Валерий Шанин. Вокруг света за 280$. Интернет-бестселлер теперь на книжных полках

   – Со всех 3000, – я среагировал автоматически, как привык это делать в Китае.
   – С каждого, – попытался настаивать лаосец.
   – Тогда вези обратно, – я сделал вид, что опять собираюсь забраться в кузов.
   – Ладно. Давай 3000.
   Опять, как и в Монголии, первый автостопный «блин» вышел комом.
   Рынок в Муанг-Намо поразил не столько бедностью выбора, сколько миниатюрностью порций. Яйца там продаются поштучно, пирожки делают размером с пельмени; орехи, рисовые комочки, сладости фасуют в пакетики максимум по 50 граммов. Там же нам встретилось и первое заведение лаосского общепита. Под деревянным навесом стоял длинный стол, покрытый грязной клеенчатой скатертью, и пара лавок, а в углу на дровяном очаге в закопченном котле кипел суп с лапшой.
   Из подъехавшего джипа вывалила толпа европейцев.
   – Может, у вас карта Лаоса есть? – спросил я у веселого мужика с видеокамерой (я имел довольно смутное представление, где именно мы находимся).
   – Конечно, – обрадовался он и тут же достал толстенный атлас.
   Достаточно было одного беглого взгляда, чтобы понять – до Вьентьяна ведет одна-единственная дорога, и нужно двигаться по ней все время на юг, никуда не сворачивая.
   Автостоп не заладился. Торчать на пустынной дороге скучно; долго и нудно идти по ней, зная, что до Вьентьяна пешком не доберешься и за месяц, – глупо. Поэтому, отойдя от деревни на несколько километров, мы отправились на исследование окружающих джунглей. Рубились напрямик, ориентируясь на то, что где-то впереди должна быть река.
   Только со второй попытки мы все же выбрались на берег. Хотя для этого и пришлось перелезать через один забор из ржавой колючей проволоки. Утром долго и задумчиво собирались, потом так же медленно и неспешно искали путь к трассе. Всего-то пару дней провели в Лаосе, а уже становились такими же спокойными и неторопливыми, как местные жители.
   Шоссе было пустынным. Первым человеком, которого мы встретили в тот день, был чех-велосипедист. Он уже третью неделю колесил по Малайзии, Таиланду и Лаосу.
   – Интересно, а автостоп в Лаосе и Таиланде есть?
   – Сам не пробовал, не знаю, – сообщил он. И тут же добавил: – В Таиланде я видел много пикапов. Местных жителей они подвозят в кузове. Скорее всего, бесплатно.
   Пока мы обсуждали виды на автостоп в Юго-Восточной Азии, на дороге показался автобус – там это грузовики типа наших «Газелей» с установленными в кузове скамейками.
   Чех попытался его остановить.
   – Садитесь. Проезд стоит недорого.
   Но мы отказались.
   Вечером нас нагнал китайский грузовик. А обращаться с китайскими водителями мы уже умели. Да и русско-китайский разговорник с записанной в нем фразой: «Подвезите нас по пути, пожалуйста!», выбросить еще не успели.
   В кабине уже сидело трое, поэтому мы забрались наверх, в заполненный тюками и коробками кузов. Поехали с ветерком, а на поворотах, чтобы ненароком не вывалиться, хватались за такелажные веревки.
   – Бах!!! – это всего лишь кочка. Потом еще одна. Потом крутой поворот. Не езда, а слалом!
   В темноте китайцы высадили нас в какой-то большой деревне. В какой именно, неизвестно. В Китае мы отучились от праздного любопытства. Зачем доставать местных жителей вопросами, если главное и так ясно – до Вьентьяна еще не доехали, развилки нет. Значит, нам нужно продолжать двигаться дальше на юг.
   Несколько дней подряд мы подолгу ждали попутную машину, а затем неспешно ехали. На севере Лаоса узкая дорога вьется серпантином по склонам заросших густым вечнозеленым лесом гор, то поднимаясь на перевал, то спускаясь в долину. Время от времени в зоне видимости появлялись деревушки, застроенные двухэтажными деревянными домиками с тростниковыми крышами. Дома лаосцы строят на высоких сваях, поэтому внизу образуется как бы еще один этаж. Именно там, в тени и прохладе, местные жители и проводят большую часть дня.

Поиск «спонсоров» в Луангпхабанге

   Белый джип принадлежал международной организации по борьбе с проказой. Сидевшие в нем лаосцы на первый взгляд на больных похожи не были. Только мужчина с перевязанным большим пальцем вызвал у меня подозрение.
   – Прокаженный?
   – Нет. Топором по пальцу тяпнул, – успокоил он.
   Татьяна Александровна, отработавшая 30 лет на «Скорой помощи», тут же предложила свою помощь.
   – Повязка наложена очень непрофессионально! – и она достала свою походную аптечку с лекарствами на все случаи жизни.
   Из джипа нас высадили возле старинного буддистского монастыря на окраине Луангпхабанга. Пройдя в центр города, мы вышли к Королевскому дворцу. Последний лаосский король Сисаванг Ваттана после победы прокоммунистического движения Патет Лао целый год просидел здесь под домашним арестом. Потом его с семьей отправили в трудовой лагерь на перевоспитание. А дворец превратили в музей.
   На пристани у дворца мы встретили американца. Он с весны до осени работает ландшафтным архитектором в Орегоне, а зиму проводит в Юго-Восточной Азии. Объездив весь регион, Джимми пришел к выводу, что Луангпхабанг – здесь самый удивительный здесь город.
   – Время словно давным-давно остановилось и замерло.
   ЮНЕСКО весь старый город включило в число памятников всемирного наследия. Новые здания строить запрещено. Но их здесь, видимо, и так бы не строили. Такой уж тут расслабленный народ живет. Никакой суеты и спешки. Я бы посоветовал вам задержаться хотя бы на пару дней.
   – Мы обычно в палатке ночуем. Идти же на окраину, а затем тащиться назад не хочется. Придется искать дешевую гостиницу.
   – Загляните вечером, лучше всего после шести, в один из монастырей. Я слышал, что иногда монахи дают кров путникам, – посоветовал он.
   Это был знак судьбы. Но… я на него не обратил внимания.
   В поисках пристанища, как уже привыкли это делать в Китае, мы стали обходить дешевые гостиницы. Свободных мест было навалом. Но цены заламывали неимоверные. А торговаться лаосцы в отличие от китайцев не умеют. Или за время социализма разучились? Только часа через два, уже изрядно утомившись от хождения с рюкзаками по жаре, мы нашли подходящий «гестхаус» (по 1,3$ за ночь с каждого).
   Проживание мы оплатили сразу за две ночи, поэтому на следующий день бродили по городу налегке, не заботясь о предстоящем ночлеге, – почувствовали себя интуристами. Обедали в самом шикарном ресторане. Как мы уже выяснили, в Лаосе тарелка риса везде стоит одинаково – 2000 кип (около 0,3$). Почему же отказывать себе в удовольствии посидеть за чистым столом с видом на Меконг?
   В Луангпхабанге сохранилось свыше 30 действующих монастырей. Они украшены золотом сверху донизу – и спускающиеся до земли крыши, и расписные колонны, и даже окна с декоративными решетками. Но больше всего поражают стены. Они расписаны удивительно живописными фресками с тщательным смакованием сцен пыток грешников.
   Жизнь в Луангпхабанге течет степенно и неторопливо. Утомившись от хождения по храмам, перед закатом солнца мы, как и местные монахи, долго сидели на берегу широкого Меконга и смотрели на темнеющие вдали горы и заливные поля, где лаосцы в плетеных шляпах на огромных черных буйволах с гигантскими рогами неторопливо вспахивали свои поля.
   Побыв один день интуристами, мы поневоле должны были «вернуться на землю» и задуматься о своем плачевном финансовом положении. Тяжелый разговор начала Татьяна Александровна:
   – Деньги у нас скоро закончатся. Что делать будем? – Ее обуревала жажда деятельности. – Вы посмотрите, сколько вокруг туристов. Давайте устроим акцию по сбору спонсорских средств на поддержку нашей кругосветки!
   Она рекламировала свою идею весь вечер, и ей удалось-таки сломить наше пассивное сопротивление. На следующее утро мы втроем выбрали на центральной улице наиболее подходящее, на наш взгляд, место – возле интернет-кафе (не удивляйтесь, и сюда прогресс дошел!), наискосок от Королевского дворца. Для привлечения внимания написали плакат на английском языке и вывесили на бамбуковом шесте желтую футболку с эмблемой «Школы автостопа». На кусок полиэтилена положили российские банкноты и монеты; деревянные ложки, матрешки; уральские полудрагоценные камни – все, что мы брали в дорогу в качестве сувениров (большую часть к тому времени уже благополучно раздарили).
   Появление живописной группы на улице сонного Луангпхабанга не могло долго остаться незамеченным. Подошла пара европейцев.
   – А я вас видел вчера в ресторане! – воскликнул мужчина и добавил, обращаясь к своей жене: – Ты представляешь, они заказали на обед только по тарелке риса.
   Он стал нашим первым спонсором, пожертвовав на успех кругосветки 5000 кип. Еще столько же мы получили от американки из Канзаса. И все! Спонсоров больше не нашлось. Зато нашлись покупатели. Мы к этому были настолько не готовы, что поначалу даже не могли точно сказать, что сколько стоит. Но постепенно, как это и бывает на рынке, цена определилась сама – как результат соотношения спроса и предложения. Часа через три, когда появилось чувство, что почти все местные жители и все без исключения западные туристы к нам уже подходили, мы подсчитали выручку – 105 000 кип (15$).

Дорога № 13

   На стратегическом шоссе, соединяющем бывшую и нынешнюю столицы Лаоса (лаосский аналог трассы Москва – Санкт-Петербург), мы простояли час, второй – никого. Ни одной машины! Ни в попутном направлении, ни во встречном. Попробовали идти пешком, но это быстро надоело. Устроились в тенечке и стали ждать. Через пару часов томительного ожидания уехали в кузове грузовика, где до этого перевозили уголь. Дотронуться ни до чего было нельзя – борта жирные, грязные и скользкие. Но и не держаться невозможно. Того и гляди, на повороте вылетишь. А вокруг – красота: из густой пелены облаков, словно острова в океане, выступают вершины заросших тропическим лесом гор.
   Мы двигались все время на юг, и с каждым днем становилось все жарче и жарче. Идти по пустынной дороге под палящими лучами солнца было скучно. Остановиться же на открытом месте нельзя – сразу получишь солнечный удар. А тени не было – дорога, как назло, вывела в широкую долину. До гор далеко, а непосредственно за обочиной начинаются огороды. Так мы и шли, пока не встретили бамбуковый летний домик, одиноко стоящий на краю кукурузного поля. Соломенная крыша дает тень, а прохладу приносит ветерок, свободно проникающий между бамбуковыми стволами, из которых сделаны пол и стены. Одно плохо – дорогу оттуда было почти не видно. Решили выставлять часовых. Пока двое сидят в тени, третий должен торчать на дороге и, если заметит попутную машину, звать остальных. Очередность определили жребием. Первым выпало голосовать Диме. Через полчаса настала очередь Татьяны Александровны. И прямо перед тем, как подошел мой черед, она застопила пикап. Но проехали мы на нем всего пару километров и опять попали на открытое место, под палящие лучи солнца.
   Когда жариться на солнце стало совсем невмоготу, свернули в джунгли. Я внимательно смотрел под ноги, опасаясь ненароком наступить на какую-нибудь змею. Только поэтому и заметил тоненький провод, протянутый поперек почти незаметной в траве тропинки. Провод вел к спусковому крючку замаскированного бамбукового арбалета. Аккуратно переступив через него, мы пошли дальше, но вскоре встретился еще один самострел. На кого же там охотились? Ответ стал очевиден, когда тропинка вывела нас на хорошо замаскированную в густых зарослях делянку опиумного мака. Нам еще, можно сказать, повезло – мак только цвел. В период его уборки поля, наверное, охраняют еще тщательнее.
   Несколько дней мы ходили по пустынной дороге, забирались в джунгли, кемпинговали на берегу реки. Природа там удивительная, но местность на удивление малозаселенная. На трассе же машины появлялись редко и «порциями». И только значительно позднее я узнал, почему. Оказывается, шоссе № 13 пользуется в Лаосе очень дурной славой. Местные партизаны, которых никак не удается убедить в том, что Вьетнамская война уже закончилась, периодически устраивают засады и нападения на проезжающий транспорт. Специально на европейцев не охотятся. Но месяца через три после нашего визита во время одного из разбойных нападений все же убили двоих случайно подвернувшихся под руку туристов.

Первый опыт «практического буддизма»

   До Вьентьяна доехали на цементовозе. В российском посольстве (мы зашли туда, чтобы передать в Москву отснятые видеокассеты) вице-консул Эльшат Талибов передал мне записку от первой тройки кругосветчиков. Георгий, Эдик и Стася сообщали, что были в столице Лаоса несколько дней, причем одну из ночей провели… в буддистском монастыре. Это был уже второй перст судьбы (первый раз о возможности переночевать в буддистском монастыре мне говорил американец в Луангпхабанге), но я, увы, пропустил и его.
   В Лаосе мы предпочитали ночевать в палатке, где-нибудь на берегу реки. Вот и во Вьентьяне пошли вдоль Меконга в поисках места для кемпинга. За пару часов так и не выбрались из сплошной череды домов, – город уже кончился, но сразу же началась бесконечная цепочка поселков и деревень.
   В поселке Сисатханак присели отдохнуть на краю крутого обрыва над Меконгом. Рядом оказался буддистский монастырь. Это был третий знак судьбы. И все равно я, наверное, пропустил бы и его. Но к нам подошел молодой любопытный монах в оранжевой тоге и наголо бритый. Познакомились. Сомчит на вполне приличном английском языке сообщил, что мы оказались под стенами монастыря Ват Кокние. Я вкратце поведал историю нашего путешествия и, только когда уже собрались попрощаться, спросил:
   – Кстати, нельзя ли нам переночевать в вашем монастыре?
   Монах обрадовался, как будто только и ждал, когда я его об этом спрошу.
   – Конечно. Только нужно спросить благословения настоятеля. Пойдемте со мной.
   Без труда получив разрешение остаться на ночь, мы достали на ужин свои припасы: капусту, морковь, пачку лапши. Монахи, пораженные нашим аскетизмом, добавили от себя тарелку риса, пару банок рыбных консервов, пакет вафель и шоколадок. А спать нам предложили прямо в храме.
   – Только обязательно ложитесь головами к Буддам, – проинструктировал нас Сомчит перед уходом.
   Рано утром в храм стали собираться местные жители. Служба началась с проповеди, потом монахи распевали религиозные гимны, молитвы. В конце церемонии перед ними выставили подносы с рисом, овощными и мясными блюдами, сладостями и фруктами. Прихожане сидели и терпеливо ждали. Нам же подать документы на тайские визы было гораздо важнее, чем позавтракать.
   Процедура получения тайских виз проста и рутинна. Только консульский сбор берут почему-то не лаосскими кипами (и даже не американскими долларами), а исключительно тайскими батами. Хорошо еще, что их можно выменять в банке за углом. Возможно, у тайских дипломатов есть негласный договор с банком. И не только с ним! Все – от владельцев отелей до транспортных компаний, наживаются не столько на желающих посетить Таиланд, сколько на тех иностранцах, кто там уже живет и вынужден выезжать каждые три месяца для переоформления визы. Визу ставят практически сразу – убедившись по компьютеру, что за претендентом не тянется никакой хвост и его не разыскивает Интерпол. Однако выдают паспорт только через двое-трое суток. В течение этого времени нужно же где-то жить и питаться. Туристический бизнес процветает!

Трое пьяных европейцев

   Три дня ожидания визы нам как раз хватило на осмотр всего города.
   В 1828 г. тайцы разрушили во Вьентьяне все древние строения. Только некоторые буддистские храмы пощадили. Одним из них был Ват Сисакет – красивейший в столице Лаоса, включенный в число памятников всемирного наследия ЮНЕСКО. По всей внутренней стене, окружающей главное здание храма, тянутся бесчисленные маленькие ниши, в каждой из которых стоят фигурки Будды. Всего их – деревянных, бронзовых, каменных (стоящих, сидящих и лежащих) – там насчитывается 6840!
   Среди буддистских паломников высоко котируется Ват Симыанг, в котором стоит колонна, где, по легенде, с 1563 г. живет главный дух – защитник города. Говорят, однажды беременная женщина по имени Нанг Си, повинуясь зову богов, бросилась в вырытый под фундамент котлован в тот самый момент, когда рабочие закладывали первый камень. Мать и неродившееся дитя погибли. Но позднее Нанг Си признали не сумасшедшей, а святой покровительницей Вьентьяна.
   Важнейшей религиозной достопримечательностью Вьентьяна и всего Лаоса, без сомнения, остается 45-метровая Золотая ступа, стоящая в монастыре Ват Тхатлуанг. Именно ее считают общенациональным символом. Именно она изображена на государственном гербе страны. Первые упоминания о ступе относятся к 307 г., когда пятеро монахов привезли во Вьентьян из Индии берцовую кость Будды. Над святыней построили простенькую ступу – у основания площадью четыре на четыре метра и высотой около девяти метров. В XII в., во времена владычества кхмеров, вокруг возник монастырь. Свой нынешний величественный вид ступа приобрела в 1566 г., в период правления самого могущественного лаосского короля – Сеттатхирата.
   Сейчас Золотая ступа представляет собой башню, покоящуюся на квадратном основании 68 на 68 метров, выполненном в форме раскрывающегося цветка лотоса. На втором ярусе в 30 башенках высотой в три человеческих роста хранились золотые пластины в форме листа саговой пальмы с различными изречениями Будды. Но в 1828 г., когда Вьентьян захватили сиамцы, ступу разрушили, а золото украли. Реставрировали и восстанавливали ступу еще во времена французского колониального правления – в 1900 и 1935 г.
   Днем мы ходили по городу, а ночевать, вдохновленные первым успехом, собирались по монастырям. В них там недостатка нет. Проблема только с выбором. Эльшат Талибов посоветовал обратиться в Ват Сокпалуанг. Там, в одном из авторитетнейших центров медитации, он сам три года был монахом.
   Днем монастырь как будто вымер. И куда все подевались? Оставив рюкзаки у единственного обнаруженного монаха, мы отправились отмечать Димин день рождения в ресторан «Меконг» на берегу одноименной реки с видом на Таиланд. Здание солидное, а цены такие, что за 10$ на троих мы на некоторое время почувствовали себя чуть ли не миллионерами.
   Вечером вернулись в Ват Сокпалуанг уже немного навеселе. Трое пьяных европейцев сразу же стали центром всеобщего внимания. Из толпы выделился представитель. Как англоязычному, ему, видимо, по должности было положено налаживать международные контакты. Я вовсю затараторил на английском. Или мне, в состоянии опьянения, это так показалось?
   С первой же попытки мне удалось объяснить, что нужно. «Контактер» отправился к начальству докладывать. Настоятель, нас и в глаза не видевший, дал свою санкцию. Предоставленная нам хибарка на первый взгляд показалась скромной, но уютной – деревянный домик в лаосском стиле на высоких сваях.
   Уснули быстро, но спали только до тех пор, пока не прошло состояние опьянения. Нужно было больше пить! Тогда на такую мелочь, как жужжащие и нещадно жалящие комары, я не стал бы обращать внимания. Пытался закутаться в спальный мешок, но в нем было слишком жарко. В духоте под непрерывной атакой насекомых ночь тянулась удивительно долго. Поэтому, когда в четыре часа утра меня пригласили на медитацию, я выскочил из домика, как из тюремной камеры на свободу. Храм поразил своей прохладой, свежим воздухом и… полным отсутствием комаров. Вот где нужно было спать!
   При дневном свете мы внимательно разглядели нашу хибару. Пол и стены были покрыты толстым слоем пыли. Под потолком висела неимоверно грязная старая тряпка. А на ней комаров! Хоть ложками выгребай! Видимо, эта келья предназначена только для самых почетных гостей.
   Набрав воды, тряпок и щеток, мы все промыли, разогнали комаров, проветрили – привели в более пристойный вид наше жилище. И тут пришел наш знакомый – англоязычный монах.
   – Мне очень неудобно, но настоятель просит вас уйти. Если бы я мог решать, я бы позволил вам остаться. Но это не в моей власти.
   Вот так мы и определили границы буддистского гостеприимства – одна ночь. К счастью, в монастырях недостатка нет. На любой вкус. Только выбирай!

Таиланд

Датчанин на «Харлее»

   Получив тайские визы, мы вышли на окраину города и с врачом американского посольства доехали до «Моста дружбы». Пешеходов на этот мост не пускают, поэтому пришлось платить по 2 бата (они у нас остались после уплаты консульского сбора) и въезжать в Таиланд на автобусе.
   На противоположном берегу Меконга мы попали в новую для себя страну. Движение на дорогах левостороннее. Голосовать, очевидно, придется левой рукой. Но интереснее другое. Возможен ли в Таиланде автостоп? Спросить было не у кого. Поэтому для начала я предложил действовать наверняка – стопить исключительно грузовики. В результате застряли часа на два – дольше, чем потом в любом другом месте этой удивительно гостеприимной к автостопщикам страны.
   Выйдя из грузовика в Удонтхани, мы встали на перекрестке и достали карту, пытаясь по ней понять, куда же ехать дальше. Попросили помочь проходящего мимо тайца.
   – Тайцев бесполезно спрашивать. Они все равно ничего в картах не понимают. Давайте я вам помогу, – к нам подошел седой, но моложавый европеец лет 50–60. – Вы откуда? Из России? А у меня есть знакомая – Таня из Екатеринбурга! Я как раз сегодня получил от нее очередное письмо и фотографию. Если вы не торопитесь, давайте зайдем ко мне.
   Перед его домом, ничем не отличавшимся от таких же безликих соседних двухэтажных строений, стоял сверкающий на солнце хромированными деталями «Харлей», украшенный козлиным черепом с огромными рогами.
   – Я на своем «железном друге» объехал всю страну. Только-только вернулся из поездки в Северо-Западный Таиланд.
   За обедом Карл рассказал, как, приехав из Дании в Таиланд строить новый завод, он женился на тайке.
   – Жили мы дружно. Но через полгода после свадьбы жена погибла в авиакатастрофе – разбилась на нашем собственном самолете. А в Таиланде, когда женишься, одновременно с женой получаешь кучу родственников – чуть ли не целую деревню. Вот и у меня теперь на попечении вся ее родня. Особенно меня достает ее брат. Сам работать не хочет, а от меня все требует – то одно ему нужно купить, то другое. Я построил отличный дом, – он показал нам несколько фотографий шикарного особняка. – Но по тайским законам я как иностранец землю купить не могу. Поэтому формально она принадлежит брату моей жены. Этим он меня и шантажирует. Но если мне все же придется отсюда уезжать, дом ему не достанется. Я разберу его по кирпичикам и вывезу!
   Пока мы проверяли по Интернету свою электронную почту и посылали сообщения друзьям и знакомым о прибытии в Таиланд (последний раз доступ в Сеть у нас был в Китае), Карл продолжал жаловаться на свои жизненные тяготы.
   Из полученных по Интернету сообщений я узнал, что первая тройка кругосветчиков подавала на австралийские визы в Бангкоке. Но и они получили отказ. Георгий, расстроившись, улетел в Москву, а Стася с Эдиком опять подали документы. На этот раз претендуя уже на бизнес-визу как «журналисты» (я всех попутчиков обеспечил соответствующими бумагами).

Тайский народный буддизм

   До поселка Нонг-Буа-Лампу мы доехали в кабине грузовика, а до берега водохранилища – в открытом кузове пикапа. В темноте за деревьями угадывался деревенский буддистский монастырь. К деревянному двухэтажному зданию мы прошли напрямик через придорожные заросли. Интересно, можно ли и в Таиланде, подобно Лаосу, ночевать по монастырям?
   Монахов видно не было, но первый же встречный – благообразный старик, видимо живущий там в качестве сторожа, – ничуть не удивился нашей просьбе о крыше над головой и повел через темный двор к храму.
   Местные строители явно были чужды архитектурных излишеств. Никаких золотых росписей, барельефов, скульптур или черепичных крыш они делать не стали. Забетонировали площадку, построили одну кирпичную стену, вдоль нее сколотили из досок помост для монахов. Сверху накрыли односкатной шиферной крышей. Вот храм и готов. Причем храм многофункциональный. В нем, кроме непременных статуй Будды, был шкаф с набором посуды, газовая плита и дровяной очаг (шашлыки жарить?). Рядом с храмом мы обнаружили кран и поочередно приняли душ, окатывая себя холодной водой из шланга. Поэтому в ту ночь у нас, можно сказать, был «номер со всеми удобствами».
   Утром в храм из соседней деревни потянулись крестьяне – старики, женщины и дети: босиком, в простой будничной одежде, с корзинками, до краев наполненными приготовленной дома едой. Появились и неизвестно где прятавшиеся от нас монахи. Они рассаживались на помосте строго по старшинству. Прихожане занимали места внизу на разложенных на бетонном полу циновках. И тоже в полном соответствии с иерархией. Мужчины садились впереди, за ними – женщины и дети, а всякого рода случайным посетителям (типа нас) – выделялось место в самом конце.
   После окончания службы прихожане, взяв кувшины, кружки и стаканы, до краев заполненные водой, разбрелись по территории храма, поливать деревья. Потом мне неоднократно приходилось видеть эту церемонию и в других монастырях. Один из образованных монахов объяснил ее смысл. Согласно буддистскому преданию, когда Будда первым из смертных подошел к порогу Просветления, многочисленные индуистские боги испугались. Они послали на Землю огромное «ополчение» во главе с ужасным богом Мара. Будда не стал бороться в одиночку и, в свою очередь, позвал на помощь богиню Земли. Она выступила в роли адвоката. В доказательство огромных заслуг Будды, на основании которых он имеет право на вход в Нирвану, богиня тряхнула своими мокрыми волосами. Каждая упавшая с них капля символизировала один благой поступок. Воды оказалось так много, что образовался мощный поток, заставивший Мару отступить. Поэтому сейчас буддисты льют воду на землю, как бы надеясь на то, что в нужный момент богиня Земли сможет засвидетельствовать и их скромные заслуги на пути если не к окончательному Просветлению, то хотя бы к лучшему перерождению.