Веллер Михаил. Жестокий

   Он отхлебывает вина, кусает разрезанный крест-накрест апельсин и бросает в сторону. Подходит собака, нюхает и отходит.
   – Здесь нет больше настоящих дел, – говорит Харальд.
   – Мой брат Роберт ждет меня со своими людьми, чтобы идти в Ломбардию, – возражает Рогер.
   Харальд слегка кривит рот.
   – Мы будем диктовать волю самому Папе в Риме, – искушает Рогер.
   – Разве Папа – воин?.. – пренебрегает Харальд.
   – Рим сказочно богат, он богаче всех городов!
   – Корабли уже не вмещают мою добычу, – говорит Харальд.
   – Я дам тебе новые! – хохочет Рогер.
   – Я давно не был в Норвегии.
   – Что ты там оставил?
   – Дом, – скупо роняет Харальд.
   – Для сильного и храброго везде дом, если есть меч.
   – Хочу кое-кого повидать.
   – Ты уже забыл, что там видел?
   – Теперь у меня есть мои люди и сокровища. И я уже не мальчик.
   – Кнут правит в Англии, и в Дании, и в Норвегии, и на морях. Он сильнее тебя. Он великий конунг.
   – Что ж. И я буду великим конунгом.
   – Ты знаешь правду. Не раньше, чем он умрет.
   – Я пройду с севера, – говорит Харальд. – Через Гардарики. Через земли русов. Ярицлейв – зять конунга Швеции, ему не за что любить Кнута.
   Рогер вскидывается, глаза его загораются:
   – Мы завоюем всю Италию – а потом вместе с Робертом и Ярицлейвом пойдем на Константинополь! – убеждает он. – Столица греков еще богаче Рима, мы наполним корабли одним золотом!
   – Здесь правишь ты, – говорит Харальд. – Дома буду править я.
   39. Беломраморная набережная и черный драккар с готовящимися отплыть викингами. На причале Рогер снимает с себя алый бархатный плащ, накидывает на Харальда и застегивает золотые застежки.
   – Удачи тебе, Харальд.
   – Удачи тебе, Рогер.
   Черный ворон вновь победно реет на зеленом флаге на мачте.

Змея

   40. За кормой на морском горизонте показываются несколько точек. Они растут и превращаются в узкие раскрашенные корабли под треугольным парусом. Их четыре.
   – Мавры.
   – Мы не справимся с четырьмя, – мрачно говорит один.
   – На земле мы бы перерезали их, как свиней.
   – Держим к острову! – кормчий указывает на темнеющий вдали островок.
   В помощь парусу изо всех сил наваливаются на весла.
   41. Плывут вдоль скалистого берега.
   – Здесь негде укрыться, – говорит один, бросает грести и надевает кольчугу, готовясь к битве.
   – Грести! – приказывает Харальд.
   И открывается проход в бухту.
   42. Драккар на всех веслах влетает в бухту. Врезается в береговую гальку. Викинги разом прыгают по колено в воду, споро выволакивают корабль на берег – и с оружием компактной массой выстраиваются наготове на удобной голой площадке среди скал.
   В горло бухты влетает сарацинский корабль, замедляет ход и останавливается, спустив парус. Следом – второй и встает рядом. В горле за ними встает третий.
   Мусульмане на палубах медлят в замешательстве. Схватка на суше не сулит им ничего хорошего.
   Осыпают викингов стрелами, но те сжимаются и приседают за своими большими круглыми щитами, превращающимися в ежей.
   43. – Зачем напрасная кровь, – пожимает наконец плечами предводитель мавров на корме передового корабля: блестящий нагрудник, шелковые шаровары, красные сапожки с загнутыми носками, узкая кривая сабля за кушаком осыпана по рукояти самоцветами. – Аллах сам отдает их нам в руки – подставим же руки и подождем немного.
   Делает жест гребцам.
   44. Мавританские корабли пятятся на веслах вон из бухты. Викинги торжествующе кричат и делают оскорбительные жесты.
   45. В тени пестрых тентов отдыхают на палубах мавры, поглядывая на выход из бухты и сторожа его со стороны моря.
   – Когда у них кончится вода, – говорит бей, осушая чашу, – они сами выйдут к нам в руки.
   И вытирает пот: жара… штиль… слепящее солнце.
   46. На этой жаре, на камнях, измученные жаждой викинги делят по капле остатки воды из последнего бочонка.
   – Придется выходить и драться, – говорит седой викинг.
   – Жаль богатой добычи… – вздыхает другой.
   – Спрятать на острове?.. – третий окидывает взглядом груды добра на корабле.
   – Если мы выйдем отсюда, то не вернемся. – Лениво и медленно течет разговор обреченных.
   – Утопить, чтоб не досталась этим собакам.
   И все с надеждой смотрят на Харальда. Он задумчиво катает в ладонях маленькую отполированную палочку – свой амулет, старый белый жребий.
   – Поймайте мне змею, – говорит Харальд.
   – Что ты сказал? – переспрашивают удивленно.
   – Ты слышал, – отвечает он.
   47. Наверху, на поросших мелким лесом и кустах скалах, двое опасливо ловят обнаруженную змею. Змея шипит. Один осторожно прижимает ее палкой.
   48. – Разведите костер, – приказывает Харальд.
   Беспрекословно собирают наверху ветки.
   Пылает костерок на берегу.
   Один из викингов держит змею: голова торчит из бронированного кулака боевой перчатки, хвост извивается.
   – Привяжите змею за хвост, – новый приказ.
   Отрезают тонкий длинный золотой витой шнур от какого-то роскошного одеяния в добыче – и, крепко перетягивая, привязывают близ кончика хвоста змеи.
   – Положите змею у костра.
   Кладут, придерживая за шнур. Змея пытается уползти.
   – Но не так близко, чтобы змея не зажарилась.
   Отпускают ее на чуть более «длинный поводок».
   Костер горит, змея пытается уползти. Викинг, который придерживает ее за шнурок, утирает потоки пота:
   – Если она не зажарится, то зажарюсь я… – бурчит он.
   Через некоторое время, взглянув на снижающееся солнце, Харальд приказывает:
   – Теперь пусть ползет. А ты держи.
   49. Намотав конец шнурка на палец, викинг идет за змеей, стремительно извивающейся меж камней. Харальд с несколькими идет за ним – остальные сторожат берег.
   Змея забирается выше по каменистому склону, там кустарник, расщелина во впадине, и змея юркает под камень.
   – Копайте здесь, – говорит Харальд.
   И двое начинают копать каменистую почву мечами.
   Через некоторое время в ямке показывается вода.
   На змею перестали обращать внимание, и она окончательно скрывается – золотой шнурок втягивается меж камней и исчезает.
   50. Со дна маленького колодца викинги достают кожаным ведерком воду и жадно, счастливо пьют.
   51. Вечереет. Харальд идет по редкому невысокому лесочку, что растет поверху меж скал острова, и за ним – двое с топорами. Он указывает на некоторые деревья – они делают на стволах широкие белеющие затесы.
   52. Ночь. Большой костер на берегу. Его поддерживают двое – они кидают ветви в огонь и производят много шума, перекрикиваясь и стуча посудой.
   53. На сарацинском корабле бей раздраженно говорит приближенным:
   – Эти северные собаки, кажется, решили устроить себе поминальный пир.
   – На котором пьют собственную мочу, – угодливо шутит приближенный, и все хохочут.
   – На рассвете надо следить внимательнее, – говорит бей.
   – И тогда они будут пить собственную кровь, – продолжает шутить угодливый под еще более громкий хохот.
   54. В темноте викинги рубят деревья. Очищают стволы от веток и разделяют стволы на короткие бревнышки. Некоторые бревна, потолще, заостряют с одной стороны, как колья. Несколько длинных нетолстых бревен складывают отдельно.
   На тупых торцах кольев прорубают глубокие желобки – и крепко обвязывают эти концы как бы венчиками из прутьев, так что с тупого конца кола образуется своего рода поперечное отверстие.
   55. Новый день. С сарацинского корабля наблюдают через горло бухты за викингами на берегу. Те валяются на камнях в позах бессилия. Один трясет над раскрытым ртом пустую чащу, откидывает ее и опускается на камни.
   – Они хотят подохнуть там, – говорит бей. – Что ж, нам меньше хлопот.
   56. Ночь, и костер в ночи.
   Драккар поодаль от костра не виден. Перед ним – рядок деревянных катков, как шпалы.
   Викинги снимают канаты, которыми крепится мачта, и вяжут их за высокий форштевень – два длинных каната тянутся вперед. Передние концы канатов крепят в отверстия двух кольев, вертикально вбитых впереди, по обеим сторонам дорожки из катков. В те же отверстия всовывают длинные бревнышки – рычаги этих воротов. Наваливаются и начинают вращать. Корабль идет по каткам – его волокут по суше.
   Всю ночь продолжается волок через остров. Катки, по которым корабль уже прокатился, переносят и кладут спереди. Вертикально стоящие колья, когда корабль подтянут вплотную, перемещают вперед, в заранее заготовленные ямки, закрепляют камнями, придерживают при работе. Канаты разматывают – тащат вперед – и опять наваливаются, вращая вороты.
   Корабль втаскивается на кручу! По ровному месту наверху его волокут уже без канатов, навалясь с бортов, споро подставляя катки сзади наперед.
   Спуск. Канаты уже привязаны сзади, за также высокий ахтерштевень – и викинги упираются ногами позади корабля, тормозя его движение по каткам вниз.
   57. И вот корабль уже болтается на воде – с другой стороны острова.
   Еле-еле начинает светать на горизонте.
   Викинги в драккаре наваливаются на весла.
   Небо сереет.
   – Утренний ветер, – ловит щекой движение воздуха один.
   Ставят парус – и начинает тихо бурлить вода под форштевнем.
   58. Рассвет. Край солнца.
   Спят мавры на кораблях.
   Один поднимает голову – и замечает вдали у горизонта еле различимый парус. Бьет солнечный луч – парус вспыхивает красным.
   Мавр кричит, вскакивает, указывает рукой.
   Из шатра на корме выскакивает заспанный бей, видит ускользнувшего врага – и в бешенстве рвет висящие на поясе четки.

Византия

   59. Ярким днем драккар входит в большую гавань Константинополя. Множество разнообразных кораблей в порту. Высокие стены и башни, роскошь огромного города, разноязыкие толпы.
   60. Викинги проходят через толчею, дивясь базарной пестроте.
   61. Шумно пируют в портовой таверне. Жуликоватый хозяин, косясь на рослых светлых северян, что-то шепчет подручному, и тот исчезает.
   62. А подходит этот слуга в толпе к разодетому чиновнику, важно гуляющему во главе вооруженного караула, и что-то втолковывает, указывая рукой. Чиновник высокомерно кивает. Слуга скромно протягивает руку – в эту руку кладется пара серебряных монет.