Вэнс Джек Холбрук. Дьявол на Утесе Спасения

   Вождь развернулся и направился в сторону Гран Монтана.
   — Нет, нет! — закричал Раймонд. — Вернитесь!
   Вождь ускорил шаг.
   Раймонд побежал вслед и схватил его за кривые колени. Вождь рухнул как развязанный мешок от садовых инструментов. Директор Бирч всадил ему успокоительное, и вскоре вождь, неуклюжий, с отсутствующим взглядом, был надежно связан и погружен в машину скорой помощи.
   Брат Раймонд и Сестра Мария смотрели, как машина покатилась по дороге. Поднявшееся густое облако пыли просвечивало зеленым огнем. Тени имели синевато-пурпурный оттенок.
   Мария сказала дрожащим голосом:
   — Я надеюсь, что мы поступили правильно… Бедный вождь выглядел так… патетически. Словно один из его козлов, идущий на заклание.
   Раймонд сказал:
   — Мы должны делать то, что сами считаем правильным, дорогая.
   — Но то, что мы сделали, правильно.
   Машина скорой помощи скрылась из виду, пыль осела. Из черно-зеленого облака над Гран Монтаном сверкнула молния. Фаро в зените светил словно кошачий глаз. Часы — верные часы, хорошие, в здравом уме — Часы сказали: двенадцать вечера.
   — Правильно… — сказала Мария задумчиво, — это очень относительное понятие…
   Раймонд сказал:
   — Если мы избавим флитов от психоза, если мы сможем научить их чистой упорядоченной жизни, это несомненно будет правильно. — И через несколько мгновений добавил: — И для Колонии это будет хорошо.
   Мария вздохнула:
   — Наверное, ты прав. Но вождь выглядел так потерянно.
   — Мы его завтра навестим, — сказал Раймонд, — теперь спать!
   Когда Мария с Раймондом проснулись, сквозь задернутые шторы сочился розовый свет: возможно, сочетание Робундуса с Маудом.
   — Погляди на часы, — зевнула Мария. — Это день или ночь?
   Раймонд приподнялся на локте. Часы были встроены в стену и являлись уменьшенной копией часов на утесе Спасения. Управлялись они радиоимпульсами из центра.
   — Шесть утра. Мы проспали десять часов.
   Они встали, надели новые краги и белые рубашки, поели в аккуратной кухоньке, затем Раймонд позвонил в Дом Успокоения.
   Из динамика донесся бодрый голос директора Бирча:
   — Бог вам поможет, Брат Раймонд.
   — Бог вам поможет, директор. Как вождь?
   Директор Бирч замялся:
   — Приходится держать его на успокоительных средствах. Он нам доставляет очень много хлопот.
   — Можете ли вы помочь ему? Это важно.
   — Мы можем только попробовать. Займемся им вечером.
   — Нам можно присутствовать? — спросила Мария?
   — Если хотите… Восемь вечера?
   — Хорошо.
   Дом Успокоения представлял собой длинное низкое здание на окраине Глория-Сити. Недавно к зданию были пристроены новые крылья, а позади соорудили ряд временных бараков.
   Директор Бирч приветствовал их, и на лице его было беспокойство.
   — Мы слишком сжали пространство и время. Неужели эти флиты настолько важны для нас?
   Раймонд уверил его, что состояние рассудка вождя серьезно касалось каждого в Колонии.
   Директор Бирч развел руками:
   — Колонисты шумят и требуют процедур. Я полагаю, им придется подождать.
   Мария спросила хмуро:
   — Все еще… неприятности?
   — Дом рассчитан на пятьсот коек, — сказал директор Бирч. — Сейчас у нас три тысячи шестьсот пациентов, не считая тех тысячи восьмисот, которых нам пришлось эвакуировать на Землю.
   — Но все-таки идет к лучшему? — спросил Раймонд. — Колония на взлете, нет нужды для беспокойства.
   — Беспокойство не то слово, это беда.
   — В чем же беда?
   — Полагаю, что в непривычной окружающей среде. Мы люди земного типа, здешняя среда для нас слишком чужая.
   — Но не настолько же! — возразила Мария. — Мы сделали из этого места точную копию земного сообщества, причем одного из самых лучших. Здесь земные дома, земные цветы, земные деревья.
   — Где вождь? — спросил Брат Раймонд.
   — Ну… В палате для буйных.
   — Он бушует?
   — Не проявляя враждебности. Он просто хочет выйти отсюда. Крушит все. Я никогда ничего подобного не видел.
   — У вас есть какие-нибудь соображения — хотя бы предварительные?
   Директор Бирч мрачно покачал головой:
   — Мы стараемся втиснуть его в какую-нибудь классификацию. Смотрите, — он протянул ленту Раймонду, — это его зональная карта.
   — Разумность нуль, — Раймонд посмотрел на директора, — что за ерунда?
   — Действительно сплошная неопределенность. Мы не могли применить к нему обычные тесты — тематическое восприятие и прочее подобное; они предназначены для нашей собственной культурной среды. Но тесты, которые мы использовали здесь, — он ткнул пальцем в бумагу, — фундаментальны. Они для животных: втыкание колышков в отверстия, распознавание цветов, различие простых узоров, прохождение лабиринтов.
   — И вождь?
   Директор печально покачал головой:
   — Если бы тесты предусматривали отрицательные оценки, он бы их получил.
   — Как так?
   — Ну, например, вместо того, чтобы воткнуть круглый колышек в круглое отверстие, он сначала сломал звездообразный колышек, потом втиснул его в отверстие боком, а затем сломал стол.
   — Но почему?
   Мария сказала:
   — Позвольте мне на него посмотреть.
   — Он безопасен, не так ли? — спросил Раймонд Бирча.
   — О, вполне.
   Вождь содержался в приятной комнате ровно десяти квадратных футов. Там была белая кровать, белые простыни, серое одеяло. Потолок выкрасили в успокоительно-зеленый цвет, пол — в нейтрально-серый.
   — О Боже! — Сказала Мария. — Вы хорошо поработали!
   — Да, — подтвердил доктор, стиснув зубы, — он хорошо поработал.
   Постельные принадлежности были разорваны в клочья, кровать лежала на середине комнаты на боку, стены были обмазаны нечистотами. Вождь сидел на полу на двух матрасах.
   Директор сурово сказал:
   — Почему вы устроили здесь погром? Это не умно, вы сами знаете!
   — Вы держите меня здесь, — сплюнул вождь, — я веду себя так, как мне хочется. В вашем доме вы ведете себя так, как хочется вам. — Он поглядел на Раймонда и Марию. — Сколько еще?
   — Недолго, — сказала Мария. — Мы стараемся вам помочь.
   — Безумный разговор. Все безумно, — вождь утратил свое хорошее произношение, слова скрежетали фрикативными и глотательными звуками.
   — Зачем вы меня сюда привели?
   — Только на пару дней, — сказала Мария успокаивающе, — потом вы получите соль; столько, сколько хотите.
   — День — это когда солнце на небе?
   — Нет, — сказал Брат Раймонд, — видите эту вещь, — он указал на встроенные в стену часы, — когда эта стрелка обойдет круг два раза, пройдет день.
   Вождь цинично усмехнулся.
   — Наша жизнь управляется этим, — добавил Раймонд. — Она нам помогает.
   — Она как большие Часы на утесе Спасения, — вставила Мария.
   — Большой Дьявол, — произнес вождь страстно, — вы хорошие люди, все вы безумны. Пойдемте в Флитвилл. Я помогу вам, дам множество хороших коз. Мы сбросим камни на Большого Дьявола.
   — Нет, — сказала Мария спокойно, — этого никогда не будет. Теперь вам нужно будет самым лучшим образом выполнять все, что говорят вам доктора. Беспорядок, который вы устроили — это очень плохо.
   Вождь охватил голову руками:
   — Вы позволяете мне уйти. Вы даете соль. Я ухожу.
   — Пойдемте, — сказал директор Бирч дружелюбно, — мы не причиним вам вреда, — он поглядел на часы. — Настало время первой процедуры.
   Чтобы препроводить вождя в лабораторию, потребовалось два санитара. Его поместили в мягкое кресло, закрепили руки и ноги, чтобы он не повредил себя. Вождь разразился страшным хриплым криком:
   — Дьявол! Большой Дьявол! Он хочет забрать мою жизнь…
   Директор Бирч сказал санитару:
   — Закройте чем-нибудь стенные часы, они смущают пациента.
   — Лежите спокойно, — сказала Мария, — мы все стараемся помочь вам — вам и всему вашему племени.
   Санитар всадил вождю дозу Д-бета гипнодина. Вождь расслабился, пустые глаза открылись, обтянутая кожей тощая грудная клетка вздымалась.
   Директор Бирч тихо сказал Марии и Раймонду:
   — Теперь он полностью готов к внушению. Ведите себя очень спокойно; ни звука.
   Мария и Раймонд расслабились в креслах у стены.
   — Привет, вождь, — сказал Бирч.
   — Привет.
   — Вам удобно?
   — Слишком много блестящего, слишком много белого.
   Санитар приглушил свет.
   — Лучше?
   — Лучше.
   — Вас что-нибудь беспокоит?
   — Козы ломают ноги, пропадают в горах. Сумасшедшие люди из долины; они не хотят уходить.
   — Почему вы их зовете сумасшедшими?
   Вождь не ответил. Доктор Бирч сказал шепотом Марии и Раймонду:
   — Если мы проанализируем, что он считает нормальным, то сможем найти ключ к нашим собственным психическим расстройствам.
   Вождь лежал спокойно. Директор Бирч произнес успокаивающим тоном:
   — Расскажите нам о своей жизни.
   Вождь с готовностью продолжил:
   — А, она хорошая. Я вождь. Я понимаю все разговоры. Никто больше меня не знает о вещах.
   — Хорошая жизнь, а?
   — Конечно хорошая.
   Вождь говорил бессвязными фразами, слова иногда трудно было разобрать, но картина его жизни вставала ясно.
   — Все идет легко — ни забот, ни неприятностей — все хорошо. Когда дождь, огонь — хорошо. Когда солнце светит горячо, ветер дует — хорошо. Много коз, все сыты — хорошо.
   — Разве у вас нет никаких неприятностей? Вы всем довольны?
   — Конечно, есть. В долине живут сумасшедшие люди. Они сделали город. Новый Город. Нехорошо. Прямо-прямо-прямо. Нехорошо. Безумно. Это плохо. Мы получили много соли, но ушли из Нового Города, убежали вверх по холму на старое место.
   — Вы не любите людей из долины?
   — Они хорошие люди. Они все безумны. Большой Дьявол принес их в долину. Большой Дьявол смотрит на них все время. Очень скоро все тик-тик-тик-тик — как Большой Дьявол.
   Директор Бирч повернулся к Марии и Раймонду. Лицо его недоуменно нахмурилось.
   — Все идет не так хорошо. Он слишком уверен в себе, слишком прямолинеен.
   Раймонд осторожно поинтересовался:
   — Вы можете его вылечить?
   — Прежде, чем я принимаюсь за лечение психоза, — сказал директор Бирч, — я должен поставить диагноз. До сих пор даже не «тепло».
   — Чтобы умирать, как мухи, много ума не требуется, — прошептала Мария, — а они делают именно это.
   Директор снова занялся вождем.
   — Почему ваши люди умирают, вождь? Почему они умирают в Новом Городе?
   Вождь сказал хрипло:
   — Они смотрят вниз. Нет приятного пейзажа. Безумно нарезано на куски. Нет реки. Прямая вода. Это вредит глазам: мы открываем канал и делаем хорошую реку. Хижины все одинаковые. Люди сходят с ума, мы убиваем их.
   Директор Бирч сказал:
   — Я думаю, что сейчас мы из него больше не вытянем. Нам нужно подумать, что делать дальше.
   — Да, — сказал Брат Раймонд встревожено. — Нам надо все это обдумать.
   Они вышли из Дома Успокоения через главный приемный зал. Скамьи были заполнены записавшимися к врачу и их родственниками, санитарами-опекунами с их подопечными. Небо снаружи было в клочьях облаков. Желтоватый свет говорил, что где-то за облаками Урбан. Крупные дождевые капли в пыли казались похожими на пролитый сироп.
   Брат Раймонд и Сестра Мария ждали автобуса на конечной остановке у транспортного круга.
   — Что-то неправильно, — сказал Брат Раймонд мрачно, — что-то очень, очень неправильно.
   — И я до конца уверена, что дело не в нас, — сестра Мария посмотрела на молодые фруктовые сады, на авеню Сары Гулвин, на центр Глория-Сити.
   — Чужая планета это всегда поле битвы, — сказал Брат Раймонд. — Мы должны нести веру в Бога — и сражаться!
   Мария схватила его за руку, он повернулся.
   — В чем дело?
   — Я увидела, или мне показалось, что сквозь эти кусты кто-то бежит.
   Раймонд вытянул шею:
   — Я никого не вижу.
   — Мне показалось, что он похож на вождя.
   — Воображение, дорогая.
   Они влезли в автобус и вскоре оказались в своей крепости с белыми стенами и цветущим садом.
   Зазвенел коммуникатор. Это был директор Бирч. Голос его был тревожен:
   — Я не хотел вас беспокоить, но вождь сбежал. Он за пределами дома, но где — не знаем.
   Мария сказала, сдерживая дыхание:
   — Я знаю! Я знаю!
   Раймонд сказал мрачно:
   — Не думаешь ли ты, что есть какая-нибудь опасность?
   — Нет, он не склонен к насильственным действиям. Но мы все равно запрем дверь, — сказала Мария.
   — Благодарю вас за предупреждение, директор.
   — Не за что, Брат Раймонд.
   Наступило молчание.
   — Что теперь? — спросила, наконец, Мария.
   — Я закрыл все двери, теперь надо хорошо поспать в эту ночь.
   Ночью Марию что-то испугало во сне, и она пробудилась. Брат Раймонд повернулся на бок.
   — В чем дело?
   — Не знаю, — сказала Мария. — Сколько времени?
   Раймонд посмотрел на стенные часы.
   — Без пяти час.
   Сестра Мария спокойно лежала.
   — Ты что-нибудь услышала? — спросил Раймонд.
   — Нет… просто угрызения совести. Что-то неправильно, Раймонд.
   Он привлек ее к себе и уложил ее головку к себе на шею, как в колыбель.
   — Все, что мы делаем, дорогая, мы делаем с самыми лучшими намерениями, и молись, чтобы на это была Божья воля.
   Они впали в прерывистую дремоту, метались и ворочались. Раймонд встал и пошел в ванную. Снаружи была ночь — небо темное, за исключением розового свечения в северной стороне. Красный Робундус блуждал где-то чуть ниже горизонта.
   Раймонд сонно зашаркал назад к постели.
   — Сколько времени, дорогой? — услышал он голос Марии.
   Раймонд вгляделся в часы:
   — Без пяти час.
   Он лег в постель и обнаружил, что Мария напряглась:
   — Ты сказал — без пяти час?
   — Ну да, — сказал Раймонд. В следующее мгновение он вскочил с кровати и бросился на кухню. — И там тоже без пяти час. Я вызову Часы и попрошу их прислать импульс.
   Он подошел к коммуникатору и набрал номер. Ответа не было.
   — Они не отвечают.
   Мария тронула его локоть:
   — Попробуй еще раз.
   Раймонд тщетно нажимал на кнопки.
   — Странно, — сказал он.
   — Вызови справочную, — сказала Мария.
   Раймонд набрал код Справочной. Не дожидаясь вопроса, из динамика донесся бодрый голос:
   — Большие Часы сейчас не работают. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Большие Часы не работают.
   Голос показался Раймонду знакомым. Он нажал кнопку визуализации. Голос произнес:
   — Бог вас хранит, Брат Раймонд.
   — Бог вас хранит, Брат Рамсделл… Что происходит в этом мире?
   — Это один из ваших протеже виноват, Раймонд. Флит сошел с ума. Он скатил на Часы валуны.
   — Он… он…
   — Он вызвал оползень. У нас больше нет Часов.
   …Инспектора Кобла в космопорте никто не встретил. Стоя на полосе, он недоуменно озирался. Он был один. Где-то вдали пролетел, гонимый ветром, обрывок бумаги. Больше не двигалось ничего.
   Странно, думал Инспектор Кобл. Всегда его встречал целый комитет, всегда была программа, льстивая, но достаточно утомительная. Сначала банкет в бунгало Архидиакона, очаровательные речи и рапорты о прогрессе, затем служба в центральной часовне, под конец церемонная прогулка к подножию Гран Монтана.
   По мнению инспектора Кобла люди эти были прекрасными, но слишком фанатичными, болезненно честными, и это мешало им быть интересными.
   Он сделал распоряжения двум членам команды официального корабля и отправился пешком в Глория-Сити. Красный Робундус висел на Утесе Спасения. Можно было узнать местное время, но облачко дымных кружевных вуалей застило его взгляд.
   Инспектор корабля быстрым шагом двигался по дороге, но вдруг резко остановился. Он поднял голову и огляделся по сторонам, затем нахмурился и пошел дальше.
   У колонистов какие-то перемены, — подумал он. Что и как, определить немедленно он не мог. Вот изгородь — секция ее выломана. В канаве у дороги буйно росли сорняки. Инспектор посмотрел на канаву и тут почувствовал, что в зарослях травы-арфы за канавой что-то движется. Послышались молодые голоса. У него пробудилось любопытство. Кобл перепрыгнул канаву и раздвинул траву.
   Юноша и девушка лет шестнадцати бродили по мелкому пруду. В руках у девушки были три увядших лилии, юноша ее целовал. Они испуганно обернулись к нему. Инспектор поспешил удалиться.
   Выйдя вновь на дорогу, он еще раз огляделся. Гром и молния, где все? Поля — пусты. Никто не работает. Инспектор Кобл пожал плечами и пошел дальше.
   Дойдя до Дома Успокоения, он с любопытством на него поглядел. Дом казался значительно большим, чем Кобл помнил его с прошлого посещения: была добавлена пара крыльев, несколько временных бараков приткнулись на заднем плане. Он заметил, что гравий на подъездных дорожках был далеко не так чист, как должен был бы быть. Стоящая у бокового крыльца машина скорой помощи была прикрыта пылью. Место казалось в явном запустении. И тут инспектор во второй раз остановился как вкопанный.
   Музыка? В Доме Успокоения?
   Он свернул на дорожку и пошел к дому. Музыка зазвучала громче. Инспектор Кобл нерешительно толкнул входную дверь. В приемном зале находилось с десяток человек — в причудливых костюмах с перьями и пучками сухой травы, с фантастическими ожерельями из стекла и металла. В помещении громко звучало что-то вроде дикой джиги.
   — Инспектор! — крикнула хорошенькая женщина с прелестными волосами. — Инспектор Кобл! Вы приехали!
   Инспектор вгляделся в ее лицо. На женщине было надето что-то вроде лоскутного жакета, увешанного маленькими железными колокольчиками.
   — Вы… вы Сестра Мария Дантон, не так ли?
   — Конечно! Вы прилетели к нам в удивительное время! У нас карнавал — костюмы и все прочее!
   Брат Раймонд сердечно похлопал инспектора по спине:
   — Рад вас видеть, старина! Не хотите ли сидра — первая выжимка.
   Инспектор Кобл попятился.
   — Нет, нет, благодарю, — он прочистил горло, — я займусь своими делами… и, возможно, нагряну к вам позднее.
   Инспектор Кобл направился к Гран Монтану. Он заметил, что большинство бунгало было выкрашено в яркие цвета — зеленый, синий, желтый; что изгороди во многих местах были повалены, что в палисадниках растительность выглядела довольно буйной и неухоженной.
   Он выбрался на дорогу к Старому Флитвиллу, где поговорил с вождем. Флитов явно не эксплуатировали, не подкупали, не обманывали, не заражали болезнями, не порабощали, не обращали насильно в веру, даже не досаждали систематически. Вождь был в прекрасном настроении.
   — Я убил Большого Дьявола, — сказал он Инспектору Коблу. — Теперь все идет прекрасно.
   Инспектор Кобл планировал проскользнуть тихо в космопорт и улететь, но когда он проходил мимо бунгало, его окликнул Брат Раймонд.
   — Не хотите ли позавтракать, Инспектор?
   — Пообедать, — донесся изнутри голос Сестры Марии. — Урбан как раз закатился.
   — Но взошел Мауд.
   — В любом случае, мы предлагаем вам, Инспектор, бекон и яйца!
   Инспектор чувствовал себя уставшим. Он уловил запах горячего кофе.
   — Благодарю, — сказал он. — Если не возражаете, я поем.
   После еды, за второй чашкой кофе, Инспектор осторожно поинтересовался:
   — Вы оба прекрасно выглядите.
   Сестра Мария выглядела особенно хорошо. Она распустила по плечам свои прелестные волосы.
   — Никогда себя не чувствовал лучше, Инспектор, — сказал Брат Раймонд,
   — это все ритмы виноваты.
   Инспектор заморгал:
   — Ритмы? Какие ритмы?
   — Если точнее, отсутствие ритма, — сказала Сестра Мария.
   — Все началось, когда мы потеряли Часы, — сказал Брат Раймонд.
   Постепенно Инспектор Кобл начал все понимать. Через три недели в городе Прибоя он изложил ситуацию своими словами Инспектору Кифору.
   — Они растрачивали половину своей энергии, поддерживая — скажем так — ложную реальность. Они боялись новой планеты. Они хотели ее превратить в копию Земли, отхлестать ее, побить, перегипнотизировать. Естественно, они проиграли до того, как начали. Глория самый непредсказуемый мир из тех, что я знаю. Бедняги старались сохранить земные ритмы и земной распорядок дня в мире величественного беспорядка, монументального хаоса.
   — Не удивительно, что все они сходили с ума.
   Инспектор Кобл кивнул:
   — Когда Часы вышли из строя, они решили, что с ними все кончено. Они исповедались и готовы были отойти в мир иной. Прошли пара дней, и к своему удивлению они обнаружили, что все еще живы. Теперь они просто наслаждаются жизнью — спят, когда хотят, работают, когда светит солнце.
   — Похоже, хорошее место, чтобы поселиться после отставки, — сказал Инспектор Кифер. — Как там, на Глории, с рыбалкой?
   — Плохо. Но если вам нравится пасти коз — лучшего места в галактике вам не найти!