Велтистов Евгений. Новые приключения Электроника (Электроник - 4)

   Какое-то время он сидел неподвижно. Потом вставил в машинку чистый лист, задумчиво отстучал: "Дорогой Лева!" И вынул, отложил в сторону. Вставил другой, написал: "Дорогая Наташа!" Ясно, что венчать оба листа будет подпись:
   "Электроник". Но какие строки уместятся между началом и концом?
   Он увидел что-то очень зеленое, спокойное, приятное - наверное, летний лес, пронзенный солнечными лучами, - и немного успокоился. Потом представил яблоневый сад с белой, ароматной пеной цветов, над которыми вместе с бабочками и шмелями порхают лукавые ребячьи записочки... Белые бабочки весны, экзаменов, летних каникул порхали в школах над партами. Теперь ясно: все записки должны прилетать точно по адресу!
   Элек принял решение.
   "Дорогая Наташа! Представь, что существует на свете одинокий человек, быстро писал он, едва касаясь клавиш машинки. - Нет, не я - совсем другой. Зовут его Лев..."
   А Леве Электроник написал, как относится его сверстница Наташа к прекрасной поре человечества, называемой Детством, как вглядывается она со своего корабля, плывущего по веселой и беззаботной реке Детства, в океан Будущего...
   Он работал вдохновенно, выбирая из мешков по два разных письма, соединял подчас грустное со смешным, откровение с мудрствованием, лукавство с печалью. Главное было не ошибиться, найти сходные натуры, заинтересовать друг друга общностью интересов, большой целью - истинной дружбой.
   Пожалуй, психолог мог бы написать о поисках Электроником сходных характеров целый научный трактат, хотя метод, который он применял, давно известен как метод "психологической совместимости". По этому методу подбираются экипажи космических кораблей, подводных лодок, полярных станций - словом, там, где люди должны в трудных условиях понимать и поддерживать друг друга с полуслова.
   Электроник формировал "экипаж дружбы". Например, прочитав тревожное письмо Любы Олиной о том, что в их классе есть мальчишки, которые радуются и хохочут, увидев плачущую девчонку, Элек хотел сначала откликнуться открытым письмом к мальчикам Любиного класса. Но потом подумал, порылся в почте и нашел письмо Славы Велика, которое начиналось знаменитым призывом французского летчика и писателя Антуана де Сент-Экзюпери: "Уважение к человеку! Уважение к человеку!.. Вот пробный камень!.." А дальше Слава писал, какие интересные личности встречаются среди девчонок его класса...
   Так Электроник находил единомышленников в разных школах и городах, а иногда неожиданно и в соседних подъездах.
   Позже Сыроежкин всерьез убедился, что существует "эффект Р. Электроника".
   Снова позвонила Бублик и радостно выпалила в трубку:
   - Ой, Сергей, у меня теперь неразлучная подружка Лена. Вот она рядом, дышит в трубку... Слышишь? Передай от нас Элеку большое-пребольшое спасибо. Мы и не знали, что живем в одном доме...
   - Передам, - сказал Сергей. - А ты напиши о себе и Лене и Айзеку Азимову.
   - Ты имеешь в виду "эффект Р. Даниэля"? - Бублик рассмеялась.
   - И Электроника, - добавил Сергей.
   Он вошел в комнату, сказал Элу:
   - Тебе привет от Р. Электроников... И от Бубликов...
   ВЗРЫВ ЭНЕРГИИ
   В четверг утром, как обычно, шло совещание в министерстве. Министр заглянул в сводки, отложил в сторону бумаги, задорно сказал:
   - Это интересно! Что за взрыв энергии? Что скажете, товарищи?
   - Разрешите, Георгий Петрович?
   Из-за стола поднялся пожилой инспектор.
   - Пожалуйста, Василий Иванович.
   - Успеваемость в средних и даже старших классах неожиданно повысилась на восемнадцать процентов, - доложил инспектор.
   Присутствующие оживились.
   - Конкретные данные свидетельствуют, - продолжал инспектор, просматривая свои записи, - что процент четверочников и пятерочников возрос не только по математике, литературе, физике, но и по таким предметам, как прилежание, черчение и физкультура...
   - И по пению! - прервал его инспектор по младшим классам.
   - Да. И по музыке, и по рисованию, - подтвердил Василий Иванович.
   Мимолетные улыбки участников совещания свидетельствовали, что опытный инспектор и его молодой коллега зарылись в сводках и цифрах, поверили приподнято-весенним рапортам школ и даже самого гороно - городского отдела народного образования, не перепроверили данные перед тем, как докладывать. Где это видано, чтобы ребята весной были прилежными, чтобы они пели хором, возились с красками и подтягивались на перекладине, когда каждый зеленый куст манит на улицу.
   Василий Иванович сразу уловил ироничное настроение. Тем более что со своего председательского места министр бросил реплику: мол, прилежание дело индивидуальное, а потому достаточно сложное для обобщения. Инспектор был начеку, во всеоружии. Он вытащил из кармана пачку мятых листов и огласил некоторые личные свидетельства учеников:
   - "Мы, девочки-хорошистки, дружно решили стать отличницами..."
   "... Всем классом болеть за одного..."
   "... Теперь к доске мы бежим бегом..."
   "... А я решила догнать Электроника не только в учебе, но и в спорте".
   Прочтя эти строки, Василий Иванович оглядел сидящих за столом и опустился на свое место.
   - Позвольте, у меня тоже полно таких записочек! - проговорила заведующая гороно, роясь в объемистом портфеле.
   - Это не записочки, уважаемая Ольга Сергеевна, а мысли вслух, парировал инспектор.
   За столом происходило нечто странное: участники совещания доставали из карманов, папок и портфелей листки с корявыми буквами и прилежными ученическими строками, передавали их министру.
   - Что это еще за Электроник? - иронично спросил заместитель министра, вернувшийся только что из отпуска. - Насколько я помню себя с детства, никто в школе не относился серьезно к музыке, рисованию да и физкультуре. Одни лишь одиночки...
   - Представьте, что сейчас все не так! - парировал инспектор. - Особенно в спорте.
   Министр быстро просмотрел листки из школьных тетрадей, и глаза его сощурились.
   - Как вы это оцениваете, Василий Иванович? - спросил он инспектора.
   - Как метод Электроника! - высказался с места инспектор средних классов, наблюдая энергичные кивки инспектора младших классов. - Ребята называют именно его как пример для подражания.
   Кое-кто приготовился записывать.
   - Еще один метод? - вмешался в разговор заместитель министра, которому вкратце пояснили про Электроника. - На моей памяти были самые разные опыты... Может, хватит, товарищи?
   Георгий Петрович встал с председательского места, обошел Т-образный стол заседания, остановился за спиной заместителя.
   - Вы правы, Серафим Васильевич, - произнес он. -Делать эксперимент бесконтрольным мы не имеем права. Но и проходить мимо того нового, что подсказывает жизнь, мы не можем...
   Опять авторучки потянулись к блокнотам и застыли. Министр молчал, отыскивая глазами нужного человека.
   - Гель Иванович, какими еще новыми, а точнее говоря, человеческими свойствами обладает ваш Электроник?
   Только сейчас многие узнали знаменитого Громова - авторитетного специалиста в современной педагогической науке. Был он высок, осанист, спокоен. Но когда министр представил его собранию, Громов по-мальчишески покраснел, фальцетом ответил:
   - Откровенно говоря, более никакими!.. Пока никакими, - поправился профессор.
   - Что же тут изучать... - пробормотал негромко заместитель министра, но его услышали все.
   - Должен вас разочаровать, товарищи, - продолжал спокойно Громов. Процент успеваемости может упасть, когда ребята забудут об Электронике и перестанут ему подражать. Да он и создан не как киногерой, он решает другую важную задачу...
   - Какую? - спросили сразу несколько голосов.
   - Простите, может, это звучит слишком общо или, с житейской точки зрения, чуть наивно. - Громов оглядел присутствующих. - Но для науки чрезвычайно важно. Робот стремится стать человеком. Настоящим человеком во всех его проявлениях. Проще говоря, он учится у ребят, а ребята - у него.
   С минуту в зале стояла тишина: каждый осмысливал такую простую, доступную для любого из них, такую близкую и одновременно далекую для робота цель.
   - А мы разве собрались здесь ради отметок? - спросил присутствующих Георгий Петрович. - Надеюсь, никто так не думает? Серафим Васильевич, обратился он к заму, - скажи, пожалуйста: ты знаешь, что значит настоящий человек?