Страница:
В этой связи не могу не вспомнить давний рассказ моего дядюшки, прошедшего две войны и дослужившегося до комбата. Так вот, в самом конце тридцатых годов, когда он был курсантом пехотного училища, в обязательную программу физподготовки входила набивка ребра ладони и пальцев обеих рук. То есть каждое утро и, если не ошибаюсь, вечер подразделение усаживали рядком, на колени им клали длинную толстую доску, и будущие красные командиры долго и ритмично били по ней указанными частями. Экзотический навык сослужил моему родственнику самую добрую службу: однажды, когда они захватили немецкие позиции и он бежал по извилистой, как и полагается, траншее, из-за поворота внезапно возник здоровенный зольдат при карабине со штыком, каковым штыком он и пырнул дядюшку в живот. Будучи молодым, крепким и быстрым, тот успел-таки сделать единственно возможное в данной ситуации: чуть отклонившись, отвел штык в сторону и моментально ударил немца вытянутыми пальцами («нукитэ» по-японски) в горло. Тот упал и был немедля добит. Урок пошел впрок!
Перейдя от грубой к гораздо более утонченной и эффективной схеме боя, мы получаем атэми – сложное искусство оказания строго определенного воздействия в строго определенное место (и в соответствующее время!), что предоставляет специалисту целый спектр желаемых результатов – от шока до летального исхода, причем как мгновенного, так и отдаленного во времени.
Любители подобного жанра без труда отыщут в литературе изрядное число таких эпизодов со всеми милыми их сердцу подробностями. Обыкновенно там же дается полный курс, как всего за неделю овладеть искусством, скажем, «отравленной руки» или «парализующего взгляда».
Совершенно ясно, что ни одна из упомянутых техник не может быть использована в лоне спорта, где выбор справедливо ограничен ударами кулаком вообще в корпус и вообще в голову, исключая висок и затылок, причем движения обязаны быть строго контролируемыми и ни в коем случае не проносными.[14]
Таким образом, причина недееспособности спортсмена-рукопашника в сколько-нибудь реальной ситуации становится еще понятнее: ему не просто отказано в приобретении действенных навыков – напротив, весь ход учебного процесса строится на тщательном подавлении опасных движений и поползновений, за которые следует дисквалификация и удаление с ринга (татами). Результат сего частенько бывает написан на лице каратэиста беспардонными кулаками уличных приставал.
Итак, вырисовывается следующая картина.
1. Боевые стили и школы являются, как правило, наиболее древними из существующих. Цель их техник – максимально быстрое и однозначное выведение противника из строя, под чем подразумевается смерть или тяжкие увечья, реже – шок. Тактика схватки изначально предполагает наличие двух или более опытных, вооруженных, активно действующих оппонентов. Средством достижения победы служит комбинированная техника, включающая жесткие разрушающие удары по самым уязвимым зонам тела, а также эффективные скоростные броски и болевые захваты, исключающие какое-либо дальнейшее сопротивление. В полной мере под это определение вряд ли попадает хоть одна из ныне здравствующих традиций в силу естественного вырождения в отсутствие питавшей их некогда жестокой среды нескончаемых смертельных стычек. Но максимально близко к идеалу стоят такие направления, как ряд школ самурайского дзю-дзюцу (Дайто-рю Айки дзю-дзюцу, Катори Синто-рю, Косима-рю, Ягю Синкагэ-рю и некоторые другие), традиционный, неоспортивленный и некоммерческий, «закрытый» Шаолинь (и северный, и южный), отдельные современные разработки и компиляции старых техник (стиль Кадочникова, боевое дзюдо), а также сохранившиеся на архипелаге Рюкю древние стили Тэ и окинавских каратэ и кобудо – в противовес модифицированным японским аналогам.
Да простят меня знатоки-энциклопедисты, если я без всякой хитрой мысли не упомянул каких-то баснословно замечательных корейских, вьетнамских и прочих школ, но в мою задачу не входило составление перечня стилей со сравнительным анализом их достоинств и недостатков. Кроме того, подобный обзор был бы весьма затруднен из-за наличия решительно в каждом направлении великих мастеров, виртуозов, способных продемонстрировать свои техники в любых условиях и с любой степенью убедительности. Но повторяю: такие живые раритеты никак не характеризуют стиль в целом, поскольку их удел – совершенство вне зависимости от чего бы то ни было. И потом – история знает массу примеров того, как один человек достигал высот мастерства сразу в нескольких, порой диаметрально противоположных школах.
Пытливым любителям знать все обо всем рекомендую обзавестись полезным своей полнотой энциклопедическим справочником «Боевые искусства» А. Тараса.
Своеобразной «экологической нишей», давшей пристанище жестким боевым направлениям, стали в наши дни закрытые и полузакрытые подразделения всевозможных разведок, спецназов и полиций, хотя как раз полицейские техники стоят в этом ряду несколько особняком в силу специфики задач, требующих не смерти или увечий, но иммобилизации, обезоруживания и конвоирования преступника, по возможности, не очень поврежденного. Поэтому арсенал приемов подбирается здесь соответствующим образом: в меньшей степени удары, в большей – замки и заломы. Такие цели блестяще достигаются использованием, например, айкидо как чрезвычайно гуманной системы при всей ее неоспоримой эффективности.
Но все же боевая ориентация гнездится, в первую очередь, в глубинах психики каждого занимающегося, в том хитросплетении личных моральных и духовных ценностей, которое и определяет подбор целей и установок, откуда, порой неосознанно, следует предпочтение конкретным стилям и техникам. Проще говоря, кого-то бесполезно натаскивать по программе самого что ни на есть суперспецназа, но одновременно некто другой, занимаясь банальнейшим спортивным таэквондо, вырастает реальным бойцом.
И последнее: освоение любой из упомянутых истинно боевых традиций по классической методике есть заведомо жестокий, болезненный и длительный процесс, который никоим образом не может являться чем-то вроде хобби с необременительными тренировками три раза в неделю. Подготовка здесь ведется за счет расходования физических, духовных и энергетических ресурсов организма на грани их истощения и априори требует железного здоровья и молодости. Только при таком подходе можно ожидать приобретения боевого потенциала, когда ежедневный, привычный, кромешный ад занятий низводит самую ужасающую реальную ситуацию до разряда ординарной, походя решаемой задачки.
Мы вправе по-разному относиться к традиционным боевым школам, коря их за целенаправленное изуверство или превознося их испытанную действенность, однако только они остаются сегодня единственно верным компасом, сверяться с которым время от времени полезно всем, посвятившим себя воинским искусствам Востока – хотя бы для того, чтобы не заблудиться в дебрях иллюзий о собственной значительности.
2. Спортивное направление представлено в наши дни огромным количеством стилей и являет собой довольно пеструю картину смешения национальных традиций, одновременно включающую изрядное число чистых стилевых линий, берущих начало в глубинах веков. Их конечная цель, как и всего спорта, есть гармоничное развитие тела и духа, обретение крепости первого и чистоты второго (разумеется, мы говорим о спорте в его лучшем, первозданном смысле). Как правило, при подобном подходе рано или поздно пробуждается интерес не только к техническим тонкостям стиля, но и к породившей его культуре – национальному изобразительному искусству, музыке, кухне, философии и прочим ее граням. Всем знакомы такие «завернутые» на Китае или Японии наши соотечественники, способные приятно удивить глубиной своих познаний даже седовласых патриархов.
Диапазон изучаемых приемов и связок чрезвычайно широк, огромное, а порой решающее значение придается многочисленным комплексам формальных упражнений
(ката, таолу), которые непременно демонстрируются перед широкой публикой, зачастую синхронно множеством исполнителей. Сами по себе технические элементы весьма эстетичны, так как главная цель учебного процесса – не смертная битва, а просто шлифовка динамики и геометрии движений, их рисунка и ритма. Разумеется, при этом остается в активе значительная доля прикладного потенциала, и продвинутый ученик обычно в состоянии адекватно защитить себя в ситуации средней сложности, хотя вряд ли он одолеет вооруженного дубиной или финкой отчаюгу. В лучшем случае победоносная стычка с безоружными хулиганами будет представлять собой достаточно продолжительный обмен ударами, а максимальным итогом станут нокауты.
Для спортивных стилей характерно использование какого-то одного вида действий – или удары без бросков, или наоборот. Яркой иллюстрацией тому служат, соответственно, кикбоксинг и дзюдо, хотя следует отметить, что ряд современных спортивных школ исповедуют в последнее время возврат к традиционной комбинированной технике. Подобный дележ берет начало в правилах проведения соревнований. Несложно вообразить реакцию судей на удары дзюдоиста или бросок через плечо в состязаниях по таэквондо.
Таким образом, наиболее далекими от исконных традиций следует признать заведомо соревновательные, турнирные стили. Их цель – победа в игре по строго заданной схеме правил и запретов, их техники – минимально возможный набор из хорошо оцениваемых арбитрами приемов, а поле битвы – ярко освещенный, сухой и теплый ринг с гладким безопасным покрытием. Противник всегда один, в большинстве случаев – соответствующих вашим веса и степени мастерства (цвета пояса), время схватки невелико, и т. д. К сожалению, в таких тепличных условиях у спортсмена не возникает ощущения реальной опасности для здоровья и жизни, а цена каждого конкретного действия невысока. Двадцать три века назад Чжуан Цзы сказал:
Оценивая себя с точки зрения пригодности к настоящему бою, нелишне помнить о том, что весы не врут лишь в одном случае – когда на второй их чаше сидит бледная мадам в саване и с косой.
Искусный в игре на черепицу,
теряется, играя на застежку,
и совершенно дуреет,
играя на золото!
Печальный итог «оспортивливания»: почти полное нивелирование и усреднение техники с утратой стилевых особенностей, что мы и видим сегодня на всевозможных чемпионатах какого угодно уровня. Для полноты картины остается добавить отсутствие даже зачатков философско-этической базы и ее ритуальной составляющей – за явной ненадобностью.
Но, увы, и это не самый низкий горизонт падения традиций, так как совсем недавно вошли в моду развлекательные шоу и танцы, в которых используется базовая техника «боксерских» стилей. Действо происходит под ритмичную музыку (отнюдь не восточную) и отличается от обычной аэробики только наличием кимоно. Таково, к примеру, некогда популярное среди молодежи Джун Ри-До. А поскольку суммарная польза от таких занятий не большая, чем от добротной физкультурной разминки, то вернее всего было бы отнести их к оздоровительным.
3. Оздоровительные разновидности боевого искусства (хотя в подобном сочетании звучит парадокс) гораздо менее многочисленны, нежели первые две его ветви. В чистом виде к ним можно отнести, пожалуй, искусство цигун и некоторые «внутренние» стили ушу. Однако же цигун, строго говоря, вовсе не боевое искусство, но лишь его обязательный фундамент, а оздоровительный эффект упомянутых стилей есть всего-навсего побочный продукт многолетних упорных занятий.[15]
Без понимания того, как реально работают те или иные формы (например, в Тайцзи-цюань), немыслимо постичь их сокровенный смысл, да и попросту правильно исполнить саму «геометрию». В отличие от первобытной жестокости боевых школ и почти обязательного изнурительного мытарства спортивного тренировочного процесса, практика оздоровительных стилей является приятным и благостным делом. Даже такое физически тяжкое упражнение, как «стояние столбом», предполагает насилие над собою лишь на первых этапах. В дальнейшем утомительная борьба с собственным телом будет означать только то, что вы «гребете против течения», и самое время поискать скрытые ошибки.
Работа здесь строится не на эксплуатации ресурсов организма, а на их пробуждении и укреплении. Цель – накопление энергии и создание резервного фонда Ци как залога нормальной жизнедеятельности. Такой подход позволяет не «выщелкивать» одно заболевание за другим, а разом лишает их корней, поскольку приводится в норму основа телесной оболочки.
При взгляде со стороны исполнение отдельных форм и целых комплексов производит впечатление удивительной гармонии, неразрывности и цельности движений. Мягкий природный ритм перетекания одного в другое не требует грубого мышечного напряжения, оставляя тем самым раскрепощенному разуму возможность отслеживать тончайшие оттенки и перемены внутреннего состояния. Тогда как спортивные тренировки используют молодость и здоровье, словно сырье, а боевой путь способен по достижении поставленных задач и вовсе их отнять, оздоровительные стили без всяких ограничений принимают под свои знамена и старых, и малых. Здесь нет места тлетворной атмосфере соперничества – соревнования всегда происходят только с самим собой, с собственной ленью и закостенелостью, а участие в чемпионатах ограничено показательными выступлениями и демонстрацией внешней стороны техник. Кстати, любопытно замыкается круг: в самых суровых боевых школах также не приветствуются соревновательные схватки из-за «убойности» изучаемых приемов. Лично мне трудно представить, как мог бы выглядеть относительно реальный поединок с традиционным оружием. Хитроумные выдумки с мягкими полиуретановыми дубинками есть попросту извращение идеи – с тем же успехом наши чада практикуют в домашнем уюте суровые битвы на экране компьютера и даже становятся настоящими мастерами в этом нелегком деле.
Итак, цель занятий стилями оздоровительного направления есть максимальное развитие двигательных функций тела, пластики и силы, а также стяжание способности ощущать, контролировать и направлять энергетические потоки внутри и снаружи. По мере продвижения этим путем одновременно достигается чистота и ясность мышления, выход на иные, более возвышенные ценностные ориентиры, а в конечном итоге – обретение общей гармонии духа и тела с окружающим миром. Здоровье и долголетие всегда расценивалось при этом как естественный побочный результат, а прикладной смысл форм принимался в расчет сугубо в качестве подсобного средства, своеобразных перил на лестнице, ведущей в бесконечность.
* * *
Оружейные и безоружные техники – две стороны единой медали мастерства, каждая из них дополняет и подпитывает другую. Нельзя стремиться к совершенству, зацикливаясь на чем-то одном, такой путь неизбежно заведет в тупик. Старые, подлинно великие мастера поощряли своих учеников в их желании посещать других учителей, однако – при строгом условии успешных занятий в изначально выбранном направлении. Все традиционные школы отличались и отличаются от современных, во-первых, использованием одинаково и бросковой, и ударной техник, во-вторых – целостным, нераздельным подходом к наработке приемов с оружием и без.Пусть я заблуждаюсь и перегибаю палку в плане порицания нынешнего «оспортивливания» старых боевых традиций, но – дадим слово великим и поглядим, что говорил по этому поводу, например, Уесиба:
«Занятия будо – это изучение действительности, жизни и смерти, и оно ищет духовную силу, которая позволяет посмотреть в лицо этой действительности. Сердце, которое полно вопросов о победе и поражении, не может испытать истины действительности. Когда целью тренировки является победа, развивается спортивное сознание. Это становится игрой, а не реальностью. Возникает необходимость в правилах защиты участников состязания, и результат ничего не решает.
Единственное, что интересует соревнующихся, – кто сильнее согласно правилам? Чья техника быстрее согласно правилам? С помощью соревнований вы никогда не узнаете своего истинного Я, только свою стратегию. Когда же вы находитесь на грани абсолютного наказания, когда речь идет только о жизни и смерти, ваша реакция, а следовательно, и результат будут совсем другими. Не связанный правилами, когда единственное соображение – это желание выжить, очень слабый может стать очень сильным, и очень сильный может в страхе потерять свою силу. Когда ставкой не является жизнь, слишком легко забыть, что физическая сила и техническое умение не безграничны».
Религия и боевое искусство
Храмы пришли в запустение и сделались
обиталищем ужасных тэнгу, и, когда солнце
склонялось к закату, слышались там
раздирающие вопли мстительных духов.
Сказание о Ёсицунэ
В давнее советское время, когда я начинал заниматься каратэ, никаких таких щекотливых вопросов даже не могло возникнуть в нашей насквозь атеистической стране. Однако сегодня внушительный процент населения вдруг ощутил тягу к высшим силам, и – кто искренне, кто чуть ли не из стадного чувства – стали посещать церкви, костелы, синагоги и мечети, неизбежно задумываясь о своих взаимоотношениях с Небом. А поскольку, как уже говорилось вначале, большинством конфессий все прочие двуногие особи именуются «братьями» и «сестрами», у посвятивших себя боевым искусствам не могло не возникнуть вопроса о моральной правомерности изучения техник побития (а то и умертвия) этих самых братьев.
Такая раздвоенность чувств приводит к полному разрушению внутреннего спокойствия, исчезновению гармонии и мира в душе, а следовательно и неизбежно – к потере мотивации тренировок, которые становятся похожи на плавание без руля и даже без капитана.
В такой ситуации глупо предлагать какие бы то ни было отчетливые советы, каждый должен определиться сам, исходя из тонких внутренних ощущений, но поговорить можно.
Насколько мне известно, ни в одной из ведущих мировых религий (Православие, Буддизм, Ислам) нет четких противопоказаний к занятиям боевыми искусствами, если только не брать в рассчет их фанатичные, радикальные ответвления, именуемые сектами.[16]
Правда, никогда ранее человечество не знало такого явления, как занятия «наукой побеждать» исключительно в качестве хобби, увлечения в свободное от работы время. Подобная практика всегда преследовала сугубо утилитарные военные цели защиты от внешнего агрессора, а потому не только не порицалась, наоборот – благословлялась священнослужителями. Впрочем, это мы видим и сегодня: и самих солдат, и их амуницию и технику, включая самолеты с танками, повсеместно окуривают, окропляют и т. д. во благо отчизны и на погибель врагам. И это правильно.
Но как быть тем, кто тренируется все же для развлечения? А очень просто! Тренируйтесь на здоровье, не переступая при этом некоей запретной черты, вернее, нескольких черт, малозаметных, но оттого не менее серьезных, так как за ними начинается сплошная чернота, открытый оккультизм, единогласно проклинаемый упомянутыми мировыми религиями. А начало этому, как мне кажется, положили ничего худого не замышлявшие японцы во второй половине (скорее, в конце) XIX века, когда вместе с обрушением многовекового уклада жизни, протекавшей под зорким оком сёгуната, были отброшены за ненадобностью как самурайские духовные установки и ценности, так и сами самураи. Впрочем, к указанному сроку растление, строго говоря, окончательно оформилось и кристаллизовалось, а началось все двумястами годами ранее, после победы Токугава Иэясу в борьбе за сёгунский титул. После этого череда нескончаемых междоусобиц сменилась достаточно стабильным существованием, и оставшиеся без клиентов многочисленные преподаватели боевого искусства получили время для переосмысления как технической, так и философской базы будзюцу. Тогда-то постепенно и родилась идея замены понятия «дзю-цу», то есть чисто практического умения, на «До», означающее «Путь»[17] в самом широком смысле этого слова. Данная рокировка позволила потерявшим было жизненные ориентиры воякам заниматься излюбленным ремеслом, напитав старые техники новым смыслом. С тех пор в Японии всякое занятие превратилось в «До», и сегодня даже обычная госслужба именуется «Путем чиновника».
Доверчивые, падкие на экзотику европейцы, познакомившись с волшебным мировоззрением, тотчас нашли в нем такие горизонты, о которых здравомыслящие самураи и не догадывались, а именно – банальные тренировки по любому из стилей стали рассматриваться как дверь в иной, тонкий мир, наполненный неслыханными энергиями и невиданными сущностями.
Вот! Вот эта самая граница, переступать которую и даже приближаться к коей категорически не рекомендуется! Любое боевое искусство – это всего-навсего искусство драки – хоть голыми руками-ногами, хоть оружием, но никоим образом не инструмент для преобразования самого себя с плохо понимаемой, но такой манящей, таинственной целью! Можно заниматься днями и ночами, прыгать, ползать и разбивать камни, вдыхать и выдыхать, тренировать все части тела, включая глаза (о чем речь отдельно), и даже медитировать – но только не превращая все это в систему «духовных» поисков. Даже в самом Китае пресловутые «дедушки», обладающие теми или иными аспектами проявления Ци, включая ясновидение, просто занимаются в свое удовольствие ушу, цигунят и лечат людей на расстоянии, оставаясь при этом добропорядочными буддистами, конфуцианцами и вообще нормальными людьми. У нас же то и дело приходится наблюдать бешеных «духоловов», которые приходят в спортзал с горящими внеземным светом глазами и жаждут одного: поскорее объять вселенную и постичь тайны мира, а для начала – хотя бы научиться читать мысли и летать по воздуху. Знайте: это сумасшедшие, и таковыми бы они почитались повсюду, в том числе на Востоке!
* * *
На эту душещипательную (вот уж точно!) тему можно болтать без конца, однако суть, я надеюсь, понятна.Не валяйте дурака – не ищите в боевом искусстве ничего сверх самого боевого искусства. Тогда ваши тренировки не нарушат душевного покоя и будут, как говорится, «не во грех и не в осуждение»!Правда, есть еще один аспект занятий, особенно с оружием, из-за которого автор в свое время свернул преподавание окинавского кобудо[18], переключившись на оздоровительную интерпретацию тайцзи-цюань. А именно: я не считаю вполне нормальным обучение людей искусству наносить точные, концентрированные удары специально созданными для этого инструментами в, как правило, наиболее уязвимые области хрупкого человеческого тела. По большому счету, проблема в том, что считать гуманным или негуманным в отношении противника. Не, знаю, не знаю… Во всяком случае, наверное, стоит всячески избегать убийства, разве что не остается совершенно никакого выхода, потому что это будет необратимым действием, и вы просто-напросто лишите падшее чадо возможности раскаяться и не загубить окончательно свою грешную душу. Гуманно ли в аховой ситуации переломать ему ноги и руки, сделав инвалидом? Скорее всего, да, так как инвалидность – мощнейший стимул к духовным поискам и, в конечном итоге, к духовному перерождению.[19]
Строго говоря, сомнения в правомерности занятиями боевым искусством, если только вы не принадлежите официально к касте воинов (т. е. не служите в армии, разведке, полиции и т. д.), могут возникнуть лишь у исповедующих православие, где отнюдь не поощряется даже занятие обыкновенным спортом, поскольку лелеять надлежит, в первую очередь, душу, но никак не добиваться «дебелости тела», своей порочной и временной оболочки.