Васп Памела. Ягода созрела (Греческая смоковница)

   Она присела на постели, отвечая на его страстный поцелуй, и обхватила жадно руками его за шею. Она еще контролировала свои поступки, но с восхищением понимала, что разум уступает место чувствам - такого с ней еще никогда не было, ни с одним мужчиной. Ей хотелось закричать от восторга, но лишь тихий сладкий стон сорвался с ее алых губ.
   Лишь эфемерная преграда одеяла разделала их горячие, охваченные возбуждением тела, но они не торопились убрать ее, наслаждаясь первыми робкими ласками, лишь знакомясь друг с другом на ощупь.
   Он оторвался от ее сладких губ, переводя дыхание:
   - Патриция! - с восхищением сказал Том.
   Она откинулась на подушку, подставляя обнаженное тело свое его жадным взглядам, и улыбнулась.
   Он медленно коснулся пальцами ее щеки. Патриция закрыла глаза.
   Том провел ладонью про ее щеке, спустился на шею, где под пальцами ощутил стремительное биение сердца, отдававшееся по всем венам. Он опустил руку еще ниже и ладонь его наполнилась мягкой и упругой плотью ее левой груди. Он обхватил ладонью податливый холмик, наклонился над покорным его ласкам телом и коснулся легонько губами правого соска. Обвел его языком, с восторгом ощущая как пуговка соска твердеет и набухает, как дрожь охватывает все ее тело.
   Патриция взяла его за плечи и притянула к себе. Том сам не заметил, как оказался лежащим у стены на узкой кровати, покрывая жаркими поцелуями ее лицо, шею, плечи. Ее тихие стоны восхищали его сейчас больше любой, самой талантливой симфонии. Запах ее волос кружил голову. Он провел рукой по крутой линии ее бедра и поразился этому чуду природы - женскому телу. Он чувствовал, что каждая ее клеточка, каждая волосинка ее стремится к нему, и он хотел одарить своей щедрой лаской ее всю - от маленьких пальчиков ног до чуть покрасневших, изящной формы мочек ушей.
   Патриция стонала от страсти, удивляясь, почему ей так хорошо, почему вызывает такое восхитительное наслаждение этот сильный, немногословный мужчина, которого еще вчера она не знала, и даже не подозревала о его существовании. Может потому, что он не набрасывался на нее, как проголодавшийся хищник, а завоевывал миллиметр за миллиметром, как берет башню за башней сопротивляющуюся неприступную крепость талантливый полководец, понимающий, что элементарным навалом цели не добьешься. Он приручал ее тело, и каждая ее клеточка отвечала ему взаимностью.
   Том вдруг с ужасом подумал, что ведь мог ее никогда и не встретить, пройти мимо...
   То же самое промелькнуло и в голове Патриции, но новые его ласки вызвали новые восхитительные чувства. Да здравствует Его Величество Случай, - мысленно воскликнула девушка, и растворилась в поглотившем ее наслаждении.
   - Патриция! - в это слово он вложил весь спектр чувств, нахлынувших на него, как чародейское наваждение. - Патриция!
   Вместо ответа она снова простонала сладко, поймала нетерпеливо руку его, дарящую необычное ощущение ее телу, и повлекла ее к пылающему жару интимному месту своему, где ласка его сейчас требовалась больше всего.
   Он очень осторожно, даже робко, коснулся бугорка венеры, проведя тыльной стороной ладони, по жесткой лужайке волос и повел руку дальше - меж широко раздвинутых в ожидании стройных длинных ног. Губы его снова нашли ее рот, она выгнулась дугой, почувствовав, как его сильные пальцы ласково раздвигают потаенные губы ее. Он нащупал скрывающийся в складках кожи маленький чувствительный бугорок и очень нежно обвел его пальцем. Даже страстный поцелуй не смог сдержать ее громкого стона, идущего из самой глубины груди. Изо всей силы она прижала его к себе.
   - Патриция! - вновь вырвалось у него. Пальцы его наслаждались жаркой влажностью ее.
   Порывистым движением она сбросила на пол ненужное сейчас одеяло. Он поцеловал ее нежно в губы, потом в левый персиковый овал груди, затем в правый, покрыл поцелуями ее живот и бедро. Его неудержимо влек к себе маленький зверек, пульсирующий под лаской его пальцев. Наконец он добрался до него и посмотрел на влажные складки потаенного входа в лоно ее, любуясь открывшимся зрелищем.
   В этот момент набежавшая шальная волна резко качнула яхту и он уткнулся губами в складки ее естества. Патриция руками прижала к ним его голову как можно сильнее. Рука его ни на секунду не прекращала наслаждаться ее молодым плотным телом.
   Она не могла больше ждать. Она страстно желала его, краем сознания поражаясь тому факту, что она впервые сама жаждет мужчину. Она знала, что должно сейчас произойти, но никогда еще это не доставляло ей удовольствия. Она боялась разочароваться и сейчас, но ей было так хорошо, что даже ограничься Том одной лаской, она все равно не осталась бы в обиде.
   Но он хотел принадлежать ей целиком. Или обладать ею всей - для него это было сейчас одно и то же. Брать, отдавая - только в этом он видел высший уровень и смысл наслаждения.
   Тяжелое прикосновение его сильной обветренной груди, покрытой редким жестким волосом к нежным, не знающим стягивающей материи бюстгальтера, холмикам груди восхитили ее. Ночь встретилась с сиянием дня, вода слилась с пламенем, горячий южный темперамент соединился с северной нежностью.
   Он вошел в нее и она почувствовала неведомое прежде внеземное блаженство. Он был сейчас героем ее жизни, она хотела отдать ему себя всю. И бедра ее непроизвольно задвигались в такт его движениям, в голове звучала фантастическая мелодия. Она открыла на мгновение глаза, но увидела только его лицо, на котором отражалось счастье от близости с нею. Контуры каюты размылись и отошли куда-то за край раздвинувшегося горизонта - сейчас для нее существовал только он. Пальцы ее бегали по спине Тома, ощупывая каждую неровность его тела.
   Жар его страсти захватил Патрицию, закружил в фантасмагоричном круговороте, темп движения доводил ее до исступления, с губ ее срывался почти звериный полустон-полурык. Кроме этого темпа она уже ничего не могла ощущать, обжигающая волна накрыла ее с головой - поистине воплощение наивысшего блаженства, и оно стоит того, чтобы его искать так долго...
   - Патриция! - выдохнул он, не в силах сдержать свои чувства. Патриция!!!
   Обжигающая струя страсти ударила внутри ее и она испытала восхитительный миг концентрации всех мыслимых наслаждений. Переливающие колдовскими цветами залпы заслонили от ее взора весь мир. Она закричала от счастья и непроизвольно ее ногти вонзились ему в спину, царапая до крови. Но ни она, ни он даже не заметили этого. Цветные вспышки пред ее глазами стали рассеиваться, она с трудом приоткрыла глаза и сквозь волшебное зарево проступили добрая улыбка и его бездонно глубокие глаза.
   - Патриция! - снова повторил он и рухнул рядом с ней на узкой койке.
   Она почувствовала, как по ноге ее потекла из лона горячая липкая струйка, и это подействовало на нее, как ледяной душ, мгновенно вырвав из мира чудесных иллюзий в обрыдлую повседневность. Сейчас он превратится в бездушный куль расслабленных мускулов и заснет, удовлетворенный, как обычно поступали ее предыдущие любовники. Он вытянул из нее все соки, больше ему ничего от нее не нужно. Он такой же бездушный, как все мужики!
   И с удивлением услышала, как он прошептал ей на ухо все то же слово, которое каждый раз произносил по разному, вкладывая каждый раз в это слово столько, сколько не скажешь продолжительной речью:
   - Патриция!
   Она почувствовала на своем животе возвращающую к счастью ласку его сильной руки, его губы вновь жадно искали ее рот, и досада, внезапно охватившая девушку, испарилась мгновенно, не оставив по себе малейших воспоминаний. Она поразилась, какими разными и удивительными могут быть поцелуи, которым раньше она не придавала никакого значения. Она успела подумать, что он открыл ей совершенно новый огромной мир, но очередная волна его ласк, снова ввергла ее в негу наслаждения, и она перестала думать вообще о чем-либо. Ей просто было неимоверно здорово. Словно не в спартанской обстановки тесной каюты на узкой койке находились они, а на бескрайнем облаке волшебной страны, предназначенной для них одних.
   И вновь его прикосновения заставляли ее дрожать, и вновь его голос, заставлял тело напрягаться, а ноги непроизвольно раздвигаться в ожидании его. И он не обманывал ее ожиданий.
   Патриция уже не понимала - спит ли она и грезит, или все это происходит наяву, превосходя самые дерзкие ее вожделенные мечты.
   И лишь когда он окончательно выбился из сил и заснул на ее плече, она стала тихонько всплывать на поверхность реальности из пучин сладострастия.
   Патриция окинула затуманенным взором обстановку каюты. Под потолком ровно светила лампочка - молчаливая свидетельница восхитительного слияния двух тел, на полу валялись скрученные жгутом простыни.
   Все тело ее горело огнем, груди не хватало воздуха.
   Она встала. Том открыл глаза и улыбнулся ей. Патриция склонилась над ним и поцеловала в щеку. Он снова закрыл глаза.
   Она взяла с полочки сигареты и нагая вышла на палубу, под освежающее дуновение слабого морского ветерка. И пораженно увидела, что солнце в очередной раз рождается из черной дали моря, окрашивая все в чарующие волшебные тона. Ранняя чайка кружила над водой неподалеку, нарушая тишину утра неприятными пронзительными криками.
   Патриция села и закурила, пытаясь разобраться в своих чувствах. Свежий воздух и терпкий дым сигареты успокоили ее, и она поняла, что цель ее безумной экспедиции достигнута так быстро. Она думала о мире гораздо хуже.
   Она отшвырнула окурок в бессловесные воды залива и вошла в каюту. Том спал безмятежно, чем-то очень напоминая ребенка, густые волосы упали на глаза, рот был приоткрыт. Патриция укрыла его заботливо одеялом и провела ладонью по его плечу.
   Затем достала из своей дорожной сумки небольшой переносной магнитофон и снова вышла на свежий воздух. Смотала кассету на начало, закурила еще одну сигарету и нажала на клавишу воспроизведения. Из динамика послышался е голос:
   - Итак, я решила. Не знаю правильно или нет, но я решила. Я хочу узнать жизнь сама. И для этого мне не нужно было ехать в Мюнхен...
   ГЛАВА ВТОРАЯ. ПЕРВАЯ РЕТРОСПЕКЦИЯ.
   Молодая служанка-негритянка в белоснежной полупрозрачной блузке, под которой просвечивал старомодный бюстгальтер, и длинной черной юбке, совершенно сбилась с ног, по всему дому разыскивая Патрицию. Внизу у лестницы, аккуратно стояли собранные вещи Патриции - вместительная кожаная коричневая сумка и чемодан совершенно чудовищных размеров.
   - Патриция! - служанка взбежала вверх по лестнице и нервно распахнула дверь в комнату девушки. - Патриция! Где же ты! Нас уже ждут целый час! - в голосе негритянки звучали нотки отчаяния - она всегда все принимала близко к сердцу. - Самолет улетает! Патриция!
   Она спустилась и прошла в светлую столовую, где ее хозяева угощали изысканным завтраком важного гостя. Сидящие за столом вопросительно посмотрели на нее. Служанка виновато развела руками и бросилась на дальнейшие поиски Патриции.
   Отец Патриции тяжко вздохнул и посмотрел на наручные часы. Он сидел в строгого покроя черном костюме и накрахмаленной белой рубашке. Узел галстука, прихваченного бриллиантовой заколкой, был слегка ослаблен. Кофе перед ним давно остыл - он его едва попробовал. Был глава семейства уже пожилым, седовласым, представительным мужчиной, который несмотря на возраст не потерял деловой активности и являлся исполнительным директором греческого филиала крупной транснациональной кампании.
   - Уже половина второго! - с раздражением сказал он. - У меня в два сорок пять совещание! - Он строго посмотрел на жену, словно она виновата: Где девочка?
   Мать Патриции выглядела значительно моложе своего супруга и тщательно ухаживала за своей внешностью, чтобы не отпугивать молодых поклонников. Она внимательно следила за европейской модой и всегда за ней поспевала, что подчеркивал ладно сидящий на ней белый брючный костюм, под пиджаком виднелся элегантный сиреневый бадлон, на шее красовалась кокетливая пестрая косынка.
   - Не знаю, - раздраженно ответила она, нервно сжимая в кулаке салфетку, и оглянулась в сторону дверей. - Я опаздываю к парикмахеру. Ох уж эта Патриция! Хоть сегодня-то она могла бы не опаздывать!
   - А почему вы ее отсылаете именно сегодня? - вежливо поинтересовался гость.
   Хозяйка дома виновато улыбнулась ему - вот, вынуждены при желанном госте решать семейные неурядицы. Она имела на гостя виды не только в его профессиональной пригодности, поэтому и пригласила его на завтрак, хотя вполне могла решить все вопросы в его конторе. Опытный юрист прекрасно понимал это, и вел себя соответствующим образом. Хотя костюм его и отличался неброской строгостью, всем своим поведением за столом он подчеркивал, что он еще и элегантный кавалер. Было ему около сорока, но здоровый образ жизни и ежедневные занятия гимнастикой делали свое дело - он казался мужчиной хоть куда, а элегантной формы очки придавали ему очень интеллигентный вид.
   - Кончились каникулы, - пояснил гостю отец Патриции. - Она должна вернуться в колледж в Мюнхене.
   - Патриция, Патриция! - сбилась с ног служанка-негритянка, она вновь вбежала в столовую: - Я даже не знаю где ее искать!
   - Посмотри в бассейне, Дэниел, - посоветовал хозяин дома и пригладил свои густые, седые с желтизной волосы. Эта история начинала утомлять его и он с облегчением подумал, что каникулы у дочки не бесконечны, и что завтра размеренный уклад его дома ничто не нарушит.
   Из просторной столовой одна дверь выходила в сад, где в метре от дома, зажатый с трех сторон раскидистыми кипарисами, размещался уютный небольшой бассейн, отделанный мраморными плитами. Служанка выскочила к поребрику и у нее как камень с души свалился - в бассейне радовалась жизни потерявшаяся Патриция, которую ничуть не заботил предстоящий отъезд.
   Девушка совершенно обнаженная плавала в голубовато-зеленой прозрачной воде бассейна.
   - Патриция! - с укором в голосе закричала негритянка. - Вы опоздаете на самолет! Скорее! Ваши вещи я уже подготовила...
   Патриция не особо-то обратила на ее высказывание внимание.
   - Ну, Патриция! Быстрее же! - переживая, воскликнула служанка.
   Девушка вняла наконец ее увещеваниям и подплыла к поребрику. Вылезла из бассейна и взяла большое полотенце. Вытерла не спеша волосы, обернула талию полотенцем и безмятежно вошла в столовую.
   - Доброе утро всем, - сказала Патриция, не обратив на гостя ни малейшего внимания.
   Гость откровенно уставился на ее обнаженную великолепную грудь по которой стекали редкие струйки воды.
   - Патриция! - с осуждением сказала мать, отложив салфетку.
   - А что? Что-нибудь не так? - удивилась девушка и прикрыла полотенцем грудь, обнажив низ живота и стройные ноги.
   Гость чуть не поперхнулся своим кофе.
   Девушка подошла к столу и поцеловала отца в щеку:
   - Здравствуй, папа.
   Она обошла стол и чмокнула в щеку мать:
   - Здравствуй, мама.
   Присутствие элегантного гостя она проигнорировала - словно больше за столом никого не было. Зато он не мог оторвать от нее похотливого взгляда и девушка это прекрасно знала.
   Отец встал и стал выпроваживать ее к дверям:
   - Какой срам! - воскликнул он. - Постыдилась бы!
   - Чего? - притворно удивилась Патриция.
   - Извините, - обратилась мать к гостю.- Надеюсь, вы нас простите?
   - Да что вы, - вежливо ответил гость. - Она само очарование.
   Отец вывел Патрицию в коридор, плотно притворил дверь и полез во внутренний карман пиджака.
   - Это билет в Мюнхен, первый класс, - сказал он и отдал конверт дочери. - А это тебе кое-что для поддержания боевого духа, - и он сунул ей солидную пачку денег. - Но на твоем месте, - добавил отец, потупив взгляд, - я бы ничего не рассказывал маме.
   - Пусть это будет наш маленький секрет, - сказала Патриция и с благодарностью поцеловала отца. - Спасибо, папа.
   - Ну ладно, работай и проводи время, как следует. - Напутствовал ее отец и снова посмотрел на часы. - Я бы с удовольствием проводил тебя в аэропорт, но я опаздываю. - Он поцеловал дочь в щеку.- Счастливого пути.
   Отец вернулся в столовую, чтобы попрощаться с гостем.
   Патриция подошла к лестнице, взяла огромных размеров чемодан и кожаную коричневую сумку. Сгибаясь от непомерной тяжести, потащила их наверх, в свою комнату.
   Там, надев футболку в тонкую горизонтальную полоску и розовые трусики, она вытряхнула все вещи, заботливо уложенные служанкой, и стала складывать то, что считала нужным сама в свою просторную сумку. Сама мысль о том, что придется таскаться с чемоданом ужасала ее.
   - Патриция! - в комнату вошла мать и девушка встала.
   Мать нежно обняла дочь и несколько раз поцеловала.
   - Да я всего лишь в Мюнхен улетаю, - удивленная подобным проявлением материнских чувств, сказала Патриция.
   - Да, но ты одна едешь! - вздохнула мать. - Ты уверена, что все будет хорошо?
   - Да все будет в полном порядке, - успокоила Патриция мать лишь бы отвязаться.
   - Тебе нужны деньги, - мать протянула ей толстую пачку банкнот. Только папе не рассказывай, договорились?
   - Договорились, - весело согласилась Патриция.
   Мать еще раз поцеловала ее.
   - Патриция, ты знаешь - я на тебя надеюсь. Веди себя хорошо. - Она посмотрела на часы. - Я опаздываю в парикмахерскую, - сказала она и двинулась к дверям. - И обязательно напиши отцу, когда приедешь! Пока!
   - Пока, - послала девушка воздушный поцелуй и вновь повернулась к распотрошенной сумке.
   Наконец она собралась, надела джинсы, кроссовки и красную дорожную куртку, вскинула на плечо сумку и направилась к двери. Остановилась, подумала, взяла с туалетного столика и положила в сумку переносной магнитофон с кассетами.
   Роскошный автомобиль отвез ее в аэропорт Эленикон. Шофер остановил автомобиль возле входа в зал регистрация, вышел из кабины, открыл дверцу. Патриция вылезла, таща за собой огромную сумку. Шофер хотел взять поклажу, но девушка сказала ему:
   - Спасибо, езжай домой. Я дальше сама.
   Шофер пожал плечами, но перечить не стал.
   Патриция уверенно вошла в здание аэропорта.
   В джинсах и любимой футболке в полосочку, в красной дорожной куртке на молнии, с огромной надписью во всю грудь "Coca-Cola" и отложным большим белым воротничком, она шла к стойке регистрации, привычно отмечая, что проходящие мимо мужчины задерживают на ней долгий, внимательный взгляд, прожигающий ее одежду, словно рентгеновские лучи.
   У регистрационной стойки стояла молодая пара. Белокурая девушка, в слезах прижимаясь к груди своего возлюбленного, воскликнула:
   - Я не хочу, не хочу уезжать без тебя!
   - Я приеду к тебе в Мюнхен, дорогая, как только соберу денег, успокаивал он ее.
   Патриция похлопала по плечу черноволосого молодого человека. Они оба обернулись и вопросительно уставились на нее.
   - Как вас зовут? - улыбаясь, спросила Патриция.
   - А зачем вам нужно? - недоверчиво проговорил парень.
   - Пожалуйста, ответьте, - мягко, но настойчиво попросила Патриция.
   - Робус Ромунус, - нерешительно ответил парень
   - Робус Ромунус? - переспросила Патриция.
   Парень утвердительно кивнул.
   Патриция уверенно подошла к регистрации и положила на стойку свой билет.
   - Пожалуйста, переоформите этот билет на мистера Робуса Ромунуса, попросила она служащую аэропорта.
   - Хорошо, - равнодушно ответила та и взяла билет.
   Патриция на листке бумаги написала текст телеграммы родителям и свой адрес.
   Молодые люди непонимающе смотрели на действия незнакомой им девушки.
   - Так вы хотите полететь вместе в Мюнхен? - улыбаясь, спросила их Патриция.
   - Да, конечно, - ответил опешивший молодой человек. - Но я без денег, я не могу себе этого позволить...
   - Прекрасно, - заявила Патриция. - Теперь вы при деньгах.
   - Не понимаю, - сказал парень.
   Патриция обратилась к девушке:
   - Пожалуйста, когда прилетите в Мюнхен, пошлите телеграмму. Это для моих родителей, чтобы они не волновались.
   Молодая женщина поняла наконец, что Патриция не разыгрывает их и от счастья бросилась целовать своего парня.
   - Обязательно, - сказал тот, чувствуя себя несколько неловко, и беря из рук Патриции бумагу с запиской и билет.
   - Спасибо, - воскликнула блондинка.
   Они вновь на радостях поцеловались, но тут же посмотрели на незнакомку, чтобы еще раз поблагодарить благодетельницу.
   Но Патриция уже шла по огромному залу к выходу из аэропорта.
   Проблема с поездкой в Мюнхен была благополучно решена.
   * * *
   Патриция, держа ремень большой сумки через плечо, вышла из здания аэропорта и стала оглядываться, решая, что же ей теперь делать. Сняла с плеча ношу, поставила на тротуар. Открыла маленькую круглую сумочку, вынула пачку сигарет, не спеша закурила. Торопиться некуда.
   Хорошо одетый мужчина лет сорока, импозантной внешности, вылез из только что остановившейся неподалеку от Патриции машины, обошел автомобиль и открыл дверцу, подавая руку некрасивой, начинающей седеть женщине в мешковатом зеленом костюме и в больших старомодных очках. Они поцеловались на прощанье, она что-то сказала, он поцеловал ей нежно руку. Она направилась к стеклянным дверям аэропорта, мужчина послал ей воздушный поцелуй и вернулся к автомобилю.
   Патриция усмехнулась при виде этой трогательной сцены.
   Женщина повернулась и тоже послала ему воздушный поцелуй. Он с любовью помахал ей рукой и сел в автомобиль, предварительно убедившись, что она скрылась в здании аэропорта.
   Патриция, равнодушно повернулась в другую сторону.
   Автомобиль с импозантным мужчиной остановился возле нее.
   - Хэлло, - сказал мужчина, опустив стекло. - Могу ли я что-нибудь для вас сделать? - опытно улыбнулся он.
   - Нет, спасибо, - ответила Патриция.
   - Вы американка? - поинтересовался он.
   - Нет, китаянка, - съязвила Патриция.
   Он рассмеялся.
   - Насколько я понимаю, вы ждете автобус? - не унимался он.
   - Совсем нет, - заявила Патриция и потянулась на носках, якобы высматривая нет ли автобуса на подходе.
   - Я сейчас возвращаюсь в Афины... - начал он.
   Патриция сделала вид, что заинтересовалась и шагнула к автомобилю.
   - А куда именно? - спросила она.
   - Куда вы скажете, - последовал немедленный ответ. - Надеюсь, вы видели Афины и пригороды...
   - Их все видели, - оборвала она. - Невероятно скучно.
   - Тогда, может быть, поедем ко мне? Мы с вами выпьем!
   Патриция улыбнулась и бросила сигарету.
   - Это прекрасно, - сказала она и нагнулась за сумкой.
   Патриция ни на секунду не обольщалась насчет сего достойного джентльмена - от нее ему требовалась отнюдь не беседа на отвлеченные темы.
   Выпрямившись, она заметила, что из здания аэропорта выбежала женщина в зеленом костюме, которую только что проводил мужчина.
   Но сообщать неверному супругу об этом немаловажном факте она не стала, села в автомобиль и улыбнулась соблазнителю радушно. И еще раз обернулась женщина тоже заметила, что Патриция села в автомобиль ее мужа и от удивления открыла рот. Вид у нее был чрезвычайно глупый - отметила Патриция и захлопнула дверцу автомобиля.
   - У меня сегодня случайно выпал свободный день, - продолжил партию элегантного соблазнителя мужчина и тронул автомобиль с места. - Так уж получилось, что я только что проводил своего шефа в Мадрид...
   - Как удачно, - улыбнулась Патриция и вновь обернулась.
   Женщина бежала за автомобилем.
   Но мужчина не смотрел назад, он радовался удачно пойманной золотой рыбке, понимая, что еще надо постараться, чтобы она не сорвалась с пока еще ненадежного крючка.
   Машина вывернула на дорогу, ведущую на главное шоссе. В зеркальце заднего обзора Патриция видела, как потерявшая надежду остановить автомобиль супруга обманутая жена, видно опоздавшая на самолет, суматошно пытается поймать такси. Патриция довольно откинулась на мягком сиденье и улыбнулась мужчине.
   Он вел автомобиль умело и уверенно - почти на предельных скоростях. До его особняка в фешенебельном районе на противоположной от аэропорта стороне Афин было довольно далеко, и соблазнитель опасался, что чем дольше путь, тем больше шансов, что жертва передумает и попросит высадить ее где-нибудь.
   "Хотя почему "жертва"?" - поразился он ходу собственных мыслей. У него наверняка достанет такта и умения, чтоб она не ушла обиженной.
   Так удачно начавшееся приключение в первый же час долгожданной свободы привели его в великолепное состояние духа. Он еще раз бросил восторженный взгляд на сидящую рядом девушку и, от переполнявших его чувств, несколько фальшиво замычал фривольный мотивчик. Перехватив боковым зрением ее удивленный взгляд, он смутился и замолчал. Решил загладить свою промашку, спросил:
   - Вы любите музыку? У меня дома большая коллекция пластинок - на все вкусы.
   - Мы едем слушать музыку? - деланно изумилась она. И добавила без малейшего стеснения: - А я-то думала, что мы будем заниматься любовью.
   Он сглотнул накативший ком, смутился окончательно и пробормотал:
   - Да... Конечно... Это я так...
   "Она что, с луны свалилась такая? - подумал он с некоторым раздражением и вновь на мгновение оторвался от дороги, чтобы еще раз оценить ее внешность. Она завлекающим жестом расстегнула молнию на красной куртке и, полуобернувшись к нему, чуть подалась, выпятив стянутые тонкой футболкой холмы возбуждающей груди. Он чуть не застонал от предвкушения. Впрочем, мне с ней в церковь не ходить, а тело у нее, как у Афродиты!" решил он и ловко вписался в поворот, обогнав медлительный грузовик.