Валерий Афанасьев. Точка покоя

   Когда очередь дошла до него, все окружающие призывно закричали и начали хлопать в ладоши. То же самое они делали и раньше, но раньше этот призыв к нему не относился.
   Эх, была не была. Лучше опозориться в пляске, чем вообще не выйти в круг.
   Толик сделал шаг, за ним второй. Девчата весело улыбались ему, парни подмигивали. Веселые крики подбадривали его и призывали показать себя. Тело само нашло нужный ритм, или это проснувшаяся генетическая память подсказала, что и как делать. Руки и ноги пришли в движение, выделывая хитрые коленца. Через полминуты он понял, что можно покидать круг. Насмешек не было: на первое место рассчитывать не приходилось, но не опозорился, и то хорошо.
   Выдал несколько коленец и Илик. Когда закончилась очередь ребят, в круг стали выбегать девчата. Представление длилось часа полтора. Наконец круг распался. Но пляски продолжались. Кто-то принимал в них участие, кто-то оставался в роли зрителя. Затем объявили конкурсы. Парни пробегали по подвешенному на веревках бревну или пытались перешибить цепом для молотьбы вязанку хвороста. Девчата на скорость плели из льна косы, которые потом проверяли на прочность, устраивая перетягивание каната.
   Анатолий и Илик прошлись по торговым рядам. Среди бурлящей народом площади пробирался человек в уже знакомом Толику бежевом плаще.
   – Местный младший префектор, – прокомментировал Илик.
   Младшего префектора сопровождали трое полевых стражников.
   – Префекторы есть в каждом селе? – поинтересовался Толик.
   – Нет, что ты. Только в самых крупных. Странно, что при них нет сэнса.
   Действительно, в бежевый плащ был одет только один человек. Как успел узнать Толик, сэнсы, состоящие на службе в префектурах, тоже носили бежевые плащи.
   – Может, задержался где? – предположил Толик. – А что, сэнс есть при каждой префектуре?
   – В мелких отделениях может и не быть, но здесь раньше точно был.
   Они проводили представителей префектуры взглядами и пошли дальше, праздник был в самом разгаре.
   – Когда объявят последний танец, приглашения не принимай, – предупредил Илик.
   – А что так? – удивился Анатолий.
   – Последний танец особенный. Или ты жениться надумал? Присмотрел сегодня кого-то из девчат?
   – Что ты. Да и когда бы я успел?
   – Потому и предупреждаю, чтобы не ходил на последний танец, даже если будут звать. Вдруг ты кому из девушек приглянулся.
   – И что?
   – Принять приглашение на последний танец, значит, явно высказать свою симпатию.
   – А прежние танцы? – настороженно спросил Толик.
   – Прежние не в счет, парни и девушки присматривались друг к другу. Последний танец – это вроде как обещание. Из тех, кто принял приглашение, многие по осени свадьбы играют.
   – Спасибо, что предупредил, – поблагодарил Толик. Так по незнанию обычаев можно ненароком обидеть людей, да и самому влипнуть в историю.
   Поздно вечером Анатолий лег спать. День, насыщенный событиями, успел его как следует утомить. Тем неожиданнее было пробуждение.
   Илик тряс его за плечо. Анатолий едва открыл глаза, сквозь щели в ставнях пробивался едва видимый свет.
   – Что случилось? Выезжаем? Рано еще, могли бы поехать и попозже.
   – Тревожно мне, – отозвался парнишка.
   – И из-за этого ты меня разбудил? – спросил Толик и снова прилег на лавку. Но не успели его глаза сомкнуться, как он вскочил обратно – он вспомнил, кто перед ним. Тревога сэнса – это совсем не то же самое, что тревога простого человека. Правда, Илик еще ученик, но свои способности он доказал на деле.
   – Рассказывай, что случилось! – потребовал Толик.
   – Не знаю. – Ученик прислушался к себе. – Пока еще ничего не случилось, но может случиться. Чувствую обиду, гнев и еще что-то. Что-то нехорошее. Должно случиться что-то недоброе.
   – Так может, стоит предупредить префектора?
   Илик замялся.
   – А вдруг я ошибаюсь, – сказал он наконец. – Понимаешь, мне еще никогда не приходилось работать по-настоящему, особенно на локации.
   «Ну вот, а кто-то утверждал, что сразу свяжется с сэнссаем, если почувствует тревогу», – подумал Толик. Говорить он об этом не стал, но этого и не потребовалось, парнишка уловил отголосок его мысли и вспыхнул, покраснев как юнец.
   Собственно, он и был юнец, кажущийся чуть более взрослым из-за своих необычных способностей. Толику стало стыдно – кто он такой, чтобы судить. Способности не избавляют от сомнений, особенно если недостаточно опыта. И оставить все как есть уже невозможно.
   – Расскажи подробно, что ты чувствуешь, – предложил он.
   – Человек один. Он сидит на земле, что-то держит в руках и очень злится.
   – На кого злится?
   – Не могу понять.
   – Так, может, позлится да перестанет.
   – Злость и обида вытеснили у него все остальные чувства. Нет, так просто все это не закончится.
   – Ну а где он сидит?
   Парнишка сосредоточился, поднял руки на уровень лица и замер.
   – Где-то там, – указал он на одну из стен.
   – Далеко?
   – Не знаю. Что делать, господин Анатолий?
   В голосе Илика прозвучало столько надежды…
   – Может, сходим посмотрим? – спросил Толик, рассчитывая скорее на отрицательный ответ, чем на согласие.
   – Правда? Вы со мной пойдете?
   Похоже, парнишка готов был идти один. Ну нет, это совсем никуда не годится.
   Толик вздохнул.
   – Если почувствуешь опасность, сразу дай знать, – сказал он.
   – Мы сейчас пойдем? – с надеждой спросил ученик.
   – Сейчас. – Толик еще раз вздохнул и начал вытаскивать из-под лавки сапоги, мысленно ругая себя разными словами.
   – Если вы не хотите, я пойду один, – предложил парнишка.
   – С чего ты взял, что я не хочу? Ну да, я не очень хочу с утра пораньше идти непонятно куда и искать непонятно кого, но отпускать тебя одного я не хочу еще больше. Так что можешь считать, что я преисполнился долга и набрался энтузиазма.
   – Мы быстро управимся, – заверил парнишка.
   – Быстро не надо. Лучше медленно и без происшествий.
   Они вышли на улицу, сэнс на минуту замер.
   – Туда, – наконец сказал он.
   – Постой, там же дома. Давай обойдем их, и ты еще раз сориентируешься с направлением.
   Они прошли по переулку, вышли на центральную улицу и пошли вдоль нее. Время от времени Илик замирал, а затем продолжал путь.
   – Далеко еще? Может, вернемся и запряжем коней?
   – Не знаю. С конями будет сложно. Не думаю, что слишком далеко.
   Толик задумался. Судя по тому, что направление, на которое указывал ученик сэнса, немного, но изменилось, нужный им человек действительно был не слишком далеко.
   «Е-мое, куда я иду? Зачем мне это надо?» – спрашивал он себя, но продолжал идти следом за Иликом, не отпускать же его, в самом деле, одного.
   Они вышли из поселка, немного прошли по дороге. Наконец Илик остановился напротив собранных на поле валунов.
   – Это здесь, человек сидит за камнями, – сказал юный сэнс вполголоса. Похоже, он и сам не знал, что делать дальше.
   – Он нас заметил? О чем он думает? – так же тихо поинтересовался Анатолий.
   – Да, он нас заметил. Он чувствует досаду, злится, но не на нас.
   – Если начнет злиться на нас, сразу предупреди, – попросил Толик. – Я обойду валуны и посмотрю на этого страшного человека.
   – Он не страшный, он несчастный.
   – Тем более.
   Толик медленно двинулся в обход камней, впрочем, не приближаясь к ним слишком близко.
   Человек действительно не выглядел страшным. Было видно, что у парня что-то случилось, он упрямо сжимал скулы и кулаки. Неподалеку от него на земле лежал молотильный цеп. Ясно, что пришел он сюда не рожь молотить. Впрочем, предприимчивые китайцы давно уже нашли применение этой вещи в качестве оружия. Что же его подвигло засесть здесь с молотильным цепом? На грабителя он точно не похож.
   Анатолий оглянулся, бросил взгляд на Илика, тот пожал плечами. Толик подошел и сел неподалеку от горевавшего парня. Не совсем рядом, а метрах в двух. Так, на всякий случай. Утро было прохладным, но он вздохнул полной грудью, обвел взглядом окружающий пейзаж и сказал:
   – Хорошо!
   Можно было подумать, что он явился в это место в такой ранний час, чтобы полюбоваться видом. Парень бросил на него быстрый взгляд и отвернулся. Напасть не пытается, и то ладно.
   – Хороший был праздник, – сказал Толик после недолгой паузы.
   – Кому как, – отозвался парень.
   – Здесь уж ничего не поделаешь. – Толик развел руками. – Дело вкуса.
   Он говорил про праздник, но, похоже, зацепил нужную струну.
   – Ну почему? Чем я плох? – взорвался парень. В голосе его не было угрозы, лишь обида. Видимо, ему нужен был только предлог, слова полились рекой. Парень хотел выговориться. – Чем он лучше? Я ее люблю, а она…
   История была стара как мир – любовный треугольник, где выбор падает на одного, а другой остается в стороне. Понравившаяся ему девушка предпочла другого, но это еще не все. Дело усугублялось тем, что на конкурсе он неудачно упал с бревна и получил массу насмешек. Больше же всех смеялся его счастливый соперник. Да, парню не позавидуешь. В общем-то – дело житейское, но в юности все воспринимается несколько преувеличенно. Падение с бревна на глазах у любимой кажется трагедией, а насмешки соперника – смертельным оскорблением. Пройдут годы, и парень сам посмеется над этой историей, если, конечно, не…
   – И ты, значит, решил посчитаться? – спросил Анатолий.
   Парень молча отвернулся, но ясно было и без слов.
   – Ну и дурак, – сказал Анатолий.
   Он бросил взгляд на Илика, который стоял в стороне на дороге. Сэнс хотел было подойти, то Толик знаками решительно просил его этого не делать.
   – Вам легко говорить, – отозвался парень.
   – А ты мысленно поменяйся со своим соперником местами. Представь, что это тебе девушка ответила согласием, а он засел на дороге с цепом.
   – Вот гад, – сказал парень через полминуты. Видимо, он представил все это наглядно.
   – Вот так про тебя и скажут. Как тебя, кстати, зовут?
   – Хок.
   – Скажут: гад этот Хок, не умеет себя вести, не может доказать, что он настоящий мужчина.