Верн Жюль Габриэль. Замок в Карпатах

   Самые смелые готовы были немедленно отправиться в путь через леса Плезы и добраться до замка. После долгих пререканий и споров, без которых не обходится ни одно важное дело, выбор пал на трех храбрецов: судью Кольтца, пастуха Фрика и трактирщика Йонаса. Что до учителя Эрмода, у него вдруг разболелась нога, и он улегся на двух стульях — прямо в классе.
   К девяти часам судья Кольтц и его спутники, вооружившись, отправились к хребту Вулкан и вошли в лес почти там же, где углубился в него Ник Дек.
   Такой маршрут был выбран неспроста, ведь на обратном пути лесничий с доктором скорее всего воспользуются той же тропой, идущей прямиком через лесной массив Плезы. К тому же на этой тропе легче отыскать следы пропавших.
   Как только судья с товарищами скрылись из виду, все, кто прежде ратовал за поиски Дека и Патака, теперь, когда спасатели ушли, решили, что эта экспедиция — чистое самоубийство. Нужно ли к исчезнувшим двоим добавлять еще троих? Теперь уж никто не сомневался, что лесничий и доктор пали жертвами собственного безрассудства. Что, если бедной девушке скоро придется оплакивать отца, как она оплакивает жениха, а друзьям пастуха и трактирщика винить себя в их гибели?
   Было от чего прийти в отчаяние. Даже если допустить, что судья Кольтц со спутниками вернутся, вряд ли это будет до наступления темноты.
   Каково же было удивление жителей деревни, когда около двух часов пополудни они увидели на дороге группу людей. Мириота, едва услышав эту новость, со всех ног бросилась им навстречу!
   Их было не трое, а четверо. Четвертым оказался доктор.
   — А Ник? Где Ник?! Вы не нашли его?
   Ник лежал на носилках, которые с трудом тащили Йонас и пастух.
   Мириота бросилась к жениху, наклонилась к нему и обхватила руками.
   — Он умер? — вскричала она.
   — Нет, — ответил доктор Патак, — хотя должен был умереть… да и я тоже.
   Лесничий не приходил в сознание. Неподвижное тело, белое лицо, еле слышное дыхание… Доктор казался не столь бледным. Из-за одышки его лицо сделалось буро-кирпичным.
   Даже надрывающий душу нежный голос Мириоты не смог вывести юношу из забытья. Лишь позже, когда Дека принесли в деревню и уложили на кровать в доме судьи, он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним невесту. Слабая улыбка появилась на его губах. Правда, подняться он не смог: половина тела была парализована. Чтобы успокоить Мириоту, Ник произнес прерывающимся шепотом:
   — Ничего… пустяки…
   — Ник, что с тобой? Ник!
   — Я немного устал, но это скоро пройдет, если ты будешь рядом.
   Больному предписывался покой, и судья Кольтц тихонько вышел из комнаты, оставив у постели Мириоту — лучшей сиделки нельзя было пожелать. Вскоре Дек уснул.
   А тем временем трактирщик Ионас рассказывал во всеуслышание о том, что случилось после того, как спасатели покинули деревню.
   Они отыскали в лесу тропу, по которой ранее ушли в горы лесничий и доктор, и часа два поднимались к замку по отрогам Плезы, пока в полумиле от леса не увидели пропавших. Доктор еле держался на ногах, а Ник потерял столько сил, что свалился иод деревом, словно подкошенный.
   Доктор не мог вымолвить ни слова. Тогда спасатели наломали веток, соорудили носилки и положили на них Ника. Патак тоже не мог идти без посторонней помощи. С горем пополам они двинулись в обратный путь. Судья и пастух несли носилки, а Йонас попеременно сменял то одного, то другого.
   Что стряслось с Ником и удалось ли ему проникнуть в замок, трактирщику было неизвестно, как и судье с пастухом, а доктор еще не настолько пришел в себя, чтобы отвечать на вопросы.
   Хотя рассказать о случившемся лекарю очень хотелось. Сейчас он уже в полной безопасности, в окружении друзей, каждый из которых в свое время являлся его пациентом. Плевать ему на тех, наверху, кто бы они ни были! Если бы даже с него взяли клятву молчать о виденном в замке. Бог с нею, с клятвой!
   —  — Придите в себя, доктор, — тормошил его судья, — и расскажите, как все произошло. Я приказываю вам это от имени жителей Верста.
   Добрый стаканчик ракии, поднесенный Йонасом, вернул Патаку дар речи, и он начал рассказывать:
   — Ну вот, значит, отправились мы в путь с Ником… двое безумцев — чистые безумцы… Весь день продирались сквозь проклятущий лес и только вечером подошли к замку. Я и сейчас весь дрожу — это на всю жизнь… Ник решил проникнуть за ограду, чтобы провести ночь в башне, то бишь в спальне Вельзевула!..
   Лекарь говорил медленно, замогильным голосом, и слушатели тряслись от страха.
   — Я не согласился, я просто не мог… Что сталось бы со мной, если бы я пошел на это? Как подумаю, прямо волосы встают дыбом.
   Волосы доктора и впрямь шевелились от ужаса — он запустил в них руку.
   — Ник решил заночевать на плато Оргалл… О, что это была за ночь! Попробуйте заснуть, когда духи не оставляют вас в покое ни на одну минуту… И вдруг среди туч показались страшные чудовища, огненные драконы!.. Они устремились к плато, чтобы пожрать нас…
   Присутствующие невольно обратили глаза к небесам.
   — … А через несколько минут начал бить колокол в часовне. Все прислушались. Кое-кому показалось, что колокол звучит и сейчас — так захватил всех рассказ доктора.
   — Жуткий вой наполнил все вокруг… Это было похоже на рев диких зверей. Потом окна башни сверкнули ярким пламенем, адский огонь залил плато до самого ельника… Николас и я глядели во все глаза… Жуткое зрелище! Мы словно окаменели, наши лица в этом невероятном свете стали страшными.
   Вид доктора, его подергивающееся лицо и безумные глаза подтверждали, что он явился как бы из другого мира, куда безвозвратно кануло столько несчастных. .
   Голос рассказчика прерывался. Чтобы продолжить, лекарю потребовалось выпить еще стакан ракии, поднесенный ему Ионасом.
   — Но что же случилось с беднягой Ником? — спросил судья. Ему не терпелось услышать ответ: ведь именно к лесничему был обращен замогильный голос в зале трактира.
   — Сейчас, дайте припомнить… — Доктор наморщил лоб. — Наступило утро. Я стал умолять Ника отказаться от мысли проникнуть в замок. Но вы же этого парня знаете. Мне не удалось переупрямить его… Он спустился в ров и потащил меня за собой. Впрочем, я не вполне соображал, что делаю… Ник подошел к стене, где высоко над нашими головами виднелось отверстие, похожее на дверь… Он ухватился за цепь подъемного моста и стал взбираться к этой двери — нужно было подняться на высоту крепостного вала… И тут я понял, что безумца следует остановить, пока не поздно… Подниматься в замок глупо, рискованно… В последний раз я приказал ему вернуться… «Нет!» — крикнул он. Я хотел бежать, что сделали бы и вы на моем месте, но ноги будто приросли к земле — ни двинуться, ни шевельнуться.
   Тут доктор Патак показал, какие отчаянные движения, будто лиса, попавшая в капкан, он делал, чтобы освободиться, и затем продолжил:
   — … Через минуту послышался ужасный вопль… Это кричал Ник! Его пальцы, вцепившиеся в цепь, разжались, и он упал в ров, будто сброшенный невидимой рукой.
   Без сомнения, доктор ничего не утаивал и не прибавлял, чудеса на плато Оргалл произошли именно так, как он их описал.
   Дальнейшие события были таковы: лесничий потерял сознание, а Патак не мог прийти ему на помощь — башмаки лекаря приклеились к земле, а ноги сделались точно пудовые. Но вот сила, удерживавшая толстяка, ослабла, и тот — величайший акт самоотверженности! — бросился к своему спутнику. Смочив платок в воде со дна рва, он вытер Нику лицо. Лесничий пришел в себя, но левая рука и вся левая половина тела были парализованы в результате удара, полученного при падении. С помощью доктора юноша кое-как поднялся, оба с трудом, потихоньку двинулись в деревню. Через час боль в руке у Ника стала нестерпимой, и они вынуждены были остановиться. Доктор уже собирался отправиться в Верст за подмогой, но тут подоспели спасатели.
   Хотя Патак обычно держался очень уверенно, когда речь шла о болезнях, но на этот раз он никак не мог поставить диагноз.
   — Если происхождение болезни Дека естественное, — сказал он назидательным тоном, — тогда это серьезно. Если же болезнь произошла от неведомых причин, значит, ее наслал черт, и только он может ее изгнать.
   Эти прогнозы не сулили ничего хорошего. К счастью, они не оправдались. Впрочем, со времен Гиппократа и Галена врачам не раз случалось ошибаться. Да они и теперь ошибаются едва ли не каждый день, даже врачи настоящие, не чета Патаку. Ник был парень крепкий, оставалось надеяться, что он выздоровеет и без помощи темных сил, конечно, если ему достанет ума не следовать предписаниям бывшего карантинного санитара.

ГЛАВА VIII

   Такой поворот событий не мог, естественно, успокоить перепуганных обитателей деревни Верст. Теперь никто уже не сомневался, что таинственный голос недаром предупреждал лесничего. «Голос из мира теней», как сказал бы поэт, отчетливо слышали все гости в «Короле Матиаше». Николас Дек был наказан за дерзость и непослушание. Не является ли это предупреждением всем, кто захочет последовать его примеру? В Карпатский замок ходить нельзя — вот какой вывод напрашивался из bcci о происшедшего. Тот, кто ослушается запрета, поставит на карту свою жизнь. Если бы лесничему удалось взобраться на куртину, домой он уже никогда бы не вернулся.
   Казалось, что страх окутал деревню Верст, гору Вулкан и долину двух Силей. Многие старожилы надумали покинуть эти места. Несколько цыганских семей уже собрались в дорогу. Человек беспомощен перед лицом злых сил. Нужно бежать подальше от этих мест, пока венгерское правительство не уничтожит неприступное логово сатаны. Хотя разве в человеческих силах разрушить Карпатский замок?
   Целую неделю никто не отваживался выйти из деревни. Прекратились даже работы в поле. Любой удар мотыги мог вызвать духов, скрывающихся под землей… Плугом же легко потревожить колдунов, вампиров и прочую нечисть… А станешь сеять зерно, вырастет чертово зелье.
   — Все может быть, — неустанно твердил пастух Фрик. Он тоже больше не пас овец в долине Силя.
   Деревня оцепенела от ужаса. Все сидели по домам, плотно закрыв двери и окна. Судья не знал, что ему делать — он был не в силах развеять ни страхи односельчан, ни свои собственные. Нужно идти в Колошвар просить совета и помощи, решил Кольтц.
   Теперь из трубы на башне замка частенько шел дым, хорошо видный на фоне тумана в подзорную трубу. По ночам, особенно в облачную погоду, тучи над плато Оргалл светились красноватым заревом. А временами над замком вздымались высокие огненные столбы…
   Вой и стенания в крепости, так напугавшие доктора Пагака, порой долетали до самого Верста, к безмерному ужасу его обитателей. Несмотря на дальнее расстояние, юго-западные ветры доносили сюда отзвуки ужасающего грохота, подхваченного горным эхом.
   В довершение всего обезумевшие от страха крестьяне уверяли, что и почва под их ногами колеблется, будто в Карпатах пробуждается старый вулкан. Может, это был обман чувств, плод воображения не в меру пылких фантазеров, но жить в этих местах становилось невозможно.
   В результате описанных необъяснимых событий трактир «Король Матиаш» пустовал. Жителям деревни недоставало смелости переступить его порог. Трактирщик Йонас уж было решил сворачивать дело, но тут…
   Девятого июня, часов в восемь вечера, кто-то дернул за скобу, но дверь не открылась — она была заперта изнутри. Йонас поспешил спуститься вниз, надеясь увидеть на пороге клиента и в то же время боясь, что им окажется привидение, перед которым он не успеет захлопнуть дверь.
   Прежде чем отодвинуть засов, трактирщик настороженно спросил:
   — Кто там?
   — Путешественники.
   — Живые?
   — Вполне.
   — Точно?
   — Настолько живые, насколько это возможно, хозяин! Однако мы умрем с голоду, если вы немедленно не впустите нас.
   Только тогда Йонас отважился отпереть дверь и впустить гостей. Они сразу же заказали две комнаты, намереваясь провести в Версте целые сутки.
   При свете лампы хозяин внимательно оглядел двух прибывших и, убедившись, что перед ним и в самом деле обыкновенные люди, приободрился: появление новых постояльцев должно было восстановить репутацию его заведения.
   Младший из путешественников лет тридцати двух на вид, высокий, черноглазый красавец, с правильными чертами лица, темно-каштановыми волосами и коротко подстриженной бородкой, с чуть грустным, но гордым выражением лица, происходил, видать, из благородных. У Йонаса, человека бывалого, глаз на это наметан.
   И в самом деле, когда Йонас спросил, как записать гостя, тот ответил:
   Граф Франц де Телек, со мной слуга Рожко.
   — Откуда вы?
   — — Из Крайовы.
   Крайова, один из крупных городов Румынии, находится к югу от Карпатского хребта, на границе с Трансильванией. Значит, этот Франц де Телек — румын. Впрочем, трактирщик и сам определил это с первого взгляда.
   Рожко, отставной солдат лет сорока, высокий, крепкий, с густыми усами и жесткой шевелюрой, еще сохранил военную выправку. За спиной у него был солдатский ранец, в руке — небольшой саквояж, вмещавший весь багаж графа. По одежде слуги — дорожный плащ, шапка, блуза, перетянутая поясом, гетры и тяжелые башмаки на толстой подошве — можно было заключить, что путешествовал он чаще всего пешком. На поясе солдата висел валашский нож в медных ножнах.
   Оказалось, что это те самые путники, которых десять дней назад встретил Фрик. Поднявшись в горы, они решили отдохнуть в деревне, а потом идти в долину двух Силей.
   — Есть у вас свободные комнаты? — спросил граф.
   — Две… три… четыре… сколько будет угодно вашей светлости. — Владелец «Короля Матиаша» не помнил себя от счастья.
   — Довольно двух, — сказал Рожко. — Только рядом.
   — Эти подойдут? — Йонас распахнул две двери в глубине зала.
   — Конечно, — ответил граф.
   Гости совсем не походили на духов, принявших человеческое обличье. Молодой граф принадлежал к тем почетным постояльцам, принять которых — большая честь для любого трактирщика.
   — Далеко ли отсюда до Колошвара? — спросил граф.
   — Миль пятьдесят по дороге к Петрошани и Карлсбургу, — ответил Йонас.
   — Дорога трудная?
   — Очень трудная для пеших путников. И если мне будет позволено дать совет господину графу, вам следовало бы передохнуть здесь несколько дней.
   — Мы можем тут поужинать? — сухо прервал трактирщика граф.
   — Через полчаса я смогу предложить господину графу еду, достойную его светлости.
   — На ужин нам вполне довольно хлеба, вина, яиц и немного холодного мяса. И поскорее.
   — Один момент!
   Йонас бросился было в сторону кухни, но граф остановил его.
   — По-видимому, у вас не очень много посетителей? — спросил он.
   — Сейчас, кроме вас двоих, больше никого, господин граф.
   — А разве вечерами к вам не заглядывают односельчане — просто выпить и покурить?
   — Нет, час уже поздний, господин граф, в Версте ложатся с курами.
   Трактирщику, понятно, не хотелось объяснять, почему зал трактира пустует.
   — Кажется, в вашей деревне живет человек пятьсот?
   — Около того, господин граф.
   — Но мы не встретили на улице ни одной живой души.
   — Сегодня суббота… перед воскресным днем… — замялся Йонас.
   На его счастье, Франц де Телек больше ни о чем не спрашивал. Ни за что на свете не открыл бы ему трактирщик всей правды. Если бы путешественники узнали, в чем дело, они могли вообще покинуть подозрительную деревню!
   «Только бы тот голос снова не зазвучал», — молил Йонас, накрывая посреди зала.
   Через несколько минут скромный ужин, который заказал граф, уже стоял на столе с чистой скатертью. Франц де Телек сел по одну его сторону, Рожко — напротив, как повелось у них во время путешествий. Они с аппетитом поели и разошлись по своим комнатам.
   Гости едва обменялись за ужином десятком слов, и Ионас не посмел вступить с ними в беседу. Это ему, понятно, не доставило радости. Судя по всему, Франц де Телек был неразговорчив, из Рожко тоже, видать, лишнего словечка не вытянешь. А Йонасу так хотелось побольше узнать, что его постояльцы за люди!
   Трактирщик удовольствовался тем, что пожелал гостям доброй ночи, но прежде чем подняться к себе, оглядел зал и прислушался, не доносятся ли снаружи какие-нибудь звуки, не послышится ли какой-нибудь шорох в доме.
   «Хоть бы тот жуткий голос смолк навсегда! » — подумал он.
   Ночь прошла спокойно. Утром весть о том, что у Йонаса остановились двое путешественников, облетела деревню, и все заспешили к трактиру.
   Уставшие с дороги путники еще спали, и вряд ли можно было ожидать, что они проснутся раньше восьми часов. Любопытные жители деревни сгорали от нетерпения, но никто не решался войти в питейное заведение, пока гости не выйдут из своих комнат.
   Наконец ближе к восьми они появились.
   За ночь ничего необычного не случилось. Казалось бы, можно и успокоиться…
   Йонас, широко улыбаясь, пригласил своих ночных гостей и всех остальных посетителей в зал. Путешественник, почтивший своим присутствием гостиницу «Король Матиаш», явно дворянского звания, скорее всего принадлежал к одной из древних румынских фамилий, так что завсегдатаям трактира в столь достойном обществе бояться было нечего. Судья Кольтц счел своим долгом первым переступить порог, чтобы подать пример остальным.
   Следом за ним пришли магистр Эрмод, еще трое или четверо односельчан и пастух Фрик. Доктор Патак прийти не отважился.
   — Ноги моей не будет больше в трактире Йонаса, даже если он станет платить по десять флоринов за вход.
   Здесь необходимо сделать одно важное замечание: судья Кольтц решился прийти в трактир вовсе не из одного только любопытства и не для того, чтобы свести знакомство с графом. Его интересовала куда более важная вещь: путешествующий, очевидно, в состоянии заплатить за себя и за своего спутника. Судья Кольтц взял это на заметку; ведь плата за проход через деревню шла прямиком в его карман. Франц де Телек хоть и удивился, но спорить не стал. Он даже предложил судье Кольтцу и магистру сесть за его стол. Оба сразу согласились — кто же отказывается от столь лестного приглашения!
   Йонас подал вина лучшие из тех, что нашлись в его погребе. Жители Верста, пришедшие в фактир, тоже заказали выпивку. Можно было надеяться, что отныне те, кто еще совсем недавно обходил трактир стороной, вспомнят туда дорогу.
   Заплатив судье пошлину, граф де Телек спросил, какой доход имеет от этого налога деревня.
   — Меньше, чем нам хотелось бы, граф, — ответил судья Кольтц.
   — А что, разве путешественники редко заглядывают в эту часть Трансильвании?
   — Очень редко, хотя здешние виды чрезвычайно живописны.
   — Я тоже так считаю. Места, которые я видел, достойны восхищения. С Ретьезада открывается такая чудесная панорама на долину реки Силь в полукружье юр на фоне Карпатского хребта!
   — Да, граф, — согласился магистр, — но, чтобы увидеть здесь все, вам необходимо подняться на Паринг.
   — У меня не осталось на это времени, — пожалел Франц де Телек.
   — Но ведь нужен всего один день!
   — Завтра утром я должен возвращаться в Карлсбург.
   — Как? Господин граф покидает нас! — воскликнул разочарованный Йонас.
   — Мне пора, отвечал граф. — Да и что делать в вашей деревне?
   — Наша деревня заслуживает внимания туристов, — возразил судья.
   — Однако я вижу, что они ее не очень-то жалуют. Может быть, это оттого, что в ваших местах нет ничего примечательного?
   — В самом деле, ничего примечательною… — автоматически повторил судья, подумав о замке.
   — … ничего интересного… — подхватил магистр.
   — Ну что вы такое говорите! — не удержался пастух Фрик. Видели бы вы. каким взглядом одарили ею судья Кольтц и все остальные! А уж трактирщик тем более!.. К чему посвящать чужака в деревенские тайны? Рассказать о том, что произошло на плато Оргалл, и привлечь внимание графа к Карпатскому замку значило напугать гостя и заставить покинуть деревню раньше времени. Кто же после этого отважится подняться на Вулкан, чтобы попасть в Трансильванию? Пастух, видать, умом недалеко ушел от своих овец.
   — Молчи, дурак! — зашептал судья Кольтц.
   Но любопытство графа было уже возбуждено. Обратись к Фрику, он спросил, что означает его восклицание.
   Пастух не привык отступать, да к тому же подумал: Франц де Телек и сам владелец замка, глядишь, и присоветует что-нибудь.
   — Да уж кое-что означает, если честно, — ответил упрямец.
   — Может, в окрестностях Верста есть какие-нибудь достопримечательности? — спросил граф.
   — Нет, ничего такого нет! — наперебой заговорили посетители трактира, испугавшись, что новая попытка проникнуть в замок принесет новые несчастья.
   Франц де Телек с удивлением оглядел присутствующих, на лицах которых был написан ужас.
   — Что это с вами? — спросил он.
   — А вот что, хозяин, — ответил за всех Рожко. — Тут неподалеку есть Карпатский замок.
   — Карпатский замок?
   — Да, пастух успел шепнуть мне о нем.
   Фрик стоял, опустив голову, не смея взглянуть на судью. Теперь, когда в стене деревенских суеверий пробита брешь, эта история выйдет наружу.
   Кольтц решил вмешаться и сам рассказал графу о замке.
   Слушая его, Франц де Телек не смог скрыть ни своего удивления, ни своих сомнений. Как большинство молодых людей, живущих в замках, затерявшихся в глубине валашской провинции, он слабо разбирался в науках, зато отличался здравым умом, не верил ни в какие потусторонние силы и откровенно смеялся над всякими небылицами. Замок, где поселились духи? Какая ерунда! В истории, рассказанной судьей Кольтпем, нет ничего необычного. Дым из трубы? Звон колокола? Эка невидаль! Что же касается световых эффектов и непонятных звуков, это всего-навсего галлюцинации, и не более того.
   Обитатели Верста были явно задеты.
   — Но, господин граф, есть еще одна, необъяснимая, вещь.
   — Что именно?
   — В замок невозможно проникнуть.
   — Вот как!
   — Несколько дней тому назад наш лесничий с доктором сделали такую попытку, и это им дорого обошлось.
   — И что же случилось? — недоверчиво усмехнулся Франц де Телек.
   Судья Кольтц подробно рассказал о злоключениях Дека и Патака.
   — Значит, когда доктор захотел убежать, его ноги будто приросли к земле и он не смог сделать ни шагу?
   — Вот именно, — подтвердил магистр Эрмод.
   — Его просто парализовал страх! — заявил граф.
   — Пусть так, господин граф, — согласился судья. — Но как объяснить, что Ник Дек почувствовал страшный удар, когда коснулся крюка подъемного моста?
   — По-видимому, это несчастный случай…
   — Настолько несчастный, что парень до сих пор прикован к постели.
   — Надеюсь, жизнь его вне опасности? — поспешил осведомиться граф.
   — К счастью…
   «Интересно, что он скажет теперь», — подумал судья.
   — Во всей этой истории нет ничего, подчеркиваю, ничего сверхъестественного. Все объясняется просто. В Карпатском замке явно кто-то поселился. Кто? Это нам неизвестно. Во всяком случае, там скрываются не духи, а люди. Какие-то злоумышленники.
   — Злоумышленники? — воскликнул судья Кольтц.
   — Очевидно. Они не желают быть обнаруженными, вот и стараются сойти за духов.
   — Вы так полагаете, господин граф? — спросил магистр Эрмод.
   — На вашей земле очень живучи суеверия, и те, кто сейчас находится в замке, зная это, решили таким своеобразным образом оградить себя от непрошеных гостей.
   Возможно, так оно и было, но жители Верста остались при своем мнении.
   Граф понял, что не убедил слушателей, да те, похоже, и не хотели, чтобы их убеждали.
   — Поскольку вы не желаете внять моим доводам, господа, — заключил он, — можете продолжать верить во все, что вам угодно.
   — Мы верим лишь в то, что видели своими глазами, господин граф, — отвечал судья Кольтц.
   — Вот именно! — подхватил магистр.
   — Пусть так. Мне жаль, что у нас с Рожко нет еще суток в запасе, не то мы бы отправились в ваш знаменитый замок и разобрались во всем.
   — Как?! — воскликнул судья Кольтц.
   — Я бы пошел туда без малейших колебаний, и сам дьявол не мог бы помешать мне.
   Услышав эти кощунственные слова, присутствующие задрожали от страха. Как можно столь бесцеремонно обращаться с духами! В отместку они снова нашлют беду на деревню — ведь духи слышат все, что говорится в этом зале. А вдруг таинственный голос прозвучит снова?
   И судья Кольтц рассказал графу о том, как получил предупреждение лесничий: его назвали по имени и пригрозили страшным наказанием, если он осмелится проникнуть в тайну замка.
   Франц де Телек в ответ лишь пожал плечами, потом встал и заявил, что никто не мог слышать о том, что говорится в этом зале. Просто у перебравших шнапса разыгралось воображение.
   Тут многие направились к выходу, не желая оставаться под одной крышей с человеком, который осмеливается говорить подобные вещи. Но Франц де Телек остановил их:
   — Итак, господа, я вижу, что в вашей деревне воцарился страх.
   — У нас есть для этого основания, граф, — возразил судья Кольтц.
   — Раз так, существует верное средство навсегда покончить с чудесами, которые, как вы говорите, происходят в Карпатском замке. Послезавтра я буду в Карлсбурге и, если хотите, доложу обо всем городским властям. Они пришлют жандармов или полицейских, которые войдут в замок и прогонят шутников, решивших подурачить вас, или же арестуют злоумышленников, возможно, задумавших какое-то преступление.