Венди Маркус. Когда ночи мало

   – Ты погубила мою жизнь! – заорала она на мать. – Я ненавижу тебя.
   Эли была настроена на битву. Она в ней нуждалась.
   Но на ее маму, похоже, взрыв ее эмоций не произвел никакого впечатления.
   Спокойно, как только можно, она сказала:
   – Совсем наоборот, детка.
   Эли стояла неподвижно, ее стремление к битве сменилась холодным, пустым чувством.
   – Сейчас я сделала бы все это снова, – продолжала ее мать, глядя вдаль. – Я бы скорее отказалась от тебя, чем от своей мечты.
   Это были последние слова матери дочери, которую она обвиняла во всем плохом, что случилось в ее жизни, дочери, которую она никогда не хотела и не любила.
 
   Джаред тяжело дышал, его кожу пощипывало, его мозг был замутнен раскаянием, и он пытался осмыслить то, что он только что сделал.
   У него был секс с Эли. Без презерватива. Джаред чувствовал себя больным. Он кончил не в нее на случай, если она не принимает противозачаточные пилюли, но все равно… Он вел себя как животное. На скамейке в парке, господи прости. Он поступил как Бобби, который никак не хотел заткнуться и все рассказывал ему об Эли. Джаред обошелся с ней не лучше, чем остальные придурки из школы.
   Джаред чувствовал себя представителем низшей формы жизни, личинкой, живущей на гниющем трупе. Он опять подумал о Бобби и не мог удержаться, чтобы не представить, как часто Эли приходится сталкиваться с нежеланными сексуальными притязаниями мужчин, которые знали ее подростком. Неужели прошлая ночь была первой, когда к одному из них ему пришлось применить силу? Неужели причина того, что она сошлась с человеком вроде Майкла, была в том, что она стремилась к защищенности, которую мог предложить брак?
   Что-то застряло у него в горле, мешая глотнуть.
   Бобби с удовольствием рассказал ему о школьном прозвище Эли. И объяснил, почему ее так звали. Но Джареду не было дела до ее прошлого. Несколько лет тому назад он тоже был другим человеком. Настоящая Эли – умная, дерзкая, вдумчивая женщина, добрая, полная сочувствия, опытный практик, – это было все, что имело для него значение. И она заслуживала намного большего, чем тот мужчина, которым он стал. Джаред. Человек, которому нельзя доверять. Человек, который никого не любит.
   – Мне очень жаль, – прошептал он ей в волосы.
   Она не ответила.
   Давным-давно, до того, как он был женат, до того, как в его жизни появилась Тифон Сиси, почти разрушив ее, когда Джаред еще только ходил к ней на свидания, он радовался, если давал женщине почувствовать себя особенной. Цветы. Конфеты. Обед в дорогом ресторане. Он делал комплементы, хвалил ее вкус в одежде и прическах, изображал из себя превосходного джентльмена, ожидающего, когда его пригласят домой на чашечку кофе. Он никогда не занимался сексом без презерватива посреди леса. Никогда не чувствовал вины перед женщиной после секса. До сегодняшнего дня.
   И тем не менее Джаред не жалел ни об одной минуте того, что было.
   Голова Эли покоилась у него на груди. Девушка уснула. Джаред оценил тишину, нарушаемую только движением воды в реке, шуршанием мертвых листьев и иногда – шумом автомобиля, выезжавшего с парковки.
   У него не было желания ни говорить, ни двигаться. Так он и сидел, не торопясь уйти, наслаждаясь тем, что держит Эли в своих объятиях. Джаред сжал руки крепче, просунув их под ее свитер, чтобы согреть.
   Какой беспорядок. Он не намеревался зайти так далеко, да еще это отсутствие презерватива. Он не должен был показываться в баре, где, как он знал, была Эли с подружками.
   Джаред удивлялся самому себе. Через несколько часов он вернется к своей жизни, влезет в теплый спортивный костюм и будет бродить по квартире и думать об Эли и о том, как ему хотелось бы увидеть ее еще один, последний раз. Улыбающуюся Эли, а не ту злую мегеру, которая обозлилась на него, когда в приемном покое появился офицер полиции. И не ту, которая, когда смена кончилась, ушла из больницы, даже не взглянув в его сторону.
   Необходимо разорвать их связь до того, как Майкл сделает Эли предложение, подумал Джаред. Заметив огонь в глазах Эли, стоило им в первый раз коснуться друг друга, оценив ее энергию, с которой она включилась в борьбу молодых матерей против службы надзора за детьми, Джаред понял, что она никогда не станет женой Степфорда, как бы ни старалась. И тем не менее в присутствии Майкла Эли превращалась в покладистую, мягкую женщину, которую Майкл считал своей невестой.
   Абсолютный обман, отношения, основанные на притворстве, продолжал размышлять доктор. В свое время он сам пострадал от этого и теперь намеревался спасти своего друга от той головной боли и проблем с законом, через которые прошел он сам.
   У Джареда был разработал свой план, чтобы разрушить эти отношения.
   Первая ступень: флирт. Разбудить ее страсть, страсть, которую Майкл как мужчина был не в состоянии удовлетворить. Страсть, которую Эли обуздывала жестким контролем. До сегодняшней ночи.
   Вторая ступень: дразнить, язвить и подстрекать. Подчеркивать недостатки Майкла. Шутить над ними. Дать Эли шанс разочароваться в привычках Майкла, чтобы она осознала, какую ошибку совершит, выйдя за него замуж. Вместо этого она хвалила и защищала Майкла, ни разу слова дурного о нем не сказала. Глубоко в душе Джаред не мог дождаться того дня, когда женщина будет с такой же убежденностью защищать его.
   Когда Джаред понял, что Эли оказалась слишком сильной, чтобы ею можно было манипулировать, он перешел к третьей ступени, обратив свою энергию на Майкла. Несколько тщательно подобранных слов, «случайная» встреча в баре с женщиной, о которой Майкл был наивысшего мнения, и все остальное случилось с необычайной легкостью. Оказалось, что Майкл скрывал растущую озабоченность непокладистой натурой Эли, когда она попыталась что-то изменить в их графике в спальне. Теперь Майкл, один из немногих друзей, которые оставались с ним во время расследования, был абсолютно счастлив со своей такой же занудливой подружкой. Тогда как Эли, женщина, которую Джаред едва знал, женщина, которая пыталась одурачить его друга, была несчастна. Это не должно было иметь значения для Джареда, но почему-то имело.
   Так что он изменил план, добавив четвертую ступень: заставить ее забыть о Майкле и сосредоточиться на нем.
   Кто знал, что он так сильно увлечется ею? Их перепалки в последние месяцы были самым забавным из того, что у него было за долгие годы.
   Джаред вытянул ноги, его ступни замерзли. Он потянулся, чтобы дотронуться до голых бедер Эли. Он не мог поверить, что она не дрожит. Он приподнял ее.
   – Давай, детка. Время идти.
   Она не шевельнулась.
   – Эли. – Он поцеловал ее в макушку, ее мягкие волосы коснулись его подбородка.
   Никакой реакции.
   Тогда он взял ее за плечи и отодвинул от своей груди. Ее голова свесилась вниз. Отлично. И что, черт побери, теперь делать?

Глава 3

Пять недель спустя

   Буря, разыгравшаяся в канун Нового года, не помешала персоналу Мемориальной больницы Мадрин устроить новогоднюю вечеринку.
   – Нет шампанского? – завопила Виктория сквозь танцевальную музыку, несущуюся из динамиков диджея, стоявшего слева от их столика.
   Эли покачала головой. С той памятной ночи на скамейке с доктором Паджетом она не выпила ни капли. Не доверяла себе.
   – Ты теряешь бесплатную шипучку! – прокричала Рокси, осушая залпом содержимое бокала Эли после того, как официант принес его.
   – Кто повезет тебя домой? – спросила Эли Рокси, рассматривая толпу.
   – Я еще не решила, – отвечала Рокси с озорной улыбкой и подмигнула.
   Поли шлепнула Рокси по руке.
   – Ты такая плохая девочка. – Она подвинулась ближе к Эли. – Мы приехали вместе. Я отвезу Рокси домой.
   Эли рассматривала танцпол, забитый ее коллегами, и ей хотелось стрельнуть в толпу пробкой от шампанского или двумя. Нет, раздумала она. У нее ужасное настроение, но это не значит, что она испортит друзьям вечеринку, и стала искать предлог, чтобы уйти домой до полуночи.
   В то время, когда Майкл и Эли еще встречались, они говорили о том, как хорошо было бы обручиться в канун Рождества или Нового года. Майкл поступил в соответствии со своим планом, сделав Ванде предложение в канун Рождества перед рождественской елкой на этаже педиатрического отделения. Об этом говорила вся больница. Эли попыталась справиться со своей потерей, о которой поползли слухи.
   Не тут-то было.
   Она улыбалась и говорила всем, кто желал слушать, что желает счастливой паре всего хорошего. Но втайне она стала изучать, как делают кукол вуду. И собрала столько булавок, что их хватило бы для пошивочной мастерской.
   Диджей прервался, включив какую-то тихую фоновую музыку, и Лайл Греншоу, менеджер обслуги персонала больницы, воспользовался этой возможностью, чтобы подойти к их столику.
   Три года назад, после капитального ремонта, имевшего целью улучшить условия труда, управление больницы покинуло помещение в дальнем конце здания, и там расположились конференц-зал и большая комната для вечеринок для приезжающих благотворителей. С тех пор персонал больницы стал ценить ланчи и больничные праздники. Тогда как снаружи здание выглядело как больница, внутри оно напоминало вестибюль четырехзвездочного отеля. Трансформация заброшенных комнат медицинского департамента в первосортный холл-ресторан была столь значительной, что привлекала поток пожертвований и сделала Лайла Греншоу, являвшегося ее инициатором и непосредственным исполнителем, в городке чем-то вроде героя.
   – Привет, леди, – сказал Лайл со своей фирменной южной улыбкой. – Я хочу пригласить вас на экскурсию в мой офис попозже вечером. Я привез северянам кое-что южное очаровательное и готов продемонстрировать его вам.
   – Ты хочешь всех нас разом? – спросила Рокси, в глазах ее плясали чертики, голос стал соблазнительным. – Или по одной?
   – Ну, я готов вас принять, как вы захотите, сладкая моя. – Лайл улыбнулся, зная о раскаянии Рокси в своем поведении на праздновании получения нового оборудования в большом конференц-зале.
   Рокси опустила ресницы и улыбнулась в ответ.
   – Это тот, о ком я думаю? – спросила Поли, указывая на главный вход в зал.
   Эли повернулась и увидела Джареда Паджета, в смокинге, выглядевшего слишком красивым, чтобы быть настоящим мужчиной из плоти и крови, ее сердце заколотилось, и ей стало тяжело дышать, она ухватилась за стол, чтобы не упасть.
   Сожалея о своем поступке в тот вечер, пять недель тому назад, она вспомнила, чему учил ее дедушка: если ты ничего не можешь поделать с прошлым, сосредоточься на будущем. Поэтому Эли постаралась спрятать воспоминание поглубже.
   Вуаля! Превосходный повод покинуть вечеринку до того, как ее заметит доктор Паджет.
   – Я смываюсь, – сказала Эли Виктории, встала и на секунду замешкалась, пытаясь смешаться с людьми, толпящимися на танцполе.
   Виктория знала, что произошло между Эли и доктором Паджетом.
   – Мы его отправим куда подальше, – пообещала Виктория, посылая Поли в одну сторону и Рокси в другую.
   Эли протиснулась за столик диджея, глядя, как ее подруги пробираются через толпу. Рокси добралась до него первой, схватилась за горло, притворяясь, что закашлялась, и упала на пол у его ног. Эли улыбнулась, видя эту сцену. Доктор Паджет упал на колени, чтобы оказать первую помощь, вокруг собралась толпа… Виктория и Поли стояли по сторонам, улыбаясь. Словно почувствовав ее взгляд, Виктория жестами показала Эли, чтобы та двигалась. Что она и сделала, направившись в пустой коридор, намереваясь найти свое пальто и сапоги в гардеробе и вскочить в один из автомобилей, специально нанятых на этот случай больницей.
   Но прежде чем она добралась до ярко освещенного коридора, она увидела сплетенные в объятиях тела Майкла и Ванды, привалившихся к стене как раз в том месте, которое она наметила для своего бегства. Эли повернула назад и тут же увидела Джареда, двигавшегося ей навстречу.
   Эли осмотрела коридор, выискивая путь отступления. Не обнаружив его, она подергала ручку двери главного конференц-зала справа и, обнаружив, что он не заперт, скользнула внутрь прежде, чем Джаред дошел до нее.
   В безопасной темноте Эли прислонилась к закрытым дверям и затаила дыхание.
   Пара минут, подумала девушка, и она выскользнет наружу. Если ей удастся обойтись без номерка, она сможет воспользоваться черным ходом и будет дома через пять минут.
   Дверная ручка справа с щелчком повернулась. Неужели доктор Паджет так быстро нашел ее? И если это не он, как она объяснит, что стоит тут в одиночестве в темном конференц-зале?
   – Майкл, – услышала она прямо за дверью, – ты не видел Элисон?
   Она застыла.
   – Привет, Джаред, – отвечал Майкл. – Я слышал, ты возвращаешься?
   Что он слышал? И почему она этого не слышала?
   – На этот раз на четыре недели, – сказал Джаред.
   Мысль присоединиться к команде разъездных медсестер казалась ей все более привлекательной.
   – Так ты видел Элисон? – снова спросил он.
   Эли не стала ждать ответа. Вместо этого она на цыпочках, так тихо, как только могла, в темноте стала пробираться в дальний конец зала. Пробираясь вдоль стены, она обнаружила боковую дверь, которая вела в кабинет Лайла, и проскользнула внутрь как раз в тот момент, как дверь в конференц-зал отворилась.
   Эли боялась нашуметь, поэтому застыла в дверном проеме, не рискуя закрыть дверь. Эли никогда раньше не бывала в кабинете Лайла, она просто знала, где он находится. В нем было темнее, чем в конференц-зале. Похоже, в комнате не было окон, только тонкая полоска света пробивалась из-под двери в дальнем конце комнаты. Девушка стояла совершенно неподвижно, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте.
   – Я не вижу ничего, кроме темноты, – услышала Элисон голос Ванды, ее сладкий голос был почти успокаивающим.
   Эли сделала шаг назад, готовая, если необходимо, спрятаться за дверью, и наткнулась на высокий шкаф. Очевидно, Лайл не был очень аккуратным работником, потому что ящики, из которых торчали бумаги, были не задвинуты.
   Внезапно дверца шкафа захлопнулась, зажав часть Элиной юбки.
   – Неужели у Лайла в самом деле в кабинете хранится тот кактус, который выиграл кучу наград? – спросила Ванда. – Или вы хотите, чтобы я пошла первой? – Ванда хихикнула.
   А кактус как раз и был той диковиной, на которую Лайл приглашал их посмотреть в свой кабинет?
   Эли дернулась, обнаружила, что шкаф прочно заперт. Она досадовала на свой украшенный бисером до смешного дорогой наряд. Юбка никак не освобождалась.
   Эли предполагала, что сегодняшняя ночь будет блистательной, она покажет всем коллегам, что оставила доктора Майкла Степфорда в прошлом. Что ее жизнь продолжается. И она планировала превосходно сыграть это представление, черт побери! Однако все пошло не так, как она планировала.
   Сначала брат Виктории, который согласился изобразить ее возлюбленного, сломал берцовую кость, катаясь на лыжах, и не смог приехать в Нью-Йорк. В результате Эли явилась на вечеринку без кавалера.
   А теперь она еще и прикована к шкафу, в темноте, словно языческая жертва богу тупости.
   Она нервно накручивала на палец локон своих волос.
   «Должен же быть какой-то способ выйти из этой ситуации, – думала Эли. – Успокойся и подумай об этом».
   – Я слышала, как люди говорили об этом кактусе, – сказала Ванда.
   – Я хочу на него посмотреть.
   «Неужели ты осмелишься привести ее сюда, Майкл».
   В панике Элисон попыталась освободиться.
   – Я покажу вам кое-что более впечатляющее, чем этот ничтожный кактус, – пообещал Майкл голосом Хэмфри Богарта, который он столько раз имитировал, когда они были вместе.
   – Здесь, на столе конференц-зала? – Голос Ванды звучал удивленно, а Эли и вовсе была потрясена. Это совершенно не похоже на Майкла, в нем не было жилки к приключениям, во всяком случае, пока он встречался с ней.
   Ванда хихикнула снова.
   – О, Майк! – воскликнула она, а мгновение спустя ее слова завершились стоном.
   Просто великолепно, подумала Эли. Она вынуждена стоять тут и слушать мужчину, за которого она собиралась выйти замуж, занимающегося любовью с женщиной, на которую он ее променял. К тому же Ванда оказалась мастером стонов, что делало ситуацию еще более тошнотворной. Единственным светлым пятном для Эли оказалось то, что Майкл занимался любовью, как Спиди Гонсалес, принимающий виагру. Пытка закончилась быстро.
   Однако недостаточно быстро, чтобы удовлетворить Эли, которая провела все время их любовной игры в попытках вырваться из плена шкафа. К тому времени, как дверь конференц-зала закрылась за любовниками, Элисон не только не добилась успеха, но продолжала вертеться до тех пор, пока нижняя часть ее платья не обернулась вокруг коленей.
   Дверь конференц-зала открылась снова.
   Девушка задержала дыхание.
   И закрылась.
   Тело Эли напряглось, она прислушивалась, со страхом ожидая, что кто-нибудь войдет, обнаружит ее и она станет всеобщим посмешищем. Ее пульс участился. Но она ничего не слышала. Ни шагов. Ни голосов.
   Эли вздохнула с облегчением, но ей все еще нужно было освободиться. Сейчас. Прежде чем кто-нибудь наткнется на нее.
   В отчаянии она дернулась и потянула изо всех сил, пока подол ее платья не треснул, но часть юбки все еще оставалась зажатой.
   – Нет! – крикнула она в отчаянии.
   Недельная зарплата, многочасовая беготня с судном, капельницами, катетерами, переодеванием, лекарствами и перевозками пациентов была уничтожена так же эффективно, как если бы она воспользовалась ножницами, чтобы разрезать свой чек на сотню крошечных неузнаваемых кусочков.
   – Эли?
   Эли в ту же секунду узнала голос Джареда. Она застыла, она была почти готова расплакаться. «Пожалуйста, пожалуйста, только не он, только не сейчас».
   Боковая дверь в кабинет Лайла Греншоу со скрипом отворилась. Яркий свет упал от верхних ламп.
   Элисон покосилась на дверь, пытаясь прикрыть одной рукой прореху на платье, другой рукой прикрывая бедра, всерьез сожалея о своем выборе белья, зная, что полупрозрачные бледно-розовые трусики танга, которые она на себя натянула, больше открывают, нежели скрывают.
   Сначала в поле ее зрения оказались его черные лаковые туфли. Когда Эли подняла голову, она увидела черные брюки, скрывающие длинные ноги, черный пиджак-смокинг, превосходно сидящий на широких плечах, шелковый галстук-бабочку, завязанный под снежно-белым воротником рубашки, и наконец она встретилась взглядом с оливково-зелеными глазами доктора Джареда Паджета. Хотя он хорошо выглядел и в больничной униформе, ничто не могло сравниться с мужчиной, одетым в смокинг. Его темные волосы были подстрижены короче, чем в последний раз, когда она его видела.
   – Что ты здесь делаешь? – спросила Эли, как можно невозмутимее.
   – Ищу тебя, – невинно отвечал он. – Как будто ты не знаешь.
   – Хочу заметить, что ты явился без приглашения. Без предупреждения.
   – Я думаю, тебе чертовски повезло, что здесь появился я, а не кто-нибудь еще. – Его глаза осмотрели ее ноги до голых бедер. Они задержались на ее груди, его согревающий взгляд был откровенным и беспечным, ее соски затвердели. Его взгляд проследовал до того места, где ее платье было надежно зажато дверцей шкафа. Как он ни старался – не смог удержаться от улыбки.
   – Что, черт побери, ты с собой сделала?
   Эли оглянулась в поисках чего-нибудь, чтобы швырнуть в него. «Почему никогда под рукой не оказывается того, что нужно», – подумала она.
   – Осмелюсь ли я спросить, в чем состоит твое затруднение?
   – Только если ты не хочешь выйти отсюда целым и невредимым.
   Джаред рассмеялся:
   – Ты ужасно отважная для человека в твоем положении.
   Хорошо замечено. Она глубоко вздохнула:
   – Прости. Это была ужасная ночь.
   И у Эли было зловещее предчувствие, что она станет еще хуже, прежде чем закончится.
   Паджет стоял, с любопытством глядя на нее.
   – Не думаешь ли ты, что, вместо того чтобы глазеть, мог бы найти ножницы на этом столе и освободить меня?
   Эли рванулась, демонстрируя новую попытку освободиться.
   Джаред продолжал изучать ее, наклонив голову и проведя пальцами по подбородку.
   – Ты меня слышишь? – Эли замахала руками перед его лицом. – Мне тут нужна небольшая помощь.
   Он очнулся:
   – Мне кажется, ты мне нравишься там, где ты есть.
   Прервав протесты Эли, Джаред протянул руку, чтобы прекратить ее вопли:
   – Только пару минут. У меня есть предложение.
   – Ты надо мной издеваешься. Ты можешь позволить себе делать предложение женщине в зловещих обстоятельствах?
   К сожалению, она не могла дать ему пощечину, чтобы показать, что его слова оскорбили ее.
   Он покашлял.
   – Твои обстоятельства не так уж зловещи. Тебе неудобно?
   Нет, это было не так. Но…
   – Да. Ужасно неудобно. Освободи меня немедленно.