И действительно, во что бы тогда превратилась медицина? Новых, еще не испытанных средств применять нельзя; отказываться от средств, уже признанных, тоже нельзя: тот врач, который не стал бы лечить сифилиса ртутью, оказался бы, с этой точки зрения, не менее виноватым, чем тот, который стал бы лечить упомянутую болезнь каким-либо неизведанным средством, чтобы отказаться от старого, нужна не меньшая дерзость, чем для того, чтобы ввести новое; между тем история медицины показывает, что теперешняя наука наша, несмотря на все ее блестящие положительные приобретения, все-таки больше всего, пользуясь выражением Мажанди, обогатилась именно своими потерями. И в результате получилось бы вот что: практическая медицина впала бы в полное окоченение вплоть до того далекого времени, когда человеческий организм будет совершенно познан наукою и когда действие применяемого нового средства будет заранее предвидеться во всех его подробностях. А между тем со всех сторон люди взывают к медицине: "Помоги же! Отчего ты так мало помогаешь?"
Мое положение оказывается в высшей степени странным. Я все время хочу лишь одного: не вредить больному, который обращается ко мне за помощью, правило это, казалось бы, настолько элементарно и обязательно, что против него нельзя и спорить; между тем соблюдение его систематически обрекает меня во всем на полную неумелость и полный застой. Каждую дорогу мне загораживает живой человек; я вижу его - и поворачиваю назад. Душевное спокойствие свое я этим, разумеется, спасаю, но вопрос остается по-прежнему нерешенным.
Так и с разбираемым вопросом. Где выход? Где граница допустимого? Я не знаю. А между тем именно настоящее время делает эти вопросы особенно настоятельными. Созданием бактериологии закончилась великая эпоха капитальных открытий в области медицины, и наступило временное затишье. И, как всегда в такие времена, голову поднимает эмпирия, и практика наводняется целым морем всевозможных новых средств; без конца и без перерыва предлагаются все новые и новые химические вещества - анезин, косаприн, голокаин, криофин, мидрол, фезин и тысячи других. Больным впрыскивают самые разнообразные бактерийные токсины и антитоксины, вытяжки из всех мыслимых животных органов; изобретаются различнейшие операции, кровавые и некровавые. Может быть, от всего этого урагана для нас останется много ценных средств, но ужас берет, когда подумаешь, какою ценою это будет куплено, и жутко становится за больных, которые, как бабочки на огонь, неудержимо, часто вопреки убеждению врачей, стремятся навстречу этому урагану.
Однажды, вскоре по приезде в Петербург, мне пришлось быть у одной моей старушки-тетушки, генеральши. Она стала мне рассказывать о своих многочисленных болезнях - сердцебиениях, болях под ложечкой, нервных тиках и мучительных бессонницах.
- Мне мой доктор прописал от бессонницы новое средство... Самое новое! Ты его, должно быть, и не знаешь еще. Как его? Хло-ра-лоз. Не хлорал-гидрат, - он действует на сердце, - а этот совершенно безвредный: усовершенствованный хлорал-гидрат.
И она принесла изящную коробочку с облатками, прописанными ей модным доктором, и с торжеством показала мне рецепт.
"Бедная ты, бедная!" - подумал я.
VIII
От вопросов, спутанных и тяжелых, на которые не знаешь, как ответить, перед которыми останавливаешься в полной беспомощности, мне приходится теперь перейти к вопросу, на который возможен только один, совершенно определенный, ответ. Здесь грубо и сознательно не хотят ведаться с человеком, приносимым в жертву науке,
Во имя грядущего льется здесь кровь,
Здесь нет настоящего, - к черту любовь!
С тяжелым чувством приступаю я к этой главе, но что делать? Из песни слова не выкинешь.
Я имею в виду врачебные опыты на живых людях.
В последующем изложении я по возможности буду точно указывать на первоисточники, чтобы читатель сам мог проверить сообщаемые мною данные. Я ограничусь при этом одною лишь областью венерических болезней, несмотря на щекотливость предмета, мне приходится остановиться именно на этой области, потому что она особенно богата такого рода фактами: дело в том, что венерические болезни составляют специальный удел людей и ни одна из них не прививается животным; поэтому многие вопросы, которые в других отраслях медицины решаются животными прививками, в венерологии могут быть решены только прививкою людям. И венерологи не остановились перед этим: буквально каждый шаг вперед в их науке запятнан преступлением.
Существует, как известно, три венерических болезни: гоноррея, мягкая язва и сифилис. Начну с первой.
Специфический микроорганизм, обусловливающий гоноррею, был открыт Нейсером в 1879 году. Его образцово поставленные опыты доказывали с большою вероятностью, что открытый им "гонококк" и есть специфический возбудитель гонорреи. Но с полною убедительностью доказать специфичность какого-нибудь микроорганизма возможно в бактериологии только путем прививки: если, прививая животному чистую разводку микроорганизма, мы получаем известную болезнь, то этот микроорганизм и есть возбудитель данной болезни. К сожалению, ни одно из животных, как мы знаем, не восприимчиво к гоноррее. Приходилось либо оставить открытие под сомнением, либо прибегнуть к прививкам людям. Сам Нейсер предпочел первое.
Последователи его оказались не так щепетильны. Первым, привившим гонококка человеку, был др. Макс Бокгарт, ассистент профессора Ринекера. "Господин тайный советник фон-Ринекер, - пишет Бокгарт, - всегда держался того взгляда, что раскрытие причин венерических болезней может быть достигнуто лишь путем прививок людям" (Beitrag zur Aetiologie des Harnrohrentrippers. Vierteljahrsch. I ]ur Dermatol. und Syphilis, 1883, p. 7)
По предложению своего патрона. Бокгарт привил чистую культуру гонококка одному больному, страдавшему прогрессивным параличом и находившемуся в последней стадии болезни; у него уже несколько месяцев назад исчезла чувствительность, пролежни увеличивались с каждым днем, и в скором времени можно было ждать смертельного исхода. Прививка удалась, но отделение гноя было очень незначительно. Чтобы усилить отделение, больному было дано поллитра пива. "Успех получился блестящий, - пишет Бокгарт. - Гноеотделение стало очень обильным. Через десять дней после прививки больной умер в паралитическом припадке. Вскрытие показало, между прочим, острое гоноррейное воспаление мочевого канала и пузыря с начинающимся омертвением последнего и большое количество нарывов в правой почке; в гное этих нарывов найдены многочисленные гонококки" (Ibid, pp. 7 - 10).
Способ чистой разводки, употребленный Бокгартом, был очень несовершенный, и его опыт большого научного значения не имел. Первая, несомненно чистая, культура гонококка была получена д-ром Эрнстом Буммом (E.Bumm, Der Mikroorganismus der gonorrhoischen Schim hauterkrankungen, 2 Ausg. Wiesbaden, 1887). Чтобы доказать ее специфичность, Бумм ушком платиновой проволоки привил культуру на мочевой канал женщины, мочеполовые пути которой при повторном исследовании были найдены нормальными. Развился типический уретрит, потребовавший для своего лечения шесть недель (о. с., р. 147). Исследуя различные особенности своих разводок, Бумм таким же образом привил гонококка еще другой женщине. Результат получился тот же, что и в первом случае (р. 150).
Заметим, что уже более двадцати пяти лет назад Неггерат доказал, к каким тяжелым и серьезным последствиям, особенно у женщин, ведет та "невинная" гоноррея, о которой невежды и до сих пор еще говорят с улыбкой; в науке на этот счет разногласий давно уже нет. Вот что, напр., говорит такой авторитетный специалист по данному предмету, как уже упомянутый нами Нейсер: "Я, не колеблясь, заявляю, что по своим последствиям гоноррея есть болезнь несравненно более опасная (ungleich schlimmere), чем сифилис, и думаю, что в этом со мною согласятся особенно все гинекологи" (Prof. Al. Neisser. Ueber die Notwendigkeit von Spezialkliniken fur Haut-und venerische Kranke. Kiiiiisches Jahrbuch. Bd. II, p. 199). Впрочем, и сам Бумм в предисловии к своей работе заявляет, что "гоноррейное заражение составляет одну из самых важных причин тяжелых заболеваний половых органов" (Ibid., p. 4.), - что не помешало ему, однако, подвергнуть опасности такого заболевания двух своих пациенток. Правда, по словам Бумма, в его опытах "были приняты все (?) меры предосторожности против заражения половых органов", но дело в том, что эти "все" меры крайне ненадежны. Притом к очень тяжелым последствиям может повести гоноррейное заболевание и одних мочевых путей.
Дальнейший шаг вперед в культивировке гонококка был сделан д-ром Эрнстом. Вертгеймом (Предварительное сообщение Deutsche med. Wochenschrift, 1891, No 50 ("Reinziichtung des Gonococcus Neisser mittels des Plattenverfahrens"). Подробная статья в Archlv fur Gynakologie, Bd. 42, 1892 ("Die ascendirende Gonorrhoe beim Weibe"), которому удалось получить чистую культуру на пластинках. "Для верности доказательства того, - пишет Вертгейм, - что растущие на пластинках колонии действительно представляют собою колонии нейсерова гонококка, естественно, должно было сделать прививку на мочевой канал человека (D. med. Woch.). Вертгейм привил свои культуры четырем больным-паралитикам и одному идиоту, тридцатидвухлетнему Ш. У идиота Ш. "довольно сильное гноетечение" замечалось еще по прошествии двух месяцев со времени прививки (Archiv, pp. 17, 28, 33 - 34, 37, 39). Дальнейших опытов. Вертгейм не делал "за недостатком в соответственном материале" (Замечу, что этот же Вертгейм два раза впрыснул себе под кожу чистые разводки гонококков, - оба раза с положительным результатом).
Такова далеко еще не полная история гонорреи с интересующей нас точки зрения. Теперь мне следовало бы перейти к прививкам мягкой язвы, но на них я останавливаться не буду; во-первых, прививки эти по своим последствиям сравнительно невинны; исследователь привьет больному язву на плечо, бедро или живот и через неделю залечит; во-вторых, прививки мягкой язвы так многочисленны, что описанию их пришлось бы посвятить несколько печатных листов; такие прививки делали Гунтер, Рикор, Ролле, Бюзене, Надо, Кюл-лерье, Линдвурм, де-Лука, Маннино, В. Бек, Штраус, Гюббенет, Бэреншпрунг, Дюкре, Крефтинг, Спичка и многие, многие другие.
Перейдем к сифилису. Не заходя далеко в старину, я изложу его историю лишь со времени знаменитого французского сифилидолога. Филиппа Рикора. Рикор разрешил многие темные вопросы своей науки и совершенно перестроил все здание венерологии. Но и у него, конечно, не обошлось без ошибок. Одной из таких весьма прискорбных ошибок было утверждение Рикора, что сифилис в своей вторичной стадии незаразителен. Причиной этой ошибки было то, что Рикор, совершивший бесчисленное количество прививок венерическим больным, не решался экспериментировать над здоровыми. (По этому поводу совершенно справедливо замечает Ринекер: "Непонятно, почему Рикор с таким безусловным порицанием относится к прививкам здоровым людям; при массе его опытов не могло же ему остаться неизвестным, что и прививки больным не особенно редко опасны для них". В общей сложности Рикор совершил до семисот прививок гонорреи, мягкой язвы и сифилиса). Историей опровержения этой ошибки Рикора мы теперь и займемся.
Одним из первых высказался за заразительность вторичных явлений сифилиса дублинский врач Вильям Уоллес в своих замечательных "Клинических лекциях о венерических болезнях". Лекции эти замечательны по тому классическому бесстыдству, с каким Уоллес рассказывает о своих разбойничьих опытах прививки сифилиса здоровым людям. "Операцию прививки, - говорит он, я совершаю одним из трех способов: либо я делаю укол ланцетом и наношу на ранку отделение язвы или кондиломы; либо поднимаю кожицу нарывным пластырем и покрываю обнаженную поверхность корпией, смоченной гноем; либо, наконец, удаляю кожицу трением пальца, обернутого в полотенце, и на обнаженную поверхность наношу гной. Результаты при всех трех способах были одинаковые" (W. Wallace, Lectures on cutaneous and venereal diseases. The Lancet for 1835 - 1836. Vol. II, p. 132). В дальнейших лекциях Уоллес подробно рассказывает о прививках, сделанных им пяти здоровым людям в возрасте от 19 до 35 лет. У всех развился характерный сифилис (Clinical leslures on venereal diseases. The Lancet for 1836 - 37. Vol. II, pp. 535, 536, 538, 620, 621). "Приводимые факты, - говорит Уоллес в двадцать второй лекции, составляют только часть, и притом чрезвычайно незначительную часть фактов, которые я был бы в состоянии вам привести" (ibid., p. 539.) В двадцать третьей лекции он еще раз повторяет, что изложенные им опыты составляют лишь очень небольшую часть произведенных им (ibid., p. 615).
"Позволительно ли еще, - писал по поводу этих опытов Шнепф (De la contagion des accidents consecutifs de la syphilis. Annales des maladies de la peau et de la syphilis, publ. par. A. Cazenave. Vol. IV. 1851 - 52, p. 44), - ждать более убедительных доказательств заразительности вторичных явлений сифилиса? Не нужно новых опытов на здоровых людях: опыты. Уоллеса делают их совершенно бесполезными. Дело решено, наука не хочет новых жертв; тем хуже для тех, кто закрывает глаза перед светом".
Но оргия только еще начиналась...
В 1851 году были опубликованы "замечательные", "делающие эпоху" опыты Валлера. Вот как описывает он свои опыты:
"Первый опыт. Дурст, мальчик 12-ти лет, No скорбного листа 1396, в течение многих лет страдает паршами головы. В остальном он совершенно здоров, никогда не страдал ни сыпью, ни золотухой. Так как по роду болезни ему предстояло пробыть в больнице несколько месяцев и так как он раньше не страдал сифилисом, то я признал его весьма годным для прививки, которая была совершена 6 августа. На коже правого бедра были сделаны насечки, и в свежие, слегка кровоточащие ранки введен гной, взятый с сифилитика. Этот гной я втер шпателем в ранки, затем корпией, прописанной тем же гноем, растер скарифицированное место и, покрыв последнее этой же корпией, наложил повязку" В начале октября у ребенка появилась характерная сифилитическая сыпь (Waller Die Contagiositat der secundaren Syphilis Viertel-Sahrschr fur d. prakt Heilkunde, Prag 1851 Bd I (XXIX), pp 124 - 126).
"Второй опыт. Фридрих, 15 лет, No скорбного листа 5676, в течение семи лет страдает волчанкою правой щеки и подбородка. Больной до сих пор не страдал сифилисом и, таким образом, годился для прививки. Она была совершена 27 июля. В свежие надрезы на левом бедре я ввел кровь женщины, страдавшей сифилисом, и затем перевязал ранки корпией, пропитанной той же кровью". В начале октября успех прививки был вне всякого сомнения (Ibtd, pp 126 128).
"Обоих больных, - прибавляет Валлер, - я нарочно показал г. директору больницы Ридлю, всем гг. старшим врачам больницы (Бему и др.), многим врачам города, нескольким профессорам (Якшу, Кубику, Оп-польцеру, Дитриху и др ), почти всем госпитальным врачам и многим иностранным. Единогласно подтвердили все правильность диагноза сифилитической сыпи и выразили готовность, в случае нужды, выступить свидетелями истинности результатов моих прививок".
Не правда ли, какой полный и точный... судебный протокол. Сообщены все подробности "деяния", точно указаны пострадавшие, поименно перечислены все свидетели... Если бы прокуроры заглядывали в эту область, то работы им было бы здесь немного.
Опыты Валлера послужили сигналом для повсеместной проверки вопроса о заразительности вторичного сифилиса.
В 1855 году, в одном из заседаний Общества пфальцских врачей, во время прений о заразительности вторичного сифилиса (по поводу опытов Валлера), секретарь Общества познакомил собрание с содержанием сообщения, присланного ему одним отсутствующим товарищем. "Особое стечение обстоятельств доставило упомянутому товарищу возможность, без нарушения законов гуманности, произвести опыты по вопросу о заразительности вторичного сифилиса". Опыты эти заключались в следующем: 1) Гной плоских мокнущих кондилом и отделение трещин одной сифилитички были привиты одиннадцати человекам - трем женщинам 17, 20 и 25-ти лет и восьми мужчинам в возрасте от 18 до 28-ми лет. У всех развился сифилис 2) Гной сифилитических язв был привит трем женщинам 24, 26 и 35-ти лет. Все три получили сифилис 3). Кровью сифилитика были смазаны ножные язвы шестерых больных, у троих развился сифилис 4). Кровь сифилитика была введена в ранки от кровавых банок трем лицам. Без результата (Auszuge aus den Protokollen des Vereines pfalzische Aerzte vom Jahre 1855 Aerzteliches Inielligeiiz-Blatt 1856 No 35 pp.425- 426).
Итак, прививка была произведена двадцати трем лицам, семнадцать из них получили сифилис, - и все это оказалось возможным совершить "без нарушения законов гуманности"! Вот поистине удивительное "стечение обстоятельств"! Ниже мы увидим, что подобные "стечения обстоятельств" нередки в сифилидологии. Кто был автор приведенных опытов, так и осталось неизвестным; он счел за лучшее навсегда скрыть от света свое позорное имя, и в науке он до сих пор известен под названием "Пфальцского Анонима".
Все тот же вопрос о заразительности вторичного сифилиса был предметом исследования киевского профессора X. фон-Гюббенета. Им были произведены, между прочим, следующие опыты.
1) "И. Сузиков, фельдшер, 20 лет от роду, подвергся в феврале 1852 года прививке слизистого прыща сифилитика, находясь в цветущем здоровье. Я поставил мушку на левом бедре и, удалив таким образом кожицу, шпателем перенес на обнаженное место материи слизистых прыщей и потом наложил корпию, пропитанную тем же самым отделением. На пятой неделе обнаружилась roseola на груди и животе. С этих пор сифилитическое страдание стало быстро возрастать. Я продержал больного в этом положении еще целую неделю для того, чтобы показать его по возможности большему числу врачей и дать им возможность удостовериться в действительности факта. Наконец я обратился к ртутному лечению, и больной выздоровел через три месяца".
2) "Солдат Тимофей Максимов, от роду 33 лет, 13 января 1858 года поступил в хирургическую клинику с застарелой фистулой мочевого канала. Так как больной по всем соображениям должен был пробыть в госпитале довольно долго и времени, следовательно, имелось в виду достаточно для того, чтобы выждать результат, то мне этот случай показался удобным для опыта. Марта 14 привита материя, взятая с покрытых слизистыми прыщами и изъязвленных миндалей солдата Нестерова. К 22 мая характерная roseola. 2 июня начато ртутное лечение, и через шесть недель больной выздоровел" (Проф. X. фон-Гюббенет. Наблюдение и опыт в сифилисе. Военно-медиц. журнал, ч. 77, 1860, стр. 423-427).
"Читая эти два описания. - говорит профессор. В. А. Манассеин, - не знаешь, чему более дивиться: тому ли хладнокровию, с которым экспериментатор дает сифилису развиться порезче для большей ясности картины и "чтобы показать больного большему числу врачей", или же той начальнической логике, в силу которой подчиненного можно подвергнуть тяжкой, иногда смертельной болезни, даже не спросив его согласия. Желал бы я знать, привил ли бы проф. Гюббенет сифилис своему сыну, даже если бы тот и согласился" (Лекции общей терапии, ч. I, Спб., 1879, стр. 66).
Свою статью проф. Гюббенет заканчивает следующими словами: "Считаю нужным заметить, что, произведя множество неудачных опытов над больными, я был вполне убежден, что встречу ту же самую неудачу в отношении здоровых; только на основании этого убеждения я и мог себе позволить произвести описанные опыты". (Не будем уж говорить о том, что профессор-специалист не мог не знать об удачных прививках хотя бы Валлера; но и самим проф. Гюббенетом первая удачная прививка была произведена в 1852 году, последняя же в 1858. Неужели и в 1858 году профессор приступил к прививке, тоже "вполне убежденный"?) "Обнародование этих наблюдений, - продолжает Гюббенет, - может быть, удержит людей даже с такой скептической натурой, как и моя, от производства дальнейших опытов, могущих повести к совершенному расстройству здоровья лиц, им подвергающихся. Я бы еще несколько успокоился относительно судьбы жертв, если бы опыты эти распространили в публике убеждение в заразительности вторичных припадков. Если опыты эти помогут раскрыть истину в столь важном деле, то страданием нескольких лиц человечество еще не очень дорого заплатит за истинно полезный и практический результат".
Непонятно, почему в таком случае проф. Гюббенет не привил сифилиса себе? Или, может быть, это было бы слишком "дорого" даже и для человечества?
В 1858 году французское правительство обратилось к Парижской медицинской академии за разрешением все еще остававшегося спорным вопроса, заразителен ли вторичный сифилис. Была назначена комиссия, и докладчиком этой комиссии выступил в академии д-р Жибер. Между прочим, он сообщил, что с целью выяснения предложенного вопроса д-р Озиас-Тюренн привил отделение сифилитика двум взрослым больным, страдавшим волчанкою, и у обоих развился сифилис. Сам докладчик сделал прививки двум другим больным, также страдавшим волчанкою, и также в обоих случаях получил сифилис. (Bulletin de l'Academie imperiale de medicine. Tome XXI, Paris, 1858 - 1859, pp. 888-890.)
Доклад Жибера вызвал в академии бурные и продолжительные прения, в них горячее участие принял Рикор, который упрямо, несмотря на всю очевидность, отрицал до тех пор заразительность вторичного сифилиса; в конце концов Рикор был принужден сознаться, что ошибался, и присоединился к мнению о заразительности вторичного сифилиса.
Самый сильный и авторитетный противник новых взглядов был побежден. Но, несмотря на это, опыты, теперь уже даже бесцельные, все продолжались и продолжались. В 1859 году Гюено привил отделение сифилитических слизистых бляшек 10-летнему мальчику I. Б.-Б., страдавшему паршами головы, и получился у него сифилис1. В том же 1859 году проф. Береншпрунг с успехом привил сифилитический гной восемнадцатилетней девушке Берте Б. Он же отделением твердого шанкра привил сифилис двадцатитрехлетней проститутке. Марии Г.2
Целый ряд опытов был произведен различными исследователями по вопросу о том, заразительны ли во вторичной стадии сифилиса всевозможные нормальные и патологические, но не специфические отделения больного. Так, Бассэ прививал гоноррейный гной, взятый с сифилитика, на кожу здорового человека и получил отрицательный результат3. Проф. В. М. Тарновский был счастливее. "Зимою 1863 года, в Калинкинской больнице, - рассказывает он, - после восемнадцати (!) попыток, мне удалось привить женщине, имевшей бородавчатые наросты и никогда не страдавшей сифилисом, слизисто-гнойное отделение другой больной" (сифилитички). Развился характерный сифилис4. В той же Калинкинской больнице проф. Тарновский сделал ряд опытов для проверки утверждения Кюллерье, что на цельную оболочку мягкая язва не прививается. "Мало того, - пишет профессор, - в течение прошлого 1868/1869 учебного года я решился сделать тот же опыт с отделяемым твердого шанкра и последовальных явлений сифилиса. Двум больным, никогда не имевшим сифилиса и не представлявшим во влагалище и наружных частях ни малейших ссадин, было введено в рукав одной - отделяемое твердого шанкра, другой - слизистых папул". Сифилиса не последовало5.
1 Nouveau fait dinoculation daccidents syphil. secondaires. Gas. hebdomad, de med. et de chirurgie, 1859, No 15. Гюено за свой опыт понес страшное наказание: лионский исправительный трибунал приговорил его... к ста франкам штрафа!
2 Mitteilungen aus der Klinik fur syphil. Kranke. Annalen des Charite-Krankenhauses. Bd. IX, Heft I, 1860, pp. 167 - 168.
3. Речь. Ролле на Лионском конгрессе 1864 г. Caz. hebdomad. 1864, р. 706.
4. В. М. Тарновский. Курс венерических болезней. Спб., 1870,
стр. 67.
5 Ibid., стр. 64.
Тот же проф. Тарновский, испытывая предохранительную жидкость. Ланглебера, произвел, между прочим, следующие два опыта: "Отделяемое твердого шанкра в одном случае и мокнущих слизистых папул в другом было положено мною на внутреннюю поверхность плеча здорового субъекта, где с помощью ланцета предварительно была соскоблена кожица. Заразительная материя оставлена в соприкосновении с обнаженным местом от пяти до десяти минут, затем последнее натерто предохранительною жидкостью. В обоих случаях развития сифилитических явлений не последовало"1.
Весною 1897 года проф. Тарновский покинул, за выслугою лет, кафедру Военно-медицинской академии. Его прощальная лекция была посвящена... врачебной этике. По-видимому, в этой лекции г-ном профессором были высказаны очень возвышенные и благородные мысли: молодежь устроила ему шумную овацию.
Можно ли передать сифилис отделяемым мягкой язвы сифилитика? Этот вопрос пытался решить экспериментальным путем доцент (ныне проф. Казанского университета). А. Г. Ге. "Опыт был произведен над женщиною, страдающей норвежской проказою, никогда не имевшей сифилиса и давшей на опыт свое согласие (sic!2)". Результат получился отрицательный3. Отрицательный результат дали также четыре прививки Ригера, произведенные им в клинике Ринекера4. Более успешными оказались опыты Биденкапа. Впрочем, виноват: опытов Биденкап не производил, к нему на помощь пришло одно из тех волшебных "стечении обстоятельств", которые в обыденной жизни совершенно невероятны, но которые в сифилидологии, как мы уже знаем, иногда случаются.
Мое положение оказывается в высшей степени странным. Я все время хочу лишь одного: не вредить больному, который обращается ко мне за помощью, правило это, казалось бы, настолько элементарно и обязательно, что против него нельзя и спорить; между тем соблюдение его систематически обрекает меня во всем на полную неумелость и полный застой. Каждую дорогу мне загораживает живой человек; я вижу его - и поворачиваю назад. Душевное спокойствие свое я этим, разумеется, спасаю, но вопрос остается по-прежнему нерешенным.
Так и с разбираемым вопросом. Где выход? Где граница допустимого? Я не знаю. А между тем именно настоящее время делает эти вопросы особенно настоятельными. Созданием бактериологии закончилась великая эпоха капитальных открытий в области медицины, и наступило временное затишье. И, как всегда в такие времена, голову поднимает эмпирия, и практика наводняется целым морем всевозможных новых средств; без конца и без перерыва предлагаются все новые и новые химические вещества - анезин, косаприн, голокаин, криофин, мидрол, фезин и тысячи других. Больным впрыскивают самые разнообразные бактерийные токсины и антитоксины, вытяжки из всех мыслимых животных органов; изобретаются различнейшие операции, кровавые и некровавые. Может быть, от всего этого урагана для нас останется много ценных средств, но ужас берет, когда подумаешь, какою ценою это будет куплено, и жутко становится за больных, которые, как бабочки на огонь, неудержимо, часто вопреки убеждению врачей, стремятся навстречу этому урагану.
Однажды, вскоре по приезде в Петербург, мне пришлось быть у одной моей старушки-тетушки, генеральши. Она стала мне рассказывать о своих многочисленных болезнях - сердцебиениях, болях под ложечкой, нервных тиках и мучительных бессонницах.
- Мне мой доктор прописал от бессонницы новое средство... Самое новое! Ты его, должно быть, и не знаешь еще. Как его? Хло-ра-лоз. Не хлорал-гидрат, - он действует на сердце, - а этот совершенно безвредный: усовершенствованный хлорал-гидрат.
И она принесла изящную коробочку с облатками, прописанными ей модным доктором, и с торжеством показала мне рецепт.
"Бедная ты, бедная!" - подумал я.
VIII
От вопросов, спутанных и тяжелых, на которые не знаешь, как ответить, перед которыми останавливаешься в полной беспомощности, мне приходится теперь перейти к вопросу, на который возможен только один, совершенно определенный, ответ. Здесь грубо и сознательно не хотят ведаться с человеком, приносимым в жертву науке,
Во имя грядущего льется здесь кровь,
Здесь нет настоящего, - к черту любовь!
С тяжелым чувством приступаю я к этой главе, но что делать? Из песни слова не выкинешь.
Я имею в виду врачебные опыты на живых людях.
В последующем изложении я по возможности буду точно указывать на первоисточники, чтобы читатель сам мог проверить сообщаемые мною данные. Я ограничусь при этом одною лишь областью венерических болезней, несмотря на щекотливость предмета, мне приходится остановиться именно на этой области, потому что она особенно богата такого рода фактами: дело в том, что венерические болезни составляют специальный удел людей и ни одна из них не прививается животным; поэтому многие вопросы, которые в других отраслях медицины решаются животными прививками, в венерологии могут быть решены только прививкою людям. И венерологи не остановились перед этим: буквально каждый шаг вперед в их науке запятнан преступлением.
Существует, как известно, три венерических болезни: гоноррея, мягкая язва и сифилис. Начну с первой.
Специфический микроорганизм, обусловливающий гоноррею, был открыт Нейсером в 1879 году. Его образцово поставленные опыты доказывали с большою вероятностью, что открытый им "гонококк" и есть специфический возбудитель гонорреи. Но с полною убедительностью доказать специфичность какого-нибудь микроорганизма возможно в бактериологии только путем прививки: если, прививая животному чистую разводку микроорганизма, мы получаем известную болезнь, то этот микроорганизм и есть возбудитель данной болезни. К сожалению, ни одно из животных, как мы знаем, не восприимчиво к гоноррее. Приходилось либо оставить открытие под сомнением, либо прибегнуть к прививкам людям. Сам Нейсер предпочел первое.
Последователи его оказались не так щепетильны. Первым, привившим гонококка человеку, был др. Макс Бокгарт, ассистент профессора Ринекера. "Господин тайный советник фон-Ринекер, - пишет Бокгарт, - всегда держался того взгляда, что раскрытие причин венерических болезней может быть достигнуто лишь путем прививок людям" (Beitrag zur Aetiologie des Harnrohrentrippers. Vierteljahrsch. I ]ur Dermatol. und Syphilis, 1883, p. 7)
По предложению своего патрона. Бокгарт привил чистую культуру гонококка одному больному, страдавшему прогрессивным параличом и находившемуся в последней стадии болезни; у него уже несколько месяцев назад исчезла чувствительность, пролежни увеличивались с каждым днем, и в скором времени можно было ждать смертельного исхода. Прививка удалась, но отделение гноя было очень незначительно. Чтобы усилить отделение, больному было дано поллитра пива. "Успех получился блестящий, - пишет Бокгарт. - Гноеотделение стало очень обильным. Через десять дней после прививки больной умер в паралитическом припадке. Вскрытие показало, между прочим, острое гоноррейное воспаление мочевого канала и пузыря с начинающимся омертвением последнего и большое количество нарывов в правой почке; в гное этих нарывов найдены многочисленные гонококки" (Ibid, pp. 7 - 10).
Способ чистой разводки, употребленный Бокгартом, был очень несовершенный, и его опыт большого научного значения не имел. Первая, несомненно чистая, культура гонококка была получена д-ром Эрнстом Буммом (E.Bumm, Der Mikroorganismus der gonorrhoischen Schim hauterkrankungen, 2 Ausg. Wiesbaden, 1887). Чтобы доказать ее специфичность, Бумм ушком платиновой проволоки привил культуру на мочевой канал женщины, мочеполовые пути которой при повторном исследовании были найдены нормальными. Развился типический уретрит, потребовавший для своего лечения шесть недель (о. с., р. 147). Исследуя различные особенности своих разводок, Бумм таким же образом привил гонококка еще другой женщине. Результат получился тот же, что и в первом случае (р. 150).
Заметим, что уже более двадцати пяти лет назад Неггерат доказал, к каким тяжелым и серьезным последствиям, особенно у женщин, ведет та "невинная" гоноррея, о которой невежды и до сих пор еще говорят с улыбкой; в науке на этот счет разногласий давно уже нет. Вот что, напр., говорит такой авторитетный специалист по данному предмету, как уже упомянутый нами Нейсер: "Я, не колеблясь, заявляю, что по своим последствиям гоноррея есть болезнь несравненно более опасная (ungleich schlimmere), чем сифилис, и думаю, что в этом со мною согласятся особенно все гинекологи" (Prof. Al. Neisser. Ueber die Notwendigkeit von Spezialkliniken fur Haut-und venerische Kranke. Kiiiiisches Jahrbuch. Bd. II, p. 199). Впрочем, и сам Бумм в предисловии к своей работе заявляет, что "гоноррейное заражение составляет одну из самых важных причин тяжелых заболеваний половых органов" (Ibid., p. 4.), - что не помешало ему, однако, подвергнуть опасности такого заболевания двух своих пациенток. Правда, по словам Бумма, в его опытах "были приняты все (?) меры предосторожности против заражения половых органов", но дело в том, что эти "все" меры крайне ненадежны. Притом к очень тяжелым последствиям может повести гоноррейное заболевание и одних мочевых путей.
Дальнейший шаг вперед в культивировке гонококка был сделан д-ром Эрнстом. Вертгеймом (Предварительное сообщение Deutsche med. Wochenschrift, 1891, No 50 ("Reinziichtung des Gonococcus Neisser mittels des Plattenverfahrens"). Подробная статья в Archlv fur Gynakologie, Bd. 42, 1892 ("Die ascendirende Gonorrhoe beim Weibe"), которому удалось получить чистую культуру на пластинках. "Для верности доказательства того, - пишет Вертгейм, - что растущие на пластинках колонии действительно представляют собою колонии нейсерова гонококка, естественно, должно было сделать прививку на мочевой канал человека (D. med. Woch.). Вертгейм привил свои культуры четырем больным-паралитикам и одному идиоту, тридцатидвухлетнему Ш. У идиота Ш. "довольно сильное гноетечение" замечалось еще по прошествии двух месяцев со времени прививки (Archiv, pp. 17, 28, 33 - 34, 37, 39). Дальнейших опытов. Вертгейм не делал "за недостатком в соответственном материале" (Замечу, что этот же Вертгейм два раза впрыснул себе под кожу чистые разводки гонококков, - оба раза с положительным результатом).
Такова далеко еще не полная история гонорреи с интересующей нас точки зрения. Теперь мне следовало бы перейти к прививкам мягкой язвы, но на них я останавливаться не буду; во-первых, прививки эти по своим последствиям сравнительно невинны; исследователь привьет больному язву на плечо, бедро или живот и через неделю залечит; во-вторых, прививки мягкой язвы так многочисленны, что описанию их пришлось бы посвятить несколько печатных листов; такие прививки делали Гунтер, Рикор, Ролле, Бюзене, Надо, Кюл-лерье, Линдвурм, де-Лука, Маннино, В. Бек, Штраус, Гюббенет, Бэреншпрунг, Дюкре, Крефтинг, Спичка и многие, многие другие.
Перейдем к сифилису. Не заходя далеко в старину, я изложу его историю лишь со времени знаменитого французского сифилидолога. Филиппа Рикора. Рикор разрешил многие темные вопросы своей науки и совершенно перестроил все здание венерологии. Но и у него, конечно, не обошлось без ошибок. Одной из таких весьма прискорбных ошибок было утверждение Рикора, что сифилис в своей вторичной стадии незаразителен. Причиной этой ошибки было то, что Рикор, совершивший бесчисленное количество прививок венерическим больным, не решался экспериментировать над здоровыми. (По этому поводу совершенно справедливо замечает Ринекер: "Непонятно, почему Рикор с таким безусловным порицанием относится к прививкам здоровым людям; при массе его опытов не могло же ему остаться неизвестным, что и прививки больным не особенно редко опасны для них". В общей сложности Рикор совершил до семисот прививок гонорреи, мягкой язвы и сифилиса). Историей опровержения этой ошибки Рикора мы теперь и займемся.
Одним из первых высказался за заразительность вторичных явлений сифилиса дублинский врач Вильям Уоллес в своих замечательных "Клинических лекциях о венерических болезнях". Лекции эти замечательны по тому классическому бесстыдству, с каким Уоллес рассказывает о своих разбойничьих опытах прививки сифилиса здоровым людям. "Операцию прививки, - говорит он, я совершаю одним из трех способов: либо я делаю укол ланцетом и наношу на ранку отделение язвы или кондиломы; либо поднимаю кожицу нарывным пластырем и покрываю обнаженную поверхность корпией, смоченной гноем; либо, наконец, удаляю кожицу трением пальца, обернутого в полотенце, и на обнаженную поверхность наношу гной. Результаты при всех трех способах были одинаковые" (W. Wallace, Lectures on cutaneous and venereal diseases. The Lancet for 1835 - 1836. Vol. II, p. 132). В дальнейших лекциях Уоллес подробно рассказывает о прививках, сделанных им пяти здоровым людям в возрасте от 19 до 35 лет. У всех развился характерный сифилис (Clinical leslures on venereal diseases. The Lancet for 1836 - 37. Vol. II, pp. 535, 536, 538, 620, 621). "Приводимые факты, - говорит Уоллес в двадцать второй лекции, составляют только часть, и притом чрезвычайно незначительную часть фактов, которые я был бы в состоянии вам привести" (ibid., p. 539.) В двадцать третьей лекции он еще раз повторяет, что изложенные им опыты составляют лишь очень небольшую часть произведенных им (ibid., p. 615).
"Позволительно ли еще, - писал по поводу этих опытов Шнепф (De la contagion des accidents consecutifs de la syphilis. Annales des maladies de la peau et de la syphilis, publ. par. A. Cazenave. Vol. IV. 1851 - 52, p. 44), - ждать более убедительных доказательств заразительности вторичных явлений сифилиса? Не нужно новых опытов на здоровых людях: опыты. Уоллеса делают их совершенно бесполезными. Дело решено, наука не хочет новых жертв; тем хуже для тех, кто закрывает глаза перед светом".
Но оргия только еще начиналась...
В 1851 году были опубликованы "замечательные", "делающие эпоху" опыты Валлера. Вот как описывает он свои опыты:
"Первый опыт. Дурст, мальчик 12-ти лет, No скорбного листа 1396, в течение многих лет страдает паршами головы. В остальном он совершенно здоров, никогда не страдал ни сыпью, ни золотухой. Так как по роду болезни ему предстояло пробыть в больнице несколько месяцев и так как он раньше не страдал сифилисом, то я признал его весьма годным для прививки, которая была совершена 6 августа. На коже правого бедра были сделаны насечки, и в свежие, слегка кровоточащие ранки введен гной, взятый с сифилитика. Этот гной я втер шпателем в ранки, затем корпией, прописанной тем же гноем, растер скарифицированное место и, покрыв последнее этой же корпией, наложил повязку" В начале октября у ребенка появилась характерная сифилитическая сыпь (Waller Die Contagiositat der secundaren Syphilis Viertel-Sahrschr fur d. prakt Heilkunde, Prag 1851 Bd I (XXIX), pp 124 - 126).
"Второй опыт. Фридрих, 15 лет, No скорбного листа 5676, в течение семи лет страдает волчанкою правой щеки и подбородка. Больной до сих пор не страдал сифилисом и, таким образом, годился для прививки. Она была совершена 27 июля. В свежие надрезы на левом бедре я ввел кровь женщины, страдавшей сифилисом, и затем перевязал ранки корпией, пропитанной той же кровью". В начале октября успех прививки был вне всякого сомнения (Ibtd, pp 126 128).
"Обоих больных, - прибавляет Валлер, - я нарочно показал г. директору больницы Ридлю, всем гг. старшим врачам больницы (Бему и др.), многим врачам города, нескольким профессорам (Якшу, Кубику, Оп-польцеру, Дитриху и др ), почти всем госпитальным врачам и многим иностранным. Единогласно подтвердили все правильность диагноза сифилитической сыпи и выразили готовность, в случае нужды, выступить свидетелями истинности результатов моих прививок".
Не правда ли, какой полный и точный... судебный протокол. Сообщены все подробности "деяния", точно указаны пострадавшие, поименно перечислены все свидетели... Если бы прокуроры заглядывали в эту область, то работы им было бы здесь немного.
Опыты Валлера послужили сигналом для повсеместной проверки вопроса о заразительности вторичного сифилиса.
В 1855 году, в одном из заседаний Общества пфальцских врачей, во время прений о заразительности вторичного сифилиса (по поводу опытов Валлера), секретарь Общества познакомил собрание с содержанием сообщения, присланного ему одним отсутствующим товарищем. "Особое стечение обстоятельств доставило упомянутому товарищу возможность, без нарушения законов гуманности, произвести опыты по вопросу о заразительности вторичного сифилиса". Опыты эти заключались в следующем: 1) Гной плоских мокнущих кондилом и отделение трещин одной сифилитички были привиты одиннадцати человекам - трем женщинам 17, 20 и 25-ти лет и восьми мужчинам в возрасте от 18 до 28-ми лет. У всех развился сифилис 2) Гной сифилитических язв был привит трем женщинам 24, 26 и 35-ти лет. Все три получили сифилис 3). Кровью сифилитика были смазаны ножные язвы шестерых больных, у троих развился сифилис 4). Кровь сифилитика была введена в ранки от кровавых банок трем лицам. Без результата (Auszuge aus den Protokollen des Vereines pfalzische Aerzte vom Jahre 1855 Aerzteliches Inielligeiiz-Blatt 1856 No 35 pp.425- 426).
Итак, прививка была произведена двадцати трем лицам, семнадцать из них получили сифилис, - и все это оказалось возможным совершить "без нарушения законов гуманности"! Вот поистине удивительное "стечение обстоятельств"! Ниже мы увидим, что подобные "стечения обстоятельств" нередки в сифилидологии. Кто был автор приведенных опытов, так и осталось неизвестным; он счел за лучшее навсегда скрыть от света свое позорное имя, и в науке он до сих пор известен под названием "Пфальцского Анонима".
Все тот же вопрос о заразительности вторичного сифилиса был предметом исследования киевского профессора X. фон-Гюббенета. Им были произведены, между прочим, следующие опыты.
1) "И. Сузиков, фельдшер, 20 лет от роду, подвергся в феврале 1852 года прививке слизистого прыща сифилитика, находясь в цветущем здоровье. Я поставил мушку на левом бедре и, удалив таким образом кожицу, шпателем перенес на обнаженное место материи слизистых прыщей и потом наложил корпию, пропитанную тем же самым отделением. На пятой неделе обнаружилась roseola на груди и животе. С этих пор сифилитическое страдание стало быстро возрастать. Я продержал больного в этом положении еще целую неделю для того, чтобы показать его по возможности большему числу врачей и дать им возможность удостовериться в действительности факта. Наконец я обратился к ртутному лечению, и больной выздоровел через три месяца".
2) "Солдат Тимофей Максимов, от роду 33 лет, 13 января 1858 года поступил в хирургическую клинику с застарелой фистулой мочевого канала. Так как больной по всем соображениям должен был пробыть в госпитале довольно долго и времени, следовательно, имелось в виду достаточно для того, чтобы выждать результат, то мне этот случай показался удобным для опыта. Марта 14 привита материя, взятая с покрытых слизистыми прыщами и изъязвленных миндалей солдата Нестерова. К 22 мая характерная roseola. 2 июня начато ртутное лечение, и через шесть недель больной выздоровел" (Проф. X. фон-Гюббенет. Наблюдение и опыт в сифилисе. Военно-медиц. журнал, ч. 77, 1860, стр. 423-427).
"Читая эти два описания. - говорит профессор. В. А. Манассеин, - не знаешь, чему более дивиться: тому ли хладнокровию, с которым экспериментатор дает сифилису развиться порезче для большей ясности картины и "чтобы показать больного большему числу врачей", или же той начальнической логике, в силу которой подчиненного можно подвергнуть тяжкой, иногда смертельной болезни, даже не спросив его согласия. Желал бы я знать, привил ли бы проф. Гюббенет сифилис своему сыну, даже если бы тот и согласился" (Лекции общей терапии, ч. I, Спб., 1879, стр. 66).
Свою статью проф. Гюббенет заканчивает следующими словами: "Считаю нужным заметить, что, произведя множество неудачных опытов над больными, я был вполне убежден, что встречу ту же самую неудачу в отношении здоровых; только на основании этого убеждения я и мог себе позволить произвести описанные опыты". (Не будем уж говорить о том, что профессор-специалист не мог не знать об удачных прививках хотя бы Валлера; но и самим проф. Гюббенетом первая удачная прививка была произведена в 1852 году, последняя же в 1858. Неужели и в 1858 году профессор приступил к прививке, тоже "вполне убежденный"?) "Обнародование этих наблюдений, - продолжает Гюббенет, - может быть, удержит людей даже с такой скептической натурой, как и моя, от производства дальнейших опытов, могущих повести к совершенному расстройству здоровья лиц, им подвергающихся. Я бы еще несколько успокоился относительно судьбы жертв, если бы опыты эти распространили в публике убеждение в заразительности вторичных припадков. Если опыты эти помогут раскрыть истину в столь важном деле, то страданием нескольких лиц человечество еще не очень дорого заплатит за истинно полезный и практический результат".
Непонятно, почему в таком случае проф. Гюббенет не привил сифилиса себе? Или, может быть, это было бы слишком "дорого" даже и для человечества?
В 1858 году французское правительство обратилось к Парижской медицинской академии за разрешением все еще остававшегося спорным вопроса, заразителен ли вторичный сифилис. Была назначена комиссия, и докладчиком этой комиссии выступил в академии д-р Жибер. Между прочим, он сообщил, что с целью выяснения предложенного вопроса д-р Озиас-Тюренн привил отделение сифилитика двум взрослым больным, страдавшим волчанкою, и у обоих развился сифилис. Сам докладчик сделал прививки двум другим больным, также страдавшим волчанкою, и также в обоих случаях получил сифилис. (Bulletin de l'Academie imperiale de medicine. Tome XXI, Paris, 1858 - 1859, pp. 888-890.)
Доклад Жибера вызвал в академии бурные и продолжительные прения, в них горячее участие принял Рикор, который упрямо, несмотря на всю очевидность, отрицал до тех пор заразительность вторичного сифилиса; в конце концов Рикор был принужден сознаться, что ошибался, и присоединился к мнению о заразительности вторичного сифилиса.
Самый сильный и авторитетный противник новых взглядов был побежден. Но, несмотря на это, опыты, теперь уже даже бесцельные, все продолжались и продолжались. В 1859 году Гюено привил отделение сифилитических слизистых бляшек 10-летнему мальчику I. Б.-Б., страдавшему паршами головы, и получился у него сифилис1. В том же 1859 году проф. Береншпрунг с успехом привил сифилитический гной восемнадцатилетней девушке Берте Б. Он же отделением твердого шанкра привил сифилис двадцатитрехлетней проститутке. Марии Г.2
Целый ряд опытов был произведен различными исследователями по вопросу о том, заразительны ли во вторичной стадии сифилиса всевозможные нормальные и патологические, но не специфические отделения больного. Так, Бассэ прививал гоноррейный гной, взятый с сифилитика, на кожу здорового человека и получил отрицательный результат3. Проф. В. М. Тарновский был счастливее. "Зимою 1863 года, в Калинкинской больнице, - рассказывает он, - после восемнадцати (!) попыток, мне удалось привить женщине, имевшей бородавчатые наросты и никогда не страдавшей сифилисом, слизисто-гнойное отделение другой больной" (сифилитички). Развился характерный сифилис4. В той же Калинкинской больнице проф. Тарновский сделал ряд опытов для проверки утверждения Кюллерье, что на цельную оболочку мягкая язва не прививается. "Мало того, - пишет профессор, - в течение прошлого 1868/1869 учебного года я решился сделать тот же опыт с отделяемым твердого шанкра и последовальных явлений сифилиса. Двум больным, никогда не имевшим сифилиса и не представлявшим во влагалище и наружных частях ни малейших ссадин, было введено в рукав одной - отделяемое твердого шанкра, другой - слизистых папул". Сифилиса не последовало5.
1 Nouveau fait dinoculation daccidents syphil. secondaires. Gas. hebdomad, de med. et de chirurgie, 1859, No 15. Гюено за свой опыт понес страшное наказание: лионский исправительный трибунал приговорил его... к ста франкам штрафа!
2 Mitteilungen aus der Klinik fur syphil. Kranke. Annalen des Charite-Krankenhauses. Bd. IX, Heft I, 1860, pp. 167 - 168.
3. Речь. Ролле на Лионском конгрессе 1864 г. Caz. hebdomad. 1864, р. 706.
4. В. М. Тарновский. Курс венерических болезней. Спб., 1870,
стр. 67.
5 Ibid., стр. 64.
Тот же проф. Тарновский, испытывая предохранительную жидкость. Ланглебера, произвел, между прочим, следующие два опыта: "Отделяемое твердого шанкра в одном случае и мокнущих слизистых папул в другом было положено мною на внутреннюю поверхность плеча здорового субъекта, где с помощью ланцета предварительно была соскоблена кожица. Заразительная материя оставлена в соприкосновении с обнаженным местом от пяти до десяти минут, затем последнее натерто предохранительною жидкостью. В обоих случаях развития сифилитических явлений не последовало"1.
Весною 1897 года проф. Тарновский покинул, за выслугою лет, кафедру Военно-медицинской академии. Его прощальная лекция была посвящена... врачебной этике. По-видимому, в этой лекции г-ном профессором были высказаны очень возвышенные и благородные мысли: молодежь устроила ему шумную овацию.
Можно ли передать сифилис отделяемым мягкой язвы сифилитика? Этот вопрос пытался решить экспериментальным путем доцент (ныне проф. Казанского университета). А. Г. Ге. "Опыт был произведен над женщиною, страдающей норвежской проказою, никогда не имевшей сифилиса и давшей на опыт свое согласие (sic!2)". Результат получился отрицательный3. Отрицательный результат дали также четыре прививки Ригера, произведенные им в клинике Ринекера4. Более успешными оказались опыты Биденкапа. Впрочем, виноват: опытов Биденкап не производил, к нему на помощь пришло одно из тех волшебных "стечении обстоятельств", которые в обыденной жизни совершенно невероятны, но которые в сифилидологии, как мы уже знаем, иногда случаются.