другую экспедицию - вроде как наша. Всего и пользы. Но ты прав - мужик толковый, азартный даже. Жалко, если ваши его загребут как шпиона японского. - Он опасен... От неожиданности Ахилло вздрогнул: это произнес Гонжабов. Майор тоже обомлел: - Так ты... Ты, значит, по-русски говоришь? Так чего молчал? Но бхот и не думал отвечать. Он даже не повернул головы, словно вопрос был обращен к кому-то другому. Ерофеев, однако, не отставал: - Нет, ты это, гражданин Гонжабов, брось! Сказал - объясни! И вообще, чего дурака валяешь? Вместе же идем - команда вроде! - Я - узник, вы - тюремщики. - Голос зэка был спокоен и бесстрастен. Говорил он с легким акцентом, чуть проглатывая "р". - Ну вот еще! - Ерофеев, похоже, обиделся.