Варшавский Илья Иосифович. Молекулярное кафе

   Алан отключил провод связи и некоторое время неподвижно стоял, устремив взгляд в сияющий диск Земли. Затем он нагнулся, поднял огромный обломок скалы и шагнул к Элизабет.
   – Получай, шлюха! Впрочем, нет… – пробормотал он, отбрасывая камень в сторону. – Ты еще мне сегодня понадобишься.
   Двенадцать неподвижных роботов бесстрастно наблюдали эту сцену. Алан подошел к ним и включил на себе тумблер дистанционного управления.
   – Ребята! Генерал Гроуз в честь наступающего рождества разрешил нам сутки отдыха. Правда, за это время мы еще должны кое о чем подумать, но это уже несущественно. Приглашаю вас всех на елку. Вам придется помочь мне её украсить.
   Через два часа Алан выстроил роботов у подножия высокой скалы. Мощный прожектор, снятый с Элизабет и укрепленный на вершине, заливал площадь цирка ярким светом. На выступах скалы были укреплены боеголовки, снятые с ракет. От каждой из них тянулся кабель к контактным колодкам Элизабет.
   Беллард, тщательно осмотрев проводку, подошел к роботам.
   – Гарнизон Лунной Базы! Поздравляю вас с наступающим рождеством! Благодарю вас от лица службы за отлично выполненное задание. Вы прекрасные парни, трудолюбивые и скромные. Вы никого не хотите убивать. Я тоже никого не хочу убивать. Я люблю людей. Болван Морлоу думает, что он превратил меня в живой автомат. Это было сделано гораздо раньше, чем я попал к нему в лапы. Я не могу вспомнить, когда это произошло. Может быть, в колледже, может быть, в летной школе, а может быть и в раннем детстве. В меня кидали доллары, и я выполнял то, что от меня требовали. Не правда ли смешно, что, пока у меня была голова на собственных плечах, я не был в состоянии здраво рассуждать! Теперь я многое понял. Я не хочу рая на Земле, в котором мои внуки, если и появятся на свет, будут использованы в качестве сырья на фабрике Морлоу. Я хочу, чтобы Земля была населена свободными и счастливыми людьми, а не кучкой выродков, обслуживаемых живыми автоматами. Обидно, что вы меня не слышите, ребята, потому что мне хочется вам очень много сказать. Очень жаль, что я не могу до конца выполнить свои обязанности хозяина и угостить вас стаканчиком виски. Впрочем, – хлопнул себя по шлему Алан, – мы это сейчас устроим!
   Беллард подошел к ящику с запасными частями и вынул оттуда флакон со спиртом. Отвернув пробку у себя на груди, он вылил треть флакона в горловину.
   Действие алкоголя сказалось мгновенно. Шатаясь, Алан вернулся к роботам.
   – Никто еще не мог упрекнуть Алана Белларда в невыполнении задания, – сказал он, переводя рычажок телеуправления на максимальное усиление. – Операция будет закончена. Сейчас, братцы, мы станцуем рок-н-ролл!
   Яркий свет прожектора освещал фантастическое зрелище, кружащихся в бешеной пляске роботов, управляемых опьяненным мозгом давно умершего человека.
   Действие спирта прекратилось так же быстро, как и началось. Роботы застыли в самых причудливых позах. Пляска полностью исчерпала запасы энергии в их аккумуляторах.
   Алан чувствовал смертельную усталость. Нестерпимо клонило ко сну.
   Окинув взглядом роботов, он подошел к Элизабет и нажал КРАСНУЮ кнопку на её панели.

ПРИЗРАКИ

   Придя домой, он снял обувь, костюм, белье и бросил их в ящик утилизатора.
   Эта процедура каждый раз вызывала у него неприятное чувство. Странная привязанность к вещам. Особенно жаль ему было расставаться с обувью. Он страдал плоскостопием, и даже ортопедические ботинки становились удобными только к вечеру, когда их нужно было выбрасывать. Однако пункт первый санитарных правил предписывал ежедневную смену одежды.
   Приняв душ, он облачился в свежую пижаму. Старая, вместе с купальной простыней, тоже отправилась в утилизатор.
   Несколько минут он в нерешительности стоял перед установкой искусственного климата. Затем, поставив рычажок против надписи «Берег моря», лег в постель.
   Ему смертельно хотелось спать, но он знал, что эта ночь, как и предыдущие, пройдет без сна. Стоило ему закрыть глаза, как все, что он пытался подавить в себе днем, опять овладевало его помыслами.
   Очевидно, он всё-таки уснул, потому что когда снова открыл глаза, стрелка на светящемся циферблате показывала три часа.
   Больше ждать он не мог. С тяжело бьющимся сердцем он подошел к пульту и нажал кнопку вызова.
   Возникшее в фокальном объеме изображение девушки улыбнулось ему, как старому знакомому.
   – Слушаю!
   – Одежду на сегодня! – сказал он хриплым голосом.
   – Микроклимат номер двадцать шесть. Одежда восемь или двенадцать.
   – Нельзя ли что-нибудь полегче?
   – Рабочую одежду?
   – Да.
   – В котором часу вы выходите из дома?
   – Сейчас.
   – Я вам дам комбинезон и свитер. На улице еще прохладно. В десять часов сможете свитер бросить в ближайший утилизатор.
   – Хорошо.
   Он открыл дверцу контейнера и взял пакет с одеждой.
   – Что вы хотите на завтрак?
   «Сейчас, – подумал он, – именно сейчас!»
   – Почему вы молчите?
   – Я вас люблю.
   – Я не поняла, что вы любите. Заказные блюда – с семи часов утра. Ночью я вам могу предложить только то, что есть в программе.
   – Я вас люблю!
   Он шагнул вперед, но вместо белой полоски шеи с каштановыми завитками волос его губы встретила пустота, напоенная горьковатым запахом духов.
   На пульте вспыхнул красный сигнал. Методично пощелкивая, автомат отсчитывал секунды.
   – Время истекло! Повторите вызов через пять минут.
   Изображение исчезло. Он еще раз вдохнул запах её духов и начал одеваться.

* * *

   Он шел мимо зданий с темными окнами по бесконечному, пустынному тротуару. Загорающиеся при его приближении светильники сейчас же гасли, как только он проходил мимо. Небольшое, ярко освещенное пространство впереди, и дальше – таинственный полумрак.
   Он подошел к темной витрине магазина, вспыхнувшей ярким пятном, когда его фигура пересекла инфракрасный луч, падающий на фотоэлемент.
   – Вам что-нибудь нужно?
   – Нет… то есть… вообще нужно.
   – Заходите!
   Он поднялся во второй этаж. Изображение белокурой продавщицы приветливо ему улыбнулось.
   – Вам нужен подарок?
   – Да.
   – Женщине?
   – Да.
   – Украшения? Цветы?
   – Нет. Духи…
   – Какие духи она любит?
   – Не знаю… Забыл название.
   – Не беда, найдем по каталогу. Садитесь, пожалуйста!
   Он никогда не подозревал, что на свете существует такое разнообразие запахов. И всё не те, что нужно.
   – Подобрали?
   – Нет.
   – Сейчас я сменю пленку.
   Опять не то. От пряных ароматов слегка кружится голова.
   – Вот эти.
   – У вашей дамы отличный вкус. Это фрагменты вступления к двенадцатой симфонии запахов. Один флакон?
   – Да.
   Лента конвейера вынесла из мрака шкатулку и остановилась. Он открыл пробку и вылил на ладонь несколько капель янтарной жидкости.
   – Спасибо! До свидания!
   – Вы забыли взять флакон.
   – Не нужно, я передумал.

 
   Он стоял у решетки, отделявшей тротуар от автострады, прижав ладони к лицу, вдыхая горький, терпкий запах духов. Маленький, островок света опоясывал место, где он находился.
   По автостраде мчались автомобили, темные и стремительные. Он сделал несколько шагов вдоль решетки. Пятно света двигалось за ним. Он снова попытался уйти, и снова оно его настигло. Он побежал. Пятно двигалось вместе с ним. Ему казалось, что попади он туда, в темноту, и весь этот бред, не дающий спать по ночам, кончится сам собой.
   Перебросив ноги через решетку, он спрыгнул на шоссе.
   Вой сирены. Скрежет тормозов. Огромный транспарант осветил ночное небо: «Внимание! Человек на дороге!» Исполинское изображение лица с гневно сжатыми губами стремительно надвигалось на одинокую фигурку в комбинезоне.
   – Немедленно назад!
   – Хорошо.

 
   Теперь, кроме фонарей, загоравшихся при его приближении, каждые сто метров вспыхивали и гасли фиолетовые сигналы Службы наблюдения.
   У перекрестка в решетке был проход. Он невольно отпрянул назад, когда перед его лицом захлопнулась дверца.
   – Автомобиль заказан. Ждите здесь.
   – Не нужно. Мне… некуда ехать.
   – Заказ отменен. Выйдите из поля зрения фотоэлемента.
   Только сейчас он вспомнил, что два дня ничего не ел.
   В кабине автомата его встретило знакомое изображение толстяка в белом поварском колпаке.
   – Могу предложить только омлет, кофе и яблочный пирог. Завтраки отпускаются с семи часов.
   Он протянул руку к пульту, и вдруг ему расхотелось есть. Сейчас он нажмет кнопку, и повторится то, что было уже тысячи раз. Сначала в автомате что-то щелкнет, затем закрутятся многочисленные колеса, и на лотке появится заказанная пища. После этого последует неизменное «приятного аппетита», изображение исчезнет, и он в одиночестве будет есть.
   – Хорошо Я возьму кофе.
   Вместо того, чтобы нажать кнопку, он отогнул щиток лотка и взял дымящуюся чашку.
   Сигнал неисправности. Автомат отключился от сети.
   Внезапно кабина осветилась фиолетовым светом Службы наблюдения. Теперь перед ним было строгое лицо человека в белом халате.
   – Кто вы такой?
   – Сальватор.
   – Это мне ничего не говорит. Ваш индекс?
   – Икс эм двадцать шесть сорок восемь дробь триста восемьдесят два.
   – Сейчас проверю. Поэт?
   – Да.
   – Сто сорок вторая улица, дом двести пятьдесят два, квартира семьсот три?
   – Да.
   – Вы на приеме у психиатра. Постарайтесь отвечать на все вопросы. Почему вы не спите?
   – Я не могу. У меня бессонница.
   – Давно?
   – Давно.
   – Сколько ночей?
   – Н-н-не помню.
   – Вас что-нибудь мучит?
   – Да.
   – Что?
   – Я… влюблен…
   – Она не отвечает вам взаимностью?
   – Она… не может… это… изображение.
   – Какое изображение?
   – То, что у меня дома, на пульте обслуживания.
   – Сейчас, минутку! Так! Биоскульптор Ковальский, вторая премия Академии искусств, оригинал неизвестен. Вы понимаете, что нельзя любить изображение, у которого даже нет оригинала?
   – Понимаю.
   – И что же?
   – Люблю.
   – Вы женаты?
   – Нет.
   – Почему? Какие-нибудь отклонения от нормы?
   – Нет… наверно… просто… я её люблю.
   – Я дам указание станции обслуживания сменить вам изображение.
   – Пожалуйста, только не это!
   – Почему вы пошли на шоссе?
   – Мне хотелось темноты. Смотреть на звезды на небе.
   – Зачем вы сломали автомат?
   – Мне трудно об этом вам говорить. Вы ведь тоже… машина?
   – Вы хотите говорить с живым врачом?
   – Да… пожалуй, это было бы лучше.
   – До тех пор пока не будет поставлен диагноз, это невозможно. Итак, почему вы сломали автомат?
   – Я не люблю автоматы… мне кажется, что зависимость от них унижает моё достоинство.
   – Понятно. Поедете в больницу.
   – Не хочу.
   – Почему?
   – Там тоже автоматы и эти… призраки.
   – Кого вы имеете в виду?
   – Ну… изображения.
   – Мы поместим вас в отделение скрытого обслуживания.
   – Всё равно… я не могу без нее.
   – Без изображения?
   – Да.
   – Но ведь оно – тоже часть автомата.
   – Я знаю.
   – Хорошо. Отправляйтесь домой. Несколько дней за вами будут наблюдать, а потом определят лечение. Я вам вызываю автомобиль.
   – Не нужно. Я пойду пешком, только…
   – Договаривайте. У вас есть желание, которое вы боитесь высказать?
   – Да.
   – Говорите.
   – Чтобы меня оставили в покое. Пусть лучше все продолжается, как есть. Ведь я… тоже… автомат, только более высокого класса, опытный образец, изготовленный фирмой Дженерал Бионик.

БИОТОКИ, БИОТОКИ…

   – Кто к врачу Гиппократовой? Заходите. Мария Авиценновна, это к вам. Садитесь, больной, в кресло.
   – Что у вас?
   – Передние зубы.
   – Сейчас посмотрим. Так, не хватает четырех верхних зубов. Какие вы хотите зубы?
   – Обыкновенные, белые. Мост на золотых коронках.
   – Я не про то спрашиваю. Вы хотите молочные или постоянные зубы?
   – Простите, не понимаю.
   – Мы не ставим протезы, а выращиваем новые зубы. Это – новейший метод. К деснам подводятся записанные на магнитной ленте биотоки донора, у которого прорезаются зубы. Под их воздействием у пациента начинается рост зубов. Молочные зубы можно вырастить в один сеанс, постоянные, при ваших деснах, потребуют трех сеансов. Если вы не очень торопитесь, то советую всё же постоянные. Сможете ими грызть всё что угодно.
   – Ну хорошо, делайте постоянные.
   – Отлично! Сейчас подберем ленту. Так, четыре передних верхних зуба. Есть! Донор Васильев, шести лет. Тамара, возьмите в магнитотеке ленту. Откройте пошире рот. Сейчас мы укрепим на деснах контакты. Поднимите немного голову. Вы нашли пленку, Тамара?
   – Вот она.
   – Зарядите её в магнитофон. Подключите к нему провода. Готово?
   – Готово.
   – Теперь сидите спокойно. Включаю!
   «Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж».
   – Как вы себя чувствуете, больной?
   – Оень коет от.
   – Очень колет рот? Ничего, придется немного потерпеть. Дело того стоит. Чтобы быть красивым, нужно страдать, как говорит пословица. Несколько лет назад мы и мечтать не могли о выращивании новых зубов. Сейчас, усиливая биотоки, можно этот процесс ускорить в тысячи раз.
   – А-а-а-а-а-а-а!
   – Фу, какой беспокойный больной! Я ведь сказала, что придется немного потерпеть. Ничего страшного в этом нет, просто у вас режутся зубки.
   – О-о-о-о-о-о-о!
   – Вот беда с вами! Тамара, наложите на виски контакты! Сейчас мы для успокоения дадим вам биотоки донора, смотрящего кинокомедию. Нет, Тамара, «Ленфильм» тут не годится. Дайте полную анестезию с Чарли Чаплином.
   – А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
   – Придется остановить магнитофон! Давайте посмотрим, отчего вы так кричите… Тамара!!
   – Что?
   – Какую пленку я вам велела принести?
   – Донора Васильева.
   – А вы что взяли?
   – То, что вы просили.
   – Так почему же у больного вместо зубов растут во рту волосы?
   – Я не виновата! Это опять в магнитотеке перепутали. У них целая куча Васильевых, и они, наверное, дали пленку с записью биотоков роста волос, которой пользуется косметика для лечения лысых.
   – А вы что смотрели? Присылают тут на практику всяких первокурсниц! Ведите больного в косметическое отделение. Скажите, что срочное удаление волос со слизистой оболочки полости рта. Проследите сами, чтобы они взяли пленку с биотоками быстро лысеющего донора, а не какую-нибудь ерунду для выведения бородавок!

МАСКАРАД

   Ритмично пощелкивая, автомат проводил замеры. Я полулежал в глубоком кресле, закрыв глаза, ожидая окончания осмотра.
   Наконец раздался мелодичный звонок.
   – Так, – сказал врач, разглядывая пленку, – сниженное кровяное давление, небольшая аритмия, вялость общий тонус оставляет желать лучшего. Ну что ж, диагноз поставлен правильно. Вы просто немного переутомились. Куда вы собираетесь ехать в отпуск?
   – Не знаю, – ответил я, – откровенно говоря, все эти курорты… Кроме того, мне не хочется сейчас бросать работу.
   – Работа работой, а отдохнуть нужно. Знаете что? – Он на минуту задумался. – Пожалуй, для вас лучше всего будет попутешествовать. Перемена обстановки, новые люди, незнакомые города. Небольшая доза романтики дальних странствий куда полезнее всяких лекарств.
   – Я обдумаю ваш совет, – ответил я.
   – Это не совет, а предписание. Оно уже занесено в вашу учетную карточку.

 
   Я брел по улице чужого города.
   Дежурный в гостинице предупредил меня, что раньше полуночи места не освободятся, и теперь мне предстояло решить, чем занять вечер.
   Моё внимание привлекло ярко освещенное здание. На фронтоне было укреплено большое полотнище, украшенное масками:

 
   БОЛЬШОЙ ВЕСЕННИЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ БАЛ-МАСКАРАД.

 
   Меня потянуло зайти.
   У входа я купил красную полумаску и красный бумажный плащ. Какой-то юноша в костюме Пьеро, смеясь, сунул мне в руку розовую гвоздику.
   Вертя в руках цветок, я пробирался между танцующими парами, ошеломленный громкой музыкой, ярким светом и мельканием кружащихся масок.
   Высокая девушка в черном домино бросилась мне навстречу. Синие глаза смотрели из бархатной полумаски тревожно и взволнованно.
   – Думала, что вы уже не придете! – сказала она, беря меня за руки.
   Я удивленно взглянул на нее.
   – Не отходите от меня ни на шаг! – шепнула она, пугливо оглядываясь по сторонам. – Магистр, кажется, что-то задумал. Я так боюсь! Тс! Вот он идет!
   К нам подходил высокий, тучный человек в костюме пирата. Нелепо длинная шпага колотилась о красные ботфорты. Черная повязка скрывала один глаз, пересекая щеку там, где кончалась рыжая борода. Около десятка чертей и чертенят составляли его свиту.
   – Однако вы не трус! – сказал он, хлопая меня по плечу. – Клянусь Наследством Сатаны, вы на ней сегодня женитесь, чего бы мне это ни стоило!
   – Жених, жених! – закричали черти, пускаясь вокруг нас в пляс. – Дайте ему Звездного Эликсира!
   Кто-то сунул мне в руку маленький серебряный флакон.
   – Пейте! – сурово сказал Пират. – Может быть, это ваш последний шанс.
   Я машинально поднес флакон ко рту. Маслянистая ароматная жидкость обожгла мне нёбо.
   – Жених, жених! – кричали, притопывая, черти. – Он выпил Звездный Эликсир!
   Повелительным жестом Пират приказал им замолчать.
   – Здесь нам трудно объясниться, – сказал он, обращаясь ко мне, – пойдемте во двор. А вы, сударыня, следуйте за нами, – отвесил он насмешливый поклон дрожавшей девушке.
   Он долго вел нас через пустые, запыленные помещения, заставленные старыми декорациями.
   – Нагните голову, – сказал Пират, открывая маленькую дверцу в стене.
   Мы вышли во двор. Черная карета с впряженной в неё четверкой лошадей была похожа на катафалк.
   – Недурная повозочка для свадебного путешествия! – захохотал Пират, вталкивая меня и девушку в карету. Он сел на козлы и взмахнул бичом.
   Окованные железом колеса гремели по мостовой. Вскоре звук колес стал тише, и, судя по покачиванию кареты, мы выехали на проселочную дорогу.
   Девушка тихо всхлипывала в углу. Я обнял её за плечи, и она неожиданно прильнула ко мне в долгом поцелуе.
   – Ну нет! – раздался голос Пирата. – Сначала я должен вас обвенчать, потом посмотрим, будет ли у вас желание целоваться! Выходите! – грубо рванул он мою попутчицу за руку.
   На какое-то мгновение в руке девушки блеснул маленький пистолет. Вспышка выстрела осветила придорожные кусты и неподвижные фигуры, стоявшие у кареты.
   – Магистр убит, умоляю вас, бегите! – крикнула незнакомка, отбиваясь от обступивших её серых теней.
   Я выскочил ей на помощь, но тут же на меня набросились два исполинских муравья, связали мне руки за спиной и втолкнули опять в карету. Третий муравей вскочил на козлы, и карета помчалась, подпрыгивая на ухабах.
   Я задыхался от смрада, испускаемого моими тюремщиками. Вся эта чертовщина уже совершенно не походила на маскарад.
   Карета внезапно остановилась, и меня потащили вниз по какому-то наклонному колодцу.
   Наконец я увидел свет. В огромном розовом зале важно сидели на креслах пять муравьев.
   – Превосходительство! – сказал один из моих стражей, обращаясь к толстому муравью, у ног которого я лежал. – Предатель доставлен!
   – Вы ведете вероломную и опасную игру! – заорал на меня тот, кого называли превосходительством. – Ваши донесения лживы и полны намеренных недомолвок! Где спрятано Наследство Сатаны?! Неужели вы думаете, что ваши неуклюжие попытки могут хоть на мгновение отсрочить день, когда мы выйдем на поверхность?! День, который подготовлялся двадцать пять тысяч лет! Знайте, что за каждым вашим шагом следили. Вы молчите, потому что вам нечего сказать. Ничего, завтра мы сумеем развязать вам язык! Вы увидите, что мы столь же жестоки, как и щедры! А сейчас, – обратился он к моим стражам, – бросьте его в яму, ведь сегодня его брачная ночь.
   Громкий хохот присутствующих покрыл его слова.
   Меня снова поволокли в темноту.
   Вскоре я почувствовал, что падаю, и услышал звук, захлопывающегося люка над своей головой.
   Я лежал на мягкой, вонючей подстилке. Сдержанные рыдания слышались поблизости. Я зажег спичку и увидел девушку в маске, припавшую головой к стене.
   – Это вы? – шептала она, покрывая поцелуями моё лицо. – Я думала, что они вас уже пытают! Вы не знаете, на что способны эти чудовища, лучше смерть, чем ужасная судьба оказаться у них в лапах! Нам нужно во что бы то ни стало бежать!
   Её отчаяние придало мне мужества. С трудом разорвав путы на своих руках, я подошел к стене. На высоте человеческого роста была решетка, через которую виднелся длинный коридор.
   Собрав все силы, я вырвал руками прутья и помог незнакомке влезть в образовавшееся отверстие.
   Мы бесконечно долго бежали по скупо освещенному коридору, облицованному черным мрамором, пока не увидели у себя над головой звездное небо.
   На траве, у выхода, лежал труп Пирата. Я нагнулся и вытащил у него из ножен длинную шпагу.
   Трое муравьев бросились нам навстречу. Я чувствовал, с каким трудом острие шпаги пронзает их хитиновые панцири.
   – Скорее, скорее! – торопила меня незнакомка. – Сейчас здесь их будут сотни!
   Мы бежали по дороге, слыша топот множества ног за своей спиной.
   Внезапно перед нами блеснул огонек. Черная карета стояла на дороге. Крохотный карлик в красной ливрее держал под уздцы лошадей.
   – Мы спасены! – крикнула девушка, увлекая меня в карету.
   Карлик вскочил на козлы и яростно стегнул лошадей.
   Карета мчалась, не разбирая дороги. Нас кидало из стороны в сторону. Неожиданно раздался треск, и экипаж повалился набок.
   – Скорее, скорее! – повторяла девушка, помогая мне выбраться из-под обломков. – Необходимо попытаться спасти карту, пока Слепой не узнал про смерть Магистра. Страшно подумать, что будет, если они завладеют Наследством Сатаны!
   На полутемных улицах предместья редкие прохожие удивленно оборачивались, пораженные странным нарядом моей спутницы. Свой маскарадный костюм я потерял в схватке с муравьями.
   Я подвел девушку к фонарю, чтобы снять с неё маску.
   – Кто вы?! – воскликнула она, глядя мне в лицо широко раскрытыми глазами.
   Испустив протяжный крик, она бросилась прочь. Я кинулся за ней.
   Белые бальные туфельки незнакомки, казалось, летели по воздуху. Несколько раз, добегая до угла, я видел мелькающее за поворотом черное домино. Еще несколько поворотов, и девушка исчезла.
   Я остановился, чтобы перевести дыхание…

 
   – Ну, как вы себя чувствуете? – спросил врач, снимая с моей головы контакты. Я всё еще не мог отдышаться.
   – Отлично! – сказал он, просматривая новую пленку. – Сейчас примете ионный душ, и можете отправляться работать. Это трехминутное путешествие даст вам зарядку по крайней мере на полгода. Зайдете ко мне теперь уже после отпуска.

ПУТЕШЕСТВИЕ В НИЧТО

   Прошло уже пять лет со времени моей последней встречи с профессором Берестовским. Думаю, что я был единственным человеком, к которому он питал какое-то доверие. Впрочем, слово «доверие» здесь очень мало подходит. Я просто был ему очень нужен для осуществления его фантастических планов.
   Ему было необходимо иметь беспристрастного свидетеля, чтобы ослепить своих скептических коллег фейерверком необычайных фактов, подтверждающих его превосходство перед ними. Мне кажется, что ни о чем другом он не думал. Ради этого он не остановился бы ни перед чем, даже если бы ему пришлось прибегнуть к самой вульгарной мистификации. Говорят, что в таких делах он был мастером.
   Честно говоря, я до сих пор не уверен в том, что невольно не стал соучастником научного шарлатанства, и если что-нибудь и свидетельствует о научной добросовестности Берестовского, то только обстоятельства его смерти.
   Мне очень трудно разобраться во всем, так как я не физик, и многое из того, что говорил мне Берестовский, было для меня просто непонятно. Что же касается того, что я видел сам, то это могло быть простой галлюцинацией, особенно учитывая состояние, в котором я тогда находился.
   Обо всем этом я должен предупредить читателей раньше, чем приступлю к последовательному изложению истории моего участия в опыте Берестовского.

 
   С профессором Берестовским я познакомился во время своего летнего отпуска. Его дача, в которой он жил круглый год, стояла на самом краю небольшого дачного поселка. Это было мрачное, запущенное двухэтажное здание, обнесенное высоким забором.