Веркин Эдуард. Не читайте черную тетрадь!

   Мы купили фонарики и батарейки. И конечно же, Жук проверил каждый фонарик и каждую батарейку. Фонарики были тяжелые и большие, даже в главный карман комбинезона такой влезал с трудом.
   – Теперь баллон. – И Жук потащил нас в лакокрасочный отдел.
   Баллончик оказалось купить нелегко. Жук долго выбирал и остался недоволен. Он заставил продавщицу показать почти тридцать емкостей, и ни одна его не удовлетворила.
   – Молодой человек, – спросила запыхавшаяся продавщица. – Что же вам надо?
   – Надо, чтобы краска светилась в темноте.
   – Вам флуоресцентную краску?
   Слово «флуоресцентная» я сразу не поняла, потом уже прочитала на этикетке.
   – Ага. Вот такую как раз. Светящуюся.
   Дэн стоял за спиной Жука и держал рюкзак. В хозяйственных вопросах Жук разбирался гораздо лучше, чем мы, отец у Жука был строителем, автомехаником и еще кем-то там и умел практически все. Жук пошел в него. А я, наверное, ни в кого не пошла, потому что толком делать ничего не умела. Хотя мои родители в молодости тоже были строителями.
   – А деньги у вас есть, молодые люди? – осведомилась продавщица.
   – Вестимо, – ответил Жук с достоинством и кивнул в сторону Дэна.
   Он подтвердил нашу платежеспособность. На баллончик со светящейся краской ушла почти половина собранной суммы. Жук завернул его в двойную газету и спрятал в рюкзак.
   – Компас теперь, – сверился со списком Дэн. – Вон там.
   – Классно бы компас-нож, как у Рэмбо, – начал мечтать Жук. – Чтобы и пила там была, и кошка...
   – Вон хороший компас. – Дэн указал на самый дешевенький компас из белой пластмассы.
   – Это для девчонок, – презрительно сказал Жук. – Вон классный...
   И Жук указал на дорогой компас, с рамкой для определения положения по звездам, с азимутом, противомагнитный и влагонепроницаемый.
   – Там звезд не будет, – рассудил Дэн и купил дешевую модель.
   Жук скептически промолчал, а я с Дэном была вполне согласна.
   Потом они еще купили: охотничьих спичек, непромокаемую планшетку и зачем-то Жук купил еще подводные очки. Зачем, он не стал объяснять.
   – Надо бы еще амулетов купить, – заныл неожиданно Жук. – Амулеты нам пригодятся. Я одно место знаю, там по дешевке есть...
   – Деньги кончились, – оборвал его Дэн.
   После чего мы отправились домой к Дэну, и тут случилась одна забавная штука. Возле самого подъезда с тополя прямо перед нами упала кошка. Она была черная и какая-то ободранная, кажется, даже одноглазая. Жук цыкнул на нее, но она не побежала, а встала напротив нас и принялась шипеть. И еще одну странную деталь я заметила в этой кошке – она шипела и разевала пасть, а пасть у нее была не красная, как у всех кошек, а белесая какая-то. И единственный глаз у нее был тоже с бельмом. Кошка пошипела-пошипела и ушла.
   – Черная, – сказал Жук. – Это плохо. Очень плохо. В моем сне...
   – Брось, Жучило. – Дэн треснул Жука по плечу. – Не верь приметам, не бойся, я с тобой.
   – Плохо все будет. – Жук сплюнул два раза через левое плечо. – Плохо.
   – Да она и не черная вовсе, – успокоил его Дэн. – У нее на груди белое пятно в виде звездочки.
   – Не врешь? – обнадежился Жук. – Не врешь?
   Дэн врал: никакого белого пятна на кошке я не заметила. Мы поднялись в квартиру Дэна.
   Его мама позвала нас ужинать, но Дэн отказался.
   – Ма, ты нам лучше с собой заверни, – сказал он. – Мы же в поход идем.
   – Ах да. – Мама достала из холодильника пакет. – Это вам перекусить... Отец звонил, сказал, чтобы ты к понедельнику вернулся, он тебя в стереокино сводит.
   – Да мы в субботу уже вернемся, – заверил Дэн. – Туда, на лыжах покатаемся и обратно.
   – Ага, – подтвердил Жук. – Покатаемся и все.
   – Валю там не обижайте, – сказала мама и улыбнулась мне.
   – Ну конечно, мама, – заверил Дэн.
   – Я сама кого хочешь обижу, – в ответ улыбнулась я.
   – Ладно. – Мать поцеловала Дэна в лоб, пожала руку Жуку и кивнула мне: – Присмотришь там за ними. Ну, идите.
   Мы вышли на улицу и отправились к Жуку.
   – Я ей сказал, что мы на лыжах будем кататься, а она даже не заметила, – вздохнул Дэн. – Они вообще меня не замечают.
   – Меня бы так не замечали, – буркнул Жук.
   – Бывает, – сказала я.
   Такое и в самом деле бывает.
   – Собаку где возьмем? – спросил Жук, когда мы дошли до угла дома. – Где этого Дика ты найдешь?
   – Найду, – уверил Дэн. – Легко найду.
   Он сунул руку в пакет и достал сосиску. Сосиску он размозжил в пальцах и понюхал.
   – Нормально, – сказал. – Учует.
   Дэн бросил сосиску на асфальт, сложил ладони рупором и позвал:
   – Ди-ик! Ко мне!
   И сразу откуда-то выскочил лохматый рыжий пес, в котором при желании можно было угадать некоторые аристократические черты. Эрдельтерьера, в частности. И даже чуточку бедлингтона. Пес подбежал к нам, подобрал с земли сосиску и вопросительно задрал морду.
   – Дай ему что-нибудь, – сказал Дэн.
   – А у меня ничего нет, – зажался Жук.
   – Давай, давай, я знаю, у тебя там хачапури припрятано.
   Жук разозлился, но хачапури отдал. Дик заглотил хачапури в один прием и проскулил о добавке.
   – Остальное потом, – сказал Дэн. – Пойдешь с нами? Пойдешь, куда ты денешься. У него нюх фантастический.
   Дэн достал из кармана веревку и привязал Дика за шею. Я почесала Дика между ушами, он лизнул мне руку. Ну а дружба начинается с улыбки.
   – Теперь идем ко мне, – сказал Жук. – У меня тоже кое-что припасено.
   Мы отправились к Жуку. Своей комнаты у Жука не было. В единственной большой комнате его квартиры был отделен угол, где и жил Жук. В другой половине жили родители. Сейчас они смотрели телевизор.
   – Ма, па, – позвал Жук. – Мы в поход идем. Завтра вечером вернемся.
   – Давай, сынок. – Отец не оторвался от экрана. – Завтра вечером?
   – Завтра вечером, – подтвердил Жук.
   Жук заглянул на кухню и прихватил батон, после чего мы вышли на лестничную площадку.
   – А летом я вообще в подвале живу, – сказал Жук. – Там у меня все и приготовлено.
   Мы спустились в подвал. Тут и была настоящая комната Жука – железная койка, приемник, плакаты, завалы мусора, милые сердцу. На стене настоящая фашистская каска – у нас тут война была. Жук опустился на колени и достал из-под койки пластиковую бутылку с бензином. Дик поморщил нос.
   – Пригодится, – пояснил Жук.
   – Зачем? – спросила я.
   – Они огня боятся, – подмигнул Жук.
   – Кто они? – тоже подмигнул Дэн.
   – Мертвецы, – зашептал Жук. – Мертвецы. Их сжечь можно.
   Дэн промолчал. Я подумала, что Жук слишком часто смотрел фильмы ужасов.
   – И еще.
   Жук снова нырнул под койку и извлек длинный предмет, замотанный в масляную дерюгу и перемотанный проволокой.
   – Сам сделал, – пояснил Жук и раскрутил проволоку. – По чертежам из журнала «Пионер», между прочим.
   Это был самострел. Как я поняла, самострел Жук сделал из ружья для подводной охоты – длинное дюралевое ложе, пистолетная рукоятка и тугие резиновые тяги. К ложу был приспособлен ремень, чтобы носить через плечо, кажется, от школьной сумки. Самострел выглядел достаточно грозно, только вместо трезубца он пулялся короткими стальными штырями – Жук хранил их на поясе в патронташе.
   – Пригодится, – сказал Жук. – Там крыс полно.
   – Круто, – оценила я оружие.
   В третий раз Жук нырнул под койку и выволок объемистый вещевой мешок.
   – Что там? – спросил Дэн.
   – Вещи разные, – уклончиво ответил Жук. – Потом покажу. Пригодится.
   Напоследок Жук снял со стены железную цацку в виде розы ветров.
   – Пригодится, – снова сказал Жук.
   – Зря ты это. – Дэн указал на цацку. – Такие штуки как раз мертвецов и приманивают.
   – Да? – засомневался Жук.
   – Ага, – подтвердила я. – Это же языческий знак, а все мертвецы сплошные язычники. Так что смотри.
   Жук вздохнул и повесил розу ветров обратно.
   После чего мы отправились к школе. А со своими родителями я договорилась еще раньше. Меня отпустили без всяких проблем. По пути мы купили в ларьке пятилитровую пластиковую бутылку с водой и заставили ее нести собаку Дика. За это Дик потребовал сосиску. Сожрав сосиску, он захватил бутылку зубами за ручку и легко потащил ее в сторону школы.
   К школе мы подошли в половине шестого. Вторая смена как раз заканчивала занятия, на четвертом этаже горел свет, в кабинете истории мелькали тени расходящихся учеников. Кабинет истории подходил больше всего – у Жука по случаю имелся ключ от кабинета истории, его отец в прошлом году выточил ключи для всего четвертого этажа, и Жук спер несколько из природной жадности. Наш план был прост: пробраться на этаж, спрятаться в туалете, подождать, пока историчка уйдет, и залезть в кабинет. В кабинете же дождаться, покуда школа опустеет, потом спуститься в подвал. Просто. Была, правда, одна загвоздка в виде вахтерши Зули, но Зулю я брала на себя».

Третий вечер

   – Что-то не страшно вчера было, – сказал Малина. – Какие-то приготовления все...
   – Так надо, балбесина, – объяснил Корзун. – Если сразу мясорубка пойдет, то и неинтересно. Хорошую девчонка книжку сочинила. Я бы даже купил. Я люблю, чтобы всяких приготовлений много было. А то в самый важный момент то одного не хватает, то другого.
   В этот вечер шел дождь, Борев завязал покрепче окно, и церковь не было видно. Иногда только с того берега долетали редкие и равномерные удары колокола, Борев знал откуда-то, что это звонят по покойнику. Во всяком случае, ему так казалось.
   – А вы ничего не замечаете? – спросил новенький, как и вчера.
   – Ничего, – ответил Малина.
   – Ничего, – сказал Корзун.
   – А что мы должны были заметить? – спросил Малина.
   – Погодите. – Корзун вдруг схватился за грудь и засипел. – Погодите-ка! У меня что-то внутри!
   И Корзун вывалился из гамака и принялся кататься по полу и изображать конвульсии.
   – Держите его! – кричал Корзун. – Оно вылезает! Мама, больно как! Ой, я вижу, это же гомункулюс!
   Корзун брякнул ногами последний раз и замер на полу. Малина смеялся.
   – Ну и хорошо. – Новенький раскрыл тетрадь и прокашлялся. – Если вы ничего не чувствуете, то я буду читать дальше.
   Борев ничего не сказал. Днем он ушиб колено, и сейчас синяк болел, мешая сосредоточиться на рассказе. Новенький продолжил чтение.
   «Дэн стукнул фонариком по ноге. Фонарик не загорелся. Дэн стукнул еще раз, посильнее. Стало светло.
   – Ну, что, пришли? – злорадно и явно с надеждой, что мы пойдем на попятный, сказал Жук. – Что теперь?
   Мы стояли на лестнице, ведущей в подвал, и путь нам преграждала тяжелая железная дверь. На двери красовалась табличка: «Не влезай – убьет» – и соответствующий череп с костями. Почему-то, когда я вижу такой череп, мне всегда хочется «влезать», «стоять под стрелой», «заплывать за буйки» и делать другие запрещенные вещи. Ходить по газонам, собирать грибы, ягоды, выгуливать собак, крупный и мелкий рогатый скот.
   – И зачем тут такая дверь? – Я потрогала железо, оно было неожиданно холодное. – Я только в зоопарке такие видела, там за ними слонов держат. Кто за такую дверь полезет?
   – Это не чтобы туда не лезли, это чтобы оттуда не вылезали, – объяснил Жук. – «Резидент Эвил» помнишь? Красная Мать закрыла выходы, чтобы мертвецы не вышли наружу... И череп соответствующий...
   – Какая еще Красная Мать? – не поняла я.
   – Это как Красная Смерть...
   Про Красную Смерть я помнила, Красная Смерть – это у Эдгара По, я читала его книжки.
   – Дверь здесь для того, чтобы не расхищали цветные металлы, – поставил все на свои места Дэн. – Там трансформаторы и медь. Если бы не дверь, давно бы все бомжи растащили. Так что никаких мертвецов. Все просто. А череп, чтобы такие, как ты, Жук, не лазили. Вовка вчера туда днем пролез, пока еще не закрыли, на ночь дверь закрывают. Посидел он под дверью, посидел, да и пошел гулять по подвалу – и заблудился. Дверь тут для того, чтобы не лазили...
   – А я бы и за деньги сюда не полез, – сказал Жук. – Я не спидолог какой-нибудь...
   – Спелеолог, – автоматически поправила я. – В пещеры лазают спелеологи.
   – Слушайте, – сказал Жук. – А давайте просто пойдем в милицию и объясним еще раз...
   – Отец Вовки сказал, если ты, сынок, не придешь к завтрашнему дню сам, я тебе башку оторву, – напомнила я. – И выпорю.
   – Колючей проволокой, – добавил Дэн.
   Все представили Вовку с оторванной башкой и выпоротого колючей проволокой. Да, такое ему совсем не идет.
   – Я считаю, – сказал Дэн, – что Вовка тут недалеко. Мы откроем дверь, углубимся в подвал метров на двести, найдем его и быстро вернемся, еще до двенадцати часов.
   – А зачем тогда вы столько припасов набрали? – поинтересовалась я.
   – На всякий случай, – уклончиво ответил Дэн. – Лучше как следует подстраховаться. Знаешь стихи: каждый раз навек прощайтесь, когда прощаетесь на миг. Идешь на прогулку на день, припасов бери на неделю. Это закон джунглей.
   Дэн поставил рюкзак на пол и посветил фонариком под дверь. Там ничего не было видно, темнота.
   – Все в порядке, – сказал Дэн. – Жук, приступай.
   Жук достал из своего вещмешка связку ключей, очень похожих на отмычки, и стал ковыряться в замке. Видимо, отец Жука делал ключи и для этой двери.
   Ковырялся он недолго, у Жука были большие механические и другие слесарные способности, я уже об этом говорила. Замок дзинькнул, и дверь слегка отошла в сторону, сантиметров на пять. Из подвала сразу же потянуло сквозняком и какой-то затхлостью. И еще холодом. Я вдруг вспомнила про приключения Тома Сойера – там индеец Джо умер как раз возле железной двери, так и не дождавшись, пока за ним кто-то придет. Он там еще летучую мышь умудрился съесть. Я слегка от двери отодвинулась.
   Но в щель не вывалилась мертвая Вовкина рука, дохлая летучая мышь тоже не вывалилась – вообще ничего не вывалилось. Дик просунул в щель морду и стал принюхиваться.
   – Готово. – Жук спрятал свои отмычки.
   – Давай, дальше открывай, – сказал Дэн.
   Жук взялся за ручку, потянул. Дверь пронзительно скрипнула, так что даже я услышала, и открылась еще немного.
   – Не идет, – выдохнул Жук. – Заклинило.
   – Мозги у тебя заклинило, – сказал Дэн.
   Он присоединился к Жуку, и они потянули за ручку уже вдвоем. Вдвоем они открыли дверь еще на ширину ладони. Я хотела им помочь, но Дэн сказал, что моя помощь не потребуется, что мужики и сами справятся.
   Они напрягались у двери еще минуты две, но дверь шире не открылась. Их совместных мужских усилий явно не хватало.
   – Как будто тут сто лет никто не ходил... – Жук осмотрел дверные петли. – Как Вовка туда попал-то?
   – Я же говорю. – Дэн отряхивал руки. – Он прошел днем, когда открыто было...
   – Ладно, – не стал спорить Жук. – Ладно... Тут все равно не пролезть. Давайте возвращаться.
   Дэн пожал плечами.
   – Что делать будем? – спросила я. – Стоять болтать?
   Дэн снова пожал плечами, он думал.
   – Что это? – вдруг дернулся Жук.
   – Ничего. – Дэн все еще пробовал открыть дверь. – Ветер.
   – Это не ветер! – Голос Жука дрожал, это было видно по его лицу. – Я что, ветра, что ли, не знаю?
   – Жук, кончай, – сказала я. – И так страшно...
   Жук всегда любил такие шутки – расскажет чего-нибудь страшное, а потом как заорет! Чтобы все вздрогнули.
   – Ну, вот, теперь шаги! – Жук показал пальцем вверх. – Сами слушайте!
   Мы прислушались. Я тоже прислушалась, скорее по инерции, навряд ли я что-нибудь почувствовала бы на таком расстоянии. Сначала было тихо, так тихо, как может быть лишь только в школе ночью, затем что-то стало происходить – я поняла это по лицам мальчишек: у Дэна задергалось под глазом, а у Жука поехала вниз челюсть. Видимо, Жук не обманывал, и там и в самом деле слышались шаги.
   – Как детские, – сказал Жук. – Топ-топ-топ... Только смеха не хватает...
   И по тому, как снова изменились их лица, я поняла, что они услышали и смех. Смешок.
   Дик взъерошил загривок и оскалился. Да и у меня по спине мурашки побежали, крупные такие мурашки, с горошину, наверное. Не понравился мне этот смешок. Когда ты что-то слышишь, то воспринимаешь это как есть, а вот когда не слышишь, можешь навыдумывать целую кучу всяких страшностей. Я, например, сразу придумала, что этот смех был сухой, покашливающий такой и немножечко хищный.
   – Пойдемте-ка отсюда, а? – сказала я тогда. – Пойдемте...
   – Куда?! – На лице Жука был уже не страх – ужас. – Куда? Выход-то через второй этаж! Все! Мы в ловушке!
   «Все» сказал Жук слишком громко, по стенам запрыгало эхо, я ощутила его отражение от стен на своей щеке. А затем шаги направились к нам. Мелкими перебежками. Топ-топ-топ. Тишина. Топ-топ-топ. Все это я понимала по физиономиям Жука и Дэна, по их растерянным глазам.
   Мне, конечно, было страшно, но я все-таки никак не могла по-настоящему въехать в эту ситуацию – мы стоим на лестнице в подвал, а кто-то мелкими шагами приближается к нам по второму этажу. И еще посмеивается.
   – Все! – зашипел Жук. – Идет к нам! Все! Труба!
   Дик рванулся с поводка, Дэн удержал собаку с трудом, только схватившись другой рукой за дверь. Ситуация начинала осложняться паникой.
   – Дэн? – Я посмотрела на него, и он проснулся. Правильно проснулся, пусть сделает что-нибудь. А то болтать только горазд.
   – Спокойно, – сказал проснувшийся Дэн. – Вверх идти нельзя. Значит, надо идти вниз. Там обычный подвал, всего-то навсего. Не бойтесь.
   Шаги приблизились, об этом мне сигнализировал Жук.
   – Надо вниз, – сказал Дэн.
   – Какое вниз?! – задыхался Жук. – Тут же дверь!
   Дэн присел и просунул в щель рюкзак.
   – Туда, – указал он. – Идем туда.
   Я посмотрела на дверь. Щель была сантиметров в тридцать. Взрослый человек не пройдет. Но мы-то не взрослые.
   – Я тут не пролезу! – сказал Жук. – Ни фига не пролезу!
   В коридоре снова засмеялись. Звонко, но как-то уже по-крысиному. В этот раз смех почувствовала и я, я уже говорила, я могу слышать смех. Мурашки по моей спине забегали быстрее. Дэн выдохнул из легких воздух и протиснулся в щель.
   – Валя, следующая ты, – сказал он уже с той стороны двери. – Жук пусть остается, если хочет.
   – Я не хочу! – взвизгнул Жук.
   – Пусть Жук лезет, я его подтолкну как раз, – сказала я.
   Я оценила размеры щели. Пустяки, пролезу в две секунды.
   – Пускай сам пролезает, ты давай скорее...
   – А я? – плакал Жук. – Меня бросаете?
   Смех был совсем рядом, из пасти Дика закапала слюна.
   – Дик! – позвал Дэн. – Ко мне!
   Дик нырнул в темноту.
   – Тащите меня! – крикнул Жук, кинул в щель свой вещмешок и стал просовываться. – Тащите же!
   Дэн схватил Жука за руку, а я принялась толкать его в бок.
   – Скорее! – стонал Жук. – Ой!
   Голова его не пролезала. Одно ухо плотно прижалось к двери, другое к косяку, уши не пускали Жука. Если бы все не было так страшно, я бы смеялась, честное слово.
   – А-а-а! – верещал Жук. – Не пролезаю!
   – Уши втяни! – Дэн тянул изо всех сил, уши Жука хрустели, но не сдавались. – Собери уши, я тебе говорю!
   – Не могу! – рыдал Жук. – Не могу...
   Тогда я придумала.
   – Сейчас. – Я достала из своей сумочки тюбик с кокосовым кремом. – Вот!
   И я выдавила на одно, а потом на другое жуковское ухо по солидной порции вязкого белого желе.
   – Дернули! – Дэн перехватил руку Жука покрепче и потянул так, что щелкнули суставы, правда, я не поняла, чьи.
   Уши булькнули кремом и прошли. За ушами протиснулась голова. Жук прошел уже до половины. Оставался живот.
   – Вот! Вот она! – неожиданно заверещал Дэн, указывая пальцем на вход на лестницу. – Идет! Идет!
   У меня зашевелились волосы.
   – У-р! – Жук напрягся, втянул живот и самостоятельно протиснулся в щель. И сразу высунул в нее самострел.
   Я оглянулась. Никого.
   – Валька!
   Дэн протянул руку и втащил меня за дверь. Я зацепилась рубашкой за какую-то проволоку, порвала рукав и оцарапала руку.
   – Уходим! – заорал Дэн, и мы рванули по коридору. Сам с фонариком впереди, за ним Жук с самострелом, за ним я. Довольно неприятно знать, что за тобой кто-то гонится. Кто-то с таким крысиным смехом и мелкими шажками.
   Дик бежал рядом с Дэном, и шерсть на его загривке не опускалась.
   – Стоп! – резко тормознул Дэн. – Дверь! Дверь не закрыли! Он пролезет!
   Он сунул мне веревку с Диком, оттолкнул Жука и побежал назад. Мы остались в темноте. По стенам тянуло сквозняком и еще каким-то запахом. Запахом зоопарка, я вспомнила.
   По колыхнувшемуся воздуху я поняла, что Жук заорал Дэну что-то вслед, но что, неизвестно. Тогда я взяла свой фонарик, зажгла и направила его Жуку в лицо.
   – Ты куда? – орал Жук. – Стой! Потом ведь не откроем!
   Дик рычал и пытался вырваться, одной рукой я удерживала его с большим трудом.
   – Попали, – сказал Жук. – Аллес капут...
   Лязгнуло железо, Дэн закрыл дверь. Сквозняк прекратился.
   – Баран. – Жук зажег свой фонарик. – Баран. Теперь мы в ловушке.
   Дик дернулся еще несколько раз и успокоился.
   Вернулся Дэн. Он быстро дышал и опять хрустел пальцами.
   – Еще раз назовешь меня Валькой – зуб выверну! – сказала я ему.
   Дэн ничего не сказал.
   – Теперь мы в ловушке, – повторил Жук. – Теперь нам отсюда до понедельника не выбраться. Зачем ты дверь закрыл?
   – Не боись, – сказал Дэн. – Тут есть еще один выход. Я знаю. Правда, далеко.
   – Ну, времени у нас теперь много. – Жук плюнул на пол. – По крайней мере до понедельника.
   Дэн прислонился к стене и отдыхал.
   – Кто? Кто она? Кто там был? – Жук стал заряжать самострел. Пальцы у него тряслись, и стрела то и дело выскакивала из захвата.
   – Не знаю, – ответил Дэн. – Я не видел. Может быть, кошка. Черная.
   – А что ты орал тогда? – Жук наконец пристроил стрелу. – Когда я застрял, ты заорал: «Вот она!»
   Было тихо. Ни шагов, ни смеха. Тишина.
   – Орал, чтобы ты пролез побыстрее.
   – Придурок. – Жук поставил самострел на предохранитель. – Теперь нам тут два дня загорать. По твоей милости.
   – Не ругайтесь, – сказала я. – Пойдемте лучше к рубильнику. Тут далеко?
   – Не. Рядом. За углом.
   Дэн посветил себе на лицо снизу. Черты неприятно исказились: зубы выдвинулись вперед, уши заострились, а глаза спрятались в черных впадинах.
   – Не делай так! – сказал Жук. – Это не к добру.
   – Отвали.
   – Я тут руку поцарапала. – Я продемонстрировала руку. Между пальцами сочилась кровь, было довольно больно. Так можно и заражение схлопотать. Сепсис, по-научному.
   – Я же говорил – это кошак этот чертов! – Жук отодвинулся от меня подальше. – Чертов черный кошак – примета плохая. Видите, все как началось – плохо все началось. И сон мне очень плохой приснился...
   – Предлагаешь вернуться? – усмехнулся Дэн.
   – У нее кровь идет. – Жук указал пальцем на меня.
   – Просто царапина. – Дэн расшнуровал рюкзак, достал аптечку. – Сейчас вылечим.
   Он взял пузырек с зеленкой и кусочек ваты. Притянул мою руку, прижег, я скривилась. Не люблю зеленку. Ходишь потом как чесоточная.
   – Вот и все. – Дэн приложил к ранке ватку, я прижала ее пальцем.
   – Вы что, опять не понимаете? – начал Жук. – Они же кровь за километр чуют.
   – Кто они? – Дэн посмотрел на Жука злобно. – Мертвецы?
   Жук промолчал.
   Тогда Дэн набрал в грудь побольше воздуху и что было сил крикнул:
   – Мертвецы! Але-е-е!
   Я бы не стала так делать.
   Я почувствовала, как коридоры наполнились криком. По вибрациям казалось, что одновременно кричат сразу несколько человек, причем с разных сторон. Жук снова выставил перед собой оружие, а недоэрдельтерьер Дик поджал коротко обрубленный хвост.
   С потолка посыпалась мелкая белая крошка.
   – Ты что делаешь! – Жук даже стукнул Дэна в плечо. – Ты что!