Страница:
Амалию осенило. Она поняла, что попала в сумасшедший дом, где пациенты вырвались на свободу, и от этой мысли сразу же присмирела.
«Вот оно что! Ну, тут надо вести себя осторожно».
Она вертела головой, пытаясь хоть что-то разглядеть, но под проклятой белой тряпкой было еще хуже, чем в тумане. Кто-то возле нее скромно кашлянул.
– Вы готовы, сэр?
– Давайте, только быстрее! – велел сочный баритон где-то сбоку от нее. – Джеффри, идите сюда, вы тоже будете свидетелем.
– Хорошо, сэр, – почтительно откликнулся Джеффри.
– Согласен ли ты, Арчибальд Эдмунд Филип Невилл, взять в жены Эмили Стерн, беречь ее и заботиться о ней, пока смерть не разлучит вас?
– Да, да, да!
– Одного «да» вполне достаточно. Согласна ли ты, Эмили Стерн, выйти замуж за Арчибальда Эдмунда Филипа Невилла…
Тут Амалию пребольно ущипнули за бок, и она взвизгнула так истошно, что ее должны были услышать если не в Дублине, то уж в Эдинбурге точно.
– Она согласна! – объявил баритон.
– Объявляю вас мужем и женой, – закончил первый голос.
Кто-то взял Амалию за правую руку, но тут уж она не стерпела. Вырвав руку, она отскочила в сторону и, издав несколько бессвязных воплей, стряхнула с головы мешок из кисеи, который на нее набросили.
В жизни Амалии было немало потрясений, но, как она напишет в своих мемуарах, сильнейшим из них было именно это.
Сначала Амалия увидела скамьи – скамьи справа и скамьи слева. За ними тянулся ряд колонн. Впереди стоял алтарь и в глубине – небольшой орган. Это была церковь.
У алтаря стояли трое человек: пожилой священник с приятным лицом, полковник с седыми усами, одетый в форму одного из индийских полков, и молодой джентльмен в корректнейшем костюме новобрачного с белой гвоздикой в петлице. В руке он держал коробочку с двумя обручальными кольцами и в совершенном изумлении таращился на Амалию.
Баронесса Корф перевела взгляд на лежавший у ее ног мешок, с помощью которого ее хотели ослепить, и увидела, что это была обыкновенная подвенечная фата с криво приколотым к ней флердоранжевым венком.
«Я сейчас сойду с ума», – подумала она.
Увидев Амалию, священник прямо-таки просиял от радости, но радость эта быстро сменилась удивлением, когда он услышал ее оторопелый вопрос, обращенный к жениху:
– Сэр, простите, но кто вы такой?
Полковник тревожно мигнул.
– Я? – заверещал юноша с белой гвоздикой. – Черт возьми, а вы кто такая?
Это был здоровенный – чуть ли не в три аршина ростом[9] – малый с симпатичным лицом, кроткими, чуть навыкате хрустальными глазами и рыжеватыми волосами. На его щеках цвел неистребимый румянец, а форме рта позавидовала бы любая примадонна. В общем, четыре девушки из пяти сочли бы его красивым, а пятая, немного поломавшись, с ними бы согласилась.
– Нет, кто вы такой? – завопила Амалия, чувствуя, что у нее голова идет кругом от всего происходящего.
– Арчи, – вмешался полковник, – в чем дело?
– В чем дело? – Рыжий в сердцах швырнул коробочку с кольцами на пол. – Это же не Эмили!
– Нет, я Эмили, то есть Амалия! – возмутилась наша героиня. – А кто вы?
– Я – Арчибальд Невилл! Как вы посмели? Где моя Эмили?
– Откуда мне знать? Ваши люди набросились на меня и…
– О боже! – застонал несчастный жених. – Джеффри! Джеффри!
Громила с ромашкой за ухом, стоявший в стороне, поколебался, но потом все-таки приблизился.
– Джеффри, кого вы мне привезли, а? Вы что, с ума все посходили?
– Сэр, – оправдывался громила, – я сделал все, как вы велели!
– Но это же не она! – кричал жених, указывая на Амалию обвинительным жестом.
– Как не она, сэр? Вы же сами сказали: блондинка и красавица. И других карет там не было. Что просили, то вам и доставили.
– Но это же не она! – повторял несчастный, ломая руки. – Ах! Боже мой! Это же не она! Это совсем, совсем другая! Что вы наделали!
Джеффри пожал плечами. Он был в полном недоумении.
– Что ж вы не сказали, что это не вы? – с укоризной обратился он к Амалии.
– А откуда я знала, кто вам нужен? – парировала она.
– Что верно, то верно, – вздохнул Джеффри.
– Что тут вообще происходит? – шепотом спросила Амалия.
Громила смущенно хмыкнул.
– Ну, вон тот джентльмен очень сох по одной леди, только ее родители – ни-ни, ни в какую. Ну, он добыл разрешение на венчание и велел нам привезти ее. Умыкнуть, – пояснил Джеффри, глядя на Амалию с радостной улыбкой. – Ну а мы, похоже, ошиблись и вместо нее умыкнули вас.
Амалия перевела дух. Загадочная на первый взгляд ситуация оказалась банальной. Настолько банальной, что она даже испытывала легкое разочарование. «Слава богу, что в мире еще не перевелись романтические идиоты, – подумала она, – не то бы меня уже заперли в бедлам[10]».
– Только я не понимаю, чего он так убивается, – добавил громила, разводя руками.
Жених и в самом деле был вне себя от горя. Он испустил несколько жалобных воплей, которые растрогали бы любое сердце, кроме крокодильего, – а может быть, смягчили и последнее тоже, – и вцепился в свои рыжие волосы с явным намерением выдрать их с корнем.
– Арчи, Арчи, – полковник похлопал его по спине, для чего ему пришлось поднять ладонь вверх. – Возьми себя в руки.
Лицо Арчибальда пылало, но он, видимо, одумался. Кинув на Амалию уничтожающий взгляд, он решительно одернул сюртук и обратился к священнику:
– Итак, сэр, мне очень жаль, но произошло недоразумение. Венчание недействительно. Это не моя невеста. Я вообще ее не знаю!
– Прошу прощения, сын мой, – мягко заговорил священник, а затем обратился к Амалии: – Вас зовут Эмили?
– Почти, – подтвердила она. – Но…
– Эмили Стерн?
– Нет, я Амалия Корф. Кроме того, я не знакома с присутствующим здесь джентльменом и вовсе не собиралась выходить за него замуж, вы уж извините.
– И все же, – покачал головой священник, – отныне вы муж и жена, и я ничего не могу поделать с этим.
Жених, уже было направившийся к дверям, остановился и резко обернулся. Причем едва не сбил с ног полковника, который подобрал кольца и смиренно плелся за ним.
– Что?! Да я ее в глаза не видел!
– Вы стояли у алтаря, и вы сказали «да», – упорствовал священник. – Вы обвенчаны, понимаете?
– Ничего я не говорила! – рассердилась Амалия.
– Вы сказали «да»!
– Не говорила! Это он ущипнул меня!
– Очень мне нужно было вас щипать! – завопил возмущенный жених.
– Вы меня ущипнули!
– Нет!
– А я говорю, ущипнули! – Амалия в воинственном запале повысила голос.
Арчибальд тяжело дышал. Оба стояли друг против друга, обмениваясь взглядами так, как хорошие фехтовальщики обмениваются выпадами в схватке не на жизнь, а на смерть.
– Поймите же, – упрямо проговорил священник, подходя к ним, – властью, данной мне церковью, я обвенчал вас. Вы стояли у алтаря, вы сказали «да», а такие пустяки – знаете вы друг друга или нет – значения не имеют.
– Пустяки?! – вскипел жених.
– Как это не имеют? – возмутилась Амалия. – Что за чушь! А ну, – скомандовала она, – дайте-ка сюда разрешение!
Полковник смущенно почесывал ус.
– Даже не знаешь, что сказать, – признался он. – Но вы держитесь, Арчи, не падайте духом. Все образуется.
– Вам легко говорить! – огрызнулся рыжий.
Священник развернул и показал Амалии разрешение на брак, не давая, однако, бумагу в руки.
– Вот. Арчибальд Невилл… и дальше: Эмили Стерн…
– Но позвольте! – вскричала Амалия. – Тут сказано, что ей восемнадцать лет и что она дочь какого-то графа… Это не я!
– Вот именно, не она! – поддержал ее жених. – Я же говорил!
– Теперь это уже не имеет значения, – ответил священник. – Согласно английским законам, вступившим в брак считается то лицо, которое стояло у алтаря, вне зависимости от того, какое имя было названо в разрешении.
– Что? – вырвалось у Амалии.
– Что? – болезненно вскрикнул жених.
Священник развел руками:
– Я понимаю ваше возмущение, но поскольку обряд уже свершен, все сомнения по поводу его правомерности может разрешить только суд. Тут я бессилен.
– Но ведь в разрешении… – начала Амалия.
– Документ, – перебил ее священник, – лишь дает основание для свершения обряда, тогда как венчание есть таинство, обсуждению не подлежащее. Простите, но я ничем не могу вам помочь.
Арчибальд, выведенный из себя спокойствием священника, сделал попытку вырвать у него злосчастное разрешение, явно чтобы разодрать бумагу в клочья. Священник проворно отскочил назад. Полковник удержал друга.
– Боюсь, – сказал священник, – что венчание вполне законно. Даже если в документе не ваше имя, а чужое. Разумеется, вы имеете право подать прошение о признании брака недействительным, если считаете, что с вами обошлись несправедливо, но должен вас предупредить… гм… такого рода дела весьма щекотливы и тянутся очень, очень долго.
– Послушайте, – обратился Арчибальд к Амалии. – Это какое-то ужасное, дикое недоразумение! Я ничего лично против вас не имею, но, черт возьми… Я не желаю, чтобы вы были моей женой!
– Арчи, Арчи… – забормотал полковник, тщетно пытаясь его успокоить.
– Вспомните, может, вы уже замужем? А?
– Мне очень жаль, – сказала Амалия искренне, – но я была замужем, а теперь…
– Уже была? О черт! – Рыжий вновь вцепился руками в волосы и, как подкошенный, рухнул на скамью. – О черт, черт, черт! – повторял он, раскачиваясь всем телом.
– Значит, все по закону, – удовлетворенно констатировал священник.
– Послушайте, – сказала Амалия, которая успела проникнуться искренней жалостью к своему так называемому мужу, – но ведь это же безумие! В разрешении стоит чужое имя, я не Эмили, а Амалия, я не говорила «да» у алтаря, и я совершенно не собиралась выходить замуж!
Священник только пожал плечами.
– Вот что получается, когда люди торопятся, – назидательно заметил он.
Арчибальд рыдал, уткнувшись лбом в спинку скамьи. Полковник пребывал в тихом оцепенении и лишь время от времени дергал себя за ус.
– Боже мой, – стонал жених, – что скажет моя тетушка, когда узнает об этом! А Эмили, моя дорогая Эмили! Я пропал, я погиб! Отойдите от меня! – крикнул он на Амалию, которая стояла возле него, не зная, что делать.
Священник открыл табакерку и взял понюшку табаку. Это был почтенный старый джентльмен, и все случившееся хоть и занимало его, но вместе с тем нисколько не выбивало из привычной колеи.
– Сын мой, я понимаю ваше отчаяние, – промолвил он серьезно, – но, прежде чем жениться на леди, надо хотя бы посмотреть ей в лицо.
– Справедливо замечено, – согласился полковник с облегчением, ибо это были первые разумные слова, которые он сегодня услышал.
– Да оставьте вы меня в покое! – крикнул в ярости рыжий верзила, срываясь с места. Он подошел к Амалии таким быстрым шагом, что она невольно попятилась, и оглядел презрительно. – Тоже мне жена! И что прикажете мне теперь делать?
– Сын мой, – сказал священник кротко, – на вас не угодишь. Добро бы я обвенчал вас с какой-нибудь кикиморой болотной, так ведь нет! Леди – настоящая красавица. Да любой мужчина был бы не прочь жениться на ней! – добавил он, беря вторую понюшку. – Чем вы недовольны?
– Всем! – рявкнул горе-жених. – Какая-то расфуфыренная кокетка… подержанная особа…
Поднялся хор возражений.
– Ну, Арчи, это уже невежливо! Твоя жена – просто красавица.
– Моя… кто? О боже! Нет, мне лучше умереть! Умереть и не слышать всего этого! – Злосчастный жених стонал. Его трясло от гнева и горя.
– Сэр, – сухо заметила Амалия, – когда вы закончите умирать, предупредите меня, пожалуйста. Не хочу показаться невежливой, но у меня на сегодня намечено еще много дел, помимо незапланированной свадьбы с вами.
– Можно подумать, я сам о ней мечтал! – фыркнул жених. – Послушайте, вы… как вас там…
– Эмили.
Арчибальд отшатнулся и побледнел.
– Не произносите при мне это имя! Эмили – моя невеста, чистейшее, воздушное создание, которая… которое…
– Знаете, сэр, – сказала Амалия (ей уже порядком надоело его отчаяние, которое она находила смехотворным), – мы женаты всего пять минут, а я уже мечтаю о разводе с вами. Когда вы придете в себя и будете способны здраво рассуждать, мы с вами поговорим. А пока, извините, мне недосуг.
И наша героиня двинулась между рядов скамей к выходу. Но едва она подошла к двери, как та распахнулась ей навстречу, и на пороге возник лопоухий с синяком на скуле и с рассеченной губой.
– Что, миледи, ищем убежища в церкви? Ах ты, д-дрянь! – процедил он и наотмашь ударил ее по лицу.
Глава 5,
«Вот оно что! Ну, тут надо вести себя осторожно».
Она вертела головой, пытаясь хоть что-то разглядеть, но под проклятой белой тряпкой было еще хуже, чем в тумане. Кто-то возле нее скромно кашлянул.
– Вы готовы, сэр?
– Давайте, только быстрее! – велел сочный баритон где-то сбоку от нее. – Джеффри, идите сюда, вы тоже будете свидетелем.
– Хорошо, сэр, – почтительно откликнулся Джеффри.
– Согласен ли ты, Арчибальд Эдмунд Филип Невилл, взять в жены Эмили Стерн, беречь ее и заботиться о ней, пока смерть не разлучит вас?
– Да, да, да!
– Одного «да» вполне достаточно. Согласна ли ты, Эмили Стерн, выйти замуж за Арчибальда Эдмунда Филипа Невилла…
Тут Амалию пребольно ущипнули за бок, и она взвизгнула так истошно, что ее должны были услышать если не в Дублине, то уж в Эдинбурге точно.
– Она согласна! – объявил баритон.
– Объявляю вас мужем и женой, – закончил первый голос.
Кто-то взял Амалию за правую руку, но тут уж она не стерпела. Вырвав руку, она отскочила в сторону и, издав несколько бессвязных воплей, стряхнула с головы мешок из кисеи, который на нее набросили.
В жизни Амалии было немало потрясений, но, как она напишет в своих мемуарах, сильнейшим из них было именно это.
Сначала Амалия увидела скамьи – скамьи справа и скамьи слева. За ними тянулся ряд колонн. Впереди стоял алтарь и в глубине – небольшой орган. Это была церковь.
У алтаря стояли трое человек: пожилой священник с приятным лицом, полковник с седыми усами, одетый в форму одного из индийских полков, и молодой джентльмен в корректнейшем костюме новобрачного с белой гвоздикой в петлице. В руке он держал коробочку с двумя обручальными кольцами и в совершенном изумлении таращился на Амалию.
Баронесса Корф перевела взгляд на лежавший у ее ног мешок, с помощью которого ее хотели ослепить, и увидела, что это была обыкновенная подвенечная фата с криво приколотым к ней флердоранжевым венком.
«Я сейчас сойду с ума», – подумала она.
Увидев Амалию, священник прямо-таки просиял от радости, но радость эта быстро сменилась удивлением, когда он услышал ее оторопелый вопрос, обращенный к жениху:
– Сэр, простите, но кто вы такой?
Полковник тревожно мигнул.
– Я? – заверещал юноша с белой гвоздикой. – Черт возьми, а вы кто такая?
Это был здоровенный – чуть ли не в три аршина ростом[9] – малый с симпатичным лицом, кроткими, чуть навыкате хрустальными глазами и рыжеватыми волосами. На его щеках цвел неистребимый румянец, а форме рта позавидовала бы любая примадонна. В общем, четыре девушки из пяти сочли бы его красивым, а пятая, немного поломавшись, с ними бы согласилась.
– Нет, кто вы такой? – завопила Амалия, чувствуя, что у нее голова идет кругом от всего происходящего.
– Арчи, – вмешался полковник, – в чем дело?
– В чем дело? – Рыжий в сердцах швырнул коробочку с кольцами на пол. – Это же не Эмили!
– Нет, я Эмили, то есть Амалия! – возмутилась наша героиня. – А кто вы?
– Я – Арчибальд Невилл! Как вы посмели? Где моя Эмили?
– Откуда мне знать? Ваши люди набросились на меня и…
– О боже! – застонал несчастный жених. – Джеффри! Джеффри!
Громила с ромашкой за ухом, стоявший в стороне, поколебался, но потом все-таки приблизился.
– Джеффри, кого вы мне привезли, а? Вы что, с ума все посходили?
– Сэр, – оправдывался громила, – я сделал все, как вы велели!
– Но это же не она! – кричал жених, указывая на Амалию обвинительным жестом.
– Как не она, сэр? Вы же сами сказали: блондинка и красавица. И других карет там не было. Что просили, то вам и доставили.
– Но это же не она! – повторял несчастный, ломая руки. – Ах! Боже мой! Это же не она! Это совсем, совсем другая! Что вы наделали!
Джеффри пожал плечами. Он был в полном недоумении.
– Что ж вы не сказали, что это не вы? – с укоризной обратился он к Амалии.
– А откуда я знала, кто вам нужен? – парировала она.
– Что верно, то верно, – вздохнул Джеффри.
– Что тут вообще происходит? – шепотом спросила Амалия.
Громила смущенно хмыкнул.
– Ну, вон тот джентльмен очень сох по одной леди, только ее родители – ни-ни, ни в какую. Ну, он добыл разрешение на венчание и велел нам привезти ее. Умыкнуть, – пояснил Джеффри, глядя на Амалию с радостной улыбкой. – Ну а мы, похоже, ошиблись и вместо нее умыкнули вас.
Амалия перевела дух. Загадочная на первый взгляд ситуация оказалась банальной. Настолько банальной, что она даже испытывала легкое разочарование. «Слава богу, что в мире еще не перевелись романтические идиоты, – подумала она, – не то бы меня уже заперли в бедлам[10]».
– Только я не понимаю, чего он так убивается, – добавил громила, разводя руками.
Жених и в самом деле был вне себя от горя. Он испустил несколько жалобных воплей, которые растрогали бы любое сердце, кроме крокодильего, – а может быть, смягчили и последнее тоже, – и вцепился в свои рыжие волосы с явным намерением выдрать их с корнем.
– Арчи, Арчи, – полковник похлопал его по спине, для чего ему пришлось поднять ладонь вверх. – Возьми себя в руки.
Лицо Арчибальда пылало, но он, видимо, одумался. Кинув на Амалию уничтожающий взгляд, он решительно одернул сюртук и обратился к священнику:
– Итак, сэр, мне очень жаль, но произошло недоразумение. Венчание недействительно. Это не моя невеста. Я вообще ее не знаю!
– Прошу прощения, сын мой, – мягко заговорил священник, а затем обратился к Амалии: – Вас зовут Эмили?
– Почти, – подтвердила она. – Но…
– Эмили Стерн?
– Нет, я Амалия Корф. Кроме того, я не знакома с присутствующим здесь джентльменом и вовсе не собиралась выходить за него замуж, вы уж извините.
– И все же, – покачал головой священник, – отныне вы муж и жена, и я ничего не могу поделать с этим.
Жених, уже было направившийся к дверям, остановился и резко обернулся. Причем едва не сбил с ног полковника, который подобрал кольца и смиренно плелся за ним.
– Что?! Да я ее в глаза не видел!
– Вы стояли у алтаря, и вы сказали «да», – упорствовал священник. – Вы обвенчаны, понимаете?
– Ничего я не говорила! – рассердилась Амалия.
– Вы сказали «да»!
– Не говорила! Это он ущипнул меня!
– Очень мне нужно было вас щипать! – завопил возмущенный жених.
– Вы меня ущипнули!
– Нет!
– А я говорю, ущипнули! – Амалия в воинственном запале повысила голос.
Арчибальд тяжело дышал. Оба стояли друг против друга, обмениваясь взглядами так, как хорошие фехтовальщики обмениваются выпадами в схватке не на жизнь, а на смерть.
– Поймите же, – упрямо проговорил священник, подходя к ним, – властью, данной мне церковью, я обвенчал вас. Вы стояли у алтаря, вы сказали «да», а такие пустяки – знаете вы друг друга или нет – значения не имеют.
– Пустяки?! – вскипел жених.
– Как это не имеют? – возмутилась Амалия. – Что за чушь! А ну, – скомандовала она, – дайте-ка сюда разрешение!
Полковник смущенно почесывал ус.
– Даже не знаешь, что сказать, – признался он. – Но вы держитесь, Арчи, не падайте духом. Все образуется.
– Вам легко говорить! – огрызнулся рыжий.
Священник развернул и показал Амалии разрешение на брак, не давая, однако, бумагу в руки.
– Вот. Арчибальд Невилл… и дальше: Эмили Стерн…
– Но позвольте! – вскричала Амалия. – Тут сказано, что ей восемнадцать лет и что она дочь какого-то графа… Это не я!
– Вот именно, не она! – поддержал ее жених. – Я же говорил!
– Теперь это уже не имеет значения, – ответил священник. – Согласно английским законам, вступившим в брак считается то лицо, которое стояло у алтаря, вне зависимости от того, какое имя было названо в разрешении.
– Что? – вырвалось у Амалии.
– Что? – болезненно вскрикнул жених.
Священник развел руками:
– Я понимаю ваше возмущение, но поскольку обряд уже свершен, все сомнения по поводу его правомерности может разрешить только суд. Тут я бессилен.
– Но ведь в разрешении… – начала Амалия.
– Документ, – перебил ее священник, – лишь дает основание для свершения обряда, тогда как венчание есть таинство, обсуждению не подлежащее. Простите, но я ничем не могу вам помочь.
Арчибальд, выведенный из себя спокойствием священника, сделал попытку вырвать у него злосчастное разрешение, явно чтобы разодрать бумагу в клочья. Священник проворно отскочил назад. Полковник удержал друга.
– Боюсь, – сказал священник, – что венчание вполне законно. Даже если в документе не ваше имя, а чужое. Разумеется, вы имеете право подать прошение о признании брака недействительным, если считаете, что с вами обошлись несправедливо, но должен вас предупредить… гм… такого рода дела весьма щекотливы и тянутся очень, очень долго.
– Послушайте, – обратился Арчибальд к Амалии. – Это какое-то ужасное, дикое недоразумение! Я ничего лично против вас не имею, но, черт возьми… Я не желаю, чтобы вы были моей женой!
– Арчи, Арчи… – забормотал полковник, тщетно пытаясь его успокоить.
– Вспомните, может, вы уже замужем? А?
– Мне очень жаль, – сказала Амалия искренне, – но я была замужем, а теперь…
– Уже была? О черт! – Рыжий вновь вцепился руками в волосы и, как подкошенный, рухнул на скамью. – О черт, черт, черт! – повторял он, раскачиваясь всем телом.
– Значит, все по закону, – удовлетворенно констатировал священник.
– Послушайте, – сказала Амалия, которая успела проникнуться искренней жалостью к своему так называемому мужу, – но ведь это же безумие! В разрешении стоит чужое имя, я не Эмили, а Амалия, я не говорила «да» у алтаря, и я совершенно не собиралась выходить замуж!
Священник только пожал плечами.
– Вот что получается, когда люди торопятся, – назидательно заметил он.
Арчибальд рыдал, уткнувшись лбом в спинку скамьи. Полковник пребывал в тихом оцепенении и лишь время от времени дергал себя за ус.
– Боже мой, – стонал жених, – что скажет моя тетушка, когда узнает об этом! А Эмили, моя дорогая Эмили! Я пропал, я погиб! Отойдите от меня! – крикнул он на Амалию, которая стояла возле него, не зная, что делать.
Священник открыл табакерку и взял понюшку табаку. Это был почтенный старый джентльмен, и все случившееся хоть и занимало его, но вместе с тем нисколько не выбивало из привычной колеи.
– Сын мой, я понимаю ваше отчаяние, – промолвил он серьезно, – но, прежде чем жениться на леди, надо хотя бы посмотреть ей в лицо.
– Справедливо замечено, – согласился полковник с облегчением, ибо это были первые разумные слова, которые он сегодня услышал.
– Да оставьте вы меня в покое! – крикнул в ярости рыжий верзила, срываясь с места. Он подошел к Амалии таким быстрым шагом, что она невольно попятилась, и оглядел презрительно. – Тоже мне жена! И что прикажете мне теперь делать?
– Сын мой, – сказал священник кротко, – на вас не угодишь. Добро бы я обвенчал вас с какой-нибудь кикиморой болотной, так ведь нет! Леди – настоящая красавица. Да любой мужчина был бы не прочь жениться на ней! – добавил он, беря вторую понюшку. – Чем вы недовольны?
– Всем! – рявкнул горе-жених. – Какая-то расфуфыренная кокетка… подержанная особа…
Поднялся хор возражений.
– Ну, Арчи, это уже невежливо! Твоя жена – просто красавица.
– Моя… кто? О боже! Нет, мне лучше умереть! Умереть и не слышать всего этого! – Злосчастный жених стонал. Его трясло от гнева и горя.
– Сэр, – сухо заметила Амалия, – когда вы закончите умирать, предупредите меня, пожалуйста. Не хочу показаться невежливой, но у меня на сегодня намечено еще много дел, помимо незапланированной свадьбы с вами.
– Можно подумать, я сам о ней мечтал! – фыркнул жених. – Послушайте, вы… как вас там…
– Эмили.
Арчибальд отшатнулся и побледнел.
– Не произносите при мне это имя! Эмили – моя невеста, чистейшее, воздушное создание, которая… которое…
– Знаете, сэр, – сказала Амалия (ей уже порядком надоело его отчаяние, которое она находила смехотворным), – мы женаты всего пять минут, а я уже мечтаю о разводе с вами. Когда вы придете в себя и будете способны здраво рассуждать, мы с вами поговорим. А пока, извините, мне недосуг.
И наша героиня двинулась между рядов скамей к выходу. Но едва она подошла к двери, как та распахнулась ей навстречу, и на пороге возник лопоухий с синяком на скуле и с рассеченной губой.
– Что, миледи, ищем убежища в церкви? Ах ты, д-дрянь! – процедил он и наотмашь ударил ее по лицу.
Глава 5,
смертельно опасная
Амалию никогда не били по лицу, и теперь она оказалась совершенно беззащитна. Щека заполыхала, во рту появился солоноватый привкус. Она отшатнулась и с ненавистью поглядела на лопоухого. Он схватил ее за руку и хотел вывести из церкви, но тут совершенно неожиданно вмешался рыжий.
– Эй вы, – завопил он, – не смейте трогать мою жену!
Пальцы, железной хваткой стиснувшие запястье Амалии, разжались, и она немедленно воспользовалась этим, чтобы отбежать к ближайшей колонне.
– Ваша светлость, – вкрадчиво произнес лопоухий, – что вы говорите, какая жена? Это моя сумасшедшая кузина, и я везу ее в лечебницу доктора Баттла.
– Какая я тебе кузина, дурак! – крикнула Амалия с безопасного расстояния. – Ты хоть в зеркало на себя посмотри!
– Что-то я и в самом деле не помню, чтобы у вас были такие родственницы, – усомнился Арчибальд.
Дэниэл Уивертон в ярости рванулся вперед и едва не схватил Амалию вновь.
– Я вам сказал, не прикасайтесь к моей жене, черт побери! – Рыжий крупными шагами шел к ним. – И вообще проваливайте отсюда! У меня и без вас хлопот полон рот.
– Послушайте, – возмутился Уивертон, – я на службе! Вы не имеете права обращаться со мной подобным образом!
– На какой вы службе, если едете в лечебницу по частному делу? – язвительно спросил Арчибальд. Нет слов, он нравился Амалии все больше и больше. – Убирайтесь!
– Ваша светлость, – заговорил Уивертон, волнуясь, – вы что-то путаете. Как она может быть вашей женой? Вы ведь даже с ней незнакомы! Она только что приехала в Англию, этим вот утром!
– И что, ей уже успели поставить диагноз? – Арчи и впрямь нельзя было отказать в умении логически мыслить. – А мои дела вообще вас не касаются! На ком хочу, на том и женюсь. Еще не хватало, чтобы Невиллы спрашивали разрешения у каких-то там Уивертонов!
– Вам это так не пройдет, – прошипел лопоухий, отступая к выходу. – Я пожалуюсь королеве!
– Моя тетушка что, заведует бедламами? – фыркнул рыжий. – Жалуйтесь сколько вам влезет, любезный!
– Его тетушка? – переспросила Амалия озадаченно, повернувшись к полковнику. Тот смущенно кашлянул в кулак.
– Ну да, Арчи – внучатый племянник ее величества королевы.
– А-а, – протянула Амалия, чувствуя прилив неожиданного интереса к происходящему. То дурацкое положение, в каком она оказалась, начало приобретать совершенно другой вид.
Рыжий верзила обернулся к ней.
– Что у вас с лицом? – спросил он внезапно.
– С лицом? – Амалия стерла кровь с губы. – Этот господин меня ударил.
Ее слова возымели самое неожиданное действие. Его светлость (два метра росту) кинулся на Уивертона, как разъяренный бык на матадора-доходягу. Затрещал оторванный воротник. Под сводами церкви раздались придушенные вопли. Амалия в ужасе шарахнулась. Священник, благодушно взирая на разворачивающееся перед его глазами форменное смертоубийство, чихнул и закрыл табакерку. Полковник с присущей военным отвагой бросился разнимать драчунов. Надо сказать, что разнять ему удалось только с третьего раза.
– Сэр, вы мерзавец! – заявил Невилл своему противнику, уши которого оттопыривались теперь пуще прежнего, а на лице прибавилось синяков. – Вы осмелились ударить мою жену, герцогиню, в моем присутствии!
Амалия села, потому что ее не держали ноги. «Я уже герцогиня?» – мелькнуло у нее в голове.
– Поэтому я имею честь вызвать вас на дуэль, – закончил герцог и рубанул воздух рукой.
Уивертон, на лице которого белые пятна чередовались с алыми и бирюзовыми, презрительно покривил ниточки губ.
– Где и когда вам будет угодно, – отозвался он. – А теперь я должен идти.
– Ни с места! – прогрохотал рыжий верзила. – Мы решим наши разногласия прямо сейчас, чтобы вы не имели возможности сбежать, как это сделал ваш трусливый предок в сражении при Азенкуре[11]. Удовлетворение должно следовать сразу же за оскорблением, и я не собираюсь ждать. Джимми, одолжи мне саблю!
– С превеликим удовольствием, – отвечал полковник, отстегивая саблю от пояса.
– Но, – взмолился Уивертон, – у меня же нет оружия!
– Ап-чхи! – сказал священник, и все невольно оглянулись на него. А он вдруг сообщил: – У меня есть.
– Ну так несите! – велел Арчи.
И священник так быстро, как только мог, понесся на подагрических ногах к своему домику, находившемуся совсем недалеко от церкви.
Его жена, подоткнув подол, возилась в огороде.
– Сесили! – громогласно воззвал пастор.
– Ау? – привычно отозвалась его супруга.
– Сесили, скорее иди в церковь! Два джентльмена будут убивать друг друга из-за леди. Скорее, не то все пропустишь!
– О боже, Джордж, иду! Как интересно!
Она опустила юбку, наскоро вытерла руки и засеменила вслед за супругом, уже несшим под мышкой саблю.
В церкви меж тем все продолжалось своим чередом.
– Я полагаю, у вас есть секунданты, сэр? – спросил герцог высокомерно.
– Секун… – Уивертон вытаращил глаза. – Какого черта? Вы что же это, серьезно?
– Абсолютно.
Уивертон достал платок и вытер кровь, текшую из разбитого носа.
– У меня двое друзей тут неподалеку, – злобно бросил он.
Ими оказались стражи Амалии. Они нерешительно потоптались у входа и вошли. Уивертон объяснил им суть дела.
– Но, сэр, я одного не могу понять, – несмело заметил один. – Когда он успел на ней жениться?
– Это и для меня загадка, Крэддок!
– Я и не подозревала, сэр, что вы такой храбрый, – сказала Амалия рыжему Арчи – своему мужу перед богом и людьми.
– Черт возьми, – с досадой отозвался герцог, – коли уж вы оказались моей женой, то не могу же я позволить, чтобы вас бил какой-то седьмой сын жалкого виконта! – И он задорно взмахнул саблей, со свистом рассекая воздух.
Вошел священник, за которым следовала его возбужденная половина. Ее маленькие глазки так и бегали, стремясь ничего не упустить.
– Прошу, – сказал священник, с поклоном подавая саблю Уивертону. – Должен заметить, господа, что в церкви все-таки неудобно драться: тут скамьи и все такое, священное место опять же… Может, вам лучше выйти наружу?
Противники обменялись злобными взглядами.
– Ничего не имею против, – проворчал герцог, высокомерно задрав нос.
Амалия вышла вслед за дуэлянтами. Тысяча мыслей кружилась в ее голове. Во-первых, выйдя замуж непонятно за кого, она все-таки оказалась герцогиней, а это, как ни крути, приятно. Во-вторых, ее случайный муж оказался на редкость решительным и бесстрашным малым, а это еще приятнее. В-третьих, тетушка ее мужа, оказывается, королева Виктория, а это уже совсем приятный сюрприз. Интересно, нельзя ли как-нибудь использовать данное обстоятельство, чтобы добиться поставленной перед ней цели? Все ее планы были нарушены похищением, и теперь ей поневоле приходилось действовать экспромтом.
Маленькая процессия – дуэлянты, стражи Амалии, сама Амалия, полковник и священник с женой – обогнули церковь, и перед ними открылось деревенское кладбище: старые плиты, покрытые мхом, и скромные кресты. Возле кладбища все остановились.
– Здесь, – твердо сказал Невилл.
Лопоухий только мотнул головой.
– Должен сказать вашей светлости, – проговорил он с расстановкой, – что в Итоне я был одним из лучших фехтовальщиков.
– А будете одним из лучших покойников, – отозвался герцог и встал в позицию.
Жена священника перекрестилась.
– А она недурна, – сказала она мужу, имея в виду Амалию. – Очень даже недурна. Интересно, Джордж, почему ты не дрался из-за меня на дуэли?
– Потому что не было подходящего случая, дорогая, – благоразумно ответил священник.
Клинки со звоном скрестились, и, услышав их лязг, Амалия отчетливо осознала, что, если с ее так называемым супругом что-то случится, Уивертон не преминет выполнить задуманное – поместить ее в сумасшедший дом. Поэтому она всем сердцем желала победы рыжему, но, увы, оказалось, что лопоухий вполне оправдывал свою репутацию, приобретенную в Итоне. Он сразу перешел в нападение и погнал герцога через кладбище.
– Хорошо дерется, – заметил полковник с одобрением. – Боюсь я, Арчи, простите, сударыня, вашему мужу несдобровать.
Однако он зря опасался. Невилл был ранен в левую руку, но он провел обманный прием, и Уивертон упал на чью-то могилу. Прежде чем он успел подняться, Арчибальд приколол его к могиле, как бабочку. Лопоухий подергался какое-то время и замер.
– Сэр, – сказала жена священника с благоговением, – вы – герой!
Контрразведчики бросились к своему поверженному шефу.
– Он мертв? – спросил священник.
– Как покойник! – с горечью ответил один из секундантов.
Арчибальд пошатнулся, но взял себя в руки и подошел к полковнику, чтобы вернуть ему саблю.
– Надеюсь, – обратился он к секундантам, которые, пораженные, смотрели то на него, то на Уивертона, лежащего в луже крови, которая на глазах становилась все шире и шире, – вы засвидетельствуете в случае надобности, что все было по правилам. Я еду домой.
– Я вас провожу, – быстро сказала Амалия.
– На это я и рассчитывал, – проворчал раненый герцог. – Пока, Джимми. Надеюсь, ты составишь мне компанию на следующей охоте.
– А что мне делать с этим? – спросил полковник, указывая на коробочку с кольцами.
– Давай их сюда. – Арчибальд забрал кольца. – Будем надеяться, они мне еще пригодятся, когда все разрешится. Спасибо за все, священник! Это венчание я точно не забуду!
Амалия помогла Арчибальду забраться в массивную карету с гербом на дверцах, попросила громилу Джеффри принести ей сумку, и они поехали.
– Дайте-ка я взгляну на вашу рану, – предложила Амалия.
– Э, царапина, – жизнерадостно заявил герцог, хотя кровь из раны так и хлестала.
– И все-таки будет лучше, если я вас перевяжу, – настаивала Амалия, доставая из сумочки бинты и разрывая их.
Арчибальд, сопя, молча позволил ей проделать все необходимые манипуляции.
– Сдается мне, – проворчал он, – что вы та еще штучка. Медовый месяц еще не начался, а я уже убил из-за вас человека.
– То ли еще будет, – скромно ввернула Амалия. – Право, мне очень жаль, что вам пришлось из-за меня отправить мистера Уивертона к праотцам.
– Можете не жалеть, – отозвался Арчибальд, – я с детства терпеть не мог этого типа. Еще с тех пор, как он на королевской елке отнял у меня вишенку с торта.
– Утешительно, наверное, знать, что вы убили его из-за вишенки, – язвительно заметила Амалия. – Потому что большинство людей убивают друг друга и вовсе ни за что. Так не больно?
– Нет.
– Боюсь, что наше знакомство началось довольно неудачно, – сказала Амалия. – Мы даже толком не представились друг другу. Я баронесса Амалия Корф.
– Да? – Настроение герцога значительно улучшилось при известии, что его жена – не какая-то модистка, а тоже аристократка. – Я Арчибальд Эдмунд Филип Невилл, герцог Олдкасл. В забавном мы с вами оказались положении, правда?
Оба рассмеялись – в первый раз за все утро.
– Можно неприличный вопрос? – спросила Амалия, пытаясь вспомнить, где она могла слышать раньше о герцоге Олдкасле. – Сколько вам лет?
Герцог потупился.
– Восемнадцать, – нехотя выдавил он из себя.
– Мне следовало догадаться, – сказала Амалия. – Только в ваши годы люди совершают такие прекрасные глупости, как похищение невест.
– Это не глупости, – отозвался Арчибальд. – Отец Эмили – упрямый старый дурак, и только. Из-за того, что мой старший брат и его жена недавно утонули, он решил, что с моей семьей лучше не иметь дела.
– Ах вот оно что, – медленно проговорила Амалия. – Так это был ваш брат? Тот, о котором писали в газетах?
Арчибальд кивнул.
– А Уивертон? – спросил он после некоторого молчания. – Кто он вам?
– Так, никто, – отозвалась Амалия. – Просто он заявлял на меня некоторые права, а я ему не уступала.
– Я так и знал! Кокетка! – фыркнул Арчибальд. – Но вы по крайней мере в своем уме? А то, помнится, он говорил что-то о лечебнице.
– Это была его хитрость, – заметила Амалия. – Чтобы сломить мое сопротивление.
– И что он в вас такого нашел? – пожал плечами Арчибальд. – Не понимаю!
Амалия в отместку слегка надавила ему на рану. Рыжий верзила сдавленно всхлипнул и умолк.
– Куда мы едем? – спросила Амалия.
– Эй вы, – завопил он, – не смейте трогать мою жену!
Пальцы, железной хваткой стиснувшие запястье Амалии, разжались, и она немедленно воспользовалась этим, чтобы отбежать к ближайшей колонне.
– Ваша светлость, – вкрадчиво произнес лопоухий, – что вы говорите, какая жена? Это моя сумасшедшая кузина, и я везу ее в лечебницу доктора Баттла.
– Какая я тебе кузина, дурак! – крикнула Амалия с безопасного расстояния. – Ты хоть в зеркало на себя посмотри!
– Что-то я и в самом деле не помню, чтобы у вас были такие родственницы, – усомнился Арчибальд.
Дэниэл Уивертон в ярости рванулся вперед и едва не схватил Амалию вновь.
– Я вам сказал, не прикасайтесь к моей жене, черт побери! – Рыжий крупными шагами шел к ним. – И вообще проваливайте отсюда! У меня и без вас хлопот полон рот.
– Послушайте, – возмутился Уивертон, – я на службе! Вы не имеете права обращаться со мной подобным образом!
– На какой вы службе, если едете в лечебницу по частному делу? – язвительно спросил Арчибальд. Нет слов, он нравился Амалии все больше и больше. – Убирайтесь!
– Ваша светлость, – заговорил Уивертон, волнуясь, – вы что-то путаете. Как она может быть вашей женой? Вы ведь даже с ней незнакомы! Она только что приехала в Англию, этим вот утром!
– И что, ей уже успели поставить диагноз? – Арчи и впрямь нельзя было отказать в умении логически мыслить. – А мои дела вообще вас не касаются! На ком хочу, на том и женюсь. Еще не хватало, чтобы Невиллы спрашивали разрешения у каких-то там Уивертонов!
– Вам это так не пройдет, – прошипел лопоухий, отступая к выходу. – Я пожалуюсь королеве!
– Моя тетушка что, заведует бедламами? – фыркнул рыжий. – Жалуйтесь сколько вам влезет, любезный!
– Его тетушка? – переспросила Амалия озадаченно, повернувшись к полковнику. Тот смущенно кашлянул в кулак.
– Ну да, Арчи – внучатый племянник ее величества королевы.
– А-а, – протянула Амалия, чувствуя прилив неожиданного интереса к происходящему. То дурацкое положение, в каком она оказалась, начало приобретать совершенно другой вид.
Рыжий верзила обернулся к ней.
– Что у вас с лицом? – спросил он внезапно.
– С лицом? – Амалия стерла кровь с губы. – Этот господин меня ударил.
Ее слова возымели самое неожиданное действие. Его светлость (два метра росту) кинулся на Уивертона, как разъяренный бык на матадора-доходягу. Затрещал оторванный воротник. Под сводами церкви раздались придушенные вопли. Амалия в ужасе шарахнулась. Священник, благодушно взирая на разворачивающееся перед его глазами форменное смертоубийство, чихнул и закрыл табакерку. Полковник с присущей военным отвагой бросился разнимать драчунов. Надо сказать, что разнять ему удалось только с третьего раза.
– Сэр, вы мерзавец! – заявил Невилл своему противнику, уши которого оттопыривались теперь пуще прежнего, а на лице прибавилось синяков. – Вы осмелились ударить мою жену, герцогиню, в моем присутствии!
Амалия села, потому что ее не держали ноги. «Я уже герцогиня?» – мелькнуло у нее в голове.
– Поэтому я имею честь вызвать вас на дуэль, – закончил герцог и рубанул воздух рукой.
Уивертон, на лице которого белые пятна чередовались с алыми и бирюзовыми, презрительно покривил ниточки губ.
– Где и когда вам будет угодно, – отозвался он. – А теперь я должен идти.
– Ни с места! – прогрохотал рыжий верзила. – Мы решим наши разногласия прямо сейчас, чтобы вы не имели возможности сбежать, как это сделал ваш трусливый предок в сражении при Азенкуре[11]. Удовлетворение должно следовать сразу же за оскорблением, и я не собираюсь ждать. Джимми, одолжи мне саблю!
– С превеликим удовольствием, – отвечал полковник, отстегивая саблю от пояса.
– Но, – взмолился Уивертон, – у меня же нет оружия!
– Ап-чхи! – сказал священник, и все невольно оглянулись на него. А он вдруг сообщил: – У меня есть.
– Ну так несите! – велел Арчи.
И священник так быстро, как только мог, понесся на подагрических ногах к своему домику, находившемуся совсем недалеко от церкви.
Его жена, подоткнув подол, возилась в огороде.
– Сесили! – громогласно воззвал пастор.
– Ау? – привычно отозвалась его супруга.
– Сесили, скорее иди в церковь! Два джентльмена будут убивать друг друга из-за леди. Скорее, не то все пропустишь!
– О боже, Джордж, иду! Как интересно!
Она опустила юбку, наскоро вытерла руки и засеменила вслед за супругом, уже несшим под мышкой саблю.
В церкви меж тем все продолжалось своим чередом.
– Я полагаю, у вас есть секунданты, сэр? – спросил герцог высокомерно.
– Секун… – Уивертон вытаращил глаза. – Какого черта? Вы что же это, серьезно?
– Абсолютно.
Уивертон достал платок и вытер кровь, текшую из разбитого носа.
– У меня двое друзей тут неподалеку, – злобно бросил он.
Ими оказались стражи Амалии. Они нерешительно потоптались у входа и вошли. Уивертон объяснил им суть дела.
– Но, сэр, я одного не могу понять, – несмело заметил один. – Когда он успел на ней жениться?
– Это и для меня загадка, Крэддок!
– Я и не подозревала, сэр, что вы такой храбрый, – сказала Амалия рыжему Арчи – своему мужу перед богом и людьми.
– Черт возьми, – с досадой отозвался герцог, – коли уж вы оказались моей женой, то не могу же я позволить, чтобы вас бил какой-то седьмой сын жалкого виконта! – И он задорно взмахнул саблей, со свистом рассекая воздух.
Вошел священник, за которым следовала его возбужденная половина. Ее маленькие глазки так и бегали, стремясь ничего не упустить.
– Прошу, – сказал священник, с поклоном подавая саблю Уивертону. – Должен заметить, господа, что в церкви все-таки неудобно драться: тут скамьи и все такое, священное место опять же… Может, вам лучше выйти наружу?
Противники обменялись злобными взглядами.
– Ничего не имею против, – проворчал герцог, высокомерно задрав нос.
Амалия вышла вслед за дуэлянтами. Тысяча мыслей кружилась в ее голове. Во-первых, выйдя замуж непонятно за кого, она все-таки оказалась герцогиней, а это, как ни крути, приятно. Во-вторых, ее случайный муж оказался на редкость решительным и бесстрашным малым, а это еще приятнее. В-третьих, тетушка ее мужа, оказывается, королева Виктория, а это уже совсем приятный сюрприз. Интересно, нельзя ли как-нибудь использовать данное обстоятельство, чтобы добиться поставленной перед ней цели? Все ее планы были нарушены похищением, и теперь ей поневоле приходилось действовать экспромтом.
Маленькая процессия – дуэлянты, стражи Амалии, сама Амалия, полковник и священник с женой – обогнули церковь, и перед ними открылось деревенское кладбище: старые плиты, покрытые мхом, и скромные кресты. Возле кладбища все остановились.
– Здесь, – твердо сказал Невилл.
Лопоухий только мотнул головой.
– Должен сказать вашей светлости, – проговорил он с расстановкой, – что в Итоне я был одним из лучших фехтовальщиков.
– А будете одним из лучших покойников, – отозвался герцог и встал в позицию.
Жена священника перекрестилась.
– А она недурна, – сказала она мужу, имея в виду Амалию. – Очень даже недурна. Интересно, Джордж, почему ты не дрался из-за меня на дуэли?
– Потому что не было подходящего случая, дорогая, – благоразумно ответил священник.
Клинки со звоном скрестились, и, услышав их лязг, Амалия отчетливо осознала, что, если с ее так называемым супругом что-то случится, Уивертон не преминет выполнить задуманное – поместить ее в сумасшедший дом. Поэтому она всем сердцем желала победы рыжему, но, увы, оказалось, что лопоухий вполне оправдывал свою репутацию, приобретенную в Итоне. Он сразу перешел в нападение и погнал герцога через кладбище.
– Хорошо дерется, – заметил полковник с одобрением. – Боюсь я, Арчи, простите, сударыня, вашему мужу несдобровать.
Однако он зря опасался. Невилл был ранен в левую руку, но он провел обманный прием, и Уивертон упал на чью-то могилу. Прежде чем он успел подняться, Арчибальд приколол его к могиле, как бабочку. Лопоухий подергался какое-то время и замер.
– Сэр, – сказала жена священника с благоговением, – вы – герой!
Контрразведчики бросились к своему поверженному шефу.
– Он мертв? – спросил священник.
– Как покойник! – с горечью ответил один из секундантов.
Арчибальд пошатнулся, но взял себя в руки и подошел к полковнику, чтобы вернуть ему саблю.
– Надеюсь, – обратился он к секундантам, которые, пораженные, смотрели то на него, то на Уивертона, лежащего в луже крови, которая на глазах становилась все шире и шире, – вы засвидетельствуете в случае надобности, что все было по правилам. Я еду домой.
– Я вас провожу, – быстро сказала Амалия.
– На это я и рассчитывал, – проворчал раненый герцог. – Пока, Джимми. Надеюсь, ты составишь мне компанию на следующей охоте.
– А что мне делать с этим? – спросил полковник, указывая на коробочку с кольцами.
– Давай их сюда. – Арчибальд забрал кольца. – Будем надеяться, они мне еще пригодятся, когда все разрешится. Спасибо за все, священник! Это венчание я точно не забуду!
Амалия помогла Арчибальду забраться в массивную карету с гербом на дверцах, попросила громилу Джеффри принести ей сумку, и они поехали.
– Дайте-ка я взгляну на вашу рану, – предложила Амалия.
– Э, царапина, – жизнерадостно заявил герцог, хотя кровь из раны так и хлестала.
– И все-таки будет лучше, если я вас перевяжу, – настаивала Амалия, доставая из сумочки бинты и разрывая их.
Арчибальд, сопя, молча позволил ей проделать все необходимые манипуляции.
– Сдается мне, – проворчал он, – что вы та еще штучка. Медовый месяц еще не начался, а я уже убил из-за вас человека.
– То ли еще будет, – скромно ввернула Амалия. – Право, мне очень жаль, что вам пришлось из-за меня отправить мистера Уивертона к праотцам.
– Можете не жалеть, – отозвался Арчибальд, – я с детства терпеть не мог этого типа. Еще с тех пор, как он на королевской елке отнял у меня вишенку с торта.
– Утешительно, наверное, знать, что вы убили его из-за вишенки, – язвительно заметила Амалия. – Потому что большинство людей убивают друг друга и вовсе ни за что. Так не больно?
– Нет.
– Боюсь, что наше знакомство началось довольно неудачно, – сказала Амалия. – Мы даже толком не представились друг другу. Я баронесса Амалия Корф.
– Да? – Настроение герцога значительно улучшилось при известии, что его жена – не какая-то модистка, а тоже аристократка. – Я Арчибальд Эдмунд Филип Невилл, герцог Олдкасл. В забавном мы с вами оказались положении, правда?
Оба рассмеялись – в первый раз за все утро.
– Можно неприличный вопрос? – спросила Амалия, пытаясь вспомнить, где она могла слышать раньше о герцоге Олдкасле. – Сколько вам лет?
Герцог потупился.
– Восемнадцать, – нехотя выдавил он из себя.
– Мне следовало догадаться, – сказала Амалия. – Только в ваши годы люди совершают такие прекрасные глупости, как похищение невест.
– Это не глупости, – отозвался Арчибальд. – Отец Эмили – упрямый старый дурак, и только. Из-за того, что мой старший брат и его жена недавно утонули, он решил, что с моей семьей лучше не иметь дела.
– Ах вот оно что, – медленно проговорила Амалия. – Так это был ваш брат? Тот, о котором писали в газетах?
Арчибальд кивнул.
– А Уивертон? – спросил он после некоторого молчания. – Кто он вам?
– Так, никто, – отозвалась Амалия. – Просто он заявлял на меня некоторые права, а я ему не уступала.
– Я так и знал! Кокетка! – фыркнул Арчибальд. – Но вы по крайней мере в своем уме? А то, помнится, он говорил что-то о лечебнице.
– Это была его хитрость, – заметила Амалия. – Чтобы сломить мое сопротивление.
– И что он в вас такого нашел? – пожал плечами Арчибальд. – Не понимаю!
Амалия в отместку слегка надавила ему на рану. Рыжий верзила сдавленно всхлипнул и умолк.
– Куда мы едем? – спросила Амалия.