«Да, признаю это».
«Но чем они были вызваны?» — тут же ввернул Семп.
«Чтобы не дать себя обнаружить. Меня постоянно терзает страх, wrn если другие формы жизни узнают о моем существовании, то они тут же начнут искать способ меня уничтожить».
Посторонняя мысль внезапно сменила тему:
«А теперь слушай меня внимательно и поступай следующим образом…»
И(%2) это признание вновь внесло сумятицу в душу Семпа.(%0)
Учитывая, что возникшая в нем ненависть была стойкой и в своей основе стимулировалась на уровнях логики (в данном случае это была физическая реакция на попытку его уничтожения), он с трудом сдерживал побочные автоматические последствия.
Но все составные части этой картины-головоломки начали теперь становиться на свои места. Поэтому тотчас же, по просьбе чудовища, он обратился к Е-Лерду и второму силки:
«Подумайте над всем, что было сказано. И когда прибудут покинувшие Землю силки, я с ними переговорю. Тогда мы и продолжим наш разговор».
Столь неожиданное изменение позиции Семпа поразило обоих его собеседников.
Но, как он заметил, в их глазах этот поворот выглядел проявлением слабости с его стороны, и оба они почувствовали в этой связи облегчение.
«Вернусь через час!» — сообщил Семп телепатически Е-Лерду.
Он повернулся, взлетел и, покинув двор, устремился к отверстию, которое вывело его к извилистому ходу в центр планетоида.
Снова на ультранизкой частоте прозвучал тот же голос, в котором слышалась настойчивость:
«Еще ближе».
Семп повиновался, руководствуясь принципом неотвратимости: либо он мог себя защитить, либо нет. Он решительно устремился вперед, пересек с дюжину защитных экранов и в конце концов добрался до высеченного в глубине метеорита грота, лишенного каких— либо украшений. Не было даже света.
При входе туда в его мозгу прозвучал прежний голос:
«Вот теперь можно и поговорить».
Семп лихорадочно обдумывал ситуацию: ему предстояло адаптироваться к столь фантастической опасности, что он был даже не в состоянии оценить её.
Но ведь чудовище предпочло скорее раскрыть себя ему, чем позволить Е-Лерду заподозрить о своем существовании. Это было одно— единственное очко в пользу Семпа. Но, с другой стороны, он был глубоко убежден в том, что будет обладать этим преимуществом лишь до тех пор, пока находится внутри планетоида.
«Надо извлечь из этого максимум выгоды», — подумал он.
Затем Семп телепатически обратился к незнакомцу:
«После всех этих наскоков на меня ты должен теперь совершенно откровенно ответить, хочешь ли ты достичь со мной договоренности?»
«Что конкретно тебе надо?»
«Ответь: кто ты? Откуда? Чего добиваешься?»
Существо не знало, кем оно являлось.
«Тем не менее у меня есть имя — Глис, — поправилось оно. — Когда-то давно у меня было много соотечественников. Но я не знаю, что с ними стало».
«Тогда что ты есть?»
Существо не знало и этого. Что-то вроде энергетической формы жизни неизвестного происхождения. Оно перемещалось из одной звездной системы в другую, задерживалось на одном месте на некоторое время и опять пускалось в путь.
«Почему каждый раз ты срываешься с места, а не останешься где— нибудь?» — сердито спросил Семп.
«Наступает такой момент, когда я чувствую, что уже сделал все от меня зависящее для блага той системы, куда попал».
…Используя неимоверную энергию чудовище передвигало крупные метеоры, располагавшие водой и воздухом, к планетам, не имевшим атмосферы, и делало их тем самым пригодными для жизни. Оно освобождало космическое пространство от опасных бродячих небесных обломков, преобразовывало токсичные атмосферы в годные для дыхания…
«Я скоро закончу свою миссию и здесь. Думаю, что настал момент опять заняться изучением безграничного Космоса. Короче говоря, я облагораживаю обитаемые миры, а затем вновь пускаюсь в паломничество по Вселенной».
«А кто такие силки?»
«Это старая форма жизни, развившаяся на метеорах. Я открыл их существование очень давно. Мне были нужны средства, подвижные и способные мыслить. Удалось убедить их поддерживать со мной постоянные отношения».
Семп даже не стал задумываться над тем, какие использовались методы, чтобы убедить силки. Учитывая, что силки даже не подозревали о существовании этих отношений, методы, надо думать, были особенно изощренные. Тем не менее, насколько он мог сам в том убедиться, это было достигнуто мирным путем. В конечном счете, у Глиса оказались на службе силки, которые действовали в его интересах в мире малых перемещений. Силки же, со своей стороны, по— видимому, получили в свое распоряжение различные предметы и определенные части его материальной формы, запрограммированные на выполнение задач, превышавших их возможности.
«Я хотел бы, — заметил Глис, — заключить подобное соглашение и с вашим правительством на то время, которое мне ещё предстоит провести в Солнечной системе. Но все это следует сохранять в самой строжайшей тайне».
«Почему?»
Ответ пришел не сразу. Но частота волны, на которой поддерживалась связь, осталась задействованной, и по ней пробежал поток информации, отражавшей суть реакции Глиса: уверенность в безграничной мощи, которая подавляла во Вселенной буквально все.
И вновь у Семпа возникла опустошавшая его мысль о своей полной ничтожности перед подобным могуществом.
Тем не менее он сразу же телепатически ответил Глису:
«Но ведь надо, чтобы кто-то ещё узнал о твоем существовании. Не могу же я хранить этот секрет только для себя?»
«Я категорически возражаю, и это особенно касается силки».
Семп воздержался от полемики. Тысячелетиями Глис не раскрывался перед космическими силки, и Семп был абсолютно уверен в том, что монстр, не колеблясь, уничтожит весь планетоид лишь ради того, чтобы сохранить свой секрет.
Семпу повезло. Глис атаковал его на таком уровне, когда пострадало всего-навсего одно помещение астероида. То есть он сознательно ограничил тогда свою мощь.
«Разрешаю посвятить в эту тайну только ведущих членов правительства и Совета силки», — смирился Глис.
Уступка казалась вполне приемлемой. И все же Семп сильно подозревал, что в течение долгой жизни Глиса всякий, кто узнавал о нем, в конце концов расплачивался за это жизнью.
Поскольку он был убежден в этом, то пойти на компромисс не мог.
«Покажись мне целиком — таким, как ты есть, — попросил он. — То, что мне чуточку приоткрылось ранее, было лишь бледным отображением твоего существа».
Он чувствовал, что Глис колеблется.
«Обещаю, — настаивал Семп, — что секрет узнают только лица, которых ты укажешь сам. Должны же мы знать, с кем имеем дело!»
Продолжая висеть в своей форме силки между сводом и полом грота, Семп вдруг почувствовал, как изменился энергетический потенциал воздуха и горных пород. И хотя сам он не выставлял никаких дополнительных средств слежения, он явно ощутил понижение уровня собственных энергетических барьеров.
Первое, что он испытал, — это ощущение чего-то совершенно необъятного.
После достаточно длительного изучения он констатировал, что существо, напоминавшее по внешнему виду скалу, имело округлую форму с диаметром около трехсот метров.
Оно жило, но не состояло из плоти и крови.
Оно питалось из какого-то источника энергии, сравнимого с тем, что бушует в недрах Солнца.
И все же Семп отметил странный феномен.
Магнитные импульсы, пронизывавшие существо и воздействовавшие на его чувства, были в чем-то изменены, причем эквивалента подобных различий он ранее не встречал. Все происходило так, как если бы они пронизывали атомы, структура которых отличалась от всего того, что было ему известно до настоящего времени.
Он тут же вспомнил о том необъяснимом впечатлении, которое произвела на него странная группа молекул во время встречи с женщиной силки на Земле. Речь явно шла об одном и том же явлении, но теперь в неизмеримо большем масштабе.
Его особенно тревожил тот факт, что все его блестящие познания в области строения материи не давали ему никакой зацепки, чтобы понять характер представшего перед ним феномена.
«Достаточно?» — осведомилось существо.
«Да», — как-то неубедительно ответил Семп.
Однако Глис воспринял этот сдержанный ответ как безоговорочное согласие. Тут же образ, простиравшийся через и за пределы стенок грота, померк.
В мозгу Семпа опять прозвучал голос:
«Показав себя, я допустил очень опасную неосторожность. Поэтому я вновь настоятельно прошу не рассказывать о том, что ты только что увидел, другим лицам, кроме тех, о которых мы уже договорились. Только абсолютный секрет на этот счет гарантирует безопасность обеим сторонам, — продолжало существо. — Я считаю, что моя мощь может привести к громадным разрушительным последствиям. Возможно, я и ошибаюсь. Но я был бы весьма удручен, если бы под влиянием внезапного страха уничтожил целую систему».
В этом заявлении звучала скрытая угроза, носившая апокалиптический характер. Оставаясь в пределах возможного, она далеко превосходила все то, что Семпу доводилось до сих пор слышать в своей жизни.
Поэтому Семп все время колебался. Он был потрясен, но его настойчиво терзало желание узнать как можно больше.
«Сколько лет может жить силки? — спросил он и сразу же пояснил: — У нас в этой области нет никакого опыта, поскольку никто из нас до сих пор естественной смертью не умирал».
«Примерно тысячу ваших земных лет», — ответило существо.
«Какие у тебя намерения относительно силки, родившихся на Земле? Почему ты захотел, чтобы мы вернулись на планетоид?»
Снова пауза, и опять ощущение всеподавляющей мощи. Однако вскоре все же последовал сдержанный ответ, состоявший в том, что силки, родившиеся на планетах, оказывались менее тесно связанными с Глисом, чем те, кто совершил вместе с ним последнее странствие.
Поэтому Глис был заинтересован в том, чтобы иметь достаточно времени для подготовки нового поколения силки на смену нынешнему.
«Нам с тобой следует заключить особое соглашение, — завершил беседу Глис. — Возможно, ты смог бы занять место Е-Лерда и служить мне посредником».
Учитывая, однако, что Е-Лерд и не подозревал о том, что является упомянутым посредником, у Семпа создалось впечатление, что сделанное ему предложение ничего, кроме опасности для него, не представляло.
«Как только я удалюсь, — подумал он, — мне никогда уже не позволят сюда вернуться».
Впрочем, это не имело никакого значения. Сей час самым важным было найти способ покинуть планетоид. И как можно скорее.
Глава восемнадцатая
Глава девятнадцатая
Глава двадцатая
«Но чем они были вызваны?» — тут же ввернул Семп.
«Чтобы не дать себя обнаружить. Меня постоянно терзает страх, wrn если другие формы жизни узнают о моем существовании, то они тут же начнут искать способ меня уничтожить».
Посторонняя мысль внезапно сменила тему:
«А теперь слушай меня внимательно и поступай следующим образом…»
И(%2) это признание вновь внесло сумятицу в душу Семпа.(%0)
Учитывая, что возникшая в нем ненависть была стойкой и в своей основе стимулировалась на уровнях логики (в данном случае это была физическая реакция на попытку его уничтожения), он с трудом сдерживал побочные автоматические последствия.
Но все составные части этой картины-головоломки начали теперь становиться на свои места. Поэтому тотчас же, по просьбе чудовища, он обратился к Е-Лерду и второму силки:
«Подумайте над всем, что было сказано. И когда прибудут покинувшие Землю силки, я с ними переговорю. Тогда мы и продолжим наш разговор».
Столь неожиданное изменение позиции Семпа поразило обоих его собеседников.
Но, как он заметил, в их глазах этот поворот выглядел проявлением слабости с его стороны, и оба они почувствовали в этой связи облегчение.
«Вернусь через час!» — сообщил Семп телепатически Е-Лерду.
Он повернулся, взлетел и, покинув двор, устремился к отверстию, которое вывело его к извилистому ходу в центр планетоида.
Снова на ультранизкой частоте прозвучал тот же голос, в котором слышалась настойчивость:
«Еще ближе».
Семп повиновался, руководствуясь принципом неотвратимости: либо он мог себя защитить, либо нет. Он решительно устремился вперед, пересек с дюжину защитных экранов и в конце концов добрался до высеченного в глубине метеорита грота, лишенного каких— либо украшений. Не было даже света.
При входе туда в его мозгу прозвучал прежний голос:
«Вот теперь можно и поговорить».
Семп лихорадочно обдумывал ситуацию: ему предстояло адаптироваться к столь фантастической опасности, что он был даже не в состоянии оценить её.
Но ведь чудовище предпочло скорее раскрыть себя ему, чем позволить Е-Лерду заподозрить о своем существовании. Это было одно— единственное очко в пользу Семпа. Но, с другой стороны, он был глубоко убежден в том, что будет обладать этим преимуществом лишь до тех пор, пока находится внутри планетоида.
«Надо извлечь из этого максимум выгоды», — подумал он.
Затем Семп телепатически обратился к незнакомцу:
«После всех этих наскоков на меня ты должен теперь совершенно откровенно ответить, хочешь ли ты достичь со мной договоренности?»
«Что конкретно тебе надо?»
«Ответь: кто ты? Откуда? Чего добиваешься?»
Существо не знало, кем оно являлось.
«Тем не менее у меня есть имя — Глис, — поправилось оно. — Когда-то давно у меня было много соотечественников. Но я не знаю, что с ними стало».
«Тогда что ты есть?»
Существо не знало и этого. Что-то вроде энергетической формы жизни неизвестного происхождения. Оно перемещалось из одной звездной системы в другую, задерживалось на одном месте на некоторое время и опять пускалось в путь.
«Почему каждый раз ты срываешься с места, а не останешься где— нибудь?» — сердито спросил Семп.
«Наступает такой момент, когда я чувствую, что уже сделал все от меня зависящее для блага той системы, куда попал».
…Используя неимоверную энергию чудовище передвигало крупные метеоры, располагавшие водой и воздухом, к планетам, не имевшим атмосферы, и делало их тем самым пригодными для жизни. Оно освобождало космическое пространство от опасных бродячих небесных обломков, преобразовывало токсичные атмосферы в годные для дыхания…
«Я скоро закончу свою миссию и здесь. Думаю, что настал момент опять заняться изучением безграничного Космоса. Короче говоря, я облагораживаю обитаемые миры, а затем вновь пускаюсь в паломничество по Вселенной».
«А кто такие силки?»
«Это старая форма жизни, развившаяся на метеорах. Я открыл их существование очень давно. Мне были нужны средства, подвижные и способные мыслить. Удалось убедить их поддерживать со мной постоянные отношения».
Семп даже не стал задумываться над тем, какие использовались методы, чтобы убедить силки. Учитывая, что силки даже не подозревали о существовании этих отношений, методы, надо думать, были особенно изощренные. Тем не менее, насколько он мог сам в том убедиться, это было достигнуто мирным путем. В конечном счете, у Глиса оказались на службе силки, которые действовали в его интересах в мире малых перемещений. Силки же, со своей стороны, по— видимому, получили в свое распоряжение различные предметы и определенные части его материальной формы, запрограммированные на выполнение задач, превышавших их возможности.
«Я хотел бы, — заметил Глис, — заключить подобное соглашение и с вашим правительством на то время, которое мне ещё предстоит провести в Солнечной системе. Но все это следует сохранять в самой строжайшей тайне».
«Почему?»
Ответ пришел не сразу. Но частота волны, на которой поддерживалась связь, осталась задействованной, и по ней пробежал поток информации, отражавшей суть реакции Глиса: уверенность в безграничной мощи, которая подавляла во Вселенной буквально все.
И вновь у Семпа возникла опустошавшая его мысль о своей полной ничтожности перед подобным могуществом.
Тем не менее он сразу же телепатически ответил Глису:
«Но ведь надо, чтобы кто-то ещё узнал о твоем существовании. Не могу же я хранить этот секрет только для себя?»
«Я категорически возражаю, и это особенно касается силки».
Семп воздержался от полемики. Тысячелетиями Глис не раскрывался перед космическими силки, и Семп был абсолютно уверен в том, что монстр, не колеблясь, уничтожит весь планетоид лишь ради того, чтобы сохранить свой секрет.
Семпу повезло. Глис атаковал его на таком уровне, когда пострадало всего-навсего одно помещение астероида. То есть он сознательно ограничил тогда свою мощь.
«Разрешаю посвятить в эту тайну только ведущих членов правительства и Совета силки», — смирился Глис.
Уступка казалась вполне приемлемой. И все же Семп сильно подозревал, что в течение долгой жизни Глиса всякий, кто узнавал о нем, в конце концов расплачивался за это жизнью.
Поскольку он был убежден в этом, то пойти на компромисс не мог.
«Покажись мне целиком — таким, как ты есть, — попросил он. — То, что мне чуточку приоткрылось ранее, было лишь бледным отображением твоего существа».
Он чувствовал, что Глис колеблется.
«Обещаю, — настаивал Семп, — что секрет узнают только лица, которых ты укажешь сам. Должны же мы знать, с кем имеем дело!»
Продолжая висеть в своей форме силки между сводом и полом грота, Семп вдруг почувствовал, как изменился энергетический потенциал воздуха и горных пород. И хотя сам он не выставлял никаких дополнительных средств слежения, он явно ощутил понижение уровня собственных энергетических барьеров.
Первое, что он испытал, — это ощущение чего-то совершенно необъятного.
После достаточно длительного изучения он констатировал, что существо, напоминавшее по внешнему виду скалу, имело округлую форму с диаметром около трехсот метров.
Оно жило, но не состояло из плоти и крови.
Оно питалось из какого-то источника энергии, сравнимого с тем, что бушует в недрах Солнца.
И все же Семп отметил странный феномен.
Магнитные импульсы, пронизывавшие существо и воздействовавшие на его чувства, были в чем-то изменены, причем эквивалента подобных различий он ранее не встречал. Все происходило так, как если бы они пронизывали атомы, структура которых отличалась от всего того, что было ему известно до настоящего времени.
Он тут же вспомнил о том необъяснимом впечатлении, которое произвела на него странная группа молекул во время встречи с женщиной силки на Земле. Речь явно шла об одном и том же явлении, но теперь в неизмеримо большем масштабе.
Его особенно тревожил тот факт, что все его блестящие познания в области строения материи не давали ему никакой зацепки, чтобы понять характер представшего перед ним феномена.
«Достаточно?» — осведомилось существо.
«Да», — как-то неубедительно ответил Семп.
Однако Глис воспринял этот сдержанный ответ как безоговорочное согласие. Тут же образ, простиравшийся через и за пределы стенок грота, померк.
В мозгу Семпа опять прозвучал голос:
«Показав себя, я допустил очень опасную неосторожность. Поэтому я вновь настоятельно прошу не рассказывать о том, что ты только что увидел, другим лицам, кроме тех, о которых мы уже договорились. Только абсолютный секрет на этот счет гарантирует безопасность обеим сторонам, — продолжало существо. — Я считаю, что моя мощь может привести к громадным разрушительным последствиям. Возможно, я и ошибаюсь. Но я был бы весьма удручен, если бы под влиянием внезапного страха уничтожил целую систему».
В этом заявлении звучала скрытая угроза, носившая апокалиптический характер. Оставаясь в пределах возможного, она далеко превосходила все то, что Семпу доводилось до сих пор слышать в своей жизни.
Поэтому Семп все время колебался. Он был потрясен, но его настойчиво терзало желание узнать как можно больше.
«Сколько лет может жить силки? — спросил он и сразу же пояснил: — У нас в этой области нет никакого опыта, поскольку никто из нас до сих пор естественной смертью не умирал».
«Примерно тысячу ваших земных лет», — ответило существо.
«Какие у тебя намерения относительно силки, родившихся на Земле? Почему ты захотел, чтобы мы вернулись на планетоид?»
Снова пауза, и опять ощущение всеподавляющей мощи. Однако вскоре все же последовал сдержанный ответ, состоявший в том, что силки, родившиеся на планетах, оказывались менее тесно связанными с Глисом, чем те, кто совершил вместе с ним последнее странствие.
Поэтому Глис был заинтересован в том, чтобы иметь достаточно времени для подготовки нового поколения силки на смену нынешнему.
«Нам с тобой следует заключить особое соглашение, — завершил беседу Глис. — Возможно, ты смог бы занять место Е-Лерда и служить мне посредником».
Учитывая, однако, что Е-Лерд и не подозревал о том, что является упомянутым посредником, у Семпа создалось впечатление, что сделанное ему предложение ничего, кроме опасности для него, не представляло.
«Как только я удалюсь, — подумал он, — мне никогда уже не позволят сюда вернуться».
Впрочем, это не имело никакого значения. Сей час самым важным было найти способ покинуть планетоид. И как можно скорее.
Глава восемнадцатая
В помещении Властей силки компьютер выдал на его запрос четыре варианта ответа.
Два из них Семп отклонил сразу же. На техническом жаргоне они назывались «пробными шарами». Машина просто выдавала информацию в виде двух сводных таблиц. Тем самым человек или силки могли изучать проблему в разбитом на элементы виде. Но Семп в такого рода ответе не нуждался, во всяком случае пока.
Из двух оставшихся вариантов один утверждал, что это существо и есть Бог.
Но Семп на собственном опыте убедился, что мощь Глиса уступала Всевышнему, так как дважды он не смог с ним справиться. Правда, нужно было учитывать при этом и то, что если монстру не удалось этого сделать, то, видимо, только из-за нежелания уничтожать весь планетоид. Но всемогущий Бог таких ограничений себе не стал бы ставить.
Значит, Семпу следовало исходить из того, что верным был четвертый ответ, каким бы невероятным он ему ни казался.
Эта наиболее вероятная версия уводила в покрытые мраком глубины времени.
Согласно ей чудовище, затаившееся в астероиде, было старше большинства планетных систем.
«Когда оно появилось на свет, — докладывал компьютер, — конечно, существовали звезды и их системы, но они отличались от нынешних. Законы природы тогда были иными, чем сейчас. С того времени изменились как пространство, так и время. Они постарели, так что вид сегодняшней Вселенной не соответствует тому, который Глис знал при своем рождении. В этом состоит его преимущество, так как ему известны некоторые из начальных форм бытия атомов и молекул, и он может воссоздавать их в этом состоянии. Часть этих комбинаций отражает состояние материи в тот момент, когда она была, если выражаться фигурально, в „молодом возрасте“.
Правительственная группа, которой Семп доложил эту информацию, была потрясена. Как и он, эти люди строили свои планы из расчета достичь компромисса с космическими силки. А тут внезапно появляется третья колоссальная величина, наделенная неведомой мощью.
— Не означают ли ваши слова, — задал вопрос один из министров изменившимся от волнения голосом, — что в определенном смысле силки являются рабами этого существа?
— Е-Лерд, — ответил Семп, — совершенно не ведал, с чем он имеет дело. Он полагал, что это всего лишь разработанный наукой механизм для использования определенной природной силы. Глис отвечал на его манипуляции с этой системой так, как если бы речь действительно шла о новой форме энергии. Но нет сомнения в том, что монстр уж давно контролирует Е-Лерда, соответствующим образом внутренне запрограммировав его.
Но, как подчеркнул Семп, столь гигантская форма жизни не может опускаться до каждодневных забот подчиненных ей субъектов. Ей достаточно получать от них то, что требуется.
— И чего же хочет это существо? — спросил другой министр.
— Он бродит по Вселенной, неся с собой благо, — ответил Семп с насмешливой улыбкой. — Во всяком случае, он хотел, чтобы я в это поверил. Он внушал мне, что был бы готов изменить Солнечную систему так, как мы того пожелаем.
В этот момент вмешался Мэтьюз:
— Господин Семп, — проговорил он, — как все это может повлиять на положение силки?
Семп ответил, что покинувшие Землю силки действовали безответственно и опрометчиво.
— Но, — закончил он, — должен вам заметить, что в целом космические силки произвели на меня очень благоприятное впечатление. И если хотите знать мое мнение, вопрос совсем не в них, так как наша проблема — это и их проблема, и они тоже должны найти её решение, хотя и под иным углом зрения.
— Нэт, — спросил Чарли Бэкстер, — вы лично доверяете этому монстру?
Семп помедлил с ответом, вспомнив о нападениях, которым он подвергся, и о том, что его спасли лишь защитный экран кибмадина и метод инверсии энергии. Он не забыл и того, что чудовище предпочло раскрыть себя, чем позволить своему противнику, а именно Семпу, вынудить Е-Лерда дать ему возможность телепатического прочтения его знаний, что позволило бы силки узнать природу Энергии.
— Нет, — ответил он наконец.
Семп тут же понял, что столь простое негативное утверждение не может рассматриваться как полноценный ответ. Оно оставляло в стороне вопрос о реальной опасности, надвигавшейся на них из Космоса.
— Я отдаю себе отчет в том, — резюмировал он, тщательно подбирая слова, — что могут возникнуть сомнения относительно побудительных мотивов того, что я сейчас скажу. И все же, поверьте, я так считаю искренне. На мой взгляд, необходимо обучить всех земных силки оборонительной и наступательной системе кибмадина. Надо также объединить их в группы для постоянного наблюдения за Глисом. Следует запретить кому бы то ни было покидать планетоид, за исключением тех, кто решит сдаться.
Воцарилась глубокая тишина. Наконец один из ученых еле слышно спросил:
— Есть ли хоть малейший шанс на успех в случае использования логики уровней?
— Не вижу, каким образом, — ответил Семп.
— Я тоже, — с сожалением поддержал его спрашивавший.
Семп снова обратился к членам правительственной группы:
— Считаю, что мы должны объединить наши усилия, чтобы изгнать этого монстра из пределов Солнечной системы. Мы не будем чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока он не покинет её.
Еще заканчивая эту фразу, он ощутил… столь знакомое ему нарастание энергетического потенциала.
Перед его мысленным взором раскрылись космические дали и безмерность космического времени.
Безграничная мощь!
Именно такое ощущение охватывало его при вторичной агрессии со стороны Глиса… когда все его органы восприятия мира оказались дезорганизованными.
Парализовавший его в этот момент страх был несравним по своей интенсивности с тем, что он когда-либо испытывал ранее. Это был ужас человека, которому внезапно приоткрылась перспектива гибели bqeu существ его биологического вида на всей планете в целом.
Движимый этим чудовищным страхом, Семп развернулся и бросился, наклонив голову, к находившемуся позади него широкому окну, одновременно разбивая его вдребезги мощным энерголучом. Закрыв глаза, чтобы не поранить их об осколки стекла, он выбросился в пустоту с семидесятого этажа.
Во время падения пространство и время стали рушиться словно карточный домик. Семп трансформировался в силки класса «Си», что необыкновенно усилило остроту его восприятия. Он смог тут же составить себе представление о природе задействованной колоссальной энергии: речь шла о гравитационном поле такой интенсивности, что в сущности оно свернулось вокруг самого себя. Все органические и неорганические тела, которые попали в это поле, подвергались неодолимому чудовищному сжатию…
Защищаясь, Семп в первую очередь возвел инверсионную систему.
Но он быстро понял, что это было неадекватной реакцией на происходившие события.
Тогда он пустил в ход преобразователь гравитации. Это была система с неограниченной возможностью менять силу гравитации, и она стала низводить атакующее сверхполе до уровня безобидной для него энергии.
Только после этого Семп почувствовал, что сжатие уменьшилось, но не прекратилось совсем. И все же теперь оно не было до такой степени всеохватывающим и всеобволакивающим. Полной свободы действий он тем не менее не обрел.
В этот момент Семп понял природу явления, которое держало его в плену. Он был ориентирован в направлении крупного участка пространственно-временного континуума, который его охватывал. В определенной степени все, что происходило в этом участке, совершалось и в нем, Семпе. И в той же мере он не мог выскользнуть из этой ловушки.
Мир закрыла пелена. Исчезло Солнце.
Семп сделал шаг назад, увидев, что находится внутри помещения. Понял: только автоматически встроенные экраны помешали ему столкнуться с твердыми, сверкавшими стенами.
Он отметил и ещё три факта.
Помещение было знакомо ему в том смысле, что внизу под собой он видел один из блестящих образов планеты в миниатюре. Ясно проступали океаны и континенты. То, что Семп мог видеть это со стороны, указывало, что он снова очутился внутри планетоида силки, в одном из его «художественных» помещений.
В то же время имелась и одна существенная разница. Вглядевшись повнимательнее в образ-макет планеты, он узнал знакомые контуры и океаны Земли.
И тогда Семп понял, что испытанное им ощущение безграничной мощи, концентрически сдавливавшей со всех сторон, соответствовало действительности.
Монстр, живший в логове своего планетоида, овладел Землей. Он ужал все, что находилось внутри и вне земного шара, доведя его до диаметра в тридцать метров, и пополнил им свою сказочную коллекцию.
То, что Семп видел внизу, совсем и не было макетом Земли. Это была сама Земля.
Одновременно Семп почувствовал, что возросла скорость планетоида. «Мы покидаем Солнечную систему», — пришло ему на ум.
За эти несколько минут, что он висел между потолком и полом, неспособный ни во что вмешаться, скорость планетоида достигла сотен, а затем и тысяч километров в секунду.
Через час непрерывного ускорения скорость этого ничтожного по размерам небесного тела, выведенного на гиперболическую и onqrnmmn расширявшуюся орбиту, достигла половины скорости света.
Спустя несколько часов планетоид пересек орбиту Плутона и мчался почти со световой скоростью.
А ускорение все продолжало нарастать…
Два из них Семп отклонил сразу же. На техническом жаргоне они назывались «пробными шарами». Машина просто выдавала информацию в виде двух сводных таблиц. Тем самым человек или силки могли изучать проблему в разбитом на элементы виде. Но Семп в такого рода ответе не нуждался, во всяком случае пока.
Из двух оставшихся вариантов один утверждал, что это существо и есть Бог.
Но Семп на собственном опыте убедился, что мощь Глиса уступала Всевышнему, так как дважды он не смог с ним справиться. Правда, нужно было учитывать при этом и то, что если монстру не удалось этого сделать, то, видимо, только из-за нежелания уничтожать весь планетоид. Но всемогущий Бог таких ограничений себе не стал бы ставить.
Значит, Семпу следовало исходить из того, что верным был четвертый ответ, каким бы невероятным он ему ни казался.
Эта наиболее вероятная версия уводила в покрытые мраком глубины времени.
Согласно ей чудовище, затаившееся в астероиде, было старше большинства планетных систем.
«Когда оно появилось на свет, — докладывал компьютер, — конечно, существовали звезды и их системы, но они отличались от нынешних. Законы природы тогда были иными, чем сейчас. С того времени изменились как пространство, так и время. Они постарели, так что вид сегодняшней Вселенной не соответствует тому, который Глис знал при своем рождении. В этом состоит его преимущество, так как ему известны некоторые из начальных форм бытия атомов и молекул, и он может воссоздавать их в этом состоянии. Часть этих комбинаций отражает состояние материи в тот момент, когда она была, если выражаться фигурально, в „молодом возрасте“.
Правительственная группа, которой Семп доложил эту информацию, была потрясена. Как и он, эти люди строили свои планы из расчета достичь компромисса с космическими силки. А тут внезапно появляется третья колоссальная величина, наделенная неведомой мощью.
— Не означают ли ваши слова, — задал вопрос один из министров изменившимся от волнения голосом, — что в определенном смысле силки являются рабами этого существа?
— Е-Лерд, — ответил Семп, — совершенно не ведал, с чем он имеет дело. Он полагал, что это всего лишь разработанный наукой механизм для использования определенной природной силы. Глис отвечал на его манипуляции с этой системой так, как если бы речь действительно шла о новой форме энергии. Но нет сомнения в том, что монстр уж давно контролирует Е-Лерда, соответствующим образом внутренне запрограммировав его.
Но, как подчеркнул Семп, столь гигантская форма жизни не может опускаться до каждодневных забот подчиненных ей субъектов. Ей достаточно получать от них то, что требуется.
— И чего же хочет это существо? — спросил другой министр.
— Он бродит по Вселенной, неся с собой благо, — ответил Семп с насмешливой улыбкой. — Во всяком случае, он хотел, чтобы я в это поверил. Он внушал мне, что был бы готов изменить Солнечную систему так, как мы того пожелаем.
В этот момент вмешался Мэтьюз:
— Господин Семп, — проговорил он, — как все это может повлиять на положение силки?
Семп ответил, что покинувшие Землю силки действовали безответственно и опрометчиво.
— Но, — закончил он, — должен вам заметить, что в целом космические силки произвели на меня очень благоприятное впечатление. И если хотите знать мое мнение, вопрос совсем не в них, так как наша проблема — это и их проблема, и они тоже должны найти её решение, хотя и под иным углом зрения.
— Нэт, — спросил Чарли Бэкстер, — вы лично доверяете этому монстру?
Семп помедлил с ответом, вспомнив о нападениях, которым он подвергся, и о том, что его спасли лишь защитный экран кибмадина и метод инверсии энергии. Он не забыл и того, что чудовище предпочло раскрыть себя, чем позволить своему противнику, а именно Семпу, вынудить Е-Лерда дать ему возможность телепатического прочтения его знаний, что позволило бы силки узнать природу Энергии.
— Нет, — ответил он наконец.
Семп тут же понял, что столь простое негативное утверждение не может рассматриваться как полноценный ответ. Оно оставляло в стороне вопрос о реальной опасности, надвигавшейся на них из Космоса.
— Я отдаю себе отчет в том, — резюмировал он, тщательно подбирая слова, — что могут возникнуть сомнения относительно побудительных мотивов того, что я сейчас скажу. И все же, поверьте, я так считаю искренне. На мой взгляд, необходимо обучить всех земных силки оборонительной и наступательной системе кибмадина. Надо также объединить их в группы для постоянного наблюдения за Глисом. Следует запретить кому бы то ни было покидать планетоид, за исключением тех, кто решит сдаться.
Воцарилась глубокая тишина. Наконец один из ученых еле слышно спросил:
— Есть ли хоть малейший шанс на успех в случае использования логики уровней?
— Не вижу, каким образом, — ответил Семп.
— Я тоже, — с сожалением поддержал его спрашивавший.
Семп снова обратился к членам правительственной группы:
— Считаю, что мы должны объединить наши усилия, чтобы изгнать этого монстра из пределов Солнечной системы. Мы не будем чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока он не покинет её.
Еще заканчивая эту фразу, он ощутил… столь знакомое ему нарастание энергетического потенциала.
Перед его мысленным взором раскрылись космические дали и безмерность космического времени.
Безграничная мощь!
Именно такое ощущение охватывало его при вторичной агрессии со стороны Глиса… когда все его органы восприятия мира оказались дезорганизованными.
Парализовавший его в этот момент страх был несравним по своей интенсивности с тем, что он когда-либо испытывал ранее. Это был ужас человека, которому внезапно приоткрылась перспектива гибели bqeu существ его биологического вида на всей планете в целом.
Движимый этим чудовищным страхом, Семп развернулся и бросился, наклонив голову, к находившемуся позади него широкому окну, одновременно разбивая его вдребезги мощным энерголучом. Закрыв глаза, чтобы не поранить их об осколки стекла, он выбросился в пустоту с семидесятого этажа.
Во время падения пространство и время стали рушиться словно карточный домик. Семп трансформировался в силки класса «Си», что необыкновенно усилило остроту его восприятия. Он смог тут же составить себе представление о природе задействованной колоссальной энергии: речь шла о гравитационном поле такой интенсивности, что в сущности оно свернулось вокруг самого себя. Все органические и неорганические тела, которые попали в это поле, подвергались неодолимому чудовищному сжатию…
Защищаясь, Семп в первую очередь возвел инверсионную систему.
Но он быстро понял, что это было неадекватной реакцией на происходившие события.
Тогда он пустил в ход преобразователь гравитации. Это была система с неограниченной возможностью менять силу гравитации, и она стала низводить атакующее сверхполе до уровня безобидной для него энергии.
Только после этого Семп почувствовал, что сжатие уменьшилось, но не прекратилось совсем. И все же теперь оно не было до такой степени всеохватывающим и всеобволакивающим. Полной свободы действий он тем не менее не обрел.
В этот момент Семп понял природу явления, которое держало его в плену. Он был ориентирован в направлении крупного участка пространственно-временного континуума, который его охватывал. В определенной степени все, что происходило в этом участке, совершалось и в нем, Семпе. И в той же мере он не мог выскользнуть из этой ловушки.
Мир закрыла пелена. Исчезло Солнце.
Семп сделал шаг назад, увидев, что находится внутри помещения. Понял: только автоматически встроенные экраны помешали ему столкнуться с твердыми, сверкавшими стенами.
Он отметил и ещё три факта.
Помещение было знакомо ему в том смысле, что внизу под собой он видел один из блестящих образов планеты в миниатюре. Ясно проступали океаны и континенты. То, что Семп мог видеть это со стороны, указывало, что он снова очутился внутри планетоида силки, в одном из его «художественных» помещений.
В то же время имелась и одна существенная разница. Вглядевшись повнимательнее в образ-макет планеты, он узнал знакомые контуры и океаны Земли.
И тогда Семп понял, что испытанное им ощущение безграничной мощи, концентрически сдавливавшей со всех сторон, соответствовало действительности.
Монстр, живший в логове своего планетоида, овладел Землей. Он ужал все, что находилось внутри и вне земного шара, доведя его до диаметра в тридцать метров, и пополнил им свою сказочную коллекцию.
То, что Семп видел внизу, совсем и не было макетом Земли. Это была сама Земля.
Одновременно Семп почувствовал, что возросла скорость планетоида. «Мы покидаем Солнечную систему», — пришло ему на ум.
За эти несколько минут, что он висел между потолком и полом, неспособный ни во что вмешаться, скорость планетоида достигла сотен, а затем и тысяч километров в секунду.
Через час непрерывного ускорения скорость этого ничтожного по размерам небесного тела, выведенного на гиперболическую и onqrnmmn расширявшуюся орбиту, достигла половины скорости света.
Спустя несколько часов планетоид пересек орбиту Плутона и мчался почти со световой скоростью.
А ускорение все продолжало нарастать…
Глава девятнадцатая
Где-то внутри себя Семп стал накапливать силы. Ярость клокотала в нем, как горный поток на скалистом склоне.
«Исчадие ада!» — телепатически «выстрелил» он в адрес чудовища.
Никакого ответа.
«Ты самое дьявольское создание, которое когда-либо существовало, — продолжил Семп вне себя от негодования. — Но погоди, ты у меня дождешься! Я позабочусь об этом!»
На этот раз ему ответили.
«Я навсегда покидаю Солнечную систему, — откликнулся Глис. — Почему бы тебе не покинуть астероид, пока ещё не поздно? Я даю тебе возможность уйти».
Семп в этом ничуть не сомневался. Он оказался самым опасным для монстра врагом. Его неожиданное появление здесь, то обстоятельство, что ему удалось проскользнуть сквозь ячейки наброшенной им «сети», — все это являлось горьким сюрпризом для Глиса.
«Нет уж, никуда я отсюда не уйду, — огрызнулся он, — до тех пор, пока ты не вернешь Землю в её прежнее состояние».
Последовало молчание.
«Можешь ли ты это сделать и сделаешь ли?» — добивался своего Семп.
«Нет. Это невозможно», — ответил тот с сожалением.
«Но смог ли бы ты, если бы действительно захотел, вернуть Земле её истинные размеры?»
«Нет, но сейчас я сожалею, что унес твою планету с собой, — жалостливо протянул Глис. — Я всегда придерживался принципа не вмешиваться в дела обитаемых миров, которые защищены развитыми формами жизни. Я и думать не думал, что какой-то там силки сможет представлять для меня реальную опасность. Но я ошибся».
Это был не тот тип покаяния, к которому Семп мог бы отнестись с уважением.
«Но почему ты не можешь вернуть её в прежнее состояние?» — настойчиво допытывался он.
Выяснилось, что Глис был способен создать чудовищное гравитационное поле, но сейчас уже не мог повернуть этот процесс обратно. Для этого потребовалось бы столько же энергии, сколько пришлось затратить на само сжатие.
«Где же взять столько энергии?» — как бы извинился монстр.
Действительно, где? Но Семп не мог так просто отступить.
«Я научу тебя создавать антигравитацию, — предложил он, — на базе того, что я могу делать в собственной системе контроля за энергией».
Но Глис ответил, что у него уже была возможность изучить эту систему у других силки.
«Не думай, что я не пытался добиться этого сам. Выяснилось, однако, что антигравитация является более поздним проявлением материи и энергии. Я же являюсь её первоначальной, примитивной формой, о чем известно только тебе».
Надежды Семпа разом рухнули. Где-то в глубине он рассчитывал на то, что решение проблемы все же существует. Но пока он его не видел.
Впервые его охватило отчаяние, впервые он по-настоящему ondsl`k о неотвратимости гибели Земли.
Глис тем временем продолжал:
«Сейчас я вижу, что мы оба, ты и я, столкнулись с действительно серьезной проблемой. Значит, надо договариваться. Я сделаю тебя главой нации силки. Я буду оказывать на них незаметное воздействие с тем, чтобы все твои желания исполнялись. Женщин — сколько угодно. Власти — сколько пожелаешь. О будущем этого планетоида мы позаботимся вместе».
Семп даже не снизошел до того, чтобы рассматривать подобный вариант.
«Ты и я, мы думаем в разных плоскостях, — с горечью передал он ему телепатически. — Хорошо представляю себе, что ты сделаешь со мной, как только я рискну принять человеческую форму. — Он на секунду прервался, затем язвительным тоном продолжил: — Я вижу наше соглашение только как ограниченное во времени перемирие, в течение которого каждый из нас будет искать способ сокрушить другого».
«Ну если у тебя такой настрой, — раздраженно заявил Глис, — то позволь уж изложить и мою позицию. Если ты хоть что-нибудь предпримешь против меня, я начну с уничтожения Земли и народа силки, а потом уж займусь тобой».
Семп отреагировал ледяным тоном:
«Если ты когда-либо нападешь на существо или на что-то, чему я придаю значение, — включая всех силки и все, что осталось от Земли, — я нападу на тебя, используя все имеющиеся в моем распоряжении средства».
«А у тебя за душой нет ничего такого, чем ты мог бы нанести мне вред, — пренебрежительно отозвался Глис. — У тебя только и есть эти защитные экраны, которые обращают вспять поток энергии нападения. Именно так тебе и удается использовать против меня мою же собственную силищу. Но я просто не буду больше на тебя нападать. Следовательно, создалось бессрочное патовое состояние».
«Поживем — увидим», — уклонился Семп.
«Ты же сам сказал, что твои уровни логики бессильны против меня».
«Да, это так, но только непосредственно, — отрезал Семп, — но ведь существует немало обходных путей для того, чтобы подобраться к мозгу».
«Не вижу, каким образом подобная методика может быть использована против меня», — пробурчал Глис.
Этого пока не знал и Семп.
«Исчадие ада!» — телепатически «выстрелил» он в адрес чудовища.
Никакого ответа.
«Ты самое дьявольское создание, которое когда-либо существовало, — продолжил Семп вне себя от негодования. — Но погоди, ты у меня дождешься! Я позабочусь об этом!»
На этот раз ему ответили.
«Я навсегда покидаю Солнечную систему, — откликнулся Глис. — Почему бы тебе не покинуть астероид, пока ещё не поздно? Я даю тебе возможность уйти».
Семп в этом ничуть не сомневался. Он оказался самым опасным для монстра врагом. Его неожиданное появление здесь, то обстоятельство, что ему удалось проскользнуть сквозь ячейки наброшенной им «сети», — все это являлось горьким сюрпризом для Глиса.
«Нет уж, никуда я отсюда не уйду, — огрызнулся он, — до тех пор, пока ты не вернешь Землю в её прежнее состояние».
Последовало молчание.
«Можешь ли ты это сделать и сделаешь ли?» — добивался своего Семп.
«Нет. Это невозможно», — ответил тот с сожалением.
«Но смог ли бы ты, если бы действительно захотел, вернуть Земле её истинные размеры?»
«Нет, но сейчас я сожалею, что унес твою планету с собой, — жалостливо протянул Глис. — Я всегда придерживался принципа не вмешиваться в дела обитаемых миров, которые защищены развитыми формами жизни. Я и думать не думал, что какой-то там силки сможет представлять для меня реальную опасность. Но я ошибся».
Это был не тот тип покаяния, к которому Семп мог бы отнестись с уважением.
«Но почему ты не можешь вернуть её в прежнее состояние?» — настойчиво допытывался он.
Выяснилось, что Глис был способен создать чудовищное гравитационное поле, но сейчас уже не мог повернуть этот процесс обратно. Для этого потребовалось бы столько же энергии, сколько пришлось затратить на само сжатие.
«Где же взять столько энергии?» — как бы извинился монстр.
Действительно, где? Но Семп не мог так просто отступить.
«Я научу тебя создавать антигравитацию, — предложил он, — на базе того, что я могу делать в собственной системе контроля за энергией».
Но Глис ответил, что у него уже была возможность изучить эту систему у других силки.
«Не думай, что я не пытался добиться этого сам. Выяснилось, однако, что антигравитация является более поздним проявлением материи и энергии. Я же являюсь её первоначальной, примитивной формой, о чем известно только тебе».
Надежды Семпа разом рухнули. Где-то в глубине он рассчитывал на то, что решение проблемы все же существует. Но пока он его не видел.
Впервые его охватило отчаяние, впервые он по-настоящему ondsl`k о неотвратимости гибели Земли.
Глис тем временем продолжал:
«Сейчас я вижу, что мы оба, ты и я, столкнулись с действительно серьезной проблемой. Значит, надо договариваться. Я сделаю тебя главой нации силки. Я буду оказывать на них незаметное воздействие с тем, чтобы все твои желания исполнялись. Женщин — сколько угодно. Власти — сколько пожелаешь. О будущем этого планетоида мы позаботимся вместе».
Семп даже не снизошел до того, чтобы рассматривать подобный вариант.
«Ты и я, мы думаем в разных плоскостях, — с горечью передал он ему телепатически. — Хорошо представляю себе, что ты сделаешь со мной, как только я рискну принять человеческую форму. — Он на секунду прервался, затем язвительным тоном продолжил: — Я вижу наше соглашение только как ограниченное во времени перемирие, в течение которого каждый из нас будет искать способ сокрушить другого».
«Ну если у тебя такой настрой, — раздраженно заявил Глис, — то позволь уж изложить и мою позицию. Если ты хоть что-нибудь предпримешь против меня, я начну с уничтожения Земли и народа силки, а потом уж займусь тобой».
Семп отреагировал ледяным тоном:
«Если ты когда-либо нападешь на существо или на что-то, чему я придаю значение, — включая всех силки и все, что осталось от Земли, — я нападу на тебя, используя все имеющиеся в моем распоряжении средства».
«А у тебя за душой нет ничего такого, чем ты мог бы нанести мне вред, — пренебрежительно отозвался Глис. — У тебя только и есть эти защитные экраны, которые обращают вспять поток энергии нападения. Именно так тебе и удается использовать против меня мою же собственную силищу. Но я просто не буду больше на тебя нападать. Следовательно, создалось бессрочное патовое состояние».
«Поживем — увидим», — уклонился Семп.
«Ты же сам сказал, что твои уровни логики бессильны против меня».
«Да, это так, но только непосредственно, — отрезал Семп, — но ведь существует немало обходных путей для того, чтобы подобраться к мозгу».
«Не вижу, каким образом подобная методика может быть использована против меня», — пробурчал Глис.
Этого пока не знал и Семп.
Глава двадцатая
Семп летел внутри астероида, оставляя позади многие километры подъемов и спусков, извивающихся и прямых как стрела. По пути ему попадались большие помещения, забитые обстановкой и произведениями искусства с других планет.
Он видел на многих стенах замечательные и необычные, игравшие всеми красками барельефы. И все время ему попадались замурованные планеты. Они излучали красоту, но одновременно вызывали в нем острый протест в том смысле, что над каждой из них было совершено чудовищное насилие.
Он видел на многих стенах замечательные и необычные, игравшие всеми красками барельефы. И все время ему попадались замурованные планеты. Они излучали красоту, но одновременно вызывали в нем острый протест в том смысле, что над каждой из них было совершено чудовищное насилие.