Велтистов Евгений. Электроники, Сыроежкины и другие

   Но и во сне с открытыми глазами они проявляли привычную расчетливость. Взгляд Элека определил, что руки и ноги его спутницы движутся ритмично и правильно — как у спринтера на стометровой дистанции, только гораздо чаще. Пожалуй, для случайного наблюдателя бегуны были лишь мелькнувшими на миг чемпионами, которые поставят новые рекорды.
   — Давно тренируешься? — спросил Элек, настраиваясь на деловую беседу.
   — Несколько дней. — Элечка быстро обернулась, угадав ход его мыслей. — Не волнуйся. Я со спортивным уклоном…
   — От Громова, что ли, сбежала? — пошутил робот.
   — Ошибки прошлого исключены, — моментально среагировала спортсменка. — Разве я — это ты?
   Даже при сумасшедшей скорости она пыталась на ходу чисто по-девчачьи пожать плечами и чуть сбилась с ритма, но тут же спохватилась и ушла вперед.
   — Ты — это не я, — согласился Элек и спросил самое главное: — Тебе известна твоя цель?
   — Я буду, как и ты, изучать человека. — Она повернула голову, внимательно взглянула в глаза Элека. — Это и есть моя цель.
   — Осторожно, Эля! — предупредил Элек, заметив, что навстречу летит тяжелый грузовик.
   — Вижу, — отозвалась девочка, запечатлев в своем сознании расширенные глаза водителя грузовика. — Я все вижу, чувствую, но не все знаю.
   Грустный тон ее голоса не вязался с решительностью движений. Электроник прекрасно понимал спутницу.
   — Не знаешь, с чего начать? — спросил он.
   — Не знаю. — Эля вздохнула. — Ты мне поможешь?
   — Попробую, — ответил он и закричал: — Эй, куда ты?
   Получив утвердительный ответ, девочка-робот включила предельную скорость. Электроник не захотел от нее отставать. Ничто не препятствовало движению самых быстрых в мире бегунов. Они казались сами себе сильными, ловкими, неуловимыми.
   Они не подозревали, что за ними следят десятки внимательных глаз и приборов.
   Еще в городе компьютер автоинспекции определил, что так двигаться могут только роботы. Совместив моментальные фотоснимки размазанных силуэтов, компьютер дал очертания двух фигур подростков. И вот от поста к посту на загородном шоссе полетело по радио: «Внимание, движутся роботы! Обеспечить безопасность людей и роботов! Скорость более трехсот километров в час…» Кто-то из милиционеров вспомнил героя телефильма по имени Электроник, назвал в рапорте по рации роботов Элеками, и его коллеги охотно подхватили шутливую кличку нарушителей.
   «Внимание, Элеки!» — звучало теперь в эфире.
   И это предупреждение было очень близко к истине.
   Каждый постовой понимал, что при такой скорости роботов нет возможности ни догнать, ни остановить их, ни тем более потолковать с ними. И каждый по возможности освобождал от излишнего транспорта свой участок пути, включая на въездах красные сигналы. Бегуны производили ошеломляющее впечатление даже на опытных инспекторов. Мысль о штрафе за превышение скорости возникала у иных из них чисто автоматически, но не было в правилах такого запретного для роботов параграфа. А Элеков — фьюить! — и след простыл! Лови ветер в поле…
   Давно кончились густые леса с полянами, овраги и круглые рощицы на склонах, крутые спуски и подъемы. Дорога была ровной, тянулись до горизонта зеленеющие поля. На указателях мелькали незнакомые для Электроника названия населенных пунктов, пока он не узнал одно из них: «Белозерск — 300 км».
   — Ого, — сказал едва слышно Электроник, — с такими темпами через час мы будем у моря.
   — Хочу к морю. — Элечка его услышала. — Что такое море?
   Электронику нравилось беседовать на предельной скорости.
   Они ничуть не устали и могли бежать дальше бесконечно долго, могли добежать до самого моря, и это было заманчиво, тем более что Элек сам никогда не видел настоящего моря. Но нужно было возвращаться.
   — Пора, — сказал Элек.
   — Зачем? — отозвалась она.
   Он взглянул на нее, напомнил:
   — Ты хотела начинать…
   И девчонка моментально повернула назад.
   На обратном пути он рассказывал ей о море, об атмосфере. И о человеке.
   — Тебе хорошо, — сказала Эля, — у тебя есть друг.
   — Ты про Серегу? — спросил Эл.
   — Да. А у меня нет Сыроежкина.
   Эл на мгновение задумался:
   — Подружись с любой девчонкой…
   — С любой? С какой? — Эля вспомнила девчонок, с которыми играла на спортплощадках. — Я не знаю, как ее выбрать, — пояснила она. — Все они хорошие.
   — Знаешь, — сказал он решительно, — бери всех. Бери от каждой лучшее. И синтезируй.
   — Спасибо, — поблагодарила она и, вынув из кармана зеркальце, взглянула в него, поправила прическу.
   Элека рассмешил этот жест: вот девчонка, даже на дистанции не забывает о внешности!
   Он улыбнулся.
   А глаза Элечки по-прежнему были серьезными.
   Спортсмены бежали к городу, а по радиосвязи летела упреждающая команда: «Внимание! Элеки возвращаются!»
   Они нашли всю компанию на школьной спортплощадке.
   Рэсси подкараулил бегунов на улице и привел к месту сбора.
   Элечка сразу узнала знаменитых восьмиклассников, которые помогли Электронику решить его сверхзадачу: стать тем, кем он сейчас был.
   Глаза Элечки моментально запечатлели возбужденного курносого Сыроежкина, очкастого Профессора, неуклюжего Гусева с мячом, невозмутимого Виктора Смирнова, стройную Майю. На Майю спортсменка взглянула дважды. Майка это сразу заметила, деликатно фыркнула. Она не знала, что чуткий слух незнакомки воспринял ее «фырк».
   — Знакомьтесь, — сказал Элек приятелям, — это Электроничка.
   На нее бросили удивленные взгляды — и только. Никто не протянул руку.
   — Мы давно ждем тебя, Эл! — нетерпеливо заявил Сергей. — Где ты был?
   Элечке показался его тон угрожающим, и она невольно шагнула вперед, заслонила собой товарища.
   — Это мой друг, — продолжал Элек. — Зовут ее Эля.
   У нее очень важная цель.
   — Привет! — кивнул Сергей и взял под локоть Электроника. — Ты должен мне помочь…
   Все остальные повторили:
   — Привет…
   — Привет, Элка! — крикнул громче всех Макар Гусев. -
   Ты из какой школы?
   — Я?.. Я не из школы, — ответила спокойно Электроничка. — Я — новая модель…
   Кто-то за спиной Эли хохотнул. А Профессор демонстративно дернул плечом:
   — Вокруг одни модели. И все — Элеки.
   — А почему у Электроника не может быть нового друга? — громко спросила Майя Светлова.
   Она протянула Электроничке руку, усадила ее на скамейку рядом с собой.
   — Почему не может? Может! — согласился Сергей и подвел Электроника к баскетбольной площадке. — Мы тебя ждали полдня.
   Пока Элек развлекался скоростным бегом, восьмой "Б" принял решение ехать в лагерь труда и отдыха, которому присвоено новое название — «Электроник». А раз едешь в «Электроник», то не оплошай, придумай заранее себе дело.
   — Смотри! — сказал Сергей Элеку.
   На асфальте во всю площадку был начертан мелом квадрат — схема какого-то большого города. Переплетение улиц, кварталы домов, пустоты площадей, въезды и выезды из квадрата… Во всем этом сложном чертеже, как бы увиденном с борта самолета, взгляд Электроника сразу уловил знакомую схему микроскопического модуля — ячейки электронной машины.
   — Годится для супермашины? — спросил Сыроежкин, оглядываясь на приятелей.
   Будущего монтажника так и распирало чувство гордости.
   — В принципе годится, — согласился Электроник, оценивая модуль. — Но чем меньше элементов, тем лучше. Комбинация из одного элемента сколько дает вариантов? — спросил Элек автора будущего модуля.
   — Один, — отозвался автор.
   — А из пяти?
   Сергей пожал плечами.
   — Сто двадцать, — сосчитал Корольков.
   — А из двенадцати?
   Этого не знал даже Профессор.
   Ответила с места Электроничка, и всех поразила произнесенная ею цифра: 479 001600. Почти полмиллиарда! Всего из двенадцати разных линий, кружочков, точек! А в квадрате Сыроежкина их десятки…
   — Зачем все усложнять? — поинтересовался Элек, прикинув про себя огромный объем будущей работы. — Давайте новую технологию! Давайте новые идеи!
   Ребята разом загалдели, и чуткое ухо Электроника уловило во всеобщем шуме голос каждого. Всех распирало желание сделать открытие.
   — Значит, я устарел, — заметил вслух Элек. — Вам нужен супер, на который уйдут годы и годы труда.
   — Что ты! — закричали монтажники. — Этот супер только для тебя, для черновых расчетов.
   Пока мальчишки приставали к Элу, девочки подружились.
   Рядом какая-то первоклашка рисовала смешных человечков под всем известную песенку: «Точка, точка, запятая… Минус — рожица кривая…» Майя и Эля переглянулись и принялись заполнять мелом пустые места в чертеже Сыроежкина.
   — Сколько выйдет человечков из этой «скакалки»? — спросила Майка. — Всего-то шесть символов!
   — Четверть миллиарда, — отозвалась сразу Элечка. — Самых разных…
   Майка рассмеялась: каких только чудищ не изобразила ее новая подруга! Круглые, квадратные, многоглазые, руконогие — казалось, все описанные в фантастике инопланетяне были собраны из обычных точек, палочек и одного огуречка.
   — Что вы делаете? — крикнул Сыроежкин, подбегая. — Что за рожи? Нарочно, да?
   — Это комбинация из твоих элементов, — пояснила Майка.
   — Человеки, — подхватила Электроничка.
   Лицо изобретателя на мгновение стало нечеловеческим.
   — Они испортили мой супер, — пробормотал он растерянно.
   — Вот она — супер! — Элек указал на Электроничку. — Настоящий супер.
   — На жидких кристаллах, — подтвердила девочкаспортсменка.
   И протянула руку Сереге.
   Тот машинально пожал ладонь Эли.
   — Ну и ледышка! — пробормотал он.
   Остальные тоже пожали ладонь и подивились ее прохладе.
   — Сам ты ледышка! — парировала Майка. — В здоровом теле здоровый дух!
   — А что такое задавака? — спросила Эля.
   Вовка Корольков смутился и уставился в пустые школьные окна. Майка подскочила к нему:
   — Это ты сказал «задавака»?
   — Я не сказал, я подумал, — сознался Профессор.
   — Ты хотел обидеть мою подругу? Или меня?
   — А что такое зануда? — спросила спокойно Электроничка.
   На этот раз покраснел Сыроежкин.
   — Она что, угадывает мысли? — шепотом обратился он к Элеку.
   — Возможно, угадывает, — подтвердил Электроник. -
   У нее феноменальная чувствительность.
   Сыроежкин недоверчиво посмотрел на Элечку:
   — Угадай, модель, что я сейчас подумаю.
   — Иди домой, такая… сякая… балбеска, — прочитала девочка по едва заметным движениям его губ. — Что такое балбеска?
   Светлова возмутилась.
   — Это уже слишком, Сыроежкин! — вспыхнула она. — Сейчас же извинись!
   — Извини, — сказал Сергей новой знакомой Электроника. — Я не нарочно. Просто так…
   — Опасная особа! — заметил вполголоса Смирнов Профессору.
   — Обычная телепатка, — констатировал Профессор.
   Почему-то никто из мальчишек не изъявил больше желания, чтобы Эля угадывала их мысли. Лишь Макар Гусев, у которого царила каникулярная пустота, от души стукнул ногой по мячу, крикнул:
   — Здорово, Элка! А не сгонять ли нам, братцы, в футбол?
   — На старт! — спокойно и твердо ответила ему Электроничка.
   И так посмотрела на Макара, что он надолго запомнил мрачновато-правдивый взгляд ее больших темных глаз.
   Никогда еще не испытывал Макар столько унижений от обыкновенного футбольного мяча. Сам виноват — вызвался защищать ворота. С виду все обычно: пятеро подростков гоняли по площадке мяч, передавали его друг другу и били в одни ворота. Не каждый наблюдатель отличил бы среди игроков девчонку с «хвостиком». Но когда мяч попадал именно к ней, Макар внутренне напрягался.
   Первый гол Эли он не заметил. Просто не увидел мяча и решил, что тот от сильного удара перелетел через металлическую решетку, отгораживающую площадку от двора. «Принеси, Рэсси!» — попросил Макар, и тут все засмеялись, а Рэсси выразительно гавкнул. Макар оглянулся: гол!
   Когда мячом завладела эта новенькая, на голкипера обрушилась серия мощных ударов. Вратарь бросался на летящий мяч и, вынимая его из сетки, не понимал, как он там оказывался. «Гол! Гол! Гол!» — кричала Майя, и ей вторил громким лаем пес.
   Теоретически Макар знал, что можно взять любой мяч. Но не успевал сообразить, куда бросаться: он только слышал свист и нелепо метался в воротах. А когда мяч, посланный снова Элечкой, слегка задел его по волосам, Макар ощутил в голове легкий звон.
   — Пенальти каждый забьет! — крикнул он, раздосадованный неудачей. — Становись!
   Элечка встала в ворота.
   — Сейчас узнаешь наших! — похвастался Макар.
   Он отмерил шагами одиннадцать метров, разбежался и ударил по мячу.
   Мяч оказался в руках вратаря.
   — Так ему! — крикнула Майка. — Давай, Элечка!
   Тут Макар с такой силой ударил по мячу, что чуть не развалилась новая кроссовка. Но вратарь в немыслимом прыжке выбила мяч из верхнего угла ворот. Игроки на площадке пришли в крайнее возбуждение, принялись пулять по воротам с любого расстояния. Вратарь каждый раз оказывался в нужном месте, мяч словно прилипал к ее рукам. А когда Элечке надоела мелкая суета на поле, она пробила от ворот свободный. Мяч взмыл вверх и исчез из виду.
   По знаку вратаря Рэсси стартовал с площадки и вернул мяч откуда-то из-за облаков. Макар так и остался стоять с задранной головой. Слава капитана сборной по футболу улетучилась в весеннее небо.
   Все радостно хлопали новенькую по плечу, а она даже не улыбнулась.
   Майя отозвала в сторону Электроничку.
   — Послушай, ты робот? — сказала она почти утвердительно.
   — Да, я робот.
   — Я сразу догадалась, — улыбнулась Майка. — А они нисколечко не поверили.
   — Почему не поверили? — спросила Эля.
   — Понимаешь, — Майя нагнулась к ее уху, — мальчишки так устроены. Они верят только себе и во всякую разную чепуху. Мы им еще покажем!
   — Кто — мы? — уточнила Электроничка.
   — Мы, девчонки! — Майя внимательно взглянула в глаза новой подруги. — Поедем с нами в пионерлагерь! Ты согласна?
   — Мы, девчонки, — повторила Эля и ответила подруге: — Согласна.
   Они обменялись ритуальными знаками: коснулись указательным пальцем губ, подпрыгнули на месте, покачали головой. Что-то очень важное отныне связывало их!
   — Мы сумеем постоять за себя! — решительно произнесла Майя.
   — Постоять за себя? — эхом вторила Элечка. — Значит, ты постоишь за меня?
   — Да, — кивнула Майя. — А ты — за меня!
   — Мы, девчонки?
   — Мы, девчонки!
   Электроничка давно поняла, что Майя очень правдивая и смелая, в обиду подругу не даст. «Пожалуй, мне повезло, что я буду учиться у девочек», — решила она.
   А Майя вспомнила, что когда-то она шутливо попросила профессора Громова подарить девчонкам Электроничку. И вот, пожалуйста — Элечка рядом с ней. Такая сильная, такая необыкновенная. Майка была готова сама забить гол Макару, но пока она этого не умела.
   Подруги переглянулись и тихими голосами подхватили выпорхнувшую из открытого окна мелодию, закружили по зеленой траве…
   — Поезжайте, поезжайте в лагерь! Я — за! Я уже дал согласие! — азартно говорил профессор Громов Электронику и Электроничке. — Там вы будете среди своих.
   — И я решу свою задачу? — спросила Эля.
   — Там сколько угодно девчонок и мальчишек. Мальчишек мы знаем — они на все способны. Верно, Элек? — Громов улыбнулся, вспоминая прошлое. — А вот девочки… Надеюсь, Электроничка, ты подружишься с ними.
   — Мы, девчонки, покажем себя! — решительно сказала Эля и подняла над головой крепко сжатый кулачок, демонстрируя их с Майей клятву.
   «Самое удивительное в тайнах то, что они существуют», — произнес про себя Электроник слова английского писателя Честертона. Посмотрев на решительную позу девочки, он тихо спросил Громова:
   — Почему она не умеет смеяться?
   — Ты знаешь, смех не рождается сам по себе, — задумчиво произнес профессор. — Я рад, что ты обратил на это внимание. Значит, ты ей поможешь?
   — Помогу.
   Чуткий слух Эли уловил этот диалог. Она пожала плечами.
   — А человек должен обязательно улыбаться? — И она украдкой взглянула на себя в зеркало.
   — Время от времени, — сказал с улыбкой профессор.
   — Когда смешно, — добавил Элек.
   Элечка тряхнула головой, подскочила на месте.
   — На старт! — крикнула она. — Вперед, за смехом!
   Громов замахал отчаянно руками:
   — Тихо! Всем оставаться на местах!
   Но Элечка не собиралась никуда бежать.
   — Я пошутила, — сказала она.
   Ни тени улыбки не мелькнуло на ее лице.
   — Хватит шуток! — Громов опустился в кресло. — Мне надоело быть отцом беглых роботов! Впрочем, — спохватился он, — шутите сколько угодно. Только без особого риска…
   Он оглядел своих непоседливых умных детей. Завтра у них новый день, новые испытания. Пора проиграть все возможные ситуации. В общих чертах такой крупный, такой авторитетный в научном мире эрголог, как Громов, представлял себе будущее Электронички. «Эргон», как известно, значит по-гречески «работа», а «эрголог» по-современному — «роботопсихолог».
   — Итак, — начал эрголог беглых роботов, — ваша цель должна быть вам абсолютно ясна…
   — Я буду иногда прибегать за советом, — сказала на прощание профессору Элечка.

МЫ, ДЕВЧОНКИ

   Самый несчастный человек в первые дни работы лагеря — дежурный. Нет, не шумная суета, не неожиданные вопросы, не безмерный ребячий энтузиазм ложатся тяжким грузом на плечи дежурного. Синяки и царапины, перепутанные вещи, подгорелая каша, колики в животах, коллективный приступ ночного смеха и тайные одинокие слезы под подушкой — это обычные мелочи, легко преодолимые трудности. Самое страшное для дежурного по лагерю — брошенные на произвол судьбы одинокие родители.
   — Лагерь «Электроник», — ежеминутно отвечает по городскому телефону дежурный врач. — Коля Синицын? Как же, знаю Колю — здоровяк, силач, футболист.
   — ..!!!
   — Нет, у него не бледное лицо. Утренняя температура тридцать шесть и шесть.
   — ???
   — Нет, не надо приезжать. Я передам ему от вас привет.
   Следующая мамаша прорывается, едва трубка коснулась рычага.
   — Жива, здорова, температура нормальная, — меланхолично сообщает врач. — Нет, фрукты они получают в достаточном количестве, полный набор витаминов. А конфеты мы просим не посылать… Прибавит в весе ваша девочка, не беспокойтесь, пожалуйста…
   Доктор рассеянно посмотрел, как катится по безоблачному небу золотой шар солнца. Взбежать бы, пользуясь тихим часом, по крутобокой чаше небес, забить бы огненный пенальти в сетку звезд!..
   В следующую минуту врач уже читает вслух меню:
   — Завтрак… Обед… Полдник… Ужин… В целом это получается три тысячи двести семь калорий на каждого! Что, мало? Вы когда-нибудь, гражданка, видели калорию? Так вот, он их лопает более трех тысяч! Причем без добавок. Этими калориями слона можно раскормить!
   Почему все родители так заботятся о калориях и температуре и ни один не спросит, какую книгу читали дети на ночь, сколько голов забил их сын, какие цветы поливала утром дочь? Неужели они забыли, как сами иной раз скрывались в кустах от всех взрослых, в том числе и от докучливых родственников?
   Но самые беспокойные мамаши не ограничиваются телефонными звонками. Они штурмуют лагерные ворота, пытаются пролезть с кульками в дыру в заборе. У ворот дает справки дежурный врач, а вдоль ограды скользит молчаливой тенью черный лохматый пес. Два зеленых глаза со скачущими молниями оберегают нейтралитет границы.
   Однако одна мама узнала пса: «Рэсси, ко мне!» Она протянула ему сверток с лакомствами, назвала отряд и фамилию своего чада: «Вперед, Рэсси!» К удивлению остальных родительниц, грозный пес безмолвно повиновался приказу.
   — Это Рэсси, — объяснила технически грамотная мама. — Он служит человеку и может быть обыкновенным псом.
   В тот вечер Рэсси отнес немало посылок и записок, пока его не застал за этим неблаговидным занятием Электроник.
   — До чего ты дошел, Рэсси, — сказал позже, в отсутствие родителей, Эл. — Таскаешь конфеты, вместо того чтобы узнавать тайны мироздания…
   Рэсси бросил контрабанду и занялся мирозданием. Но слова чьей-то мамаши о превращении в обыкновенного пса еще долго преследовали его.
   А врач не выдержал и вывесил на воротах заметную издали табличку:
   КАРАНТИН
   Слово вроде не страшное, но могущественное. У забора сразу стало пусто.
   — Карантин от чего? — спросил Ростислав Валерианович, преподаватель физкультуры, исполнявший обязанности начальника лагеря.
   — От всего, — пояснил кратко врач.
   — Я должен знать, подписывая приказ, — уточнил принципиально Ростик. — Корь? Свинка? Коклюш?
   — От родителей! — не выдержал доктор.
   — Здорово ты это придумал! — усмехнулся Ростик и подмахнул приказ. — После чая — все на тренировку.
   Врач еще раз осмотрел ребят. И не нашел в них ничего, кроме загара, здоровья и озорной таинственности в глазах.
   — Здравствуйте, Карантин Карантинович, — приветствовал его какой-то насмешник из старшего отряда.
   — Подежуришь на кухне или сделать укол? — спросил врач, оглядывая здоровяка.
   — Конечно, укол! — радостно реагировал здоровяк.
   — Иди забей гол! — усмехнулся доктор.
   … Элечка выскользнула из палаты на рассвете. Ее волновало таинственное рождение утра…
   Солнце еще не встало, но Эля ощущала за далеким бугром горизонта его струящиеся теплые лучи. Трава и листва умылись росой, сбрасывая темные краски ночи, наливаясь изумрудным зеленым цветом. Девочка слышала, как ворочаются в гнездах птицы, как сопят под елками ежи, как кто-то скребется под землей. Десятки живых сердец бились вокруг, и каждое отзывалось в Электроничке радостью новой жизни. Но не было пока сигнала петь, прыгать, бегать, летать — словом, не было еще всеобщей побудки природы.
   Элечка обладала удивительной чувствительностью.
   Она анализировала фотонный состав разных участков неба. Расшифровывала первые вскрики птиц. Видела насквозь сложные биомеханизмы пчел, мух, стрекоз, муравьев и прочей мелкоты. Прогнозировала погоду на каждый ближайший час. Все эти острые ощущения, однако, не складывались у Элечки в общую картину летнего утра, и она чувствовала себя растерянной.
   «В чем дело? — спрашивала она себя. — Я вижу, как дышит дерево, как растет трава, как розовеет понемногу высокое облако. Но я лишь фиксирую их состояние, не понимаю, чем утро лучше ночи. Я такая же бодрая, как обычно, и утренняя свежесть для меня лишь цифры температуры, влажности и давления. Что же нового в новом утре?»
   Чувство растерянности не проходило.
   «А может, я просто неживая?»
   От этой мысли ее охватила электрическая дрожь. Эля больше не хотела оставаться в одиночестве. Она вложила два пальца в рот и лихо, по-разбойничьи свистнула.
   Тотчас распахнулись двери голубого домика, и на веранду выбежала великолепная Элечкина команда: Майя, Кукушкина, Света, Лена и Бублик.
   — Ты звала нас? — выпалили девчонки, протирая спросонья глаза.
   — На старт! — скомандовала Элечка, и девчонки соскочили с веранды, встали рядом с вожаком. — Бегом марш!
   И вот они бегут за Элечкой по мокрой поляне, продираются сквозь сыплющийся градинами воды орешник, несутся по росистому мягкому лугу. Взбираются по косогору вверх и сталкиваются лицом к лицу с огненным солнцем.
   Стихли вопли, восторги и визги. Девочки несмело взялись за руки, закружились на зеленом холме. Издали они казались розовыми птицами, готовыми вотвот взлететь. Отсюда, с вершины холма, Элечка видела совсем иной, чем прежде, мир. Мир цветной, пестрый, меняющийся в свете солнечных лучей. И она вместе с подругами была частью этой бесконечной, разнообразной природы.
   — Мы, девчонки, — негромко сказала Эля.
   И остальные повторили за ней магические слова, присели на корточки в кружок, зашептали что-то, низко склонив лохматые мокрые головы.
   Если бы мальчишки услышали, что бормочут девчонки, они бы очень удивились таким странным словам.
   — Я никогда не влюблюсь в Сергея Сыроежкина, — шепотом начала Электроничка.
   И подруги, обмирая от страха, непонятного волнения и всей таинственности ритуала, тихонько, дружно подхватили:
   — Ни-ког-да!
   — Я никогда не влюблюсь в Макара Гусева.
   — Ни-ког-да!
   — Я никогда не влюблюсь в Витьку Смирнова.
   — Ни-ког-да!
   — Я никогда не влюблюсь в Профессора… то есть в Вовку Королькова.
   — Ни-ког-да!
   — Я никогда не влюблюсь в Чижикова-Рыжикова.
   — Ни в Чижикова! Ни в Рыжикова! Ни-ког-да!
   Если бы мальчишки узнали, что сама заводила девчачьей компании не понимает до конца смысла тех слов, которые она произносит, не знает, как бережно обращаются люди с важными в жизни понятиями, — словом, не понимает, что говорит, мальчишки бы не обиделись на нее.
   Но здесь, на поляне, собрались не просто болтушки, здесь была боевая спортивная команда. Капитаном ее единодушно избрали Электроничку. Когда это случилось, Элечка на секунду задумалась, спросила:
   — Но почему именно я?
   Ей ответили:
   — Ты самая спортивная…
   — Ты, Элечка, знаешь все правила…
   — И научишь нас…
   Все это привело Элечку к решению сложной задачи — как ей быть: командовать или не командовать людьми?
   — Я согласна, — сказала она. — Но я буду по-прежнему учиться у вас.
   И тут Майка, выдвинувшая Электроничку в капитаны, произнесла совершенно непонятную для подруги, не предусмотренную договором формулу: