Страница:
"Новояз" эпохи
Американское проступает не только в одежде, но и в удивляющем меня новом способе изъясняться по-русски и "подавать себя", будь то на радио или телевидении. Например, подтяжки ведущего телепрограммы или когда по радио (телевидению) говорят:
- Мы продолжим выпуск новостей после рекламы. Оставайтесь с нами!
Это же американские трафареты. Русский деловой язык прямо-таки нашпигован американизмами: "дилинговые услуги", "гибкий процент", "консалтинговая фирма". Примеры можно множить и множить. В пункте обмена валюты на глаза попадается приглашение заключить "фьючерсный контракт". Такой русский язык можно предлагать асам "Клуба знатоков" для разгадки. Впрочем, кому сейчас есть дело до нормального русского языка в ненормальном российском обществе?
Этот ряд сопоставлений можно продолжать сколько угодно, но отразится в них одна тенденция. Когда на одной из улиц Петербурга мне на глаза попалась реклама сигарет "L&M" с призывом "Знакомьтесь с Америкой!", я подумал: "Какое там "знакомство", если две эти страны уже так тесно переплелись - в лавине товаров и явлений "массовой культуры" из США, в повальном подражании россиянами всему американскому!"
Книжный бум
Наверное, нет ничего плохого в том, что Россия становится потребительским обществом, в котором изобилие товаров - норма. Лишь бы страна не стала второй Америкой, это означало бы для России духовное самоубийство.
А дух, слава богу, еще живет здесь. Когда я увидел в вагоне метро сплошь читающих людей, сердце дрогнуло от этой полузабытой картины. Вы не встретите этого на Западе. А читающий народ - еще не пропащий народ, как бы там ни лихорадило страну.
Книгоиздательский и книготорговый бум, нет, не бум, а взрыв (увы, и это слово лишь в слабой степени выражает происходящее) - скажем так: грандиозное безостановочное извержение книг из издательских недр на прилавки, невиданное в истории России, - вот что по-настоящему потрясает того, кто возвращается в страну из эмиграции. Ломящиеся от обилия книг прилавки можно видеть на подходе к любой станции московского или петербургского метро. Что в продаже? Могу убежденно сказать (видел своими глазами): все книги, всех писателей, всех времен и народов, произведенные на нашей планете.
Могут ли (и хотят ли) россияне покупать книги в разрушенном и разоренном государстве с обнищавшим населением? Покупают! Более того, спрос велик как никогда. Отрывают от себя, но порой отдают за нужную книгу последние деньги.
Кто стоит за обвальным книгоизвержением в России? Частные издательства, которых теперь множество. Государственные сохраняются, но, как мне сказали в Москве, дышат на ладан. Из частных одни делают великолепные доходы, другие прогорают и выбывают из игры. Реальный бизнес: со своими взлетами и падениями.
Но долго ли продлится эта беспрецедентная книгомания в России? Я думаю, близко к медицинским законам, выход из книжного голодания будет длиться не меньшее количество лет, чем сам период книжного голода, навязанный населению ушедшим в прошлое режимом. Так что и у издателей, и у читателей впереди - светлые горизонты.
Тиражная катастрофа, но газеты нарасхват
На фоне процветания книжного бизнеса поражает катастрофическое падение тиражей газет и журналов. В Москве да и, стало быть, во всей стране остались всего две ежедневные газеты, тираж которых превышает один миллион - это "Комсомольская правда" и "Труд". Каким мощным, помнится, было издание под названием "За Рубежом"! А сейчас, поразительно, его тираж - 15.000 (!). Еженедельник ни жив ни мертв.
Кажется, чемпионом по тиражу являются "Аргументы и Факты" - около 3,5 млн экз. Мало того, я заметил, что этот еженедельник по всем законам крупного бизнеса развернул мощное наступление, чтобы завоевать молодежную читательскую аудиторию: с периодичностью раз в неделю выходят (в цвете) приложения "АиФ - Любовь", "Я - молодой", "Дочки-Матери", " Артфонарь". Первые два из названных приложений делаются, я думаю, специально "круто-эротическими" - такой товар быстрее находит спрос.
Конечно, перебарщивают, да и безвкусицы хватает. "Секс грязен? Разве только если не мыться" - это недавний выпуск "АиФ - Любовь" на своей лицевой странице цитирует... кого бы вы думали? Конечно, ее, незабвенную Мадонну! Да любое американское издание, рискнувшее связать себя с этой скандальной особой, потеряло бы изрядную долю своих подписчиков. Но в России она - большой авторитет, оказывается. Чудеса да и только!..
Наверное, ни в какой другой стране мира нет такой интенсивной распродажи газет, как в России, хотя эта тенденция парадоксальным образом противоречит другой - сокращению тиражей.
Я подолгу задерживаюсь у газетных киосков и у лотков "ручников", здесь столько увидишь, столько услышишь! "Ручники" идут на небольшую коммерческую хитрость: сбавив цены где на 200, где на 300 рублей, они гораздо шустрее распродают свои газеты; а неповоротливые киоски "Роспечати" (наследницы "Союзпечати") желают получить максимум с каждой газеты и, как следствие, проигрывают в конкурентной борьбе.
Рукопашная публицистика
Интерес к газетам подогревается, возможно, тем, что общество предельно политизировано, расколото на многочисленные группы "своих" и "чужих", люди так или иначе вовлечены в политические " драчки" и ревностно следят, что написали "враги" и что написали "друзья".
Я одну такую сценку наблюдал у киоска на Преображенской площади в Москве. Это было в первой половине сентября, только что был подписан мирный договор с Чечней. Ультрапатриотическая "Завтра" отреагировала аршинным заголовком на первой странице "Россия - Родина, Лебедь предатель". Реакция пожилой женщины была прямо противоположной. "Да что это за кровожадные сволочи! - воскликнула она. - Наших сыночков там убивают, а им все мало. Да чтобы он сдох! (это она о редакторе газеты. И. В.). Вот денег жалко, последние, ну, ладно, дайте эту газету. Хоть узнаю, что этим негодяям еще надо."
Это, конечно, изумительно. Во всем мире покупают газету, которую любят. В России на моих глазах человек купил газету из ненависти к ней...
Это пример из "устной публицистики". В печати же она достигает такого накала, что я назвал ее _рукопашной_ публицистикой. Действительно, это сравнимо только с рукопашной схваткой, когда в ход пускается все, что только попадается под руку. Упрекают, скажем, за плохое качество продукции в прошлые годы и пишут: вот вы и виноваты в этом, дорогой оппонент, потому что это "у вас руки из задницы растут". И раньше на Руси употребляли это выражение, но только шепотом. В советскую эпоху заговорили погромче, а теперь - шпарят, не стесняясь, в газетах.
Всего лишь одна, отдельно взятая статья из печати может показать все приемы "рукопашной публицистики" в наши дни. Например, вот эта: "Чувствуют ли "КОЗЛЫ" свою вину перед Россией?" Ее написал сам Юрий Мухин (автор книги "Путешествие из демократии в дермократию и дорога обратно") в редактируемой им же газете "Дуэль". В ней "гражданский пафос" выражается так: "...смысл жизни свели к тому, чтобы ср...ть и жрать". Эту газету надо было бы назвать "Мордобитие". Уж какая тут дуэль, какие перчатки - бьют голыми кулаками по мордасам, и поддых, и пинают упавших - добить, уничтожить. "Ни одна сука из Думы...", "Мразь вы все...", "покорные козлы", "взял бы пулемет и по ним пару очередей...", "ненавижу вас, гады, гаденыши..." - это из газеты "Лимонка". Другие печатные издания разношерстной оппозиции, такие, как "За Русское Дело", "Наше Отечество", "Молния". "Новый свет", "Вече", "Штурмовик" (я просмотрел последние номера), выражаются ничуть не слабее. Даже позабористее...
От "публицистики" площадной брани и мата-перемата газеты леворадикальной оппозиции переходят уже к призывам (открытым текстом, что называется) свергнуть существующую власть и структуры правления. Вот первые же попавшиеся под руку примеры "лозунгов момента": из "Молнии" (орган "Трудовой России" и МК РКП/б/) - "Институт президентства - на свалку!" и из газеты "Завтра": "Восставший народ - народ праведный". В западной печати это абсолютно исключено: быть официально зарегистрированной государством и в то же время призывать к свержению данной государственности - это нелепица какая-то, абсурд. С этого самого момента печатное издание ставит себя _вне закона_, и дело переходит в суд. С нулевым шансом выиграть это заведомо проигрышное дело.
Но это возможно, если в обществе действуют законы. Если же на них всем плевать, получается, что прав кинорежиссер Сергей Соловьев, сказавший не давно в одной из телепередач: "Российская демократия сегодня - это чудовищное общественное свинство".
Жертвоприношения
В умах - гражданская война, в печати - она же. Что еще может быть в обществе, раздираемом непримиримыми противоречиями? В бункере (таким мне показался подвал, в который я спустился) вблизи Москва-реки сидит русский драчливейший писатель Эдуард Лимонов, сжимает в бессильной ярости кулаки. Его подростковая "Национал-Большевистская Партия" идейно незрела, его маленькая армия не может развернуть наступление, его "Лимонка" ("газета прямого действия") не долетает до цели.
"Лимонов, - сказал я, - чем закончится ваша борьба? Каково будущее НБП?" Сказанные в ответ сумрачным тоном слова "...Мы боремся и будем бороться...", "...окончательная победа будет за нами..." и т. п. мало убедили меня. Но ясно: если те, кого представляет ультралевая оппозиционная печать, придут к власти, это будет команда мстителей, не знающая пощады. Горе тогда обществу.
Но горе и сейчас, когда по товарам (ввозимым, не производимым) Россия - ну прямо как США, а по уровню жизни населения - как туземные Занзибар, Эфиопия или того хуже. Да, противоречия... Может быть, государственное преступление состоит в том, что поколения людей 10-х, 20-х, З0-х, 40-х годов рождения, которые ныне погружены в беспросветную нужду, были принесены в жертву дважды: тогда, при социализме - во имя "светлого будущего", и теперь - ради сомнительного "всеобщего благоденствия" при капиталистическом укладе жизни .
А как насчет мысли Достоевского, что если для счастья всего человечества потребуется замучить хотя бы одного младенца, то это уже преступное, неприемлемое "счастье"?
Понятна боль патриотов России (хотя кто на самом деле патриоты России? и кто - "внутренние враги и агенты влияния Запада"? В дыму сражений политических групп и их газет все перепуталось и перевралось, "смешались в кучу кони, люди..."). Но все же не было еще в истории российской печати такой пещерной свирепости, такого одичания, когда понятия "стыд" и "правила приличия" решительно отметались бы в сторону.
На днях в одной экстремистской газетке мелькнули хулиганские высказывания: "глупый Солженицын", "этот музыкантишка Ростропович", оскорбительно отозвались об академике Дмитрии Сергеевиче Лихачеве. Так что же, в приступе отчаяния и озлобления сбросим Достоевского и других национальных гениев с "корабля современности"? С чем тогда останемся, сограждане? Что у нас в числителе останется? Только знак $, который дьявольски высверкивает в глазах "новых русских"?
Стоп, это просто фатально: когда говоришь о России, неизбежно впадаешь в риторику. Поменяю тему. Теперь об этом самом...
Сексуальный вулкан: извержение продолжается
Умы на Западе потрясены мощью и разгулом "русской сексуальной революции". "Плэйбой" (абсолютно недоступный в СССР!) выглядит невинным изданием рядом с отечественными сексо-порно-эротоманскими (где четкая грань различия?) изданиями, которые продаются на каждом углу. В них полиграфия бедней да натура грубей, но масса голой чувственной плоти выступает во всей своей соблазнительной жути. Апофеоз "услады естества".
Меня и моих друзей недавно крайне удивила помещенная на первой странице "АиФ - Любовь" цветная фотография голой девочки и голого мальчика лет семи-восьми. Их взгляды не без познавательного интереса устремлены на те органы, которыми они отличаются друг от друга. В Америке такой "номер" никогда бы не прошел, он бы квалифицировался по статье "детская порнография". Кстати, эта самая Америка, наводнившая всю планету своими видеопорнофильмами и голливудскими фильмами "крутоэротического" содержания, сама-то в практике жизни остается весьма консервативным обществом, в котором секс ханжески загнан в дальний угол. Так что у американцев есть все основания завидовать неограниченной "сексуальной свободе" русских.
Что с того, что у Москвы и Петербурга нет кварталов с красными фонарями, нет своих Пляс Пигаль (Париж) или Репербан (Гамбург). Зато...
Российские жрицы платной любви зовут вас не на улице, а со страниц печатных изданий. Открыто, безбоязненно.
Можно сколько угодно иронизировать над этим, но - идет бурный процесс "сексуализации" общества. Помимо печати очень старается в этом плане и кино. Что здесь законно и что незаконно - сам Соломон Мудрый не смог бы рассудить. После десятилетий лицемерного советского поста прорвало все плотины. Злые чары и оковы одряхлевшего закупоренного общества пали.
Россия вышла из состояния прострации. Теперь открыта всему хорошему и всему плохому, благо- и злодеянию, святости и скверне. Страна крайностей верна себе и здесь...
Наблюдение на "нижнем" этаже быта: пресловутая бутылка все еще служит легкой прелюдией к спонтанному сближению между мужчиной и женщиной. Это - узнаваемая черта именно данного общества. И то, что она еще не разрушена натиском капитализма, парадоксальным образом подтверждает, что Россия в чем-то все та же самая.
Эстрада
Чем печальнее в жизни, тем веселее на эстраде. Она привлекает мое внимание, но не для до-ре-ми-фа-сольных разборок. Наблюдать ее полноценный познавательный процесс с точки зрения социальной психологии.
Эстрада времен - "Ландыши, ландыши" или "Синенький скромный платочек" - канула в Лету. Теперь это большой шоубизнес с большими доходами. Рыночному хозяйству - рыночная эстрада, а что еще могло быть? Сирены с дерзко обнаженными прелестями прочно захватили сцену. Нет смысла перечислять имена, они ежедневно мелькают на телеэкране и на страницах бульварной прессы. Говорили мы: в песне обнажают душу. Теперь предельно обнажают тело. Продюсеры и покровители отбирают певиц и "раскручивают" их как бы по принципу: если нечего показывать, нечего и петь.
Поют песни-однодневки, что при умелой организации бизнеса проливается золотым дождем. Вот звездочка эстрады подтанцовывает и примурлыкивает в микрофон: "Ох, Леха, Леха, мне без тебя так плохо...", а юные зрители-поклонники заходятся от восторга. Почему? Песня-то незатейливая, как грабли. Но это неважно. Публике дается восхитительное зрелище. И лучшая часть этого зрелища - сама певица. Она могла бы даже перестать петь, просто стоять или бегать по сцене, приветствуя своих фанатов - восторга не поубавилось бы.
Вот дородный господин с благообразной сединой в бороде (говорят, знаменитость, сочинитель-исполнитель в одном лице) лихо распевает в ритме фокстрота "Киса-киса-киса - ты моя Лариса, мягкая, пушистая девочка моя... розовые ушки у моей подружки... Розовые рюшки у ее подушки..." На фоне этой и других равнодостойных песенок то, что поет "классный парень" Слава Бутусов, воспринимается уже как основательная философская мысль:
Если ты выдернешь волосы,
Ты их не вставишь назад.
И твоя голова всегда в ответе
За то, куда сядет твой зад...
Может быть, это он о России? Да нет, скорее всего, своим опытом делится. Игорь Тальков был последним, кажется, кто в песнях надрывно кричал о России:
Листая старую тетрадь
Расстрелянного генерала,
Я тщетно силился понять,
Как ты могла себя отдать
На растерзание вандалам?
Но его уже нет. Застрелен в нескольких шагах от сцены. Фатальная неизбежность. Пришло время хитов "Зайка моя" или "Киса-киса". И ушло время песен Высоцкого.
Два года назад я обзвонил около 20 студий звукозаписи в Петербурге, чтобы заказать "всего Высоцкого". Ни одна студия не могла выполнить заказ. В то же время в киосках "Роспечати" можно было купить не меньше 12 разных кассет Вилли Токарева. Это уже знамение времени, подумал я.
Умный собеседник в редакции указал на мою "неточность" в утверждении, что Высоцкого нет. Он есть, 25 или даже 30 кассет в продаже, достаточно, не так ли? Да, теперь он наличествует как товар, и это говорит о нормально развивающемся бизнесе. Но Высоцкий ушел из атмосферы общественной жизни как состояние духа, как ощутимая и совершенно необходимая душевная опора, как символ неприятия фальши и многообразнейшей дури общества, как точный ориентир в мире кривды и правды. Социально значимые песни - это не тот товар, который требуется на современном эстрадном рынке.
В этом смысле эпоха Высоцкого прошла. Произошла знаковая перемена. А блатная песня (зачастую ее имитация) переживает свой подлинный триумф. Да, время блатное на Руси, и песни блатные. В моде они. Вот один из исполнителей на экране ТВ. В прошлом его "обижали" власти, даже преследовали в уголовном порядке. Тоже несправедливо. Сейчас его кассеты продаются, он дает интервью на телевидении, и он, с жестким лицом бывалого зэка, сдержанно комментирует блатной городской романс, а то берет гитару и напевает вещи, обожаемые воровской "малиной". По телевизору, читатель, по телевизору!
Это нормально. Ненормальными были времена неумеренных запретов. Эти времена, слава богу, позади. Доходы от развлекательного бизнеса ничем не ограничены. Исполнители разбогатели, как раньше им и во сне не снилось. О чем петь и как петь - это сугубо их дело в деидеологизированной стране. Это и есть "режим наибольшего благоприятствования".
Ненормально другое - когда отборный батальон эстрадных исполнителей накануне решающих выборов ринулся по всем городам и весям агитировать за "родного атамана" Ельцина. Это же ничем не прикрытый подкуп с обеих сторон! Ситуация, возможная только в России. Западные обозреватели - так они просто обалдели (как еще иначе выразиться?) от происходящего. " О, эта русская эстрада - она самая политизированная в мире", глубокомысленно рассуждали они.
И, конечно, попали "пальцем в небо". Просто эстрадные мальчики-девочки и вся околоэстрадная шпана хотят сохранить для себя "бархатный" сезон. Ибо в России любые политические перемены (и в этом опять проявляется российская специфика) могут обернуться конкретными жесткими акциями. И в частности - для удушения разнузданного шоубизнеса. Ну а пока этот "эстрадно-политический" беспредел еще может процветать.
"Песня остается с человеком..."
Пертурбации, произошедшие на эстраде, потрясают не меньше, чем крушение самой государственной системы. Ведь какие песни раньше звучали под небесами Страны Советов? "Родина слышит, родина знает", "Широка страна моя родная", "Бухенвальдский набат", "Хотят ли русские войны?" и т. д. Гражданский пафос, высокий смысл. А теперь на всю святую Русь разносится густо-самцовый голос певца-эмигранта, тянущего сладострастно:
Знаю, я не гак уж молод,
Но еще могуч мой молот.
Стонет наковальня звонко,
Коль в руках моих девчонка.
И когда он только начинает эту ультрачувствительную песню страстным зовом "Сингарелла, Сингарелла...", зал уже содрогается от эмоций и неистовствует.
Да, это звездный час Миши Шуфутинского, "родовое гнездо" которого уже много лет - в Лос-Анджелесе, а рынок высокодоходного сбыта песенной продукции - в России. Интересно замечание Виктора Шульмана, импресарио No. 1 для русских звезд на Западе: если певец с приятной манерой исполнения, но для ресторана, становится суперзвездой всея российской эстрады, то дело не столько в певце, сколько в состоянии общества. В самом деле, причины феноменального успеха М. Шуфутинского лучше всего могли бы объяснить не музыковеды, но социальные психологи...
Я включил телевизор. На экран выскочила ведущая какой-то песенной программы (некая, как ее объявили, "Аллочка Довлатова" - надеюсь, не родственница любимого мною лисателя Сергея Довлатова) и, тараща глаза, затараторила:
Лучше плакать,
Чем рыдать.
Лучше водку пить,
Чем воевать.
Я немедленно переключился от этой ахинеи на другую программу. Там непонятной половой ориентации Борис Моисеев в голубом плаще извивался и пел, судорожно искривляя губы, "Танго-наркотик". Вспомнил, как этот человек жаловался в скандальной газете "Еще" на то, что в застойные времена ему приходилось обслуживать... (далее нечто непристойное). Вернулся на канал ОРТ. Там дает интервью Александр Розенбаум.
Вопрос: "Чего бы вы хотели для России?"
Ответ: "Чтобы кончился скорее этот балаган. Хочется покоя..."
Вопрос: "Какой одной строкой вы хотели бы войти в Большую Энциклопедию России?" (Ну почему, объясните ради бога, напевающий свои милые песенки человек должен быть увековечен в Большой Энциклопедии?!).
Ответ: "Такой строкой: мы говорим Ленинград - подразумеваем Розенбаум, мы говорим Розенбаум - подразумеваем Ленинград".
Уже не град Петра, а град Розенбаума. Приехали... Хотелось сказать: как же этот балаган может "скорее закончиться", если ты, мил-человек, сам только что выказал себя частью этого балагана?
Рекламный перепляс
Стало грустно. Поехал на Невский, хотя был уже поздний час. Было малолюдно, накрапывал дождь. Я двинулся не спеша в сторону Гостиного двора, развлекая себя чтением рекламы (очень русской, надо сказать, такой на Западе нет) и ее классификацией.
Вот реклама "страстная": "Всегда любимая! Всегда с тобой!" Это о пачке сигарет "два".
А эта реклама "бодрящая": "Хорошее настроение! Наслаждайся!" Приписка: "Их знает вся Европа" - это о сигаретах "НВ". И крупная цветная иллюстрация: группа загорелых, упитанных самцов и самок (европейцы?) хохочут в шикарном автомобиле с откидным верхом.
А вот реклама "патриотическая" (тоже сигарет): "Петр I всегда первый!" Хочется добавить: "Ура!"
А это надоевшее еще на Западе, вездесущее и ничего не выражающее лицо-маска супермодели Синди Кроуфорд и рекламный призыв: "Действуйте с "Флоксом" тройного действия!" Господи, подумал я за россиянина, да я согласен и на "двойного действия", даже, черт с ним, пусть будет "одинарного действия", лишь бы этот шампунь продавался не по такой бешеной, а по разумной цене!
Реклама кока-колы заставила призадуматься: "Дикая бодрость! Ручная кока-кола". Это, простите, про что?
Другая торговая вывеска могла бы получить приз за новые идеи в старой, как мир, коммерции. Читаю: "Сладкие бананы". Что за страна! Неужели здесь научились производить "малосольные бананы", а эти вот "сладкие"? От Каира до Лос-Анджелеса, во всех странах, где был, я видел и ел просто бананы...
При таком причудливом видении мира уже неудивительно, что реклама обыкновенных штиблет превращается в "Волшебный мир обуви!". Из которого только реальный адрес - Московский пр., ... - возвращает нас на землю.
Этими примерами (можно привести массу других, подобных) я хочу сказать, что в погоне за "как на Западе" (в российском понимании, правда) здешние рекламопроизводители добиваются чаще всего того, что их призывы теряют практически весь смысл и психологически "стреляют" мимо покупателя. Неужели никто из них не догадывается, что эта классическая "смесь французского с нижегородским" в лучшем случае вызывает смех?
Свобода джунглей
А вот замечательная фирма "АМЕХ" предлагает одежду - только "для независимых и сильных". Это, конечно, иносказательно, а в прямой форме пришлось бы объявлять: одежда для тех, у кого большие деньги.
В сегодняшней России уже никому не надо пояснять, что значит быть "независимым и сильным". Когда генерал армии своим бесподобно глубоким басом в интервью по телевидению изрек: "Нищее государство воевать не может", он лишний раз подтвердил общеизвестное: сила - в деньгах, деньги - это сила. И свобода. Понимаемая как возможность неограниченно удовлетворять свои желания материального свойства.
Конечно, поколения советских людей, в том числе и мое поколение, были воспитаны на иных, возвышенных идеалах. Не так-то просто отказаться от одних ценностей и принять другие.
Это же не носки поменять. Чрезвычайно болезненный процесс. Для многих - и я в их числе - замена уже никогда не произойдет. Зависит от жизненной позиции.
Произошло невероятное: государственная система, казавшаяся когда-то незыблемой, рухнула, и люди оказались предоставлены сами себе. Что хочешь, то и делай. Попали из огня да в полымя. Никуда не уезжали, но оказались в чужой стране: уже не социалистической, но и не обустроенной капиталистической с развитой системой социальной защиты населения. Миллионы обездоленных людей - это слишком дорогая цена за приобретенную свободу джунглей. Которая для "независимых и сильных" - это как раз то, что надо, но для большинства обычных людей оборачивается нищенством.
Вместо эпилога
В День пожилых людей 1 октября в телепередаче "Регион" была приведена следующая информация.
По данным ООН, в России:
- в начале 80-х годов только 20% населения жило за чертой бедности; в начале 90-х это число возросло втрое;
- в настоящее время средняя пенсия по стране составляет лишь 1/3 от прожиточного минимума;
- в настоящее время каждый пятый из взрослого населения безработный.
Диалог в телеэфире:
Житель Тосно: "Это уже не экономика, это абсурд".
Ведущий программы: "Россия - удивительная страна, в ней возможно все..."
Не хотелось бы заканчивать свои заметки на такой мрачной ноте, но и наигранный оптимизм неуместен. Где-то когда-то попались мне на глаза и навсегда запомнились вот эти "простые, как мычание", строчки:
Жизнь такова,
Какова она есть,
И больше никакова...
То есть в данное время мы имеем дело с данной реальностью. И надо ее как-то превозмогать. Надо превозмогать. Надо. Как-то...
Илья ВАРТАНОВ
Санкт-Петербург Октябрь 1996
Американское проступает не только в одежде, но и в удивляющем меня новом способе изъясняться по-русски и "подавать себя", будь то на радио или телевидении. Например, подтяжки ведущего телепрограммы или когда по радио (телевидению) говорят:
- Мы продолжим выпуск новостей после рекламы. Оставайтесь с нами!
Это же американские трафареты. Русский деловой язык прямо-таки нашпигован американизмами: "дилинговые услуги", "гибкий процент", "консалтинговая фирма". Примеры можно множить и множить. В пункте обмена валюты на глаза попадается приглашение заключить "фьючерсный контракт". Такой русский язык можно предлагать асам "Клуба знатоков" для разгадки. Впрочем, кому сейчас есть дело до нормального русского языка в ненормальном российском обществе?
Этот ряд сопоставлений можно продолжать сколько угодно, но отразится в них одна тенденция. Когда на одной из улиц Петербурга мне на глаза попалась реклама сигарет "L&M" с призывом "Знакомьтесь с Америкой!", я подумал: "Какое там "знакомство", если две эти страны уже так тесно переплелись - в лавине товаров и явлений "массовой культуры" из США, в повальном подражании россиянами всему американскому!"
Книжный бум
Наверное, нет ничего плохого в том, что Россия становится потребительским обществом, в котором изобилие товаров - норма. Лишь бы страна не стала второй Америкой, это означало бы для России духовное самоубийство.
А дух, слава богу, еще живет здесь. Когда я увидел в вагоне метро сплошь читающих людей, сердце дрогнуло от этой полузабытой картины. Вы не встретите этого на Западе. А читающий народ - еще не пропащий народ, как бы там ни лихорадило страну.
Книгоиздательский и книготорговый бум, нет, не бум, а взрыв (увы, и это слово лишь в слабой степени выражает происходящее) - скажем так: грандиозное безостановочное извержение книг из издательских недр на прилавки, невиданное в истории России, - вот что по-настоящему потрясает того, кто возвращается в страну из эмиграции. Ломящиеся от обилия книг прилавки можно видеть на подходе к любой станции московского или петербургского метро. Что в продаже? Могу убежденно сказать (видел своими глазами): все книги, всех писателей, всех времен и народов, произведенные на нашей планете.
Могут ли (и хотят ли) россияне покупать книги в разрушенном и разоренном государстве с обнищавшим населением? Покупают! Более того, спрос велик как никогда. Отрывают от себя, но порой отдают за нужную книгу последние деньги.
Кто стоит за обвальным книгоизвержением в России? Частные издательства, которых теперь множество. Государственные сохраняются, но, как мне сказали в Москве, дышат на ладан. Из частных одни делают великолепные доходы, другие прогорают и выбывают из игры. Реальный бизнес: со своими взлетами и падениями.
Но долго ли продлится эта беспрецедентная книгомания в России? Я думаю, близко к медицинским законам, выход из книжного голодания будет длиться не меньшее количество лет, чем сам период книжного голода, навязанный населению ушедшим в прошлое режимом. Так что и у издателей, и у читателей впереди - светлые горизонты.
Тиражная катастрофа, но газеты нарасхват
На фоне процветания книжного бизнеса поражает катастрофическое падение тиражей газет и журналов. В Москве да и, стало быть, во всей стране остались всего две ежедневные газеты, тираж которых превышает один миллион - это "Комсомольская правда" и "Труд". Каким мощным, помнится, было издание под названием "За Рубежом"! А сейчас, поразительно, его тираж - 15.000 (!). Еженедельник ни жив ни мертв.
Кажется, чемпионом по тиражу являются "Аргументы и Факты" - около 3,5 млн экз. Мало того, я заметил, что этот еженедельник по всем законам крупного бизнеса развернул мощное наступление, чтобы завоевать молодежную читательскую аудиторию: с периодичностью раз в неделю выходят (в цвете) приложения "АиФ - Любовь", "Я - молодой", "Дочки-Матери", " Артфонарь". Первые два из названных приложений делаются, я думаю, специально "круто-эротическими" - такой товар быстрее находит спрос.
Конечно, перебарщивают, да и безвкусицы хватает. "Секс грязен? Разве только если не мыться" - это недавний выпуск "АиФ - Любовь" на своей лицевой странице цитирует... кого бы вы думали? Конечно, ее, незабвенную Мадонну! Да любое американское издание, рискнувшее связать себя с этой скандальной особой, потеряло бы изрядную долю своих подписчиков. Но в России она - большой авторитет, оказывается. Чудеса да и только!..
Наверное, ни в какой другой стране мира нет такой интенсивной распродажи газет, как в России, хотя эта тенденция парадоксальным образом противоречит другой - сокращению тиражей.
Я подолгу задерживаюсь у газетных киосков и у лотков "ручников", здесь столько увидишь, столько услышишь! "Ручники" идут на небольшую коммерческую хитрость: сбавив цены где на 200, где на 300 рублей, они гораздо шустрее распродают свои газеты; а неповоротливые киоски "Роспечати" (наследницы "Союзпечати") желают получить максимум с каждой газеты и, как следствие, проигрывают в конкурентной борьбе.
Рукопашная публицистика
Интерес к газетам подогревается, возможно, тем, что общество предельно политизировано, расколото на многочисленные группы "своих" и "чужих", люди так или иначе вовлечены в политические " драчки" и ревностно следят, что написали "враги" и что написали "друзья".
Я одну такую сценку наблюдал у киоска на Преображенской площади в Москве. Это было в первой половине сентября, только что был подписан мирный договор с Чечней. Ультрапатриотическая "Завтра" отреагировала аршинным заголовком на первой странице "Россия - Родина, Лебедь предатель". Реакция пожилой женщины была прямо противоположной. "Да что это за кровожадные сволочи! - воскликнула она. - Наших сыночков там убивают, а им все мало. Да чтобы он сдох! (это она о редакторе газеты. И. В.). Вот денег жалко, последние, ну, ладно, дайте эту газету. Хоть узнаю, что этим негодяям еще надо."
Это, конечно, изумительно. Во всем мире покупают газету, которую любят. В России на моих глазах человек купил газету из ненависти к ней...
Это пример из "устной публицистики". В печати же она достигает такого накала, что я назвал ее _рукопашной_ публицистикой. Действительно, это сравнимо только с рукопашной схваткой, когда в ход пускается все, что только попадается под руку. Упрекают, скажем, за плохое качество продукции в прошлые годы и пишут: вот вы и виноваты в этом, дорогой оппонент, потому что это "у вас руки из задницы растут". И раньше на Руси употребляли это выражение, но только шепотом. В советскую эпоху заговорили погромче, а теперь - шпарят, не стесняясь, в газетах.
Всего лишь одна, отдельно взятая статья из печати может показать все приемы "рукопашной публицистики" в наши дни. Например, вот эта: "Чувствуют ли "КОЗЛЫ" свою вину перед Россией?" Ее написал сам Юрий Мухин (автор книги "Путешествие из демократии в дермократию и дорога обратно") в редактируемой им же газете "Дуэль". В ней "гражданский пафос" выражается так: "...смысл жизни свели к тому, чтобы ср...ть и жрать". Эту газету надо было бы назвать "Мордобитие". Уж какая тут дуэль, какие перчатки - бьют голыми кулаками по мордасам, и поддых, и пинают упавших - добить, уничтожить. "Ни одна сука из Думы...", "Мразь вы все...", "покорные козлы", "взял бы пулемет и по ним пару очередей...", "ненавижу вас, гады, гаденыши..." - это из газеты "Лимонка". Другие печатные издания разношерстной оппозиции, такие, как "За Русское Дело", "Наше Отечество", "Молния". "Новый свет", "Вече", "Штурмовик" (я просмотрел последние номера), выражаются ничуть не слабее. Даже позабористее...
От "публицистики" площадной брани и мата-перемата газеты леворадикальной оппозиции переходят уже к призывам (открытым текстом, что называется) свергнуть существующую власть и структуры правления. Вот первые же попавшиеся под руку примеры "лозунгов момента": из "Молнии" (орган "Трудовой России" и МК РКП/б/) - "Институт президентства - на свалку!" и из газеты "Завтра": "Восставший народ - народ праведный". В западной печати это абсолютно исключено: быть официально зарегистрированной государством и в то же время призывать к свержению данной государственности - это нелепица какая-то, абсурд. С этого самого момента печатное издание ставит себя _вне закона_, и дело переходит в суд. С нулевым шансом выиграть это заведомо проигрышное дело.
Но это возможно, если в обществе действуют законы. Если же на них всем плевать, получается, что прав кинорежиссер Сергей Соловьев, сказавший не давно в одной из телепередач: "Российская демократия сегодня - это чудовищное общественное свинство".
Жертвоприношения
В умах - гражданская война, в печати - она же. Что еще может быть в обществе, раздираемом непримиримыми противоречиями? В бункере (таким мне показался подвал, в который я спустился) вблизи Москва-реки сидит русский драчливейший писатель Эдуард Лимонов, сжимает в бессильной ярости кулаки. Его подростковая "Национал-Большевистская Партия" идейно незрела, его маленькая армия не может развернуть наступление, его "Лимонка" ("газета прямого действия") не долетает до цели.
"Лимонов, - сказал я, - чем закончится ваша борьба? Каково будущее НБП?" Сказанные в ответ сумрачным тоном слова "...Мы боремся и будем бороться...", "...окончательная победа будет за нами..." и т. п. мало убедили меня. Но ясно: если те, кого представляет ультралевая оппозиционная печать, придут к власти, это будет команда мстителей, не знающая пощады. Горе тогда обществу.
Но горе и сейчас, когда по товарам (ввозимым, не производимым) Россия - ну прямо как США, а по уровню жизни населения - как туземные Занзибар, Эфиопия или того хуже. Да, противоречия... Может быть, государственное преступление состоит в том, что поколения людей 10-х, 20-х, З0-х, 40-х годов рождения, которые ныне погружены в беспросветную нужду, были принесены в жертву дважды: тогда, при социализме - во имя "светлого будущего", и теперь - ради сомнительного "всеобщего благоденствия" при капиталистическом укладе жизни .
А как насчет мысли Достоевского, что если для счастья всего человечества потребуется замучить хотя бы одного младенца, то это уже преступное, неприемлемое "счастье"?
Понятна боль патриотов России (хотя кто на самом деле патриоты России? и кто - "внутренние враги и агенты влияния Запада"? В дыму сражений политических групп и их газет все перепуталось и перевралось, "смешались в кучу кони, люди..."). Но все же не было еще в истории российской печати такой пещерной свирепости, такого одичания, когда понятия "стыд" и "правила приличия" решительно отметались бы в сторону.
На днях в одной экстремистской газетке мелькнули хулиганские высказывания: "глупый Солженицын", "этот музыкантишка Ростропович", оскорбительно отозвались об академике Дмитрии Сергеевиче Лихачеве. Так что же, в приступе отчаяния и озлобления сбросим Достоевского и других национальных гениев с "корабля современности"? С чем тогда останемся, сограждане? Что у нас в числителе останется? Только знак $, который дьявольски высверкивает в глазах "новых русских"?
Стоп, это просто фатально: когда говоришь о России, неизбежно впадаешь в риторику. Поменяю тему. Теперь об этом самом...
Сексуальный вулкан: извержение продолжается
Умы на Западе потрясены мощью и разгулом "русской сексуальной революции". "Плэйбой" (абсолютно недоступный в СССР!) выглядит невинным изданием рядом с отечественными сексо-порно-эротоманскими (где четкая грань различия?) изданиями, которые продаются на каждом углу. В них полиграфия бедней да натура грубей, но масса голой чувственной плоти выступает во всей своей соблазнительной жути. Апофеоз "услады естества".
Меня и моих друзей недавно крайне удивила помещенная на первой странице "АиФ - Любовь" цветная фотография голой девочки и голого мальчика лет семи-восьми. Их взгляды не без познавательного интереса устремлены на те органы, которыми они отличаются друг от друга. В Америке такой "номер" никогда бы не прошел, он бы квалифицировался по статье "детская порнография". Кстати, эта самая Америка, наводнившая всю планету своими видеопорнофильмами и голливудскими фильмами "крутоэротического" содержания, сама-то в практике жизни остается весьма консервативным обществом, в котором секс ханжески загнан в дальний угол. Так что у американцев есть все основания завидовать неограниченной "сексуальной свободе" русских.
Что с того, что у Москвы и Петербурга нет кварталов с красными фонарями, нет своих Пляс Пигаль (Париж) или Репербан (Гамбург). Зато...
Российские жрицы платной любви зовут вас не на улице, а со страниц печатных изданий. Открыто, безбоязненно.
Можно сколько угодно иронизировать над этим, но - идет бурный процесс "сексуализации" общества. Помимо печати очень старается в этом плане и кино. Что здесь законно и что незаконно - сам Соломон Мудрый не смог бы рассудить. После десятилетий лицемерного советского поста прорвало все плотины. Злые чары и оковы одряхлевшего закупоренного общества пали.
Россия вышла из состояния прострации. Теперь открыта всему хорошему и всему плохому, благо- и злодеянию, святости и скверне. Страна крайностей верна себе и здесь...
Наблюдение на "нижнем" этаже быта: пресловутая бутылка все еще служит легкой прелюдией к спонтанному сближению между мужчиной и женщиной. Это - узнаваемая черта именно данного общества. И то, что она еще не разрушена натиском капитализма, парадоксальным образом подтверждает, что Россия в чем-то все та же самая.
Эстрада
Чем печальнее в жизни, тем веселее на эстраде. Она привлекает мое внимание, но не для до-ре-ми-фа-сольных разборок. Наблюдать ее полноценный познавательный процесс с точки зрения социальной психологии.
Эстрада времен - "Ландыши, ландыши" или "Синенький скромный платочек" - канула в Лету. Теперь это большой шоубизнес с большими доходами. Рыночному хозяйству - рыночная эстрада, а что еще могло быть? Сирены с дерзко обнаженными прелестями прочно захватили сцену. Нет смысла перечислять имена, они ежедневно мелькают на телеэкране и на страницах бульварной прессы. Говорили мы: в песне обнажают душу. Теперь предельно обнажают тело. Продюсеры и покровители отбирают певиц и "раскручивают" их как бы по принципу: если нечего показывать, нечего и петь.
Поют песни-однодневки, что при умелой организации бизнеса проливается золотым дождем. Вот звездочка эстрады подтанцовывает и примурлыкивает в микрофон: "Ох, Леха, Леха, мне без тебя так плохо...", а юные зрители-поклонники заходятся от восторга. Почему? Песня-то незатейливая, как грабли. Но это неважно. Публике дается восхитительное зрелище. И лучшая часть этого зрелища - сама певица. Она могла бы даже перестать петь, просто стоять или бегать по сцене, приветствуя своих фанатов - восторга не поубавилось бы.
Вот дородный господин с благообразной сединой в бороде (говорят, знаменитость, сочинитель-исполнитель в одном лице) лихо распевает в ритме фокстрота "Киса-киса-киса - ты моя Лариса, мягкая, пушистая девочка моя... розовые ушки у моей подружки... Розовые рюшки у ее подушки..." На фоне этой и других равнодостойных песенок то, что поет "классный парень" Слава Бутусов, воспринимается уже как основательная философская мысль:
Если ты выдернешь волосы,
Ты их не вставишь назад.
И твоя голова всегда в ответе
За то, куда сядет твой зад...
Может быть, это он о России? Да нет, скорее всего, своим опытом делится. Игорь Тальков был последним, кажется, кто в песнях надрывно кричал о России:
Листая старую тетрадь
Расстрелянного генерала,
Я тщетно силился понять,
Как ты могла себя отдать
На растерзание вандалам?
Но его уже нет. Застрелен в нескольких шагах от сцены. Фатальная неизбежность. Пришло время хитов "Зайка моя" или "Киса-киса". И ушло время песен Высоцкого.
Два года назад я обзвонил около 20 студий звукозаписи в Петербурге, чтобы заказать "всего Высоцкого". Ни одна студия не могла выполнить заказ. В то же время в киосках "Роспечати" можно было купить не меньше 12 разных кассет Вилли Токарева. Это уже знамение времени, подумал я.
Умный собеседник в редакции указал на мою "неточность" в утверждении, что Высоцкого нет. Он есть, 25 или даже 30 кассет в продаже, достаточно, не так ли? Да, теперь он наличествует как товар, и это говорит о нормально развивающемся бизнесе. Но Высоцкий ушел из атмосферы общественной жизни как состояние духа, как ощутимая и совершенно необходимая душевная опора, как символ неприятия фальши и многообразнейшей дури общества, как точный ориентир в мире кривды и правды. Социально значимые песни - это не тот товар, который требуется на современном эстрадном рынке.
В этом смысле эпоха Высоцкого прошла. Произошла знаковая перемена. А блатная песня (зачастую ее имитация) переживает свой подлинный триумф. Да, время блатное на Руси, и песни блатные. В моде они. Вот один из исполнителей на экране ТВ. В прошлом его "обижали" власти, даже преследовали в уголовном порядке. Тоже несправедливо. Сейчас его кассеты продаются, он дает интервью на телевидении, и он, с жестким лицом бывалого зэка, сдержанно комментирует блатной городской романс, а то берет гитару и напевает вещи, обожаемые воровской "малиной". По телевизору, читатель, по телевизору!
Это нормально. Ненормальными были времена неумеренных запретов. Эти времена, слава богу, позади. Доходы от развлекательного бизнеса ничем не ограничены. Исполнители разбогатели, как раньше им и во сне не снилось. О чем петь и как петь - это сугубо их дело в деидеологизированной стране. Это и есть "режим наибольшего благоприятствования".
Ненормально другое - когда отборный батальон эстрадных исполнителей накануне решающих выборов ринулся по всем городам и весям агитировать за "родного атамана" Ельцина. Это же ничем не прикрытый подкуп с обеих сторон! Ситуация, возможная только в России. Западные обозреватели - так они просто обалдели (как еще иначе выразиться?) от происходящего. " О, эта русская эстрада - она самая политизированная в мире", глубокомысленно рассуждали они.
И, конечно, попали "пальцем в небо". Просто эстрадные мальчики-девочки и вся околоэстрадная шпана хотят сохранить для себя "бархатный" сезон. Ибо в России любые политические перемены (и в этом опять проявляется российская специфика) могут обернуться конкретными жесткими акциями. И в частности - для удушения разнузданного шоубизнеса. Ну а пока этот "эстрадно-политический" беспредел еще может процветать.
"Песня остается с человеком..."
Пертурбации, произошедшие на эстраде, потрясают не меньше, чем крушение самой государственной системы. Ведь какие песни раньше звучали под небесами Страны Советов? "Родина слышит, родина знает", "Широка страна моя родная", "Бухенвальдский набат", "Хотят ли русские войны?" и т. д. Гражданский пафос, высокий смысл. А теперь на всю святую Русь разносится густо-самцовый голос певца-эмигранта, тянущего сладострастно:
Знаю, я не гак уж молод,
Но еще могуч мой молот.
Стонет наковальня звонко,
Коль в руках моих девчонка.
И когда он только начинает эту ультрачувствительную песню страстным зовом "Сингарелла, Сингарелла...", зал уже содрогается от эмоций и неистовствует.
Да, это звездный час Миши Шуфутинского, "родовое гнездо" которого уже много лет - в Лос-Анджелесе, а рынок высокодоходного сбыта песенной продукции - в России. Интересно замечание Виктора Шульмана, импресарио No. 1 для русских звезд на Западе: если певец с приятной манерой исполнения, но для ресторана, становится суперзвездой всея российской эстрады, то дело не столько в певце, сколько в состоянии общества. В самом деле, причины феноменального успеха М. Шуфутинского лучше всего могли бы объяснить не музыковеды, но социальные психологи...
Я включил телевизор. На экран выскочила ведущая какой-то песенной программы (некая, как ее объявили, "Аллочка Довлатова" - надеюсь, не родственница любимого мною лисателя Сергея Довлатова) и, тараща глаза, затараторила:
Лучше плакать,
Чем рыдать.
Лучше водку пить,
Чем воевать.
Я немедленно переключился от этой ахинеи на другую программу. Там непонятной половой ориентации Борис Моисеев в голубом плаще извивался и пел, судорожно искривляя губы, "Танго-наркотик". Вспомнил, как этот человек жаловался в скандальной газете "Еще" на то, что в застойные времена ему приходилось обслуживать... (далее нечто непристойное). Вернулся на канал ОРТ. Там дает интервью Александр Розенбаум.
Вопрос: "Чего бы вы хотели для России?"
Ответ: "Чтобы кончился скорее этот балаган. Хочется покоя..."
Вопрос: "Какой одной строкой вы хотели бы войти в Большую Энциклопедию России?" (Ну почему, объясните ради бога, напевающий свои милые песенки человек должен быть увековечен в Большой Энциклопедии?!).
Ответ: "Такой строкой: мы говорим Ленинград - подразумеваем Розенбаум, мы говорим Розенбаум - подразумеваем Ленинград".
Уже не град Петра, а град Розенбаума. Приехали... Хотелось сказать: как же этот балаган может "скорее закончиться", если ты, мил-человек, сам только что выказал себя частью этого балагана?
Рекламный перепляс
Стало грустно. Поехал на Невский, хотя был уже поздний час. Было малолюдно, накрапывал дождь. Я двинулся не спеша в сторону Гостиного двора, развлекая себя чтением рекламы (очень русской, надо сказать, такой на Западе нет) и ее классификацией.
Вот реклама "страстная": "Всегда любимая! Всегда с тобой!" Это о пачке сигарет "два".
А эта реклама "бодрящая": "Хорошее настроение! Наслаждайся!" Приписка: "Их знает вся Европа" - это о сигаретах "НВ". И крупная цветная иллюстрация: группа загорелых, упитанных самцов и самок (европейцы?) хохочут в шикарном автомобиле с откидным верхом.
А вот реклама "патриотическая" (тоже сигарет): "Петр I всегда первый!" Хочется добавить: "Ура!"
А это надоевшее еще на Западе, вездесущее и ничего не выражающее лицо-маска супермодели Синди Кроуфорд и рекламный призыв: "Действуйте с "Флоксом" тройного действия!" Господи, подумал я за россиянина, да я согласен и на "двойного действия", даже, черт с ним, пусть будет "одинарного действия", лишь бы этот шампунь продавался не по такой бешеной, а по разумной цене!
Реклама кока-колы заставила призадуматься: "Дикая бодрость! Ручная кока-кола". Это, простите, про что?
Другая торговая вывеска могла бы получить приз за новые идеи в старой, как мир, коммерции. Читаю: "Сладкие бананы". Что за страна! Неужели здесь научились производить "малосольные бананы", а эти вот "сладкие"? От Каира до Лос-Анджелеса, во всех странах, где был, я видел и ел просто бананы...
При таком причудливом видении мира уже неудивительно, что реклама обыкновенных штиблет превращается в "Волшебный мир обуви!". Из которого только реальный адрес - Московский пр., ... - возвращает нас на землю.
Этими примерами (можно привести массу других, подобных) я хочу сказать, что в погоне за "как на Западе" (в российском понимании, правда) здешние рекламопроизводители добиваются чаще всего того, что их призывы теряют практически весь смысл и психологически "стреляют" мимо покупателя. Неужели никто из них не догадывается, что эта классическая "смесь французского с нижегородским" в лучшем случае вызывает смех?
Свобода джунглей
А вот замечательная фирма "АМЕХ" предлагает одежду - только "для независимых и сильных". Это, конечно, иносказательно, а в прямой форме пришлось бы объявлять: одежда для тех, у кого большие деньги.
В сегодняшней России уже никому не надо пояснять, что значит быть "независимым и сильным". Когда генерал армии своим бесподобно глубоким басом в интервью по телевидению изрек: "Нищее государство воевать не может", он лишний раз подтвердил общеизвестное: сила - в деньгах, деньги - это сила. И свобода. Понимаемая как возможность неограниченно удовлетворять свои желания материального свойства.
Конечно, поколения советских людей, в том числе и мое поколение, были воспитаны на иных, возвышенных идеалах. Не так-то просто отказаться от одних ценностей и принять другие.
Это же не носки поменять. Чрезвычайно болезненный процесс. Для многих - и я в их числе - замена уже никогда не произойдет. Зависит от жизненной позиции.
Произошло невероятное: государственная система, казавшаяся когда-то незыблемой, рухнула, и люди оказались предоставлены сами себе. Что хочешь, то и делай. Попали из огня да в полымя. Никуда не уезжали, но оказались в чужой стране: уже не социалистической, но и не обустроенной капиталистической с развитой системой социальной защиты населения. Миллионы обездоленных людей - это слишком дорогая цена за приобретенную свободу джунглей. Которая для "независимых и сильных" - это как раз то, что надо, но для большинства обычных людей оборачивается нищенством.
Вместо эпилога
В День пожилых людей 1 октября в телепередаче "Регион" была приведена следующая информация.
По данным ООН, в России:
- в начале 80-х годов только 20% населения жило за чертой бедности; в начале 90-х это число возросло втрое;
- в настоящее время средняя пенсия по стране составляет лишь 1/3 от прожиточного минимума;
- в настоящее время каждый пятый из взрослого населения безработный.
Диалог в телеэфире:
Житель Тосно: "Это уже не экономика, это абсурд".
Ведущий программы: "Россия - удивительная страна, в ней возможно все..."
Не хотелось бы заканчивать свои заметки на такой мрачной ноте, но и наигранный оптимизм неуместен. Где-то когда-то попались мне на глаза и навсегда запомнились вот эти "простые, как мычание", строчки:
Жизнь такова,
Какова она есть,
И больше никакова...
То есть в данное время мы имеем дело с данной реальностью. И надо ее как-то превозмогать. Надо превозмогать. Надо. Как-то...
Илья ВАРТАНОВ
Санкт-Петербург Октябрь 1996