Валерий Кузьмин. Душа из тела вышла отдохнуть… (сборник)

В темноте не кружит воронье.
 
 
Вдруг рванули, как будто ошпарили,
И откуда вдруг силы у них,
Волки тоже с разбегу прибавили,
За санями заснеженный вихрь.
 
 
Я с плеча в темноту из двустволочки,
По глазам их свинцом поливал,
ВОзник плетью махал втихомолочку,
Про себя лишь молитву шептал.
 
 
Гнали долго, уж кони запарились,
Карабин аж горел на руках,
А судьбинушка видно поджалилась,
Иль господь отпустил все в грехах.
 
 
Оторвались иль многих подранили,
Отпустили иль сами ушли,
Мы крестясь и дрожа загутарили,
Смерть свою на прямой обошли.
 
 
И на радости вновь по стопарику,
Повезло, дело было все в прах,
Затянув глубоко по чинарику,
Что загасли у нас на губах.
 
 
На постой лишь к рассвету доехали,
Накормили усталых коней,
Удивленным немного поведали,
И пошли до церковных дверей.
 

Три кобылы, белые вольные

 
Три кобылы, белые вольные,
Полной грудью на вольных полях,
Своей жизнью паслись не зависимо,
И не знали о седоках.
 
 
Их вскормили поля плодоносные,
И поили ручьи на заре,
Три кобылы, счастливые, взрослые,
Не зависимые и не в узде.
 
 
Все текло и ни чем не печалило,
Но в долину под вечер зашли,
три коня и столкнулись нечаянно,
И как будто сказал – «Замри».
 
 
Их внутри от такого заклинило,
Красоты не видали такой,
Холки дыбом, дрожали коленями,
И не шагу вперед ни ногой.
 
 
Только ржаньем они себя выдали,
Но кобылы не бросились прочь,
Эти кони в суровом молчании,
Покорили их буйную кровь.
 
 
Вот сошлись и немного обнюхались,
И боками потерлись чуть-чуть,
К тишине потихоньку прислушались,
И пошли в независимый путь.
 
 
Вольной жизнью, чтоб все независимо,
Чтоб ни плети и ни удила,
Чтоб рождались такие же чистые,
Кони белые в пятнах слегка.
 

Дочери

 
На глади голубого льда
Изящна грация, изящна!
Как восходящая звезда
Улыбкой дразнит всех маняще!
 

Как же трудно привыкнуть к чужому

 
Как же трудно привыкнуть к чужому,
Но как хочется быть чуть родней,
Мы стремимся к нормальному дому,
Свой бросая, бросая детей.
 
 
Дети вырастут, вроде так надо,
И со временем даже поймут,
А какая мне будет награда?
Создавая по новой уют.
 
 
Дай бог чтобы судьба наградила,
За терзание в бессонной ночи,
Чтоб к утру я нутром ощутила,
Я вся тут, мне не надо идти.
 

Что вы ждете, какие стихири

 
Что вы ждете, какие стихири,
Вы-то сами, как много смогли?
Все устали, а рифмы загнили,
Одинаковы, как не крути.
 
 
Все похоже, как рублик с картавым,
Очень редко, что может задеть,
Все стараются, как менестрели,
Все поют, но не могут воспеть.
 
 
Нет и тем, что берут за живое,
Перекаты в пустое и ложь,
Изнутри не идет то родное,
От которого в слезы и в дрожь.
 
 
Так возьмите внутри и нарежьте,
Чтобы с кровью душа отдала,
Чтоб читали и где-то забрезжит,
И вдруг спросит: «А я так смогла?».
 

Все теряется, все находится

 
Все теряется, все находится,
Мы не знаем, где нам хорошо.
И все крутимся, распыляемся,
Ищем, ищем, бывает – найдем.
 
 
А найдя и не знаем от радости,
То ли плакать, а то ли вздыхать,
Мы не знаем предела усталости,
От которой так хочется спать.
 
 
Лишь во сне мы находим пристанище,
А с утра, лишь открывши глаза:
«Боже мой! Я вновь здесь, наказание…
Я посплю, как же хочется сна».
 

Хоть защищать нам не пришлось

 
Хоть защищать нам не пришлось,
Но мы всегда стоим на страже,
Своих карманов и трусов,
Которых нет милей и краше.
 

Мы в параллельном мире все иль в настоящем?

 
Мы в параллельном мире все иль в настоящем?
Не знаем точно где сейчас идем.
Не видим в зеркало себя смотрящим,
Не удивляемся, привыкли, дело в том,
 
 
Что хочется увидеть, что хотелось,
А что не нужно, это все потом.
И зеркало все это уж стерпело,
И не потеет, если не живем…
 
 
Мы в параллельном все, но не понять такое.
Нам бы хотелось, что другим нельзя.
А заглянув туда – оттуда неземное
На нас глядит, так выпучив глаза.
 

Депардье

 
Я не француз, и даже не китаец,
Я нынче сын огромнейшей страны.
Меня здесь знают, очень уважают,
И я торчу, смотря со стороны.
 
 
В Саранске подарили мне квартиру,
В которой даже кошка не живет.
Чечены меня чем-то наградили,
Какой-то удивительный народ.
 
 
Все сыпят с рога это изобилие,
Хотя в своих карманах – ни шиша,
И паспорт мне торжественно вручили,
Чтоб Франция осталась без гроша.
 
 
А я в Крыму сажаю виноградик,
Налоги – тьфу! С улыбкой на лице
Я ведь теперь заслуженный мерзавец,
Мордвин-чечен, ну, в общем, не как все.
 
 
Я в Грозном сдам свои апартаменты,
В Мордве, пожалуй, все свое продам,
И буду жить на эти дивиденды.
Спасибо русским братьям – дуракам.
 
 
Дождусь наград, а может быть, и бюста
У Мавзолея, им не привыкать.
Дважды герой Карякии Тунгусской,
Я – Депардье, вот это благодать!
 

Выбирайте попроще подругу

 
Выбирайте попроще подругу,
Если просто хотите пожить,
Если с гонором, то и подпругу,
Затяните впрягаясь в жизнь.
 
 
Жизнь – кино, если Гоши и были,
То остались уж точно в кино,
Если женщина капельку выше,
Вы по жизни большое дерьмо.
 
 
Вас в застенок, сидите потише,
Вот вам плошка и даже толчок,
Мойте, трите и просто дышите,
Свое мнение – это молчок.
 
 
Она – все, вы при ней лишь придаток,
Может просто самец в темноте,
Надоели – вы снова без тапок,
Даже рядышком нет в душе.
 
 
Выбирайте, что вам по карману,
Еще лучше, что вам по душе,
И поймете, что вам это надо,
Что искали, нашли, не как все.
 

28.02.13.

Святой Антипий, он нас всех хранит

 
Святой Антипий, он нас всех хранит,
Святою верою он отгоняет боль,
Чтобы не мучились. И надо же, Господь,
Сколько святых, откуда и доколь?
 
 
Да, надо всех, да всех и не учесть,
Во славу Богу, что к нему пришли.
Спасибо, Господи, смиряем свою спесь,
Когда идем замаливать грехи.
 

Выдайте ребятам по обойме…

 
«Выдайте ребятам по обойме…», —
Вот и все и ротный замолчал,
Чем прикрыть аул тот горный,
Кто на нем так узел завязал?
 
 
Позабыли на горе проклятой,
Не до них, полно других забот,
Но ведь загибаются ребята,
Ждут как бога этот вертолет.
 
 
Им осталось лишь часа четыре,
А потом прикладом и штыком,
В штабе их уже похоронили,
А они живые – напролом.
 
 
Что терять, уж лучше свежей крови,
Покрестясь, и скопом в тот кошмар,
И пошли Иваны, встали Коли,
Им плевать на их Аллах Акбар.
 
 
Не дошли, не равны были силы,
Что смогли – подмяли под себя,
В той стране их не найти могилы,
Только память, что хранит земля.
 

Как Вас поздравить, чтобы не обидеть

 
Как Вас поздравить, чтобы не обидеть,
Что Вам сказать, чтоб это прижилось,
Чтоб в этот праздник, как в святу обитель,
Все лучшее от всех мужчин неслось.
 
 
Пусть каждая задумает и скажет,
«Родной, не напрягайся, а твори!»
Пускай внутри вдруг что-то и подскажет,
И, если сможешь, это подари!
 
 
И, если даже, пусть с простым букетом
Он встретит Вас с улыбкой на лице.
По жизни будет Вам святым ответом,
Что любит и признался в том уже.
 

Давай, родная, пустим сковородку

 
Давай, родная, пустим сковородку,
Давно по кухне не сбивали мух,
В полете оном обрели сноровку,
Чтоб не засохнуть от любовных мук.
 
 
Чуть соли, чтоб не засыхали раны,
О бывшем вспомним, об пол все круша,
На утро соберем что там осталось,
И выбросим в помойку не спеша.
 
 
Обнимемся в раздолбанной квартире,
И ляжем на растерзанный диван,
В любовь уйдем в каком-то новом мире,
Все принимая это за обман.
 

Захотите, повернитесь боком

 
Захотите, повернитесь боком,
Поворкуйте парой на досуге,
Если скучно, то сомкните руки
Или поцелуем отомстите.
 
 
Вдруг желанье вечером нагрянет,
Что-то высказать, что наболело,
Даже тело от истомы тянет,
Чтобы душу от скандала грело.
 
 
Ведь нельзя все время муси-пуси,
Иногда так хочется взорваться,
А потом все вывалить наружу,
До утра до боли целоваться…
 

Я устал ловить звезды с небес

 
Я устал ловить звезды с небес,
У меня уж одна приземлилась,
И такая, которую бес
Мне пророчил, и все так случилось.
 
 
Не звезда, но все светит в ночи,
Из себя доброту излучая,
И теперь хоть молись, хоть кричи,
Вот она, продолжение рая.
 
 
Радуй очи и душу, и плоть,
Все в одном, все смешалось, прижИлось,
Это счастье и это Господь
Нам помог, чтобы это свершилось.
 

19.03.13.

По весне за березовым соком

 
По весне за березовым соком,
Под растаявший снег, не спеша,
Ставил капельницы березам,
Чтобы плакали нас веселя.
 
 
От души чтоб себя отдавали,
Чтобы соком вливали в нас жизнь,
И такою живою водою,
Что за год сами так напились.
 
 
Все в природе закономерно,
Ты ей душу, она тебе плоть,
Изнутри отдает и безмерно,
Ведь и создал нас вместе Господь.
 

19.03.13.

Последний побег

 
В пятьдесят третьем рванули урки,
Прихватив что смогли с харчей,
И по голой, замерзшей тундре,
От колючки бегом, быстрей.
 
 
Часов пять еще до развода,
Надо дальше, по темноте,
Лишь звездой путевой дорога,
Да дороги и нет вообще…
 
 
Головной, словно нюхом чуял,
Иль нутром путь такой намечал,
А от голода ныло брюхо,
Но никто и не замечал.
 
 
Пот смешался с бушлатной грязью,
Залепляя глаза на бегу,
Но какое то было счастье:
«Хоть немного свободы глотну!»
 
 
Часа три так смогли, а дальше
Силы нет, и себя не поднять…
Распластались и дышат чаще,
Чем дала им природа-мать.
 
 
Отдышались и сбились в кучу,
От мороза ведь не уйти,
Пятьдесят, не бывало круче,
Им сейчас только лишь ползти.
 
 
…А с утра лай собак по тундре,
Вертухаи со всех сторон,
Только радости нет от урок,
Урок нет, есть замерший стон.
 
 
В пятьдесят это третьем было,
Но не знали они тогда,
Что амнистия наступила,
Не дождались того утрА.
 
 
Отпустили б на все четыре,
И в побег не пришлось идти,
 
 
Зэки молча могилу рыли,
Матерясь, что еще могли?
 
 
Безымянным холмом накрыли,
Покрестились, как на Руси,
Ведь свои, но чуть-чуть другие,
Все же вольными отошли…
 

18.03.13.

Случай на охоте

 
На охоту в тайгу мы с приятелем
По зиме за сохатым пошли.
Все надежно, в дорогу затарились,
Но с погодой никак, не с руки.
 
 
Отошли на двацатник по солнышку,
А потом закружила пурга,
За веревку на пару держались,
Света нет, залепляет глаза.
 
 
С километрик вслепую, шажочками,
Слава богу, что зимник нашли…
Видим, досками он заколоченный,
А вокруг темнота, ни души.
 
 
Оторвали, ввалились, попадали,
На столе лишь огарок свечи,
Закопченные стены не радуют,
Но куда же нам ночью идти?
 
 
Осмотрелись, жратву на стол ссыпали
Два стакана налили по край,
Сала ломоть сольцою присыпали,
И махнули, смахнувши печаль.
 
 
Затопили, тепло наши косточки
Так пробрало, во как повезло,
Мы на радость еще пару хлопнули,
Вдруг завыло за дверью зверье…
 
 
Не беда, эти стены дубовые,
Карабины полны, благодать,
С утра встанем, поспавши, как новые,
А на звуки вообще наплевать.
 
 
В дверь вдруг стук, по-хозяйски, уверенно,
И в мгновенье такой же в окно,
То не гости, поздненько по времени,
Мы тихонько под дверью: "Вы кто?".
 
 
Тишина, только вьюга уверенно,
Сквозь трубу завывает слегка,
И всю ночь просидели, как пленники,
Карабины уткнувши в бока.
 
 
Сон ушел, глаз сомкнуть не пыталися,
Только стуки по дому кругом,
Как к себе на постой прорывалися,
Кто-то занял места за столом.
 
 
Лишь к утру малость все успокоилось,
Лучик солнца на угол упал,
Я смотрел на товарища с горестью,
Он как лунь, весь седой и молчал.
 
 
За плечо: «Ты живой иль прикинулся?»
Он сидел, лишь тихонько кивал,
А к обеду бедняга откинулся,
Видно стук все же за ночь достал.
 
 
Я за дверь, а вокруг не следочечка,
Снег искрился и резал глаза,
Обошел все вокруг успокоился,
И откуда взялась вся беда?
 
 
На дверях старой вязью под ножичек:
«Два вошли, ну а выйдет один,
За ночлег заплати, как положено,
В другой раз, прочитав, заходи».
 

20.03.13.

Жизнь изменчива

 
Руки в узел, мечтаешь мозгами,
Что осталось от жизни былой,
И скрипишь от натуги зубами,
И до крови стираешь мозоль.
 
 
А ведь было все очень красиво:
Мерседесы, юга, катера,
Жизнь неслась так легко, только мимо
От того, что хотелось всегда.
 
 
Показуха для тех, кто не верит,
Иль не ели моркови слащей,
Как хотелось до боли, до крови,
Просто суточных пресненьких щей.
 
 
Был размах, только девки менялись,
Все сверкало и бухало ввысь,
И шампанское с кровью мешалось,
И казалось – все вверх, а не вниз.
 
 
Все не может быть только красиво,
После солнца бывает гроза,
Повернулась вся жизнь очень криво,
И посыпалось все в никуда.
 
 
Враз пропали друзья и подруги,
В кошельке только ветер поет.
…Черной кошкой тебе пробежала,
И прижалась холодной змеей.
 
 
И стянула с тебя одеяло,
И накрыла чужой простыней,
Под себя все тихонько подмяла,
И лежишь ты холодный, чужой.
 
 
И теперь ты валяешься в койке,
И не можешь себя отстегнуть,
Ты на дне самой лучшей помойки,
Где ты дышишь по самую грудь.
 
 
Ты прикован не только мозгами,
Ты бумагой прикован навек,
Из психушки выносят ногами,
Подписал – ты другой человек.
 

20.03.13.

Душа из тела вышла отдохнуть…

 
Душа из тела вышла отдохнуть,
Устала в нем, замучившись с врачами,
Они гадали, распоровши грудь,
Отрезать иль оставить, и молчали…
 
 
И не решив, что делать до конца,
Зашили, написав, что уже умер,
Душа на это сверху: «Я пришла!»
И – в тело, что так быстро завернули.
 
 
Сквозь простыню, закрывшую глаза,
Увидел тех, кто умывали руки,
Тихонько, как бы слегонца:
«За что ребята на меня махнули?»
 
 
…У тех мандраж прошелся по спине,
Когда, откинув простынь, он поднялся.
Душа внутри: «Ты парень – молодец,
Над смертью ты сегодня посмеялся».
 

22.03.12.

Памяти группы Дятлова

 
Зверя след на снегу, как кроссворд,
И помётом под кедром помечен,
Группа лыжников вышла в поход,
Он на карте особо отмечен.
 
 
Лыжи смазаны, вещи в рюкзак,
И присели перед дорогой,
Помахали рукой, но не в такт,
И пошли с комсомольской охотой.
 
 
Молодежь, ей же все нипочем,
И значки ГТО, как награды,
Будет время, потом и споем,
Рапортуем, что партии надо.
 
 
Цель была, да и был тот указ,
В честь последнего съезда добиться,
Что дошли, что доставили враз
Флаг страны, где не лЁтали птицы.
 
 
И за сопкой, гуськом растворясь,
Скрылись с глаз провожатых далече,
И никто и не предполагал,
Что не сбудутся новые встречи.
 
 
Промахали верст двадцать легко,
И скользили приветливо лыжи,
Все же в юности много дано,
Чтоб не думать о старческой крыше.
 
 
И к вечЕре разбили бивак,
И костер полыхал всем на радость,
И палатки как целый отряд
Окружили огонь, все сцеплялось.
 
 
И, как в старом хорошем кино,
За удачу, чтоб всем подфартило,
Заиграло в стаканах вино,
Вместе с кровью по жилам поплыло.
 
 
Погульвонили вечером всласть,
По палаткам разбились на пары,
От усталости можно упасть,
 
 
Чтоб с утра снова делать авралы.
…Но на утро лишь ветер трепал,
Отворивши пустые палатки,
Тишиною весь лагерь обнял,
И играл сам с собой в непонятки.
 
 
Заметал, что вчера обнимал,
И снежком, как густым покрывалом,
Припорошив, как будто прощал:
Извините, не знал, не бывало.