– Так что же все-таки произошло? – спросил он.
Пух Ивы протянула чашку чаю судье, а другую отдала своему отцу. Хан жадно осушил чашку и начал рассказывать:
– После ужина я обычно недолго прогуливаюсь перед буддийским храмом, наслаждаясь вечерней прохладой. Я всегда выхожу один. Сегодня, как и всегда, там было весьма малолюдно. Когда я проходил мимо ворот храма, навстречу мне попался паланкин, который несли шесть носильщиков. Вдруг сзади на голову мне набросили тяжелую ткань. Я даже не успел ничего понять – мне завязали руки за спиной и подняли в паланкин. Ноги мои связали веревкой. Судя по всему, паланкин несли очень быстро. Я ничего не слышал из-под плотной накидки и чуть было не задохнулся. Я стал лягать стенку паланкина, тогда кто-то немного ослабил накидку, и я смог дышать свободнее. Точно не знаю, как долго продолжалось наше путешествие, думаю – около часу. Затем паланкин опустился на землю. Двое мужчин грубо бросили меня вниз и понесли по лестнице. Я услышал, как отворилась дверь. Меня опустили на землю, разрезали веревку на лодыжках и втолкнули внутрь помещения. Там меня посадили в кресло и сдернули тряпку с головы. – Хан глубоко вздохнул и продолжил рассказ: – Я обнаружил, что сижу за квадратным столом черного дерева, в маленькой комнате. Напротив сидел мужчина в зеленом халате, плечи и голову его скрывал белый капюшон с прорезями для глаз. Ошеломленный, заикаясь, я стал протестовать. Но человек сердито ударил кулаком по столу, и…
– Какая у него рука? – перебил его Судья Ди.
– Не знаю, Ваша Честь! На нем были толстые охотничьи перчатки. Вообще не было никаких признаков, по которым я смог бы его опознать. Зеленый халат свободно висел на нем, делая его фигуру мешковатой, капюшон приглушал его голос. Он оборвал мои протесты и прорычал: «Это – предупреждение тебе, Хан Юнг-хан! Той ночью танцовщица рассказала тебе кое-что, чего не должна была говорить. Ты знаешь, что с нею стало. Ты очень мудро поступил, Хан, ничего не сказав судье, очень мудро! Белый Лотос весьма могуществен, что доказала казнь твоей любовницы Цветка Миндаля!»
Хан потрогал кровоподтек на виске кончиками пальцев. Пух Ивы поспешила к нему, Но он покачал головой и продолжил жалобным голосом:
– Я не имел ни малейшего понятия, о чем говорит этот человек, Ваша Честь! Танцовщица – моя любовница, подумать только! Да вы сами знаете, что на той пирушке она почти не разговаривала со мной! Я рассердился, услышав от него такую нелепость, а он засмеялся. Смех его, доложу я вам, звучал сквозь маску очень зловеще! «Не лги, Хан! – прошипел он. – Это бесполезно. Сказать, что она тебе сообщила? Послушай! Она сказала: я должна с вами встретиться! Опаснейший заговор зреет в городе!» Когда я взглянул на него, ошарашенный подобной несуразицей, он продолжил со зловещим смешком: «Тебе нечего ответить, Хан? Учти, Белому Лотосу все известно! И мы, как ты видишь, способны на все. Внемли моему приказу и забудь ее слова. Так будет лучше!» Он подал знак тому, кто стоял за моей спиной, и добавил: «Помоги этому распутнику забыть все, и не будь излишне вежлив!» Я получил страшный удар по голове и потерял сознание. – Хан глубоко вздохнул и закончил рассказ: – Когда я пришел в себя, я увидел, что лежу у задней калитки своего дома. К счастью, вокруг никого не было. Я с трудом поднялся, и мне удалось добраться до своего кабинета. Я позвал свою дочь и приказал ей немедленно идти к вам, Ваша Честь. Но никто не должен знать о том, что я вам рассказал! Речь идет о моей жизни! Я убежден, что у Белого Лотоса везде есть свои шпионы, даже в суде!
Хан откинулся на подушки и закрыл глаза.
Судья Ди в задумчивости погладил свои виски и сказал:
– Опишите комнату!
Хан открыл глаза. Он наморщил лоб и задумался. Через некоторое время он ответил:
– Я мог видеть только ту часть, которая находилась передо мной. У меня сложилось такое впечатление, что я нахожусь в небольшой шестиугольной комнате. Можно было подумать, что это – садовый павильон, но воздух там был слишком спертым. Единственный предмет обстановки, кроме стола, запомнившийся мне, – это бюро у стены, за стулом, где сидел человек в капюшоне. Еще, мне кажется, там были выцветшие зеленые драпировки на стенах.
– Вы имеете представление, – спросил Судья Ди, – в каком направлении вас несли похитители?
– Очень смутное, – ответил Хан. – Сначала я был настолько ошеломлен нападением, что не обратил на это внимания, но я уверен, что в основном мы придерживались восточного направления. Я думаю, мы спускались по склону, а остальные три четверти пути двигались по равнине.
Судья Ди поднялся; Рану в боку пощипывало; он стремился скорей вернуться домой.
– Ценю, что вы незамедлительно доложили мне обо всем! – сказал он. – Я склонен считать, что кто-то над вами подшутил. У вас есть враги, которые могут отважиться на столь бесцеремонную шутку?
– У меня вообще нет врагов! – возмущенно воскликнул Хаи. – И какая тут может быть шутка? Позвольте заверить вас, что тот тип говорил совершенно серьезно!
– Я думаю все же, что это была только шутка, – спокойно возразил Судья Ди. – Дело вот в чем. Я пришел к выводу, что танцовщицу убил кто-то из гребцов. Среди них я приметил одного негодяя, которому было явно не по себе во время допроса. Я думаю, будет лучше всего допросить его со всей строгостью!
Лицо Хана просветлело.
– Разве я не говорил вам того же, Ваша Честь? – воскликнул он с нескрываемым торжеством. – Как только мы услышали об убийстве, я и мои друзья сразу поняли, что убийцей является один из гребцов. Да, теперь-то я понимаю, что мое похищение – всего лишь дурацкая и злобная шутка. Я поразмыслю, кто бы мог проделать со мной этот трюк!
– И я со своей стороны попробую что-нибудь разузнать об этом, – ответил судья. – Очень осторожно, само собой. И если что-нибудь станет мне известно, то дам вам знать.
Хан выглядел очень довольным. Улыбнувшись, он сказал своей дочери:
– Привратник уже спит, так что проводи Его Превосходительство до главных ворот, доченька! Не подобает правителю нашего уезда покидать этот дом, словно вору, через задние ворота!
Он скрестил свои пухлые руки на животе и с глубоким вздохом откинулся на подушки.
Глава 10
Очаровательная девица показывает судье семейные реликвии; доверительный разговор под надзором Будды
Пух Ивы кивком головы позвала за собой Судью Ди, и они прошли в темный, хоть глаз коли, коридор.
– Я не рискнула зажечь свечу, – прошептала девушка, – рядом спят жены отца. Но я проведу вас и так!
Судья почувствовал, как ее маленькая ладонь нащупала его руку. Она потянула его за собой; шелковое платье коснулось его одежды, и Ди почувствовал, что от девушки исходит тонкий аромат орхидей.
Когда они вышли в большой, выложенный каменными плитами внутренний двор, Пух Ивы отпустила его руку. Двор был залит лунным светом. Судья заметил справа от себя полуоткрытую дверь. Луч света исходил из нее. Густой запах индийских благовоний висел в неподвижном воздухе.
Судья остановился и спросил девушку:
– Мы можем пройти туда так, чтобы нас никто не заметил?
– Да, – ответила Пух Ивы. – Это – наша домашняя часовня, посвященная Будде, ее строил мой прадед. Он был благочестивый буддист и оставил строгий наказ, чтобы лампада на алтаре горела и днем и ночью и чтобы эта дверь никогда не запиралась. Там никого нет, не хотите ли заглянуть внутрь?
Несмотря на усталость, Судья Ди с готовностью согласился. Он подумал, что не следует упускать возможности побольше разузнать об авторе загадочной шахматной задачи.
Большую часть маленькой часовенки занимал массивный алтарь из кирпича, примыкавший к задней стене. На передней стенке алтаря висела квадратная таблица из зеленого нефрита, больше трех локтей в длину и ширину, с резной надписью. Венчала алтарь прекрасная позолоченная статуя Будды, сидящего, скрестив ноги, на троне в виде лотоса. В полумраке, под самым потолком, судья едва различал его безмятежно улыбающееся лицо.
На стенах часовни были изображены эпизоды из жизни Будды. На полу перед алтарем лежала круглая подушечка для удобства молящихся. Масляная лампа стояла на изящно сработанной чугунной подставке.
– Эта часовня, – сказала Пух Ивы с явною гордостью, – была построена под личным присмотром моего прадеда. Он был очень мудрым и добрым человеком, Ваша Честь! Он стал легендой в нашей семье! Он никогда не принимал участия в литературных экзаменах; он предпочитал жить здесь в уединении и посвящать весь досуг своим весьма разнообразным занятиям. Поэтому люди прозвали его Отшельник Хан!
Судье понравилось, с каким воодушевлением девушка рассказывает о своем прадеде. Теперь так мало молодых женщин, чтущих семейные традиции.
– Я, кажется, припоминаю, – сказал он, – что Отшельник Хан был еще и великим шахматистом. Вы и ваш отец, наверное, тоже увлекаетесь шахматами?
– Нет, Ваша Честь, – ответила девушка, – мы, напротив, любим карты и домино. Шахматы отнимают слишком много времени, и в них можно играть только вдвоем! Ваша Честь заметили эту надпись, вырезанную на нефрите? У Отшельника Хана были золотые руки; он был в том числе и искусным резчиком. Он сам вырезал эту надпись!
Судья подошел к алтарю и вслух прочитал:
ТАК СКАЗАЛ СВЕТ НЕСУЩИЙ: ЕСЛИ ТЫ, СМЕРТНЫЙ, ПОТРУДЯСЬ, РАЗГАДАЕШЬ МОЕ СОКРОВЕННОЕ ПОСЛАНИЕ И ЗАХОЧЕШЬ СЛЕДОВАТЬ ЗА МНОЙ, ТЫ ДОЛЖЕН НЕУСТАННО ПРОПОВЕДОВАТЬ ВЫСШУЮ ИСТИНУ. ТЫ ПОГРУЗИШЬ ВНУТРЬ КАЖДОГО ИЗ ЖИВУЩИХ ЭТИ СВЯТЫЕ СЛОВА, ВЕДУЩИЕ КО СПАСЕНИЮ, – ВСЕЙ БОЛИ И СКОРБИ МИРА, ЧТО УГНЕТАЕТ ИХ, ПОПРОСТУ НЕ СУЩЕСТВУЕТ. ЭТИ СЛОВА ВЫРАЖАЮТ ВЫСШУЮ ПРАВДУ. ТЫ, ПРОПОВЕДУЯ ИХ, ВОЙДЕШЬ ВО СВЯТЫЕ ВРАТА НИРВАНЫ И, СПАСАЯ ДРУГИХ, ОБРЕТЕШЬ ПОКОЙ.
Судья одобрительно кивнул и сказал:
– Отшельник Хан превосходно выполнил эту работу, и текст, который он выбрал для запечатления в камне, выражает высокую мысль. Сам я твердый последователь нашего великого Учителя, Конфуция, но притом не могу не признать, что буддийская вера обладает множеством замечательных достоинств.
Пух Ивы с благоговением взглянула на нефритовую таблицу.
– Конечно, – сказала она, – было бы невозможно найти целый кусок нефрита таких размеров. Поэтому Отшельник Хан вырезал каждое слово на отдельном маленьком квадрате, а потом соединил кусочки нефрита с вырезанными на них иероглифами, как в мозаике. Он действительно был выдающимся человеком, Ваша Честь. Он обладал огромным богатством, но после его неожиданной смерти сокровищница, где он хранил золотые слитки, оказалась пуста. Выяснилось, что еще при жизни он раздал все золото различным благотворительным обществам. Как бы то ни было, наша семья потеряла не так уж много – его земельная собственность стоила во много раз больше, и мы по-прежнему ею владеем. Доходов с нее для нас более чем достаточно!
Судья Ди с любопытством взглянул на девушку. Она была очень привлекательна; ее тонко очерченное, живое лицо было утонченно простым.
– Раз вы так увлекаетесь историей, вы, должно быть, знакомы с Феей Луны, дочерью Лю Фей-по? Ее отец говорил мне, что она тоже любит учиться, – сказал Судья Ди.
– Да, – негромко ответила Пух Ивы, – я действительно была хорошо с ней знакома. Она часто приходила ко мне сюда, в женские покои. Ей бывало очень единоко, ведь ее отец часто уезжал из дому. Она была очень сильной и смелой девушкой, Ваша Честь! Она была прекрасной наездницей и охотницей; ей следовало бы родиться мальчишкой. Отец всегда поощрял ее – ведь он ее так любил! Не могу себе представить, что послужило причиной ее смерти, – она была еще так молода!
– Я предпринимаю все возможные меры, чтобы открыть причину, – ответил Судья Ди, – и вы мне очень поможете, если расскажете о ней поподробнее.
Вы говорили, что она любит физические упражнения, но разве она не посещала лекции Доктора Дянга?
Девушка слегка улыбнулась.
– Что ж, – сказала она, – я думаю, что не поступлю дурно, если расскажу вам о том, что знаю, – в женских покоях все знают об этом! Интерес к литературным занятиям проснулся в Фее Луны в тот день, когда она встретила кандидата Дянга. Он произвел на нее сильное впечатление – вы меня понимаете? – и поэтому она упросила отца разрешить ей посещать эти лекции, что позволило ей чаще видеть своего суженого. Оба они увлеклись друг другом, а теперь оба…
Девушка опустила глаза и покачала головой, глубоко пораженная.
Судья помолчал, а затем спросил свою собеседницу:
– Как она выглядела? Вы, наверное, слышали, что ее тело исчезло?
– О, она была очень красива! – воскликнула Пух Ивы. – И она была не такая худая, как я, – она была сильная и крепкая. Чем-то она напоминала эту бедняжку-танцовщицу – Цветок Миндаля.
– Как, вы были знакомы с куртизанкой? – удивленно спросил Судья Ди.
– Нет, – ответила Пух Ивы, – я никогда с ней не разговаривала. Но отец часто приглашал ее в наш дом для того, чтобы развлекать гостей в большом зале, а я подсматривала через окно, когда у меня появлялась такая возможность, – она очень хорошо танцевала. У Цветка Миндаля было такое же овальное лицо и изогнутые брови, как у Феи Луны, и такая же прекрасная фигура; Они могли бы быть сестрами. Только глаза у танцовщицы были совсем другими, ее взгляд немного пугал меня, Ваша Честь. Обычно я стояла снаружи в темном коридоре, й я уверена, она не могла меня видеть. Но она часто глядела мне в глаза через окно, когда танцевала около него, – у Нее был странный пронизывающий взгляд. Бедная девушка, что за судьба ей досталась! Показывать себя этим мужчинам… и прийти к такому ужасному концу. Ваша Честь, вы не думайте, что озеро… каким-то образом… имеет отношение к ее смерти?
– Нет, не думаю, – ответил судья. – Мне кажется, что ее смерть была большим ударом для мастера Су, – похоже, он был влюблен в танцовщицу.
– Су только любовался ею издалека, Ваша Честь! – с улыбкой ответила девушка. – Он бывает в нашем доме с тех пор, как я себя помню, – он очень застенчив и очень стесняется своей силы. Однажды он нечаянно раздавил в кулаке красивую старинную чашку отца. Он все еще не женат и смертельно боится женщин. А вот мастер Ванг – совсем другое дело! Говорят, что он обожает общество женщин. Но мне лучше остановиться. Ваша Честь может подумать, что встретил страшную сплетницу. Я не должна задерживать Вашу Честь…
– Напротив, – сказал Судья Ди, – наш разговор очень содержателен, я стараюсь всегда узнать побольше о людях, так или иначе замешанных в расследуемом деле. Мы не говорили о Лю Фей-по. Как вы думаете, он сможет рассказать мне подробнее о покойной куртизанке?
– Вряд ли, Ваша Честь. Конечно, он должен быть знаком с ней, так как она часто танцевала на званых обедах, но господин Лю такой серьезный, достойный человек – он не испытывает ни малейшего интереса к легкомысленным развлечениям. Прежде чем начать строительство своего дома здесь, в Хань-юяне, он останавливался у нас на неделю или немногим больше. Я обратила внимание, что на вечеринках он всегда сидел со скучающим видом. Кроме своего дела, он интересуется только древними книгами и манускриптами – говорят, у него замечательная библиотека в столице. И, конечно же, дочь! Он всегда оживлялся, когда мой отец спрашивал о ней, их объединяло то, что каждый имеет единственного ребенка, и притом – женского пола. Смерть Феи Луны подорвала здоровье бедного господина Лю – отец говорит, что он стал совсем другим человеком…
Девушка подошла к лампаде и заправила ее маслом из глиняного кувшина, стоявшего на полу. Судья Ди задумчиво созерцал ее профиль и грациозные движения тонких рук. Очевидно, что она очень близка отцу, но Хан мог постараться скрыть от нее свою злую и низкую натуру.
Выслушав рассказ Хана, судья стал подозревать его в убийстве и хитрой попытке его, судью, запугать.
– Чтобы закончить наш список, – сказал он со вздохом сожаления, – не припомните, не встречали ли вы когда-нибудь Советника Лянга или его племянника?
Пух Ивы вдруг покраснела.
– Нет, – быстро ответила она. – Отец нанес советнику визит, но сам он никогда не приходил к нам. Конечно же, он и не должен, ведь столь высокопоставленный чиновник…
– Мне говорили, – заметил Судья Ди, – что его племянник – изрядный гуляка.
– Какая гнусная клевета! – сердито воскликнула Пух Ивы. – Лянг Фэн – очень серьезный молодой человек, он постоянно работает в библиотеке при Храме!
Судья Ди испытующе посмотрел на нее.
– Откуда вам это известно? – быстро спросил он.
– О, я иногда гуляю с мамой в саду у Храма, – ответила она, – и я видела там господина Лянга.
Судья Ди кивнул ей.
– Хорошо, госпожа Хан, – сказал он, – я очень благодарен вам за чрезвычайно полезные сведения.
Он повернулся и направился к двери, но Пух Ивы торопливо догнала его и сказала:
– Я очень надеюсь, что Ваша Честь найдет этих ужасных людей, которые столь жестоко обошлись с моим папенькой. Я совершенно не верю, что это был розыгрыш. Отец всегда несколько сух и официален, Ваша Честь, но он очень добрый и хороший человек, он никогда не думает плохо о других. Я его очень жалею – у него, наверное, есть враги, а он даже не подозревает об этом. Ему кто-то хочет навредить, Ваша Честь!
– Можете спокойно отдыхать – будьте уверены, что решению этого дела я посвящу все свое внимание! – сказал Судья Ди.
Пух Ивы благодарно взглянула на судью.
– Я хочу подарить Вашей Чести маленький сувенир в память о вашем посещении часовни Отшельника Хана. Но не говорите об этом никому, потому что его можно дарить только членам нашей семьи!
Она торопливо подошла к алтарю и вынула из тайника за ним толстый рулон бумаги. Вытащив из него один листик, она протянула его судье с низким поклоном. Это была тщательно сделанная копия с надписи на алтаре.
Судья Ди аккуратно сложил листок в свой рукав. При этом он торжественно произнес:
– Я весьма польщен вашим подарком!
Он с удовольствием отметил, что две розы попрежнему украшают девичью прическу. Пух Ивы провела его по длинному коридору к сторожке и отворила тяжелую дверь. Судья молча ей поклонился и вышел на пустынную улицу.
Глава 11
Ма Джунг испытывает досаду; Судья Ди отправляется с инспекцией по своему уезду
На следующее утро, на рассвете, когда двое помощников вошли в личные покои судьи, они увидели, что Судья Ди крепко спит на лежанке. Они торопливо покинули комнату и предупредили слугу, пришедшего приготовить утренний чай, чтобы тот не беспокоил хозяина.
Через час Судья Ди проснулся. Сидя на лежанке, он приподнял уголок пластыря и осмотрел свой раненый бок. Рана уже подживала. Быстро поднявшись, он небрежно умылся, сел за письменный стол и хлопнул в ладоши. Вошел слуга; судья приказал ему подавать завтрак и позвать своих трех помощников.
Старшина Хунг, Ма Джунг и Чао Тай сели на табуреты. Пока судья ел свой рис, Хунг доложил, что только что вернулся от чаеторговца. Кунг рассказал ему, что он и Доктор Дянг были настолько потрясены, увидев пояс кандидата Дянга, что даже не подумали спросить у рыбака, нашедшего пояс, как его зовут.
Будет нелегко разыскать этого человека.
Потом Ма Джунг отрапортовал, что за ночь в доме Дянга не случилось ничего примечательного. Утром они с Чао Таем покинули этот дом, оставив двух стражников.
Судья Ди отложил палочки для еды. За чаем он рассказал помощникам о своем приключении в харчевне. Когда он закончил, Ма Джунг воскликнул с досадой:
– Почему Ваша Честь не взяли меня с собой?
– Нет, Ма Джунг, – промолвил судья, – я и так привлек к себе слишком много внимания! Но ты все же найдешь Мао Лу, потому что я хочу допросить его, чтобы узнать, не встречался ли он со своим дядей в ту ночь, когда тот был убит, и не знает ли он что-либо о смерти Феи Луны. А сейчас сходи в гостиницу «Красный карп» и спроси предводителя нищих, где можно найти Мао Лу. Арестуй этого Мао и приведи его сюда. Да, и отдай этому старику два серебряных слитка – он оказал мне большую услугу. Скажи ему, что он получает эти деньги как вознаграждение от судьи, потому что мне стало известно, что он поддерживает среди нищих строгий порядок!
Ма Джунг повернулся, чтобы уйти, но Судья Ди поднял руку.
– Подожди, – сказал он, – я еще не закончил свой рассказ. Вчера была очень длинная ночь!
И он передал содержание своего разговора с Хан Юнг-ханом. Он не упомянул о Белом Лотосе – это порочное наименование было небезопасно упоминать необдуманно. Он только сказал, что похищение Хана было организовано главарем мощной разбойничьей шайки.
Когда он закончил, Чао Тай взорвался:
– Никогда я не слышал столь неправдоподобной истории! Я уверен, Ваша Честь, что вы не поверили ни одному слову этого мошенника!
Судья Ди спокойно ответил:
– Я думаю, Хан Юнг-хан – коварный и хладнокровный преступник. Конечно же, он подслушал, что танцовщица сказала мне той ночью, – он только притворился спящим. Так он узнал, что она собирается рассказать мне о гнусном плане, который он разрабатывает. Когда я был у него вчера днем, он пытался убедить меня замять расследование убийства куртизанки. Поняв, что ему это не удалось, он решил попытаться меня запугать. Что и совершил вчера ночью, и притом очень умно! Он специально наплел мне эту невероятную историю, но не для того, чтобы ввести в заблуждение, а для того, чтобы высказать содержащуюся в ней скрытую угрозу таким образом, чтобы я не смог обвинить его в попытке запугивания. Представьте себе, что подумают обо мне высшие власти, если я обвиню Хана на основе столь невероятного рассказа. Они могут представить тот аргумент, что, если бы Хан действительно хотел обмануть меня, он состряпал бы басню поубедительнее. Все было очень хитро придумано – он рассказывает мне в присутствии своей дочери эту нелепую историю и демонстрирует кровоподтек, который, конечно же, сам себе и поставил! Понимаете, какой это опасный человек?
– Давайте подвергнем пытке жирного жулика! – сердито воскликнул Ма Джунг.
– К сожалению, у нас нет никакой зацепки, никаких прямых доказательств! – возразил Судья Ди. – Мы не можем допрашивать человека под пыткой, не имея твердых улик против него. А нам придется немало потрудиться, прежде чем мы найдем эти улики! Но я дал Хану понять, что я понял его намек, – я сказал ему, что подозреваю одного из гребцов. Надеюсь, Хан сделал вывод, что ему удалось меня запугать, и теперь он станет менее осторожным и совершит какой-нибудь опрометчивый поступок.
Старшина Хунг, который все это время внимательно слушал, спросил Судью Ди:
– Ваша Честь совершенно уверены, что никто не стоял за вашим столом, когда вы разговаривали с Цветком Миндаля? Может, слуга или одна из куртизанок?
Судья Ди внимательно посмотрел на него, а потом задумчиво произнес:
– Нет, Хунг, я не сказал бы, что в этом уверен. По крайней мере в отношении слуг. Единственно, в чем я уверен, что это не была куртизанка, потому что все пять были в поле моего зрения, прямо передо мной. А вот слуги… Всегда воспринимаешь их присутствие как нечто само собой разумеющееся…
Ди задумчиво потеребил усы.
– В таком случае, Ваша Честь, – заключил Хунг, – я думаю, можно допустить возможность того, что рассказ Хана – правдив. Слуга мог услышать то, что сообщила танцовщица, но, ошибившись, подумать, что она обращается к Хану. Цветок Миндаля стояла между вами, а находящийся сзади человек мог и не разглядеть, что Хан дремлет. Слуга должен быть соучастником того человека, что связан с заговором, о котором упомянула танцовщица, – он предупредил главаря, и тот убрал ненужную свидетельницу. Потом убийца должен был удостовериться, что Хан не передал предупреждение танцовщицы Вашей Чести, для чего он похитил его и пытался запугать.
– Ты, пожалуй, прав, Хунг, – сказал Судья Ди и быстро добавил: – Хотя постой-ка! Слуга не мог ошибиться. Я хорошо помню, что Цветок Миндаля обратилась ко мне «Ваша Честь»!
– Может быть, он не расслышал, – возразил Хунг, – он, наверное, сразу заспешил, услышав ее первую фразу, и не расслышал того, что она сказала насчет шахмат. Поэтому похититель Хана и не упомянул о них!
Судья Ди не ответил. Он вдруг испытал сильную тревогу. Ведь если рассказ Хана – правда, значит – Белый Лотос и в самом деле возродился!
Даже самый бесстрашный негодяй не осмелится упомянуть это наименование. Кроме того, и куртизанка упомянула о готовящемся заговоре против Императорской Династии. О Небеса! Речь как будто идет не о простом убийстве, а о широкой сети тайных организаций, угрожающей безопасности сего Государства!
Судья с трудом овладел собой и спокойно сказал:
– Единственный человек, могущий четко ответить на вопрос, стоял ли кто-нибудь за моею спиной, это Анемон. Ма Джунг, в качестве поощрения ты можешь после ареста Мао Лу пойти в Квартал Ив и поговорить с Анемон. Пусть она подробно расскажет о том, как она заметила, что Хан задремал, как она пошла за кубком вина для него – в общем, все до мельчайших подробностей! И между делом спроси невзначай, кто стоял за нами в то время. Покажи, на что ты способен!
– Слушаюсь, Ваша Честь! – с готовностью сказал довольный Ма Джунг. – Я отправлюсь тотчас же, пока Мао Лу не вылез из своей берлоги!
В дверях он чуть не налетел на Старшего Писца, который входил со стопкой дел. Когда писец положил папки на стол, Старшина Хунг и Чао Тай пододвинули свои табуреты поближе и стали рассортировывать бумаги. Затем они помогли судье просмотреть их. Это были в основном текущие дела, касающиеся управления уездом. Когда Судья Ди захлопнул последнюю папку, день давно уже наступил.