Страница:
Впервые Холройд полностью осознал, что он действительно должен драться за свою новую жизнь… Уже дерется.
Импульсивно Холройд шагнул к помосту, из которого торчал молитвенный жезл. Подойдя вплотную, он вопросительно оглянулся. Затем шагнул на помост.
Она кивнула и рванулась вперед. Ее нетерпение заставило Холройда улыбнуться, и он уступил дорогу девушке, как бы извиняясь за то, что в прошлый раз убежал. Уж очень спешила Мора тогда продемонстрировать божественную силу жезла, показать, как он действует. Она не могла знать, о чем думал Холройд уходя, и должна подумать, что Холройд-Пта действительно извиняется. Риск есть, но он неуловимо мал. Девушка хочет помочь, но почему она так нетерпеливо рванулась вперед?
Стоя у жезла, крестьянка Мора говорила:
— Молитвенный жезл имеет большой смысл. Но прежде надо понять — тебе надо владеть Гонволейном. Пусть тебя не удивляет, что для этого надо покорить Нуширван. Там находится Великий Трон Власти. Раньше он стоял в твоем дворце, в крепости Пта. Инезия перевезла его в столицу Нуширвана по разрешению Нушира. Но это даже хорошо. Ведь все могущество придет сразу, как только ты, Пта, сядешь в него. И в Гонволейн вернется Лучезарный Единственный Пта.
Инезия верит, что сможет уничтожить тебя прежде, чем ты доберешься до Трона и овладеешь им. Пта, умоляю, поверь мне. Только вторжение в Нуширван во главе самой могучей армии позволит тебе сесть в Божественный Трон Пта.
Девушка умолкла, будто уже не хватало сил произносить слова, отягченные таким глубоким значением. Переведя дыхание, она продолжила с возросшей энергией:
— Пришло время действовать решительно. Нам нельзя останавливаться. Как только ты познаешь действие молитвенного жезла, я объясню, что еще ты должен совершить. Возьми меня за руку.
Холройд осторожно дотронулся до ее ладони и ощутил тепло охвативших его кисть пальцев. Жизненная энергия пульсировала в теле девушки, обволакивая и его плоть, волосы шевелились, будто наэлектризованные. Пришла мысль поцеловать Мору прямо сейчас. Поцеловать! А не сама ли она внушает ему это желание? Неужели это ее мысль через пальцы струится в мозг Холройда-Пта? Да нет, он и сам способен был так реагировать на тело крестьянки.
С любопытством он наблюдал, как девушка коснулась верхушки молитвенного жезла, охватила его пальцами, на мгновение застыла, обернулась и, глядя в глаза Холройду, стала опускать руку, говоря при этом:
— Хочу повторить, действуй уверенно. Ты практически неотличим от принца Инезио, даже манера говорить, оттенки голоса совпадают.
— Почему…
Холройд осекся, когда пальцы девушки достигли места, где молитвенный жезл соприкасался с помостом. В это мгновение он ощутил, что держится не за теплую руку женщины, а будто за высоковольтный кабель без изоляции.
Тело Холройда-Пта корчилось в конвульсиях. Он пытался высвободиться, но его усилия были тщетны. Телом владела вливающаяся в него огромная энергия. Сознание пронзала острая, как игла, мысль: Обман!
Импульсивно Холройд шагнул к помосту, из которого торчал молитвенный жезл. Подойдя вплотную, он вопросительно оглянулся. Затем шагнул на помост.
Она кивнула и рванулась вперед. Ее нетерпение заставило Холройда улыбнуться, и он уступил дорогу девушке, как бы извиняясь за то, что в прошлый раз убежал. Уж очень спешила Мора тогда продемонстрировать божественную силу жезла, показать, как он действует. Она не могла знать, о чем думал Холройд уходя, и должна подумать, что Холройд-Пта действительно извиняется. Риск есть, но он неуловимо мал. Девушка хочет помочь, но почему она так нетерпеливо рванулась вперед?
Стоя у жезла, крестьянка Мора говорила:
— Молитвенный жезл имеет большой смысл. Но прежде надо понять — тебе надо владеть Гонволейном. Пусть тебя не удивляет, что для этого надо покорить Нуширван. Там находится Великий Трон Власти. Раньше он стоял в твоем дворце, в крепости Пта. Инезия перевезла его в столицу Нуширвана по разрешению Нушира. Но это даже хорошо. Ведь все могущество придет сразу, как только ты, Пта, сядешь в него. И в Гонволейн вернется Лучезарный Единственный Пта.
Инезия верит, что сможет уничтожить тебя прежде, чем ты доберешься до Трона и овладеешь им. Пта, умоляю, поверь мне. Только вторжение в Нуширван во главе самой могучей армии позволит тебе сесть в Божественный Трон Пта.
Девушка умолкла, будто уже не хватало сил произносить слова, отягченные таким глубоким значением. Переведя дыхание, она продолжила с возросшей энергией:
— Пришло время действовать решительно. Нам нельзя останавливаться. Как только ты познаешь действие молитвенного жезла, я объясню, что еще ты должен совершить. Возьми меня за руку.
Холройд осторожно дотронулся до ее ладони и ощутил тепло охвативших его кисть пальцев. Жизненная энергия пульсировала в теле девушки, обволакивая и его плоть, волосы шевелились, будто наэлектризованные. Пришла мысль поцеловать Мору прямо сейчас. Поцеловать! А не сама ли она внушает ему это желание? Неужели это ее мысль через пальцы струится в мозг Холройда-Пта? Да нет, он и сам способен был так реагировать на тело крестьянки.
С любопытством он наблюдал, как девушка коснулась верхушки молитвенного жезла, охватила его пальцами, на мгновение застыла, обернулась и, глядя в глаза Холройду, стала опускать руку, говоря при этом:
— Хочу повторить, действуй уверенно. Ты практически неотличим от принца Инезио, даже манера говорить, оттенки голоса совпадают.
— Почему…
Холройд осекся, когда пальцы девушки достигли места, где молитвенный жезл соприкасался с помостом. В это мгновение он ощутил, что держится не за теплую руку женщины, а будто за высоковольтный кабель без изоляции.
Тело Холройда-Пта корчилось в конвульсиях. Он пытался высвободиться, но его усилия были тщетны. Телом владела вливающаяся в него огромная энергия. Сознание пронзала острая, как игла, мысль: Обман!
8. ЛИАНА НА УТЕСЕ
Последние несколько дней Лоони в любое время могла увидеть плоть Инезии. Плененной богине достаточно было приподнять голову над каменным полом и повернуться в сторону кресла, где покоилось полуосвещенное тело.
В очередной раз открыв глаза, Лоони увидела слабое сияние золотых кудрей, покрывающих изящный силуэт фигуры. Голова склонена на бок, руки безвольно повисли — души Инезии в теле не было.
Поняв это, Лоони тут же ощутила нарастающее напряжение, словно ментальный ветер всколыхнул полумрак темницы. Его нарастающее давление заполнило все пространство. Темнота растворялась, и неведомая сила прижала цепи, опутавшие ее тело к холодному полу. Ее голова рухнула на камни, только темные волосы смягчили удар.
В этот же момент золотоволосая женщина шевельнулась в кресле. Ее глаза открылись, и улыбка осветила лицо. Инезия посмотрела на пол, увидела темноволосую красавицу в цепях и произнесла звонким голосом, переполненным триумфом победительницы:
— Милая Лоони, все происходит так, как я задумала. Он считает, что я
— это ты. Он позволил взять его душу и тело в пространство тьмы. Чары, не позволявшие показать Пта его путь в Гонволейн, разрушены. К тому же Великий Пта познал могущество молитвенного жезла не так, как надлежит богу
— прямым течением. Энергия, способная оживить его память, отфильтрована моим духом.
В камере зазвенел мелодичный смех златовласой богини. Тело Лоони не шевельнулось. Инезия продолжала нарочито громко:
— Я намерена сломить гармонию духа Пта. Уже разрушено три уровня защиты. Еще три слоя чар будет сломлено до нападения на Нуширван. Пта сам поможет это сделать. Последний уровень защиты я способна уничтожить сама, надо только раньше Пта добраться до Трона. Думаю, что ему даже на придется сесть на трон…
Кстати, дорогая, чуть не забыла сказать одну важную деталь. Твое имя включено в список людей, которых казнят по приказу принца Инезио. И Пта подпишет его… Даже если он не решится, то список заговорщиков сделает реальным нападение на Нуширван…
Лоони уже спокойно наблюдала за выражением лица своей мучительницы. Юное личико златовласки торжествовало. Глаза широко открыты, губы сжаты. Инезия не могла за маской безразличной уверенности в своих действиях полностью скрыть азарт и риск борьбы между мужским и женским величием.
Богиня Лоони поняла, что сломлено только две защиты. Две из семи. Но насколько искусно это проделала Инезия, выдав себя за Лоони? Она позволила памяти Пта начать возрождаться в той области, где не было ощущения противостояния, привлекла его доверие и сняла два слоя чар, хранящих его жизнь. Пта сам пошел по дороге смерти.
Не без усилия Лоони придала своему голосу оттенок насмешливого сарказма:
— Так ты хочешь стать и мною тоже? Несчастная Инезия! Как это трудно
— быть двумя богинями одновременно. Я не верю, что Пта уже любил тебя. Ты не способна так быстро снять эти чары без моей помощи. А я тебе не помогала.
Золотые кудри дрогнули.
— Эту неудачу я не собираюсь скрывать. Этот идиот Холройд — целомудренный моралист.
— Но ведь и Пта был таким. Неужели ты, его жена, забыла это, — голос Лоони звучал увереннее. — Он никогда не соблазнялся телами, украденными тобой у других женщин.
В глазах Инезии вспыхнул огонь, дыхание прервалось. Гнев охватил все ее существо, но это продолжалось недолго. Ответная реплика прозвучала грубо, но не гневно, а с насмешкой:
— Ты, кажется, не осознаешь, что Пта идет к смерти во времена Гонволейна, а его телом управляет разум из далекого прошлого, не принадлежащий богу. Человеческий ум силен, но не настолько, чтобы полностью приспособиться к миру Гонволейна и миновать все ловушки, расставленные мною на пути к цели…
Он проснется завтра с мыслью, что принц Инезио не может не стать любовником Инезии. Он будет думать, что ты изменила планы, чтобы доказать неизбежность войны с Нуширваном. Его психика не устоит перед моим очарованием. Пта овладеет телом, в котором буду я, а не ты. Он познает мои права…
В голосе Инезии появились нотки грусти. Колени сжались, изящные руки судорожно вцепились в подлокотники кресла. Затем она расслабилась и насмешливо продолжала:
— Неужели ты думаешь, что он способен устоять перед моим желанием. Один, в роскошных апартаментах дворца, окруженный чужим миром. Он будет уверен, что назваться принцем Инезио — единственная надежда уцелеть. Теперь тебе ясно, почему этот идиот стал принцем. И я баловала его настолько, что даже позволила носить мое имя все эти годы. Теперь его сходство с Пта сыграет свою роль…
Лоони, я ухожу. Пора забрать его во дворец принца Инезио. Еще день он будет возвращаться к сознанию. Пусть это происходит там, так лучше. Меня беспокоит уходящее время, но за равновесие Пта-Холройда надо бороться без лишнего риска.
Каменная стена за креслом, в котором сидела богиня Инезия, дрогнула. Ее половинки распахнулись, как ворота и в щель вошли четверо мужчин в темных одеждах. Они молча обогнули кресло и опустились на колени перед златовласой красавицей. Та указала рукой в дальний угол темницы, который скованная богиня не могла видеть. Монахи молча направились туда, пронесли рядом с Лоони безжизненное тело Холройда и скрылись в проеме стены.
Инезия встала и также направилась к выходу, но обернулась:
— Дорогая, я обязана предостеречь тебя от безрассудных поступков. Сейчас мне нужно опираться и на твой круг власти. Поэтому впервые за долгие века тебе возвращена часть могущества. Советую не покидать свое тело. Я буду иногда заходить сюда. Если в этой плоти не окажется души, то она немедленно будет уничтожена. Ты знаешь, чем это грозит. Оставайся хозяйкой своей судьбы. Ты в полной зависимости от сил, которые не вернулись в тело Лоони. А те, которые пришли, угасают с каждой минутой. Лоони не сможет вернуться в свою плоть и умрет в теле, которое не сможет покинуть. Смерть человека страшна агонией ухода из жизни. Ты не понимаешь, что не сможешь вселиться в живое тело любого жителя Гонволейна, тем более из дворцовой прислуги, так, чтобы мне это не стало известно.
…И не питай призрачной надежды на могущество духа Пта. Он сейчас не способен восстановить чары, хранящие божественный дух или воспользоваться какой-либо мелкой оплошностью с моей стороны. На любом шаге по дороге к божественной смерти я смогу уничтожить тело Пта и попытаться повторить попытку в следующем его воплощении. На этот раз я смогу добиться своего. Я стану единым и вечным правителем Гонволейна. Оставлю тебя с этой приятной мыслью.
Последние слова она произнесла, уже скрывшись в темной щели каменных ворот, которые бесшумно закрывались. Свет в помещении угас, тело Лоони вновь ощутило холод пола и тяжесть цепей.
Она долго лежала без движения, не пытаясь поднять головы. Даже мысли ее замерли. Но в сознании нарастало чувство невозможности бездействия. В висках застучало: «Ты не богиня, а хвастливая дура. Он в апартаментах принца Инезио. Ко мне не вернулось столько могущества, чтобы победить соперницу, тут Инезия права. Но мне хватит сил убить тело Холройда и спасти Пта, чтобы он снова мог родиться с полной защитой».
Тело было покидать намного сложнее, чем рассчитывала Лоони. Усилие сохранить свою плоть в человеческом облике отняло больше сил, чем раньше. Мизерная доля вернувшегося могущества истощилась. В тюрьме было невероятно холодно. Каждая минута жизни, каждый градус теплоты тела требовал расходовать ограниченные возможности. Но она покинула плоть, ощущая свое тело лежащим внизу, в непроглядной тьме. Глаза, уши, осязание уже не требовалось. Дух снова ощутил великое чувство восторга божественной сутью, бывшей основой ее существования.
Раньше она могла управлять покинутым телом, контролировать его чувства на расстоянии. Но сейчас это было невозможно. Надо рисковать. Лоони, Инезия, Пта находится на грани, отделяющей бога от человека. Пта должен быть спасен любовью.
Пройти сквозь стену было достаточно легко. Дорога была знакома. Как часто в далеком прошлом Лоони проходила через глыбу утеса, вонзаясь в воду, которая принимала тела самоубийц и благополучно выносила их на скалистый берег во время прилива.
Она проникала через гранит медленнее обычного, но чувствовала неотвратимое приближение к воде. Все ближе… ближе. Вот и берег. Вода влекла дальше, там есть человеческое тело. Их там много. Дважды она ошиблась, устремив свой слабый дух к мужчинам. Надо не спешить… С трудом она определила необходимое направление, влечение было слишком слабым. Смерть наступила давно.
Затем… у Лоони появилось тело. Невозможно было определить, когда погибла девушка, но аура жизни, хранившаяся в клетках тела, была еще сильной, резко отличавшейся от мертвой материи воды, проникшей внутрь организма.
Существо Лоони заполняло мертвые нервные ткани. Тело облегало ее, вяло сопротивляясь приходящей жизни, будто песок поглощал густую жидкость. Смерть для человеческого существа была окончательным исходом. Даже божественный дух мог вернуть жизнь телу только на время.
Как долго лежало окруженное безвременьем тело Лоони на скалистом побережье, определить было невозможно. Время замерло. Истерзанное тело освобождалось от смерти.
Ощущение жизни возвращалось, приходя с каждой волной прибоя, омывавшего девушку. Судорога, пробегавшая по телу каждый раз, эхом откликалась в сознании богини Лоони. Она ждала.
Медленно возникали ощущения острых камней, врезающихся в кожу… галька… песок… брызги, летящие в лицо… Вернулась возможность двигаться. Мышцы рук напряглись, ноги согнулись в коленях. Ощущения человеческого тела пробуждались после смертельного сна.
Последним вернулось зрение. Лоони видела ночное небо со зловещими облаками. Утес, возвышавшийся почти до облаков. Звезды. Ее тело находилось в глубине лагуны среди острых камней. На другом берегу лагуны виднелись огни ночного города, ностальгически манившие новое тело.
Одна рука все еще полностью была во власти бушующей бездны моря и безвольно колебалась вместе с пеной прибоя. Увидев это, лоони подумала, что человеческим мышцам не под силу без ее помощи доставить тело на верх утеса. Но выбраться из этой пропасти было необходимо. Она должна убить, чтобы спасти себя и Пта.
Девушка встала на ноги и пошла к месту, где много веков лежало спрятанное оружие. Она не обращала внимание на воду, стекавшую с волос, одежды. Раньше она часто гуляла по этому берегу, когда ей надоедали холодные стены тюрьмы. Здесь всегда были тела утопленниц, которые не успел поглотить древний океан. Как давно она была здесь. Но память сохранила каждый камень, каждую песчинку. Оружие было на месте.
Девушка начала взбираться вверх по острым безжизненным скалам. Ночь продолжалась. Мокрая одежда прилипала к телу. Облака неслись над заливом к северо-западу. Звезды мерцали холодным светом, а Луна помогала различать щели в граните. Скоро можно будет держаться за лианы которыми был опутан утес вверху. Внезапно ветер переменил направление и облака устремились обратно, темнея с каждой секундой. Они впитывали столько дождя, сколько могли, и возвращались мучить тело. И хлынул ливень… Струи дождя слепили глаза… Сделали тело снова холодным… Руки скользили по камням… Ноги с трудом находили опору… Девушка приближалась к лианам…
Дождь прекратился с первыми лучами восходящего солнца. Зарево над горизонтом еще не согревало, но надежда добраться до вершины утеса в этом теле окрепла.
Самый трудный этап был преодолен, хотя необходимо еще много сил, а тело утомлено. Руки отказываются подчиняться воле. Они боятся возвращения смерти, но надежда не умерла. Даже у самого тяжелого пути есть конец. И он приближается.
В очередной раз открыв глаза, Лоони увидела слабое сияние золотых кудрей, покрывающих изящный силуэт фигуры. Голова склонена на бок, руки безвольно повисли — души Инезии в теле не было.
Поняв это, Лоони тут же ощутила нарастающее напряжение, словно ментальный ветер всколыхнул полумрак темницы. Его нарастающее давление заполнило все пространство. Темнота растворялась, и неведомая сила прижала цепи, опутавшие ее тело к холодному полу. Ее голова рухнула на камни, только темные волосы смягчили удар.
В этот же момент золотоволосая женщина шевельнулась в кресле. Ее глаза открылись, и улыбка осветила лицо. Инезия посмотрела на пол, увидела темноволосую красавицу в цепях и произнесла звонким голосом, переполненным триумфом победительницы:
— Милая Лоони, все происходит так, как я задумала. Он считает, что я
— это ты. Он позволил взять его душу и тело в пространство тьмы. Чары, не позволявшие показать Пта его путь в Гонволейн, разрушены. К тому же Великий Пта познал могущество молитвенного жезла не так, как надлежит богу
— прямым течением. Энергия, способная оживить его память, отфильтрована моим духом.
В камере зазвенел мелодичный смех златовласой богини. Тело Лоони не шевельнулось. Инезия продолжала нарочито громко:
— Я намерена сломить гармонию духа Пта. Уже разрушено три уровня защиты. Еще три слоя чар будет сломлено до нападения на Нуширван. Пта сам поможет это сделать. Последний уровень защиты я способна уничтожить сама, надо только раньше Пта добраться до Трона. Думаю, что ему даже на придется сесть на трон…
Кстати, дорогая, чуть не забыла сказать одну важную деталь. Твое имя включено в список людей, которых казнят по приказу принца Инезио. И Пта подпишет его… Даже если он не решится, то список заговорщиков сделает реальным нападение на Нуширван…
Лоони уже спокойно наблюдала за выражением лица своей мучительницы. Юное личико златовласки торжествовало. Глаза широко открыты, губы сжаты. Инезия не могла за маской безразличной уверенности в своих действиях полностью скрыть азарт и риск борьбы между мужским и женским величием.
Богиня Лоони поняла, что сломлено только две защиты. Две из семи. Но насколько искусно это проделала Инезия, выдав себя за Лоони? Она позволила памяти Пта начать возрождаться в той области, где не было ощущения противостояния, привлекла его доверие и сняла два слоя чар, хранящих его жизнь. Пта сам пошел по дороге смерти.
Не без усилия Лоони придала своему голосу оттенок насмешливого сарказма:
— Так ты хочешь стать и мною тоже? Несчастная Инезия! Как это трудно
— быть двумя богинями одновременно. Я не верю, что Пта уже любил тебя. Ты не способна так быстро снять эти чары без моей помощи. А я тебе не помогала.
Золотые кудри дрогнули.
— Эту неудачу я не собираюсь скрывать. Этот идиот Холройд — целомудренный моралист.
— Но ведь и Пта был таким. Неужели ты, его жена, забыла это, — голос Лоони звучал увереннее. — Он никогда не соблазнялся телами, украденными тобой у других женщин.
В глазах Инезии вспыхнул огонь, дыхание прервалось. Гнев охватил все ее существо, но это продолжалось недолго. Ответная реплика прозвучала грубо, но не гневно, а с насмешкой:
— Ты, кажется, не осознаешь, что Пта идет к смерти во времена Гонволейна, а его телом управляет разум из далекого прошлого, не принадлежащий богу. Человеческий ум силен, но не настолько, чтобы полностью приспособиться к миру Гонволейна и миновать все ловушки, расставленные мною на пути к цели…
Он проснется завтра с мыслью, что принц Инезио не может не стать любовником Инезии. Он будет думать, что ты изменила планы, чтобы доказать неизбежность войны с Нуширваном. Его психика не устоит перед моим очарованием. Пта овладеет телом, в котором буду я, а не ты. Он познает мои права…
В голосе Инезии появились нотки грусти. Колени сжались, изящные руки судорожно вцепились в подлокотники кресла. Затем она расслабилась и насмешливо продолжала:
— Неужели ты думаешь, что он способен устоять перед моим желанием. Один, в роскошных апартаментах дворца, окруженный чужим миром. Он будет уверен, что назваться принцем Инезио — единственная надежда уцелеть. Теперь тебе ясно, почему этот идиот стал принцем. И я баловала его настолько, что даже позволила носить мое имя все эти годы. Теперь его сходство с Пта сыграет свою роль…
Лоони, я ухожу. Пора забрать его во дворец принца Инезио. Еще день он будет возвращаться к сознанию. Пусть это происходит там, так лучше. Меня беспокоит уходящее время, но за равновесие Пта-Холройда надо бороться без лишнего риска.
Каменная стена за креслом, в котором сидела богиня Инезия, дрогнула. Ее половинки распахнулись, как ворота и в щель вошли четверо мужчин в темных одеждах. Они молча обогнули кресло и опустились на колени перед златовласой красавицей. Та указала рукой в дальний угол темницы, который скованная богиня не могла видеть. Монахи молча направились туда, пронесли рядом с Лоони безжизненное тело Холройда и скрылись в проеме стены.
Инезия встала и также направилась к выходу, но обернулась:
— Дорогая, я обязана предостеречь тебя от безрассудных поступков. Сейчас мне нужно опираться и на твой круг власти. Поэтому впервые за долгие века тебе возвращена часть могущества. Советую не покидать свое тело. Я буду иногда заходить сюда. Если в этой плоти не окажется души, то она немедленно будет уничтожена. Ты знаешь, чем это грозит. Оставайся хозяйкой своей судьбы. Ты в полной зависимости от сил, которые не вернулись в тело Лоони. А те, которые пришли, угасают с каждой минутой. Лоони не сможет вернуться в свою плоть и умрет в теле, которое не сможет покинуть. Смерть человека страшна агонией ухода из жизни. Ты не понимаешь, что не сможешь вселиться в живое тело любого жителя Гонволейна, тем более из дворцовой прислуги, так, чтобы мне это не стало известно.
…И не питай призрачной надежды на могущество духа Пта. Он сейчас не способен восстановить чары, хранящие божественный дух или воспользоваться какой-либо мелкой оплошностью с моей стороны. На любом шаге по дороге к божественной смерти я смогу уничтожить тело Пта и попытаться повторить попытку в следующем его воплощении. На этот раз я смогу добиться своего. Я стану единым и вечным правителем Гонволейна. Оставлю тебя с этой приятной мыслью.
Последние слова она произнесла, уже скрывшись в темной щели каменных ворот, которые бесшумно закрывались. Свет в помещении угас, тело Лоони вновь ощутило холод пола и тяжесть цепей.
Она долго лежала без движения, не пытаясь поднять головы. Даже мысли ее замерли. Но в сознании нарастало чувство невозможности бездействия. В висках застучало: «Ты не богиня, а хвастливая дура. Он в апартаментах принца Инезио. Ко мне не вернулось столько могущества, чтобы победить соперницу, тут Инезия права. Но мне хватит сил убить тело Холройда и спасти Пта, чтобы он снова мог родиться с полной защитой».
Тело было покидать намного сложнее, чем рассчитывала Лоони. Усилие сохранить свою плоть в человеческом облике отняло больше сил, чем раньше. Мизерная доля вернувшегося могущества истощилась. В тюрьме было невероятно холодно. Каждая минута жизни, каждый градус теплоты тела требовал расходовать ограниченные возможности. Но она покинула плоть, ощущая свое тело лежащим внизу, в непроглядной тьме. Глаза, уши, осязание уже не требовалось. Дух снова ощутил великое чувство восторга божественной сутью, бывшей основой ее существования.
Раньше она могла управлять покинутым телом, контролировать его чувства на расстоянии. Но сейчас это было невозможно. Надо рисковать. Лоони, Инезия, Пта находится на грани, отделяющей бога от человека. Пта должен быть спасен любовью.
Пройти сквозь стену было достаточно легко. Дорога была знакома. Как часто в далеком прошлом Лоони проходила через глыбу утеса, вонзаясь в воду, которая принимала тела самоубийц и благополучно выносила их на скалистый берег во время прилива.
Она проникала через гранит медленнее обычного, но чувствовала неотвратимое приближение к воде. Все ближе… ближе. Вот и берег. Вода влекла дальше, там есть человеческое тело. Их там много. Дважды она ошиблась, устремив свой слабый дух к мужчинам. Надо не спешить… С трудом она определила необходимое направление, влечение было слишком слабым. Смерть наступила давно.
Затем… у Лоони появилось тело. Невозможно было определить, когда погибла девушка, но аура жизни, хранившаяся в клетках тела, была еще сильной, резко отличавшейся от мертвой материи воды, проникшей внутрь организма.
Существо Лоони заполняло мертвые нервные ткани. Тело облегало ее, вяло сопротивляясь приходящей жизни, будто песок поглощал густую жидкость. Смерть для человеческого существа была окончательным исходом. Даже божественный дух мог вернуть жизнь телу только на время.
Как долго лежало окруженное безвременьем тело Лоони на скалистом побережье, определить было невозможно. Время замерло. Истерзанное тело освобождалось от смерти.
Ощущение жизни возвращалось, приходя с каждой волной прибоя, омывавшего девушку. Судорога, пробегавшая по телу каждый раз, эхом откликалась в сознании богини Лоони. Она ждала.
Медленно возникали ощущения острых камней, врезающихся в кожу… галька… песок… брызги, летящие в лицо… Вернулась возможность двигаться. Мышцы рук напряглись, ноги согнулись в коленях. Ощущения человеческого тела пробуждались после смертельного сна.
Последним вернулось зрение. Лоони видела ночное небо со зловещими облаками. Утес, возвышавшийся почти до облаков. Звезды. Ее тело находилось в глубине лагуны среди острых камней. На другом берегу лагуны виднелись огни ночного города, ностальгически манившие новое тело.
Одна рука все еще полностью была во власти бушующей бездны моря и безвольно колебалась вместе с пеной прибоя. Увидев это, лоони подумала, что человеческим мышцам не под силу без ее помощи доставить тело на верх утеса. Но выбраться из этой пропасти было необходимо. Она должна убить, чтобы спасти себя и Пта.
Девушка встала на ноги и пошла к месту, где много веков лежало спрятанное оружие. Она не обращала внимание на воду, стекавшую с волос, одежды. Раньше она часто гуляла по этому берегу, когда ей надоедали холодные стены тюрьмы. Здесь всегда были тела утопленниц, которые не успел поглотить древний океан. Как давно она была здесь. Но память сохранила каждый камень, каждую песчинку. Оружие было на месте.
Девушка начала взбираться вверх по острым безжизненным скалам. Ночь продолжалась. Мокрая одежда прилипала к телу. Облака неслись над заливом к северо-западу. Звезды мерцали холодным светом, а Луна помогала различать щели в граните. Скоро можно будет держаться за лианы которыми был опутан утес вверху. Внезапно ветер переменил направление и облака устремились обратно, темнея с каждой секундой. Они впитывали столько дождя, сколько могли, и возвращались мучить тело. И хлынул ливень… Струи дождя слепили глаза… Сделали тело снова холодным… Руки скользили по камням… Ноги с трудом находили опору… Девушка приближалась к лианам…
Дождь прекратился с первыми лучами восходящего солнца. Зарево над горизонтом еще не согревало, но надежда добраться до вершины утеса в этом теле окрепла.
Самый трудный этап был преодолен, хотя необходимо еще много сил, а тело утомлено. Руки отказываются подчиняться воле. Они боятся возвращения смерти, но надежда не умерла. Даже у самого тяжелого пути есть конец. И он приближается.
9. ДВОРЕЦ — КРЕПОСТЬ
Время для Холройда остановилось. Он сразу начал бороться, сопротивляясь ужасающей энергии, заполнявшей все тело. Эта необузданная сила исходила с ужасающей неотвратимостью от руки девушки, державшей молитвенный жезл.
Затем пришло понимание, что он лежит на полу огромного зала, залитого солнечным светом. Холройду еще не доводилось видеть таких больших залов. Футов сто на двести, и ни одной опоры для потолка, кроме стен. Но уже через мгновение его поражали не размеры, а изысканное великолепие окружения.
Ослепительный свет из больших окон потоками заливал все пространство. Мебель сверкала безукоризненным лаком. Розовые отблески играли на креслах, шкафах, изящных столиках, созданных умелыми мастерами. Панели стен были задрапированы умелыми мастерами. Панели стен были задрапированы тканями голубых тонов. Их узоры отражались повсюду ценных пород. В дальнем конце зала он заметил несколько дверей, каждая из которых вызвала бы восторг у любого ценителя искусства. Лучи света рисовали на стеклах дверных проемов миражи фантастических деревьев, что в действительности располагалось за ними, было неразличимо.
Восхищенный Холройд смотрел смотрел на иллюзорные пейзажи и только краем глаза ощутил движение в зале. Та, которая шла к нему, была самым главным украшением зала. Юная золотоволосая красавица с голубыми глазами. Ее тело, достойное античной богини, было облечено в снежно-белое платье. Голос оказался сладострастным, но тревожным:
— Инезио! Что произошло? Ты рухнул, как подстреленный врил.
Ангельски красивая женщина стояла перед Холройдом, ожидая ответа. А он лихорадочно искал в сознании правильную линию поведения, пытаясь сосредоточиться. Мозг уловил имя, которое прозвучало. Он понял, что перенесен во дворец и заменил собой принца Инезио.
Лоони просила действовать решительно. Эта мысль прибавила самообладания, вернула мужество, и Холройд произнес:
— Просто подвернулась нога. Извини, если испугал.
Юная златовласка помогла встать принцу. Оказалось, что ее нежные руки достаточно сильны.
Наблюдая за движениями уходящей девушки, Холройд невольно сравнил пластику движений тела в белом платье с изяществом львицы. Уже в самых дверях девушка обернулась и произнесла:
— Сегодня утром Бекир собирался принести тебе список мятежников, которых надо приговорить к казни. Будь добр, подпиши его. Мне очень хочется покончить со лжепатриотами, ведущими Гонволейн к войне с Нуширваном. Даже с Аккадистраном они не хотят мира. Но об этом поговорим позднее.
Она ушла. Холройд опустил руки, не зная, как удержать красавицу. О чем она говорила? Списки отправляемых на казнь. Мятежники… Мятежники… Война…
Лоони перенесла его во дворец. Он — принц Инезио. Зачем? Предотвратить казнь? Познать новые истины, позволяющие избежать смерти? Одно было ясно. Он во дворце-крепости.
Холройд шагал по роскошному ковру, размышляя о необходимости в очередной раз покориться обстоятельствам. Он должен осознать свое новое положение, выбрать верный путь к цели. Очутившись у дверей, он распахнул радужные стекла, смягчавшие солнечный свет.
Перед ним была терраса, украшенная клумбами пышных цветов, окруженная стриженными деревьями, за которыми виднелись городские крыши. Над головой
— чистое голубое небо.
В лицо пахнул теплый ветер, пропитанный ароматом цветов и запахом моря. Больше всего Холройда заинтересовал город Пта. Он заполнял все видимое пространство побережья как слева, так и справа, далеко впереди виднелся зелено-голубой океан. Причудливый силуэт крыш затейливо переплетался с кронами высоких деревьев. Столица Пта утопала в зелени.
Под ногами тоже зеленела мягкая трава. Холройд шагнул на террасу, сделал несколько шагов и заметил тонкий ручеек. Вода весело журчала, струясь по каменистому дну, и бежала вперед. Ветерок уронил в ручей несколько лепестков розового цвета, и Холройд пошел вслед за ними от дворца. Вдруг ручей исчез внизу, забрав с собой розовые искорки.
Трава стала редкой, а вместо плодородной земли вокруг виднелись камни. Холройд осторожно сделал несколько шагов туда, где скрылись лепестки, споткнулся и замер в изумлении. Под ногами разверзлась бездна… Он на краю пропасти.
Опершись на камни, Холройд-Пта следил за уходящим в глубину маленьким водопадом. Сколько лететь лепесткам до земли, полмили, милю? Это место могло быть только Великим Утесом. Узкий залив внизу был окружен скалами, и вода в бессильной ярости разбивалась об острые гранитные глыбы. Ни один корабль не мог бы пристать к этому берегу. Уши уловили шум прибоя. Вода пенилась по всей поверхности залива. На противоположном берегу тоже были дома. Это тоже столица Гонволейна или другого города?
Море-океан, Великий Утес, бездна под ногами. Все отпечаталось в памяти и ушло в подсознание. Город. Город. Он был белым… и голубым, и красным, и желтым — разноцветным. Под лучами яркого солнца город выглядел, как драгоценный камень невероятных размеров… Нет, это впечатление обманчиво.
Колокольни, купола, шпили соборов, замки. Их линия изгибалась вместе с берегом океана и уходила за горизонт. Далеко за всеми крышами виднелся и лес. Где-то там домик в джунглях, молитвенный жезл и Мора.
Холройд ухмыльнулся. С этой Лоони надо быть начеку. Дважды она завлекала в ловушку, обещая защищать.
В камень, на который опиралась мужская рука, впилась стрела. Она как бы прилипла к чему-то липкому, но все же не удержалась и, набирая скорость, исчезла в бездне пропасти. Холройд взглянул вниз и застыл в изумлении.
Футах в пятистах от края террасы, цепляясь за сплетения лиан, карабкалась человеческая фигура. Рука соскользнула с камня. Это спасло Холройда. Не пригнись он сейчас, вторая стрела попала бы в голову. В него стреляла молодая, довольно высокая и худая брюнетка.
Шок прошел. Холройд-Пта внимательно следил, как женщина цепляется за корни, лианы, выступы утеса неумолимо приближаясь к нему. Лук, выпустивший стрелы, был перекинут через плечо и не представлял опасности. Широкий кожаный пояс обвивал талию женщины и держал ножны с кривой саблей. Телу Холройда передавалось каждое усилие чужих мышц, пальцы искали малейшей опоры на отвесной скале. Мозг ощущал жажду к жизни, пронизавшую тело женщины.
— Кто ты? Чего хочешь? — крикнул Холройд.
Снизу было слышно только хриплое дыхание. Внезапно в мозг вонзилась мысль об одиночестве. Он одинок в этом мире. Она одинока на отвесной скале. И каждый борется со смертью.
Вокруг все чужое. И город… И море… И дворец. Обернувшись назад, Холройд увидел часть дворца, дверь в роскошный зал. Стены дворца были обвиты такими же лианами, как и утес. Дворец-крепость не был виден целиком. Мешали кроны деревьев. Белый дворец, покрытый зелеными пятнами. Никаких признаков жизни, никаких звуков. Дворец-призрак. Старый и мертвый. Только он сам жив. Только он… и эта женщина, которая хочет убить… Все остальное нереально.
Посмотрев в бездну, Холройд увидел, что нападавшая отдыхает на выступе скалы и внимательно смотрит вверх. Их взгляды встретились.
— Не удивляйся моему появлению. И прости. Именем бога, Пта, прости меня. Я думала, что ты стражник. Я очень устала, и глаза обманули меня.
Холройд улыбнулся. Бессмертный Пта не боится стрел. Зачем эта отважная мученица хотела убить принца Инезио? Почему она извиняется?
Мужчина и женщина следили друг за другом. Она уже была в футах десяти. Грязная, исцарапанная. Жалкое существо в серых шортах, изорванной блузе, водорослями во всклокоченных черных волосах. Брызги водопада попадали на камни, которые предстояло преодолеть женщине, делали их скользкими. А силы у нее на пределе.
Холройд нахмурился, что с ней делать? А если она снова начнет стрелять? Тело Пта не погибнет, но психика Холройда не утратила инстинкт самосохранения. Ему будет больно.
Женщина достигла границы, отделявшей отвесную стену от террасы. Холройд спокойно произнес:
— Будет лучше, если ты бросишь наверх свое оружие. Лук мешает тебя вытащить. Быстрее. И не бойся. Я помогу.
Женщина уверенно ответила:
— Саблю не отдам. Лучше прыгнуть вниз с Утеса, чем живой попасть в руки дворцовых стражников. Я брошу тебе лук и стрелы. Ты будешь в безопасности. Но сабля будет у меня.
Взяв лук и стрелы, Холройд хотел положить их подальше от края пропасти, шагнул в сторону и сообразил, что женщина уже стоит рядом.
Странная брюнетка не знала равных по ловкости передвижения. Каждый жест был быстр и точен. Она устремилась к дворцу, но это оказалось лишь попыткой скрыть от глаз мужчины попытку вытащить саблю из ножен. Холройд отпрянул в сторону, выронил лук, рассыпал стрелы по траве. Одним движением женщина сбросила сразу все стрелы в пропасть и бросилась к своему врагу. Худое тело извивалось, пытаясь вонзить оружие в сердце Пта. Попытка не удалась. Холройд уклонился и сделал попытку схватить яростную фурию.
К изумлению, и его попытка оказалась неудачной. Женщина также смогла ускользнуть от быстрых рук Холройда-Пта, который вдруг осознал, что сабля не металлическая. Неужели она из дерева? Полированное дерево!
Такая мысль на мгновение ослабила внимание. Острие вонзилось в правый бок. Холройд почти не ощутил боли. Он инстинктивно схватил кривое лезвие и вырвал саблю из рук нападавшей.
Перед ним уже стояла не яростная фурия, а женщина, изумленная всем происходящим гораздо больше самого Холройда.
— Магический укол… Он не убил тебя, — смущенно бормотали ее губы.
— Какой укол?
Холройд уже не ждал ответа на свой вопрос. Лезвие сабли пульсировало в его руках. Оно было живым. От сабельного клинка исходил поток, напомнивший тот, который вошел в тело Пта через руку Лоони от молитвенного жезла. Острый конец сабли еще находился в теле Пта, и это место пылало огнем. Бросив саблю на камни, Холройд-Пта рванул на себе одежду и посмотрел на место, где должна была зиять рана. Увидев, что кожа цела, он перевел взгляд на саблю. Женщина взяла ее за рукоятку, вложила в ножны. Затем сняла пояс и бросила его вместе с ножнами вниз. Магическая сабля вернулась к подножию Великого Утеса.
— Слушай внимательно, — произнесла она, — магический укол должен был убить тебя. Но ты жив. Значит, некоторые женщины Гонволейна долгие века хранили веру в могущество Пта и сейчас молятся у своих жезлов. Правда их мало. Много времени прошло с тех пор, как жены перестали молиться за жизнь своих мужей. Но некоторые любят их и молятся за тебя, Великий Пта. Это дает им новую надежду. Пта, не забывай об этом, ты должен…
— Пта! — повторил Холройд. До этого момента он считал, что женщина пытается убить принца Инезио. Как настоящий принц должен реагировать на имя Пта? Теперь каждая травинка здесь знает его тайну.
Затем пришло понимание, что он лежит на полу огромного зала, залитого солнечным светом. Холройду еще не доводилось видеть таких больших залов. Футов сто на двести, и ни одной опоры для потолка, кроме стен. Но уже через мгновение его поражали не размеры, а изысканное великолепие окружения.
Ослепительный свет из больших окон потоками заливал все пространство. Мебель сверкала безукоризненным лаком. Розовые отблески играли на креслах, шкафах, изящных столиках, созданных умелыми мастерами. Панели стен были задрапированы умелыми мастерами. Панели стен были задрапированы тканями голубых тонов. Их узоры отражались повсюду ценных пород. В дальнем конце зала он заметил несколько дверей, каждая из которых вызвала бы восторг у любого ценителя искусства. Лучи света рисовали на стеклах дверных проемов миражи фантастических деревьев, что в действительности располагалось за ними, было неразличимо.
Восхищенный Холройд смотрел смотрел на иллюзорные пейзажи и только краем глаза ощутил движение в зале. Та, которая шла к нему, была самым главным украшением зала. Юная золотоволосая красавица с голубыми глазами. Ее тело, достойное античной богини, было облечено в снежно-белое платье. Голос оказался сладострастным, но тревожным:
— Инезио! Что произошло? Ты рухнул, как подстреленный врил.
Ангельски красивая женщина стояла перед Холройдом, ожидая ответа. А он лихорадочно искал в сознании правильную линию поведения, пытаясь сосредоточиться. Мозг уловил имя, которое прозвучало. Он понял, что перенесен во дворец и заменил собой принца Инезио.
Лоони просила действовать решительно. Эта мысль прибавила самообладания, вернула мужество, и Холройд произнес:
— Просто подвернулась нога. Извини, если испугал.
Юная златовласка помогла встать принцу. Оказалось, что ее нежные руки достаточно сильны.
Наблюдая за движениями уходящей девушки, Холройд невольно сравнил пластику движений тела в белом платье с изяществом львицы. Уже в самых дверях девушка обернулась и произнесла:
— Сегодня утром Бекир собирался принести тебе список мятежников, которых надо приговорить к казни. Будь добр, подпиши его. Мне очень хочется покончить со лжепатриотами, ведущими Гонволейн к войне с Нуширваном. Даже с Аккадистраном они не хотят мира. Но об этом поговорим позднее.
Она ушла. Холройд опустил руки, не зная, как удержать красавицу. О чем она говорила? Списки отправляемых на казнь. Мятежники… Мятежники… Война…
Лоони перенесла его во дворец. Он — принц Инезио. Зачем? Предотвратить казнь? Познать новые истины, позволяющие избежать смерти? Одно было ясно. Он во дворце-крепости.
Холройд шагал по роскошному ковру, размышляя о необходимости в очередной раз покориться обстоятельствам. Он должен осознать свое новое положение, выбрать верный путь к цели. Очутившись у дверей, он распахнул радужные стекла, смягчавшие солнечный свет.
Перед ним была терраса, украшенная клумбами пышных цветов, окруженная стриженными деревьями, за которыми виднелись городские крыши. Над головой
— чистое голубое небо.
В лицо пахнул теплый ветер, пропитанный ароматом цветов и запахом моря. Больше всего Холройда заинтересовал город Пта. Он заполнял все видимое пространство побережья как слева, так и справа, далеко впереди виднелся зелено-голубой океан. Причудливый силуэт крыш затейливо переплетался с кронами высоких деревьев. Столица Пта утопала в зелени.
Под ногами тоже зеленела мягкая трава. Холройд шагнул на террасу, сделал несколько шагов и заметил тонкий ручеек. Вода весело журчала, струясь по каменистому дну, и бежала вперед. Ветерок уронил в ручей несколько лепестков розового цвета, и Холройд пошел вслед за ними от дворца. Вдруг ручей исчез внизу, забрав с собой розовые искорки.
Трава стала редкой, а вместо плодородной земли вокруг виднелись камни. Холройд осторожно сделал несколько шагов туда, где скрылись лепестки, споткнулся и замер в изумлении. Под ногами разверзлась бездна… Он на краю пропасти.
Опершись на камни, Холройд-Пта следил за уходящим в глубину маленьким водопадом. Сколько лететь лепесткам до земли, полмили, милю? Это место могло быть только Великим Утесом. Узкий залив внизу был окружен скалами, и вода в бессильной ярости разбивалась об острые гранитные глыбы. Ни один корабль не мог бы пристать к этому берегу. Уши уловили шум прибоя. Вода пенилась по всей поверхности залива. На противоположном берегу тоже были дома. Это тоже столица Гонволейна или другого города?
Море-океан, Великий Утес, бездна под ногами. Все отпечаталось в памяти и ушло в подсознание. Город. Город. Он был белым… и голубым, и красным, и желтым — разноцветным. Под лучами яркого солнца город выглядел, как драгоценный камень невероятных размеров… Нет, это впечатление обманчиво.
Колокольни, купола, шпили соборов, замки. Их линия изгибалась вместе с берегом океана и уходила за горизонт. Далеко за всеми крышами виднелся и лес. Где-то там домик в джунглях, молитвенный жезл и Мора.
Холройд ухмыльнулся. С этой Лоони надо быть начеку. Дважды она завлекала в ловушку, обещая защищать.
В камень, на который опиралась мужская рука, впилась стрела. Она как бы прилипла к чему-то липкому, но все же не удержалась и, набирая скорость, исчезла в бездне пропасти. Холройд взглянул вниз и застыл в изумлении.
Футах в пятистах от края террасы, цепляясь за сплетения лиан, карабкалась человеческая фигура. Рука соскользнула с камня. Это спасло Холройда. Не пригнись он сейчас, вторая стрела попала бы в голову. В него стреляла молодая, довольно высокая и худая брюнетка.
Шок прошел. Холройд-Пта внимательно следил, как женщина цепляется за корни, лианы, выступы утеса неумолимо приближаясь к нему. Лук, выпустивший стрелы, был перекинут через плечо и не представлял опасности. Широкий кожаный пояс обвивал талию женщины и держал ножны с кривой саблей. Телу Холройда передавалось каждое усилие чужих мышц, пальцы искали малейшей опоры на отвесной скале. Мозг ощущал жажду к жизни, пронизавшую тело женщины.
— Кто ты? Чего хочешь? — крикнул Холройд.
Снизу было слышно только хриплое дыхание. Внезапно в мозг вонзилась мысль об одиночестве. Он одинок в этом мире. Она одинока на отвесной скале. И каждый борется со смертью.
Вокруг все чужое. И город… И море… И дворец. Обернувшись назад, Холройд увидел часть дворца, дверь в роскошный зал. Стены дворца были обвиты такими же лианами, как и утес. Дворец-крепость не был виден целиком. Мешали кроны деревьев. Белый дворец, покрытый зелеными пятнами. Никаких признаков жизни, никаких звуков. Дворец-призрак. Старый и мертвый. Только он сам жив. Только он… и эта женщина, которая хочет убить… Все остальное нереально.
Посмотрев в бездну, Холройд увидел, что нападавшая отдыхает на выступе скалы и внимательно смотрит вверх. Их взгляды встретились.
— Не удивляйся моему появлению. И прости. Именем бога, Пта, прости меня. Я думала, что ты стражник. Я очень устала, и глаза обманули меня.
Холройд улыбнулся. Бессмертный Пта не боится стрел. Зачем эта отважная мученица хотела убить принца Инезио? Почему она извиняется?
Мужчина и женщина следили друг за другом. Она уже была в футах десяти. Грязная, исцарапанная. Жалкое существо в серых шортах, изорванной блузе, водорослями во всклокоченных черных волосах. Брызги водопада попадали на камни, которые предстояло преодолеть женщине, делали их скользкими. А силы у нее на пределе.
Холройд нахмурился, что с ней делать? А если она снова начнет стрелять? Тело Пта не погибнет, но психика Холройда не утратила инстинкт самосохранения. Ему будет больно.
Женщина достигла границы, отделявшей отвесную стену от террасы. Холройд спокойно произнес:
— Будет лучше, если ты бросишь наверх свое оружие. Лук мешает тебя вытащить. Быстрее. И не бойся. Я помогу.
Женщина уверенно ответила:
— Саблю не отдам. Лучше прыгнуть вниз с Утеса, чем живой попасть в руки дворцовых стражников. Я брошу тебе лук и стрелы. Ты будешь в безопасности. Но сабля будет у меня.
Взяв лук и стрелы, Холройд хотел положить их подальше от края пропасти, шагнул в сторону и сообразил, что женщина уже стоит рядом.
Странная брюнетка не знала равных по ловкости передвижения. Каждый жест был быстр и точен. Она устремилась к дворцу, но это оказалось лишь попыткой скрыть от глаз мужчины попытку вытащить саблю из ножен. Холройд отпрянул в сторону, выронил лук, рассыпал стрелы по траве. Одним движением женщина сбросила сразу все стрелы в пропасть и бросилась к своему врагу. Худое тело извивалось, пытаясь вонзить оружие в сердце Пта. Попытка не удалась. Холройд уклонился и сделал попытку схватить яростную фурию.
К изумлению, и его попытка оказалась неудачной. Женщина также смогла ускользнуть от быстрых рук Холройда-Пта, который вдруг осознал, что сабля не металлическая. Неужели она из дерева? Полированное дерево!
Такая мысль на мгновение ослабила внимание. Острие вонзилось в правый бок. Холройд почти не ощутил боли. Он инстинктивно схватил кривое лезвие и вырвал саблю из рук нападавшей.
Перед ним уже стояла не яростная фурия, а женщина, изумленная всем происходящим гораздо больше самого Холройда.
— Магический укол… Он не убил тебя, — смущенно бормотали ее губы.
— Какой укол?
Холройд уже не ждал ответа на свой вопрос. Лезвие сабли пульсировало в его руках. Оно было живым. От сабельного клинка исходил поток, напомнивший тот, который вошел в тело Пта через руку Лоони от молитвенного жезла. Острый конец сабли еще находился в теле Пта, и это место пылало огнем. Бросив саблю на камни, Холройд-Пта рванул на себе одежду и посмотрел на место, где должна была зиять рана. Увидев, что кожа цела, он перевел взгляд на саблю. Женщина взяла ее за рукоятку, вложила в ножны. Затем сняла пояс и бросила его вместе с ножнами вниз. Магическая сабля вернулась к подножию Великого Утеса.
— Слушай внимательно, — произнесла она, — магический укол должен был убить тебя. Но ты жив. Значит, некоторые женщины Гонволейна долгие века хранили веру в могущество Пта и сейчас молятся у своих жезлов. Правда их мало. Много времени прошло с тех пор, как жены перестали молиться за жизнь своих мужей. Но некоторые любят их и молятся за тебя, Великий Пта. Это дает им новую надежду. Пта, не забывай об этом, ты должен…
— Пта! — повторил Холройд. До этого момента он считал, что женщина пытается убить принца Инезио. Как настоящий принц должен реагировать на имя Пта? Теперь каждая травинка здесь знает его тайну.