Страница:
Кстати, о клане, история у него примечательная.
Началось все триста сорок лет назад, когда на Яргу высадились первые колонисты. Тогда Строговых было немного, всего шестеро: отец, мать и четверо детей. Они были небогаты, и перед ними лежал неизведанный мир со всеми его многочисленными богатствами и опасностями. Глава семьи, в прошлом обычный заводской работяга, который вырвался из земного мегаполиса в колонию, решил стать фермером, но у него ничего не вышло, ибо навыков соответствующих он не имел. После этого Строгов занялся рыбой и прогорел. Положение было тяжелое. На семье повисли кредиты, и выплачивать их было нечем. Однако моим далеким предкам улыбнулась удача. Старший Строгов высадился на острове Рохо и обнаружил на нем неизвестных животных, которыми заинтересовались ученые. Это были огромные и добродушные травоядные, нечто вроде земных диплодоков, которые очень хорошо приручались, обожали болота и откладывали на океанских отмелях яйца.
Глава семьи, не будь дураком, пристроился к ученым, которые изучали местную флору и фауну, и стал траппером. Он был проводником и охотником, помогал ученым приручать гигантов, которые получили название молокаи, а потом Строгов создал ферму по их разведению. Поначалу было трудно, но Строговы работали, и со временем все наладилось. Выяснилось, что вытяжка из желез молокая очень хороша для потенции, мясо стали закупать военные, которые прямо на планете консервировали его, из шкур получается добротная одежда, а кости можно перерабатывать в мясокостную муку.
В общем, бизнес пошел, и через пару десятков лет Строговы уже владели всем островом Рохо, построили замок и имели триста работников из колонистов второй волны. Потом началась межзвездная война с иными расами, и это принесло Строговым новые доходы. Продовольствие транспортами уходило к иным мирам, где кипели жаркие битвы, а на Ярге было спокойно, и клан вкладывал деньги в развитие и расширение дела. Позже у Строговых появились свои корабли и охранная фирма. Они окрепли, и когда колонии отделились от метрополии, то совершенно естественно, что на родной планете они оказались близки к властной верхушке.
Прошли столетия. Клан стал еще могущественнее и сильнее. В сенате республики Строговы имели десятую часть представителей, которые так или иначе, но зависели от них, и люди из клана несколько раз избирались президентами. Однако потом появился пират Сергей Левченко по прозвищу Серый Лев, и жизнь клана дала трещину. Лучшие его представители погибли в боях, замок был взят и разорен, молокаев пустили на мясо, а островные владения поделили на куски и распродали. Потом Строговы и другие кланы поддались на провокацию и попытались устроить переворот. Неудачный, ибо мятежников с самого начала вели молодые спецслужбы императора, и если бы не красавица Валери Строгова, которая сначала стала возлюбленной деда, а затем его законной супругой, то про них можно было бы забыть. Ну а так нормально вышло. Часть Строговых выжила и вела себя весьма скромно и тихо.
Потом, после того как бабушка и дедушка разбежались в разные стороны, клан возглавил мой отец. Но номинально. Его никогда не интересовали дела родни по материнской линии, и он не любил бывать на острове. Правда, пару раз принц Константин порывался сровнять замок на берегу океана с землей и выстроить на его месте курорт, но не сложилось. И вот теперь, как его сын, я принимаю наследство. Однако, в отличие от Константина, я не могу позволить себе разбрасываться землями и замками, пусть даже разрушенными. Поэтому придется многое восстанавливать и вникать в дела клана. Пока думаю вот так, а как все пойдет, неизвестно. Понравится – возьмусь за дело всерьез и попробую вернуть себе весь остров. А нет – и не надо, скину проблему на плечи кого-то из новоявленных родственников и забуду, что такое место вообще есть.
Тем временем «Скаур» приземлился. Воздушная парковка – кому удобно, может называть ее аэродромом – пустовала, но следом за нами на снижение шел аэромобиль с гербом императора. Васильев все время находился неподалеку и не выпускал нас из виду.
Мы с Кроуфордом обменялись координатами, договорились снова встретиться и расстались. Полосатый «Скаур» взвился в небеса и исчез, а я дождался майора, который сразу же спросил:
– Чего Алекс хотел?
– Дружбы ищет и союз предложил.
– А ты?
– Принял.
Васильев шмыгнул носом и кивнул:
– Наверное, это правильно.
– Я тоже так думаю. Пойдем, нас уже ждут.
Над старыми обшарпанными стенами замка появились разноцветные праздничные флаги, что-то из Международного свода сигналов. Там засуетились люди, и у ворот появилась группа встречающих из служилого сословия, многие из которых моему появлению были искренне рады. Хозяин вернулся, и грядут перемены, скорее всего, хорошие, а значит, можно улыбаться.
– Уходит наша старая гвардия. – Начальник ГРУ генерал-лейтенант Алексей Добровольский, сухопарый брюнет в усыпанном орденами парадном мундире, кряхтя, разместился на мягком диванчике, расстегнул воротник и взял в руки стакан с виски.
– Да, это так, – рядом с ним присел второй генерал-лейтенант, начальник Службы имперской безопасности Феодосий Греков, бородатый и лысый крепыш, колоритная личность, над внешностью которого любил по-приятельски пошутить император.
Два генерала, которые возглавляли мощные спецслужбы, знали друг друга уже сто лет, и это не было преувеличением. Они в самом деле были знакомы целый век и в этом году могли бы отпраздновать этот своеобразный юбилей. Однако им было не до того. Несмотря на возраст, они продолжали служить империи, но встречались редко. Сегодня же был повод: в загородном особняке кремировали тело умершего старогвардейца, маркиза Плужникова, среди своих больше известного как Миша Истребитель. Проводить в последний путь своего товарища, последняя должность которого звучала как Главный инспектор аэрокосмической авиации, пришли многие, в том числе и начальники спецслужб.
К сожалению, время поджимало, и Добровольский с Грековым на поминовение не остались. Но поскольку оба плохо переносили полеты, то в столицу они направились на лимузине начальника ГРУ.
– Ну что, помянем Мишу Истребителя? – Добровольский приподнял стакан.
– Покоя и радости ему в лучшем из миров, – сказал второй старик.
Начальники спецслужб выпили, некоторое время помолчали, и Греков сказал:
– Слышал, что сегодня твой Сашка Кроуфорд с Виктором Строговым встречался.
– Да, встречался, – подтвердил Добровольский.
– И о чем они договорились?
– Решили дружить.
– Дружба – это хорошо. – Греков кивнул. – Не будем им мешать.
– Правильно, но этого мало. Думаю, что Сашке надо помочь.
– А может, ну его? Честно говоря, мне в игры вокруг трона лезть не хочется. Скользкая это тема.
– А придется. Выбор наследника заденет всех, так что давай работать, дружище. Лично я за то, чтобы наследником стал НАШ человек, а не вояка. Знаю, что ты скажешь, – нам без разницы, кто на трон взберется, ибо мы старенькие и нам скоро кранты. Однако надо не только о себе думать, но и о детях наших.
– Хорошо, я подумаю над твоими словами. – Начальник СИБ резким движением опрокинул содержимое стакана в рот, хмыкнул и спросил Добровольского: – Что будем с особой армией корпорантов в системе Фин-Ферагун делать?
– То же самое, что и всегда, – по губам гэрэушника пробежала усмешка. – Ударим по слабым местам изнутри, и армия развалится. Есть у меня там люди, они разберутся, да и у тебя профессионалы найдутся.
– Обязательно. – Греков усмехнулся, налил себе и Добровольскому по новой порции виски, вновь поднял стакан и произнес второй тост: – Предлагаю выпить за нашу работу. Люблю ее.
– Такая же фигня.
Стаканы издали мелодичный звон, и генералы, которые начинали свою карьеру как приговоренные к смерти беглые военные следователи, выпили. День был особый, и сегодня они могли немного расслабиться.
Глава 4
Началось все триста сорок лет назад, когда на Яргу высадились первые колонисты. Тогда Строговых было немного, всего шестеро: отец, мать и четверо детей. Они были небогаты, и перед ними лежал неизведанный мир со всеми его многочисленными богатствами и опасностями. Глава семьи, в прошлом обычный заводской работяга, который вырвался из земного мегаполиса в колонию, решил стать фермером, но у него ничего не вышло, ибо навыков соответствующих он не имел. После этого Строгов занялся рыбой и прогорел. Положение было тяжелое. На семье повисли кредиты, и выплачивать их было нечем. Однако моим далеким предкам улыбнулась удача. Старший Строгов высадился на острове Рохо и обнаружил на нем неизвестных животных, которыми заинтересовались ученые. Это были огромные и добродушные травоядные, нечто вроде земных диплодоков, которые очень хорошо приручались, обожали болота и откладывали на океанских отмелях яйца.
Глава семьи, не будь дураком, пристроился к ученым, которые изучали местную флору и фауну, и стал траппером. Он был проводником и охотником, помогал ученым приручать гигантов, которые получили название молокаи, а потом Строгов создал ферму по их разведению. Поначалу было трудно, но Строговы работали, и со временем все наладилось. Выяснилось, что вытяжка из желез молокая очень хороша для потенции, мясо стали закупать военные, которые прямо на планете консервировали его, из шкур получается добротная одежда, а кости можно перерабатывать в мясокостную муку.
В общем, бизнес пошел, и через пару десятков лет Строговы уже владели всем островом Рохо, построили замок и имели триста работников из колонистов второй волны. Потом началась межзвездная война с иными расами, и это принесло Строговым новые доходы. Продовольствие транспортами уходило к иным мирам, где кипели жаркие битвы, а на Ярге было спокойно, и клан вкладывал деньги в развитие и расширение дела. Позже у Строговых появились свои корабли и охранная фирма. Они окрепли, и когда колонии отделились от метрополии, то совершенно естественно, что на родной планете они оказались близки к властной верхушке.
Прошли столетия. Клан стал еще могущественнее и сильнее. В сенате республики Строговы имели десятую часть представителей, которые так или иначе, но зависели от них, и люди из клана несколько раз избирались президентами. Однако потом появился пират Сергей Левченко по прозвищу Серый Лев, и жизнь клана дала трещину. Лучшие его представители погибли в боях, замок был взят и разорен, молокаев пустили на мясо, а островные владения поделили на куски и распродали. Потом Строговы и другие кланы поддались на провокацию и попытались устроить переворот. Неудачный, ибо мятежников с самого начала вели молодые спецслужбы императора, и если бы не красавица Валери Строгова, которая сначала стала возлюбленной деда, а затем его законной супругой, то про них можно было бы забыть. Ну а так нормально вышло. Часть Строговых выжила и вела себя весьма скромно и тихо.
Потом, после того как бабушка и дедушка разбежались в разные стороны, клан возглавил мой отец. Но номинально. Его никогда не интересовали дела родни по материнской линии, и он не любил бывать на острове. Правда, пару раз принц Константин порывался сровнять замок на берегу океана с землей и выстроить на его месте курорт, но не сложилось. И вот теперь, как его сын, я принимаю наследство. Однако, в отличие от Константина, я не могу позволить себе разбрасываться землями и замками, пусть даже разрушенными. Поэтому придется многое восстанавливать и вникать в дела клана. Пока думаю вот так, а как все пойдет, неизвестно. Понравится – возьмусь за дело всерьез и попробую вернуть себе весь остров. А нет – и не надо, скину проблему на плечи кого-то из новоявленных родственников и забуду, что такое место вообще есть.
Тем временем «Скаур» приземлился. Воздушная парковка – кому удобно, может называть ее аэродромом – пустовала, но следом за нами на снижение шел аэромобиль с гербом императора. Васильев все время находился неподалеку и не выпускал нас из виду.
Мы с Кроуфордом обменялись координатами, договорились снова встретиться и расстались. Полосатый «Скаур» взвился в небеса и исчез, а я дождался майора, который сразу же спросил:
– Чего Алекс хотел?
– Дружбы ищет и союз предложил.
– А ты?
– Принял.
Васильев шмыгнул носом и кивнул:
– Наверное, это правильно.
– Я тоже так думаю. Пойдем, нас уже ждут.
Над старыми обшарпанными стенами замка появились разноцветные праздничные флаги, что-то из Международного свода сигналов. Там засуетились люди, и у ворот появилась группа встречающих из служилого сословия, многие из которых моему появлению были искренне рады. Хозяин вернулся, и грядут перемены, скорее всего, хорошие, а значит, можно улыбаться.
– Уходит наша старая гвардия. – Начальник ГРУ генерал-лейтенант Алексей Добровольский, сухопарый брюнет в усыпанном орденами парадном мундире, кряхтя, разместился на мягком диванчике, расстегнул воротник и взял в руки стакан с виски.
– Да, это так, – рядом с ним присел второй генерал-лейтенант, начальник Службы имперской безопасности Феодосий Греков, бородатый и лысый крепыш, колоритная личность, над внешностью которого любил по-приятельски пошутить император.
Два генерала, которые возглавляли мощные спецслужбы, знали друг друга уже сто лет, и это не было преувеличением. Они в самом деле были знакомы целый век и в этом году могли бы отпраздновать этот своеобразный юбилей. Однако им было не до того. Несмотря на возраст, они продолжали служить империи, но встречались редко. Сегодня же был повод: в загородном особняке кремировали тело умершего старогвардейца, маркиза Плужникова, среди своих больше известного как Миша Истребитель. Проводить в последний путь своего товарища, последняя должность которого звучала как Главный инспектор аэрокосмической авиации, пришли многие, в том числе и начальники спецслужб.
К сожалению, время поджимало, и Добровольский с Грековым на поминовение не остались. Но поскольку оба плохо переносили полеты, то в столицу они направились на лимузине начальника ГРУ.
– Ну что, помянем Мишу Истребителя? – Добровольский приподнял стакан.
– Покоя и радости ему в лучшем из миров, – сказал второй старик.
Начальники спецслужб выпили, некоторое время помолчали, и Греков сказал:
– Слышал, что сегодня твой Сашка Кроуфорд с Виктором Строговым встречался.
– Да, встречался, – подтвердил Добровольский.
– И о чем они договорились?
– Решили дружить.
– Дружба – это хорошо. – Греков кивнул. – Не будем им мешать.
– Правильно, но этого мало. Думаю, что Сашке надо помочь.
– А может, ну его? Честно говоря, мне в игры вокруг трона лезть не хочется. Скользкая это тема.
– А придется. Выбор наследника заденет всех, так что давай работать, дружище. Лично я за то, чтобы наследником стал НАШ человек, а не вояка. Знаю, что ты скажешь, – нам без разницы, кто на трон взберется, ибо мы старенькие и нам скоро кранты. Однако надо не только о себе думать, но и о детях наших.
– Хорошо, я подумаю над твоими словами. – Начальник СИБ резким движением опрокинул содержимое стакана в рот, хмыкнул и спросил Добровольского: – Что будем с особой армией корпорантов в системе Фин-Ферагун делать?
– То же самое, что и всегда, – по губам гэрэушника пробежала усмешка. – Ударим по слабым местам изнутри, и армия развалится. Есть у меня там люди, они разберутся, да и у тебя профессионалы найдутся.
– Обязательно. – Греков усмехнулся, налил себе и Добровольскому по новой порции виски, вновь поднял стакан и произнес второй тост: – Предлагаю выпить за нашу работу. Люблю ее.
– Такая же фигня.
Стаканы издали мелодичный звон, и генералы, которые начинали свою карьеру как приговоренные к смерти беглые военные следователи, выпили. День был особый, и сегодня они могли немного расслабиться.
Глава 4
Операцией по уничтожению базы сектантов руководил заместитель адмирала Гамильтона капитан первого ранга Гамидов, опытный человек с восточными чертами лица и репутацией отпетого башибузука. Ну а я был наблюдателем и пассажиром своего собственного фрегата, который все-таки получил имя и во все имперские реестры был внесен как «Забияка». Именно такое название некогда носил флагман принца Константина, и когда я предложил экипажу высказаться по этому вопросу, то большинство ответили сразу и не задумываясь. Для ветеранов это напоминание о былых временах и молодости. Им приятно, а мне все равно – «Забияка» так «Забияка», название неплохое.
Отведенная на подготовку неделя пролетела быстро. Фрегат три раза выходил на орбиту, и экипаж прошел боевое слаживание. Результаты выше всяких похвал. Лично я был весьма доволен. Но помимо этого имелись и другие дела, которые требовали моего внимания. Пабло Бриан прогонял через регенерационную камеру ветеранов с увечьями. Бялецкий стал управителем замка и нанял архитектора, который занялся проектными работами по расширению и перестройке твердыни клана Строговых. Сержант Факундо тренировал набранных на острове парней, которым предстояло стать моими охранниками в пределах родового владения (обычай такой). Ну а Васильев занимался тем, что переоборудовал два шаттла фрегата.
Дело в том, что мне захотелось сделать из них абордажные боты и к стандартной автоматической пушке добавить еще одну. Работенка непростая, но проблем с этим не возникло. На базе эскадры «Арго» имелась хорошая мастерская, и местные умельцы выполнили мой заказ быстро и качественно. Во-первых, потому что я внук императора, а во-вторых, по той простой причине, что им была заплачена неплохая премия. Правда, у меня не было профессиональной абордажной команды. Но майор пробежался по своим знакомым, и вскоре передо мной предстали два десятка опытных гвардейцев, которые в свое время охраняли моего беспокойного папашу. Вот только кидать их на серьезное дело было нельзя. Сначала требовалось восстановить физические кондиции ветеранов, и они остались на острове Рохо. Но в целом это был еще один бонус, от которого я, разумеется, не отказался, и у меня мелькнула мыслишка, что сие неспроста. Судьба балует меня, словно готовит к чему-то, и надо быть осторожнее.
Наконец, наступил день «Ч». «Забияка» выскочил на орбиту Ярги и присоединился к кораблям эскадры «Арго» – крейсеру «Вандал» и десантному транспорту «Ромм». После чего наша небольшая флотилия направилась к ближайшей точке гиперперехода, и с этого началось мое очередное путешествие.
Разгон. Включение гиперпривода, пробой реальности – и корабли в ином мире. Полет. Выход. Переход к новой точке и снова разгон. Все отработано и просчитано. Каждое действие выверено, и мы не делали ни одного лишнего маневра. И тогда, вглядываясь в серую муть гиперпространства, невольно я задумался о том, что же это такое, и с удивлением обнаружил, что память услужливо выдает информацию, которая доселе была мне неизвестна. Видимо, вместе со специальностью навигатора ментальный излучатель особого учебного центра «Риада» мне еще и курс прикладной истории с основами физики вложил. Круто! Поэтому я принялся копаться в самом себе. Благо я никуда не торопился и вот что узнал.
Изначально, на заре космической эры, когда человечество запускало первые искусственные спутники Земли, и позже, во времена пробных полетов на Марс, за основу брались теории великих древних ученых Резерфорда и Бора об однополярном мире. Мол, Солнце – это ядро, вокруг которого вращаются все планеты. А сама звездная система, в свою очередь, крутится вокруг галактического ядра. Вот оно – всё на поверхности, и иначе быть не может, одна Вселенная – одна реальность, а кто считает иначе, тот шарлатан и мистификатор.
Однако в середине двадцать первого века, когда перенаселенная мать-Земля обрушила на человечество многочисленные природные катаклизмы, а власть имущие граждане всерьез задумались над тем, что пора сваливать с изнасилованной планеты, группа молодых ученых сделала несколько открытий, которые взорвали основы фундаментальной науки. Было доказано и научно подтверждено, что маститые ученые ошибались. Оказалось, что Вселенная многомерна и асимметрична. Она не является чем-то цельным, и существуют параллельные пространства, в одно из которых удалось пробиться, и с этого началась новая эпоха.
Методом проб и ошибок человечество разобралось с точками гиперперехода, системой координат странного параллельного мира, в котором не было ничего – ни звезд, ни планет, и выявило ограничения по полетам. Чуть превысил скорость во время входа в гипер – и хана, не вернешься. Чуть переборщил со временем пребывания в параллельном пространстве, и корабль начинает распадаться. Чуть не так просчитал маршрут и можешь угодить прямо в звезду или черную дыру. Опасное дело эти путешествия в гипере, но иначе никак. На обычном сверхсветовом движке, который способен разгонять корабль до невообразимой в двадцать первом веке скорости, один парсек преодолевать месяц. Ну а через параллельный мир десять парсеков за сутки. Разница налицо.
Однако что-то я отвлекся. Возвращаюсь к нашему рейду.
Расстояние от Ярги до системы Вилсанди, в которой укрылись сектанты, девяносто парсек. На то, чтобы преодолеть это расстояние у нас ушло почти десять суток (стандартных земных в двадцать четыре часа). Но наконец мы оказались на месте, и «Вандал» сразу же связался с линейным крейсером «Иоганн Красс». Капитан первого ранга Митрофанов, командир этого грозного корабля, который, как и все боевые единицы эскадры «Арго», имел собственную дорогостоящую станцию гиперсвязи, доложил Гамидову о текущей обстановке, и в режиме видеоконференции был проведен военный совет.
За последние две недели в системе Вилсанди и на безымянной планете с кодовым обозначением А-17-54 ничего не изменилось. Один из вражеских кораблей, древний грузовик с несколькими батареями потрепанных «Химер», висел на орбите и своими слабыми сенсорами прощупывал космос, а второй находился на поверхности и использовался беглецами как электростанция. Сами сектанты беды не чуяли, расширяли карьеры и пытались добывать руду, судя по перехваченным радиопереговорам, никелевую. Момент для нас благоприятный, можно было начинать атаку, и Гамидов не медлил. Каждый солдат и командир, согласно заветам Александра Васильевича Суворова, знал свой маневр, сил у нас было немерено, и каперанг дал отмашку.
Крейсер «Вандал» выскочил на орбиту и электромагнитным импульсом вырубил всю электронику первого корабля сектантов, а затем направил к нему абордажный бот с космодесантниками. Одновременно с этим десять элитных бойцов эскадры «Арго» с помощью системы «Персей» (ракетный ранец и парашют) десантировались на поверхность из стратосферы. Воевать они не собирались, боевая задача у них простая – наведение шаттлов с солдатами 13-го штрафбата на цель, а также, если понадобится, корректировка огня с орбиты.
После того как десант доложил о приземлении и готовности выполнить поставленную перед ним задачу, к земле устремились шаттлы штрафбата. Каждый вмещал один взвод, а всего их было шестнадцать. Двенадцать атаковали купол, а четыре создавали охранный периметр и брали второй грузопассажирский корабль беглецов.
Шаттлы отвалились от десантного транспорта и один за другим вошли в атмосферу. Затем резкий спуск и жесткое приземление. За всем этим я наблюдал через тактическую сеть солдат, и, честное слово, мне хотелось быть рядом с ними, держать в руках штурмовой автомат и долбить врагов. Однако мне это не по чину, по крайней мере пока я нахожусь под присмотром императора. Поэтому я оставался на борту фрегата и наблюдал за боем через нашлемные видеорегистраторы штрафников, некоторые из которых после захвата вражеского купола наверняка получат свободу и, возможно, согласятся встать под мое начало. Картинка шла отличная, и это выглядело так, словно кинофильм смотришь. Кадры, правда, дерганые, и в эфире отборная брань, но это ничего, так и должно быть…
– Жора, ты в порядке? – Взводный, лейтенант Корсак, звание которого можно было определить по металлическим нашивкам на бронедоспехе, ударил бывшего гвардейца Георгия Ломова по плечу.
– Норма, командир. – Боец кивнул.
– Давай. Не зевай. Отделение у тебя самое опытное, поэтому пойдешь на острие атаки.
– Знаю. Схема боя поступила.
– Все равно. Мое дело – предупредить. Кстати, у тебя больше всего шансов взять главный приз.
– Ага. – Ломов снова качнул шлемом и огляделся. Лиц своих товарищей по штрафбату он не видел, ибо они были прикрыты бронепластовыми забралами. Но одно он знал точно: все они спокойны и сосредоточенны, а иначе и быть не могло, ибо боевой стимулятор «казарин» уже действовал. Реакции убыстряются, болевой порог и выносливость повышаются, а сомнения и страхи уходят. Отличное лекарство, которое, к сожалению, действует всего несколько часов и имеет целый ряд ограничений по применению. Изначально оно использовалось для лечения больных шизофренией, но позже его доработали военные медики, и теперь «казарин» использовался во всех боевых частях, в том числе и штрафных батальонах.
На плечи Ломова навалилась тяжесть перегрузки. Пилот десантного шаттла об удобстве своих пассажиров не думал. Он плевать хотел на то, что разведка доложила, будто на поверхности нет никаких систем противокосмической обороны, для него это был не аргумент, и штрафники его понимали. Сколько раз так случалось, что разведка ошибалась? Много, и потому всякий, кто любил свое бренное тело и жизнь, старался подстраховаться.
– Осталась одна минута! – В наушниках штрафник услышал голос лейтенанта. – Всем слушать меня! Стреляйте в любого, кто покажется вам подозрительным или окажет сопротивление! Не щадите никого! Сектанты не люди, а биороботы, а значит, могут выстрелить в спину! И запомните – никакой мародерки! Иначе расстрел! Вы услышали меня, псы войны?!
– Так точно, господин лейтенант!!! – дружно выдохнул весь взвод.
– Отлично! Кто захватит пророка, тому свобода, возвращение всех орденов-медалей, чистые документы и разрыв военного контракта! Отделение Ломова впереди! Отделение Карагидиса занимается резаком и вскрытием купола! Отделение Усманова устанавливает переходную камеру и мембрану! Отделение Лифанова в резерве!
На внутреннем экране шлема Ломов увидел циферблат, который отсчитывал время до соприкосновения с поверхностью. Отсчет пошел, и он машинально проверил ремни, которые прижимали его тело к креслу. Нормально. После чего он посмотрел на закрепленный в специальной стойке штурмовой автомат «Марлин», стиснул зубы, и его сильные пальцы обхватили подлокотник.
«Бум-м!» Шаттл опустился на планету, и его корпус вздрогнул. Затем раскрылся широкий десантный люк, и штрафники, активировав встроенные в шлемы воздушные маски, помчались к находящемуся невдалеке куполу. Шаттл лейтенанта Корсака был первым в зоне высадки, и дежурные бронемашины сектантов, которые находились в этом секторе, попытались его атаковать. Однако, к счастью штрафников, вблизи было всего два броневика, древние развалюхи с мелкокалиберным пулеметно-пушечным вооружением, и водители полугусеничных бронетранспортеров были растерянны.
Над головой Ломова просвистел снаряд. «Пристрелочный», – отметил командир отделения, окинул взглядом серую равнину, которая примыкала к поселенческому куполу «Нордар», и присел на левое колено. Затем он задрал ствол «Марлина» вверх и выстрелил из подствольного гранатомета в направлении вражеского броневика. Серебристый цилиндр гранаты описал пологую дугу и упал прямо на башню БТР.
Взрыв! Неяркое пламя – видимо, сказывалась нехватка в местной атмосфере кислорода, – бронемашина слегка подпрыгнула, а потом замерла. После чего штурмовики накрыли БТР новой порцией гранат, его корпус раскололся, и он лениво зачадил.
Второй БТР в это самое время уничтожали бойцы из отделения Лифанова. И пока шел этот скоротечный бой, солдаты Карагидиса подтянули к стенке купола круглый резак. Подъем! Штрафники приподняли тяжелую металлическую блямбу и пришпилили ее к поверхности, а затем аппарат стал работать самостоятельно. Искры и жар от стены. Резак отработал, и все стихло. Далее отделение Усманова закрыло резак герметичной переходной камерой, по сути, небольшой комнаткой, и умный аппарат вытащил из стены кусок пенобетонной стенки.
– За мной! – Ломов скользнул внутрь купола и обнаружил, что он на каком-то техническом складе или в мастерской. Кругом находились кучки металлолома и старое оборудование со следами починки. Людей рядом не было, и командир отделения, отметив, что к его шлему подключился наблюдатель с орбиты, возможно, большой начальник, подскочил к ведущей во внутренние помещения закрытой двери и прокричал: – Сима, ко мне!
Штатный взводный минер Симеон Орду до штрафбата служил в отряде быстрого реагирования МВД и, что делать, знал очень хорошо. Он быстро прилепил к двери несколько кусков пластиковой взрывчатки, воткнул в нее радиодетонаторы и отступил назад:
– Бойся!
Громкий окрик минера ударил по ушам штурмовиков, и бахнул взрыв. Дымка поползла по мастерской, и под потолком сработала пожарная сигнализация. Дверь вывалилась, и Ломов повел своих бойцов на штурм. Основная его цель заключалась в захвате местных лидеров, которые наверняка прятались в самом центре купола. И для него, как штрафника, все было очень просто. Возьмешь Чангу-Сана, тогда красавчик, вот тебе прощение и ордена, а нет – значит, штрафная эпопея продолжается. И то же самое можно было сказать про остальных бойцов взвода, которые ради свободы были готовы практически на все.
Отделение Усманова установило двухсекционную резиновую мембрану, которая даже при разрушении переходной камеры не выпускала из купола драгоценный воздух. Однако Ломов и его парни этого уже не видели. Они бегом помчались по коридорам к заветному призу, и всякий, кто вставал у них на пути, умирал.
Первыми навстречу штрафникам выскочили местные ополченцы, истощенные медлительные мужички в грязных полосатых халатах и с потертыми автоматами в руках, которые не успели ничего сообразить. Ломов и его бойцы расстреляли сектантов, завалили их трупами узкий коридор, а затем, оставив на ближайшем перекрестке отделение Карагидиса, продолжили движение. Вновь на их пути оказалось препятствие – бронированный люк, и опять в работу включился Сима.
Сорванная с петель тяжелая металлическая крышка с громким лязгом улетела дальше по коридору, и там раздались истошные крики раненых. За стеной была жилая комната, в которой находились некомбатанты. Но кого они в тот момент интересовали? Никого. Поэтому, не обнаружив угрозы, Ломов прикладом расчистил себе дорогу и выскочил в другой коридор. Чанга-Сан должен был находиться где-то неподалеку, ибо на стенах появились ковры и пол был не каменный, а пластиковый.
– Ну, не оплошаем, браточки, – произнес Жора и вломился в очередное помещение.
В прицеле голова вражеского солдата в бронежилете и с отличной снайперской винтовкой. Он куда-то бежал, возможно, на позицию, но бег его был остановлен Ломовым. Короткая очередь в три патрона – и череп сектанта разлетелся на куски. Приклад автомата влип в прикрытое броней плечо штрафника, и он мысленно повторял одни и те же слова: «Свобода! Свобода! Свобода! Ты уже близка!» Все было четко и делалось легко. Он двигался очень быстро и в то же самое время экономно. Шаг вперед. Еще один. Еще. И новая цель. Выстрел! Очередной труп, раскормленный толстяк с позолоченным пистолетом «ротмистр» в правой ладони и в такого же цвета шапочке. Уже не простой работяга и не рядовое мясо, а кто-то из элиты.
Группа Ломова тем временем, прикрывая его, рассредоточилась справа и слева от командира, и зачистка помещения много времени не заняла. Короткие экономные очереди и вскрики умирающих сектантов. Однако дело еще не было сделано, и новый рывок вперед.
Очередной коридор и комната, где оказалось полтора десятка красивых обнаженных женщин, которые сгрудились подле небольшого бассейна. Не то. Это гарем. Дальше.
Еще комната. Личный продуктовый склад пророка, где на стеллажах лежало много деликатесов. Омары с Росбаха. Фрукты в банках и консервированное мясо молокая с Ярги. Рыба с Атлантиса и баранина с Измира. Это понятно. Пока рядовые сектанты кушают белок из пищевого синтезатора, по половине порции на человека, сам пророк себе ни в чем не отказывал. Обычное дело.
Впрочем, это тоже не то. Дальше.
Широкая лестница и сверху плотный автоматический огонь, а затем вниз посыпались гранаты. Наверх не сунешься – опасно, и обходных путей не было. Однако пророк, самая ценная добыча, сто процентов, находился на следующем уровне, и вот-вот к группе Ломова могли подойти товарищи, которые в данном конкретном случае превращались в конкурентов. Подобный расклад командира передовой группы штрафников не устраивал, а значит, следовало что-то сделать. Но что? Взгляд Ломова скользнул по подволоку, и решение пришло моментально.
Отведенная на подготовку неделя пролетела быстро. Фрегат три раза выходил на орбиту, и экипаж прошел боевое слаживание. Результаты выше всяких похвал. Лично я был весьма доволен. Но помимо этого имелись и другие дела, которые требовали моего внимания. Пабло Бриан прогонял через регенерационную камеру ветеранов с увечьями. Бялецкий стал управителем замка и нанял архитектора, который занялся проектными работами по расширению и перестройке твердыни клана Строговых. Сержант Факундо тренировал набранных на острове парней, которым предстояло стать моими охранниками в пределах родового владения (обычай такой). Ну а Васильев занимался тем, что переоборудовал два шаттла фрегата.
Дело в том, что мне захотелось сделать из них абордажные боты и к стандартной автоматической пушке добавить еще одну. Работенка непростая, но проблем с этим не возникло. На базе эскадры «Арго» имелась хорошая мастерская, и местные умельцы выполнили мой заказ быстро и качественно. Во-первых, потому что я внук императора, а во-вторых, по той простой причине, что им была заплачена неплохая премия. Правда, у меня не было профессиональной абордажной команды. Но майор пробежался по своим знакомым, и вскоре передо мной предстали два десятка опытных гвардейцев, которые в свое время охраняли моего беспокойного папашу. Вот только кидать их на серьезное дело было нельзя. Сначала требовалось восстановить физические кондиции ветеранов, и они остались на острове Рохо. Но в целом это был еще один бонус, от которого я, разумеется, не отказался, и у меня мелькнула мыслишка, что сие неспроста. Судьба балует меня, словно готовит к чему-то, и надо быть осторожнее.
Наконец, наступил день «Ч». «Забияка» выскочил на орбиту Ярги и присоединился к кораблям эскадры «Арго» – крейсеру «Вандал» и десантному транспорту «Ромм». После чего наша небольшая флотилия направилась к ближайшей точке гиперперехода, и с этого началось мое очередное путешествие.
Разгон. Включение гиперпривода, пробой реальности – и корабли в ином мире. Полет. Выход. Переход к новой точке и снова разгон. Все отработано и просчитано. Каждое действие выверено, и мы не делали ни одного лишнего маневра. И тогда, вглядываясь в серую муть гиперпространства, невольно я задумался о том, что же это такое, и с удивлением обнаружил, что память услужливо выдает информацию, которая доселе была мне неизвестна. Видимо, вместе со специальностью навигатора ментальный излучатель особого учебного центра «Риада» мне еще и курс прикладной истории с основами физики вложил. Круто! Поэтому я принялся копаться в самом себе. Благо я никуда не торопился и вот что узнал.
Изначально, на заре космической эры, когда человечество запускало первые искусственные спутники Земли, и позже, во времена пробных полетов на Марс, за основу брались теории великих древних ученых Резерфорда и Бора об однополярном мире. Мол, Солнце – это ядро, вокруг которого вращаются все планеты. А сама звездная система, в свою очередь, крутится вокруг галактического ядра. Вот оно – всё на поверхности, и иначе быть не может, одна Вселенная – одна реальность, а кто считает иначе, тот шарлатан и мистификатор.
Однако в середине двадцать первого века, когда перенаселенная мать-Земля обрушила на человечество многочисленные природные катаклизмы, а власть имущие граждане всерьез задумались над тем, что пора сваливать с изнасилованной планеты, группа молодых ученых сделала несколько открытий, которые взорвали основы фундаментальной науки. Было доказано и научно подтверждено, что маститые ученые ошибались. Оказалось, что Вселенная многомерна и асимметрична. Она не является чем-то цельным, и существуют параллельные пространства, в одно из которых удалось пробиться, и с этого началась новая эпоха.
Методом проб и ошибок человечество разобралось с точками гиперперехода, системой координат странного параллельного мира, в котором не было ничего – ни звезд, ни планет, и выявило ограничения по полетам. Чуть превысил скорость во время входа в гипер – и хана, не вернешься. Чуть переборщил со временем пребывания в параллельном пространстве, и корабль начинает распадаться. Чуть не так просчитал маршрут и можешь угодить прямо в звезду или черную дыру. Опасное дело эти путешествия в гипере, но иначе никак. На обычном сверхсветовом движке, который способен разгонять корабль до невообразимой в двадцать первом веке скорости, один парсек преодолевать месяц. Ну а через параллельный мир десять парсеков за сутки. Разница налицо.
Однако что-то я отвлекся. Возвращаюсь к нашему рейду.
Расстояние от Ярги до системы Вилсанди, в которой укрылись сектанты, девяносто парсек. На то, чтобы преодолеть это расстояние у нас ушло почти десять суток (стандартных земных в двадцать четыре часа). Но наконец мы оказались на месте, и «Вандал» сразу же связался с линейным крейсером «Иоганн Красс». Капитан первого ранга Митрофанов, командир этого грозного корабля, который, как и все боевые единицы эскадры «Арго», имел собственную дорогостоящую станцию гиперсвязи, доложил Гамидову о текущей обстановке, и в режиме видеоконференции был проведен военный совет.
За последние две недели в системе Вилсанди и на безымянной планете с кодовым обозначением А-17-54 ничего не изменилось. Один из вражеских кораблей, древний грузовик с несколькими батареями потрепанных «Химер», висел на орбите и своими слабыми сенсорами прощупывал космос, а второй находился на поверхности и использовался беглецами как электростанция. Сами сектанты беды не чуяли, расширяли карьеры и пытались добывать руду, судя по перехваченным радиопереговорам, никелевую. Момент для нас благоприятный, можно было начинать атаку, и Гамидов не медлил. Каждый солдат и командир, согласно заветам Александра Васильевича Суворова, знал свой маневр, сил у нас было немерено, и каперанг дал отмашку.
Крейсер «Вандал» выскочил на орбиту и электромагнитным импульсом вырубил всю электронику первого корабля сектантов, а затем направил к нему абордажный бот с космодесантниками. Одновременно с этим десять элитных бойцов эскадры «Арго» с помощью системы «Персей» (ракетный ранец и парашют) десантировались на поверхность из стратосферы. Воевать они не собирались, боевая задача у них простая – наведение шаттлов с солдатами 13-го штрафбата на цель, а также, если понадобится, корректировка огня с орбиты.
После того как десант доложил о приземлении и готовности выполнить поставленную перед ним задачу, к земле устремились шаттлы штрафбата. Каждый вмещал один взвод, а всего их было шестнадцать. Двенадцать атаковали купол, а четыре создавали охранный периметр и брали второй грузопассажирский корабль беглецов.
Шаттлы отвалились от десантного транспорта и один за другим вошли в атмосферу. Затем резкий спуск и жесткое приземление. За всем этим я наблюдал через тактическую сеть солдат, и, честное слово, мне хотелось быть рядом с ними, держать в руках штурмовой автомат и долбить врагов. Однако мне это не по чину, по крайней мере пока я нахожусь под присмотром императора. Поэтому я оставался на борту фрегата и наблюдал за боем через нашлемные видеорегистраторы штрафников, некоторые из которых после захвата вражеского купола наверняка получат свободу и, возможно, согласятся встать под мое начало. Картинка шла отличная, и это выглядело так, словно кинофильм смотришь. Кадры, правда, дерганые, и в эфире отборная брань, но это ничего, так и должно быть…
– Жора, ты в порядке? – Взводный, лейтенант Корсак, звание которого можно было определить по металлическим нашивкам на бронедоспехе, ударил бывшего гвардейца Георгия Ломова по плечу.
– Норма, командир. – Боец кивнул.
– Давай. Не зевай. Отделение у тебя самое опытное, поэтому пойдешь на острие атаки.
– Знаю. Схема боя поступила.
– Все равно. Мое дело – предупредить. Кстати, у тебя больше всего шансов взять главный приз.
– Ага. – Ломов снова качнул шлемом и огляделся. Лиц своих товарищей по штрафбату он не видел, ибо они были прикрыты бронепластовыми забралами. Но одно он знал точно: все они спокойны и сосредоточенны, а иначе и быть не могло, ибо боевой стимулятор «казарин» уже действовал. Реакции убыстряются, болевой порог и выносливость повышаются, а сомнения и страхи уходят. Отличное лекарство, которое, к сожалению, действует всего несколько часов и имеет целый ряд ограничений по применению. Изначально оно использовалось для лечения больных шизофренией, но позже его доработали военные медики, и теперь «казарин» использовался во всех боевых частях, в том числе и штрафных батальонах.
На плечи Ломова навалилась тяжесть перегрузки. Пилот десантного шаттла об удобстве своих пассажиров не думал. Он плевать хотел на то, что разведка доложила, будто на поверхности нет никаких систем противокосмической обороны, для него это был не аргумент, и штрафники его понимали. Сколько раз так случалось, что разведка ошибалась? Много, и потому всякий, кто любил свое бренное тело и жизнь, старался подстраховаться.
– Осталась одна минута! – В наушниках штрафник услышал голос лейтенанта. – Всем слушать меня! Стреляйте в любого, кто покажется вам подозрительным или окажет сопротивление! Не щадите никого! Сектанты не люди, а биороботы, а значит, могут выстрелить в спину! И запомните – никакой мародерки! Иначе расстрел! Вы услышали меня, псы войны?!
– Так точно, господин лейтенант!!! – дружно выдохнул весь взвод.
– Отлично! Кто захватит пророка, тому свобода, возвращение всех орденов-медалей, чистые документы и разрыв военного контракта! Отделение Ломова впереди! Отделение Карагидиса занимается резаком и вскрытием купола! Отделение Усманова устанавливает переходную камеру и мембрану! Отделение Лифанова в резерве!
На внутреннем экране шлема Ломов увидел циферблат, который отсчитывал время до соприкосновения с поверхностью. Отсчет пошел, и он машинально проверил ремни, которые прижимали его тело к креслу. Нормально. После чего он посмотрел на закрепленный в специальной стойке штурмовой автомат «Марлин», стиснул зубы, и его сильные пальцы обхватили подлокотник.
«Бум-м!» Шаттл опустился на планету, и его корпус вздрогнул. Затем раскрылся широкий десантный люк, и штрафники, активировав встроенные в шлемы воздушные маски, помчались к находящемуся невдалеке куполу. Шаттл лейтенанта Корсака был первым в зоне высадки, и дежурные бронемашины сектантов, которые находились в этом секторе, попытались его атаковать. Однако, к счастью штрафников, вблизи было всего два броневика, древние развалюхи с мелкокалиберным пулеметно-пушечным вооружением, и водители полугусеничных бронетранспортеров были растерянны.
Над головой Ломова просвистел снаряд. «Пристрелочный», – отметил командир отделения, окинул взглядом серую равнину, которая примыкала к поселенческому куполу «Нордар», и присел на левое колено. Затем он задрал ствол «Марлина» вверх и выстрелил из подствольного гранатомета в направлении вражеского броневика. Серебристый цилиндр гранаты описал пологую дугу и упал прямо на башню БТР.
Взрыв! Неяркое пламя – видимо, сказывалась нехватка в местной атмосфере кислорода, – бронемашина слегка подпрыгнула, а потом замерла. После чего штурмовики накрыли БТР новой порцией гранат, его корпус раскололся, и он лениво зачадил.
Второй БТР в это самое время уничтожали бойцы из отделения Лифанова. И пока шел этот скоротечный бой, солдаты Карагидиса подтянули к стенке купола круглый резак. Подъем! Штрафники приподняли тяжелую металлическую блямбу и пришпилили ее к поверхности, а затем аппарат стал работать самостоятельно. Искры и жар от стены. Резак отработал, и все стихло. Далее отделение Усманова закрыло резак герметичной переходной камерой, по сути, небольшой комнаткой, и умный аппарат вытащил из стены кусок пенобетонной стенки.
– За мной! – Ломов скользнул внутрь купола и обнаружил, что он на каком-то техническом складе или в мастерской. Кругом находились кучки металлолома и старое оборудование со следами починки. Людей рядом не было, и командир отделения, отметив, что к его шлему подключился наблюдатель с орбиты, возможно, большой начальник, подскочил к ведущей во внутренние помещения закрытой двери и прокричал: – Сима, ко мне!
Штатный взводный минер Симеон Орду до штрафбата служил в отряде быстрого реагирования МВД и, что делать, знал очень хорошо. Он быстро прилепил к двери несколько кусков пластиковой взрывчатки, воткнул в нее радиодетонаторы и отступил назад:
– Бойся!
Громкий окрик минера ударил по ушам штурмовиков, и бахнул взрыв. Дымка поползла по мастерской, и под потолком сработала пожарная сигнализация. Дверь вывалилась, и Ломов повел своих бойцов на штурм. Основная его цель заключалась в захвате местных лидеров, которые наверняка прятались в самом центре купола. И для него, как штрафника, все было очень просто. Возьмешь Чангу-Сана, тогда красавчик, вот тебе прощение и ордена, а нет – значит, штрафная эпопея продолжается. И то же самое можно было сказать про остальных бойцов взвода, которые ради свободы были готовы практически на все.
Отделение Усманова установило двухсекционную резиновую мембрану, которая даже при разрушении переходной камеры не выпускала из купола драгоценный воздух. Однако Ломов и его парни этого уже не видели. Они бегом помчались по коридорам к заветному призу, и всякий, кто вставал у них на пути, умирал.
Первыми навстречу штрафникам выскочили местные ополченцы, истощенные медлительные мужички в грязных полосатых халатах и с потертыми автоматами в руках, которые не успели ничего сообразить. Ломов и его бойцы расстреляли сектантов, завалили их трупами узкий коридор, а затем, оставив на ближайшем перекрестке отделение Карагидиса, продолжили движение. Вновь на их пути оказалось препятствие – бронированный люк, и опять в работу включился Сима.
Сорванная с петель тяжелая металлическая крышка с громким лязгом улетела дальше по коридору, и там раздались истошные крики раненых. За стеной была жилая комната, в которой находились некомбатанты. Но кого они в тот момент интересовали? Никого. Поэтому, не обнаружив угрозы, Ломов прикладом расчистил себе дорогу и выскочил в другой коридор. Чанга-Сан должен был находиться где-то неподалеку, ибо на стенах появились ковры и пол был не каменный, а пластиковый.
– Ну, не оплошаем, браточки, – произнес Жора и вломился в очередное помещение.
В прицеле голова вражеского солдата в бронежилете и с отличной снайперской винтовкой. Он куда-то бежал, возможно, на позицию, но бег его был остановлен Ломовым. Короткая очередь в три патрона – и череп сектанта разлетелся на куски. Приклад автомата влип в прикрытое броней плечо штрафника, и он мысленно повторял одни и те же слова: «Свобода! Свобода! Свобода! Ты уже близка!» Все было четко и делалось легко. Он двигался очень быстро и в то же самое время экономно. Шаг вперед. Еще один. Еще. И новая цель. Выстрел! Очередной труп, раскормленный толстяк с позолоченным пистолетом «ротмистр» в правой ладони и в такого же цвета шапочке. Уже не простой работяга и не рядовое мясо, а кто-то из элиты.
Группа Ломова тем временем, прикрывая его, рассредоточилась справа и слева от командира, и зачистка помещения много времени не заняла. Короткие экономные очереди и вскрики умирающих сектантов. Однако дело еще не было сделано, и новый рывок вперед.
Очередной коридор и комната, где оказалось полтора десятка красивых обнаженных женщин, которые сгрудились подле небольшого бассейна. Не то. Это гарем. Дальше.
Еще комната. Личный продуктовый склад пророка, где на стеллажах лежало много деликатесов. Омары с Росбаха. Фрукты в банках и консервированное мясо молокая с Ярги. Рыба с Атлантиса и баранина с Измира. Это понятно. Пока рядовые сектанты кушают белок из пищевого синтезатора, по половине порции на человека, сам пророк себе ни в чем не отказывал. Обычное дело.
Впрочем, это тоже не то. Дальше.
Широкая лестница и сверху плотный автоматический огонь, а затем вниз посыпались гранаты. Наверх не сунешься – опасно, и обходных путей не было. Однако пророк, самая ценная добыча, сто процентов, находился на следующем уровне, и вот-вот к группе Ломова могли подойти товарищи, которые в данном конкретном случае превращались в конкурентов. Подобный расклад командира передовой группы штрафников не устраивал, а значит, следовало что-то сделать. Но что? Взгляд Ломова скользнул по подволоку, и решение пришло моментально.