– В политике не бывает друзей, – отрезала Амалия. – Есть только враги врагов.
И, словно чтобы подтвердить ее слова, Германия пошла ва-банк, разыгрывала козырную карту. Карта эта называлась так: «все средства хороши, чтобы вывести одного из союзников из войны». А там, глядишь, удастся и с оставшимися разобраться.
О каком именно союзнике шла речь, спросите вы? Да о том, где власть менее всего стабильна. Дунь на нее, и начнется всеобщий разброд.
В апреле некий господин в кепочке пересек в пломбированном вагоне территорию Германии и заявился в Петроград. У господина были деньги, которые ему дали немцы, были большие связи среди революционеров, и господин без промедления принялся за дело. Тем делом был захват власти, а также вывод России из войны в качестве уступки тем, кто посадил его в пломбированный вагон и снабдил всем необходимым.
Об этих обстоятельствах Амалия узнала уже позже. Пока же ей было ясно одно: в России творится нечто, что вряд ли кончится добром.
В войсках союзников тоже началось брожение, отдельные части отказывались идти на фронт. Но то было ничто по сравнению с вестями, которые приходили из Петрограда. От обоих сыновей Амалия уже давно не получала ни строчки, и ее душу томили самые скверные предчувствия. К тому же Амалию мучило, что она оставила дочь одну в Петрограде. Конечно, там много знакомых и Ксении есть к кому обратиться за помощью, но… но…
– Я хочу, чтобы она приехала в Швейцарию, – сказала баронесса. – Здесь безопаснее.
– Вряд ли девочка оставит госпиталь, – осторожно заметила Аделаида Станиславовна. – Ты же знаешь ее характер. Если ты пошлешь ей телеграмму и вызовешь ее сюда, она просто не послушается.
– Значит, – сухо заключила Амалия, – мне придется тяжело заболеть.
И баронесса отправила Ксении две телеграммы: одну – обычным путем, другую, на всякий случай, – через французское посольство, в которых говорилось, что она серьезно заболела и нуждается в помощи. Одну из телеграмм Ксения получила и даже успела ответить, что постарается поторопиться.
Она выбралась из России за два дня до второй революции. Господин в кепке все-таки довел свою миссию до конца и отправил петрушку туда, где тому было самое место – в ящик для отыгравших свое кукол. Вскоре после этого новый правитель России заключил перемирие с немцами, которые получили бесценную возможность перебросить свои войска на Западный фронт.
Ксения добралась до Швейцарии в канун Нового, 1918 года. На всю жизнь она запомнит праздничную суету, волшебный запах елок и гирлянды игрушек, продававшиеся на каждом углу. А среди всего – лицо матери, которая постарела разом на много лет, и ее необыкновенные глаза, с которыми она бросилась дочери навстречу.
– Ты приехала, боже мой, ты здесь! Какое счастье!
Амалия разрыдалась.
Они наплакались, и баронесса стала расспрашивать Ксению о том, что та видела в Петрограде и потом, когда ехала сюда. Из сбивчивых рассказов дочери Амалия поняла, что власти полностью выпустили ситуацию из-под контроля. В стране царила бешеная дороговизна, за продуктами питания выстраивались очереди, в армии разброд и неразбериха, а Керенский умел только произносить речи и наводнил Россию спешно отпечатанными деньгами, которые стремительно падали в цене. Неудивительно, что большевики так легко смогли от него избавиться.
– Некоторые из слуг вдруг без всякой причины сделались грубы… – Ксения покраснела. – Я забрала кое-какие вещи из нашего особняка… мне было боязно их там оставлять.
Баронесса взглянула на вещи, которые дочь вывезла из Петербурга, и улыбнулась. Несколько книг, маленькая картина, альбомы с фотографиями… и две шкатулки с ее драгоценностями. Ай да Ксения! Не так уж девочка наивна, как всегда казалось.
– Главное, что ты здесь, – сказала Амалия. – Теперь надо подумать над тем, как бы вытащить из России семью Михаила (Михаил был ее старший сын). Я послала им уже штук двадцать телеграмм, чтобы они бросали все и ехали к нам, но до сих пор не получила ответа.
– Телеграф почти не работает, – ответила Ксения. – Ко мне дошла только одна твоя телеграмма, которую передал господин из французского посольства.
По правде говоря, несколько телеграмм Амалии все же были получены, однако жена Михаила и ее родители вовсе не торопились собирать вещи и выбираться из России. Как и многим другим, им казалось, что вот-вот революция как-нибудь сама собой рассосется, большевиков сместят и все вернется на круги своя. Однако когда начались аресты, повальные обыски и расстрелы, стало понятно, что жизнь тех, кто хоть чем-нибудь не угодил новому режиму, висит на волоске. А ему не нравились все, кто хоть что-то значил при прежнем режиме.
Из России начался Великий Исход. Бежали банкиры и адвокаты, писатели и ученые, музыканты и кокотки, князья и мелкопоместные дворяне. Бежали теноры, модистки, генералы и куплетисты, градоначальники и полицейские, учителя гимназий и преподавательницы Смольного института. Бежали старые и молодые, мужчины и женщины, увозя с собой детей. Бежали через Финляндию и Польшу, то есть через бывшие провинции великой империи; бежали через Батум и Китай, через Крым и Одессу; бежали по суше и по воде, проявляли чудеса изворотливости, переходили по тонкому льду замерзшие реки… А между тем…
А между тем мировая война в Европе подошла к концу. Австрийский император был вынужден отречься от престола, немецкий сопротивлялся до последнего, но уже ничего не решал. Франция получила обратно Эльзас и Лотарингию, Австро-Венгрия распалась на несколько государств. Казалось, мир наконец-то вздохнет спокойно. Но в это же время в России разгоралась самая страшная из всех войн – война гражданская, потому что не всем пришлись по вкусу обещания мира и спокойствия, подкрепленные обысками и расстрелами. Генералы Деникин и Врангель собрали Добровольческую армию, в Сибири восстание возглавил генерал Колчак. И как будто мало было того, что воюют красные и белые, повсюду в провинции поднялись банды, чье занятие было одно: убивать и грабить.
Да еще голод… и тиф…
Однако даже в этих условиях большевики не отдали власть. Слишком дорого она им досталась, чтобы расставаться с ней просто так. И, чтобы окончательно обезопасить себя от попыток реставрации предыдущего режима, они истребили всех членов царской семьи, до кого сумели дотянуться. Включая женщин и детей.
В 1918 году с фронта вернулся второй сын баронессы, Александр, который воевал вместе с английскими войсками во Фландрии и был там тяжело ранен. Через некоторое время Амалия получила сведения, что ее старший сын вместе с отцом находится в частях Добровольческой армии, которые через Крым отступили в Константинополь. Она сразу же собралась и вместе с Ксенией, которая сама вызвалась ехать с ней, отправилась туда.
И, словно чтобы подтвердить ее слова, Германия пошла ва-банк, разыгрывала козырную карту. Карта эта называлась так: «все средства хороши, чтобы вывести одного из союзников из войны». А там, глядишь, удастся и с оставшимися разобраться.
О каком именно союзнике шла речь, спросите вы? Да о том, где власть менее всего стабильна. Дунь на нее, и начнется всеобщий разброд.
В апреле некий господин в кепочке пересек в пломбированном вагоне территорию Германии и заявился в Петроград. У господина были деньги, которые ему дали немцы, были большие связи среди революционеров, и господин без промедления принялся за дело. Тем делом был захват власти, а также вывод России из войны в качестве уступки тем, кто посадил его в пломбированный вагон и снабдил всем необходимым.
Об этих обстоятельствах Амалия узнала уже позже. Пока же ей было ясно одно: в России творится нечто, что вряд ли кончится добром.
В войсках союзников тоже началось брожение, отдельные части отказывались идти на фронт. Но то было ничто по сравнению с вестями, которые приходили из Петрограда. От обоих сыновей Амалия уже давно не получала ни строчки, и ее душу томили самые скверные предчувствия. К тому же Амалию мучило, что она оставила дочь одну в Петрограде. Конечно, там много знакомых и Ксении есть к кому обратиться за помощью, но… но…
– Я хочу, чтобы она приехала в Швейцарию, – сказала баронесса. – Здесь безопаснее.
– Вряд ли девочка оставит госпиталь, – осторожно заметила Аделаида Станиславовна. – Ты же знаешь ее характер. Если ты пошлешь ей телеграмму и вызовешь ее сюда, она просто не послушается.
– Значит, – сухо заключила Амалия, – мне придется тяжело заболеть.
И баронесса отправила Ксении две телеграммы: одну – обычным путем, другую, на всякий случай, – через французское посольство, в которых говорилось, что она серьезно заболела и нуждается в помощи. Одну из телеграмм Ксения получила и даже успела ответить, что постарается поторопиться.
Она выбралась из России за два дня до второй революции. Господин в кепке все-таки довел свою миссию до конца и отправил петрушку туда, где тому было самое место – в ящик для отыгравших свое кукол. Вскоре после этого новый правитель России заключил перемирие с немцами, которые получили бесценную возможность перебросить свои войска на Западный фронт.
Ксения добралась до Швейцарии в канун Нового, 1918 года. На всю жизнь она запомнит праздничную суету, волшебный запах елок и гирлянды игрушек, продававшиеся на каждом углу. А среди всего – лицо матери, которая постарела разом на много лет, и ее необыкновенные глаза, с которыми она бросилась дочери навстречу.
– Ты приехала, боже мой, ты здесь! Какое счастье!
Амалия разрыдалась.
Они наплакались, и баронесса стала расспрашивать Ксению о том, что та видела в Петрограде и потом, когда ехала сюда. Из сбивчивых рассказов дочери Амалия поняла, что власти полностью выпустили ситуацию из-под контроля. В стране царила бешеная дороговизна, за продуктами питания выстраивались очереди, в армии разброд и неразбериха, а Керенский умел только произносить речи и наводнил Россию спешно отпечатанными деньгами, которые стремительно падали в цене. Неудивительно, что большевики так легко смогли от него избавиться.
– Некоторые из слуг вдруг без всякой причины сделались грубы… – Ксения покраснела. – Я забрала кое-какие вещи из нашего особняка… мне было боязно их там оставлять.
Баронесса взглянула на вещи, которые дочь вывезла из Петербурга, и улыбнулась. Несколько книг, маленькая картина, альбомы с фотографиями… и две шкатулки с ее драгоценностями. Ай да Ксения! Не так уж девочка наивна, как всегда казалось.
– Главное, что ты здесь, – сказала Амалия. – Теперь надо подумать над тем, как бы вытащить из России семью Михаила (Михаил был ее старший сын). Я послала им уже штук двадцать телеграмм, чтобы они бросали все и ехали к нам, но до сих пор не получила ответа.
– Телеграф почти не работает, – ответила Ксения. – Ко мне дошла только одна твоя телеграмма, которую передал господин из французского посольства.
По правде говоря, несколько телеграмм Амалии все же были получены, однако жена Михаила и ее родители вовсе не торопились собирать вещи и выбираться из России. Как и многим другим, им казалось, что вот-вот революция как-нибудь сама собой рассосется, большевиков сместят и все вернется на круги своя. Однако когда начались аресты, повальные обыски и расстрелы, стало понятно, что жизнь тех, кто хоть чем-нибудь не угодил новому режиму, висит на волоске. А ему не нравились все, кто хоть что-то значил при прежнем режиме.
Из России начался Великий Исход. Бежали банкиры и адвокаты, писатели и ученые, музыканты и кокотки, князья и мелкопоместные дворяне. Бежали теноры, модистки, генералы и куплетисты, градоначальники и полицейские, учителя гимназий и преподавательницы Смольного института. Бежали старые и молодые, мужчины и женщины, увозя с собой детей. Бежали через Финляндию и Польшу, то есть через бывшие провинции великой империи; бежали через Батум и Китай, через Крым и Одессу; бежали по суше и по воде, проявляли чудеса изворотливости, переходили по тонкому льду замерзшие реки… А между тем…
А между тем мировая война в Европе подошла к концу. Австрийский император был вынужден отречься от престола, немецкий сопротивлялся до последнего, но уже ничего не решал. Франция получила обратно Эльзас и Лотарингию, Австро-Венгрия распалась на несколько государств. Казалось, мир наконец-то вздохнет спокойно. Но в это же время в России разгоралась самая страшная из всех войн – война гражданская, потому что не всем пришлись по вкусу обещания мира и спокойствия, подкрепленные обысками и расстрелами. Генералы Деникин и Врангель собрали Добровольческую армию, в Сибири восстание возглавил генерал Колчак. И как будто мало было того, что воюют красные и белые, повсюду в провинции поднялись банды, чье занятие было одно: убивать и грабить.
Да еще голод… и тиф…
Однако даже в этих условиях большевики не отдали власть. Слишком дорого она им досталась, чтобы расставаться с ней просто так. И, чтобы окончательно обезопасить себя от попыток реставрации предыдущего режима, они истребили всех членов царской семьи, до кого сумели дотянуться. Включая женщин и детей.
В 1918 году с фронта вернулся второй сын баронессы, Александр, который воевал вместе с английскими войсками во Фландрии и был там тяжело ранен. Через некоторое время Амалия получила сведения, что ее старший сын вместе с отцом находится в частях Добровольческой армии, которые через Крым отступили в Константинополь. Она сразу же собралась и вместе с Ксенией, которая сама вызвалась ехать с ней, отправилась туда.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента