Выйдя на террасу, они увидели Ноферуру, идущую им навстречу. Она была разодета и разукрашена кольцами и браслетами. Широкая диадема из рубинов сдерживала ее черные волосы. Надо лбом колебался цветок лотоса, а в руках она держала их целый букет. Не обращая внимания на поклон Роанты, Ноферура от любопытства не сводила сверкающих глаз с Нейты. Та, бледная и взволнованная, в свою очередь смотрела на жену любимого человека.
– Добро пожаловать, Ноферура. Но прежде чем сесть, позволь мне представить мою лучшую подругу, Нейту, дочь благородного Мэны и невесту принца Саргона.
– Ах! Вот счастливый случай, за который я благодарю богов. Уже давно я хотела познакомиться с прекрасной невестой, опекаемой царицей.
Женщины сели на террасе, Ноферура начал объяснять невестке цель своего неожиданного визита, вызванного письмом, которое она получила от одной родственницы, жившей в Мемфисе. Эта родственница писала об очень важном деле, для успешного окончания которого она умоляла об участии и заступничестве Хнумготена.
Не вмешиваясь в разговор, Нейта с жадным любопытством и ревностью следила за каждым движением своей соперницы. Громкий голос Ноферуры, ее резкие жесты и резкий, вызывающий взгляд очень не понравились ей. Тем не менее, она сознавала, что та была достаточно хороша, чтобы снова завоевать любовь мужа, если даже она ее потеряла. Ревнивая ненависть сжала сердце девушки, причиняя ей страшное страдание, какого она еще никогда не испытывала. Эту женщину Рома сжимал в своих объятиях и страстно целовал ее губы! Она постоянно могла быть с ним. Ежеминутно могла слышать голос и видеть нежные, чарующие глаза молодого жреца. Ей казалось, что она задыхается.
– Не останешься ли ты обедать? Хнумготен должен вернуться с минуты на минуту, и ты сама поговорила бы с ним, – сказала в этот момент Роанта.
– Нет, нет. Лучше будет, если ты сама попросишь мужа. К тому же я зашла только на минутку. Я отправляюсь к Туа, которая дает сегодня праздник. Там всегда весело проводят время.
На лице Роанты появилось удивление пополам с презрением.
– Ты отправляешься на праздник к Туа? Эта особа пользуется дурной славой, дурной репутацией, как и ее дочь, Неферта! Все женщины нашего общества избегают ее. Удивляюсь, как только Рома позволяет тебе это.
Ноферура побагровела от гнева.
– А я удивляюсь, что ты клевещешь на таких любезных женщин, – крикливо заступилась она, сильно размахивая руками. – Туа – благородная вдова, богатая и независимая. Она может принимать, кого ей угодно. Только из зависти можно говорить, что ее праздники и общество пользуются дурной славой. Что же касается Неферты, то ее избегают из-за красоты, с которой очень немногие из наших могут соперничать. Женщины, которым нечего бояться сравнения, охотно посещают ее.
– Особенно, если они не боятся за свою репутацию и мало беспокоятся о мнении своих мужей, – язвительна вставила Роанта.
– Роме нечего мне запрещать, да я и не спрашиваю у него позволения, – с пылающим взором заявила Ноферура. – Говорю тебе откровенно, я измучена его ревностью и постоянными подозрениями. Не могу же я вечно сидеть дома взаперти, выслушивать его упреки и переносить сцены ужасной ревности. Я люблю Рому и ценю его глубокую любовь ко мне. Но во всем надо знать меру, и любовь тоже должна иметь границы. А теперь прощай, Туа ждет меня!
Страшно бледная Нейта, нервно дрожа, вытерпела эту последнюю выходку. А Ноферура, прощаясь, удивленно и пытливо посмотрела на обескураженное лицо девушки.
Как только Ноферура ушла, Роанта воскликнула полусочувственно, полусмеясь:
– Бедная моя Нейта, не огорчайся так ложью этой бессовестной женщины. Уже давно Рома не любит ее и не занимается ею. Эта женщина бесчестит его, мучает своей ревностью и…
Вошедший Хнумготен перебил этот разговор. Несмотря на просьбы друзей, Нейта тотчас же распрощалась с ними. Она задыхалась. Какое-то незнакомое, но жестокое чувство терзало ее сердце. Нейта спешила остаться одна, чтобы дать волю своим бурным мыслям. Перед нею носился образ Ромы, говорящего Ноферуре слова любви. Ею овладел такой гнев, что если бы в эту минуту жрец попался ей под руку, она была бы способна хладнокровно убить его. Ночью Нейта не сомкнула глаз.
– Эта бедная Нейта очень мало похожа на счастливую невесту, – сказал, смеясь, начальник телохранителей, проходя в свою комнату и снимая оружие. – По крайней мере, у тебя, Роанта, был совсем другой вид за два дня до нашей свадьбы. Особенно сегодня Нейта была страшно расстроена.
– Да! Я удивляюсь, что царица, которая ее так любит, не замечает, какой ужас наводит на девушку этот брак, – ответила Роанта, принимая у мужа секиру и широкий меч и кладя их на стол.
– Гм! Меня это не так удивляет. Я вижу, чем занята царица и понимаю ее заботы, – сказал Хнумготен, понижая голос. – Фараон очень плох, часы его сочтены. Поэтому достаточно найдется дел, чтобы приготовиться к грядущим событиям.
– Как ты думаешь, удастся ли жрецам возвести на трон маленького Тутмеса?
Начальник телохранителей пожал плечами.
– Трудно что-нибудь сказать. Ты знаешь, что жрецы – большая сила. Во всяком случае, теперь их игра будет гораздо труднее, чем после смерти Тутмеса I. Тогда они принудили Хатасу выйти замуж за брата, хотя покойный фараон назначил ее наследницей трона. Теперь у них нет под рукой претендента. Царевича хорошо стерегут в Буто, а Хатасу приняла все меры, чтобы подавить всякое открытое возмущение. В Фивах сосредоточена целая армия, и, вероятно, никто здесь не шевельнется. Но совершенно понятно, что среди таких забот царица не обращает внимания на капризы молоденькой девушки.
– Нейта печальна вовсе не из-за каприза. Ах, Хнумготен, если бы я могла быть уверена в твоей скромности! Впрочем, если ты поклянешься мне молчать, как могила, я доверю тебе нечто очень трогательное.
Чрезвычайно заинтригованный волнением жены, Хнумготен поклялся самыми ужасными клятвами, что он будет нем, как закрытая могила. Вполне успокоенная Роанта передала ему исповедь Нейты, так как эта тайна душила ее.
Добрый Хнумготен искренне пожалел о несчастной любви девушки и о неудачном браке Ромы. Но его мысли не шли дальше этого. Он был страшно голоден и хотел как можно скорее сесть за стол.
Роантой же овладела одна только мысль, любым способом облегчить жизнь несчастной подруги или, по крайней мере, успокоить ревность, отнимавшую ее силы. Счастливая, любимая и легкомысленная молодая женщина считала, что нельзя отказываться от своего счастья, и ей казались дозволенными и простительными все средства для исполнения своих желаний.
Роанта тоже не спала всю ночь. Результат ее размышлений был таков: если Рома любит Нейту, а это было более чем вероятно, то все устроится прекрасно. Нужно только добиться правды от хитреца и заставить его признаться Нейте. Это бы сразу успокоило ее ревность. Потом она, сестра и подруга, охраняла бы их счастье и устраивала бы им свидания у себя. Все это облегчит молодой супруге Саргона тяжесть насильственного брака, не возбуждая подозрений у принца.
– Добро пожаловать, Ноферура. Но прежде чем сесть, позволь мне представить мою лучшую подругу, Нейту, дочь благородного Мэны и невесту принца Саргона.
– Ах! Вот счастливый случай, за который я благодарю богов. Уже давно я хотела познакомиться с прекрасной невестой, опекаемой царицей.
Женщины сели на террасе, Ноферура начал объяснять невестке цель своего неожиданного визита, вызванного письмом, которое она получила от одной родственницы, жившей в Мемфисе. Эта родственница писала об очень важном деле, для успешного окончания которого она умоляла об участии и заступничестве Хнумготена.
Не вмешиваясь в разговор, Нейта с жадным любопытством и ревностью следила за каждым движением своей соперницы. Громкий голос Ноферуры, ее резкие жесты и резкий, вызывающий взгляд очень не понравились ей. Тем не менее, она сознавала, что та была достаточно хороша, чтобы снова завоевать любовь мужа, если даже она ее потеряла. Ревнивая ненависть сжала сердце девушки, причиняя ей страшное страдание, какого она еще никогда не испытывала. Эту женщину Рома сжимал в своих объятиях и страстно целовал ее губы! Она постоянно могла быть с ним. Ежеминутно могла слышать голос и видеть нежные, чарующие глаза молодого жреца. Ей казалось, что она задыхается.
– Не останешься ли ты обедать? Хнумготен должен вернуться с минуты на минуту, и ты сама поговорила бы с ним, – сказала в этот момент Роанта.
– Нет, нет. Лучше будет, если ты сама попросишь мужа. К тому же я зашла только на минутку. Я отправляюсь к Туа, которая дает сегодня праздник. Там всегда весело проводят время.
На лице Роанты появилось удивление пополам с презрением.
– Ты отправляешься на праздник к Туа? Эта особа пользуется дурной славой, дурной репутацией, как и ее дочь, Неферта! Все женщины нашего общества избегают ее. Удивляюсь, как только Рома позволяет тебе это.
Ноферура побагровела от гнева.
– А я удивляюсь, что ты клевещешь на таких любезных женщин, – крикливо заступилась она, сильно размахивая руками. – Туа – благородная вдова, богатая и независимая. Она может принимать, кого ей угодно. Только из зависти можно говорить, что ее праздники и общество пользуются дурной славой. Что же касается Неферты, то ее избегают из-за красоты, с которой очень немногие из наших могут соперничать. Женщины, которым нечего бояться сравнения, охотно посещают ее.
– Особенно, если они не боятся за свою репутацию и мало беспокоятся о мнении своих мужей, – язвительна вставила Роанта.
– Роме нечего мне запрещать, да я и не спрашиваю у него позволения, – с пылающим взором заявила Ноферура. – Говорю тебе откровенно, я измучена его ревностью и постоянными подозрениями. Не могу же я вечно сидеть дома взаперти, выслушивать его упреки и переносить сцены ужасной ревности. Я люблю Рому и ценю его глубокую любовь ко мне. Но во всем надо знать меру, и любовь тоже должна иметь границы. А теперь прощай, Туа ждет меня!
Страшно бледная Нейта, нервно дрожа, вытерпела эту последнюю выходку. А Ноферура, прощаясь, удивленно и пытливо посмотрела на обескураженное лицо девушки.
Как только Ноферура ушла, Роанта воскликнула полусочувственно, полусмеясь:
– Бедная моя Нейта, не огорчайся так ложью этой бессовестной женщины. Уже давно Рома не любит ее и не занимается ею. Эта женщина бесчестит его, мучает своей ревностью и…
Вошедший Хнумготен перебил этот разговор. Несмотря на просьбы друзей, Нейта тотчас же распрощалась с ними. Она задыхалась. Какое-то незнакомое, но жестокое чувство терзало ее сердце. Нейта спешила остаться одна, чтобы дать волю своим бурным мыслям. Перед нею носился образ Ромы, говорящего Ноферуре слова любви. Ею овладел такой гнев, что если бы в эту минуту жрец попался ей под руку, она была бы способна хладнокровно убить его. Ночью Нейта не сомкнула глаз.
– Эта бедная Нейта очень мало похожа на счастливую невесту, – сказал, смеясь, начальник телохранителей, проходя в свою комнату и снимая оружие. – По крайней мере, у тебя, Роанта, был совсем другой вид за два дня до нашей свадьбы. Особенно сегодня Нейта была страшно расстроена.
– Да! Я удивляюсь, что царица, которая ее так любит, не замечает, какой ужас наводит на девушку этот брак, – ответила Роанта, принимая у мужа секиру и широкий меч и кладя их на стол.
– Гм! Меня это не так удивляет. Я вижу, чем занята царица и понимаю ее заботы, – сказал Хнумготен, понижая голос. – Фараон очень плох, часы его сочтены. Поэтому достаточно найдется дел, чтобы приготовиться к грядущим событиям.
– Как ты думаешь, удастся ли жрецам возвести на трон маленького Тутмеса?
Начальник телохранителей пожал плечами.
– Трудно что-нибудь сказать. Ты знаешь, что жрецы – большая сила. Во всяком случае, теперь их игра будет гораздо труднее, чем после смерти Тутмеса I. Тогда они принудили Хатасу выйти замуж за брата, хотя покойный фараон назначил ее наследницей трона. Теперь у них нет под рукой претендента. Царевича хорошо стерегут в Буто, а Хатасу приняла все меры, чтобы подавить всякое открытое возмущение. В Фивах сосредоточена целая армия, и, вероятно, никто здесь не шевельнется. Но совершенно понятно, что среди таких забот царица не обращает внимания на капризы молоденькой девушки.
– Нейта печальна вовсе не из-за каприза. Ах, Хнумготен, если бы я могла быть уверена в твоей скромности! Впрочем, если ты поклянешься мне молчать, как могила, я доверю тебе нечто очень трогательное.
Чрезвычайно заинтригованный волнением жены, Хнумготен поклялся самыми ужасными клятвами, что он будет нем, как закрытая могила. Вполне успокоенная Роанта передала ему исповедь Нейты, так как эта тайна душила ее.
Добрый Хнумготен искренне пожалел о несчастной любви девушки и о неудачном браке Ромы. Но его мысли не шли дальше этого. Он был страшно голоден и хотел как можно скорее сесть за стол.
Роантой же овладела одна только мысль, любым способом облегчить жизнь несчастной подруги или, по крайней мере, успокоить ревность, отнимавшую ее силы. Счастливая, любимая и легкомысленная молодая женщина считала, что нельзя отказываться от своего счастья, и ей казались дозволенными и простительными все средства для исполнения своих желаний.
Роанта тоже не спала всю ночь. Результат ее размышлений был таков: если Рома любит Нейту, а это было более чем вероятно, то все устроится прекрасно. Нужно только добиться правды от хитреца и заставить его признаться Нейте. Это бы сразу успокоило ее ревность. Потом она, сестра и подруга, охраняла бы их счастье и устраивала бы им свидания у себя. Все это облегчит молодой супруге Саргона тяжесть насильственного брака, не возбуждая подозрений у принца.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента