– Что значит поменяются? Мобильниками?
– Нет, ты что – тупишь? Не понимаешь, о чем я? – Иришка присвистнула и рукой провела вдоль туловища. Я все поняла и покраснела.
– Не может такого быть!
– Не знаю, – задумалась та. – Если они махнутся ботинками и мобильниками, даже не знаю, замечу ли я разницу. Я когда его брата увидела, чуть не упала. Он познакомил меня с ним и его женой. Сказал, что ему мнение брата очень важно! Может, он меня ему показывал просто?
– Ну с чего ты взяла? Может, у него самые серьезные намерения, – предположила я.
– Вообще-то он мне часто говорит, что он хочет детей. Странно, правда? Мужик хочет детей.
– Ага. Обычно они хотят новую модель «Мерседеса». Или просто новую модель. На двух ногах.
– Знаешь, мне давно такого не говорили! Да что там, вообще никогда, – задумалась Иришка.
– Мне тоже в основном говорят: «Я пока не готов ни к чему такому».
– Ой, только не надо про Стаса. Я уже не могу больше слушать. Все у вас нормально, чего ты все дергаешься?
– Он мне почти не звонит. И на совещаниях почти не смотрит на меня.
– А потом звонит и смотрит. И не только смотрит. Знаем, слышали. Ты докурила?
– Да, – кивнула я и поплелась обратно на наш этаж, к моей трубе.
После нашей со Стасом судьбоносной поездки на мою дачу я никак не могла снова обрести душевный покой, и Стас ничуть мне в этом не помогал. А ведь я действительно никак больше не пыталась на него давить. Все эти месяцы мы напоминали двух неумелых танцоров, преследующих одну цель – не наступить друг другу на ногу. Я так испугалась, что он всерьез исчезнет из моей жизни или просто перестанет меня замечать, что в его присутствии говорила только о погоде или котировках акций. И то, и другое было идиотизмом, но он с осторожностью минера поддерживал две эти темы. Раньше он мог позвонить мне ночью, чтобы рассказать, что у него на кухне потек кран и он совершенно не знает, что с этим делать. Или прямо посреди совещания прислать эсэмэску «улыбнись, пожалуйста». И я обворожительно улыбалась, вызывая недоуменные взгляды заместителей, которые принимались нервно осматривать свою одежду на предмет пятен.
Теперь же не было неспешных ночных разговоров, красного вина из одного бокала, который мы передавали из рук в руки. Я не ходила больше по его квартире, завернутая в белоснежную простыню. И все же я там бывала иногда. Изредка Стас все же набирал мой номер, чтобы осторожно поинтересоваться, как у меня дела. Иногда он заходил ко мне в кабинет и спрашивал о какой-нибудь рабочей ерунде, которую можно было узнать и по телефону. Сегодня он зашел с каким-то листиком в руках.
– Ты не видела новый отчет о прибылях?
– О прибылях? Нет, а что, у нас есть прибыли? – удивилась я.
– Нет. Просто у нас не такие уж сильные убытки в этом месяце. Это хороший знак, – сказал он.
Я согласилась. Светская беседа, но только чтобы посмотреть мельком друг другу в глаза. Прибылей не было с самого Нового года. В стране наблюдался экономический кризис. Мир сделал еще один оборот и снова вернулся в точку очередного глобального потрясения. И хотя русского человека кризисом не испугать, отсутствие валового объема продаж нагнетало смутную тревогу и стресс.
– Стас, ты уже уходишь? – спросила я, только чтобы задержать его в дверях.
– Ну… да, а что? – Он с готовностью отозвался.
– Подожди, пойдем вместе. – Я встала, стараясь не делать резких движений. Раньше нам было вместе очень-очень легко. Неужели же все эти перемены из-за одного простого разговора?
– Тебе очень идет эта юбка, – улыбнулся Стас, когда двери лифта закрылись.
– Ты третий! – гордо заявила я.
– Что ж, хорошо хоть не тридцать третий, – вздохнул он. – Хочешь, поедем ко мне?
– Сейчас? – тихо переспросила я, стараясь не шевелиться, пока не услышу ответа.
– Да. Если у тебя нет других планов.
– Нет. Какие планы? Никаких планов, – быстро замотала головой я.
Планы у меня, конечно, были. Я обещала маме завезти молоко. Я должна была позаниматься с Никой и Лешей, сыном Стаса, русским языком. Леша был единственным, кто знал о моем существовании, но он, к сожалению, пошел характером в папу и умел хранить тайны. Ни одна живая душа, включая его мамашу, бывшую жену Шувалова, обо мне не знала. Леша считал, что я должна уважать его за это. Я уважала.
– Где у тебя машина?
– Тут. – Я ткнула пальцем в свою красавицу. Парковка уже опустела, рабочий день закончился полчаса назад, а у нас не принято как-то задерживаться сверхурочно.
– Я поеду за тобой, – кивнул Стас.
Передо мной, как я подозревала, он не ездил из страха, что я впечатаюсь в зад его «БМВ». Он вообще был невысокого мнения о моих водительских способностях. Впервые наши пути со Стасом пересеклись, когда я пыталась его обогнать по обочине. Я говорила, что он помешан на правилах? Да, так это относится и к кружочкам с ограничениями скорости. Около нашего офиса это знак 30 км/ч. Не более тридцати километров в час – кто это стерпит? Никто. Кроме Стаса, конечно. Вот он и тарахтел на своей «БМВ», а я, между прочим, опаздывала на работу.
– Посторонись! – крикнула я и пронеслась мимо него по обочине, облив его машину жидкой грязью из огромной лужи. Да, вот так. Жаль, конечно. Жаль, что не удалось скрыть, что это была я. Но вообще-то я неплохой водитель.
Я оглянулась, проверив, едет ли он за мной, и набрала свой домашний номер.
– Ника? Я не могу приехать. Никак!
– Опять? Что такое?
– Понимаешь, Стас…
– Только не это. Ты что, опять не придешь ночевать? – возмутилась моя семнадцатилетняя деточка, развитая не по годам.
– Почему? Ночевать приеду, – ответила я. Если получится остаться у Стаса – обязательно останусь, но зачем загадывать? Ника уже большая и готовит лучше меня, так что не пропадет в случае чего. Но предупреждать заранее я ее не собиралась.
– Между прочим, Леша уже приехал. И что нам делать?
– Готовиться к страшному и неотвратимому «ЕГЭ»! – ухмыльнулась я. – В конце концов, повторите пройденное. Подиктуйте друг другу диктанты.
– Ладно, разберемся. Давай, развлекайся. Только не забывай, что у тебя есть дочь. Кстати, Леша сказал, что его мама недовольна, что папа совсем их не навещает. Даже не звонит!
– Это хорошо! – обрадовалась я.
Мама Леши – это бывшая жена Стаса, которую, как и положено, я ужасно боялась. А если Стас даже ей не звонит, значит, ему на нее наплевать. С Лешей он общается отдельно, так что… Конечно, не очень хорошо вытягивать подробности личной жизни любимого мужчины у его сына, да еще используя для этого собственную дочь, но на войне как на войне. Если я ничего не узнаю от Леши, я вообще ничего не узнаю. Стас не любит рассказывать о себе, он вообще довольно скрытный. Если бы не Леша, я бы не знала, что ОНА – высокая крашеная блондинка и больше всего на свете любит, когда ее показывают по телевизору. У нее много знакомых в «Останкино», и ее периодически приглашают на всякие бессмысленные ток-шоу, где она с умным видом рассказывает, как делать маску из огурца. Кстати, эти передачи в записи демонстрировались всем знакомым.
– Хотите, я и вам принесу? У мамы таких кассет – сотни! – добродушно предложил как-то Лешка Нике.
Так у меня появилась счастливая возможность убедиться, что ни одной фотографии жены на стенах квартиры Стаса не висит. К сожалению, при этом пришлось с горечью удостовериться, что его бывшая жена в три раза красивее меня и, конечно, очень ухоженная. Она была самым настоящим воплощением мужских грез, смесь Барби и Памелы Андерсон, причем обе в оригинальной упаковке. Эта упаковка явно обошлась Шувалову в немалые деньги. Может, он встречался со мной, потому что я не требовала подобных капиталовложений? Эта мысль была грустной, и я решила дальше ее не думать. Я оглянулась и обнаружила, что все еще держу в руках телефон.
– Ника, только не закрывай дверь на защелку, – запоздало добавила я, но оказалось, что она уже повесила трубку. Вскоре мы доехали до дома Стаса. Я не была у него несколько недель.
– Ты подождешь, пока я схожу в магазин или пойдешь со мной? – спросил он.
– А что тебе надо купить? Я ничего не хочу, – заверила я его, подумав, что его бывшая наверняка бы захотела омаров в белом вине.
– Я понимаю, но ко мне должен приехать один старый друг. И он не из тех, кто будет грызть орешки с чаем, – усмехнулся Стас.
Я нахмурилась.
– Друг? То есть?
– Ну, один мой однокурсник, мы с ним вместе учились в универе. Пакостник тот еще. – Стас достал из машины аккуратно сложенные пакеты и захлопнул багажник. – Мы с ним вместе как-то военруку весь устав склеили клеем ПВА. Страница за страницей. Представляешь?
– Ты склеил устав?! – поразилась я. – И что? Ты не сошел с ума от такого нарушения правил?
– Знаешь ли, в юности мы все выкидывали ерунду, – с пафосом добавил Стас и как бы между делом прижал меня к себе. Минуту мы шли молча, точно самая настоящая парочка, отчего настроение мое неминуемо улучшилось.
– А вы давно не виделись? Во сколько он должен приехать? – вдруг забеспокоилась я.
– Да где-нибудь через час подвалит, наверное, хотя может и опоздать. Зависит от того, остался ли он таким же раздолбаем. Я его уже года два не видел.
– Стас, но я же не успею уехать? – мне стало плохо. То есть через час я должна убираться? После того случая в Новый год я испытывала жесткую аллергию к такого рода новостям. – Может, мне тогда сразу уехать? Не хочу собираться потом впопыхах.
– О чем ты? – опешил он. – Куда собираться? Зачем?
– Домой! – Я почувствовала, что зла, как черт. Сколько можно, в конце концов. Я же живой человек!
– Слушай, я думал, ты хочешь познакомиться с кем-нибудь из моих друзей. Ты что, не хочешь? Почему?
– Ты… что ты сказал? – замерла я.
– Я подумал – ты права. Что случится, если я познакомлю тебя с кем-нибудь из своих старых друзей? Чего я боюсь? Так ты пойдешь в магазин?
– Ты что! – возмутилась я. – Ты что, совсем чурбан бесчувственный?
– Почему? – опешил Стас.
– Я же выгляжу как пугало. Я же целый день была на работе. Блин, а нельзя было предупредить заранее?
– Ты же говорила, что это не важно…
– Стас! – возмутилась я. – Я это три месяца назад говорила. Даже больше! Ничего себе ты думал!
– С тобой не соскучишься, – устало закатил он глаза.
Я улыбнулась:
– Но я ужасно рада. Правда? У нас будут гости? Кто-то, кто что-то знает о тебе до того времени, как ты стал директором? Или ты стал директором еще в детстве?
– А как же. Я командовал своими солдатиками. Начислял им премии и выносил выговоры. Последнее особенно часто, – гордо заявил Стас.
– Не сомневаюсь. Давай ключи!
– Почему ты так волнуешься? Это просто лысый сорокалетний оболтус, который списывал у меня контрольные. Он скажет тебе, что все было наоборот, но это не так. Он списывал у меня. Имей в виду.
– Ты правда склеил устав? – скептически подняла я бровь.
Стас ухмыльнулся и с довольным видом чмокнул меня в нос, а потом вручил ключи от дома. Я зажмурилась и представила, что он мне отдает их насовсем со словами «милая, теперь ты тут хозяйка». Мысленно я уже знала, с чего начну. Снесу к чертовой матери его странную кухню. Мебель должна иметь ручки и какие-то выпуклости, орнаменты. Украшения. На кухне должно быть вкусно и уютно. Что это за белоснежная идеально гладкая поверхность, где даже плиты не найдешь?
– Господи, я же как кикимора! – воскликнула я, осматривая себя в зеркало. Еще утром все это можно было поправить, но за плечами был длинный рабочий день, перекуры с Иришкой, крики клиентов, усталость… Хорошо хоть, я надела серую юбку. Неужели, неужели он меня с кем-то познакомит?! Что это может значить? Это хороший знак? Да, это определенно хороший знак.
– Надя, мы пришли! – в прихожей раздался голос Стаса. Я подпрыгнула и немедленно нацепила свое самое приветливое выражение лица.
– Добрый вечер! – любезно кивнула я, выйдя в прихожую. Жаль, что у меня не оказалось с собой туфель на каблуках. С другой стороны, откуда я могла знать? Нет, надо все время возить с собой пару на всякий случай. А то приходится дефилировать в тапках. Позор! Я постаралась как-то так встать, чтобы ноги не были особенно видны.
– Познакомься, Надя, это мой друг Дмитрий, старый мой товарищ по университету. – Стас церемонно представил мне действительно лысого, с немного красным и опухшим, но приятным лицом мужчину, улыбавшегося во всю ширь своего рта.
– Господи, ты все такой же нудный, Стасик! – воскликнул он, отодвигая Стаса в сторону. – Наденька, зовите меня просто Дима.
– Договорились, – робко улыбнулась я.
Стас стоял в стороне и делал вид, что он тут ни при чем. Дмитрий же подошел ко мне и поцеловал руку.
– Очень приятно познакомиться, – томным голосом продолжил он.
Тут Стас поморщился и вежливо, но твердо отвел меня чуть в сторону.
– Мне тоже приятно, – кивнула я, беспомощно семеня за Стасом.
– Пойдем-ка на кухню, – скомандовал он, волоча кучу каких-то пакетов с едой. И с коробкой «Фереро Роше», конечно же.
«Мой ты сладкоежка!»
– Конечно, пойдемте, – не стал спорить его друг.
– А ты, Димон, можешь пока посидеть в гостиной, – фыркнул Стас.
Димон ухмыльнулся и отправился за нами.
– У тебя такая кухня, что и не поймешь сразу. Надя, вам не кажется, что его кухня больше похожа на зал патологоанатома?
– Кажется, – тихо хихикнула я.
– А-а, так вы наш человек, из живых! И что, скажите-ка мне, как вам этот чистоплюй? Не надоел еще до смерти? Он же невыносим, с этими своими бесконечными нравоучениями. Еще не свел вас с ума? – усмехнулся Дима.
– Пока нет, – не смогла сдержать улыбки и я.
– Пойдем-пойдем, ладно. Будешь позорить меня на кухне, – беззлобно заявил Стас и ткнул Диму в бок.
– Надо же, Стасик, неужели же ты прозрел и сумел найти стоящего человека? Впервые вижу, чтобы рядом с тобой была нормальная живая женщина.
– Это потому, что ты трезвый, – ухмыльнулся Стас и достал из бара бутылку вина.
– Ну, так это временно, – усмехнулся Дима. – Наденька, вы выпиваете?
– Я еще и курю, – тихонько шепнула я.
– Неужели?! Это же великолепно. Хотите, я угощу вас настоящей кубинской сигарой? – И он как фокусник достал из внутреннего кармана пиджака коробочку и действительно выдал мне толстенькую ароматную сигару.
– Ну, началось, – беззлобно заворчал Стас, однако Дима невозмутимо поднес мне зажигалку.
Я покосилась на Стаса, но тот только махнул рукой. Дима выдохнул самое настоящее дымное кольцо и сказал:
– Между прочим, я знал этого пижона, когда он сам стрелял у меня «Приму»!
– Он курил?! – ахнула я.
Дима улыбнулся:
– И даже пил. Да, моя дорогая, он не всегда был так помешан на карьере и на здоровом образе жизни. О, я многое могу вам рассказать о нем. Если вам интересно, конечно.
– Очень интересно, – ухмыльнулась я.
– Не стоит выдавать все мои тайны, – нахмурился Стас. – А то Надя потеряет ко мне всякий интерес.
– Ей же будет лучше. С тех пор как ты бросил все дурные привычки, с тобой почти невозможно находиться рядом. Только мы, твои старые боевые друзья, и можем.
– А почему ты решил все бросить? – неожиданно заинтересовалась я.
Стас угрюмо помолчал и взглянул на Диму.
– Это старая история. Просто мне так легче жить, – пробормотал он.
Возникла пауза, которую я заполнила какой-то бытовой суетой – распечатывала купленные ими упаковки уже нарезанной еды, раскладывала все на тарелки, доставала бокалы. Неловкое молчание прервал Дима. Начал мне рассказывать о своей работе. О том, что он приехал с Дальнего Севера, где есть только одна марка машин – наша «Нива», потому что никакие другие джипы, хоть бы даже «БМВ», как у этого пижона (это он про Стаса), на таком морозе не заводятся…
Нам было весело и легко, словно мы все знали друг друга много лет. Я смеялась, Дима балагурил, Стас периодически краснел, но было видно, что ему ужасно приятно видеть этого самого Диму, а тот вставлял едкие словечки и подкалывал его, подмигивая мне, словно приглашая к себе в союзники. Мы могли бы точно так же сидеть и через десять лет.
Я на минуту прикрыла глаза и представила, что вот я будто бы жена Стаса и к нам в гости приехал его старый друг, с которым у меня уже давно сложились хорошие, теплые отношения, и нам есть о чем поговорить и что вспомнить. И возможно, тот вечер ничем не отличался бы от этого, который плавно выскользнул из рук и ушел в пески времени. А мне так ужасно хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался. Если бы это было возможно, если бы…
Глава 5
– Нет, ты что – тупишь? Не понимаешь, о чем я? – Иришка присвистнула и рукой провела вдоль туловища. Я все поняла и покраснела.
– Не может такого быть!
– Не знаю, – задумалась та. – Если они махнутся ботинками и мобильниками, даже не знаю, замечу ли я разницу. Я когда его брата увидела, чуть не упала. Он познакомил меня с ним и его женой. Сказал, что ему мнение брата очень важно! Может, он меня ему показывал просто?
– Ну с чего ты взяла? Может, у него самые серьезные намерения, – предположила я.
– Вообще-то он мне часто говорит, что он хочет детей. Странно, правда? Мужик хочет детей.
– Ага. Обычно они хотят новую модель «Мерседеса». Или просто новую модель. На двух ногах.
– Знаешь, мне давно такого не говорили! Да что там, вообще никогда, – задумалась Иришка.
– Мне тоже в основном говорят: «Я пока не готов ни к чему такому».
– Ой, только не надо про Стаса. Я уже не могу больше слушать. Все у вас нормально, чего ты все дергаешься?
– Он мне почти не звонит. И на совещаниях почти не смотрит на меня.
– А потом звонит и смотрит. И не только смотрит. Знаем, слышали. Ты докурила?
– Да, – кивнула я и поплелась обратно на наш этаж, к моей трубе.
После нашей со Стасом судьбоносной поездки на мою дачу я никак не могла снова обрести душевный покой, и Стас ничуть мне в этом не помогал. А ведь я действительно никак больше не пыталась на него давить. Все эти месяцы мы напоминали двух неумелых танцоров, преследующих одну цель – не наступить друг другу на ногу. Я так испугалась, что он всерьез исчезнет из моей жизни или просто перестанет меня замечать, что в его присутствии говорила только о погоде или котировках акций. И то, и другое было идиотизмом, но он с осторожностью минера поддерживал две эти темы. Раньше он мог позвонить мне ночью, чтобы рассказать, что у него на кухне потек кран и он совершенно не знает, что с этим делать. Или прямо посреди совещания прислать эсэмэску «улыбнись, пожалуйста». И я обворожительно улыбалась, вызывая недоуменные взгляды заместителей, которые принимались нервно осматривать свою одежду на предмет пятен.
Теперь же не было неспешных ночных разговоров, красного вина из одного бокала, который мы передавали из рук в руки. Я не ходила больше по его квартире, завернутая в белоснежную простыню. И все же я там бывала иногда. Изредка Стас все же набирал мой номер, чтобы осторожно поинтересоваться, как у меня дела. Иногда он заходил ко мне в кабинет и спрашивал о какой-нибудь рабочей ерунде, которую можно было узнать и по телефону. Сегодня он зашел с каким-то листиком в руках.
– Ты не видела новый отчет о прибылях?
– О прибылях? Нет, а что, у нас есть прибыли? – удивилась я.
– Нет. Просто у нас не такие уж сильные убытки в этом месяце. Это хороший знак, – сказал он.
Я согласилась. Светская беседа, но только чтобы посмотреть мельком друг другу в глаза. Прибылей не было с самого Нового года. В стране наблюдался экономический кризис. Мир сделал еще один оборот и снова вернулся в точку очередного глобального потрясения. И хотя русского человека кризисом не испугать, отсутствие валового объема продаж нагнетало смутную тревогу и стресс.
– Стас, ты уже уходишь? – спросила я, только чтобы задержать его в дверях.
– Ну… да, а что? – Он с готовностью отозвался.
– Подожди, пойдем вместе. – Я встала, стараясь не делать резких движений. Раньше нам было вместе очень-очень легко. Неужели же все эти перемены из-за одного простого разговора?
– Тебе очень идет эта юбка, – улыбнулся Стас, когда двери лифта закрылись.
– Ты третий! – гордо заявила я.
– Что ж, хорошо хоть не тридцать третий, – вздохнул он. – Хочешь, поедем ко мне?
– Сейчас? – тихо переспросила я, стараясь не шевелиться, пока не услышу ответа.
– Да. Если у тебя нет других планов.
– Нет. Какие планы? Никаких планов, – быстро замотала головой я.
Планы у меня, конечно, были. Я обещала маме завезти молоко. Я должна была позаниматься с Никой и Лешей, сыном Стаса, русским языком. Леша был единственным, кто знал о моем существовании, но он, к сожалению, пошел характером в папу и умел хранить тайны. Ни одна живая душа, включая его мамашу, бывшую жену Шувалова, обо мне не знала. Леша считал, что я должна уважать его за это. Я уважала.
– Где у тебя машина?
– Тут. – Я ткнула пальцем в свою красавицу. Парковка уже опустела, рабочий день закончился полчаса назад, а у нас не принято как-то задерживаться сверхурочно.
– Я поеду за тобой, – кивнул Стас.
Передо мной, как я подозревала, он не ездил из страха, что я впечатаюсь в зад его «БМВ». Он вообще был невысокого мнения о моих водительских способностях. Впервые наши пути со Стасом пересеклись, когда я пыталась его обогнать по обочине. Я говорила, что он помешан на правилах? Да, так это относится и к кружочкам с ограничениями скорости. Около нашего офиса это знак 30 км/ч. Не более тридцати километров в час – кто это стерпит? Никто. Кроме Стаса, конечно. Вот он и тарахтел на своей «БМВ», а я, между прочим, опаздывала на работу.
– Посторонись! – крикнула я и пронеслась мимо него по обочине, облив его машину жидкой грязью из огромной лужи. Да, вот так. Жаль, конечно. Жаль, что не удалось скрыть, что это была я. Но вообще-то я неплохой водитель.
Я оглянулась, проверив, едет ли он за мной, и набрала свой домашний номер.
– Ника? Я не могу приехать. Никак!
– Опять? Что такое?
– Понимаешь, Стас…
– Только не это. Ты что, опять не придешь ночевать? – возмутилась моя семнадцатилетняя деточка, развитая не по годам.
– Почему? Ночевать приеду, – ответила я. Если получится остаться у Стаса – обязательно останусь, но зачем загадывать? Ника уже большая и готовит лучше меня, так что не пропадет в случае чего. Но предупреждать заранее я ее не собиралась.
– Между прочим, Леша уже приехал. И что нам делать?
– Готовиться к страшному и неотвратимому «ЕГЭ»! – ухмыльнулась я. – В конце концов, повторите пройденное. Подиктуйте друг другу диктанты.
– Ладно, разберемся. Давай, развлекайся. Только не забывай, что у тебя есть дочь. Кстати, Леша сказал, что его мама недовольна, что папа совсем их не навещает. Даже не звонит!
– Это хорошо! – обрадовалась я.
Мама Леши – это бывшая жена Стаса, которую, как и положено, я ужасно боялась. А если Стас даже ей не звонит, значит, ему на нее наплевать. С Лешей он общается отдельно, так что… Конечно, не очень хорошо вытягивать подробности личной жизни любимого мужчины у его сына, да еще используя для этого собственную дочь, но на войне как на войне. Если я ничего не узнаю от Леши, я вообще ничего не узнаю. Стас не любит рассказывать о себе, он вообще довольно скрытный. Если бы не Леша, я бы не знала, что ОНА – высокая крашеная блондинка и больше всего на свете любит, когда ее показывают по телевизору. У нее много знакомых в «Останкино», и ее периодически приглашают на всякие бессмысленные ток-шоу, где она с умным видом рассказывает, как делать маску из огурца. Кстати, эти передачи в записи демонстрировались всем знакомым.
– Хотите, я и вам принесу? У мамы таких кассет – сотни! – добродушно предложил как-то Лешка Нике.
Так у меня появилась счастливая возможность убедиться, что ни одной фотографии жены на стенах квартиры Стаса не висит. К сожалению, при этом пришлось с горечью удостовериться, что его бывшая жена в три раза красивее меня и, конечно, очень ухоженная. Она была самым настоящим воплощением мужских грез, смесь Барби и Памелы Андерсон, причем обе в оригинальной упаковке. Эта упаковка явно обошлась Шувалову в немалые деньги. Может, он встречался со мной, потому что я не требовала подобных капиталовложений? Эта мысль была грустной, и я решила дальше ее не думать. Я оглянулась и обнаружила, что все еще держу в руках телефон.
– Ника, только не закрывай дверь на защелку, – запоздало добавила я, но оказалось, что она уже повесила трубку. Вскоре мы доехали до дома Стаса. Я не была у него несколько недель.
– Ты подождешь, пока я схожу в магазин или пойдешь со мной? – спросил он.
– А что тебе надо купить? Я ничего не хочу, – заверила я его, подумав, что его бывшая наверняка бы захотела омаров в белом вине.
– Я понимаю, но ко мне должен приехать один старый друг. И он не из тех, кто будет грызть орешки с чаем, – усмехнулся Стас.
Я нахмурилась.
– Друг? То есть?
– Ну, один мой однокурсник, мы с ним вместе учились в универе. Пакостник тот еще. – Стас достал из машины аккуратно сложенные пакеты и захлопнул багажник. – Мы с ним вместе как-то военруку весь устав склеили клеем ПВА. Страница за страницей. Представляешь?
– Ты склеил устав?! – поразилась я. – И что? Ты не сошел с ума от такого нарушения правил?
– Знаешь ли, в юности мы все выкидывали ерунду, – с пафосом добавил Стас и как бы между делом прижал меня к себе. Минуту мы шли молча, точно самая настоящая парочка, отчего настроение мое неминуемо улучшилось.
– А вы давно не виделись? Во сколько он должен приехать? – вдруг забеспокоилась я.
– Да где-нибудь через час подвалит, наверное, хотя может и опоздать. Зависит от того, остался ли он таким же раздолбаем. Я его уже года два не видел.
– Стас, но я же не успею уехать? – мне стало плохо. То есть через час я должна убираться? После того случая в Новый год я испытывала жесткую аллергию к такого рода новостям. – Может, мне тогда сразу уехать? Не хочу собираться потом впопыхах.
– О чем ты? – опешил он. – Куда собираться? Зачем?
– Домой! – Я почувствовала, что зла, как черт. Сколько можно, в конце концов. Я же живой человек!
– Слушай, я думал, ты хочешь познакомиться с кем-нибудь из моих друзей. Ты что, не хочешь? Почему?
– Ты… что ты сказал? – замерла я.
– Я подумал – ты права. Что случится, если я познакомлю тебя с кем-нибудь из своих старых друзей? Чего я боюсь? Так ты пойдешь в магазин?
– Ты что! – возмутилась я. – Ты что, совсем чурбан бесчувственный?
– Почему? – опешил Стас.
– Я же выгляжу как пугало. Я же целый день была на работе. Блин, а нельзя было предупредить заранее?
– Ты же говорила, что это не важно…
– Стас! – возмутилась я. – Я это три месяца назад говорила. Даже больше! Ничего себе ты думал!
– С тобой не соскучишься, – устало закатил он глаза.
Я улыбнулась:
– Но я ужасно рада. Правда? У нас будут гости? Кто-то, кто что-то знает о тебе до того времени, как ты стал директором? Или ты стал директором еще в детстве?
– А как же. Я командовал своими солдатиками. Начислял им премии и выносил выговоры. Последнее особенно часто, – гордо заявил Стас.
– Не сомневаюсь. Давай ключи!
– Почему ты так волнуешься? Это просто лысый сорокалетний оболтус, который списывал у меня контрольные. Он скажет тебе, что все было наоборот, но это не так. Он списывал у меня. Имей в виду.
– Ты правда склеил устав? – скептически подняла я бровь.
Стас ухмыльнулся и с довольным видом чмокнул меня в нос, а потом вручил ключи от дома. Я зажмурилась и представила, что он мне отдает их насовсем со словами «милая, теперь ты тут хозяйка». Мысленно я уже знала, с чего начну. Снесу к чертовой матери его странную кухню. Мебель должна иметь ручки и какие-то выпуклости, орнаменты. Украшения. На кухне должно быть вкусно и уютно. Что это за белоснежная идеально гладкая поверхность, где даже плиты не найдешь?
– Господи, я же как кикимора! – воскликнула я, осматривая себя в зеркало. Еще утром все это можно было поправить, но за плечами был длинный рабочий день, перекуры с Иришкой, крики клиентов, усталость… Хорошо хоть, я надела серую юбку. Неужели, неужели он меня с кем-то познакомит?! Что это может значить? Это хороший знак? Да, это определенно хороший знак.
– Надя, мы пришли! – в прихожей раздался голос Стаса. Я подпрыгнула и немедленно нацепила свое самое приветливое выражение лица.
– Добрый вечер! – любезно кивнула я, выйдя в прихожую. Жаль, что у меня не оказалось с собой туфель на каблуках. С другой стороны, откуда я могла знать? Нет, надо все время возить с собой пару на всякий случай. А то приходится дефилировать в тапках. Позор! Я постаралась как-то так встать, чтобы ноги не были особенно видны.
– Познакомься, Надя, это мой друг Дмитрий, старый мой товарищ по университету. – Стас церемонно представил мне действительно лысого, с немного красным и опухшим, но приятным лицом мужчину, улыбавшегося во всю ширь своего рта.
– Господи, ты все такой же нудный, Стасик! – воскликнул он, отодвигая Стаса в сторону. – Наденька, зовите меня просто Дима.
– Договорились, – робко улыбнулась я.
Стас стоял в стороне и делал вид, что он тут ни при чем. Дмитрий же подошел ко мне и поцеловал руку.
– Очень приятно познакомиться, – томным голосом продолжил он.
Тут Стас поморщился и вежливо, но твердо отвел меня чуть в сторону.
– Мне тоже приятно, – кивнула я, беспомощно семеня за Стасом.
– Пойдем-ка на кухню, – скомандовал он, волоча кучу каких-то пакетов с едой. И с коробкой «Фереро Роше», конечно же.
«Мой ты сладкоежка!»
– Конечно, пойдемте, – не стал спорить его друг.
– А ты, Димон, можешь пока посидеть в гостиной, – фыркнул Стас.
Димон ухмыльнулся и отправился за нами.
– У тебя такая кухня, что и не поймешь сразу. Надя, вам не кажется, что его кухня больше похожа на зал патологоанатома?
– Кажется, – тихо хихикнула я.
– А-а, так вы наш человек, из живых! И что, скажите-ка мне, как вам этот чистоплюй? Не надоел еще до смерти? Он же невыносим, с этими своими бесконечными нравоучениями. Еще не свел вас с ума? – усмехнулся Дима.
– Пока нет, – не смогла сдержать улыбки и я.
– Пойдем-пойдем, ладно. Будешь позорить меня на кухне, – беззлобно заявил Стас и ткнул Диму в бок.
– Надо же, Стасик, неужели же ты прозрел и сумел найти стоящего человека? Впервые вижу, чтобы рядом с тобой была нормальная живая женщина.
– Это потому, что ты трезвый, – ухмыльнулся Стас и достал из бара бутылку вина.
– Ну, так это временно, – усмехнулся Дима. – Наденька, вы выпиваете?
– Я еще и курю, – тихонько шепнула я.
– Неужели?! Это же великолепно. Хотите, я угощу вас настоящей кубинской сигарой? – И он как фокусник достал из внутреннего кармана пиджака коробочку и действительно выдал мне толстенькую ароматную сигару.
– Ну, началось, – беззлобно заворчал Стас, однако Дима невозмутимо поднес мне зажигалку.
Я покосилась на Стаса, но тот только махнул рукой. Дима выдохнул самое настоящее дымное кольцо и сказал:
– Между прочим, я знал этого пижона, когда он сам стрелял у меня «Приму»!
– Он курил?! – ахнула я.
Дима улыбнулся:
– И даже пил. Да, моя дорогая, он не всегда был так помешан на карьере и на здоровом образе жизни. О, я многое могу вам рассказать о нем. Если вам интересно, конечно.
– Очень интересно, – ухмыльнулась я.
– Не стоит выдавать все мои тайны, – нахмурился Стас. – А то Надя потеряет ко мне всякий интерес.
– Ей же будет лучше. С тех пор как ты бросил все дурные привычки, с тобой почти невозможно находиться рядом. Только мы, твои старые боевые друзья, и можем.
– А почему ты решил все бросить? – неожиданно заинтересовалась я.
Стас угрюмо помолчал и взглянул на Диму.
– Это старая история. Просто мне так легче жить, – пробормотал он.
Возникла пауза, которую я заполнила какой-то бытовой суетой – распечатывала купленные ими упаковки уже нарезанной еды, раскладывала все на тарелки, доставала бокалы. Неловкое молчание прервал Дима. Начал мне рассказывать о своей работе. О том, что он приехал с Дальнего Севера, где есть только одна марка машин – наша «Нива», потому что никакие другие джипы, хоть бы даже «БМВ», как у этого пижона (это он про Стаса), на таком морозе не заводятся…
Нам было весело и легко, словно мы все знали друг друга много лет. Я смеялась, Дима балагурил, Стас периодически краснел, но было видно, что ему ужасно приятно видеть этого самого Диму, а тот вставлял едкие словечки и подкалывал его, подмигивая мне, словно приглашая к себе в союзники. Мы могли бы точно так же сидеть и через десять лет.
Я на минуту прикрыла глаза и представила, что вот я будто бы жена Стаса и к нам в гости приехал его старый друг, с которым у меня уже давно сложились хорошие, теплые отношения, и нам есть о чем поговорить и что вспомнить. И возможно, тот вечер ничем не отличался бы от этого, который плавно выскользнул из рук и ушел в пески времени. А мне так ужасно хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался. Если бы это было возможно, если бы…
Глава 5
Пятьдесят пять – опять!
Говорят, если кто родился в мае – будет маяться. Я родилась осенью, но маялась в жизни никак не меньше тех, кто появился на свет в конце весны. Я во все это не верю, как и в гороскопы вообще. То есть не то чтобы вообще не верю. Я могу с интересом прочитать колонку «Весы» в журнале телепередач. Особенно если там будет написано, что всю следующую неделю мне светит не только солнце, но и повышение зарплаты, нечаянная радость и романтическая встреча. Хуже, если колонка обещает нежданные хлопоты, потерю денег или дальнюю дорогу, связанную с осложнениями. Тогда я говорю себе, что это все – полная ерунда и что не пристало современному образованному человеку читать все это. Но иногда сам собой ловится какой-то гороскоп в журнале или на радио, или, может быть, кусочек фразы, или даже просто слоган с рекламного плаката – и тогда ты понимаешь, вот он, знак. Перед тобой предупреждение или ответ на вопрос, или пророчество, которое вселяет беспокойство, но ничем реально помочь не может. Такие знаки я стараюсь не игнорировать. Вот так и в этот раз, на Первомай, я вышла из дому и уперлась взглядом в рекламный щит. Щит вопрошал: ты уверена, что сможешь с этим справиться? Вообще-то речь на нем шла о каких-то сельскохозяйственных приспособлениях, которые должны были помочь ретивым садоводам справиться с весенней посадкой. Но я почувствовала легкий холодок между лопаток. Не к добру сменили старый плакатик, который еще вчера ласково уверял, что я этого достойна. Не важно чего.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента