Василий Владимирович Веденеев. Ключ святого Петра

   – Все гораздо проще, – засмеялся Мигель. – Исполнилась моя мечта.
   – Нашел богатую вдову?
   – Да, – гордо выпрямился спасатель. – А что в этом плохого? Она не очень молода и хороша собой, зато бездетна и покойный муженек оставил ей приличное наследство. На наш век хватит. Через неделю я улетаю отсюда навсегда.
   – В качестве законного супруга? – уточнил Питер.
   – Надеюсь. А тебе что, нужен напарник в щекотливом и опасном дельце?
   – Нужен, – вздохнул Вуд.
   – Возьми Тони Фаджу, – предложил Мигель.
   – Фаджу? Итальянца? Это того, что раньше служил в Легионе? Я не люблю бывших наемников.
   – Тогда съезди к Лизарду, – доставая из холодильника новую бутылку, посоветовал Мигель.
   – Старина Билли улетел по делам фирмы.
   – Тогда бери Фаджу, – философски заключил спасатель. – Что тебе нужно сделать?
   – Выполнять то, что я прикажу.
   – Фаджа сгодится, – уверенно сказал испанец. – Все равно никого лучше нет под руками. Если опасаешься, то не открывай ему всего, а ставь конкретные частные задачи.
   – Пожалуй, – протянул Питер. – Где он сейчас?
   – Поехали, – взял со стола белую фуражку Мигель, – а мои парни пока присмотрят, чтобы никто не утонул…
   Ехать пришлось в пригород. Дорогой Мигель без умолку болтал, рассказывая приятелю, как ему удалось подцепить богатую вдовушку из Южной Америки, решившую разогнать скуку от одиночества в путешествиях. Вуд поддакивал, чтобы не обидеть изливавшего душу испанца, но думал о другом: Тони Фаджу он почти не знал – шапочное знакомство, не более, – а вот каков итальянец в деле? Можно ли на него положиться, как на Хеде, Лизарда или Мигеля? Но время поджимает, и другого выхода нет. Видимо, стоит прислушаться к совету испанца и не открываться Тони полностью: осторожность никогда не бывает излишней. Жаль, что ни Билли, ни Мигель не могут поехать, очень жаль!
   – Далеко еще? – наконец не выдержал Питер. – Я не заправил бак, боюсь, не хватит на обратную дорогу.
   – Уже на месте, – ухмыльнулся испанец. – Сворачивай вон туда.
   Остановив машину, Вуд с кислой миной оглядел поднятый на тонких жердях навес, под которым копошились полуголые, потные негры, окруженные роями жирных, назойливых мух. Под навесом было сумрачно и никак не удавалось разглядеть, что делают там люди.
   – Приехали, – открыл дверцу Мигель. – Пошли.
   Как только Питер вышел из автомобиля, в нос ему тут же ударили зловонные запахи, а рядом с лицом зажужжали противные мухи.
   – Это что, живодерня? – стараясь реже дышать, спросил он.
   – Вроде того, – Мигель сорвал ветку и начал отгонять мух.
   – Боже, какая вонь, – сморщившись, простонал шагавший следом за ним Вуд.
   – Ага, вон и Фаджа, – спасатель показал на мускулистого парня, ловко орудовавшего длинным ножом. – Эй, Тони!
   Парень обернулся и, узнав Мигеля, приветственно взмахнул рукой, одновременно отбрасывая полуободранную тушку. Питеру показалось, что эта была не то дохлая кошка, не то запаршивевший, покрытый коростой кролик.
   – Привет! – Фаджа вышел из-под навеса, вытирая окровавленное лезвие ножа о грязный кожаный фартук.
   – К тебе пожаловал сам Хантер, – похлопал его по плечу испанец. – Хочешь заработать?
   – Конечно, – немедленно откликнулся Тони. – Что нужно?
   – Совершить небольшую прогулку, – щуря глаза от яркого солнца, осторожно сказал Вуд.
   – Отлично! Как раз то, что надо после живодерни, – заржал Тони. – А что я должен делать?
   – Выполнять мои приказы, – жестко ответил Питер.
   – Идет, – просто согласился итальянец. – Сколько я получу?
   – Не меньше, чем здесь, – усмехнулся Мигель.
   – Можете подождать? Я только умоюсь, – попросил Тони.
   – Не задерживайся, – буркнул Питер, поворачиваясь, чтобы уйти.
   В этот момент рядом с ними появился негр, одетый в длинную белую рубаху. Не обращая внимания на Вуда и Мигеля, он схватил итальянца за плечо:
   – Иди работай! Бездельник!
   – Баста! – дико выпучив глаза, зашипел Фаджа, сбрасывая с плеча руку хозяина живодерни. – Я на тебя больше не потею!
   Негр едва успел отпрыгнуть в сторону – итальянец взмахнул ножом и, метнув его, вогнал клинок в тонкий столб, поддерживавший навес. Утлое сооружение заходило ходуном, грозя обрушиться. Работавшие там чернокожие разогнулись и весело оскалили зубы, радуясь неожиданной передышке.
   – Я тебе не заплачу за сегодня! – отбежав на несколько шагов, пригрозил хозяин.
   – Испугал! – снимая фартук и бросая его на землю, ответил Тони. – На, подавись!..
   Когда отвезли Мигеля и въехали в город, Вуд остановил машину и, вынув из бумажника несколько купюр, протянул их Фадже:
   – Это задаток. Приведи себя в порядок, переоденься и сними номер в отеле «Крит». Знаешь, где это?
   Тони кивнул, пересчитывая полученное. Похоже, предчувствие его не обмануло – того, что дал Хантер, хватит не только на отель и одежду.
   – Паспорт у тебя есть?
   – Да, итальянский.
   – Хорошо. Иди, я не хочу, чтобы нас видели вместе. Купи необходимые вещи в дорогу и жди приказа.
   – Есть, шеф, – ухмыльнулся Фаджа и, открыв дверцу, выскользнул из машины. Вскоре его высокая фигура растворилась в сумерках, начавших опускаться на улицы города…

* * *

   Кано отдернул занавеску, скрывавшую умывальник, открыл кран над раковиной и сунул голову под струю холодной воды. Сначала она скатывалась с его жестких, курчавых волос, но через несколько секунд ледяные струйки умерили головную боль и наступило облегчение. Выпрямившись, он некоторое время стоял, закрыв лицо ладонями и не обращая внимания на промокшую форменную рубашку, – все равно высохнет за считанные минуты. Закрыв кран, капитан помассировал кончиками пальцев набрякшие веки, вернулся к столу и отодвинул подальше полную окурков пепельницу – после бессонной ночи запах табака вызывал приступы тошноты.
   Поудобнее устроив мокрый затылок на спинке рабочего кресла, Кано прикрыл глаза – поспать бы сейчас, но разве удастся отдохнуть, когда без конца тревожит полковник Энугу? Звонит, вызывает, торопит, повторяя хрипловатым баском: «Старайся, сынок!»
   Как будто Кано не старается! Он и без понуканий начальства понимает, что надо выкладываться самому и заставлять выкладываться подчиненных. Уже несколько суток город буквально наводнен агентами контрразведки и полиции, секретные сотрудники работают во всех тюрьмах и по ночам не умолкает на нарах зловещий шепоток; как вши по щелям расползлись осведомители, наружное наблюдение сбилось с ног, устанавливая слежку практически за каждым прибывающим в страну иностранцем; снова и снова проверяются списки связей покойного Лоса Джуба и его дочери, но толку все равно мало.
   Рывком распрямившись, капитан взял со стола пачку листов и пробежал глазами по строкам – не упустил ли он какую-либо из связей бывшего главы оппозиции и его дочери. Нет, похоже, ничего не упущено. Однако проведенные мероприятия не принесли желанного результата. Да и как ждать удачи, если внесенные в списки люди уже проверены и перепроверены множество раз? Мало того, за прошедшие годы значительная их часть переселилась либо в тюрьмы, либо на кладбища, – ни Суэн Матади, ни полковник Энугу не любят живых оппозиционеров, – а оставшиеся находятся под неусыпным наблюдением. Ну хорошо, если из живых люди капитана постараются выжать что-то новенькое, то как это сделать с мертвецами? Что возьмешь с умершего два года назад учителя Онасии – главного смотрителя национальной художественной галереи? При всех возможностях контрразведка не умеет вызывать духов и вопрошать к ним. Разве что попробовать прибегнуть к помощи колдунов, еще сохранившихся в разных племенах. Но где гарантия получения достоверной информации?
   Проще, когда у покойных противников режима Матади есть родственники или потомки. А если они, как главный смотритель галереи, ушли в мир иной, не оставив контрразведке ни детей, ни жен, ни другой родни? И вообще, об идее с колдунами и экстрасенсами лучше помалкивать, чтобы не вызвать непредсказуемой реакции полковника.
   Вчера капитану удалось убедить Энугу в бесперспективности проверок тех связей Джуба, которые оборвались, – каждый час дорог и стоит ли распылять силы. И без того приходится привлекать к работе не имеющих достаточного опыта сотрудников – многие из агентов наружного наблюдения слабо подготовлены, плохо различают европейцев, кажущихся им похожими друг на друга, как братья-близнецы. Подумав, полковник согласился, но приказал все же выделить трех контрразведчиков для проверки бесперспективных на первый взгляд версий – ему ничего не хочется упустить, а промахнуться в создавшейся ситуации было бы смерти подобно.
   Отложив список, Кано взял папку со сводками наружного наблюдения за иностранцами. Кто там только не фигурировал: охочие до экзотики старики и старухи из Штатов, бизнесмены из Германии, Франции, Италии, Северной Африки, Южной Америки, хитрые англичане, не выпускающие из цепких рук экономических связей с бывшими колониями, пронырливые испанцы, ищущие новых рынков сбыта для своей промышленности, освободившись от давления франкистской администрации, ласковые попы из Ватикана, всевозможные советники, представители различных фирм, просто авантюристы и любопытные. Сколько их подвизается здесь!
   Вынув из конверта пачку фотографий, капитан задумчиво перебрал их, вглядываясь в лица, – его подчиненные уже поработали с документами, подготовив для Кано своеобразный дайджест, но принимать решение все равно придется именно ему.
   Просматривая выдержки из сводок и фотографии, Кано делал на них пометки синим фломастером: сотрудники поймут, что они означают и примут соответствующие меры. Среди прочих ему попалось фото средних лет американца – агенты засняли его сходящим с трапа теплохода. Приятное лицо, короткая стрижка, крепко сложен, выше среднего роста, во рту дымящаяся сигарета.
   Капитан сверился со списком – кто это? Мистер Питер Вуд, гражданин США, турист, таможенный досмотр багажа не проводился, поскольку мистер указал в декларации, что не везет вещей, запрещенных на территории Лигурии. В отеле – Вуд снял номер в «Экваторе», где любят останавливаться туристы из Штатов, – осуществлен негласный досмотр его чемоданов, но ничего компрометирующего, порочащего или вызывающего подозрение не обнаружено. Обычный набор вещей человека среднего достатка из преуспевающей страны. Так, что еще? Высказываний против режима не отмечено, хотя установленные в номере микрофоны ловят даже шепот, никаких подозрительных телефонных разговоров, только вызовы такси, заказ столика в ресторане, переговоры с представителем туристической фирмы. Куда он ездил? Проследить достаточно просто, поскольку шоферами такси, обслуживающих иностранцев, работают люди, состоящие на жалованье у контрразведки.
   Мистер Вуд посещал места, которые привлекают всех туристов: магазины сувениров, памятники, храмы, музеи и национальную галерею. Явно он отдает предпочтение художественным ценностям. А откуда он прибыл? Ага, из соседней страны?
   Это и решило дело. Уже собравшийся было вычеркнуть из списка фамилию Вуда, капитан передумал и поставил рядом с ней значок, предписывающий снять постоянное наружное наблюдение, но оставить негласный контроль. Мало ли что…
   Занятия Кано прервал вошедший офицер специальной канцелярии, обслуживающей лично главу контрразведывательной службы. Приветственно кивнув капитану, он положил перед ним папку с поступившими за истекшие двадцать часов материалами:
   – Шеф просил обратить внимание на сообщения из города.
   – Поблагодарите полковника. И не сочтите за труд узнать, когда он сможет принять меня для доклада.
   – Хорошо, я позвоню, – откланялся офицер.
   Дождавшись, пока за ним закроется дверь, капитан открыл папку и вынул из нее сколотую скрепкой пачку документов. В глаза бросились подчеркнутые ярко-желтым фломастером строки донесения агента Х-213. Он сообщал, что, по данным заслуживающих доверия источников, в городе нелегально находится некий Тамале, известный контрразведке, как один из связных службы безопасности эмигрантского центра. На момент получения сообщения его местонахождение установить не представилось возможным, но все работающие в городе сотрудники специальных служб, осведомители контрразведки и полиции получили ориентировку на розыск. Резолюция полковника Энугу, наложенная на сообщение Х-213, предписывала принять неотложные меры к розыску связного, установлению его явок и осуществлению за ними круглосуточного наружного наблюдения. Задерживать Тамале запрещалось до особого распоряжения.
   «Вот оно», – подумал капитан Кано. Он снял трубку внутреннего телефона и набрал номер информационного центра, чтобы запросить материалы на появившегося в столице нелегала.

* * *

   Теплоход входил в порт. Стоя на верхней палубе, Питер жадно всматривался в раскинувшийся на берегу бухты город – яркая тропическая зелень парков, белые домики портовых служб, острые шпили церквей, сверкающие стеклами небоскребы представительств иностранных фирм, ажурная башня телецентра, темный купол правительственного дворца, в котором раньше размещалась резиденция колониального генерал-губернатора. Так и не найдя глазами знакомого ему по фотографиям здания национальной галереи, Вуд спустился в каюту: через полчаса, уладив несколько мелких формальностей, он ступит на берег Лигурии. Скрестив средний и указательный пальцы на правой руке, Питер трижды сплюнул через левое плечо, по давней суеверной привычке отгоняя возможную неудачу: пусть его плевки попадут в глаза всем демонам и, пока они будут протирать очи, он сделает дело…
   Чернокожий пограничник в выцветшем берете и рубахе с мятыми погонами вернул его паспорт и небрежно козырнул:
   – Прошу, мистер Вуд!
   – Благодарю. – Питер убрал паспорт и свистнул мальчишке-носильщику.
   Шагая следом за согнувшимся под тяжестью чемоданов мальчишкой, Вуд разглядывал толкавшихся на причале людей – белых, черных, желтых, одетых кто в форму, кто в европейские костюмы, а кто в национальные рубахи с ярким орнаментом и линялые трусы, подвязанные веревкой. Его наметанный глаз цепко выхватил из толпы группу молодых парней в легких пиджаках и широкополых шляпах, лениво покуривавших у здания таможни рядом с автомобилем, украшенным рогатой антенной радиотелефона.
   «Местная охранка, – усмехнулся Питер. – Интересно, они меня уже сфотографировали или сделают это в отеле?»
   Каффи предупреждал, что каждый иностранец, ступивший на землю Лигурии, привлекает пристальное внимание контрразведки. Видимо, глава специальной службы эмигрантского центра действительно хорошо изучил своих соотечественников, заботящихся о безопасности режима Суэна Матади. Не мешает здесь быть предельно осторожным, чтобы не дать им ни малейшего повода зацепиться, тем более приклеить постоянный «хвост» – иначе ни на минуту не выпустят из поля зрения. Если уж они вцепятся, то намертво, и отрывать придется с кровью.
   Наблюдая, как его чемоданы укладывают в багажник такси, Вуд еще раз окинул взглядом прохожих – кажется, за ним никто не потащится. Значит, он пока будет под опекой таксиста, наверняка состоящего в штате осведомителей контрразведки или полиции.
   – Отель «Экватор», – усаживаясь на заднее сиденье, приказал Питер.
   В номере отеля он первым делом принял душ, а потом начал распаковывать чемоданы, отказавшись от услуг горничной. Аккуратно развесив в шкафу костюмы, Вуд достал полученный от Хеде миниатюрный транзисторный приемник и, выдвинув телескопическую антенну, начал негромко напевать, направляя ее на стены номера, – в чужих руках приемник мог служить только по своему прямому назначению, но Питер знал, как заставить его работать для поиска систем подслушивания. Вскоре в динамике раздались характерные щелчки.
   Первый микрофон обнаружился в розетке электрического питания: он воспринимал шумы через крепление винта. Наклонившись, Питер разглядел электронного шпиона. Знакомая штучка: «берет» шепот на расстоянии до шести-семи метров, электропроводка используется как средство передачи звука и одновременно питания шпиона, включающегося при разговорах, телефонных звонках и прочих шумах. Обследовав весь номер, он обнаружил еще три микрофона, но трогать их не стал.
   Убрав приемник, Питер спустился в ресторан и не спеша пообедал. Кухня оказалась достойной, напитки в меру охлажденными, обслуга вышколенной, и Вуд получил истинное удовольствие. Поднявшись в номер, он проверил оставленные перед уходом неприметные чужому глазу метки. Как он и предполагал, его вещи проверили: исчезла маленькая красная шерстинка с рубашки, из-под крышки чемодана не высовывалась тонкая черная ниточка, а в футляре фотоаппарата не лежал микроскопический пластиковый шарик-бусинка. Да, местные ребята не привыкли зря тратить время!
   Опустившись в кресло, Питер закурил и начал раздумывать. Слава создателю, еще ни одна специальная служба не располагает аппаратурой для подслушивания мыслей!
   Итак, единственный компрометирующий предмет, который у него есть, – это перстень, полученный от госпожи Джуба, но его он постоянно носит с собой. Планы квартала, где расположена национальная галерея, схемы коммуникаций и места размещения полицейских постов он выучил наизусть. Карту города можно купить в любом месте и особого подозрения это не вызовет. Важно другое: сколько времени понадобится контрразведке, чтобы потерять к нему интерес, – день, два, три? Когда они успокоятся и перестанут липнуть? Трудно сказать, но, судя по множеству прибывающих в страну иностранцев, у них не хватит сил, чтобы каждым заниматься подолгу: если человек их ничем не насторожит – они будут время от времени проверять его для страховки и переключаться на вновь прибывших. Хорошо, если так.
   Правильно он сделал, приняв решение разделить группу, – каждый прибудет поодиночке, разными видами транспорта. Тяжелее всех придется Карлу: он повезет оборудование, аппаратуру и оружие. Правда, Каффи обещал страховать его и обеспечить полную безопасность при пересечении границы. Будем надеяться, что он выполнит обещание.
   Вызвав такси, Питер поехал в город. Там он посетил несколько сувенирных магазинов, где купил ритуальную маску и погремушки из сушеных тыкв, а потом отправился в музей. Старательно осмотрел залы, отдыхая в их прохладе от зноя улиц, побродил среди витрин с чучелами, макетами жилищ, образцами старинного оружия и древних музыкальных инструментов, но слежки за собой не обнаружил.
   «Ждут на улице, – понял Хантер, – а в залах у них смотрители свои люди. Ладно, пока поиграем по предложенным правилам».
   Из музея он поехал в национальную галерею – хотелось поскорее оглядеть место, где им предстоит действовать.
   Здание галереи поражало своей величественностью и красотой архитектуры – в период колониального владычества умели строить, и никакая фотография не смогла бы полностью передать истинной красоты бывшего кафедрального собора. Галерея занимала почти весь квартал: высокое, окруженное колоннадой, строение с двумя округлыми башнями и рядами больших прямоугольных окон вдоль фасада. От проезжей части улицы его отделяла изящная решетка из металлических прутьев, за которой раскинулась зеленая лужайка с купами благоухающих цветами кустов. Почти вплотную к задней стене галереи примыкала стройка – там виднелись уродливый каркас современного здания и поднятые вверх стрелы башенных кранов. Слева, на некотором расстоянии, возвышалась колокольня какого-то собора, справа и напротив галереи стояли многоэтажные дома. Дальше улица переходила в небольшую площадь, а потом резко раздваивалась.
   Войдя в открытые ворота, Питер прошел по дорожке к зданию. Купив у слепого негра билет и буклет репродукций, он направился в зал, отметив, что пол галереи выложен из массивных прямоугольных каменных плит.
   В зале группами и поодиночке бродили посетители, рассматривая картины и скульптуры, то тут то там щелкали затворы фотоаппаратов, вспыхивали блицы. Вуд изо всех сил сдерживал себя: останавливаясь почти у каждой картины, он старался погасить возникший зуд нетерпения – еще несколько шагов и он увидит тайник, где спрятаны документы. Целы ли они, не обольщают ли себя пустыми надеждами госпожа Джуба и Каффи? Оправдан ли риск? Скоро все выяснится. А пока не привлекать внимания, вести себя, как все вокруг: терпеливо возиться с фотокамерой, наклоняться к табличкам с именами мастеров, попутно сверяясь с буклетом, обмениваться замечаниями с другими туристами, выражать восхищение…
   Наконец он очутился внутри башни-пристройки и поднял голову, как бы затем, чтобы полюбоваться росписью потолка. Плафон действительно хорош, но его интересовало совсем другое: святой Петр! Вот он – стоит на карнизе под потолком, держа в руке ключ от райских врат. Высоковато забрался апостол – до карниза не меньше полсотни футов. Зато сам карниз достаточно широкий, массивный, с лепными украшениями.
   «Привет, – подмигнул статуе Питер. – Видишь, я приехал!»
   Святой Петр все так же невозмутимо смотрел вниз, держа в правой руке большой ключ, а левую положив на грудь. На лице изваяния застыло выражение скорби и понимания, всепрощения и участия; голова чуть склонилась к плечу, словно он прислушивался к чему-то, недоступному простым смертным.
   Помассировав затекшую от неудобной позы шею, Вуд продолжил осмотр галереи. Переходя от картины к картине, он поймал себя на том, что давно не различает красок, не запоминает ни сюжетов, ни имен авторов полотен: хотелось вернуться, чтобы как можно лучше вновь и вновь рассматривать стоящую на краю карниза скульптуру. Но ничего, всему свой черед.
   Поболтав со служителем зала и ненавязчиво выяснив некоторые существенные подробности, Питер направился к выходу, считая шаги. Вот он вышел на крыльцо, спустился по ступеням, прошел дорожкой до ворот и ступил на тротуар. Теперь закурить и сделать вид, что осматриваешься в поисках свободного такси. Ну, где же здесь то, что ему нужно?
   Нашлось! Питер облегченно вздохнул – представленные Каффи схемы коммуникаций не лгали. Пожалуй, на сегодня хватит. Пора отправляться в отель, поужинать и, растянувшись на широкой мягкой кровати, хорошенько проанализировать все, что увидел…

* * *

   Гладкое шоссе долго петляло между холмов, по склонам которых раскинулись огороженные проволочными сетками плантации, пока не вырвалось на простор, устремившись к границе. Пригороды остались позади, и Хеде поглядывал на часы, прикидывая, сколько еще ехать до контрольно-пропускного пункта. Выходило, что через полтора-два часа они увидят приземистое здание лигурийской таможни.