Страница:
Конными, кроме меня, были Раста и Нимли. Если с поездкой Нимли я согласился без возражений, то Расту пытался отговорить от похода до последнего момента.
Гном недовольно фырчал и оставаться отказывался:
– Вы, значит, в поход, а меня оставить хотите?!
– Но мы не можем пойти все.
– Все не могут, а я могу.
– А здесь кто останется? Такое строительство идет. Грамотные гномы здесь просто необходимы.
– Неграмотных гномов не бывает, – пробурчал Раста. – Вик, ты не хочешь меня брать с собой?
Я рассмеялся:
– Ну что с тобой поделаешь. Если хочешь, то поехали.
На самом деле я был рад. Раста и силами, и смекалкой не обделен. Да и товарищ он верный.
Верхом ехали и десять молодых гномов из ведомства Нимли. Официально служба их считалась курьерской, но я хотел постепенно передать ей часть функций разведки. Племянник Нимли Тригги первым из молодежи оседлал трофейную тилукменскую лошадь, вслед за ним потянулись и остальные курьеры. Скорость передачи распоряжений в бою важна. Большинство основных команд у нас подается с помощью звуковых сигналов, но есть приказания, не предусмотренные простыми сигналами.
Кроме всех перечисленных с нами отправились еще три человека – мой личный отряд из числа местных охотников. Сонъер и Манга – опытные следопыты и Лесли – паренек лет пятнадцати. В битве за долину гномов он потерял отца. На свое жалованье, получаемое от меня, он кормил всю семью. Я нанял охотников для поездки в Гремен. Поездка давно состоялась, но они не спешили просить отставки. У охотника из близлежащих деревень не слишком много шансов изменить свою судьбу. Я тоже не торопился отпускать их – хорошие лучники и следопыты всегда пригодятся, даром свой хлеб есть не станут.
Мы выехали на старый тракт, который был мне уже знаком. Но ехали по нему мы недолго, свернули на север, не добравшись до той придорожной таверны, в которой я познакомился с гномами.
Я помню, началось наше знакомство с того, что Раста забрызгал меня пивом.
Признаться, я был немало удивлен, случайно услышав, как Раста толкует те события:
– Вика я увидел, как только мы вошли в таверну. Мой наметанный глаз сразу стал искать нужного человека и нашел.
Вот заливает. Я улыбнулся, слушая, как Раста рассказывает молодежи историю нашего знакомства. Найти-то меня в зале было несложно – в это время, кроме меня и гномов, посетителей в таверне не было. Но те были так увлечены своей беседой, что заметили меня только тогда, когда я, направляясь в свою комнату, столкнулся с кружкой Расты, которой он именно в этот момент вздумал размахивать.
– Вот тот, кто сможет нам помочь, подумал я, – продолжал Раста. – Но требовалась проверка.
Сказал бы честно: стало жаль разлитого пива.
«Проверка» была недолгой. Получив пару ударов в затеянной ими потасовке, гномы успокоились. Я же всегда придерживался правила, что мир лучше ссоры, а если пришлось прибегнуть к силовому противодействию, то оно должно быть минимальным. Вот так началось наше знакомство. Мог ли я предположить, что оно выльется в крепкую дружбу? Странно, но за три года путешествий по империи я не смог завести себе друзей. Приятелей – да, сколько угодно. Но не тех, на кого я мог бы полностью положиться. А вот с гномами совершенно особая история. Привязался я к этим коротышкам и уже не могу их просто так оставить, как не оставляют дом, когда в него приходит беда.
Мохнатые быки мерно тащили фургоны по тракту, всадникам приходилось сдерживать коней и ехать шагом. Дорога была пустынна, редкие поселки, что встречались нам на пути, были невелики. Подумав, я решил выслать дозор. Кто знает, на кого можно натолкнуться в этой малонаселенной местности.
– Сонъер, возьмешь с собой трех-четырех курьеров, выдвиньтесь вперед, посмотрите, что к чему.
Сонъер недовольно поморщился:
– Может, я лучше с охотниками поеду? Манга и Лесли помогут.
– Ехать нам не один день, придет и их черед.
– Он боится, что отстанет от курьеров! – поддел Сонъера Нимли.
– Отстанет, не отстанет… Это не гонки, здесь внимание необходимо и наблюдательность, – пробурчал Сонъер.
– Вот и поучишь заодно молодежь, – закончил я спор.
Сонъера я понимал, с охотниками он быстрее найдет общий язык. Но их у нас всего трое – мало для постоянной разведки. Придется высылать смешанные патрули.
Нимли отрядил троих гномов, и они, гордо взглянув на своих товарищей, взяли на изготовку арбалеты и поспешили следом за Сонъером.
Эх, молодежь! Представляют, что враг ждет их за следующим поворотом. Может, и ждет, но не за поворотом, а через несколько дней пути. Никаких разбойников здесь вообще может не оказаться, а если и окажутся, то могут не решиться напасть на такой большой караван. Сонъер прав, в патрулировании скорее нужна выдержка. Ничего, пооботрутся, пообомнутся, выйдут и из этих молодых гномов хорошие дозорные.
Малонаселенность этих земель и бедность деревень не слишком располагают соседние империю и Абудаг присоединить их к своей территории. Возможно, пройдут десятилетия, и разросшееся население того или другого государства начнет подыскивать новые места для жизни. Пока же эти земли не нужны никому, кроме горстки крестьян. На всей дороге нам встретилась лишь пара небольших трактиров, которые не смогли прокормить всю нашу экспедицию.
Будь наш отряд больше, возможно, нам приходилось бы рассчитывать на то продовольствие, что мы везли с собой. Но чуть более сотни ртов вполне могли найти себе пропитание, меняя его на кузнечные изделия. Лемеха и косы шли на ура. У заезжих торговцев цены были дороже. Золота на такой торговле не заработаешь, но по крайней мере не приходилось тратиться на продукты.
Через полторы недели марша мы въехали на территорию, принадлежащую государству Абудаг. Никакого указателя, извещающего о том, не было. Узнали мы о пересечении границы не совсем обычно.
Поселок, повстречавшийся на пути, был чуть больше, чем деревушки, которые нам попадались в последнее время. Играющая у небольшого деревянного мостка ребятня припустила в сторону поселка, крича на ходу, как стая галок.
Пока наш обоз медленно выползал из-за поворота, у моста собралось с десяток людей, вооруженных мечами. Вот так раз! Ничего похожего до сей поры не происходило. Эта разномастная толпа о чем-то оживленно переговаривалась. Броня была лишь у двоих представителей населения поселка, остальные предпочли ограничиться широкими куртками. Правда, двуручными мечами они размахивали довольно проворно, пытаясь произвести на нас впечатление. Это они зря. Произвести впечатление мы и сами можем, да такое, что этим блюстителям моста и не снилось. Разогнать этих молодцев ничего не стоило, несмотря на то что к ним постепенно подтягивалось подкрепление, – к тому моменту, когда мы поравнялись с мостом, их было уже более двух десятков. Смять этот небольшой заслон не представлялось проблемой – полностью бронированные гномы даже не заметили бы такого противника, с ходу опрокинув его в реку. Но к конфронтации прибегать решительно не хотелось – это прямой путь к множеству проблем. Так заманчиво решить вопрос быстро – один удар бронированной пехоты – и мы едем дальше. Но не все то правильно, что заманчиво. Не хватало нам еще партизанских действий в тылу… Да и вообще, я человек мирный, берусь за меч только тогда, когда нет другого выхода, а бывает такое нечасто. К тому же я неленив и всегда готов искать пути решения проблемы, вместо того чтобы с ходу прибегать к силе.
Я знаком остановил обоз, не доезжая до моста метров двадцать. Полсотни мечников-гномов разделились, как и было заранее оговорено, – три десятка построились за моей спиной плотным строем, остальные прикрывали фланги и тыл, рассыпавшись редкой цепью. Той смене, что отдыхала в фургонах, была отдана команда без распоряжения не показываться. На то было несколько причин. Да и не стоит демонстрировать раньше времени все свои силы.
Неспешным шагом я тронул коня, направившись к мосту. Нимли и Раста поехали со мной, все остальные остались на месте. Остановившись в шаге от деревянного настила, я молча прищурился.
Выждав минут пять (за это время шум, издаваемый толпой, изрядно усилился), я приступил к переговорам.
– И как это понимать?! Почему мешаете проезду мирных торговцев и путешественников?! – прокричал я тоном, уличающим пойманного воришку.
Крики стихли, – видимо, народ такого никак не ожидал. Наконец от толпы отделился один человек в неплохой кольчуге и сдвинутой на затылок шапке.
– Мы не препятствуем проезду, наоборот, мы блюдем мост и границу славного Абудага.
Вот оно что! Как говорится, добро пожаловать!
– Блюдете от врагов, как я понимаю. Но при чем здесь добропорядочные путешественники?
Абудагец оглядел ощетинившихся железом гномов и удивленно хмыкнул:
– Пошлину неплохо бы заплатить за пересечение границы.
Увы, я ничего не знал о местных порядках. Слышал, что проезд из империи в Абудаг всадников свободный. Распространяется ли это на караваны, идущие через границу с ничейными землями?
Неправильно поступить здесь крайне нежелательно. Если в Абудаге такой порядок, то лучше пошлину заплатить и беспрепятственно проехать дальше, а если это самодеятельность местных жителей, то пошлину лучше не платить – ни к чему создавать прецедент, ездить нам здесь, возможно, придется еще не раз.
Эти размышления за несколько секунд пронеслись у меня в голове, и в поисках ответа я задал наводящий вопрос:
– Надо ли? Может быть, мы в вашем поселке торговать и не собираемся, проедем до города, там и пошлину заплатим.
Буяны недовольно зашумели, такой вариант был им не слишком по вкусу.
– Граница проходит здесь, – наконец ответил старший из абудагцев, – здесь и пошлину надобно платить.
– Э, как ты горяч. Так вы всех купцов распугаете.
– Всех не распугаем, – хитро улыбнулся абудагец.
– Но купец купцу рознь. Такие товары, как у нас, не каждый предложит.
– Все так говорят.
– Но не все такое делают. – Я постучал себя кулаком в панцирь.
Доспех на мне был ручной ковки, многократной закалки. Мастер Солта расстарался и преподнес-таки мне подарок – панцирь и меч. Меч был по размеру такой же, как у меня ранее, – полуторный, длинный и узкий. Разница в том, что оружие, подаренное Солтой, было не в пример лучшего качества. Намеренно металлы гномы не легировали, но был у них один рудник, сталь из которого выплавлялась отменная. Плюс тщательность ковки, сложная процедура закалки. Хороший меч сделать непросто. Солта клинок сделал на славу. Панцирь тоже был хорош, пробить его можно было разве что из станкового арбалета в упор. Кстати, об арбалете. Заряжалась эта машина одновременно тремя болтами среднего размера (которые метались с небольшим рассеиванием) или одним крупным болтом размером с небольшое копье. Из-за значительной массы и для удобства прицеливания устанавливался такой арбалет на треногу.
Мастер, сконструировавший это оружие, вышиб крупным болтом тилукменского всадника из седла за добрых четыре сотни шагов во время битвы за долину. Талантливый был старик, он пал в той же битве, защищая бастион от штурма спешившихся степняков.
Разумеется, все качества моего доспеха не были написаны на нем крупными буквами, но наше полностью бронированное небольшое войско должно было производить впечатление – панцирь в Абудаге мог себе позволить далеко не каждый.
Старший из собравшихся оглянулся на шумящих односельчан и поинтересовался:
– Так ли он хорош, этот панцирь? Сказать всякое можно.
– А ты проверь.
Разгоряченные абудагцы зашумели еще больше, предвкушая славную потеху.
– Хм, на бой, значит, вызываешь?
– А хотя бы и на бой. Испытаем, чей доспех лучше. Вы выставляете своего бойца, мы своего.
Среди абудагцев чуть не началась драка за право сойтись в поединке с нашим представителем. Старший вскинул руку, призывая односельчан к тишине: «Сам выйду! Выставляйте вашего мечника! Только давай сначала договоримся о залоге».
– Залог прост. Побеждает ваш боец – мы платим пошлину, побеждает наш – проезжаем без нее.
– Идет! – кивнул абудагец и начал понемногу раскручивать меч.
– Сейчас я намну бока этому задаваке! – Нимли собрался слезть с коня, но его удержал Раста:
– Почему это ты?! Я сам сброшу хвастуна с моста!
Нимли стукнул кулаком в панцирь Расты, отчего окрестности огласил мощный глухой звук.
– Отцепись! – Раста стукнул Нимли по шлему. При этом ни тот, ни другой даже не поморщились.
Сельчане засвистели, ожидая продолжения схватки. Они плохо знали гномов – приятели утихомирились и посмотрели на меня, ожидая, что я скажу. Случись такое между двумя абудагцами, уже звенели бы мечи, возможно, лилась кровь. Нимли и Раста воспринимали все случившееся как добрую шутку – и не более. Продолжать потасовку просто не приходило им в голову.
– Пожалуй, выйду сам, – решил я.
За этих двоих я не слишком волновался – у них хорошая броня, отличное оружие. Если бы это был бой на кулаках, я предоставил бы им право намять абудагцу бока, но речь шла о бое на мечах. Оба гнома успели освоить лишь основные приемы. Вряд ли абудагец будет наносить смертельные удары – это соревнование, а не битва с врагом. А вот наши бойцы могут оказаться недостаточно искусны, для того чтобы просто обезоружить соперника. Убитый или тяжелораненый противник был нам совсем ни к чему.
Передав повод коня Нимли, я спешился и ступил на мост.
– Проигравшим считается тот, кто первым сойдет с моста, – объявил сельчанин и начал раскручивать свой двуручный меч.
Что ж, условия вполне подходящие. Затягивать схватку я не хотел. Абудагец провел серию пробных ударов, от которых я постарался уклониться. Один из них все же достал меня – двуручный меч скользнул по моему панцирю, не причинив никакого вреда. Удар был скорее пробным, рассчитанным на то, чтобы проверить мою оборону. Пора переходить к делу: я сделал выпад подобно фехтовальщику. Меч вспорол кольчугу бойца и оставил в ней прореху. Подарок Солты, как и ожидалось, отлично себя показал. А кольчуга-то у сельчанина сделана из совсем незакаленного железа… До работы гномов далеко.
Мечник отскочил и решил активизировать действия, нанеся широкий горизонтальный удар. То что надо. Я ударил по оружию противника, но не навстречу, парируя удар и пропустив выпад. В тот момент, когда меч абудагца завершал свое движение, мой клинок придал ему дополнительное ускорение. Это сложный удар, но отразить его практически невозможно – нельзя мгновенно изменить направление приложения силы на противоположное. Мечника закрутило, он потерял равновесие. Не слишком сильный толчок – и противник, перевалившись через перила, полетел в воду, покинув мост, как и было условлено. У моста четыре стороны, и как именно проигравший с него «сойдет», мы не договаривались.
Стоявшие на другой стороне абудагцы разочарованно взвыли. Кто-то бросился вылавливать из реки местного предводителя, отделавшегося ушибами и наглотавшегося воды, я же вернул меч в ножны и направился к нашему обозу, перехватив по пути у Нимли повод своего коня.
– Это было здорово! – сказал Нимли.
– Хм! Кто бы сомневался, мастер Вик – отличный мечник! – добавил Раста.
Это не совсем так, мечник я средний, все дело в необычной манере ведения боя. Не имея возможности отдавать тренировкам с мечом столько же времени, сколько уделяют ему славные воины, обучающиеся этому искусству с детства, я постарался использовать свои сильные стороны. Необходимость заставляет быть изобретательным. Когда я понял, что мне придется надолго (быть может, навсегда, кто знает) задержаться в этом мире, то стал искать способ уравновесить свои боевые навыки с возможностями местных мечников и стрелков. Дороги Средневековья далеко не безопасны. Тренировки? Да. Но этого мало. Три с половиной года, как я здесь, за это время не нагонишь в умениях признанных мастеров. На что еще я мог сделать ставку? На знания. На то немногое, что случайно заскочило в мою голову, и на понимание сущности предмета и движущих им сил. Мой лук и мой меч покажутся местным жителям странными, быть может, непонятными, в то время как это самое удобное оружие. Лук благодаря своей форме не закручивает стрелы, длинный и узкий меч может использоваться не только для рубящих, но и для колющих ударов. И разница в тактике: противнику с коротким мечом я противопоставлял большую длину клинка, сопернику с двуручником – скорость ударов. О приемах, подобных только что продемонстрированному, тоже не стоит забывать. Большинство я придумал сам, основываясь на неизменных законах механики. Ну да, она вполне применима и к бою – масса, сила и инерция сопутствуют любому движению. В том числе и движению человека, вооруженного мечом.
Так что мечник я посредственный, скорее неплохой механик. И еще иногда выручает понимание сути и следствия некоторых событий. Попросту говоря, смекалка, опирающаяся на знания.
– И что теперь? – поинтересовался Нимли, когда мы вернулись к нашему обозу. – Едем вперед?
– Нет, теперь разбиваем лагерь и готовим обед.
Нимли и Раста удивленно посмотрели на меня, но спорить не стали. Через минуту фургоны начали сворачивать на придорожную поляну, образуя круг, внутри которого вскоре запылали костры, а снаружи рассредоточилась несущая дежурство полусотня гномов. Воду зачерпнули из речушки, мост через которую мы собирались перейти, назначенные кашевары принялись готовить обед. Пользуясь случаем, погонщики принялись поить быков. Стоянка обещала затянуться не менее чем на два часа.
– И все-таки я не понимаю, почему мы остановились? – пробурчал Раста.
Мы сидели у костра и наблюдали за творившимся на мосту действом. Любопытных абудагцев все прибывало. Вслед за мужчинами подтянулись женщины и ребятишки.
– А ты, Нимли? Тоже не понимаешь? – отозвался я.
– Я не собираюсь спорить с мастером. В этом походе старший ты, Вик.
– Я тоже не собираюсь, – пробурчал Раста. – Но привал могли бы устроить часа через два. Интересно, почему мы стоим?
– Интересно? Им тоже интересно. – Я кивнул в сторону собирающихся абудагцев. – Вот хочу посмотреть, во что этот интерес выльется.
Гномы начали разносить обед, когда любопытные абудагцы отправили к нам делегата. Теперь это был мужчина в годах, с хитрым прищуром, со сбитой на макушку шапкой – наверное, в их среде носить так головной убор считалось особым шиком.
Гномы, патрулирующие периметр, его остановили, но посланный нами курьер передал распоряжение любопытствующего абудагца пропустить.
– Народ интересуется, почему вы не продолжаете свой путь. Спор выигран, пошлину можете не платить.
Ага, стало быть, пошлина была самодеятельностью местных жителей. Или отдана на их усмотрение.
– Да вот думаем, стоит ли ехать в такие негостеприимные края, где с путешественников пытаются содрать оплату за проезд прежде, чем поздороваются.
Делегат задумчиво почесал макушку. Сначала выиграть спор, а потом отказаться от проезда – это не умещалось у него в голове. Недоумевающий мужчина вернулся к толпе односельчан.
О чем они говорили, я не прислушивался, но порой раздавались крики и оживленные взмахи руками. Любопытство абудагцев разгоралось все сильнее. Их живой характер не позволял просто оставить все как есть и разойтись по домам. Такой большой караван не часто можно встретить на этой дороге. На границе с империей движение более оживленное, здесь же караван проходит не чаще чем раз в месяц, а такой крупный – и того реже.
Прошло еще полчаса, я не торопясь пообедал и откинулся на спину, решив немного отдохнуть.
– Чего мы ждем? – поинтересовался Нимли.
– Хочу провести один эксперимент, выяснить степень любопытства местных жителей. Если ничего не случится, выступаем через час, время наверстаем в пути. Поверь, Нимли, оно того стоит.
Ждать еще час не пришлось. Вскоре загрохотала телега – и уже знакомый нам абудагец, подхватив коня под уздцы, направился к нашей стоянке. Он оставил повозку у линии фургонов, а сам подошел к нам.
– С чем пожаловал, любезный?
– Так… это… об угощении давеча говорили.
Я кивнул, соглашаясь, и гость продолжил:
– Примите в подарок. – Делегат указал в сторону повозки. Очевидно, речь шла о ее содержимом. Вот на что может подвигнуть людей любопытство.
– Нимли, пошли курьеров, пусть посмотрят, чем решили удивить нас местные жители.
При слове «удивить» на лице абудагца отчетливо проступила досада. Видимо, о том, чтобы нас удивить необычностью угощения, он не подумал.
Гномы-курьеры принесли на поляну несколько горшков меда и небольшого кабанчика. Неплохо. Сельчане расщедрились, зря их представитель так встрепенулся. Вполне возможно, что для местных жителей мед привычен, а вот для гномов он, можно сказать, деликатес. Пчеловодством гномы не занимаются, и мед у них бывает только покупной. А с учетом скудности внешней торговли покупают они это лакомство нечасто.
Кабанчика мы отправили дежурному кашевару, а мед решили попробовать. Посланный Нимли курьер принес четыре больших деревянных ложки – мне, Нимли, Расте и себе. Хитрец решил воспользоваться случаем и присоединиться к дегустации.
– Стоп! Все, что мы делаем, – неправильно! Сначала надо угостить гостя. Без меня мед не пробовать, – распорядился я и направился к одному из наших фургонов.
Гномы варят хорошее пиво разных сортов. Порой оно получается мягким, а иногда слишком забористым. Один из бочонков такого пива мы везли с собой. Точнее, бочонков было несколько, но тот, что мне нужен, был один.
Налив в ковш литра два крепкого пива, я вернулся к ожидающей меня компании и протянул питье абудагцу. Тот отведал предложенный напиток и удивленно захлопал слезящимися глазами, открывая рот как рыба. Быстро подхватив ложку, я зачерпнул меда и сунул парламентеру его же собственное угощение. Абудагец съел его без всяких раздумий.
Курьер остался без столового прибора и побежал за новым, мы же с Нимли и Растой зачерпнули по большой ложке меда. Надо признать, он был хорош.
– Люди тоже умеют что-то делать, – вынес заключение Раста.
– Это точно, – согласился Нимли. – А я думал, что мед делают пчелы.
Я не сдержал смеха.
– Да ну? – удивился Раста. – Значит, мед люди делали не сами?
Парламентер не знал, улыбаться ему или обижаться. Он переводил взгляд с одного гнома на другого. Я же смеялся, но пытался это прекратить.
Наконец я справился с собой и решил внести пояснения:
– Искусство пчеловодства – непростое дело и довольно хлопотное.
– Вот, я же говорил, – довольно кивнул Раста.
Принять подарок – это полдела, надо еще и достойно отдариться. Гномы отнесли в повозку абудагца бочонок пива. Было оно не таким резким на вкус, как то, что я предложил гостю.
Подарок доехал только до моста. Собравшиеся там местные жители решили его продегустировать прямо на месте. Результат этого был довольно неожиданный – повозка отправилась в поселок и вернулась через полчаса доверху груженная горшками с медом.
Абудагцы были рады поменять залежавшийся у них мед на что-то другое. Столько пива у нас не нашлось, но металлоизделия (косы, лемеха для плугов) тоже пошли на ура. Оружие мы решили здесь не продавать, памятуя о не слишком приветливом первоначальном приеме.
Выезжали мы из поселка, радуясь выгодному приобретению. Довольны остались и хозяева. Могу поручиться, что больше у нас проблем с местными жителями не будет. Небольшое развлечение и взаимовыгодная торговля – что еще надо для налаживания дружеских отношений?
Поселок скрылся из вида.
– Как вы считаете, наша остановка была оправданной? – поинтересовался я у Нимли и Расты.
– Еще бы. Хорошо развлеклись и медом запаслись. – Раста довольно улыбнулся. Они на пару с Нимли съели почти полгоршка. Я даже стал опасаться, не отразится ли это на их здоровье, но все обошлось. Не иначе организм гномов как-то особенно медоустойчив.
– Я вот только одного не понимаю. Вик, как ты узнал, что нас угостят медом?
Я смеялся минут пять:
– Нимли, ты меня уморишь! Я не знал, что все будет именно так. Это был эксперимент. Как видишь, удачный.
Гном недоверчиво хмыкнул, оставшись при своем мнении и сочтя, что я знал о том, чем все закончится, заранее. Вообще-то он отчасти прав. Строить предположения на пустом месте – занятие бесперспективное. Ставка была на любопытство и задор абудагцев. Это тонкая игра. Последовательность действий, даже интонация, с которой необходимо вести разговор, важны. К тому же здесь нет универсальных рецептов. Есть лишь предположения. Могли мы проехать через мост, сразу после того как я сбросил в воду мечника? Могли. Но что дальше? Случись нам в следующий раз ехать по этой дороге, опять пришлось бы биться, если абудагцы не придумали бы за это время что-нибудь похуже. Я не люблю войну, предпочитаю, когда меня встречают медом, а не мечом. Берусь поспорить, что в следующий раз так и будет. Какую память мы оставляем о себе – немаловажно. Уходя, лучше не оглядываться тревожно, ожидая удара в спину, а быть уверенным в дружеском расположении тех, кто повстречался тебе на пути.
Родерик встретил нас ароматным запахом выпекаемого хлеба. Родерик – это тот город Абудага, в котором мы решили сделать остановку и провести переговоры с местными купцами. От него и до границы империи недалеко. Поселение было достаточно крупным, для того чтобы иметь возможность организовать серьезный торговый караван. За въезд в город плата не требовалась, бралась она лишь за место на базаре. С заезжих купцов больше, чем с местных. Родерик поражал гостей шумом и количеством вооруженных людей на улицах. По одному и группами они фланировали тут и там. Некоторые были облачены во что-то наподобие формы, позволяющей отнести их к тому или другому объединению, другие были одеты и вооружены разномастно. Иногда скромно, иногда крикливо. Нимли еле успел остановить быков, когда, открыв спиной дверь таверны, на дорогу вылетел человек, по виду похожий на небогатого наемника. Несколько проходивших мимо абудагцев схватились за мечи, но упавший не обратил на них никакого внимания. Он рванул к дверям, из которых только что появился с чрезмерной резвостью, и стал вытаскивать по пути меч из ножен.
Гном недовольно фырчал и оставаться отказывался:
– Вы, значит, в поход, а меня оставить хотите?!
– Но мы не можем пойти все.
– Все не могут, а я могу.
– А здесь кто останется? Такое строительство идет. Грамотные гномы здесь просто необходимы.
– Неграмотных гномов не бывает, – пробурчал Раста. – Вик, ты не хочешь меня брать с собой?
Я рассмеялся:
– Ну что с тобой поделаешь. Если хочешь, то поехали.
На самом деле я был рад. Раста и силами, и смекалкой не обделен. Да и товарищ он верный.
Верхом ехали и десять молодых гномов из ведомства Нимли. Официально служба их считалась курьерской, но я хотел постепенно передать ей часть функций разведки. Племянник Нимли Тригги первым из молодежи оседлал трофейную тилукменскую лошадь, вслед за ним потянулись и остальные курьеры. Скорость передачи распоряжений в бою важна. Большинство основных команд у нас подается с помощью звуковых сигналов, но есть приказания, не предусмотренные простыми сигналами.
Кроме всех перечисленных с нами отправились еще три человека – мой личный отряд из числа местных охотников. Сонъер и Манга – опытные следопыты и Лесли – паренек лет пятнадцати. В битве за долину гномов он потерял отца. На свое жалованье, получаемое от меня, он кормил всю семью. Я нанял охотников для поездки в Гремен. Поездка давно состоялась, но они не спешили просить отставки. У охотника из близлежащих деревень не слишком много шансов изменить свою судьбу. Я тоже не торопился отпускать их – хорошие лучники и следопыты всегда пригодятся, даром свой хлеб есть не станут.
Мы выехали на старый тракт, который был мне уже знаком. Но ехали по нему мы недолго, свернули на север, не добравшись до той придорожной таверны, в которой я познакомился с гномами.
Я помню, началось наше знакомство с того, что Раста забрызгал меня пивом.
Признаться, я был немало удивлен, случайно услышав, как Раста толкует те события:
– Вика я увидел, как только мы вошли в таверну. Мой наметанный глаз сразу стал искать нужного человека и нашел.
Вот заливает. Я улыбнулся, слушая, как Раста рассказывает молодежи историю нашего знакомства. Найти-то меня в зале было несложно – в это время, кроме меня и гномов, посетителей в таверне не было. Но те были так увлечены своей беседой, что заметили меня только тогда, когда я, направляясь в свою комнату, столкнулся с кружкой Расты, которой он именно в этот момент вздумал размахивать.
– Вот тот, кто сможет нам помочь, подумал я, – продолжал Раста. – Но требовалась проверка.
Сказал бы честно: стало жаль разлитого пива.
«Проверка» была недолгой. Получив пару ударов в затеянной ими потасовке, гномы успокоились. Я же всегда придерживался правила, что мир лучше ссоры, а если пришлось прибегнуть к силовому противодействию, то оно должно быть минимальным. Вот так началось наше знакомство. Мог ли я предположить, что оно выльется в крепкую дружбу? Странно, но за три года путешествий по империи я не смог завести себе друзей. Приятелей – да, сколько угодно. Но не тех, на кого я мог бы полностью положиться. А вот с гномами совершенно особая история. Привязался я к этим коротышкам и уже не могу их просто так оставить, как не оставляют дом, когда в него приходит беда.
Мохнатые быки мерно тащили фургоны по тракту, всадникам приходилось сдерживать коней и ехать шагом. Дорога была пустынна, редкие поселки, что встречались нам на пути, были невелики. Подумав, я решил выслать дозор. Кто знает, на кого можно натолкнуться в этой малонаселенной местности.
– Сонъер, возьмешь с собой трех-четырех курьеров, выдвиньтесь вперед, посмотрите, что к чему.
Сонъер недовольно поморщился:
– Может, я лучше с охотниками поеду? Манга и Лесли помогут.
– Ехать нам не один день, придет и их черед.
– Он боится, что отстанет от курьеров! – поддел Сонъера Нимли.
– Отстанет, не отстанет… Это не гонки, здесь внимание необходимо и наблюдательность, – пробурчал Сонъер.
– Вот и поучишь заодно молодежь, – закончил я спор.
Сонъера я понимал, с охотниками он быстрее найдет общий язык. Но их у нас всего трое – мало для постоянной разведки. Придется высылать смешанные патрули.
Нимли отрядил троих гномов, и они, гордо взглянув на своих товарищей, взяли на изготовку арбалеты и поспешили следом за Сонъером.
Эх, молодежь! Представляют, что враг ждет их за следующим поворотом. Может, и ждет, но не за поворотом, а через несколько дней пути. Никаких разбойников здесь вообще может не оказаться, а если и окажутся, то могут не решиться напасть на такой большой караван. Сонъер прав, в патрулировании скорее нужна выдержка. Ничего, пооботрутся, пообомнутся, выйдут и из этих молодых гномов хорошие дозорные.
Малонаселенность этих земель и бедность деревень не слишком располагают соседние империю и Абудаг присоединить их к своей территории. Возможно, пройдут десятилетия, и разросшееся население того или другого государства начнет подыскивать новые места для жизни. Пока же эти земли не нужны никому, кроме горстки крестьян. На всей дороге нам встретилась лишь пара небольших трактиров, которые не смогли прокормить всю нашу экспедицию.
Будь наш отряд больше, возможно, нам приходилось бы рассчитывать на то продовольствие, что мы везли с собой. Но чуть более сотни ртов вполне могли найти себе пропитание, меняя его на кузнечные изделия. Лемеха и косы шли на ура. У заезжих торговцев цены были дороже. Золота на такой торговле не заработаешь, но по крайней мере не приходилось тратиться на продукты.
Через полторы недели марша мы въехали на территорию, принадлежащую государству Абудаг. Никакого указателя, извещающего о том, не было. Узнали мы о пересечении границы не совсем обычно.
Поселок, повстречавшийся на пути, был чуть больше, чем деревушки, которые нам попадались в последнее время. Играющая у небольшого деревянного мостка ребятня припустила в сторону поселка, крича на ходу, как стая галок.
Пока наш обоз медленно выползал из-за поворота, у моста собралось с десяток людей, вооруженных мечами. Вот так раз! Ничего похожего до сей поры не происходило. Эта разномастная толпа о чем-то оживленно переговаривалась. Броня была лишь у двоих представителей населения поселка, остальные предпочли ограничиться широкими куртками. Правда, двуручными мечами они размахивали довольно проворно, пытаясь произвести на нас впечатление. Это они зря. Произвести впечатление мы и сами можем, да такое, что этим блюстителям моста и не снилось. Разогнать этих молодцев ничего не стоило, несмотря на то что к ним постепенно подтягивалось подкрепление, – к тому моменту, когда мы поравнялись с мостом, их было уже более двух десятков. Смять этот небольшой заслон не представлялось проблемой – полностью бронированные гномы даже не заметили бы такого противника, с ходу опрокинув его в реку. Но к конфронтации прибегать решительно не хотелось – это прямой путь к множеству проблем. Так заманчиво решить вопрос быстро – один удар бронированной пехоты – и мы едем дальше. Но не все то правильно, что заманчиво. Не хватало нам еще партизанских действий в тылу… Да и вообще, я человек мирный, берусь за меч только тогда, когда нет другого выхода, а бывает такое нечасто. К тому же я неленив и всегда готов искать пути решения проблемы, вместо того чтобы с ходу прибегать к силе.
Я знаком остановил обоз, не доезжая до моста метров двадцать. Полсотни мечников-гномов разделились, как и было заранее оговорено, – три десятка построились за моей спиной плотным строем, остальные прикрывали фланги и тыл, рассыпавшись редкой цепью. Той смене, что отдыхала в фургонах, была отдана команда без распоряжения не показываться. На то было несколько причин. Да и не стоит демонстрировать раньше времени все свои силы.
Неспешным шагом я тронул коня, направившись к мосту. Нимли и Раста поехали со мной, все остальные остались на месте. Остановившись в шаге от деревянного настила, я молча прищурился.
Выждав минут пять (за это время шум, издаваемый толпой, изрядно усилился), я приступил к переговорам.
– И как это понимать?! Почему мешаете проезду мирных торговцев и путешественников?! – прокричал я тоном, уличающим пойманного воришку.
Крики стихли, – видимо, народ такого никак не ожидал. Наконец от толпы отделился один человек в неплохой кольчуге и сдвинутой на затылок шапке.
– Мы не препятствуем проезду, наоборот, мы блюдем мост и границу славного Абудага.
Вот оно что! Как говорится, добро пожаловать!
– Блюдете от врагов, как я понимаю. Но при чем здесь добропорядочные путешественники?
Абудагец оглядел ощетинившихся железом гномов и удивленно хмыкнул:
– Пошлину неплохо бы заплатить за пересечение границы.
Увы, я ничего не знал о местных порядках. Слышал, что проезд из империи в Абудаг всадников свободный. Распространяется ли это на караваны, идущие через границу с ничейными землями?
Неправильно поступить здесь крайне нежелательно. Если в Абудаге такой порядок, то лучше пошлину заплатить и беспрепятственно проехать дальше, а если это самодеятельность местных жителей, то пошлину лучше не платить – ни к чему создавать прецедент, ездить нам здесь, возможно, придется еще не раз.
Эти размышления за несколько секунд пронеслись у меня в голове, и в поисках ответа я задал наводящий вопрос:
– Надо ли? Может быть, мы в вашем поселке торговать и не собираемся, проедем до города, там и пошлину заплатим.
Буяны недовольно зашумели, такой вариант был им не слишком по вкусу.
– Граница проходит здесь, – наконец ответил старший из абудагцев, – здесь и пошлину надобно платить.
– Э, как ты горяч. Так вы всех купцов распугаете.
– Всех не распугаем, – хитро улыбнулся абудагец.
– Но купец купцу рознь. Такие товары, как у нас, не каждый предложит.
– Все так говорят.
– Но не все такое делают. – Я постучал себя кулаком в панцирь.
Доспех на мне был ручной ковки, многократной закалки. Мастер Солта расстарался и преподнес-таки мне подарок – панцирь и меч. Меч был по размеру такой же, как у меня ранее, – полуторный, длинный и узкий. Разница в том, что оружие, подаренное Солтой, было не в пример лучшего качества. Намеренно металлы гномы не легировали, но был у них один рудник, сталь из которого выплавлялась отменная. Плюс тщательность ковки, сложная процедура закалки. Хороший меч сделать непросто. Солта клинок сделал на славу. Панцирь тоже был хорош, пробить его можно было разве что из станкового арбалета в упор. Кстати, об арбалете. Заряжалась эта машина одновременно тремя болтами среднего размера (которые метались с небольшим рассеиванием) или одним крупным болтом размером с небольшое копье. Из-за значительной массы и для удобства прицеливания устанавливался такой арбалет на треногу.
Мастер, сконструировавший это оружие, вышиб крупным болтом тилукменского всадника из седла за добрых четыре сотни шагов во время битвы за долину. Талантливый был старик, он пал в той же битве, защищая бастион от штурма спешившихся степняков.
Разумеется, все качества моего доспеха не были написаны на нем крупными буквами, но наше полностью бронированное небольшое войско должно было производить впечатление – панцирь в Абудаге мог себе позволить далеко не каждый.
Старший из собравшихся оглянулся на шумящих односельчан и поинтересовался:
– Так ли он хорош, этот панцирь? Сказать всякое можно.
– А ты проверь.
Разгоряченные абудагцы зашумели еще больше, предвкушая славную потеху.
– Хм, на бой, значит, вызываешь?
– А хотя бы и на бой. Испытаем, чей доспех лучше. Вы выставляете своего бойца, мы своего.
Среди абудагцев чуть не началась драка за право сойтись в поединке с нашим представителем. Старший вскинул руку, призывая односельчан к тишине: «Сам выйду! Выставляйте вашего мечника! Только давай сначала договоримся о залоге».
– Залог прост. Побеждает ваш боец – мы платим пошлину, побеждает наш – проезжаем без нее.
– Идет! – кивнул абудагец и начал понемногу раскручивать меч.
– Сейчас я намну бока этому задаваке! – Нимли собрался слезть с коня, но его удержал Раста:
– Почему это ты?! Я сам сброшу хвастуна с моста!
Нимли стукнул кулаком в панцирь Расты, отчего окрестности огласил мощный глухой звук.
– Отцепись! – Раста стукнул Нимли по шлему. При этом ни тот, ни другой даже не поморщились.
Сельчане засвистели, ожидая продолжения схватки. Они плохо знали гномов – приятели утихомирились и посмотрели на меня, ожидая, что я скажу. Случись такое между двумя абудагцами, уже звенели бы мечи, возможно, лилась кровь. Нимли и Раста воспринимали все случившееся как добрую шутку – и не более. Продолжать потасовку просто не приходило им в голову.
– Пожалуй, выйду сам, – решил я.
За этих двоих я не слишком волновался – у них хорошая броня, отличное оружие. Если бы это был бой на кулаках, я предоставил бы им право намять абудагцу бока, но речь шла о бое на мечах. Оба гнома успели освоить лишь основные приемы. Вряд ли абудагец будет наносить смертельные удары – это соревнование, а не битва с врагом. А вот наши бойцы могут оказаться недостаточно искусны, для того чтобы просто обезоружить соперника. Убитый или тяжелораненый противник был нам совсем ни к чему.
Передав повод коня Нимли, я спешился и ступил на мост.
– Проигравшим считается тот, кто первым сойдет с моста, – объявил сельчанин и начал раскручивать свой двуручный меч.
Что ж, условия вполне подходящие. Затягивать схватку я не хотел. Абудагец провел серию пробных ударов, от которых я постарался уклониться. Один из них все же достал меня – двуручный меч скользнул по моему панцирю, не причинив никакого вреда. Удар был скорее пробным, рассчитанным на то, чтобы проверить мою оборону. Пора переходить к делу: я сделал выпад подобно фехтовальщику. Меч вспорол кольчугу бойца и оставил в ней прореху. Подарок Солты, как и ожидалось, отлично себя показал. А кольчуга-то у сельчанина сделана из совсем незакаленного железа… До работы гномов далеко.
Мечник отскочил и решил активизировать действия, нанеся широкий горизонтальный удар. То что надо. Я ударил по оружию противника, но не навстречу, парируя удар и пропустив выпад. В тот момент, когда меч абудагца завершал свое движение, мой клинок придал ему дополнительное ускорение. Это сложный удар, но отразить его практически невозможно – нельзя мгновенно изменить направление приложения силы на противоположное. Мечника закрутило, он потерял равновесие. Не слишком сильный толчок – и противник, перевалившись через перила, полетел в воду, покинув мост, как и было условлено. У моста четыре стороны, и как именно проигравший с него «сойдет», мы не договаривались.
Стоявшие на другой стороне абудагцы разочарованно взвыли. Кто-то бросился вылавливать из реки местного предводителя, отделавшегося ушибами и наглотавшегося воды, я же вернул меч в ножны и направился к нашему обозу, перехватив по пути у Нимли повод своего коня.
– Это было здорово! – сказал Нимли.
– Хм! Кто бы сомневался, мастер Вик – отличный мечник! – добавил Раста.
Это не совсем так, мечник я средний, все дело в необычной манере ведения боя. Не имея возможности отдавать тренировкам с мечом столько же времени, сколько уделяют ему славные воины, обучающиеся этому искусству с детства, я постарался использовать свои сильные стороны. Необходимость заставляет быть изобретательным. Когда я понял, что мне придется надолго (быть может, навсегда, кто знает) задержаться в этом мире, то стал искать способ уравновесить свои боевые навыки с возможностями местных мечников и стрелков. Дороги Средневековья далеко не безопасны. Тренировки? Да. Но этого мало. Три с половиной года, как я здесь, за это время не нагонишь в умениях признанных мастеров. На что еще я мог сделать ставку? На знания. На то немногое, что случайно заскочило в мою голову, и на понимание сущности предмета и движущих им сил. Мой лук и мой меч покажутся местным жителям странными, быть может, непонятными, в то время как это самое удобное оружие. Лук благодаря своей форме не закручивает стрелы, длинный и узкий меч может использоваться не только для рубящих, но и для колющих ударов. И разница в тактике: противнику с коротким мечом я противопоставлял большую длину клинка, сопернику с двуручником – скорость ударов. О приемах, подобных только что продемонстрированному, тоже не стоит забывать. Большинство я придумал сам, основываясь на неизменных законах механики. Ну да, она вполне применима и к бою – масса, сила и инерция сопутствуют любому движению. В том числе и движению человека, вооруженного мечом.
Так что мечник я посредственный, скорее неплохой механик. И еще иногда выручает понимание сути и следствия некоторых событий. Попросту говоря, смекалка, опирающаяся на знания.
– И что теперь? – поинтересовался Нимли, когда мы вернулись к нашему обозу. – Едем вперед?
– Нет, теперь разбиваем лагерь и готовим обед.
Нимли и Раста удивленно посмотрели на меня, но спорить не стали. Через минуту фургоны начали сворачивать на придорожную поляну, образуя круг, внутри которого вскоре запылали костры, а снаружи рассредоточилась несущая дежурство полусотня гномов. Воду зачерпнули из речушки, мост через которую мы собирались перейти, назначенные кашевары принялись готовить обед. Пользуясь случаем, погонщики принялись поить быков. Стоянка обещала затянуться не менее чем на два часа.
– И все-таки я не понимаю, почему мы остановились? – пробурчал Раста.
Мы сидели у костра и наблюдали за творившимся на мосту действом. Любопытных абудагцев все прибывало. Вслед за мужчинами подтянулись женщины и ребятишки.
– А ты, Нимли? Тоже не понимаешь? – отозвался я.
– Я не собираюсь спорить с мастером. В этом походе старший ты, Вик.
– Я тоже не собираюсь, – пробурчал Раста. – Но привал могли бы устроить часа через два. Интересно, почему мы стоим?
– Интересно? Им тоже интересно. – Я кивнул в сторону собирающихся абудагцев. – Вот хочу посмотреть, во что этот интерес выльется.
Гномы начали разносить обед, когда любопытные абудагцы отправили к нам делегата. Теперь это был мужчина в годах, с хитрым прищуром, со сбитой на макушку шапкой – наверное, в их среде носить так головной убор считалось особым шиком.
Гномы, патрулирующие периметр, его остановили, но посланный нами курьер передал распоряжение любопытствующего абудагца пропустить.
– Народ интересуется, почему вы не продолжаете свой путь. Спор выигран, пошлину можете не платить.
Ага, стало быть, пошлина была самодеятельностью местных жителей. Или отдана на их усмотрение.
– Да вот думаем, стоит ли ехать в такие негостеприимные края, где с путешественников пытаются содрать оплату за проезд прежде, чем поздороваются.
Делегат задумчиво почесал макушку. Сначала выиграть спор, а потом отказаться от проезда – это не умещалось у него в голове. Недоумевающий мужчина вернулся к толпе односельчан.
О чем они говорили, я не прислушивался, но порой раздавались крики и оживленные взмахи руками. Любопытство абудагцев разгоралось все сильнее. Их живой характер не позволял просто оставить все как есть и разойтись по домам. Такой большой караван не часто можно встретить на этой дороге. На границе с империей движение более оживленное, здесь же караван проходит не чаще чем раз в месяц, а такой крупный – и того реже.
Прошло еще полчаса, я не торопясь пообедал и откинулся на спину, решив немного отдохнуть.
– Чего мы ждем? – поинтересовался Нимли.
– Хочу провести один эксперимент, выяснить степень любопытства местных жителей. Если ничего не случится, выступаем через час, время наверстаем в пути. Поверь, Нимли, оно того стоит.
Ждать еще час не пришлось. Вскоре загрохотала телега – и уже знакомый нам абудагец, подхватив коня под уздцы, направился к нашей стоянке. Он оставил повозку у линии фургонов, а сам подошел к нам.
– С чем пожаловал, любезный?
– Так… это… об угощении давеча говорили.
Я кивнул, соглашаясь, и гость продолжил:
– Примите в подарок. – Делегат указал в сторону повозки. Очевидно, речь шла о ее содержимом. Вот на что может подвигнуть людей любопытство.
– Нимли, пошли курьеров, пусть посмотрят, чем решили удивить нас местные жители.
При слове «удивить» на лице абудагца отчетливо проступила досада. Видимо, о том, чтобы нас удивить необычностью угощения, он не подумал.
Гномы-курьеры принесли на поляну несколько горшков меда и небольшого кабанчика. Неплохо. Сельчане расщедрились, зря их представитель так встрепенулся. Вполне возможно, что для местных жителей мед привычен, а вот для гномов он, можно сказать, деликатес. Пчеловодством гномы не занимаются, и мед у них бывает только покупной. А с учетом скудности внешней торговли покупают они это лакомство нечасто.
Кабанчика мы отправили дежурному кашевару, а мед решили попробовать. Посланный Нимли курьер принес четыре больших деревянных ложки – мне, Нимли, Расте и себе. Хитрец решил воспользоваться случаем и присоединиться к дегустации.
– Стоп! Все, что мы делаем, – неправильно! Сначала надо угостить гостя. Без меня мед не пробовать, – распорядился я и направился к одному из наших фургонов.
Гномы варят хорошее пиво разных сортов. Порой оно получается мягким, а иногда слишком забористым. Один из бочонков такого пива мы везли с собой. Точнее, бочонков было несколько, но тот, что мне нужен, был один.
Налив в ковш литра два крепкого пива, я вернулся к ожидающей меня компании и протянул питье абудагцу. Тот отведал предложенный напиток и удивленно захлопал слезящимися глазами, открывая рот как рыба. Быстро подхватив ложку, я зачерпнул меда и сунул парламентеру его же собственное угощение. Абудагец съел его без всяких раздумий.
Курьер остался без столового прибора и побежал за новым, мы же с Нимли и Растой зачерпнули по большой ложке меда. Надо признать, он был хорош.
– Люди тоже умеют что-то делать, – вынес заключение Раста.
– Это точно, – согласился Нимли. – А я думал, что мед делают пчелы.
Я не сдержал смеха.
– Да ну? – удивился Раста. – Значит, мед люди делали не сами?
Парламентер не знал, улыбаться ему или обижаться. Он переводил взгляд с одного гнома на другого. Я же смеялся, но пытался это прекратить.
Наконец я справился с собой и решил внести пояснения:
– Искусство пчеловодства – непростое дело и довольно хлопотное.
– Вот, я же говорил, – довольно кивнул Раста.
Принять подарок – это полдела, надо еще и достойно отдариться. Гномы отнесли в повозку абудагца бочонок пива. Было оно не таким резким на вкус, как то, что я предложил гостю.
Подарок доехал только до моста. Собравшиеся там местные жители решили его продегустировать прямо на месте. Результат этого был довольно неожиданный – повозка отправилась в поселок и вернулась через полчаса доверху груженная горшками с медом.
Абудагцы были рады поменять залежавшийся у них мед на что-то другое. Столько пива у нас не нашлось, но металлоизделия (косы, лемеха для плугов) тоже пошли на ура. Оружие мы решили здесь не продавать, памятуя о не слишком приветливом первоначальном приеме.
Выезжали мы из поселка, радуясь выгодному приобретению. Довольны остались и хозяева. Могу поручиться, что больше у нас проблем с местными жителями не будет. Небольшое развлечение и взаимовыгодная торговля – что еще надо для налаживания дружеских отношений?
Поселок скрылся из вида.
– Как вы считаете, наша остановка была оправданной? – поинтересовался я у Нимли и Расты.
– Еще бы. Хорошо развлеклись и медом запаслись. – Раста довольно улыбнулся. Они на пару с Нимли съели почти полгоршка. Я даже стал опасаться, не отразится ли это на их здоровье, но все обошлось. Не иначе организм гномов как-то особенно медоустойчив.
– Я вот только одного не понимаю. Вик, как ты узнал, что нас угостят медом?
Я смеялся минут пять:
– Нимли, ты меня уморишь! Я не знал, что все будет именно так. Это был эксперимент. Как видишь, удачный.
Гном недоверчиво хмыкнул, оставшись при своем мнении и сочтя, что я знал о том, чем все закончится, заранее. Вообще-то он отчасти прав. Строить предположения на пустом месте – занятие бесперспективное. Ставка была на любопытство и задор абудагцев. Это тонкая игра. Последовательность действий, даже интонация, с которой необходимо вести разговор, важны. К тому же здесь нет универсальных рецептов. Есть лишь предположения. Могли мы проехать через мост, сразу после того как я сбросил в воду мечника? Могли. Но что дальше? Случись нам в следующий раз ехать по этой дороге, опять пришлось бы биться, если абудагцы не придумали бы за это время что-нибудь похуже. Я не люблю войну, предпочитаю, когда меня встречают медом, а не мечом. Берусь поспорить, что в следующий раз так и будет. Какую память мы оставляем о себе – немаловажно. Уходя, лучше не оглядываться тревожно, ожидая удара в спину, а быть уверенным в дружеском расположении тех, кто повстречался тебе на пути.
Родерик встретил нас ароматным запахом выпекаемого хлеба. Родерик – это тот город Абудага, в котором мы решили сделать остановку и провести переговоры с местными купцами. От него и до границы империи недалеко. Поселение было достаточно крупным, для того чтобы иметь возможность организовать серьезный торговый караван. За въезд в город плата не требовалась, бралась она лишь за место на базаре. С заезжих купцов больше, чем с местных. Родерик поражал гостей шумом и количеством вооруженных людей на улицах. По одному и группами они фланировали тут и там. Некоторые были облачены во что-то наподобие формы, позволяющей отнести их к тому или другому объединению, другие были одеты и вооружены разномастно. Иногда скромно, иногда крикливо. Нимли еле успел остановить быков, когда, открыв спиной дверь таверны, на дорогу вылетел человек, по виду похожий на небогатого наемника. Несколько проходивших мимо абудагцев схватились за мечи, но упавший не обратил на них никакого внимания. Он рванул к дверям, из которых только что появился с чрезмерной резвостью, и стал вытаскивать по пути меч из ножен.