Валерия Малахова. Мент, меч и муж

   Слыхала я, будто ролевики вживаются в роль настолько, что начинают к оружию относиться, как к разумному существу. Слыхала, но до сих пор не видела. Как-то у нас в N-ске люди поадекватнее. Парень взглянул на меня так, словно я ему предложила святотатство. Но после очень характерного покачивания пистолетом требуемое выполнил. Ногой, правда, слабовато дернул, пришлось самой отправить меч подальше, себе за спину.
   – Продолжаем конструктивный диалог. Руки вверх, лицом к стене, ноги…
   Договорить я не успела.
   Я до сих пор не знаю, как спаслась. То ли увидала блики в глазах парня, то ли услышала легкий свист… А может, просто «задницей почуяла». Не знаю. Главное – я хлопнулась на пресловутую задницу за миг до того, как над головой пронесся этот чертов меч. Он словно из пращи вылетел и должен был вонзиться мне под затылок. А вместо этого угодил острием Дейвину под подбородок, с лету перебив обе артерии и на выходе явно задев позвоночник. Мы с парнем были одного роста.
   Я машинально утерлась. Ну да, кровь во все стороны. А чего я ожидала – теплого летнего дождика?
   Вообще, к смертям после пары лет в доблестных органах привыкаешь. Трупы различной степени сохранности в позах, далеких от благопристойных, перестают сниться, вызывать рвотные рефлексы и вообще – быть предметом, достойным большего, чем открытое оперативно-разыскное дело. Как говаривал однажды вдрабадан пьяный Мурчалло: «Труп – это главный вещдок по делу о смерти гражданина». И требовал, помнится, оный вещдок отдать в комнату хранения вещественных доказательств. Да, под большим градусом был тогда гражданин начальник…
   К смертям привыкаешь, отращиваешь толстую, не раз начальством дубленую шкуру, и уже кажется, что тебя ничто не может выбить из колеи. И тут случается нечто, напоминающее: ты – все еще человек, пусть и мент поганый.
   Я сунулась было помочь, но тут же опомнилась: травма Дейвина явно несовместима с жизнью в момент причинения. И тот, кто эту травму причинил, где-то рядом.
   Но где? Я лихорадочно вертела пистолетом во все стороны, пытаясь отыскать убийцу. Тихо и пусто. Никто не мог зайти… блин, какое там «зайти», я ведь держала дверь в поле зрения! А за спиной у меня была стена. Обычная, простая стена! Даже проклятый черный круг – слева. Еще один потайной ход?
   Сглупила. Чересчур понадеялась на свои силы. Надо было сразу вызывать наряд. Задним умом, конечно, все крепки, но мне теперь, чую, эта самодеятельность аукнется.
   Ладно, двум смертям не бывать… Хорошая пословица, учитывая, что нас тут было двое. Я подошла к мертвому Дейвину, стараясь не вступать в кровь – задача почти безнадежная, две артерии как-никак, а в Дейвине, учитывая комплекцию и рост, крови было литров под шесть. За три минуты, потраченные на поиски загадочного диверсанта, она вытекла вся. Плюс брызги метра на полтора – в общем, неэстетичное зрелище. Как обычно. В смерти, как правило, ничего красивого нет, а эстеты могут идти… поработать в наш райотдел. Через неделю-другую начнут писать пацифистские воззвания.
   Черт, ну я и вляпалась! И мундир отстирывать… Н-да, нашла, о чем думать!
   Так или иначе, труп нужно обыскать. Нет, я знаю, что следователь прокуратуры будет материться… если попадет сюда. Потому что лучше мне не рассказывать всем и каждому об убийстве мальчишки в подвале. Не отмажусь ведь. Уже не отмажусь. Что я расскажу – сзади напал человек-невидимка, Люк Скайвокер призвал Силу, и вообще, это было зверское самоубийство? Последняя версия особо хороша – так и вижу рожу Мурчалло, читающего мою докладную!
   Надо было вызывать наряд…
   Карманов у Дейвина не обнаружилось. Документов, соответственно, тоже. Даже меток на одежде нет – хотя на магазин, где продают кольчуги, и я бы взглянуть не отказалась. Исключительно в профессиональных целях: может, там и бронежилеты продают? И налогов не платят, стало быть, можно получить изделие бесплатно? Ага, каждому третьему менту – скидка, каждому второму рэкетиру – скидка с пятого этажа… Или наоборот.
   Вытащила из кармана зажигалку (сама не курю, но для хороших людей и пачку сигарет держу), проверила кожу на штанах. Настоящая. И что мне это дает? Штаны, сапоги, кольчуга… Мальчик из обеспеченной семьи? Нижнее белье – добротные кальсоны… похоже, тонкая, очень тонкая, но шерсть. Как он не упарился, разгуливая в этом всем? У нас в N-ске нынче тридцать градусов в тени, асфальт плавится!
   Мальчик из обеспеченной семьи, но чокнутый? Кто из молодежи нынче так повернут на исторической достоверности? Хотя там, в исторической достоверности, вроде эти были… гульфики. Или не были? Не сильна я в исторической достоверности, мне бы с ускользающей реальностью разобраться.
   Итак, меч. Длина от ладони приблизительно сорок пять сантиметров, с рукоятью – около шестидесяти. Лезвие у основания необычно широкое, сантиметров восемь, к острию резко сужается, стальное, меч обоюдоострый… толщина клинка… у рукояти… ширина заточки лезвия… гарда изогнутая… короче, холодное оружие, как оно есть. Для изготовления и ношения требуется специальное разрешение.
   Где-то я такое видала… надо будет экспертов пнуть.
   Внимание, вопрос: я таки вызываю наряд и пишу докладную о зверском самоубийстве или вляпываюсь еще больше, скрывая труп?
   Похоже, второе. Превышение должностных полномочий, сокрытие преступления… что там еще? А, ну да, незаконное проникновение в жилище. Воображаемая папка с результатами служебного расследования пухнет прямо как на дрожжах. Что ж, эпизодом больше, эпизодом меньше…
   Я парня не убивала. Это единственное, что мне точно известно. Остальное… мистика.
   Глубоко вздохнув, я обернула платком руку и взялась за рукоять меча. Сама знаю, что глупо; сама знаю, что отпечатки пальцев там, скорее всего, только Дейвиновы, и что в картотеке пацан не значится – зуб даю. Но правила выемки вещдоков не меняются оттого, что одна дурная девица влипла в неприятности. А раз уж я решила изменить фамилию на Яну Пуаро… хотя тут, скорее всего, герой боевичка подойдет…
   В общем, война войной, а выемка согласно инструкции.
   Меч вышел неожиданно легко. Так легко, что рукоять врезалась в живот. Я судорожно выдохнула и согнулась в три погибели. А проклятая железяка вывернулась из рук и резанула по мундиру. До бока не достала, но мундир!..
   Вот это и вывело меня из ступора. Мать-перемать, такие деньги плачены!.. Я упала на левое колено, пропуская очередную атаку, не удержалась, завалилась набок. Да что происходит, черт побери? Перекатилась, острие меча вонзилось в пол в паре сантиметров от бока. Ладно же!
   Прыжок из положения лежа возможен лишь в исполнении до смерти перепуганного мента. Сильно подозреваю, что со стороны напоминала лягушку с приступом эпилепсии. Но сработало – пальцы снова сцапали рукоять.
   Ух и дергается же, зараза!
   Вскочить с пола не получалось. Обнимать меч, как любимого – спасибо, я лучше влюблюсь. А эта фиговина сейчас у меня получит! Как там делался бросок через себя? Черт, как же давно я на курсы самообороны ходила! Ладно, сымпровизируем. Меч рвался из рук, как сумасшедший. Впрочем, почему «как»? Вот и поможем. Ударим о пол слева направо, в перекате.
   А отдача, между прочим, – «макарову» не снилось. Тут уже не понять: то ли железо со сволочным характером бьется в истерике (сама знаю, что бред… сейчас все происходящее – бред!), то ли железякой и впрямь так трудно по дереву стучать. А ну-ка, еще разок! И еще!
   Уже лучше. Есть шанс подняться… о, получилось!
   Дальше дело пошло легче. Мы с чокнутым творением чокнутого кузнеца вдохновенно искрошили боксерские груши, напоследок педантично постучав по железным цепям каждой, на щепки разнесли тренажер и принялись оставлять выщербины на бетонных стенах. Между прочим, любое приличное лезвие давно обязано было сломаться, затем сломаться, затем снова сломаться, а если нет, то хотя бы иззубриться и затупиться. Вывод? – данное лезвие неприличное. Умно, что и говорить.
   Кто-то должен загнуться первым – или я, или меч. Руки уже ноют. Но желание жить – очень хорошее подспорье для продолжения тренировки. Ладно, по бетонной стене я долго не постучу. Или все же постучу? Со стенами дела обстояли не очень весело, но царапины оставались глубокие. М-да, вот это называется «трудовой энтузиазм». А может, внести в дело некую упорядоченность? Скажем, попробовать инициалы вырезать…
   А еще у нас тут имеется дверь недобитая, а за дверью – снова дверь…
   В этот момент меч запросил пощады.
   Воздух сгустился, фигура обрела вначале зыбкие, затем отчетливые контуры, налилась объемом. Мальчишка. И этот – точно несовершеннолетний. Везет мне на них!
   Погодите, какой мальчишка? Сквозь него же дверь видна! Вот та, недорубленная.
   – Я больше не могу… Пощади! – прошелестело ветром по комнате.
   – Да всегда пожалуйста, парень, – задыхаясь, выдавила я. – А ты кто, собственно?
   Малец чем-то неуловимо напоминал убитого Дейвина. Чуток помоложе: подросток лет четырнадцати-пятнадцати, но в целом – похож. Те же пухлые губы, тот же темный взгляд, фигурка, опять же, не подкачала… Только волосы прямые и коротко острижены, нос покороче, лицо поскуластее… ладно, не близнецы, но братья! Ах да – Дейвин из плоти и крови (вон сколько этой самой крови уже натекло), а стоящий передо мною – привидение.
   Я, кажется, сошла с ума. Какая досада.
   Интересно, это надолго? Хватит, чтобы меня не осудили в связи с полной недееспособностью?
   Парнишка тем временем вдохновенно повествовал:
   – Предыдущий хозяин, лорд Дейвин, дал мне имя Зверь. А сотворивший меня мастер нарек свое творение Айсуо, и именно так записано в Книге Статусов. Отец же, – паренек потупился, – для него я «болван» или «чучело»…
   Я как никто в этот момент понимала достойного родителя. Ох уж эта молодежь, мозгов нет, силушку девать некуда… Так, кажется, я срываюсь в обычное милицейское брюзжание. И вообще, откуда у призрака взялся папаша? Ладно, тему размножения привидений отложим на потом.
   – Одержав победу над прежним моим хозяином, обрела ты право на меня. Что прикажешь?
   Что бы ему приказать такого? Вернуть мне крышу на место? Это вряд ли получится. Бочку варенья и корзину печенья? А на фига?
   – Вы откуда взялись такие красивые? – Я подобрала пистолет. Прятать или еще пригодится? Вот интересно, можно пристрелить полупрозрачное фиг знает что? С Дейвином, думаю, получилось бы. Дейвин, Айсуо… кто им имена придумывает?
   – Из столицы. Мы выяснили, что Ньекли все-таки выжил и что за ним придут из Трибунала… подумали – вдруг останутся какие-нибудь книги, артефакты? Этот бунтовщик без боя не сдастся!
   Мои мозги уже сдались. Без боя. Ньекли – это кто, африканский шаман или тибетский монах? А тут еще и трибунал какой-то…
   Если имеется в виду Ник, то драки в доме не было – один из драчунов убежал. Слишком все для драки чисто и красиво, вещи на местах… Хотя тут вещей-то – кот наплакал.
   И бурые пятна, исчезающие в черном круге.
   Кстати, о пятнах. Точнее, о лужах.
   – Труп нужно спрятать. Есть идеи?
   Айсуо странно на меня посмотрел.
   – Если госпожа позволит, я доставил бы тело родителям.
   Ну да, конечно. Родители. Чему я удивляюсь? Каждый из нас – чей-нибудь ребенок…
   – Не знаю. С одной стороны – идея хорошая. С другой… как по-твоему, его родители начнут мстить немедленно или вначале разберутся, что случилось?
   – Откуда мне знать, госпожа? – Айсуо пожал плечами. – У Великого Патрона много детей, и племянников много. Говоря по правде, моего хозяина считали… ну, недоразумением. Неудачей. Почему он и решился проникнуть в иную реальность – у лорда Ньекли, поговаривали, имеются амулеты воинской удачи и книги, прочитав которые любой неумеха сумеет покрошить гвардию Патрона.
   Ясненько. Бедолага Дейвин у нас сын крупной шишки. Или племянник. Родственник, короче. В этом случае я бы начала преследование немедленно, и личные качества погибшего не играли бы никакой роли. Просто народ должен уяснить, как плохо убивать детей большого босса.
   Или племянников.
   Родственников, короче.
   Уяснить это народу предлагается, как правило, на конкретном примере. Я поежилась: не во всех случаях быть примером вдохновляет. Великий Патрон, значит. А вокруг – много-много маленьких патрончиков. Несколько обойм. Хотя, если патрон великий, то он уже пистон…
   Тьфу ты черт, не о том думаю!
   – Лучше доставь тело куда-нибудь в безлюдное место. И там закопай. Или спрячь – на твое усмотрение, в общем. Кстати, а каким образом ты собираешься тело транспортировать?
   – С помощью магии, госпожа.
   Действительно, просто-то как. И почему я не догадалась?
   Призрак исчез, а вместе с ним исчез труп. И кровь. Лишь меч сиял просто нестерпимо чистой сталью. Ника нет, где Болеслав Ковалев – неизвестно, а тут еще эта железяка… Как я ее домой понесу? Мне ведь тоже требуется разрешение!

Глава 2
Меч и плюшки

Здесь и сейчас

   Возле трупа – привычная суета. Его контуры уже очерчены мелом, стражники деловито гоняют зевак, судебный маг диктует протокол белобрысому круглощекому писарю. Маг в страже – должность новая, введенная волевым решением дорогого супруга. Я поначалу тоже числилась магичкой. Теперь – «вольный консультант по немагическим способам убиения». Вольному консультанту, в отличие от лиц «на содержании», платят за каждый осмотр и за каждое расследование отдельно оговоренную сумму, которая поразительно совпадает с окладом десятника. Чувствую, оклад сотника мой благоверный мне подпишет разве что за расследование убийства бургомистра. Устроить, что ли? Смешно.
   Ладно, еще есть подарки от безутешных родственников. Налогов в этом мире с них не платишь – красота просто!
   – Отсутствие магических следов возле убитого свидетельствует… о, мое почтение, господин Роннен, госпожа Иана!
   Клустициус Шпикачка, маг, рекомендованный бургомистром, поначалу вызвал у супруга раздражение – каковое ждало бы любого навязанного сверху типа. Да и вид у «достойнейшего волшебника нашего времени» был… именно достойный. Приличествующий магу. Клустициус отличался дородностью, благообразием, белой, длинной, тщательно расчесанной бородой и снисходительной улыбкой, в которую так и хотелось залепить кружкой кислого пива. Идеальный мошенник от волшебства. Муж таких не терпел. Я тоже.
   Спустя пару недель мы убедились, что Шпикачка таки мошенник, однако не без магических способностей и с царем в голове. Бороду он подстриг довольно коротко – все время вляпывалась то в кровь, то во что похуже. Бордовая мантия с золотыми звездами и полумесяцами сменилась на черную. Величественная улыбка была спрятана до лучших времен, взамен из загашников мимики Клустик достал озабоченно-деловое выражение физиономии… в общем, влился в коллектив без вопросов. Говорю же – мошенник. И, как любой шулер, подкован в теоретических вопросах. В атаку на нечисть с таким не пойдешь, надорвется без пользы, зато сунуть его в лабораторию на пару суток для проверки очередного задуренного эликсира – самое оно. Впрочем, и насчет атаки подумать можно, ежели нечисть разумная. Он ей мозги запудрит, по ушам лапши развешает… кулинар!
   – Привет-привет, – буркнул дорогой супруг. – Там точно никаких магических следов?
   – Возле убитого – никаких, – кивнул Шпикачка. – Если что и было, давно развеялось или умело замаскировано. Вскрытие покажет, применялась ли магия непосредственно к покойнику. Там колдовству не спрятаться, не скрыться…
   Я быстренько припомнила основы, которые любезный муж вдалбливал в меня… ох, давненько это было! Но вдолбилось мертво. Магическое воздействие на человека бывает внешнее опосредованное, внешнее непосредственное, внутреннее опосредованное, внутреннее непосредственное, комбинированное. Первые две категории… контактное и бесконтактное, личное и безличное, последнее делится на всеобщее и категориальное… Ладно, все вспоминать – голова отвалится. Смысл в том, что покойнику не свалился на голову заколдованный кирпич (внешнее опосредованное), не шарахнуло молнией (непосредственное) и не залепило рот и нос выколдованной магом черной икрой (комбинированное).
   Или смысл в том, что Клустик этого не отследил.
   Как я люблю гадания – кто б знал… Впрочем, есть знающие. Мой дражайший, к примеру. Он их тоже любит. Нежно и трепетно.
   – То есть меч не заколдованный? – уточнил Роннен.
   Клустициус тяжко вздохнул:
   – Ну уж вам-то, господин Крим, я могу и не рассказывать, сколько сил тратится на заговаривание холодного железа. И сколько денег нужно вложить в ингредиенты для подобной работы. Какой дурак после этого оставит столь ценное оружие в чужих руках?
   – В чужой голове, – не удержалась я.
   – Да хоть в чужой… извините, госпожа, увлекся. Но я проверил на всякий случай. Меч чистый.
   – И засветили парню между глаз. То есть толком не знают. Может, действительно совпадение? – пробормотала я тихонько, так, чтобы слышал только муж.
   – Знаешь, солнышко, оружие такого качества и без наговоров в чужой башке обычно не оставляют.
   Мой супруг – столичная штучка. Оклад начальника стражи небольшого провинциального городка до сих пор вызывает у него недоумение, сопоставимое разве что с его удивлением местной дешевизной продуктов и одежды. Это не мешает ему жмотничать при начислении мне заработной платы (деньги казенные, и вообще – жена не должна получать больше мужа. Я и так, по мнению благоверного, бессовестно граблю несчастную городскую казну). Но когда речь заходит о его собственных доходах… в общем, доходами он их до сих пор не считает. Посему семейным бюджетом распоряжаюсь я. Так проще.
   Как Роннен Крим попал в эту глушь – отдельная песня. Как мы с Ронненом повстречались – вообще отдельная Песнь песней. Но мне сейчас не до сладкоголосья. Оружие муж оценить может, и если он говорит, что сталь качественная, а следовательно, дорогая – кто я, чтобы спорить? Эксперт по холодному оружию в семье он. Иногда я даже жалею, что в этом мире нет «калашниковых» и «макаровых». Но вспоминаю здешнюю магию – и перестаю жалеть. Сюда еще огнестрельную гадость – и будет тотальный армагеддец. А так – выживаем потихоньку.
   По пустырю, где случилась трагедия, порхали две почти неразличимые в дневном свете фигуры. Горожане или не замечали их, или старательно делали вид, будто не замечают. Кто-то держался за амулеты, быстро проходя мимо, кто-то совал в карман дулю – известный оберег от сглаза. Ну-ну, а то я не вижу, где у вас, уважаемые, карманы оттопыриваются…
   Все знают, что мы с мужем «из этих».
   Эх, знали б они, как я в «эти» попала…

В другом мире, семь лет назад

   Чем дольше я смотрела на Айсуо, тем больше осознавала: врут все о призраках. В частности, о том, что нематериальное не может поглощать материальное. Этот призрак на моих глазах пятьдесят грамм водки тяпнул, а затем плюшки с сахарной пудрой умял так, будто умер в Поволжье в начале прошлого века. Или в Африке, в любое время, если верить газетам.
   И чай тоже… убывал. С пугающей скоростью.
   Меч я пронесла, обернув в «N-ский рабочий» – нашу борзописалку городского масштаба. На всякий случай паковала передовицами кверху, чтоб уж точно отбить охоту к рассматриванию свертка.
   Айсуо же вернулся к своему… хм… материальному носителю довольно быстро. Однако, уловив безумный взгляд наркоши из подворотни, взмыл в небо. Я потопала дальше, не особо вслушиваясь в истошные вопли: «Жертва… Ментов… Кровавая… и ходит рядом… ик… на-по-ми-на-ет! О судьбе своей… ик… кровавой!»
   Блин, парень, знал бы ты, насколько твой бред близок к истине!
   В магазин призрак со мной не залетал, бабушки у входа в подъезд его тоже не засекли – чудеса конспирации налицо. В квартире же Айсуо высунул из стены чуть виноватую мордочку – я дернулась и демонстративно полезла за валидолом. Мальчишка, похоже, не понял, но вылез полностью и отрапортовал, куда дел труп и что с ним сделал. Половина доклада состояла из знакомых слов в незнакомом значении – «выбросы энергии», «узел вероятностей», «дорога иллюзий»… Но кое-что я сообразила безо всякой магии – мальцу плохо. Его трясет, плющит, колбасит и пельменит.
   Мне было ненамного веселее, посему и родился немного сумасшедший вопрос:
   – Ты как, спиртное потребляешь?
   – Не знаю… – захлопало ресницами мое горе-приобретение.
   – Ну, сейчас и узнаем. Пошли, хряпнем по сто за помин души…
   Я налила три стопки, одну прикрыла куском черного хлеба. Подумала и отлила чуток водки, предназначавшейся Айсуо. Все-таки по виду несовершеннолетний.
   Что, Яна, убивать можно, спаивать нельзя?
   Да. Нельзя. Убивать тоже нельзя, но он же сам…
   Выпили. Призрак закашлялся, я подсунула ему заранее выловленную из недр кулька плюшку. Больше наливать не стала. Пошла ставить чайник. Водка пошла Айсуо на пользу – слегка расслабился. Сейчас бы еще развести его на пьяные слезы – и полегчает.
   Меня б кто на них развел…
   Парень опасливо на меня косился, однако ел, пил и вообще был похож на подростка, которому чего-то страшно нужно сказать, но реакции взрослого он боится, потому и елозит по табуретке, пытается сообразить, как завернуть разговор в нужное русло. Я бы ему помогла, но вот незадача – понятия не имела, что данному подростку нужно. Может, человеческое жертвоприношение каждую вторую пятницу?
   – Госпожа хочет закончить ритуал? – наконец решился Айсуо.
   Замечательный вопрос. Человеческое жертвоприношение, похоже, становится актуальным.
   – Ритуал чего, горе ты мое луковое?
   – Ритуал подчинения меча… – парень запнулся, посмотрел на меня непонимающе. Я ответила ему тем же.
   – Это тоже магия?
   – Ну да. Магия крови. Пока по крови я подчинен прежнему хозяину.
   – Он же мертвый.
   – Но его родичи живы. И если они захотят вызвать меня и допросить… – Парень содрогнулся, но храбро продолжил:
   – Я понимаю, госпожа, что этим предаю лорда Дейвина, да и вас подставляю, ведь кровь ощутит, когда от нее отрывают принадлежащее ей. Просто… – Айсуо судорожно сглотнул.
   Все правильно, малыш. Все верно. Просто Дейвин мертв, а ты жив и хочешь жить дальше. А допрос, похоже, приведет исключительно к неприятностям.
   – Они спросят, госпожа, и я отвечу. Там есть… мастера. Они спросят, я отвечу… про вас тоже. И тогда лорда Дейвина захотят похоронить согласно обычаю, с оружием в руках. Он ведь пал в битве…
   – Ясно. Что нужно делать?
   Похоже, ко мне придут все равно. Так почему не оказать услугу мальчику? Может, проживет чуть дольше. Я не в курсе, что там за жизнь у призраков, но раз Айсуо хочет ее продлить – значит, не настолько все паршиво.
   Мальчишка недоверчиво на меня покосился:
   – Госпожа не знает?
   – Понятия не имеет. Здесь магии нет. – Да, директор стадиона из анекдота мог бы мною гордиться.
   – Нам просто нужно отведать крови друг друга…
   Я хмуро поинтересовалась:
   – Ты всерьез уверен, что я сумею прокусить меч?
   Айсуо тихо рассмеялся:
   – Похоже, у вас тут и впрямь не знают о магии крови ничего… Возьмите меч, госпожа.
   Я выудила злополучную железяку из недр «N-ского рабочего».
   – Теперь немного порежьте руку… царапина, не больше.
   Ладно, сделано.
   Мальчишка запрокинул голову, задышал чаще (кстати, а чем он дышит, интересно? Призрак же!), тихо вскрикнул. Я что-то не то вижу, или Айсуо… краснеет?
   Что я опять натворила? Может, кровь неподходящей группы или резус не тот? Черт их разберет, этих магических привидений! Так, вроде приходит в себя…
   – Ох… госпожа… ой… да. Спасибо. – Точно покраснел. Может, призраков от крови вставляет, как давешнего наркошу от ширева?
   Спросить я не успела – Айсуо снова начал распоряжаться. Скороговоркой, будто разговор на другую тему переводил. Не-е, тут не ширево, тут другое…
   – Теперь, госпожа, ткните в меня мечом. Не волнуйтесь, не убьете. Правда, если можно, в руку куда-нибудь… все-таки больно, знаете ли. Но не убьете, честно-честно!
   Как много слов. Смущен? Расслабился, а теперь переживает?
   И зачем мне нужно это знать?
   Мент ты, Яночка, и помрешь ментом. Это уже профессиональная паранойя во всей красе. Хотя наличие установленной врачом паранойи вовсе не значит, что за вами не следят…
   Ткнуть в руку, говоришь? Хорошо, так и сделаем.
   На стали осталась белая вязкая жидкость. Кровь? Лимфа? Слизь? Не похоже. Так и запишем – «жидкость неизвестной природы известного происхождения».
   – Попробуйте, госпожа. Пары капель достаточно.
   М-да. Я ему что, людоед? Или призракоед? Хотя он меня только что… хм… покушал. Варварство какое. Недаром магия была распространена у отсталых народов.
   Зажмуриться и лизнуть. Или не жмуриться, раз уж паранойя жмет.
   Странная горечь во рту. Звон в ушах… похоже, все-таки отравилась…
   Я одновременно была собой и Айсуо. Это мое тело кипело в тигле – кипело долго, мучительно долго! Время от времени над расплавленной сталью чертило странные фигуры лезвие меча, который впоследствии будет называться моим отцом. Стружка с его рукояти горела в огне, дым ел глаза людей и нелюдей, пришедших помочь таинству. Затем по мне-слитку стучали разными молотами, формируя заготовку. Я долго не могла разойтись в полосу и стонала, а существа, работавшие над мечом, бормотали: «Хорошо, хорошо идет, осторожней…» Закалка в крови демонов – ох, больно! Потом проковка, полировка, травление… И все это время не менее тринадцати голосов читает различные заклятия.