Страница:
– Каковы твои дальнейшие планы?
Кивнув на одну из подробных морских карт на стене, на которой был проложен маршрут от мыса Фистерра до мыса де-Пенас, я ответил:
– У меня приказ основать форпост на побережье Атлантического океана, и я выбрал Ла-Корунью, а если быть точнее, то городок Ла-Ферроль, который расположен напротив него через залив. «Ветрогон» вернётся, загружу на борт разведку, укомплектую экипаж фрегата – и айда вдоль берега. Посмотрю, что в Галисии творится, и начну зачистку местности, а дальше по обстоятельствам. Сложится всё в тему, осяду на одном месте и семьи перевезу, а нет, значит, начну поиск другой хорошей бухты, которая мой отряд приютит.
– Ты прям как викинг, – улыбнулся Семёнов.
– Определённые параллели провести можно. И пример с них взять не грех. Они, помнится, от Скандинавии на Сицилию ходили и смогли на острове своё королевство построить. А мы не хуже, и колонизацию нам провести гораздо проще, ведь не на драккарах в море выходим, а на стальных кораблях. И в бой идём не с мечами и луками, а с автоматами, пулемётами и минометами.
Согласно покивав, комендант сказал:
– Из столицы получен приказ всячески тебе содействовать. Что от меня требуется?
– Людей не попрошу, а вот кое-что из техники и стройматериалов мне будет нужно. Кроме того, трофейные суда и корабли, которые будут нуждаться в ремонте, к тебе пригонять стану.
– Думаешь, что-то найдёшь?
– Уверен. Самые новые испанские военные корабли, ракетные эсминцы класса Ф-100 и корветы «Метеор», все в Ла-Корунье строились, и, хотя порт приписки у них Рота, на ВМБ Ла-Ферроль они проходили постоянную проверку электроники и всего судового оборудования. Вдруг во время чумы там кто-то завис? Также надо Канарские острова, Порту и Лиссабон посетить, там хоть что-то, но должно было остаться.
– А Франция, Англия и Германия?
– Пока не до того. Необходимо осмотреть всё, что рядом находится, и на ноги крепко встать, а только после этого к дальним европейским берегам присматриваться.
Слово за слово, мы с Семёновым о многом переговорили, снова вернулись к вопросу, что ему не хватает людей, и комендант спросил:
– Что-нибудь посоветовать можешь?
– Могу. Ты помнишь, со мной сицилийцы были?
– Помню. – Каперанг наморщил лоб.
– Так вот, они почти все уцелели и сейчас находятся у себя на родине, «Аделаида» их в Поццалло выгрузила.
– И ты предлагаешь…
– Именно, посылай в провинцию Рагуза БДК и вербуй стрелков, своего рода колониальную пехоту, которая будет за деньги и блага цивилизации против твоих врагов сражаться. Навербуешь себе хоть батальон, хоть два, вот тебе и подмога. Да и пока в Альянсе неспокойно, можно проникнуть в Адриатическое море, а там у меня знакомый король есть, который повоевать любит. И если ему предложить стоящее дело и хорошую долю, то он подраться не откажется.
– Как я до этого сам не додумался?
– Не знаю, наверное, у нас менталитет разный.
Разговор пошёл по второму кругу, каперанг опять вспомнил гадских столичных чиновников, и я решил, что пора возвращаться к своим людям. Однако в этот момент к Семёнову вошёл молодой связист и протянул бланк шифрограммы из Краснодара. Прочитав её, комендант поднял на меня глаза:
– Вот и всё, не успели мы «Аделаиду» обратно в Новороссийск отправить.
– В Альянсе драка закипела?
– Да. Турки сообщают, что между двумя сильными эскадрами на траверзе мыса Кормакити в нескольких милях от Кипра идёт жестокий морской бой. Адмиралы и генералы решают, кому быть Лордом-Маршалом, силы противников равны, и отступать никто не желает.
– К тому всё и шло, а для тебя это только плюс: люди домой не уезжают, и ты можешь «Аделаиду» использовать.
– Пожалуй, ты прав.
Покинув штаб Семёнова, я спустился в город и вечер провёл со своими воинами и теми людьми, кто ранее у меня служил, а теперь на базе как вольнонаёмный труженик проживает. На берегу разожгли костры, и, как встарь, мы сидели вокруг них, выпивали и разговаривали за жизнь. Кто и как устроился, сколько у кого детей, какие планы на жизнь и что нового в Конфедерации. Самый обычный мирный трёп, который расслабляет и помогает понять, чем бойцы дышат. Расспросив своих бывших воинов и рабочих, я узнал, что база живёт своей особой жизнью, и далеко не все стремятся вернуться в Конфедерацию. Ну а чего? Тем людям, кто здесь работает и служит, платится двойное жалованье, и они полностью обеспечены продовольствием и одеждой. С ними их семьи, девушки с Мальты, захваченные нашим отрядом во время набега, и местные испанки, которых набрали во время зачистки Альхесираса. У многих бойцов уже дети от смешанных браков, и по большому счёту жизнь у них сложилась неплохо.
Так пролетели первые сутки пребывания отряда на ВМБ «Гибралтар». А к полудню второго дня в порт вернулся состоящий из трёх судов балтийский конвой. Первое судно – пустой танкер «Звезда Вифлеема». Второе – грузопассажир «Ставрос», который привёз на базу дополнительные боеприпасы для артиллерии и золото от лидера ГВО Маркова. Третье – наш фрегат «Ветрогон», который выглядит достойно, борта не битые, скорость нормальная, и с манёврами капитан не оплошал, к причалу тютелька в тютельку притёрся.
Танкер и сухогруз уже давно не мои, а государственные. И что они привезли, в подробностях меня не интересует. В моём подчинении фрегат, и конечно же я поспешил на него подняться и принял доклад кавторанга Скокова о том, что на корабле всё в порядке. Затем мы расположились на ходовом мостике и за кружечкой чая начали обсуждение наших дел.
– Ну что, Максим Сергеевич, – посмотрев на командира фрегата, лысого загорелого крепыша в шортах, майке и войлочных тапочках на босу ногу, произнёс я, – хвались успехами.
– Я бы похвалился, – усмехнулся Скоков, – но особо нечем. На испанский берег высадиться не могу, десантной партии нет. А на африканском три раза прибрежных жителей отлавливал и в Алжире продавал. Но ты сам понимаешь, это прибыток небольшой, и хорошо ещё, что нас Семёнов снабжает да конвоирование транспортов на Балтику неплохо оплачивают, а то бы мы совсем затосковали.
– Когда Ла-Манш и Зундский пролив проходил, проблемы были?
– Ни разу. Скандинавы нас не трогают, и мы в них не шмаляем. К Вильгельмсхафену не приближаемся, а в Ла-Манше несколько раз ловили зашифрованные радиопереговоры англичан.
– Как состояние фрегата?
– Хорошее. Машины не насилуем, а мелкий ремонт сразу делаем, запчасти и оборудование есть.
– Что с боеприпасами?
– Полные артпогреба.
– Мою радиограмму из Краснодара получил?
– Да, полтора месяца назад, как раз перед тем, как с конвоем уйти.
– И что?
– На обратном пути из Балтийского моря отклонился от курса и прошёлся от Сантандера до Ла-Коруньи. На берегу не заметил ни единой живой души, хотя пару раз мы наблюдали дымы, то ли от костров, то ли от печей. В гавани не заходил, но из того, что увидел, могу сказать: места в Галисии для поселения такие, что лучше не придумаешь. Рай на земле, много зелени, красивые пейзажи, реки, горы и большое количество заброшенных поселений.
– Вот и я так подумал.
Скоков одним большим глотком допил чай и сам задал вопрос:
– Когда в поиск выходим?
– Если экипаж фрегата после конвоя не устал, то завтра с утра и пойдём.
– С экипажем норма. Никто не перетрудился, реального дела давно не было. Так что сегодня в ночь мои моряки с бабами оттянутся, и в десять часов утра все как огурчики будут. За ночь как раз проведу бункеровку топливом и продовольствие загружу, так что после полудня уже в океан выскочим.
– Тогда решено. В десять утра выходим в поиск.
Глава 5
Кивнув на одну из подробных морских карт на стене, на которой был проложен маршрут от мыса Фистерра до мыса де-Пенас, я ответил:
– У меня приказ основать форпост на побережье Атлантического океана, и я выбрал Ла-Корунью, а если быть точнее, то городок Ла-Ферроль, который расположен напротив него через залив. «Ветрогон» вернётся, загружу на борт разведку, укомплектую экипаж фрегата – и айда вдоль берега. Посмотрю, что в Галисии творится, и начну зачистку местности, а дальше по обстоятельствам. Сложится всё в тему, осяду на одном месте и семьи перевезу, а нет, значит, начну поиск другой хорошей бухты, которая мой отряд приютит.
– Ты прям как викинг, – улыбнулся Семёнов.
– Определённые параллели провести можно. И пример с них взять не грех. Они, помнится, от Скандинавии на Сицилию ходили и смогли на острове своё королевство построить. А мы не хуже, и колонизацию нам провести гораздо проще, ведь не на драккарах в море выходим, а на стальных кораблях. И в бой идём не с мечами и луками, а с автоматами, пулемётами и минометами.
Согласно покивав, комендант сказал:
– Из столицы получен приказ всячески тебе содействовать. Что от меня требуется?
– Людей не попрошу, а вот кое-что из техники и стройматериалов мне будет нужно. Кроме того, трофейные суда и корабли, которые будут нуждаться в ремонте, к тебе пригонять стану.
– Думаешь, что-то найдёшь?
– Уверен. Самые новые испанские военные корабли, ракетные эсминцы класса Ф-100 и корветы «Метеор», все в Ла-Корунье строились, и, хотя порт приписки у них Рота, на ВМБ Ла-Ферроль они проходили постоянную проверку электроники и всего судового оборудования. Вдруг во время чумы там кто-то завис? Также надо Канарские острова, Порту и Лиссабон посетить, там хоть что-то, но должно было остаться.
– А Франция, Англия и Германия?
– Пока не до того. Необходимо осмотреть всё, что рядом находится, и на ноги крепко встать, а только после этого к дальним европейским берегам присматриваться.
Слово за слово, мы с Семёновым о многом переговорили, снова вернулись к вопросу, что ему не хватает людей, и комендант спросил:
– Что-нибудь посоветовать можешь?
– Могу. Ты помнишь, со мной сицилийцы были?
– Помню. – Каперанг наморщил лоб.
– Так вот, они почти все уцелели и сейчас находятся у себя на родине, «Аделаида» их в Поццалло выгрузила.
– И ты предлагаешь…
– Именно, посылай в провинцию Рагуза БДК и вербуй стрелков, своего рода колониальную пехоту, которая будет за деньги и блага цивилизации против твоих врагов сражаться. Навербуешь себе хоть батальон, хоть два, вот тебе и подмога. Да и пока в Альянсе неспокойно, можно проникнуть в Адриатическое море, а там у меня знакомый король есть, который повоевать любит. И если ему предложить стоящее дело и хорошую долю, то он подраться не откажется.
– Как я до этого сам не додумался?
– Не знаю, наверное, у нас менталитет разный.
Разговор пошёл по второму кругу, каперанг опять вспомнил гадских столичных чиновников, и я решил, что пора возвращаться к своим людям. Однако в этот момент к Семёнову вошёл молодой связист и протянул бланк шифрограммы из Краснодара. Прочитав её, комендант поднял на меня глаза:
– Вот и всё, не успели мы «Аделаиду» обратно в Новороссийск отправить.
– В Альянсе драка закипела?
– Да. Турки сообщают, что между двумя сильными эскадрами на траверзе мыса Кормакити в нескольких милях от Кипра идёт жестокий морской бой. Адмиралы и генералы решают, кому быть Лордом-Маршалом, силы противников равны, и отступать никто не желает.
– К тому всё и шло, а для тебя это только плюс: люди домой не уезжают, и ты можешь «Аделаиду» использовать.
– Пожалуй, ты прав.
Покинув штаб Семёнова, я спустился в город и вечер провёл со своими воинами и теми людьми, кто ранее у меня служил, а теперь на базе как вольнонаёмный труженик проживает. На берегу разожгли костры, и, как встарь, мы сидели вокруг них, выпивали и разговаривали за жизнь. Кто и как устроился, сколько у кого детей, какие планы на жизнь и что нового в Конфедерации. Самый обычный мирный трёп, который расслабляет и помогает понять, чем бойцы дышат. Расспросив своих бывших воинов и рабочих, я узнал, что база живёт своей особой жизнью, и далеко не все стремятся вернуться в Конфедерацию. Ну а чего? Тем людям, кто здесь работает и служит, платится двойное жалованье, и они полностью обеспечены продовольствием и одеждой. С ними их семьи, девушки с Мальты, захваченные нашим отрядом во время набега, и местные испанки, которых набрали во время зачистки Альхесираса. У многих бойцов уже дети от смешанных браков, и по большому счёту жизнь у них сложилась неплохо.
Так пролетели первые сутки пребывания отряда на ВМБ «Гибралтар». А к полудню второго дня в порт вернулся состоящий из трёх судов балтийский конвой. Первое судно – пустой танкер «Звезда Вифлеема». Второе – грузопассажир «Ставрос», который привёз на базу дополнительные боеприпасы для артиллерии и золото от лидера ГВО Маркова. Третье – наш фрегат «Ветрогон», который выглядит достойно, борта не битые, скорость нормальная, и с манёврами капитан не оплошал, к причалу тютелька в тютельку притёрся.
Танкер и сухогруз уже давно не мои, а государственные. И что они привезли, в подробностях меня не интересует. В моём подчинении фрегат, и конечно же я поспешил на него подняться и принял доклад кавторанга Скокова о том, что на корабле всё в порядке. Затем мы расположились на ходовом мостике и за кружечкой чая начали обсуждение наших дел.
– Ну что, Максим Сергеевич, – посмотрев на командира фрегата, лысого загорелого крепыша в шортах, майке и войлочных тапочках на босу ногу, произнёс я, – хвались успехами.
– Я бы похвалился, – усмехнулся Скоков, – но особо нечем. На испанский берег высадиться не могу, десантной партии нет. А на африканском три раза прибрежных жителей отлавливал и в Алжире продавал. Но ты сам понимаешь, это прибыток небольшой, и хорошо ещё, что нас Семёнов снабжает да конвоирование транспортов на Балтику неплохо оплачивают, а то бы мы совсем затосковали.
– Когда Ла-Манш и Зундский пролив проходил, проблемы были?
– Ни разу. Скандинавы нас не трогают, и мы в них не шмаляем. К Вильгельмсхафену не приближаемся, а в Ла-Манше несколько раз ловили зашифрованные радиопереговоры англичан.
– Как состояние фрегата?
– Хорошее. Машины не насилуем, а мелкий ремонт сразу делаем, запчасти и оборудование есть.
– Что с боеприпасами?
– Полные артпогреба.
– Мою радиограмму из Краснодара получил?
– Да, полтора месяца назад, как раз перед тем, как с конвоем уйти.
– И что?
– На обратном пути из Балтийского моря отклонился от курса и прошёлся от Сантандера до Ла-Коруньи. На берегу не заметил ни единой живой души, хотя пару раз мы наблюдали дымы, то ли от костров, то ли от печей. В гавани не заходил, но из того, что увидел, могу сказать: места в Галисии для поселения такие, что лучше не придумаешь. Рай на земле, много зелени, красивые пейзажи, реки, горы и большое количество заброшенных поселений.
– Вот и я так подумал.
Скоков одним большим глотком допил чай и сам задал вопрос:
– Когда в поиск выходим?
– Если экипаж фрегата после конвоя не устал, то завтра с утра и пойдём.
– С экипажем норма. Никто не перетрудился, реального дела давно не было. Так что сегодня в ночь мои моряки с бабами оттянутся, и в десять часов утра все как огурчики будут. За ночь как раз проведу бункеровку топливом и продовольствие загружу, так что после полудня уже в океан выскочим.
– Тогда решено. В десять утра выходим в поиск.
Глава 5
Испания. Ла-Ферроль. 26.06.2066
После соединения с экипажем «Ветрогона» мой отряд, без учёта женщин и детей, стал насчитывать четыреста сорок два человека. И перед тем как отправиться в первый поиск, в течение ночи я провёл разбивку всего личного состава на боевые группы и службы. Планы на это в голове давно крутились, и имелся опыт предыдущего нашего похода по морям и океану, так что ничего нового не выдумывал и управился с этим делом быстро, а офицеры уже были готовы к новым перестановкам и восприняли их с пониманием.
В итоге сложилась следующая структура отряда. В экипаже фрегата, вместе с людьми Скокова, Игначом и его артиллеристами, Кумом и связистами, а также семью механиками и пятью штурманами, выпускниками НГМА, – сто пятьдесят четыре человека. Все штаты были забиты под завязку, и после этого «Ветрогон» был готов к выполнению практически любых поставленных перед ним задач.
Службу тыла возглавили мои жёны, благо опыт управленца у каждой имелся. Одна долгое время военным отрядом командовала, а другая, по мере сил, целый год за компанией «Мечников и сын» присматривала. Под их совместной командой – три медика, сорок пять мастеров разных специальностей, преимущественно строители и механики, пара компьютерщиков, три оружейника, два агронома и десять бойцов охраны. Всего же в этом отрядном сегменте шестьдесят шесть человек.
При перестановках в боевой части отряда в ней, вместе со мной, осталось двести двадцать два бойца. Посовещавшись с наиболее авторитетными и близкими ко мне офицерами, я разделил воинов на две части. Первая составила группу огневой поддержки, вобравшую в себя все минометы и автоматические гранатомёты. Вторая конечно же – разведка из десяти групп по пятнадцать человек в каждой, которая была разделена на две условные роты, одна под командой Серого, а другая под руководством Крепыша.
Так были решены первичные организационные вопросы, и, погрузив на борт фрегата половину тяжёлых огневых средств, роту Серого и нескольких спецов из строителей и оружейников, «Ветрогон» вышел в поиск. Мы никуда не торопились, шли всё время вдоль береговой черты, изучали обстановку, и вчера легли в дрейф на траверзе города Ла-Корунья, точнее, безлюдных развалин этого провинциального центра, в котором пятьдесят три года назад жило более двухсот тысяч человек.
Надо сказать, что зрелище заросших деревьями и густым кустарником руин не впечатляло. Пейзаж воспринимался совершенно обычно, и, глядя на изломанный каменный клык, торчащий на мысу, полукруглую стену маяка Геркулес, я сравнивал то, что видел, с моими старыми картами. Пока всё совпадало. Город находился именно там, где он и должен был находиться, а океанские пляжи с чистым песком в самом деле выглядели просто восхитительно.
Первое моё желание было естественным – отдать приказание на немедленную высадку разведки. Однако пришлось повременить, так как вдоль всего побережья под водой находилось множество металлических объектов, остовы погибших рядом с берегом кораблей. Значит, на фрегате в гавань не войдёшь, по крайней мере до тех пор, пока фарватер не очистишь. И хотя можно было попробовать высадить десант на мотоботах, мы со Скоковым решили пока повременить и двинулись дальше, к следующему мысу, на котором раскинулся город Ла-Ферроль, между прочим, родина такого одиозного и неоднозначного человека, как диктатор Испании Франсиско Франко.
Фрегат проскочил через залив на северо-восток и замер возле узкой горловины, которая вела в длинную просторную гавань. И снова прохода нет, из воды торчат поросшие ракушками и водорослями корпуса крупнотоннажных судов. Рисковать своим единственным кораблём, чтобы проникнуть в Ла-Ферроль по морю, мы, конечно, не могли, и поэтому последовали команды Скокова: «Полборта влево!», «Малый вперёд!».
«Ветрогон» продолжил своё движение вдоль береговой черты. Мы обогнули мыс, и третья остановка произошла через несколько миль, в трёх кабельтовых от развалин очередного маяка, который находился на мысе Приор. Там произвели высадку десанта, который пройдёт к Ла-Ферролю по суше чуть меньше десяти километров, войдёт в него с тыла и проверит город на наличие жителей и потенциальных опасностей, таких, например, как радиация или химическое отравление воздуха, воды и земли.
Разведывательную партию я решил возглавить лично, хотя, как командир всего отряда, должен был находиться на борту фрегата. Однако имелось огромнейшее желание первым посмотреть на место предстоящей колонизации. Дождавшись утра, в два рейса, на двух мотоботах, больших шлюпках с движком, четыре группы разведки высадились на пляжи мыса Приор. Всё происходит очень быстро, народ у нас бывалый, и в седьмом часу утра начинается продвижение от берега в сторону Ла-Ферроля.
Кругом заросли и молодой тисовый подлесок. Вокруг никаких следов присутствия человека, тропки, по которым мы двигались, сплошь звериные, а следы на них принадлежат оленям, косулям и диким кабанам. Это то, что видят и подмечают люди, но помимо нас в разведке принимают участие два разумных пса-мутанта, которые не чуют рядом запаха человека. Для нас это очень хороший признак, и уже через два часа, выйдя на относительно неплохо сохранившуюся дорогу, километрах в полутора от города, я был почти уверен, что людей мы в ближайшее время не обнаружим. Но только я об этом подумал, как вдалеке, дальше по дороге, которая уходила в глубь материка, вспыхнула стрельба.
Как и положено, разведгруппы сразу же рассредоточились и приготовились к отражению возможной атаки. Но бой, в котором участвовало от семи до десяти автоматов, шёл далеко, на нас никто не нападал, и я подозвал к себе Серого.
Лейтенант присел рядом со мной и спросил:
– Да, Мечник?
– Со своей группой выдвигайся на шум стрельбы. Посмотри, что там происходит. В драку не ввязывайся. Как только будет информация, сразу же сообщай.
– Понял.
– Рация у тебя нормальная?
– Да.
– Тогда, – я кивнул на мощного волкодава, который крутился неподалеку, – бери с собой Лихого, и вперёд.
Разведчики Серого и белый в рыжих подпалинах пёс растворились в зелени подлеска. А мы, двигаясь вдоль остатков автомагистрали, которая на моих картах была отмечена как С642, направились в сторону неутихающего боя. Основные силы поисковой партии, преодолев расстояние до окраин городка, вошли на его территорию и, держа под прицелом руины, из которых неизвестно что могло появиться, продираясь сквозь густой кустарник, с возвышенности, стали спускаться к порту.
Кругом запустение. Мы идём осторожно, и из того, что вижу, я делаю для себя некоторые выводы. Первый очевиден: в городе никто не живёт уже минимум лет двадцать пять, а то и больше. Второй: когда-то на этих руинах шли ожесточённые бои. Кто и с кем рубился, понять нельзя, но почти все уцелевшие стены побиты осколками снарядов небольшого калибра, минами и попятнаны пулями. Третье: найти на развалинах Ла-Ферроля что-то стоящее будет проблематично, здесь мародёрничали до нас, причём неоднократно, видны старые раскопы, взломанные подвалы, и в нескольких местах из черепов умерших во время чумы людей сложены небольшие пирамидки.
Осматривая близлежащие дома, мы спустились к океану. Причалы почти все разбиты, а изломанные временем и ржавчиной стрелы грузовых кранов перекошены и напоминали колодезные журавли в какой-нибудь позабытой богами деревне. На берегу валялись корпуса нескольких военных кораблей, судя по всему, корветов, водоизмещением около двух тысяч тонн, и патрульных океанских кораблей. Портовые постройки, как и городские здания, порушены, и в общем-то ловить здесь нечего.
Но всё равно по какой-то причине это место мне нравится, я хотел бы здесь жить и уже начинаю прикидывать, как промерить глубины по фарватеру и расчистить порт. Видимо, слишком много в последнее время я думал об этом городке и теперь признать тот факт, что это, может, не самое лучшее место для форпоста ККФ на берегах Атлантики, просто не хочу. Впрочем, а где сейчас лучше? По всему побережью такая же разруха, так что выбирать особо не из чего.
– Командир, – с «Багульником» за спиной ко мне подходит связист из ветеранов отряда, – Серый на связи.
Взяв гарнитуру радиостанции, говорю:
– Мечник на связи!
– Это Серый, – слышу я чёткий голос своего лейтенанта. – Нахожусь примерно в шести с половиной километрах от города. В трёхстах метрах от себя наблюдаю бой. Человек семь местных мужичков, по виду нормальных, с автоматическими огнестрелами прикрывают около полусотни гражданских, женщин и детишек. Те сидят в придорожных развалинах, видимо какой-то бывший кемпинг с автозаправкой. Против них больше сотни дикарей, натуральные зверьки в лохмотьях, кричат по-своему «мумба-юмба», трясут кулаками и огненными стрелами собираются руины поджечь.
– С дикарями собаки есть?
– Всего пара.
– А с оружием что?
– Только сабли, мечи, ножи и луки.
– Как думаешь, кто победит?
– «Зверьё», конечно.
Прикинув, что к чему, и подумав, что рано или поздно мне всё равно придётся собирать сведения об окрестных землях и племенах, которые их населяют, я спросил:
«Серый, ты одной своей группой дикарей сработать сможешь?»
Короткое молчание и ответ:
«Да. Они беспечные, меня не видят и кучкуются в двух местах. По лесу могу вплотную подойти и всех за пару минут положить».
– Действуй. Выручи местных жителей, пока их не спалили к такой-то маме, и на всякий случай блокируй, чтобы не разбежались, а мы через два-три часа подойдём.
– Понял. Начинаю работу. Отбой связи!
Лейтенант отключается, а я поворачиваюсь к связисту и отдаю приказ:
– Сбрось координаты местонахождения Серого на фрегат. Пускай высылают резервную группу и переводчика.
– Есть!
Выстрелов не слышно, океанский прибой, лес и развалины гасят шумы идущего за городом боя. Но я и так знаю, что Серый справится, слишком опытен лейтенант и его воины, прошедшие поход в Калмыкию, Средиземное море, рейд на Кипр и беготню по Сицилии. Так что дикарей прихлопнут, а местных жителей осадят на месте, и вскоре у меня появится возможность потолковать с ними по душам. И наш Серый выполняет поставленную перед ним задачу, а с «Ветрогона» высаживается ещё одна разведгруппа, вместе с переводчиком из жителей Альхесираса, которого мне предоставил Семёнов, основные силы отряда продолжают осмотр порта и города.
Внутри выброшенных на берег кораблей запустение и груды ржавчины. Топливные резервуары порта пусты, от нефтепродуктов даже запаха не осталось. Постройки несут на себе отметины минувших сражений и пожаров, но кое-что всё же уцелело. Например, казармы Северного полка береговой обороны и учебные корпуса военно-морского училища выглядят неплохо. Причалы битые, но пара из них сможет принять на себя тушу фрегата. А значит, не всё так плохо, как мне показалось вначале, и если разобрать развалины, то можно начинать строительство форпоста.
После осмотра порта возвращаемся в город по соседнему району и двигаемся к окраинам. Вокруг всё та же самая неприглядная картина запустения и разрухи. И вдруг идущий рядом со мной Умный ощерился, шерсть на его загривке встала дыбом, и он глухо зарычал. Воины насторожились, стволы автоматов и пулемётов стали обшаривать местность, и вскоре метрах в ста от нас, в просвете между улочками мелькнула быстрая чёрная тень, того, из-за кого волкодав забеспокоился. Это была большая пантера, неизвестно как оказавшаяся на развалинах. Всего на миг она застыла на месте, оскалила свою клыкастую пасть, лениво зевнула и, прежде чем кто-то успел в неё выстрелить, юркнула в заросли и исчезла.
Больше в Ла-Ферроле ничего не произошло. Отряд вышел в лес, по окраине обогнул развалины, встал на след группы Серого, и через час мы были на поле боя, где всё оказалось именно так, как докладывал лейтенант. Изрытая ямами и промоинами щебёнка старой автомагистрали, извилистой лентой уходящая на восток. Слева большой овраг с отвесными склонами, а перед ним несколько ветхих строений, с местными жителями в од ном из них. Немного в стороне валяются разбросанные по траве, нелепо изломанные тела дикарей. А дальше по дороге, перекрывая её, вдоль обочины сидят воины Серого.
Полуденное летнее солнышко катится своим чередом по безоблачному синему небу. В придорожных зарослях птички поют, а в густой зелёной траве шуршат мелкие животные. В развалинах ни одного движения, а мои верные помощники, разумные псы, ведут разведку и беды для нас не чуют. Воины отряда рассредоточились вокруг кемпинга. Мы никуда не торопимся, ждём подхода подкреплений и переводчика. И когда вскоре появляется резервная группа, я вызываю к себе Диего Миронеса, чернявого паренька лет восемнадцати, который уже год вместе с женой живёт на базе «Гибралтар» и русский язык знает не хуже родного.
Моя инструкция для переводчика проста: белый флаг над головой и сто пятьдесят шагов прямо по дороге в сторону развалин. Пусть потолкует со своими сородичами и даст им информацию о нас. На всё про всё ему сорок минут. Условия наши элементарны: полное разоружение и подчинение. В этом случае испанцы остаются жить. В случае отказа отряд предпринимает ночной штурм, берёт для допроса пару пленных, а остальных пускает в расход.
Диего понял меня правильно. Из РД за спиной он торопливо достал белую рубаху, намотал её на длинную палку и, что-то выкрикивая на родном языке, поспешил к развалинам. В него не стреляли, и парламентёр беспрепятственно вошёл в кемпинг. А спустя тридцать восемь минут всё так же с импровизированным флагом над головой, словно настоящий миротворец, Миронес снова вышел на дорогу. Следом за ним показались люди, шесть молодых мужчин, скорее даже юношей, с поднятыми вверх руками и длинными складными ножами на поясе, три десятка женщин и девушек и тридцать два ребёнка в возрасте до двенадцати лет. Одеты все, включая самых маленьких детей, примерно одинаково: перетянутые портупеями серые брезентовые штаны, такие же куртки, высокие кожаные сапоги, а на головах зелёные или чёрные банданы. Татуировок замечено не было, взгляды, конечно, настороженные, но осмысленные. Для меня это показатель того, что люди передо мной адекватные, и потому я встречаю их с миром.
Сразу беседу проводить не стал, время в запасе имеется, и торопиться никуда не надо. И как только воины собрали оставшееся в развалинах оружие, выстроив спасённых и тут же пленённых испанцев в колонну, отряд вернулся к берегу. Местные жители, видно, привыкли к большим переходам, поэтому несмотря на то, что среди них было несколько раненых и многие имели истощенный вид, через два часа мы вышли на пляж мыса Приор.
Здесь рядом с маяком уже был разбит временный лагерь. По мысу оборудованы пулемётные и миномётные позиции, так что незамеченным к нам никто не подойдёт. И как только по дороге прошёл последний разведчик, бойцы ГОПа перекрыли её минами МОН-50.
Солнце начинает клониться к ровной линии горизонта, на море штиль. Сегодня отряд поработал хорошо, мы обошлись без потерь, и многие воины расценивают это как добрый знак. Я думаю точно так же, но не расслабляюсь и, приняв доклад с фрегата, что всё в порядке, отправляюсь к местным жителям, которых необходимо опросить. Однако сразу это сделать не получается. Бойцы кормят испанцев нашими армейскими рационами, и, глядя на то, с какой жадностью они поглощают пищу, особенно повидло, чернослив, сахар и шоколад, я уже не хочу их дёргать и отхожу в сторону, туда, где под стеной маяка на плащ-палатку скинули трофейное вооружение. Здесь уже находится бывший капитан ВБР Панкратов, среднего роста сорокапятилетний брюнет в светло-коричневой горке. Оружейник – фанат оружейной тематики и, перебирая автоматы испанцев, рассматривает их так, как ювелир крупный алмаз, внимательно, сосредоточенно, с большим уважением.
– Как успехи, капитан? – обращаюсь я к Панкратову. – Что-нибудь интересное увидел?
– Всё интересно, майор, – отвечает он. – Взято четырнадцать автоматов трёх разных моделей, и ни с одной из них раньше я дела не имел.
– Ну, хоть понимаешь, что к чему?
– Да.
– Тогда и мне расскажи, что за раритеты к нам в руки попали.
– Вот, – Панкратов показывает мне оружие, которое держит в руках, кургузый автомат с длинным стволом и узким магазином, – раритет, именно так правильно сказать, глядя на этот пистолет-пулемёт. Называется он Rexim Favor, и, судя по тому, что приклад у него складной, а под стволом пристёгнут штык, это оригинальный вариант, который был выпущен на местной оружейной фабрике La Coruna больше ста лет назад партией в пять тысяч стволов. Калибр этого автомата – девять миллиметров. Ёмкость магазина – тридцать два патрона. Темп стрельбы – шестьсот выстрелов в минуту. Вес – около четырёх килограммов без магазина. Из достоинств – быстросменный ствол, а из недостатков то, что он ненадёжен и сложен в использовании.
– В общем, барахло, – подытожил я.
– Именно, хотя турки его немного модернизировали и одно время в своих войсках использовали.
– Ясно.
В руках капитана оказался следующий автомат, и он продолжил:
– Ещё более древняя и ценимая любителями вещь. Пистолет-пулемёт Labora, который выпускался испанцами ещё до начала Второй мировой войны. Калибр – девять миллиметров. Вес – четыре с половиной килограмма. Темп стрельбы – семьсот пятьдесят выстрелов в минуту. Ёмкость магазина – тридцать шесть патронов. Про достоинства и недостатки ничего сказать не могу, помню только, что он в производстве дорогой. Дальше… – Не выпуская из рук Labora, который оказался у испанцев в единственном экземпляре, капитан кивнул на плащ-палатку, где лежали одинаковые коротыши, дырчатый ствол сантиметров пятьдесят в длину с прямым магазином, пистолетной рукояткой и сложенным металлическим прикладом. – Очередное чудо испанского оружейного гения – пистолет-пулемёт CETME C2. С семидесятых годов прошлого века использовался испанской полицией. Калибр – девять миллиметров. Вес – меньше трёх килограммов. Темп стрельбы – шестьсот выстрелов в минуту. Ёмкость магазина – тридцать патронов. Оружие как оружие, не самая распространённая модификация пистолета-пулемёта CETME.
В итоге сложилась следующая структура отряда. В экипаже фрегата, вместе с людьми Скокова, Игначом и его артиллеристами, Кумом и связистами, а также семью механиками и пятью штурманами, выпускниками НГМА, – сто пятьдесят четыре человека. Все штаты были забиты под завязку, и после этого «Ветрогон» был готов к выполнению практически любых поставленных перед ним задач.
Службу тыла возглавили мои жёны, благо опыт управленца у каждой имелся. Одна долгое время военным отрядом командовала, а другая, по мере сил, целый год за компанией «Мечников и сын» присматривала. Под их совместной командой – три медика, сорок пять мастеров разных специальностей, преимущественно строители и механики, пара компьютерщиков, три оружейника, два агронома и десять бойцов охраны. Всего же в этом отрядном сегменте шестьдесят шесть человек.
При перестановках в боевой части отряда в ней, вместе со мной, осталось двести двадцать два бойца. Посовещавшись с наиболее авторитетными и близкими ко мне офицерами, я разделил воинов на две части. Первая составила группу огневой поддержки, вобравшую в себя все минометы и автоматические гранатомёты. Вторая конечно же – разведка из десяти групп по пятнадцать человек в каждой, которая была разделена на две условные роты, одна под командой Серого, а другая под руководством Крепыша.
Так были решены первичные организационные вопросы, и, погрузив на борт фрегата половину тяжёлых огневых средств, роту Серого и нескольких спецов из строителей и оружейников, «Ветрогон» вышел в поиск. Мы никуда не торопились, шли всё время вдоль береговой черты, изучали обстановку, и вчера легли в дрейф на траверзе города Ла-Корунья, точнее, безлюдных развалин этого провинциального центра, в котором пятьдесят три года назад жило более двухсот тысяч человек.
Надо сказать, что зрелище заросших деревьями и густым кустарником руин не впечатляло. Пейзаж воспринимался совершенно обычно, и, глядя на изломанный каменный клык, торчащий на мысу, полукруглую стену маяка Геркулес, я сравнивал то, что видел, с моими старыми картами. Пока всё совпадало. Город находился именно там, где он и должен был находиться, а океанские пляжи с чистым песком в самом деле выглядели просто восхитительно.
Первое моё желание было естественным – отдать приказание на немедленную высадку разведки. Однако пришлось повременить, так как вдоль всего побережья под водой находилось множество металлических объектов, остовы погибших рядом с берегом кораблей. Значит, на фрегате в гавань не войдёшь, по крайней мере до тех пор, пока фарватер не очистишь. И хотя можно было попробовать высадить десант на мотоботах, мы со Скоковым решили пока повременить и двинулись дальше, к следующему мысу, на котором раскинулся город Ла-Ферроль, между прочим, родина такого одиозного и неоднозначного человека, как диктатор Испании Франсиско Франко.
Фрегат проскочил через залив на северо-восток и замер возле узкой горловины, которая вела в длинную просторную гавань. И снова прохода нет, из воды торчат поросшие ракушками и водорослями корпуса крупнотоннажных судов. Рисковать своим единственным кораблём, чтобы проникнуть в Ла-Ферроль по морю, мы, конечно, не могли, и поэтому последовали команды Скокова: «Полборта влево!», «Малый вперёд!».
«Ветрогон» продолжил своё движение вдоль береговой черты. Мы обогнули мыс, и третья остановка произошла через несколько миль, в трёх кабельтовых от развалин очередного маяка, который находился на мысе Приор. Там произвели высадку десанта, который пройдёт к Ла-Ферролю по суше чуть меньше десяти километров, войдёт в него с тыла и проверит город на наличие жителей и потенциальных опасностей, таких, например, как радиация или химическое отравление воздуха, воды и земли.
Разведывательную партию я решил возглавить лично, хотя, как командир всего отряда, должен был находиться на борту фрегата. Однако имелось огромнейшее желание первым посмотреть на место предстоящей колонизации. Дождавшись утра, в два рейса, на двух мотоботах, больших шлюпках с движком, четыре группы разведки высадились на пляжи мыса Приор. Всё происходит очень быстро, народ у нас бывалый, и в седьмом часу утра начинается продвижение от берега в сторону Ла-Ферроля.
Кругом заросли и молодой тисовый подлесок. Вокруг никаких следов присутствия человека, тропки, по которым мы двигались, сплошь звериные, а следы на них принадлежат оленям, косулям и диким кабанам. Это то, что видят и подмечают люди, но помимо нас в разведке принимают участие два разумных пса-мутанта, которые не чуют рядом запаха человека. Для нас это очень хороший признак, и уже через два часа, выйдя на относительно неплохо сохранившуюся дорогу, километрах в полутора от города, я был почти уверен, что людей мы в ближайшее время не обнаружим. Но только я об этом подумал, как вдалеке, дальше по дороге, которая уходила в глубь материка, вспыхнула стрельба.
Как и положено, разведгруппы сразу же рассредоточились и приготовились к отражению возможной атаки. Но бой, в котором участвовало от семи до десяти автоматов, шёл далеко, на нас никто не нападал, и я подозвал к себе Серого.
Лейтенант присел рядом со мной и спросил:
– Да, Мечник?
– Со своей группой выдвигайся на шум стрельбы. Посмотри, что там происходит. В драку не ввязывайся. Как только будет информация, сразу же сообщай.
– Понял.
– Рация у тебя нормальная?
– Да.
– Тогда, – я кивнул на мощного волкодава, который крутился неподалеку, – бери с собой Лихого, и вперёд.
Разведчики Серого и белый в рыжих подпалинах пёс растворились в зелени подлеска. А мы, двигаясь вдоль остатков автомагистрали, которая на моих картах была отмечена как С642, направились в сторону неутихающего боя. Основные силы поисковой партии, преодолев расстояние до окраин городка, вошли на его территорию и, держа под прицелом руины, из которых неизвестно что могло появиться, продираясь сквозь густой кустарник, с возвышенности, стали спускаться к порту.
Кругом запустение. Мы идём осторожно, и из того, что вижу, я делаю для себя некоторые выводы. Первый очевиден: в городе никто не живёт уже минимум лет двадцать пять, а то и больше. Второй: когда-то на этих руинах шли ожесточённые бои. Кто и с кем рубился, понять нельзя, но почти все уцелевшие стены побиты осколками снарядов небольшого калибра, минами и попятнаны пулями. Третье: найти на развалинах Ла-Ферроля что-то стоящее будет проблематично, здесь мародёрничали до нас, причём неоднократно, видны старые раскопы, взломанные подвалы, и в нескольких местах из черепов умерших во время чумы людей сложены небольшие пирамидки.
Осматривая близлежащие дома, мы спустились к океану. Причалы почти все разбиты, а изломанные временем и ржавчиной стрелы грузовых кранов перекошены и напоминали колодезные журавли в какой-нибудь позабытой богами деревне. На берегу валялись корпуса нескольких военных кораблей, судя по всему, корветов, водоизмещением около двух тысяч тонн, и патрульных океанских кораблей. Портовые постройки, как и городские здания, порушены, и в общем-то ловить здесь нечего.
Но всё равно по какой-то причине это место мне нравится, я хотел бы здесь жить и уже начинаю прикидывать, как промерить глубины по фарватеру и расчистить порт. Видимо, слишком много в последнее время я думал об этом городке и теперь признать тот факт, что это, может, не самое лучшее место для форпоста ККФ на берегах Атлантики, просто не хочу. Впрочем, а где сейчас лучше? По всему побережью такая же разруха, так что выбирать особо не из чего.
– Командир, – с «Багульником» за спиной ко мне подходит связист из ветеранов отряда, – Серый на связи.
Взяв гарнитуру радиостанции, говорю:
– Мечник на связи!
– Это Серый, – слышу я чёткий голос своего лейтенанта. – Нахожусь примерно в шести с половиной километрах от города. В трёхстах метрах от себя наблюдаю бой. Человек семь местных мужичков, по виду нормальных, с автоматическими огнестрелами прикрывают около полусотни гражданских, женщин и детишек. Те сидят в придорожных развалинах, видимо какой-то бывший кемпинг с автозаправкой. Против них больше сотни дикарей, натуральные зверьки в лохмотьях, кричат по-своему «мумба-юмба», трясут кулаками и огненными стрелами собираются руины поджечь.
– С дикарями собаки есть?
– Всего пара.
– А с оружием что?
– Только сабли, мечи, ножи и луки.
– Как думаешь, кто победит?
– «Зверьё», конечно.
Прикинув, что к чему, и подумав, что рано или поздно мне всё равно придётся собирать сведения об окрестных землях и племенах, которые их населяют, я спросил:
«Серый, ты одной своей группой дикарей сработать сможешь?»
Короткое молчание и ответ:
«Да. Они беспечные, меня не видят и кучкуются в двух местах. По лесу могу вплотную подойти и всех за пару минут положить».
– Действуй. Выручи местных жителей, пока их не спалили к такой-то маме, и на всякий случай блокируй, чтобы не разбежались, а мы через два-три часа подойдём.
– Понял. Начинаю работу. Отбой связи!
Лейтенант отключается, а я поворачиваюсь к связисту и отдаю приказ:
– Сбрось координаты местонахождения Серого на фрегат. Пускай высылают резервную группу и переводчика.
– Есть!
Выстрелов не слышно, океанский прибой, лес и развалины гасят шумы идущего за городом боя. Но я и так знаю, что Серый справится, слишком опытен лейтенант и его воины, прошедшие поход в Калмыкию, Средиземное море, рейд на Кипр и беготню по Сицилии. Так что дикарей прихлопнут, а местных жителей осадят на месте, и вскоре у меня появится возможность потолковать с ними по душам. И наш Серый выполняет поставленную перед ним задачу, а с «Ветрогона» высаживается ещё одна разведгруппа, вместе с переводчиком из жителей Альхесираса, которого мне предоставил Семёнов, основные силы отряда продолжают осмотр порта и города.
Внутри выброшенных на берег кораблей запустение и груды ржавчины. Топливные резервуары порта пусты, от нефтепродуктов даже запаха не осталось. Постройки несут на себе отметины минувших сражений и пожаров, но кое-что всё же уцелело. Например, казармы Северного полка береговой обороны и учебные корпуса военно-морского училища выглядят неплохо. Причалы битые, но пара из них сможет принять на себя тушу фрегата. А значит, не всё так плохо, как мне показалось вначале, и если разобрать развалины, то можно начинать строительство форпоста.
После осмотра порта возвращаемся в город по соседнему району и двигаемся к окраинам. Вокруг всё та же самая неприглядная картина запустения и разрухи. И вдруг идущий рядом со мной Умный ощерился, шерсть на его загривке встала дыбом, и он глухо зарычал. Воины насторожились, стволы автоматов и пулемётов стали обшаривать местность, и вскоре метрах в ста от нас, в просвете между улочками мелькнула быстрая чёрная тень, того, из-за кого волкодав забеспокоился. Это была большая пантера, неизвестно как оказавшаяся на развалинах. Всего на миг она застыла на месте, оскалила свою клыкастую пасть, лениво зевнула и, прежде чем кто-то успел в неё выстрелить, юркнула в заросли и исчезла.
Больше в Ла-Ферроле ничего не произошло. Отряд вышел в лес, по окраине обогнул развалины, встал на след группы Серого, и через час мы были на поле боя, где всё оказалось именно так, как докладывал лейтенант. Изрытая ямами и промоинами щебёнка старой автомагистрали, извилистой лентой уходящая на восток. Слева большой овраг с отвесными склонами, а перед ним несколько ветхих строений, с местными жителями в од ном из них. Немного в стороне валяются разбросанные по траве, нелепо изломанные тела дикарей. А дальше по дороге, перекрывая её, вдоль обочины сидят воины Серого.
Полуденное летнее солнышко катится своим чередом по безоблачному синему небу. В придорожных зарослях птички поют, а в густой зелёной траве шуршат мелкие животные. В развалинах ни одного движения, а мои верные помощники, разумные псы, ведут разведку и беды для нас не чуют. Воины отряда рассредоточились вокруг кемпинга. Мы никуда не торопимся, ждём подхода подкреплений и переводчика. И когда вскоре появляется резервная группа, я вызываю к себе Диего Миронеса, чернявого паренька лет восемнадцати, который уже год вместе с женой живёт на базе «Гибралтар» и русский язык знает не хуже родного.
Моя инструкция для переводчика проста: белый флаг над головой и сто пятьдесят шагов прямо по дороге в сторону развалин. Пусть потолкует со своими сородичами и даст им информацию о нас. На всё про всё ему сорок минут. Условия наши элементарны: полное разоружение и подчинение. В этом случае испанцы остаются жить. В случае отказа отряд предпринимает ночной штурм, берёт для допроса пару пленных, а остальных пускает в расход.
Диего понял меня правильно. Из РД за спиной он торопливо достал белую рубаху, намотал её на длинную палку и, что-то выкрикивая на родном языке, поспешил к развалинам. В него не стреляли, и парламентёр беспрепятственно вошёл в кемпинг. А спустя тридцать восемь минут всё так же с импровизированным флагом над головой, словно настоящий миротворец, Миронес снова вышел на дорогу. Следом за ним показались люди, шесть молодых мужчин, скорее даже юношей, с поднятыми вверх руками и длинными складными ножами на поясе, три десятка женщин и девушек и тридцать два ребёнка в возрасте до двенадцати лет. Одеты все, включая самых маленьких детей, примерно одинаково: перетянутые портупеями серые брезентовые штаны, такие же куртки, высокие кожаные сапоги, а на головах зелёные или чёрные банданы. Татуировок замечено не было, взгляды, конечно, настороженные, но осмысленные. Для меня это показатель того, что люди передо мной адекватные, и потому я встречаю их с миром.
Сразу беседу проводить не стал, время в запасе имеется, и торопиться никуда не надо. И как только воины собрали оставшееся в развалинах оружие, выстроив спасённых и тут же пленённых испанцев в колонну, отряд вернулся к берегу. Местные жители, видно, привыкли к большим переходам, поэтому несмотря на то, что среди них было несколько раненых и многие имели истощенный вид, через два часа мы вышли на пляж мыса Приор.
Здесь рядом с маяком уже был разбит временный лагерь. По мысу оборудованы пулемётные и миномётные позиции, так что незамеченным к нам никто не подойдёт. И как только по дороге прошёл последний разведчик, бойцы ГОПа перекрыли её минами МОН-50.
Солнце начинает клониться к ровной линии горизонта, на море штиль. Сегодня отряд поработал хорошо, мы обошлись без потерь, и многие воины расценивают это как добрый знак. Я думаю точно так же, но не расслабляюсь и, приняв доклад с фрегата, что всё в порядке, отправляюсь к местным жителям, которых необходимо опросить. Однако сразу это сделать не получается. Бойцы кормят испанцев нашими армейскими рационами, и, глядя на то, с какой жадностью они поглощают пищу, особенно повидло, чернослив, сахар и шоколад, я уже не хочу их дёргать и отхожу в сторону, туда, где под стеной маяка на плащ-палатку скинули трофейное вооружение. Здесь уже находится бывший капитан ВБР Панкратов, среднего роста сорокапятилетний брюнет в светло-коричневой горке. Оружейник – фанат оружейной тематики и, перебирая автоматы испанцев, рассматривает их так, как ювелир крупный алмаз, внимательно, сосредоточенно, с большим уважением.
– Как успехи, капитан? – обращаюсь я к Панкратову. – Что-нибудь интересное увидел?
– Всё интересно, майор, – отвечает он. – Взято четырнадцать автоматов трёх разных моделей, и ни с одной из них раньше я дела не имел.
– Ну, хоть понимаешь, что к чему?
– Да.
– Тогда и мне расскажи, что за раритеты к нам в руки попали.
– Вот, – Панкратов показывает мне оружие, которое держит в руках, кургузый автомат с длинным стволом и узким магазином, – раритет, именно так правильно сказать, глядя на этот пистолет-пулемёт. Называется он Rexim Favor, и, судя по тому, что приклад у него складной, а под стволом пристёгнут штык, это оригинальный вариант, который был выпущен на местной оружейной фабрике La Coruna больше ста лет назад партией в пять тысяч стволов. Калибр этого автомата – девять миллиметров. Ёмкость магазина – тридцать два патрона. Темп стрельбы – шестьсот выстрелов в минуту. Вес – около четырёх килограммов без магазина. Из достоинств – быстросменный ствол, а из недостатков то, что он ненадёжен и сложен в использовании.
– В общем, барахло, – подытожил я.
– Именно, хотя турки его немного модернизировали и одно время в своих войсках использовали.
– Ясно.
В руках капитана оказался следующий автомат, и он продолжил:
– Ещё более древняя и ценимая любителями вещь. Пистолет-пулемёт Labora, который выпускался испанцами ещё до начала Второй мировой войны. Калибр – девять миллиметров. Вес – четыре с половиной килограмма. Темп стрельбы – семьсот пятьдесят выстрелов в минуту. Ёмкость магазина – тридцать шесть патронов. Про достоинства и недостатки ничего сказать не могу, помню только, что он в производстве дорогой. Дальше… – Не выпуская из рук Labora, который оказался у испанцев в единственном экземпляре, капитан кивнул на плащ-палатку, где лежали одинаковые коротыши, дырчатый ствол сантиметров пятьдесят в длину с прямым магазином, пистолетной рукояткой и сложенным металлическим прикладом. – Очередное чудо испанского оружейного гения – пистолет-пулемёт CETME C2. С семидесятых годов прошлого века использовался испанской полицией. Калибр – девять миллиметров. Вес – меньше трёх килограммов. Темп стрельбы – шестьсот выстрелов в минуту. Ёмкость магазина – тридцать патронов. Оружие как оружие, не самая распространённая модификация пистолета-пулемёта CETME.